Текст книги "Дневник Маргариты (СИ)"
Автор книги: Маргарита Панфилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц)
Дневник Маргариты Книга I
Часть I Пролог: Деревня pleas товарищ агроном
…Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие. Мне приятно сообщить вам, в присутствии моих гостей, хотя они и служат доказательством совсем другой теории, о том, что ваша теория и солидна, и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере.
Да сбудется же это!
Роман М.А. Булгакова – Мастер и Маргарита.
Пролог
Ухх-х-х, как же трясет эту телегу, да на этой ухабистой сельской дороге. Нет, вы когда-нибудь пытались путешествовать на старой и скрипучей телеге, по дорогам, проторённым через поля там всякие, луга и прочее в том же духе. Нет? И правильно сделали, очень не рекомендую, пломбы из зубов выскакивают. Точнее будет сказать, выскакивали бы, если в этом мире вообще есть такое направление медицины как стоматология. В чём я лично сомневаюсь. И вообще, людям двадцать первого века избалованным цивилизацией, привыкшим к заасфальтированными дорогами (пусть и не везде и не всегда), высокой скорости передвижения и что греха таить к комфорту подобное путешествие чревато расстройством желудка и развитие морской болезни. Как же меня занесло на эти галеры? – спросите вы. Отвечу – если бы я знала!
Начались мои приключения с аварии, непосредственным участником которой я стала. Одним будничным июльским теплым утром я – Маргарита Васильевна Ромашкина выехала из дома на своей «Шкоде» темно-вишневого цвета на работу. Офис турфирмы, в которой я работала бухгалтером третий год, занимал весь первый этаж обычного жилого дома, но зато в самом центре Москвы. Добираться из Люблино далековато конечно, но что делать платят прилично и то хлеб. Еду никого не трогаю, соблюдаю правила ПДД. Поток машин? Ну как сказать – обычный для будничного утра, пробки и придурки имеются, но я всегда выезжаю заранее специально, чтобы опередить основной поток транспорта, и не суетится. Денёк выдался на редкость приятный, птички поют, ласковое солнышко с редкими облаками в синем-синем небе, я только вчера из салона с новой причёской, благодать в общем.
Так вот, остановилась я на светофоре, включила радио, слушаю новости о пожарах, политических дрязгах, о внешних и внутренних врагах нашей родины – самое то с утра пораньше, бодрит. Загорелся зелёный сигнал светофора, мой ряд тронулся, потихоньку разгоняясь. Я выехала на перекресток и тут визг тормозов, грохот, смотрю налево, и вижу, словно в дурном сне, на меня мчится громадный Джип. Один автомобиль от столкновения с ним уже отлетел в фонарный столб, я прямо перед ним, спереди у меня авто, позади авто и с боку тоже машина. Понимаю, что уйти от столкновения с этим «мастодонтом» у меня не получится, но всё равно инстинктивно давлю газ, предсказуемо тут же утыкаюсь в задний бампер «Ауди» что впереди меня. И, удар! Даже нет – УДАР_Р_Р!!!
Мою «Шкоду» буквально подбросило вверх, и машина кувыркнулась через крышу, практически снеся соседа, встала на четыре колеса поперек движения. Сработали там подушки безопасности или нет уже не суть важно. Удар был слишком сильным, а попадание прямым, то есть точно в мою дверь.
Дальше была боль, страшная, адская, нестерпимая боль. Очнулась после столкновения, уже лёжа на асфальте. Я видела, как перед глазами носятся незнакомые мужчины, что-то кричат, не то мне, не то друг другу. Перед глазами кровавая пелена, от боли не пошевелиться не вздохнуть. Как долго это всё продолжалось не уловила совершенно, полностью пропало ощущение времени.
Постепенно боль начала отступать, ноги что ещё мгновение назад чувствовались как одна сплошная рана, словно онемели и потеряли чувствительность. Дальше живот, грудь, руки перестали подавать признаки жизни. В целом стало легче, но вот дышать было тяжко, на грудь, словно бетонную плиту опустили, каждый глоток воздуха с усилием и хрипами проталкивался в лёгкие и там надолго застревал. Резкий выдох и снова тяжёлый вздох.
Думаете мне было страшно? Как это ни странно, но нет.
Пока была боль ничто другое меня не волновало. Как только боль ушла из тела, страха за свою жизнь я так же не испытала, только облегчение от того, что мучительные ощущения пропали, хотя я уже догадалась – это мой конец.
Мне было жалко родителей и сестру. Мама в последнее время часто говорила о своем «уходе» не серьезно конечно. Мол, меня не станет, что вы с дачей нашей делать будете, цветы мои, грядки мои и так далее. Это у нее после тяжелой операции на позвоночнике началось, а у отца давление. Не жалели они себя стараясь в условиях коммунизма, а за тем и дурной перестройки поставить нас с сестрой на ноги, дать образование. Да и вообще, что бы ни хуже других были, и добились своего. Сестра частный предприниматель у нее муж и дети. Ей, правда, уже сорок пять. Я не так активна, но всё же диплом МГУ – без работы никогда не сидела. Работала то в одной фирме, то в другой и даже на государственной службе побывала. Правда найти себя в профессии как говориться не смогла. Работа работой, но это всё для денег, а вот так что бы с душой, этого в моей жизни не было. На днях отметили всей семьей мой тридцать пятый день рождения – можно сказать самый рассвет сил и тут этот «Джип» будь он не ладен.
К приезду медиков на место ДТП, я уже практически ничего не видела и не слышала, а может, не воспринимала просто. Ну, шумят поблизости, мелькает что-то перед глазами. Вот кто-то склонился надомной, светить фонариком в глаза, тормошит меня, просит не терять сознание. Я честно пытаюсь это выполнить.
Скорая помощь успела доставить меня в больницу, не знаю в какую, но помню, что меня везли на каталке явно по больничным коридорам. Жуть – только на кухне общепита и в больницах бывают ТАКИЕ уродливые коридоры, и запах, конечно, специфический. Помню размазанные силуэты врачей, стоят вокруг, смотря, дискутируют – консилиум не иначе. Слов эскулапов не разбираю, разве что – трепанация. Но вырванное из общего контекста оно не несёт для меня никакой смысловой нагрузки.
И вот когда вспыхнул над головой какой-то прожектор, ну или как там называется это лампа в операционной, люди, стоявшие гурьбой вокруг меня самым невероятным образом, стали вытягиваться вверх или это я начала опускаться вниз. Но больше всего это было похоже на свободное падение в шахту, только плавное, очень плавное. Перед глазами единственное пятно света и силуэты на его фоне видны, а по бокам плотная коробочка чернильного цвета. Странное доложу я вам ощущение, понимаю Алису, но мне тогда ни о чём думать почему-то не хотелось. И кошки, и мышки тут ни при чём. Я просто падала, молча пока свет окончательно не померк.
Скажете: – «удивительно, как ты это всё помнишь»? А вот помню и всё тут. Правда, больше не помню ничего экстраординарного. В плане призрачный тоннель, умершие родные, непонятные голоса, неясные тени или ещё чего-нибудь этого не было врать не буду. Нет у меня никаких воспоминаний о том, что там за гранью жизни со мной было. Просто мягко куда-то провалилась и как бы заснула, наверное, мне так показалось.
Глава 1
Моё пробуждение для «новой» жизни началось с того же чем закончилась моя предыдущая жизнь – с сильной боли. Очнувшись, а никак иначе я своё воскрешение назвать не могу, я увидела тёмное ночное небо над головой и осознала, что лежу на спине на чём-то очень твёрдом, голая и почему-то на улице. Дальше больше – руки и ноги не ощущаются, но всё внутри словно горит, живот особенно. Больно, хочется плакать, писать и пошевелиться не могу. Помню, как-то летом арбузом отравилась, и на неделю в инфекционное отделение угодила. Вот если сравнивать мои ощущения при пробуждении и состояние организма, то в целом, очень похоже на первые сутки после того злосчастного арбуза только без капельницы в руке и утки под кроватью. Звёзд над головой я не увидела, облака мешали. Однако со стороны явно имелся источник света и слышался какой-то подозрительный шум.
После моих титанических усилий, словно банку маринованных овощей открывала, мне всё-таки удалось повернуть голову в ту сторону, где мерцали отблески света. Лучше бы я не поворачивалась и ничего не видела вот честное слово.
Первое что бросилось в глаза – это пионерский костёр, тот, что до неба. Рядом с костром воздев руки к небу и задрав голову, стоит лысый дядька в каких-то лохмотьях и чего-то вещает в небеса. Слов и языка не понять, и что он вообще делает тоже. Ещё возле костра я увидела трёх девушек, они лежали в каких-то неестественных позах, и были полностью раздеты, как и я. И они не двигались. Мне показалось, что одна из них смотрит прямо на меня. Но когда я сумела сфокусировать на ней взгляд, то от увиденного сразу забыла про какую-то там боль. Три совсем юные девушки (лет шестнадцать-семнадцать) лежали кучей, словно сломанные неаккуратной детской рукой куклы и не подавали признаков жизни.
Бессмысленный, стеклянный взгляд как у мороженной рыбы одной из девушек был направлен в мою сторону, её шея была вывернута назад. От шока в моей голове стало тесно от вопросов: – как я могла тут оказаться и что вообще со мной происходит? Жаль только что разумных ответов не было, только панические мысли. И я тупо переводила взгляд с лысого мужика на девушек и обратно как бы сравнивая их зачем-то.
И словно почувствовав мой взгляд, этот ненормальный в балахоне прервал свои завывания или что он там делал, по волчьи всем телом медленно повернулся и уставился на меня. Секунд десять он пялился мне в глаза с подозрительностью ревизора, а затем неожиданно взвыл в каком-то экстазе. Секунда и он уже подскочил ко мне. Широко открыв свой рот и ухмыляясь, приблизился своей харей к моему лицу практически вплотную. Улыбка у него была скажу я вам – мечта дантиста, половины зубов нет, а те, что ещё чудом держаться гнилые все как один. Он псих, точно псих – вот и всё что до меня дошло в тот момент.
Схватил он мою многострадальную голову своим лапищами, стал крутить в разные стороны с такой нечеловеческой силой, что у меня в глазах потемнело. Потом принялся рассматривать мои выпученные глаза, при этом не прерывно верещал. Мой взгляд непроизвольно задержался на мертвой девушке у костра и её свернутой шее. «Вот и всё Марго» – мелькнула мысль, от которой меня начала бить дрожь. Тебя похитил этот маньяк прямо из больницы. Сейчас, этот обкурившийся бомж и тебе свернет шею, как тем несчастным. И поминай, как звали.
В панике, толком не осознавая, что же я собственно хочу сделать, я предприняла попытку заорать. И к своему ужасу поняла, что не могу это сделать.
Заорать не получилось. Я сначала тоненько запищала, потом захрипела и в итоге стала выдавать отдельные звуки.
А-а-а-а, а-аа … М-ммм …. Па-ааааа …. ХААААА … старательно выводила я, не теряя веры в то, что у меня все-таки получится изобразить вопль. Кроме этого видимо от сильного напряжения заработали мои конечности. Но толком управлять ими не получалось. Руки и ноги болтались как безвольные верёвки, и я никак не могла заставить непослушные пальцы царапать обидчика, а ноги нащупать опору.
А этот псих сцапал меня подмышку одной рукой, а второй скоренько собирал вокруг костра свои вещички в замурзанный мешок. И тут же весьма резва, почти вприпрыжку ринулся по полю не понятно куда, таща меня с собой, причём мои ноги волочились по земле как какая-то половая тряпка. При этом он безостановочно что-то говорил, уж не знаю кому, гаденько так хихикал и совершенно не нормально смотрел на небо.
Не знаю, как далеко от того места где я очнулась он успел меня оттащить, но думаю, что порядочно. Впереди явственно проступала полоса чернеющего ночного леса, которую я раньше как-то не заметила. Испугаться ещё сильнее, я не успела. Внезапно мужик остановился как вкопанный. Резко крутанулся на сто восемьдесят градусов и на что-то уставился. Точнее на кого-то.
Мне было плохо, очень плохо. Голова у меня начала кружиться. Тошнило. Внутри всё жгло огнём и ныло, а кожа наоборот была ледяной. Меня трясло, и я рыдала, ну мне так кажется во всяком случае. Но силуэты трёх всадников, лихо скачущих в нашу сторону, я рассмотрела. Мой похититель, не заморачиваясь, просто бросили меня на землю, как и свой мешок с вещами. Сделал пару шагов навстречу приближающимся всадникам, я уже отчётливо, слышала стук конских копыт, остановился и вытянул руки перед собой. И начал опять завывать, но уже каким-то глухим и шипящим голосом.
Воздух словно бы сгустился вокруг фигуры мужчины. Не напрягаясь можно было увидеть воздушные потоки, напоминало это мираж, который появляется, когда горячий воздух поднимается вверх от раскаленного асфальта. Мелкие песчинки, травинки, палочки, листики и прочий мелкий сор так же стал подниматься вверх, нарушая закон всемирного тяготения. Вокруг меня стало значительно теплее. Не успела я толком удивиться этим переменам, как вытянутые в направлении приближающихся к нам всадников руки мужчины на мгновение вспыхнули голубоватым светом, раздался взрыв. Ударной волной меня буквально отшвырнуло в сторону и протащило по траве пару метров. Я и так была не в форме (это ещё мягко сказано), а тут ещё этот взрыв, я почувствовала, как сознание моё машет мне на прощание ручкой.
Трудно сказать, как события разворачивались потом, я лишь краем глаза заметила, как кони всадников встали на дыбы и заржали, кто-то выпал из седла и барахтался уже на земле.
Я прикладывала все силы к тому что бы оставаться в сознании, героически боролась с мягко подступающей темнотой. Взор снова затуманился, в голове шумело, проснувшиеся уже было конечности снова отказали. Смутно, где-то на грани сознания я слышала неясные крики, ржание, вроде бы ещё один взрыв, что-то шипело рядом с моим ухом, а может мне всё это просто показалось. Обморок.
Очнулась, снова, точнее осознала, что очнулась, но открывать глаза категорически не хотелось. Мне казалось, что, если я сейчас снова увижу чёрный лес и мутного придурка в рванине я окончательно тронусь умом, и от такой перспективы меня трясло в ужасе. Но чуть-чуть полежав спокойно, я смогла, наконец, взять себя в руки и мало-мальски утвердиться в сознании. Не без усилий посмотрела в ту сторону откуда слышался шум, успела увидеть, как мой похититель стоит на коленях, а его с двух сторон удерживают не то копьями, не то баграми (думаю все-таки это были копья) двое рослых в чёрных железных костюмчиках (типа латах). Третий возвышался над ним, а здоровенный меч, который он приставил к горлу лысого мужика, по моим прикидкам удержать можно было лишь двумя руками и то не каждому, а он и одной рукой с ним управлялся. Обманчиво лёгкий взмах лезвия, и голова, отделившись от тела, катится по траве. Финиш – я в ступоре.
Троица в чёрном ещё какое-то время потопталась возле обезглавленного, совершая какие-то манипуляции над ним, видимо для верности. А затем направились ко мне. Испугаться их я толком не успела, прибывала в полно шоке, и мозг завис.
Я за всю свою жизнь не видела столько трупов, а про убийства только по телевизору узнавала и тут на тебе всё и сразу. Вот ум и зашёл за разум. Но инстинкт выживания сигнализировал об опасности. Попросту вопя о том, что нужно сваливать.
Мои попытки ползти мужчин озадачили. Видимо решив, что у меня начались предсмертные судороги, они рванули ко мне и начали поспешно осматривать руки, ноги и всё остальное тело, наверное, на предмет ранений. Не нашли и отстали. Постояли глядя на меня с озадаченными лицами. Что-то спрашивали, ответа не дождались (я ни слова не поняла). Обменялись парой фраз друг с другом, при этом то тыкали в обезглавленное тело, то махали вдаль. Один, тот который мечом махал, наконец, заметил, что я как бы ни одета. Снял с себя плащ и, спеленав меня как младенца, бодро понёс к своему скакуну и стал затаскивать меня на него. Ещё раз отметила про себя, что мужик просто не человечески силён и что-то ещё резануло по моему сознанию, наверное, общий вид этой троицы, но оформится до конца это что-то не смогло ввиду моей неадекватности в данный момент.
Это было моё первое путешествие верхом на лошади, за время, которого я пару раз мысленно распрощалась с жизнь. Во всех фильмах почему-то, когда очередной «Ромео» подхватывает свою «Джульетту» на руки, затаскивает на горячего коня, страстно прижимая к груди, девушка счастлива и довольна жизнью. Вранье всё это – утверждаю я. Когда это большое, лохматое животное на которое, вместе со мной взгромоздился один из этой мутной троицы, поскакало, я буквально прочувствовала всем организмом смысл фразы: – «до этого были только цветочки». Вы когда-нибудь пробовали прокатится на аттракционе «американские горки» без страховки (той перекладине что вжимает тебя в сидение)? А я после этой скачки очень даже живо представляю, что это такое.
Под пятой точкой всё ходуном ходит и это притом, что только эта часть твоего организма соприкасается хоть с какой-нибудь поверхностью (в данном случае со спиной лошади). Руки, ноги, шея, спина на весу в страшном напряжении (иначе их так подкидывает, что того гляди оторвёт что-нибудь нужное). Постоянно куда-то скользишь, съезжаешь, и подпрыгиваешь. Уцепится я не могла ни за лошадь, ни за того придурка, что меня сюда затащил – руки меня не слушались. Несколько утешало то, что мужчина ощутимо сильно прижимал меня одной рукой к себе, это давало надежду, что свалиться так просто с коня мне всё же не дадут. Но приятного в такой прогулке всё равно было маловато.
Сколько мы так ехали и куда – не знаю. Я думала лишь о том, как бы не навернуться со всей дури да на полной скорости. А ещё меня по-прежнему тошнило, кружилась голова от тряски и, в целом состояние было полуобморочным. Поэтому я упустила момент моего явления народу. Обратила внимание на суету и крики вокруг уже, когда меня сняли со скакуна и уместили на чьих-то коленях. Присмотрелась – женщина, молодая, приятное чуть обветренное лицо, испуганные глаза. Она непрерывно плакала, целовала моё лицо и голосила. Среди множества непонятных для меня слов словно вспышка прорезалось одно – сестрёнка. Именно, та, что баюкала моё тело на руках, постоянно сквозь рыдания восклицала – сестрёнка-сестрёнка моя. Вокруг нас шумела колоритная деревенская толпа и все смотрели только на меня. А мне хотелось тишины и спать.
Глава 2
Просыпалась с трудом. И не один раз, если так вообще можно сказать в данном случае. Ибо когда открыла глаза в первый раз и увидела над собой потолок из плохо обработанных брёвен, чуть было не рассмеялась, но спину начало чем-то нещадно колоть и это меня несколько отвлекло от истерики. Кололась как оказалось жёсткая солома. После нескольких телодвижений выяснилось, что я лежала на каком-то соломенном тюфяке, вместо подушки под головой у меня весьма тонкий валик из грубой шерсти, а вместо одеяла был лоскутный плед архаичного вида.
Саму меня обрядили в некое подобие ночной рубашки очень длинной и закрытой от горла до пяток и с длинными же рукавами. Я, правда, всегда предпочитала спать в футболках, но как говориться дарёному коню… Память услужливо напомнила о недавних событиях и мне снова поплохело.
Это ведь в голове не укладывается – сначала утро, это авария, больница, но все события были логичными и предсказуемыми. А потом, очнулась – ночь, мужик этот лысый, мертвецы. Теперь вот эта хибара. Классическая такая жилплощадь в древнерусском стиле бревенчатые стены, низкий потолок, печка большая, огромный стол и длинные лавки посередине. Из освещения одно единственное оконце, затянутое чем-то мутным, но достаточно прозрачным и пропускающим свет. Мне так и вспомнилась фраза из знаменитого мультика: – «А ля-ля-ля-ля, а я сошла с ума. Какая досада».
Мысли мои путались. Хотелось верить, что всё это бред, просто галлюцинации из-за сотрясения мозга. А на самом деле я сейчас в больнице, может даже в реанимации. Лежу под капельницей, выздоравливаю. Так и заснула.
Отсрочка ничего не дала. Ничего не изменилось и вокруг всё те же бревенчатые стены и колючий тюфяк под попой. Около печки суетиться молодая женщина. Та самая, что тогда ночью баюкала меня – сестра (и опять старшая). Я лежала неподвижно и наблюдала за ней.
Высокая женщина, действительно молодая лет тридцать навскидку, пышнотелая, но это её нисколько не портило. Коса аж до колен с руку толщиной насыщенного каштанового цвета с блестящим, медным отливом – красиво. Немного бросались в глаза большие, загрубевшие руки. Да тот бесцветный и бесформенный балахон-платье, в котором она была, он ей совершенно не шёл.
Она заметила, что я проснулась, смешно переполошилась, подбежала ко мне снова начала плакать, говорить что-то и обнимать меня. Я не выдержала и тоже разрыдалась от всей этой ненормальной ситуации, в которой я почему-то оказалась. Моя названная сестра меня утешала, уговаривала ласковым голосом, гладила по волосам, утирала мне слезы своим рукавом. Сама улыбалась со слезами. Радовалась, что её младшая сестрёнка вернулась домой живой и даже не подозревала, что всё совсем не так просто.
Ещё пару дней я лежала на чём-то вроде топчана и не вставала. После долгой истерики и бурных рыданий в душе наступила полная апатия. Мыслей ноль, логичных и конструктивных, по крайней мере. Всё время вспоминались родные, моя семья. И безответные вопросы не давали мне сосредоточится на настоящем моменте жизни. Всё время думала, как они там сейчас? Меня похоронили или может я пропала без вести прямо из операционной или ещё что-нибудь.
Попытки найти хоть какое-то объяснение всему случившемуся постоянно наталкивали меня на мысли о сюжетах любимых книг фэнтези или того хуже на безумную идею что это и есть загробный мир. И я начинала трястись от страха, но потом оглядывалась по сторонам и меня это несколько отрезвляло. Всё возможно, конечно, но что-то не давало мне утвердиться в этой мысли. Слишком уж всё вокруг материально что ли, обыденное. Не знаю, как объяснить. Но разве рай или ад могут иметь такой откровенно банальный вид? Но то, что я уже не на родной Земле я чувствовала, ибо я, это уже не совсем Я.
Конечно, тему «переселенцев», «попаданцев», «избранных» в книгах или фильмах я всегда любила. А, впрочем, не только её. Расслабиться после дня офисной каторги, почитать детективы, мистику, ужасы, и серьёзные какие-то вещи тоже можно. И что греха таить, раз сто представлял себя на месте этих «везучих» героев, была и критика, и ирония в их сторону. Но это всё пустое. Сколько угодно можно фантазировать, и бить себя пяткой в грудь, уверяя всех и вся что другой мир, измерение, планета лично для вас не проблема. Жизнь учит – что реальность вещь суровая, в отличии от иллюзий. Для начала попробуйте представить, что, вы в другой стране застряли без денег, родных, языка и всего прочего – скажете, что не запаникуете? Да, не поверю!
Кстати, проблема незнания местного языка разрешилась сама собой к моей радости, хоть и не с первой минуты моего пребывания тут, но всё же весьма оперативно и без усилий с моей стороны. После того как я и моя новая, старшая сестра наплакались вдоволь (каждая о своем) я тупо уставилась в бревенчатый потолок, силясь понять, что за труха на меня оттуда время от времени сыпется. А сестрёнка, порхала неугомонным воробушком возле печи, и без умолку что-то рассказывала, причем именно мне. И так эмоционально это у неё получалось, что я по неволи прислушивалась к её щебету. В начале, я не понимала ни слова – пыталась переводить, вызвать какие-то ассоциации (заработала головную боль), но понять хоть слово не получалось. Я смерилась с этим прискорбным фактом, стала воспринимать голос сестры как звуковой фон, как радио в машине. И погрузилась в раздумья о том, как выучить чужой язык без учебника и учителя и тут в голове вспыхнуло:
– Ты меня слушаешь?
Я аж вздрогнула. Это ведь мне – спросила я себя, и, повернув голову, уставилась на сестру. Она смотрела на меня, внимательно, и опять:
– Ты меня слушаешь?
Точно мне! Я закивала и, кажется, перестала дышать.
Сестра, убедившись, что привлекла моё внимание, улыбнулась и вернулась к своим плошкам, поварёшкам и прочей кухонной утвари. Снова начала что-то говорить. Я заставила себя успокоиться и вслушаться в её речь. Говорила она торопливо, голос был звонким, речь журчащей, певучей и гласные сильно растягивались. И снова ничего. Не понимаю. И вдруг опять, словно искорки стали вспыхивать знакомые слова:
– Ты …. А мы… подумать только….
Я выровняла дыхание (сердце колотилось как бешеное) и сосредоточилась на своих ощущениях, не пытаясь думать о том, как бы всё это звучало на русском. И о чудо – сначала урывками и отдельными словами, а затем целыми фразами и предложениями чужая речь становилась понятной для меня.
– Ужас какой!!!!! Ты не представляешь Иллия, что мы пережили, когда вы пропали!!!!!
Весьма чётко различила я смысл сказанного. А Иллия – это, по всей видимости, моё имя.
– Нет, ну ты сама посуди Иллия – с рассветом в лес ушли по грибы (будь они не ладны) и пропали!!! К полудню жду – нет тебя! На покос идти мужиков кормить – нет тебя! Сама пошла, а куда деваться, мужики, не кормленные с самого ранья. Я вернулась в дом, а тебя нет!! Ко мне Шоораа в дом влетела, вся взмыленная как кобыла, и с порога – Лиина-Лиина моя Райя не у вас осталась?! А я ей – Нет. Ни твоей Райи не нашей Иллии нет. Как ушли в лес, так и не было никого. Она в слёзы. Я в слёзы. Всё побросали и к сеновалу, а нам на встречу Шукра рыжий плетётся. Прутом пыль с дороги поднимает. Мы к нему – где сестра?! А он нам – не знаю, сам ищу, мать послала. Ну, тут уж мы всё поняли – что нет вас. Совсем нет.
Она сделала паузу в своём рассказе, подбросила поленья в печь, и стала задумчиво чистить какие-то овощи и в чугунок их класть. В комнате стало тихо. Может мне это показалось, но сестрёнка выглядела смущённой. Она то и дело кидала на меня виноватые взгляды, а я только ресницами хлопала в ответ. Но видимо сестрёнка из той породы людей, что физически не способны молчать, особенно если испытывают сильные эмоции. Поэтому помолчав и повздыхав минут пять, она вновь защебетала:
– Вот…. Идём мы значит с Шоорой, думаем, куда вы подеваться то могли. Она мне – а может наши девки, к женихам своим подались. Дело то молодое не утерпели до вечера. А я ей – мол, не такая ты, за всякими то бегать. Да и чего терпеть та, если к концу лета обряд женихания будет. Глядь – а на окраине, аккурат возле дороги, что в лес ведёт, твой Вильган стоит, а с ним Симин с братом. Мы к ним – так, мол, и так пропали!! А они – мы знаем нам рыжий уже всё рассказал, вот сейчас Люга подождём и пойдем искать. Ох, как чувствовала, не нужно было их одних-то отпускать. Да кто же подумать мог, что ТАКОЕ могло с нами приключиться. И ушли ваши женихи вас искать и тоже пропали!!! Ночью у нас тут никто не спал, Голова по всем домам ходил, расспрашивал что, да как. А я что могла сказать – ты с девками своим с утра в лес ушла и не вернулась, а за вами и наречённые ваши в лесу сгинули. Ночь кое-как пережили, а с первыми петухами Голова гонца к стражам в дозорную крепость отправил. Потому как не бывает так, чтобы в знакомом до последней травинки лесу люди толпами пропадали.
Стража быстро обернулась, и маг крепости с ними. Страху-то было. Маг в живую! Магичить по мелочи, то у нас каждый привычен, за примером далеко ходить не надо маменька наша лихо раны заговаривала. Да ты помнить должна – коленку ты на дороге разбила, кровь так и хлестала, а мама тебе руку на ногу положила, шепнула и в место раны рубчик маленький. Дед Кагор – солому глазами поджигает, на каждом гулянье ребятню развлекает. Но всё это так баловство, а тут МАГ с грамотой-то от самой МАГДЕМИИ.
Она снова прервалась и показала мне не ощипанную тушку какого-то «петуха» или чего-то похожего, при этом радостно улыбаясь и подмигивая мне. Я на всякий случай тоже улыбнулась. Рассказ продолжился:
– Маг и стражники ускакали быстро, а к полудню их-то и нашли – суженных ваших. Все они на той полянке, что возле ягодного холма, лежали.
С этими словами она зарыдала в голос, но петуха ощипывать не перестала, на меня не смотрела. Я этому была только рада, я плакать и убиваться по «жениху» была совсем не готова.
Ещё немного поплакав сестра закончила с птицей, перешла к поднявшемуся тесту:
– Да-а-а. Ну и страху мы тогда натерпелись. Голова всех успокаивать кинулся мол – найдем, покараем. Мужики всё в лес рвались. Но стража никого не пустила. Сказали всем в домах сидеть, никуда не ходить – сторожить в общем. А сами опять в лес, уже за вами отправились. Я всем семи Богам за тебя молилась, что бы пощадили и уберегли. И верховной матери Тэйи своё новое платье пожертвовала и Рыжему Форку двух курей преподнесли – что бы беду отвёл и удачу даровал. Не зря выходит. Боги, они всё слышат, а мы никогда про них не забывали. Ох-хо-хо. Как же так вышло – Тёмный жрец и в наших краях? Отродясь такого не водилось, и что он тут делал-то только?
Она ещё много чего говорила, безостановочно суетясь по дому. Я слегка шокированная осознавала, что понимаю её речь уже без всяких искажений и проблем. А заодно мало-мальски сообразила, как оказалась на том камне, кем были покойницы, этот не нормальный в балахоне, и кто меня спас. Достоверной и полезной информации немного, но уже что-то.
Однако самой сказать хоть слово никак не получалось. Все попытки заканчивались невнятным мычанием и настороженным взглядом на меня со стороны сестры. Я так поняла – что меня считают немного «контуженой» поэтому ещё какое-то время мне многие странности простятся, но вот как долго это будет продолжаться вопрос весьма актуальный. Я всё-таки находилась в деревне. В той самой настоящей «деревне» – где все про всех всё знают. Любое отличие в привычках и поведении от общей массы будут замечены и могут привести к печальным последствиям. Сказать, что меня всё вокруг пугало – это ни сказать ничего.
А ещё меня пугали мои как бы «новые родные». Со старшей сестрой я смирилась – она мне понравилась, я всегда любила простых и отзывчивых людей. А вот остальные домочадцы казались мне откровенно чужими людьми. И это не добавляло мне оптимизма.
Начать хотя бы с того, что в доме проживало много народу (по моему мнению, даже очень много). Прежде всего сестра с мужем (огромный мужик с бородой) и трое их сыновей (обычные мальчишки с виду) от двенадцати до пяти лет, я – на правах младшей сестры хозяйки дома. Ещё с нами жили родители мужа моей сестры – люди пожилые, но крепкие, вдовая сестра мужа сестры (тощая и с крючковатым носом) с сыном лет пятнадцати. И три каких-то молодых женщины (что называется кровь с молоком) и одноногий старик – эти из разряда седьмая вода на киселе. Первой моей мыслью, когда я увидела всю семью в сборе, было – а где собственно вся эта толпа спит? Домик не был таким уж просторным и светлым, шибко уютным его тоже не назовешь (по моим конечно меркам). Были сени перед входной дверью – одноногий спал там, на чердаке (или это считалось вторым этажом) вдова с сыном и мальчишки, в единственной спальне пожилые родители главы дома, остальные в основном помещении с печкой. «Ночлежка» – это определение мне пришло на ум в первую же ночь.
