Текст книги "В ладонях судьбы...(СИ)"

Автор книги: Маргарита Гирфанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

   – Куда?!!! – заорала она, – совсем умом, что ли, тронулась?!!

   – Пустите меня скорее, я спрыгну!! – Ирка опять кинулась к двери, но проводница торопливо её захлопнула и повернулась лицом к странной «пассажирке».

   – Ты что, чокнулась?!.. или жить уже надоело? Разбилась бы сейчас, а я из-за тебя за решётку садись?!!

   – Тётенька, ми-миленькая! Остановите, пожа-пожалуйста, поезд!! – Иришка рыдала навзрыд, размазывая по лицу грязной ладошкой слёзы.

   – Да как я тебе его остановлю, соображаешь? Через час сам остановится, когда в город прибудем.

   – Я не хочу в город!! Мне домой нужно, к маме!!! Она же с ума сойдёт, если я не приду...

   – Ничего не понимаю... ты откуда? Как очутилась в вагоне? Ты нищенка, что ли? – спросила проводница, взглянув на Иркины ноги. Только тут Ира заметила, что стоит босиком...

   – Я их там скинула... чтобы ковёр не запачкать...

   – Чудная какая-то ... – удивилась проводница, – ладно, хватит уже пузыри носом пускать, ступай, обуйся – и в туалет. Умоешься, а потом поговорим. И кончай реветь – не в тайге заблудилась!

   Ирка стояла возле умывальника, ополаскивая заплаканное лицо прохладной водицей. Поезд уже набрал ход и уносил её всё дальше и дальше от родных мест, куда-то в неизвестные дали. И девчонка чувствовала себя самой одинокой и несчастной в этом красивом, но чуждом ей вагоне с ковром во весь коридор. Что теперь с ней будет?.. Куда привезёт её этот страшный чёрный паровоз?.. Слёз уже не было, только всхлипывания всё ещё рвались из груди. Вагон сильно раскачивало, и Ириша еле сдерживала равновесие, ухватившись за край раковины. Стучали колёса под полом вагона и сердито-ехидное «вот так... вот так... так тебе... так тебе»... – слышалось ей в их стуке. Встречный ветер врывался в приоткрытое окно, и Ирка с горечью подумала, как было бы здорово превратиться в птичку, вылететь в это окошко и скорее... скорее домой, к родному крылечку. Успеть приземлиться, пока мама ещё не узнала от Зинки ужасную новость, и опять превратиться в самою себя... И тогда она подошла бы к маме и сказала ей тихонько: «Прости меня, мамуль, пожалуйста, прости, я сказала тебе неправду. Я тебя очень-очень люблю!» А ещё было бы лучше, если бы этот ветер превратился в волшебный вихрь, подхватил бы Ирку, как пушинку и унёс обратно... во вчерашний день. В то мгновение, когда ещё не сказала она маме тех гадких, обидных слов. И она бы их не сказала никогда и ни за что на свете!!! Как бы сильно ни была обижена на маму... И пусть бы мама отхлестала её прутом, потому что она, Ирка, заслужила...

   – А я уж подумала, не сиганула ль ты в окошко, – в дверях стояла проводница с полотенцем, – а то с тебя станется! Пошли, чаем напою, заодно поведаешь мне о своей беде. Подумаем вместе, как нам быть дальше. Зовут-то тебя как? Ира? А меня – тётя Аня.

   Ириша грызла вкусное домашнее печенье, прихлёбывая сладкий чай из стакана в красивом, блестящем подстаканнике и сбивчиво рассказывала тёте Ане свою бесхитростную историю. Девочке было очень стыдно. Она поняла, насколько глупой и мелочной оказалась её выходка, и ещё она поняла, что нельзя так бездумно доверять людям...

   – Только не надо, дочка, всех под одну гребёнку... – выслушав её, заметила Тётя Аня. – Да, есть негодяи, но их, поверь, гораздо меньше, чем порядочных людей. А этого подлеца мы найдём, если только он в нашем вагоне едет, и выведем на чистую воду!

   – А какой теперь от этого толк? – грустно спросила девочка. – Как я вернусь теперь домой?! Что будет с моей мамой?!! – Представив себе, как мама, услышав от Катьки, что она, Ирка, уехала в поезде, обессилено опустится на табурет, в ужасе закрыв лицо руками, у несчастной девчонки опять заныло в груди и слёзы подступили к горлу.

   – Ну всё, всё... Опять, гляди, глаза на мокром месте. Неужто ты думаешь, что я тебя брошу на произвол судьбы? Как приедем в город, передам тебя своей родственнице, она на вокзале работает. Побудешь у неё, а завтра она тебя на поезд посадит и...

   – Как завтра?.. почему завтра?! – испугалась Ириша.

   – Потому что сегодня поезда в обратную сторону не будет, только завтра! Да не переживай ты так! Ну, поволнуется малость твоя мама, зато сильнее любить будет. Вставай, пошли народу чай предлагать! Я буду спрашивать, а ты на мужиков гляди внимательно, ищи среди них своего обидчика. Ты хоть его запомнила?

   – Да, вроде... – неуверенно ответила девочка.

   Они обошли уже почти все купе, и Ира сказала, что всё это бесполезно, и вообще она не хочет больше видеть «этого синего»...

   – А вот это напрасно, – покачала головой проводница, – должна же ты получить то, что тебе принадлежит? Да мне и самой уже интересно взглянуть на этого типа...

   Следующее купе было открыто, и Ириша сразу узнала толстую тётку, которая недавно захлопнула перед ней двери. Рядом с ней сидел, скрестив ножки, мальчонка лет четырёх и уплетал за обе щёки ягоды, запуская ручонку в кузовок, примостившийся на его коленках.

   – Да вот же оно, моё лукошко! – воскликнула Ирка, всплеснув руками.

   Малыш от неожиданности застыл с открытым, окрашенным черникой, ртом.

   – Ты уверена? – спросила тётя Аня.

   – Очень похоже, только... – Ира взглянула на верхнюю полку. Там, с развёрнутой газетой лежал мужчина в полосатой пижаме. – Только тот был в синей майке...

   – Что тут вообще происходит?! – мужик, бросив газету на столик, ловко спрыгнул с полки и изумлённо уставился на Ирку. Она тут же узнала этот цепкий взгляд.

   – Это ведь вы на станции взяли у меня вот эту корзиночку с ягодами? – робко произнесла Ира. – Сказали, что сейчас принесёте деньги и её обратно, а сами...

   – Что-о-о?... – мужик удивлённо поднял брови, – я у тебя брал корзинку?! Да я тебя первый раз вижу и, надеюсь, последний!

   – Да как же вам не стыдно, дяденька, обманывать! Я ведь вас узнала! Только вы были в синей майке там...

   – Ты что-то путаешь, детка! Да, был я там, на станции и ягоды покупал, но только не у тебя, а у старушки. Я их у неё вместе с корзинкой купил!

   – Послушайте, – обернулась к проводнице тётка, – наверное, вы поверили этой её душераздирающей истории, раз с ней сюда пришли? Так знайте, она ходила тут по вагону и сюда заглядывала, милостыню просила... Босиком ходила, чтобы жалость к себе вызвать. Знаем мы таких – кому хочешь, голову заморочат! – Ну что, может, скажешь, не было тебя здесь?! – прищурилась она, – я тебе ничего не дала, так ты таким вот способом решила своё, в кавычках, взять?! Не на тех напала, милая моя!!

   – Ира, это правда? Ты была уже здесь? – спросила тётя Аня, явно огорошенная услышанным. Но девчонка вся в слезах выскочила в коридор.

   – Ну-ка, ну-ка зайди! – втащила её обратно в купе проводница, – давайте-ка разбираться, кто здесь прав, а кто виноват!

   – Она всё врёт, врёт! – кричала, плача, Иришка, – никакой милостыни я ни у кого не просила! Она не впустила меня, даже не выслушала! А я искала его, этого, в синей майке! Я просто хотела взять обратно своё лукошко!! И не надо мне от них никаких денег...

   По коридору проходили, с любопытством заглядывая в купе, пассажиры, явно заинтригованные происходящим тут событием. А напротив купе примостились возле окна двое – мужчина и женщина.

   – Извините, это не моё дело, конечно, – повернулась к проводнице женщина, – но девочка заходила и в наше купе, здесь, рядом. Она и в самом деле искала этого мужчину... И я её послала сюда, потому что узнала его по её описанию.

   – А это действительно не ваше дело! – тётка вскочила и, оттолкнув Ирку, попыталась задвинуть двери. – Идите к своему купе и не суйтесь в чужие дела!

   – Спокойно, гражданочка, – остановила её проводница. – Во-первых, коридор место общее, а во-вторых, свидетели нам нужны, потому как собираюсь я дежурному по поезду доложить о происшествии, а он, естественно, вызовет милицию, как только в город прибудем.

   Услышав про милицию, все притихли.

   – Ой, только, пожалуйста, не надо милицию! – опомнившись, взмолилась Ирка.

   – Ага! Вот вам и ответ на все вопросы! – воодушевился мужик. – Девочка боится милиции! Это о чём-то говорит?! Мне вот нечего её бояться, моя совесть чиста! А она чего испугалась? Может, сбежала, или украла чего-нибудь, а?! И чем она докажет, что корзинку эту я у неё взял?!

   – Это моя корзиночка!! Мне её недавно подарили! – вскричала Иришка. – Ещё мой братик на её донышке карандашом начеркал. Я отмыть не смогла – карандаш потому что химический.

   Тётя Аня подошла к мальчишке, взяла с его коленок лукошко и, расстелив на столике газету, высыпала ягоды. Потом, перевернув корзиночку, показала всем Серёжкины каракули.

   – Держи своё лукошко! – сказала она Ирке, – а с вами мы теперь поговорим серьёзно.

   – Только закройте, пожалуйста, купе! – попросила тётка, – что ж вы нас так позорите из-за какой-то ерунды...

   – Обокрали ребёнка и считаете это ерундой?! – возмутилась проводница, закрывая двери купе.

   – Послушайте... – мужик выглядел слегка смущённым, – ну зачем вы из меня делаете какого-то монстра? Ну, так получилось – не оказалось у нас мелких денег. А с пятёрки у неё наверняка сдачи не было...

   – Почему же тогда вы, человек с «чистой совестью», не вернули ей всё обратно?

   – Ну, я же сынишке гостинец принёс, как я у него его назад заберу?! Рука не поднимется...

   – И ради прихоти собственного чада без сожаления изранили душу чужого ребёнка?.. -

   тётя Аня презрительно глядела на супругов.

   – Ну, ладно, хорош, кончаем базар! – мужик достал из кармана деньги. – Вы мне разменяете пять рублей? – Так сколько я тебе должен? – обратился он к Ирке – три или два?

   – Ну, ты чудачка, Ира! – воскликнула тётя Аня, – да здесь же не меньше пяти-шести стаканов! – А вам я ничего менять не собираюсь! – обернулась она к пассажиру. – По вашей милости ребёнок едет один за много километров от дома! А представьте себе, что испытывают сейчас её родители!! Нет, пожалуй, без милиции тут никак не обойтись! – и тётя Аня открыла двери купе, намереваясь выйти.

   – Да погодите вы! – вскричал мужчина, – может, решим этот вопрос на месте? Я готов возместить ущерб, так сказать... Скажите, сколько ей нужно?

   – Ничего мне от них не нужно... – потянула Ира проводницу за рукав, – пойдёмте отсюда скорее!

   – Как это не нужно?! – сердито воскликнула тётя Аня, незаметно подмигивая Ирке. – А за койку заплатить в гостинице?! Не на лавке же в зале ожидания тебе ночевать?! Вот там уж точно тебя милиция заберёт! А поесть? Ты когда в последний раз ела, вчера, наверное? А билетик до своей станции на какие шиши купишь?! Вот так-то вот! – Короче... – повернулась она к мужику, – по самым скромным подсчётам рублей десять, не меньше, понадобится. Плюс пятёрку за ягоды.

   – Дай пять рублей! – повернулся к жене мужчина, доставая из кармана деньги.

   – Да это же форменный грабёж!! – взвизгнула толстая тётка, доставая кошелёк. Она нервно копалась в нём и, достав три рублёвые купюры, с остервенением бросила их на столик.

   – Нет у меня пятёрки, хватит ей и этого за глаза!!

   – Да-а-а, сказала бы я вам, кто вы есть... – презрительно усмехнулась проводница, – если б не дети! А пацана вашего мне жаль – таким же воспитаете.

   В купе у тёти Ани Ира сидела совершенно разбитая после пережитого происшествия. Щёки и уши горели, будто их отхлестали и надрали за какую-то провинность. Было стыдно, что это она, Ирка, стала причиной ужасного скандала. Вспомнился полный ненависти и злобы взгляд той тётки, обращённый к ней, когда проводница, взяв деньги, положила их в кармашек её сарафанчика.

   – Ничего, не переживай... – успокаивала девочку тётя Аня, – таких только так и надо наказывать! Жаль, что ты не захотела, а то бы я его, этого козла, всё-таки сдала в милицию! А ты не волнуйся – я тебя сестрёнке своей передам, она там в детской комнате работает. Покормит тебя, заночуешь у неё, а завтра, ближе к обеду, на поезд посадит, без всякого билета. Деньги держи, никому не показывай! Завтра мамке привезёшь – она и подобреет, бить не станет.

   За окном вагона медленно уплывали одинокие домики с садиками и огородами, пасущиеся в густой траве козочки... Гулко прогудел металлом под колёсами поезда мост над небольшой речушкой, резво бегущей в глубоком овраге. Но Ириша рассеянно, равнодушным взглядом провожала красоты, которые когда-то её так радовали и умиляли... Тётя Аня разносила пассажирам чай, в купе иногда заглядывали люди, что-то спрашивая, но девочка их не слышала – монотонный стук колёс убаюкивал и она задремала...

   Открыв глаза, Ирка прислушалась... Что-то было не так... Выглянув в окошко вагона, поняла, что поезд стоит посреди леса... Выбежав в тамбур, увидела приоткрытую дверь. «Где же она, тётя Аня?..» – растерявшаяся девчонка бегала от купе к тамбуру и обратно, нетерпеливо дожидаясь проводницу. – «Вот она, возможность поскорее вернуться домой, но, как же уйти, не простившись с доброй тётей Аней?!» Время бежало и Иришка, наконец, решилась. Она вытащила из кармашка две пятёрки и три купюры по рублю; пятёрки положила на столик, прижав стаканом в блестящем подстаканнике и, подхватив своё лукошко, торопливо двинулась к выходу. Лесенки у вагона не оказалось, до земли было высоко, но Ира, отбросив подальше лукошко, спрыгнула сама. Круглые, мелкие камушки заскользили под подошвами. Потеряв равновесие, девчонка упала, больно содрав коленку. Вскочила, и, перебравшись через рельсы, прихрамывая, поспешила к лесу.

   – Ирка! Глупая девчонка! Куда же ты?!! Пропадёшь!!

   Ира обернулась. В дверях вагона стояла проводница.

   – Тётя Аня! – она кинулась обратно к поезду.

   – Стой! Стой!! – Проводница отчаянно махала Ирке рукой, веля остановиться.

   Невесть откуда вылетевший поезд с грохотом нёсся по рельсам. Мелькали коричневые, без окон, вагоны, огромные чёрные бочки с крупными надписями, низкие платформы... Ириша ждала с нетерпением, когда же кончится эта вереница вагонов, и в просветах между ними высматривала тётю Аню, всё так же стоявшую в открытых дверях. Но вот уже не видно её, промелькнул и исчез последний вагон пассажирского поезда, а товарный состав всё проносился мимо, и казалось, что нет ему конца. Наконец, он умчался и на девочку опустилась, заложив, словно ватой, уши зловещая тишина... Растерянная и испуганная, она одиноко стояла посреди высокого тёмного леса, перечёркнутого длинной чертой железной дороги. Там, куда унёсся её поезд, леса не было, но ей надо было идти в другую сторону, туда, где сплошной стеной до самого горизонта тянулся чужой, незнакомый ей, лес.

   Весело стрекотали в густой траве кузнечики; трепеща прозрачными, радужными крылышками, перелетали с цветка на цветок стрекозы... Отмахиваясь от кусачих слепней, Иришка шла краем леса. Не было ни дороги, ни тропинок. Густые заросли колючих кустарников хлестали и царапали девчоночьи ноги и руки, чертополох цеплялся за платье. Идти по шпалам тоже было нелегко – мелкая галька насыпи залезала в растоптанные башмаки, и Ирке часто приходилось их вытряхивать. К тому же, надо было часто оглядываться, чтобы успеть отбежать подальше, когда появится за спиной мчащийся по рельсам поезд. «Глупая девчонка» – слышался ей возглас проводницы. «В самом деле глупая... – думала Ириша, – дура, дура, настоящая дурища!»

   Ира не представляла себе, какой путь она прошла и сколько ей ещё надо идти, но спросить было не у кого – она была одна-одинёшенька в этом глухом, поросшем диким лесом, неизвестном краю. Иногда железнодорожное полотно пересекала дорога, ведущая куда-то в глубину леса. За ним, наверное, были деревни и луга, но Ирка не решалась туда сворачивать – идти по пути поезда было надёжнее. «Наверное, здесь есть волки... – в страхе думала она, напряжённо вглядываясь в густую тьму деревьев и кустарников, – только бы успеть выйти отсюда засветло...»

   "... Придёт серенький волчок и ухватит за бочок,

   он ухватит за бочок и утащит во лесок..."

   – вспомнилась вдруг девочке колыбельная, которую когда-то пела ей мама... Как это было давно... – горестно вздохнув, подумала Ирка. А теперь она, Ирка, сама поёт колыбельные братику и годовалой сестрёнке. Ведь она старшая сестра – ей целых девять лет! И ей частенько достаётся от мамы: то корова Ночка отвяжется и забредёт на чужие угодья, потом маме разбирайся с хозяевами... То кошка расцарапает Любкину мордашку, возмущённая тем, что та её таскает за хвост... А однажды вообще ужасная история случилась... Ириша, как обычно, пошла с детишками на луг, где паслась Ночка, привязанная к колу. Любашу тащила на закорках, а Серёжку за ручку вела. Надо было коровушку привязать в другом месте, где трава ещё не съедена... Ирка усадила сестрёнку на подстилку, сунула ей в ручку цветочки, а братику строго-настрого повелела следить за ней, не пускать шуструю малышку к пруду, что находился поблизости. Пока Ириша возилась с Ночкой, трёхлетнему братцу наскучило сидеть на одном месте, и он потащил Любашку к этому самому прудику – захотелось посидеть возле воды, полюбоваться рыбками. Он не сразу заметил, как сестрёнка, вздумав потрогать водичку, соскользнула с кладки в воду... Малышка не пошла ко дну, а зацепившись платьем за корягу, лежала в воде поверх водорослей недвижимая, с широко открытыми глазами...

   "Любонька утонула! Моя Любонька утону-у-ула!!! – кричал и плакал Серёжка.

   К счастью, женщины невдалеке косили траву, среди них была и мама. К месту трагедии прибежали быстро, выхватили ребёнка из воды, стали откачивать...

   – Беги за врачом! Быстрее!! – крикнула Ирке мама. Ещё никогда Ирка не бегала так быстро... Она неслась в гору, где располагалась больница и молила судьбу, чтобы доктор оказался на месте. Но не застав, кинулась к нему домой, потом тащила за руку старенького, хватающегося за сердце доктора... «Скорее! Пожалуйста, скорее!!!» – умоляла она его... Прибежав, увидели измазанную земляникой Любку живой и невредимой, бегающей по комнате, как ни в чём не бывало... А старенькому врачу, в изнеможении упавшему на стул, самому потребовалась помощь – сердечные капли... "Слава тебе, Боженька... ты услышал меня... – шептала тогда Ирка, и слёзы облегчения лились из её глаз.

   А вчера Серёжка, забравшись на табурет, взял мамину любимую фарфоровую статуэтку, которую ей папа подарил, но упал с ней вместе и разбил в дребезги... да и себе нос расквасил и ручку осколком поранил... Рёву было! Расстроенная мама сгоряча отхлестала Ирку прутом за то, что не уследила. И Ирка... что на неё нашло?.. как только могли вырваться у неё эти слова: «Я не люблю тебя больше, ты злая!! Я уйду от вас и никогда не вернусь!!!» Она и в самом деле, не спросив разрешения у мамы, чего никогда с ней не бывало, ушла с подружками в лес.

   Ире казалось, что это было когда-то давным-давно, а вовсе не сегодняшним утром...

   Лес с одной стороны кончился, открылся вид на стоящие вдалеке дома, на церквушку, примостившуюся на пригорке, на пасущееся стадо коров. Девочка очень устала, сильно хотелось пить... Она решила спуститься с железнодорожного полотна, но вдруг замерла... В двух шагах от себя Ира увидела... змею. Свернувшись колечком, змея дремала, пригревшись на солнце. Ирка в страхе отступила на шаг и змея резко подняла маленькую, треугольную головку. На девочку смотрели немигающие чёрные бусинки глаз, и Ирка сразу поняла, что перед ней настоящая гадюка. Она никогда не видела гадюку, но узнала её – точно такую же, тёмно-серую, с чёрным рисунком вдоль всего тела видела Иришка на картинке в книжке. По спине девочки поползли мурашки. Секунды три длилось это противостояние, но Ирке они показались вечностью. Внезапно змея отвернула головку и, грациозно преодолев рельс, шурша камешками, уползла с насыпи куда-то в траву. Ира обессилено опустилась на землю и, не отрываясь, глядела на то место, где только что нежилась на солнышке эта пёстрая, жуткая тварь. «Она же могла меня укусить... – с ужасом думала девочка, – и я бы умерла на закате солнца...» Почему именно на закате солнца – Ира не знала, но все так говорили: укушенный ядовитой гадюкой человек умирает на закате солнца. Представив себе как он, глядя на заходящее кроваво-красное светило, медленно отсчитывает свои последние мгновения, Ирка содрогнулась.

   Что-то блеснуло неожиданно среди серой гальки. Ира наклонилась, разгребла пальчиком камни и увидела... колечко! Перстенёк с крошечным камушком сверкал на солнце такими яркими, радужными искорками, что у девчонки от восторга перехватило дыхание. «Как оно могло здесь очутиться?!» – думала она, с изумлением разглядывая находку. – Наверное, какая-нибудь богатая дама обронила его..." Ириша представила себе, как богатая дама в шляпке и на высоких каблуках топает по шпалам, спотыкается и, падая, теряет одно из колечек на своих нежных, холёных пальчиках. Девчонке стало очень весело. Она принесёт маме подарок – настоящее золотое колечко с камушком! Вот мама обрадуется, и, может быть, не будет сердиться на неё...

   – ... Легко на сердце от песни весёлой!

   Она скучать не даёт никогда...

   Куда только девалась усталость?! Ира бежала вприпрыжку, громко распевая любимую песенку, и сама не заметила, как очутилась на мосту. Мост был металлический – идти по нему было неудобно и страшновато – приходилось перешагивать через большие треугольные отверстия, сквозь которые была видна узенькая, резвая речушка, окаймлённая зелёной порослью камышей. Иришка преодолела уже большую половину моста, как вдруг услышала позади протяжный гудок. «Поезд!» Девчонка заметалась в страхе. Быстро убежать вперёд было невозможно, да и поздно – страшный, ревущий паровоз неумолимо приближался к мосту. Пространство между рельсами и пролётом моста было узким даже для худенькой Ирки... « Боженька, спаси меня...» – шептала девочка, и, обхватив руками стальную балку, изо всех сил вжалась в неё.

   Мост дико гудел и дрожал под многотонным весом паровоза, и бедная Ириша с ужасом ждала, что вот сейчас... сейчас... эта страшная махина сорвёт её, как травинку и затащит под свои огромные, чёрно-красные колёса... Жизнь в девочке словно остановилась – не было уже ни мыслей, ни даже страха... Жаркий пар окутал её смесью запахов горячего машинного масла, разогретого металла и ещё чего-то непонятного, оглушил невыносимым лязгом стальных колёс... Паровоз, медленно двигаясь по мосту, миновал застывшую в немом ужасе девчонку... и всё стихло.

   – Жива? – двое машинистов с покрытыми угольной пылью лицами подбежали к ней.

   – В шоке она, вроде... – сказал один из них, с трудом отцепляя руки девочки от металлической балки. Он легко подхватил Ирку на руки и понёс к паровозу.

   – Где я?! – очнувшись, Ириша испуганно оглядывалась. Молодой машинист в чёрном комбинезоне кидал лопатой уголь в огромную печку. Огонь гулко пожирал его, и языки пламени отражались в глазах паренька.

   – В аду! – захохотал он, сверкая белыми зубами на чёрном лице, а я – чёрт!

   – Дурень ты, на чёрта похожий! – осадил его пожилой машинист, – чего ребёнка пугаешь?! На ней и так лица нет...

   – На, попей водички... – он протянул Ире фляжку. – И каким же ветром тебя занесло на этот мост, ведь совсем недалеко есть пешеходный? – удивляясь, качал головой машинист.

   – Ой, а где моё лукошко?! – спохватилась вдруг девчонка.

   – Да здесь, здесь оно... – успокоил её парень. – Что ж ты, идёшь из леса, а корзинка пустая?

   – А я продала ягоды... за три рубля...

   – Где, в лесу?! – развеселились машинисты.

   – Нет, на станции «Букмуйжа»...

   Мужики переглянулись и недоумённо уставились на Ирку.

   – Да как же ты очутилась так далеко от станции?!!

   – А я в поезде ехала... а потом спрыгнула с него... вот, коленку расшибла, болит ещё... А ещё я гадюку видела, во-о-т такую, она хотела меня укусить, но потом уползла, а мне колечко оставила золотое... – рассказывала Ириша свою невероятную историю, кусая крупное, красное яблоко.

   – Ну, заливает! – весело качнул головой парень. – Девчонка то ли в себя ещё не пришла, то ли... – он выразительно покрутил пальцем у виска. – Да... – согласился с ним пожилой, – с причудами девочка...

   На станции машинист передал отчаянно упирающуюся Ирку дежурному милиционеру.

   – А мы тут с ног сбились, разыскивая её по всем окрестностям! – обрадовался тот, – мать с ума сходит, всю округу на ноги подняла! Где вы её обнаружили?

   – В двадцати километрах отсюда, на железнодорожном мосту! Еле живая была, а, поди ж ты, оклемалась! – Ну, бывай, чудилка! По путям больше не гуляй! – машинист, погрозив Ирке пальцем, взобрался в кабину, и одинокий паровоз, дав короткий свисток, снова тронулся в путь.

   – Спасибо, вам, дяденьки! – крикнула Ирка и помахала рукой.

   – Ну, что, лягушка-путешественница, домой, к маме поедем? – весело спросил милиционер, усаживая девчонку в коляску мотоцикла. – На, держи, чтобы скучно не было! – и он дал Ирише жестяную коробочку с ландринками.

   Они неслись по просёлочной дороге, и Ирка сосала леденец, искоса поглядывая на милиционера. «И вовсе он и не страшный даже, хоть и висит у него на боку кобура с пистолетом, а наоборот, добрый... – размышляла девчонка. – И те дяденьки, что посадили её в паровоз, тоже добрые... А значит, тётя Аня правду сказала, что хороших людей больше!»

   Мама бежала навстречу... Она была очень бледной, и у Иришки защемило сердце.

   – Мамочка, прости меня, я совсем не хотела...

   – Это ты меня прости, моя девочка... – мама плакала, прижимая к себе дочку, – ты ведь у меня самая-самая любимая... Не обижайся на меня, ладно?.. А к нам завтра бабушка приезжает! Она хочет тебя взять с собой на Украину... Ты там будешь в хорошей школе учиться... Только как же я без тебя тут справляться-то буду?..

   – Мам, не плачь... – у Иринки тоже слёзы лились ручьём, – я тебя очень-очень сильно люблю!

   А вскоре знакомый поезд опять нёс Иришку, теперь уже с бабушкой, в иные края, и она, забравшись на верхнюю полку купейного вагона, с грустью и радостью одновременно, глядела в окошко, провожая милые сердцу пейзажи и предвкушая новую, теперь уже счастливую встречу с Москвой, а после и с южным городом Николаев.

   Счастливый билетик

   Утро. Сквозь густые плети дикого винограда проник в комнату солнечный лучик и, подкравшись к изголовью кровати, щекочет Иришке веки. Она отмахивается, закрываясь ладошками – ей хочется ещё поспать. Только что снилась мама... Она гладила Иришу по голове и ласково говорила: «Вставай, доча, пора»... Ирка отворачивается от назойливого солнца, но тут же вскакивает – что ж это она? Ведь сегодня они с Аллочкой и тётей Капой собираются ехать в парк. Неужели проспала?! Да нет, на часах только половина восьмого, и подружка, наверное, ещё смотрит свои сладкие сны... Бабушка Иркина уже ушла на работу, оставив на столе ей денежку – на завтрак. Обычно на этот рубль Ира покупала сайку, граммов сто – сто пятьдесят повидла и на оставшиеся двадцать копеек – самый маленький стаканчик жареных семечек у старушки, сидящей на углу с кошёлкой, полной этого, самого главного лакомства. Но сегодня свой рублик она решила приберечь – он ей в парке пригодится.

   Иришка так давно мечтала там побывать, но парк от их дома находится далеко, надо довольно долго ехать на трамвае. Пыталась она как-то уговорить бабушку, но у той никогда не хватает ни времени, ни желания «тащиться к чёрту на кулички». А в парк Ирке ну очень хочется, потому что там есть такое огромное колесо с кабинками, оно крутится, поднимая эти кабинки наверх, и когда они достигают самой верхотуры, оттуда открывается такой чудесный вид! Весь город как на ладони – и бульвар, и река с огромными океанскими кораблями, стоящими возле кораблестроительного завода, и всё-всё остальное! Сама она там не бывала ни разу, но девчонки рассказывали с таким восторгом! Хорошо, что Аллочке удалось «уломать» тётю Капу, и она согласилась взять и Ирку с собой.

   Сейчас август, скоро кончатся летние каникулы, и Ира пойдёт в школу. И её маленькая подружка пойдёт в первый раз – в первый класс. Когда начнётся учебный год, в их уютном дворе станет шумно и весело. Но на лето многие разъехались, кто куда, остались только они с Аллочкой, ну и конечно дворовый пёсик Робин Гуд, или просто Робка, – неизменный спутник и участник всех ребяческих игр. Чем бы ни занималась ребятня, он постоянно с ними. Прыгают через скакалку – Робка прыгает рядом, норовя схватить зубами верёвку. Играют в классы – выхватывает из-под ног биту... А сколько мячиков он прокусил своими остренькими зубками – и не счесть! Ну а если у них игра в прятки, то, не успеет ведущий сказать «я иду искать», как этот вредина уже стоит возле какого-нибудь укромного местечка и тявкает, подло подсказывая.

   Ирка сейчас живёт вдвоём с бабушкой, на Украине. Бабушка приехала к ним в гости и уговорила родителей отпустить дочку пожить у неё, потому что Жилхоз у бабули опять собирался отнять одну комнату из двух, хотя и обещали её сыну сохранить обе на время его длительной командировки в другой республике. Ира вновь вернулась в город, в котором жила с родителями и бабушкой в тяжёлые, послевоенные голодные годы, когда он был полуразрушен и мрачен... Но теперь он ей нравился: побелённые известью, большей частью одноэтажные дома под красными черепичными крышами, с верандами, увитыми диким виноградом или сине-лилово-голубыми колокольчиками «крученого паныча», они смотрятся очень уютно. Улицы ровные, с каменной мостовой и тротуарами, покрытыми крошащимися от старости плитами. Вдоль тротуаров растут акации и высокие тополя. И во дворах много зелени, цветов и плодовые деревья – черешни, шелковица... Вот у Аллочки, например, самый красивый дом в глубине двора. За калиткой вишнёвые и абрикосовые деревья, над дорожкой навес из настоящего, а не дикого винограда, а у дома много красивых цветов. Их домработница Клашка постоянно ухаживает за ними. Соседские ребятишки только через забор могут любоваться всей этой красотой – Клавдия за калитку не пускает. Мальчишки, правда, умудряются, когда стемнеет, воровать эти абрикосы, рискуя попасть под тяжёлую Клашкину руку. Такие дураки! Ходят потом неделю с горящими ушами!

   Папа у Аллы – капитан дальнего плавания. Приезжает домой он очень редко и всегда привозит своей любимой дочке много подарков – игрушек, платьев красивых. Только у неё одной есть куклы с закрывающимися глазами и говорящими «мама», всякие плюшевые мишки и прочие зверюшки. А с каким восторгом смотрят девчонки, когда эта семейка выходит из своей калитки. Папа в белом кителе с золотыми погонами и пуговицами, тётя Капа в шляпке с вуалью, а между ними, держа их за руки, идёт, прискакивая, нарядная и очень гордая дочурка. У ворот она оглядывается, машет им ручкой и сообщает, что они поедут на такси в кафе, мороженое кушать. « Счастливая»... – вздыхают девчонки, провожая завистливыми взглядами свою благополучную подружку. А потом Аллочка с родителями уезжает в отпуск куда-нибудь на курорт. Вот и теперь они недавно вернулись из Крыма, и Алла взахлёб рассказывала, как они катались в горах по канатной дороге, как плавали по морю на огромной яхте... На днях она рассказала Ире, как они с папой и мамой побывали в парке, катались на огромном чёртовом колесе, и это было так здорово!