Текст книги "Зачем нам любовь. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Маргарита Дюжева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Как…Почему? – растерялась она.

Я чувствовала себя лишней на этом представлении. Вроде распекали не меня, а стыдно почему-то было мне.

В этот момент Алиса заметила меня и тут же залилась малиновым злым румянцем.

– Пусть она выйдет! Я отказываюсь решать свои личные проблемы в ее присутствии!

– Личные проблемы? Это не ко мне. Мы разбираем исключительно рабочие моменты, и поскольку Есения имеет к ним прямое отношение, она останется здесь.

– Она про меня чего-то наговорила? Да? Поэтому вы меня вызвали?

– Вы здесь по причине того, что из-за ваших действий чуть не сорвалась важная сделка.

– Я не имею никакого отношения к этой сделке! Ее отдали этой, – небрежный кивок в мою сторону.

– Еще как причем, – Седов холодно улыбнулся, – давайте я сам расскажу, как было дело, а вы если что поправите?

Алиса нервно облизала губы, а Роман продолжил:

– Есения подготовила документы и собиралась отправить их после обеденного перерыва. Вместе с остальными сотрудниками отдела она отправилась в кафе, а вы остались и, воспользовавшись отсутствием свидетелей, испортили тот документ, в надежде, что коллегу накажут.

– Глупости, – она категорично тряхнула блондинистой шевелюрой, – я ничего такого не делала и вообще не понимаю, о чем речь! Она специально такое сказала, чтобы оклеветать меня! Подставить перед вами!

– Хорошо, – согласился Роман Дмитриевич, – не хотите признаваться сами по-хорошему, значит будет по-плохому.

Он развернул монитор в нам лицом.

– Итак. Судя по записям сетевого журнала, Есения внесла изменения в документ в двенадцать сорок пять. После этого закрыла его и выключила компьютер. В час десять он был снова включен, снова открыт тот же документ и к нему еще пяток других, из которых вразнобой были скопированы отдельные куски и вставлены в нормальный текст.

– Откуда мне знать, что она там копировала, – краснея еще сильнее прошипела Алиса, наградив меня убийственным взглядом.

– Проблема в том, что Есения физически не могла этого сделать, потому что в это время находилась в кафе со своими коллегами.

На экране появилась запись с камер наблюдения, на которой было отчетливо видно, как мы занимаем столик.

– Обратите внимание на время записи – оно совпадает со временем, когда проводилась работа с документом. Есения не могла быть в двух местах одновременно. Следовательно, в тот момент за ее рабочим компьютером находился кто-то другой.

– Да мало ли кто там мог быть! У нас столько сотрудников в фирме, и все постоянно шатаются без дела! – фыркнула она, но уверенности в ней заметно поубавилось. Дышала тяжело, надрывно и постоянно заправляла прядь за ухо, выдавая свою нервозность, – кто-нибудь зашел и…

– Никто не заходил, – бесстрастно сказал Роман, а потом что-то нажал и появилась следующая запись. Прямо из нашего кабинета.

На ускоренной промотке мы наблюдали, как Алиса дожидается нашего ухода, потом вскакивает и бежит за мой компьютер, включает его и начинает шуровать там, открывая то один файл, то другой. Потом видимо нашла нужный и принялась копаться в нем, то и дело замирая и воровато оглядываясь в сторону двери, будто боялась, что кто-то заглянет внутрь.

Потом выключила компьютер, поправила мой стул и проворно сбежала из кабинета.

А на второй половине экрана все это время шла запись из кафе, на которой отчетливо была видна я сама.

– Это подделка! – просипела Алиса, – она все подстроила…

– Это записи от моих ребят айтишников. У них никто ничего не подделает, и не подстроит.

– Но я…

– Вы чуть не сорвали сделку. Подставили коллегу и повели себя крайне непрофессионально. Такие сотрудники мне не нужны, поэтому – всего хорошего.

– Вы не имеете права меня увольнять!

– Конечно, имею, потому что это мой бизнес. И у нас два пути. Либо ты уходишь по собственному желанию, либо по статье за халатность, подлог, а также ущемление чести и достоинства. По какому пути мы пойдем зависит только от вас.

Каждое его слово, как обломок льда.

Даже мне холодно стало, а Алиса так и вовсе сжалась и была на грани истерики.

– Роман Дмитриевич…вы…вы все не так поняли…это недоразумение, – она предприняла вялую попытку вывернуться, но Седов продолжал безжалостно добивать.

– Так же я могу выдать вам такие характеристики, что ни в одну нормальную организацию вас больше не примут.

– Роман Дмитриевич! – воскликнула она, заламывая руки, – ну не надо так.

– Хотите иначе? Вперед. Вы рассказываете, зачем все это было надо, а я позволю вам уйти по собственному желанию и без последующих репрессий

У Алисы забегал взгляд, дыхание стало быстрым и тяжелым. Она смотрела на Седова, как загнанная мышь на кота.

– Решать только вам. И прямо сейчас. Мне все равно – я могу вас отпустить без последствий, а могу полностью перекрыть вам кислород. Что предпочитаете?

Она пыхтела, краснела, сжимала кулаки, попутно бросая на меня взгляды полные ненависти, потом сдалась:

– Меня попросили…

– Кто?

Снова заминка, после которой прозвучало:

– Подруга.

– А подругу случайно не Альбина зовут? – ухмыльнулся Седов, и судя по тому, как вздрогнула Алиса, предположение его было верным.

***

– Я…эээ… – она принялась бестолково мычать, а Роман продолжил еще холоднее, чем прежде.

– Передай своей дражайшей подруге, чтобы больше не смела лезть на мою территорию. В противном случае – пусть обижается только на себя. Я вынесу на всеобще обозрение ее выходки, расскажу ее отцу, знакомым, поведаю в той фирме, где она проходит практику. Мы все друг друга знаем, молва разойдется быстро.

До Алисы наконец дошло что никто не сбирается жалеть и гладить по голове ни ее саму, ни ту, которая все это затеяла.

Может, у нее была мысль о покровительстве со стороны Альбины, что та не даст ее в обиду и прикроет в случае чего. Но теперь, когда Седов жестко прошелся по этому поводу глупых фантазий стало на порядок меньше.

– Простите пожалуйста! Я не хотела, меня заставили! Ей просто не нравилось, что вы приняли ЭТУ к себе на работу, – Она махнула рукой в мою сторону, будто я была не более чем подпоркой для мебели, – сказала, что если я ей не помогу, то мы больше не подруги.

Я вцепилась пальцами в подлокотник. Аж костяшки побелели от напряжения.

Да как так вообще можно? Что за игры такие жестокие? Это ведь работа, столько людей на каждом проекте завязано, столько денег. Разве можно так легко распоряжаться чужими жизнями и делами.

Вспомнилась встреча с Альбиной в лифте, и ее надменная стервозная физиономия. Вот уж кто абсолютно уверен, что ей можно все, и что все должно быть именно так, как она захочет.

– Вы и так не подруги, – небрежно обронил Роман, – Ты была нужна ей только для одного – чтобы шпионить. Теперь необходимость в тебе отпадет, гарантирую. А сейчас собирай свои вещи и уходи. У тебя есть двадцать минут, после этого я вызову охрану и тебя попросту выведут отсюда под белые рученьки.

Алиса все-таки разревелась:

– Дайте мне шанс, пожалуйста, – взмолилась она, – Я больше не буду ее слушать. Буду наоборот вам все рассказывать. Хотите? Где она, что задумала…

– Собирайся и уходи, – отчеканил он, – и на будущее запомни. Крыс никто не любит.

– Роман Дмитриевич!

Ему было плевать на ее слезы, мольбы и истерики. Он был непреклонен:

– Двадцать минут. Время пошло, – и, развернув к себе монитор, как ни в чем не бывало продолжил работать.

Алиса еще потопталась перед его столом, постонала и, так и ничего не добившись поплелась на выход, напоследок наградив меня взглядом из разряда «все из-за тебя сучка!»

А я сидела ни жива, ни мертва и еле дышала.

Когда она ушла, Роман раздраженно откинул в сторону карандаш, который до этого держал в руке:

– Ну как тебе, Сенечка? Понравилось? – в голосе неприкрытый сарказм.

Я ничего не сказала, только потеряно мотнула головой.

– Я тебя предупреждал, насчет Альбины. Вот пожалуйста. Ее высочество оказывается было недовольно, что я принял тебя к себе на работу, и решило исправить несправедливость своими способами. Только с подельницей ошиблась.

– Я не понимаю, как так можно.

– А вот так, Есения. Вот так, – судя по интонации он был далеко не так спокоен, как казалось на первый взгляд, – в следующий раз перепроверяй все тщательнее.

– Я проверяла. Просто…просто не думала, что такое может случится. У нас с Алисой сразу конфликт начался, но я даже мысли не допускала, что может дойти до такого.

– Я не лучше, – хмыкнул он, – Альбина просунула эту дуру мне под самый нос, а я и не заметил. Не понял, что они связаны. Теперь надо тщательнее подходить к подбору персонала, на тот случай, если она снова решит внедрить кого-то своего мне под бок.

У меня аж в боку закололо, потому что это уже слишком.

Вся жизнь ведь перед глазами пронеслась, когда шла в кабинет начальника. Я успела распрощаться с карьерой, с возможностью самостоятельно лечить и поддерживать мать, со всеми планами, которые так дерзко посмела составить.

Пускай кому-то это покажется мелочью, но для меня это целая жизнь. Сложная, не особо радостная, но какая уж есть.

А Альбина просто взяла и влезла. Пусть попытка провалилась, но сам факт…

– Простите, что вам пришлось из-за меня в этом разбираться.

Роман только махнул рукой:

– Это было несложно. Плюс благодаря этой ситуации я избавился от крысы. Так что не все так печально, но… тебе надо поговорить с Маратом.

– Не-не, – я отвела взгляд, – не буду. Ситуация разрешилась, Алиса уволена, так что какой смысл жаловаться?

Никакого! Потому что Ремизов выберет ее. Даже если я расскажу о подставе, он просто пожмет плечами, и скажет «бывает». Или поедет с ней разбираться, а в результате останется на ночь.

Роман посмотрел на меня как-то странно, будто хотел о чем-то спросить, но вопрос так и остался не озвученным. Вместо этого он сказал:

– Иди. У тебя есть полчаса, чтобы еще раз перепроверить документы и прислать мне нормальный вариант.

***

Когда я вернулась в кабинет, Алисы там уже не было.

Ее рабочее место выглядело так, словно по нему пронесся ураган – кресло в стороне и развернуто спинкой вперед, ящики выдвинуты вразнобой, по столу – россыпь ручек и карандашей. Мусорное ведро тоже перевернуто, будто кто-то в запале ярости его пнул.

– Тебя тоже уволили? – сходу набросилась на меня Елена Алексеевна.

– Нет. Только ее, – скованно произнесла я.

Кажется, у меня начался отходняк. Если у Седова я была испугана, растеряна и будто слегка приморожена, то теперь меня жгло изнутри. Калило, распирало и трясло.

Если бы не Роман со своими техническими возможностями и чутьем хищника, то я бы ничего не смогла сама доказать. Вылетела бы с позором за то, чего не делала. А Альбина бы потом самодовольно улыбалась и потирала лапки от того, что ее коварный план удался.

Это было мерзко.

– Что у вас произошло? – начальница тоже была на взводе, после той взбучки, которую получила от Седова, поэтому потребовала объяснений.

– Она меня подставила.

Я коротко рассказала о том, что произошло в кабинете у начальника и принялась за работу. Елена Алексеевна еще долго возмущалась о том, какие нынче люди пошли, а Людмилка в полголоса причитала о том, что теперь даже одно место нельзя почесать тайком от камер.

Этот день был странным. Нападение Альбины выбило меня из колеи.

Я вроде работала, старалась, выполняла поручения, но не отпускало ощущение будто топчусь на одном месте. Мысли все равно сваливались к утреннему происшествию и к тому чем оно могло закончится если бы не Седов.

Какая же все-таки стерва эта Алечка. Беспринципная, гадкая и жестокая!

И Ремизов этого не замечает?

Как?! Как этого можно не замечать?

Мне безумно хотелось пожаловаться ему, но какой смысл? Она – его неземная любовь, ради которой он отказался от лучшего друга. А уж от фиктивной жены, которая посмеет некрасиво высказаться о его прекрасной принцессе, он и вовсе отвернется, не моргнув глазом.

Я не сомневалась, что она победит. Чего бы я ни сказала Марату, ее слова будут иметь больший вес, чем мои, потому что он сам поставил ее на пьедестал. И даже если бы я нашла в себе силы и смелость объявить ей войну, то проиграла бы ее на первом же шаге, потому что Ремизов был бы на ее стороне.

Он всегда будет на ее стороне. И это та чертова реальность, с которой мне придется либо мириться, либо переламывать в свою пользу.

Под конец дня я была совсем измотана и опустошена.

Ситуация с документами была исправлена. Я прислала нормальный вариант Седову, и он остался полностью им доволен.

Рабочее место Алисы было приведено в порядок и теперь сверкало девственной чистотой и порядком.

Елена Алексеевна успокоилась и даже философски подметила, что отряд не заметил потери бойца, подразумевая что работник из Алисы был посредственный.

А я…я чувствовала себя так, словно меня перекрутили через мясорубку.

Тошно. Нудно. И опускаются руки.

Я конечно же еще поборюсь, но не сегодня. Сегодня мне просто хотелось побыть маленькой несчастной девочкой, дать слабину и пожалеть себя.

Когда Марат позвонил, чтобы забрать меня с работы, я даже хотела отказаться. Выйти на улицу под мелкий осенний дождь и пешком отправиться на старенькую квартиру, в которой жила до замужества с Ремизовым. Спрятаться там и от него, и от проблем. Лечь на продавленный скрипучий диван, накрыться тонким застиранным одеялом и лежать в тишине и покое.

Не отказалась. Слабачка.

Вместо этого тихо выдохнула:

– Сейчас иду.

Он ждал меня в машине и, когда я села в салон, спросил:

– Что случилось?

Пока спускалась и шла к парковке изо всех сил пыталась найти в себе силы беспечно улыбаться и делать вид, что все хорошо.

Увы, не нашла.

Да и как их найти, когда сердце разрывалось от обиды. И да, я обижалась и на Марата тоже. За его выбор.

Знаю, что глупо, но это было сильнее меня.

– На работе проблемы, – кое-как отмахнулась я, – не обращай внимания.

– Что за проблемы такие раз на тебе лица нет? – неожиданно уперся Марат.

– Получила нагоняй от начальства, вот теперь сижу, перевариваю, – я улыбнулась. Но улыбка получилась неубедительной, потому что Ремизов нахмурился еще сильнее.

– Ты плакала.

Было дело. Пару часов назад я спряталась от всего мира в туалетной кабинке и самозабвенно хлюпала носом до тех пор, пока не полегчало.

Потом умылась, заново накрасилась и была уверена, что следов моей тихой истерики не осталось.

А он заметил.

Такой внимательный…во всем, что не касалось дорогой Альбины.

– Это от напряжения. Не бери в голову.

– Как скажешь. От напряжения, значит от напряжения, – хмыкнул Ремизов и больше вопросов не задавал.

А после того, как привез меня к дому, взял и уехал.

Как всегда.

Глава 13

Ремизов

Глядя в несчастные, полные грусти Сенькины глаза, я неожиданно разозлился.

Не на нее, конечно. На Седова.

Потому что, какого хрена? Решил в большого начальника поиграть? Специально доводит ее, чтобы меня разраконить?

Что ж, он своего добился. Сейчас мне очень хотелось рычать и плеваться огнем.

А Есения сидела рядом и с потерянным видом смотрела в окно.

Я чувствовал, что бессмысленно к ней лезть с расспросами, что ничего не скажет, но оставлять это дело на самотек не собирался.

Она моя жена и доводить ее не позволю никому.

Поэтому привез ее домой, а сам рванул обратно к офисам.

По дороге набрал Романа:

– Ты еще на месте?

– А где же еще, – хмыкнуло в трубке.

– Жди. Сейчас буду.

– Как прикажешь, товарищ Ремизов. Как прикажешь… – и в голосе что-то такое странное, едкое. Будто мой звонок не стал для него неожиданностью.

Я сбросил вызов и вдавил педаль в пол.

Внутри клокотало. Неожиданно сильно и яростно.

Перед глазами образ расстроенной Есении, ее опущенные плечи, грустный взгляд, бледные тоненькие пальцы, нервно сжимающие ремешок сумочки.

Желание спустить шкуру с Седова стало практически непреодолимым.

Вот уж не думал, когда отправлял ее к нему на работу, что так все обернется. Почему-то был уверен, что она будет в надежном месте и под присмотром. Потому что что бы не произошло между нами, Ромка был надежным, и положиться на него можно было всегда и во всем.

А теперь…теперь зла не хватало.

Что за скотом надо быть, чтобы отыгрываться на том, кто слабее? Остались вопросы, хочешь продолжения разборок? Вперед! Я только за. Если какие-то точки не были поставлены в прошлый раз, то запросто поставлю их сейчас. Только не надо отыгрываться на том, кто к нашим делам не причастен.

Когда я ворвался в холл, там уже было безлюдно.

Поток сотрудников, спешивших по домам, уже схлынул, остались либо трудоголики, либо те, которым было некуда торопиться.

В офисе Романа было темно и пусто. Его помощница ушла, кабинеты закрыты, в коридорах дежурное освещение.

И только из-под двери его персональной берлоги прорывалась полоса яркого света.

Я зашел без стука и предупреждения.

– А вот и он! – Роман встретил меня улыбкой, только ничего веселого в ней не было, а в голосе звенела сталь.

Он тоже был на взводе. Знал, что сейчас огребет.

– Да. Вот и он, – я подошел к столу, оперся на него руками, и склонившись к Седову сквозь зубы процедил, – оставь мою жену в покое.

Он как-то удивился. Пару раз медленно хлопнул глазами, потому уточнил:

– Прости, что?

– Я не понятно выразился? Прекрати доводить Есению! Есть какие-то претензии ко мне – со мной их и решай. Ее не втягивай…

– Не втягивать? – переспросил он и, откинувшись на спинку кресла, рассмеялся, – обалдеть… Просто обалдеть.

– Ты находишь это смешным? – я едва держался, – она ревела сегодня на работе, а тебе весело?

Он прекратил свое дебильное веселье и вперился в меня цепким пронзительным взглядом:

– Она сказала, что я виноват в ее слезах?

– Она сказала, что у нее проблемы на работе.

– Мм, какая деликатная девочка, – он кивнул, – и ты как истинный рыцарь тут же побежал разбираться именно со мной? Ах да… я же в прошлом посмел обить бедную хрупкую овечку Алечку. А теперь вот взялся за Есению.

– Хватит паясничать, Ром, – прорычал я, – мне сейчас не до шуток.

– Знаешь, ли мне тоже. Я, конечно, рад, что ты бросился на ее защиту. Это похвально и…правильно, потому что защищать Сеньку от проблем твоя прямая обязанность, как мужа. Вот только направление выбрал неверное.

Не знаю почему, но меня царапнуло то, как он ее назвал Сенькой. Будто их связывали не только рабочие отношения, а что-то большее. Не просто царапнуло, а острыми крючками впилось между ребер, вызывая желание сказать, чтобы не смел даже смотреть в сторону моей жены, потому что… Хрен знает почему.

Я был слишком зол, чтобы разбираться в тонкостях:

– Я хочу знать, что сегодня произошло! И почему Есения выглядит как побитая собака.

– Неужели она вообще ничего тебе не рассказала? – ухмыльнулся Роман, – надо же какие доверительные отношения между мужем и женой.

– Еся не из тех, кто жалуется, – сквозь зубы выдавил я.

Он меня бесил.

– Ты прав. Не из тех. И очень зря.

– Может закончишь строить из себя не пойми кого, и просто скажешь какого хрена довел мою жену до слез?

Он смотрел на меня в упор. С каким-то странным выражением – то ли сожаление, то ли осуждение. То ли плохо скрываемое «ну ты и дебил». А потом сказал:

– Тебе не понравится мой ответ, Ремизов. Как всегда.

***

– Если остались вопросы ко мне, то решай их со мной, а не доводи ни в чем не повинную девчонку.

– Без проблем, – он сцепил руки в замок, сложил их перед собой и, чуть подавшись вперед сказал, – не нависай надо мной. Сядь.

Я скрипнул зубами, но сел. Хотелось наконец разобраться со всем этим беспределом.

– Я тебя внимательно слушаю.

Он наконец начал говорить. Как всегда строго, по делу, без эмоций, перечисляя лишь сухие факты:

– Есения готовила документы к новой сделке. В итоге прислала мне полную муть, с ошибками, скопированными кусками из других документов. Небрежное говно, из-за которого сделка могла не состоятся.

Я категорично мотнул головой:

– Она не могла такого сделать. Сенька ответственная. Даже если опыта где-то не хватит, то на усердии своего добьется. Она даже ночами дома работала, чтобы все успеть в срок. Тут однозначно какая-то ошибка.

Я знал о чем говорю.

Две ночи она просидела, обложившись бумагами и в обнимку с ноутбуком. Я несколько раз выходил к ней, предлагая закончить и идти спать, но она только отмахивалась и, не отрывая сосредоточенного взгляда от монитора бубнила «еще немножко». В итоге, уходила спать только под утро.

И после таких стараний прислала Ромке какую-то чушь? Ни за что не поверю.

– Рад, что ты это понимаешь.

– Надо разбираться почему…

– Уже разобрались. Без твоих указаний, – он повернул ко мне экран и показал, как какая-то белобрысая девка, воровато оглядываясь, что-то делает за компьютером, потом вскакивает и убегает.

– Подстава?

– Полнейшая. Мы выяснили это сразу, не отходя от кассы.

– И ты не давил не Есению, не угрожал, не орал?

– Я никогда не ору, – он прохладно отреагировал на мои предположения, – и уж тем более на тех, кто ни в чем не виноват.

– Тогда я не понимаю, в чем дело. Если вы со всем разобрались, то почему Есения в таком состоянии?

Когда я ее забирал с работу, она совершенно не походила на человека, который разобрался со всеми проблемами и облегченно выдохнул.

Она была похожа на натянутую струну

Натянутую и очень несчастную струну.

– Может, разочаровалась? В коллегах…и не только? – явный камень в мой огород, только я все равно ни хрена не понимал.

– Ром, – я устало сжал переносицу, – завязывай с загадками. Я сегодня и так задолбался, еле соображаю. Еще и это…

– Ты всегда туго соображаешь, – парировал он, открывая на экране очередное изображение.

С него на нас таращилась белобрысая девка с ярко накрашенными губами, и легко читаемым призывом в глазах.

– Узнаешь?

– Нет. Первый раз ее вижу.

– Уверен?

Я еще раз посмотрел на фотографию и ничего нигде не дрогнуло:

– Абсолютно.

– Это Медведева Алиса Сергеевна, – сказал Седов, – та самая дама, которая работала в одном отделе с твоей женой и которая устроила диверсию.

– Надеюсь, ты ее уволил?

– В тот же миг.

– Молодец, – я не сомневался, что реакция Седова была резкой и молниеносной. Он не потерпит рядом с собой таких персонажей.

– Молодец, да не очень. Потому что изначально просмотрел откуда ноги растут. Эта Алиса – подруга Альбины.

Альбина? Я в недоумении поднял на него взгляд. При чем тут вообще Альбина?

– Что ты так на меня смотришь? – усмехнулся Седов, – я не имею право даже произносить имя этой прекрасной девушки?

– Рома… – я предупреждающе покачал головой, уже понимая, в какую сторону все скатится, – давай без вот этого.

Он подался впереди, облокотившись на сто нагло спросил:

– Без чего? Без очередного куска правды, который ты не захочешь слушать?

– О какой правде речь? О том, что мир тесен и по нелепому совпадению к тебе попала девка, как-то связанная с Алей? И ты решил, что это что-то да значит?

– Алиса призналась, что сделала это по научению Альбины.

– Ерунда!

– Твоя жена в этот момент была в кабинете и все слышала. Спроси у нее. Медведева рассказал, что Альбину выбесил тот факт, что я взял Есению к себе, и она захотела ее убрать. Использовав для этого «подругу», которая якобы по чистой случайности работала у меня.

Как меня все это достало:

– Да какое дело Альбине до того, кто где работает? – сказал я, поднимаясь на ноги, – ей это вообще не интересно. И если ты намекаешь, что она как-то причастна к случившемуся с Есенией, то тебе надо лечиться.

– Твою ж мать… – Седов горестно покачал головой, – ты непробиваемый, Ремизов. Просто непробиваемый.

– А ты уже заколебал своими подковерными играми. Я тебе говорил это раньше, повторю и сейчас. Завязывай со своими фантазиями и оставь Альбину в покое.

Я слишком устал, чтобы вести и дальше эти дурацкие беседы. Мы снова ходим по кругу, снова вернулись к тому, на чем разбилась наша дружба, но Седов никак не уймется.

Мне плевать. Я ухожу.

– У ведь вас не настоящий брак? – прилетело мне в спину, когда я уже взялся за ручку, – фиктивная пустышка?

Су-у-у…

***

Меня прострелило от макушки и до самых пяток.

Хрен глазастый! Понял все-таки.

– Проспись, Ром. Чтобы не мерещилось всякое, – процедил, не оборачиваясь.

– В чем дело, Ремизов? Ты прискакал с желанием во всем разобраться и вздернуть меня на первом попавшемся столбе за то, что я обижаю твою жену. Но как только речь зашла об Альбине и ее причастности к этой ситуации, сразу пошел на попятный. Или все? Проблемы Есении уже не имеют значения? Пусть дальше сама барахтается, как хочет, а ты снова спрячешь голову в песок, и сделаешь вид, что ты тупее, чем есть на самом деле?

– Проблемы у Есении из-за того, что ты берешь к себе в штат не пойми кого. Все остальное, как и прежде – твои домыслы…

– Твоя Алечка прекрасно знает кто и где работает, – Роман перебил меня на середине фразы, – Она уже приходила к Есении. На той лица потом не было. Она тебе не рассказывала?

Меня все-таки проняло. Что-то сжалось то ли в желудке, то ли выше.

Сенька ничего не сказала. Ни словом не обмолвилась, о том, что они встречались. Аля тоже ничего не сказала.

Седов тем временем продолжал:

– Я могу предоставить записи с камер наблюдения, где видно обеих. А вообще, не веришь мне – спроси у своей жены. Только будь готов к тому, что ее слова тебе тоже не понравятся, потому что девочка она не глупая, и с первого раза поняла, что из себя представляет твоя драгоценная сука-Алечка. В отличие от некоторых.

Я все-таки обернулся к Роману.

– Следи за речью.

Только его уже было не остановить:

– Я прав, да? Ты прикрываешься Есенией перед своей семьей и папашей Альбины? Какой у вас срок? Год, два? А потом, что? Скажете все, «не смогли» и разведетесь? И ты как горный баран сломя голову поскачешь к своей ненаглядной?

– Не лезь не в свое дело.

– Значит, все-таки прав, – горько усмехнулся Роман, – ничего не меняется… А я ведь, когда узнал, что ты женился, даже поверил, что ты взялся за ум и решил выкинуть мусор из своей жизни.

– Я уже это сделал. В прошлый раз. Ты забыл?

В голубых глазах полыхнуло что-то похожее на обиду, но голос был по-прежнему жестким:

– Тебе виднее, где мусор, а где нет. Ты же у нас самый умный. В людях лучше всех разбираешься… Только учти, твоя ненаглядная Алечка уже взялась за твою жену. И да, это по ее наводке Алиса пыталась подставить Есению. Хочешь ты в это верить или нет, но это так. И Сенька сегодня была сама не своя не из-за самой подставы – потому что с этим мы благополучно разобрались, а из-за тебя. Потому что прекрасно понимает свое уязвимое положение и то, что ты ничего не сделаешь для ее защиты, потому что ослеплен своей неземной возвышенной любовью. Аля снова пустит свои крокодиловы слезы, и ты как дурак побежишь ее утешать, напрочь растеряв остатки мозгов.

Как же он бесил меня в этот момент. Просто до кровавых чертей перед глазами.

– За своими мозгами следи.

– И что бы будешь делать сейчас, Марат? Когда на другой чаше весов не я, со своими, как ты выражаешься, бредовыми фантазиями, а Есения, которую пытались оклеветать и подставить по наводке Альбины? Тоже засунешь голову в песок и делать вид, будто не понимаешь, что происходит? Бросишь Сеньку саму разбираться с этой проблемой? А сам и дальше продолжишь сохнуть по своей «безобидной» девочке?

– Тебя это не касается.

– Если ты не совсем конченый му…дурак, то советую провести разъяснительную беседу с Устиновой, чтобы она не лезла к нормальным людям и сцеживала свой яд в другом месте. – он пер как так через болото, напролом и не глядя по сторонам, – Я тебе честно скажу, Есения мне нравится. На рабочем месте я в обиду ее не дам. А если еще хоть раз замечу где-нибудь Алины уши, то обращусь и к ее отцу, и в ту фирму, где она сейчас проходит практику. Мне плевать, ты это прекрасно знаешь. Но…

– Но? – ухмыльнулся я, складывая руки на груди.

– Но, это не я должен защищать твою жену. А ты. Даже если у вас все только на бумаге и не по-настоящему. И если позволишь и дальше издеваться над ней, то ты не только дурак, но и слабак.

– Никто ни над кем не издевается. Я уверен, что есть логичное объяснение…

Он выругался. Громко, некрасиво, с чувством.

– Ты еще больший идиот чем я думал, Ремизов. Я тебе говорил это тогда, скажу и сейчас. Альбина крутит тебя, как носок в центрифуге, а ты ни черта не понимаешь.

– Ром… – я предупреждающе вскинул руку, – еще слово и…

– Мне насрать, пусть крутит. Это твой выбор. Но сейчас ты тащишь за собой в эту выгребную яму ни в чем не повинного человека. Если ты еще не понял…а ты, конечно же, ни хрена со своей Алечкой не понял… Есения в тебя влюблена. Надеюсь, не напрочь и ненадолго, потому что в противном случае ей можно только посочувствовать.

***

У меня кольнуло. Тихо так, остро, пробило аккурат между ребер. Отозвалось странной дрожью и мурашками по спине.

Не может быть никакой любви, потому что между нами договор.

Я никогда ничего не скрывал от Есении, и с самой первой встречи был предельно честен. Рассказал про Альбину, про свои планы, про то, что будет собой представлять наш брак. Она согласилась.

Согласилась ведь?

Тогда почему? И откуда этот ледяной ком, который давит на грудь, мешая нормально дышать. Как будто мне не все равно…

Как будто эти слова имели какое-то значение…

– Тебя не касается, – это все, что мне удалось выдавить из себя.

Никого не касается! Это наши внутренние дела. Семейные. Какой бы это семья ни была.

– Ты прав. Абсолютно не касается. Я просто надеюсь, что тебе хватит мозгов и порядочности, не делать ей больно. А еще возможно…когда-нибудь…до тебя дойдет, что рядом с тобой сейчас прекрасная девушка, которая пока не успела в тебе разочароваться. Девушка, которую не знаю за какие заслуги тебе послала судьба, и с которой, я уверен, ты можешь быть по-настоящему счастлив, потому что она тот самый шанс вырваться из порочного круга, в котором ты добровольно застрял. И эту девушку ты непременно потеряешь если и дальше будешь притворяться слепым, глухим и тупым.

– Непременно обдумаю твою пламенную речь на досуге, – я потянул дверь на себя.

– Обдумай, Марат, обдумай. Только не затягивай, потому что может получится так, что из-за не пойми кого, потеряешь ту самую.

– Тебя это не касается, – повторил я и ушел.

Внутри было муторно и полный раздрай.

С одной стороны Седов, которому хотелось свернуть шею, за то, что снова смел цепляться к Альбине.

А с другой… Я не мог понять, что с другой. Оно давило. Неприятно вкручивалось между легких, раздражало, злило. И эта злость уже не имела никакого отношения с бывшему другу.

Я злился на Альбину. Наверное, впервые с момента знакомства мне хотелось позвонить ей и спросить какого черта она творит. Сенька безобидная, зачем ее обижать?

Надо разбираться.

Однако, прежде чем срываться к Альбине, я позвонил Есении.

Она ответила сразу, как будто сидела у телефона и ждала моего звонка.