Текст книги "Босиком по облакам (СИ)"
Автор книги: Маргарита Ардо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
С посиневшего в сумерках неба веранду обдувал ветерок, качая ветки роз и алые гроздья герани. Скоро все двадцать мест были заполнены и даже пришёл кто-то состороны. Артём сел по другую сторону от меня и даже не взглянул. Досадно...
* * *
Небольшая вступительная речь, пара фраз о йоге в её высшем понимании, а затеммикрофон передали в зал – высказаться желающим. Поднялась Милана. Всё-такиона была красивой. И на лекцию по йоге пришла, как на подиум. Зависть-зависть. Отчего у меня не такие правильные черты лица? Не такие волосы? Не такая фигура? Наверное, просто нужно больше за собой следить? Да. Практическикруглосуточно. Но если учитывать мою работу, дела домашние, то, что надопообщаться с друзьями, поболтать с папой, помочь маме, почитать, и конечно же заняться моим проектом или хотя бы просто порисовать, то выходит, что суткикончились... Не всегда на нормальный сон времени хватает. Видимо, пару-тройку пунктов полагалось вычеркнуть ради ослепительной красоты, но я же не в утопииживу. Поэтому жертвую красотой, а не ради неё. Не выйдет из меня супер-модели, так и буду жить вся средняя и умеренно привлекательная. Хотя, может, стоитподнапрячься? Эх, и Артём на неё смотрит.
Милана поднесла микрофон к губам и сказала:
– Я так счастлива видеть вас, Мастер! Буквально слов нет, как я счастлива!
– Это скоро пройдёт, – ответил тот.
Неожиданно.
Милана осеклась, я удивлённо моргнула и прислушалась повнимательнее. Есличестно, то я ожидала взаимных дифирамбов и рассуждений о том, какие все тутособенные, духовные и вообще самые-самые...
– У тебя есть вопрос? – уточнил Мастер.
– Да, – гораздо с меньшим подъёмом проговорила Милана. – Я читала, и многие говорят, что любой духовный путь приведёт к просветлению. А просветление – этоже всё? Потом нет желаний, ничего нет. А если я ещё не готова? Если я ещё не насладилась жизнью? У меня есть желания, я точно знаю...
– Ну... Все здесь присутствующие находятся на таком опасном пути, – совершенносерьёзно начал Мастер, – на котором можно стать счастливым. Я предложу варианты, как ещё можно этого избежать. Первый вариант очень простой. Достаточно глубоко поверить, что мы живём здесь для того, чтобы продолжиться вовселенной. То есть если конкретно ты не продолжишься, то вселенная ляжет иумрёт. Кому не повезло, и кто уже продолжился, и у него всё нормально, этотвариант не годится. Остаётся только пытаться выжить как человек. Для этого нужносохранять тонкое эго духовного просветляющегося и кого-то держать за мастера.
Я аж губы облизала, уставившись на чудака с бородкой с большим интересом.
Он говорил:
– Выбирай мёртвых мастеров, а то живые могут указать на что-то и всё испортить. Мёртвый мастер очень удобен. И чем он мертвее, древнее, тем лучше. Лучше брать совсем древних, чтобы только чуть-чуть было понятно, что они там говорили. Тибет какой-нибудь, ламаизм... И продолжай усиленно просветляться, посещай экзотические страны, желательно ашрамы кого-нибудь помертвее. Живое там не сохранили, а колбаситься можно не одну жизнь. Плюс ты сразу же станешь духовной, а все вокруг автоматически не духовными. Это надо усиленноподдерживать...
По залу пронеслись смешки. Милана расширила глаза и смотрела на Мастера, как рыба из Тихого океана на японского повара суши. Он тем не менее продолжал наполном серьёзе, подливая себе в стакан из термоса воды:
– Для этого не допускай рядом с собой появление талантливых людей. Окружай себя только теми, кто глупее. Это обязательно. Желательно выбирать тех, ктобегло даже читать не умеет.
Все засмеялись.
– Проверяй человека, как он читает этикетку...
Костя и Зарина рядом со мной согнулись от смеха, а Мастер поразился:
– Почему вы смеётесь? Я сейчас реальное положение дел описываю. Если вы видите, что человек читает этикетку с затруднением, значит, не прочитано ни одной книги. Смело берите его себе в друзья. Особенно женщины! К вам обращаюсь, берите к себе в подруги тех, кто явно проигрывает вам по внешности.
Я глянула на спутницу Миланы. Да ей и советовать не надо, уже реализовано!
– Берите таких, которых жалко. Чтобы они не могли удивить вас ни словесно, никак. И идите с ними всю жизнь. Мужчин хватайте первых попавшихся... – Истерический смех слева перебил Мастера, но он отпил воды и продолжил: – И всё имзапрещайте. Вообще всё. Особенно спорт. Чтобы они никуда не ходили. И желательно говорить им, что они сильно худые, чтобы растолстели. И разрешать повечерам пить водку. Это я секрет семейного счастья сейчас описываю, – с едвазаметной улыбкой добавил Мастер. – Муж перестанет что-то делать. Потому чтолюбому из нас запрети, мы перестанем. Все только и ждут, чтоб нам запретили: доктор, жена, ещё кто-нибудь. И всё! Потихоньку будете мечтать о каких-нибудь спортсменах, принцах. Свой должен быть вообще тюфяком полным. Дома вы рулите. Если что, подзатыльник дали. Ну и требуйте, конечно, чтоб дарили цветы исоблюдали прочий формализм. – Он снова отпил из стакана. – Это способ выжить. И не стать счастливым.
Зал грохнул хохотом.
– И ещё, – поднял палец Мастер, – не допускайте и мысли, что существуетсознание. Все же как-то нормально живут? А вы чем хуже? И постоянно все проговаривайте, и другим рассказывайте. Так вы станете нормальными, и никогдане станете просветлёнными. Но если вам не повезло, и вы вдруг позналибезмолвие, просветлились, то это ещё поправимо. Созерцайте только цветочки! Категорически нельзя признавать красоту другого сознания. Помните: толькотусклые глаза вокруг, максимум одна книжка-малышка. И помните, что все вокруг не дотянули. Сохраняем эго до самого конца. Если вдруг случилась такая беда, и онорастворилось, надо его срочно реанимировать. – Мастер подался вперёд, как Ленин на броневике, и с энтузиазмом заявил: – Объявите, что вы человек просветленный. И слушайте всех уныло, устало, отводя глаза. Ни в кого не верьте! Не верьте, что глаза могут сиять, что вам могут что-то дельное сказать... Если к вамподходят, встречайте человека с кислым лицом, чтобы сразу было видно, что вы мастер, а он никогда не дотянет! То есть если вы, не дай Бог, просветлились, сделайте всё возможное, чтобы больше никто не просветлился! Это очень важно!
И тут сам мастер не выдержал и рассмеялся вместе с ухохатывающимся залом.
– Это тоже искусство. Надо ему учиться, чтобы выживать. Главное, никого не хвалить! Критикуйте побольше! Мир вообще не дотянул. Кали-юга, мрачный век... И бойтесь просветления! Делайте всё, чтобы и остальные боялись. Никакой красоты! Всё всегда можно опарафинить, опошлить! Если не получается, значит, вы плохостараетесь2.
Милана пробормотала что-то, похожее на благодарность, и села, хлопая ресницами. А беседа продолжилась. Правда, уже в другом тоне. Говорили об Омаре Хайяме, о стихах дзен и их потаённом смысле. и снова о йоге. До самогоокончания вечера мне было весело. Выяснилось, что беседы о просветлении былисовсем не так скучны, как казалось!
Мой взгляд время от времени касался Артёма, его босых ног на ковре, его бёдер, его рук, его улыбки, опять другой на этот раз, и внимательных глаз. Было лишь немного жаль, что обо мне он как будто забыл.
У меня завибрировал телефон, и пришлось по стеночке выйти на лестницу. А потомв сад, чтобы людям не мешать. Это была Женька. Подбитый глаз и голова раненогобойца вырисовались на экране.
– Ура! Мне дали телефон, – сообщила Женька. – Ты как там?
– Всё нормально, – сказала я. – А ты?
– Валяюсь, уже скоро дырку в кровати пролежу. Ничего нельзя делать, ужас! Ничитать, ни кино смотреть, ни в интернете полазить! Скажи, денежка ещё не поступила тебе? Майкл обещал отправить.
– Нет пока.
– Поступит. Завтра, кстати, придёт горничная, Зоя Петровна. У неё есть свои ключи, так что ты не парься. И не обращай на неё внимания, она с придурью, но работает, как трактор на ядерном топливе.
– Хорошо. А ещё у кого-нибудь ключ от ворот и калитки есть? – спросила я, вспомнив о недавнем госте.
Взглянула на вторую калитку, возле которой распустились большие белые граммофончики дурмана, распространяющие вокруг себя упоительный, почтигипнотический аромат.
– Да нет. Я поменяла все замки, когда свою часть гостиницы у Сережки выкупила.
– А он случайно на тебя не обижается за это? Не задумывает какой-нибудь коварный план мести?
– Ой, нет! – махнула рукой Женька. – Я ему хорошие деньги отвалила. И мы вообще до развода уже пару лет жили сами по себе: он там, я здесь.
– Тогда хорошо.
– А что, проблемы какие-то?
Я не стала её беспокоить, что она сделает, раненная в сексуальных боях с цветочным горшком, и просто сказала:
– Бачок на втором этаже тёк.
– Странно, ничего не текло, когда я уезжала...
– Я починила, ты не беспокойся.
– Ах, ты ж моя умница! Я тебе на всякий случай скину телефон мастера, или к пузатому соседу слева постучись. Дядь Жора всё починит, а ты скажи, что я переведу ему потом оплату. Только поторгуйся, он иногда может губу раскатать, особенно если поймёт, что ты не опытная.
– Ой, как здорово! А то я поначалу растерялась! – обрадовалась я. – Представь, в этом номере с бачком миллиардер живёт. Настоящий. Так смешно, что на этаже для «бедных» и миллиардер!
Женька выпучила глаза:
– Миллиардер?! Правда?! О! Вот блин я дура, надо было оставаться и самой в гостинице всё разруливать. Майкл бы обломился... У него всё равно жена в США. А кто это, кого я проглядела?!
– Артём... Ой, а фамилию я не знаю.
– Наверное, тот единственный гость, которого я в соцсетях не нашла. Блин, он имне фамилию не сказал. В перечислении на Сбербанк было указано только АртёмСергеевич М. Вечно я всё пропускаю! Мне бы миллиардер с его бабками очень пригодился! Хотя бы как любовник! Столько долгов! Блин, и за номер там копейки! Как я продешевила! Элька... Вот ты везучая, Элька! Хоть ты там не теряйся, может, себе урвёшь, захомутаешь богатенького, а?!
Я буркнула в ответ, что сама разберусь. Женька ещё поахала, и мы распрощались.
С неприятным осадком я пошла обратно по устланной травяным ковролиномвинтовой лестнице. Но лекция-беседа уже закончилась, и все начали расходиться. Артём проскользнул мимо меня, задумчивый какой-то. Его спина в белой футболке мелькнула в пролёте и скрылась под навесом.
Я не стала его догонять. Женькины слова до сих пор неприятно царапали мои уши.
А ведь так, пожалуй, думает чуть ли не каждая... Это Женька ещё не видела, как онвыглядит! Артём, видимо, всем с порога заявляет, что миллиардер, чтобы собеседник сразу проявился, и чтобы потом не тратить время на установление отношений и разочарование. А так всё ясно: до свидания или здравствуйте.
Что ж, я могу его понять. Теперь могу. Наверное. Ведь не плохой, по сути, человек. Меня спас, благотворительностью занимается. И смешной...
– Идёте завтра с нами на пирс? – вырвал меня из раздумий Володя.
– Да, конечно. Спасибо! – улыбнулась в ответ я.
Вздохнула и отправилась к себе. Прошла не по внутреннему ходу, а через «кухню для бедных». В номере Артёма горел свет. Я остановилась на мгновение. Захотелось постучаться и сказать ему что-нибудь хорошее. Или чаю заварить, вдруг выйдет на запах чабреца. Но я не стала. Ещё подумает, что я тоже пытаюсь «урвать» и «захомутать». Нет, я ни за что не хочу так! Не хочу, как все, – решила я. – Будем друзьями на время нашего маленького совместного отдыха. Простодрузьями. Ведь он, кажется, очень даже способен быть другом. И мне с ниминтересно. А раз так, не нужно ничего портить...
Я улеглась на свою узкую кровать, явно завещанную Гарри Поттером, поставилабудильник в телефоне на пять утра. Закрыла глаза, и мгновенно представилась улыбка Артёма. Та, которой он делился только со мной, очень хорошая. Я перевернулась на живот, подложила руку под подушку, и с мыслью, что завтраснова его увижу, заснула.
1Ошо Раджниш, индийский мудрец, учёный, просветлённый мастер, живший в 20 веке, популярность которого в Западном мире превышала популярность многих поп-звёзд.
2Беседа взята из сатсанга Empty Mirror (ретрит в г. Москва 2015.01.04 часть 1)
Глава 10
Артём
Я не ожидал от себя подобного. Когда пришёл Вован, Гаечка изменилась. И взгляд стал мягче, и движения. Меня это напрягло. Между ними что-то есть?.. Он стал называть её не Мира, как она мне представилась, а Эля. Она отозвалась. И у меня рухнула планка: почему?!
Меня же привлекло в ней то, что с первой минуты она рубила наотмашь правдой. Местами ехидной и иронической, но всё равно дружественной. Не притворялась. Меня подкупила эта простота её отношения ко мне и ко всему. И возможность быть рядом с ней не кем-то, а просто быть. Неужели я настолько перестал разбираться в людях? Настолько хочу избавиться от одиночества, что готов обмануться? Мне так нужна эта долбанная лёгкость?
Я включил улыбку, как всегда. Ничего лучше не защищает. И понял: да ведь Мира-Эля сама играет роль! Ничего не скажешь, талантливая актриса! Я поверил...
Я ужасно разозлился. Даже чашки помыл, подыграв ей в ответ. Дебильный, конечно, вариант эпатажа, но в этот момент мог и пол отскрести резиновым тапком, как нас, курсантов, в Высшей Школе Милиции заставляли. Но не стал, просто ушёл к себе. Потому что в груди что-то разбередилось. Словно повязку сняли, а там рана. И больно. Не понимаю, почему так. Ведь ерунда же! Может, потому что очень хотелось, чтобы было наоборот? Но не будет. Всё будет, как всегда: «Привет, дай денег» и завязшая на зубах фальшь ради них.
Как специально, позвонил Вадик и завалил проблемами.
– Фёдоров требует показать проект, а мы ещё не готовы.
– Сроки же ещё не подошли, – ответил я.
– Угу, объясни это генералу ФСБ. Говорит, что наша программа распознавания лиц нужна даже в сыром виде. У них опять какой-то аншлаг.
– Ну да, Чемпионат Мира. Но пофиг. Сырое мы никому не даём.
– Фёдоров орал, что мы слишком долго возимся и намекнул, что есть ещё одно предложение с аналогичной разработкой.
– Ай-Ти-Системс? – напрягся я.
– Не знаю, похоже, что да. Им же вечно твои успехи покоя не дают...
– Угу, всех передовых инженеров переманить хотят. Иванченко я им не прощу. Кстати, ты не думаешь, что кто-то сливает им инфу?
– Не уверен. Вроде у нас все надёжные.
– Ладно, разберёмся. Фёдорову я сам позвоню. И безопасникам.
– Ты приедешь?
– Нет. На связи.
* * *
Позже, когда Мастер заговорил о доверии, захотелось уши заткнуть. Наш Мастер вообще тролль сотого уровня. Обычно мне это нравилось. Всегда скажет метко и по делу. Кому не нравится, до свиданья! Учителя в Тибете монахов вообще палкой бьют, а наш по времени и по персоне, но только словом. Мастер со всеми разный. Бывает, юморит, хоть записывай в цитаты из серии «Мой любимый сарказм», а бывает и добряком. Слушаешь его, и растворяешься в любви к миру и ко всем на свете. Даже нимб над собственной головой виднеется, и лопатки почёсываются – крылышки растут. Но сейчас я был зол, а он о доверии... Зачем только Лиза спросила?
И вообще скажите, какое, нафиг, доверие? Да я всего паре человек на свете доверяю, и то с оговорками. Каждый в моём окружении знает лишь то, что ему положено знать. Не больше. Но иногда меня просто распирает выговориться. Кому угодно, хоть бомжу на улице. Но и этот наверняка потребует денег и бутылку водки в обмен на конфиденциальность. И потому все эти проблемы, мысли, сделки, переговоры, бюджеты ум постоянно прокручивает в моей голове, как запертый в колесе хомяк. И бу-бу-бу, бу-бу-бу. Никак не замолкнет. Есть у меня мечта: отсутствие мыслей и тишина в голове. Хоть минут на пять. Кажется, это будет блаженством.
И тут Мастер сказал:
– « Не могут доверять никому люди, которые не доверяют себе. Психологи говорят, что в человеке, который не может доверять себе, обязательно есть закоренелая проблема с матерью. Что-то пошло не так. Поскольку мать – это первый человек в опыте ребенка. Если мать доверяет ребенку, если мать любит ребенка, ребенок начинает любить мать и доверять матери.1 » А потом и всему миру.
Вот тут мне захотелось громко рассмеяться. И свалить к чертям на полюс. Потому что если дело в матери, то всё пропало. Да и нужно ли мне это доверие? Я прекрасно тридцать шесть лет жил без него. У меня есть интуиция, с помощью которой я определяю рамки каждого. Всегда срабатывала. До сегодняшнего дня. Я снова зыркнул на Гаечку. Нет, пусть не прикрывается своей милотой и бурундучковостью. Я уже всё понял.
И вдруг до моих ушей долетело то, что меня добило на сегодняшний вечер.
– Ты сказала: “Мне так необходимо доверие”, и оно правда необходимо каждому, – говорил Мастер. – «Потому что доверие – это самое тонкое питание для жизни. Без доверия вы остаетесь голодными. Если вы не доверяете, вы не можете в действительности жить. Вы всегда опасаетесь. С глубоким доверием внутри все представления меняются. Тогда вы – дома... Тогда вы – не посторонний в мире... Не чужой, не иностранец2 ».
Откуда он знает? Хм... Иностранец. Именно так я себя всю жизнь и чувствую. Я привык к этому, подстроился. У нас, на Руси, кстати, к иностранцам хорошо относятся, словно те, из-за бугра, круче, умнее, сильнее. Можно этим пользоваться. Я так и поступаю. Улыбаюсь, как американец. Пашу, как немец. Ухожу без слов, как англичанин. Люблю секс, как француз. Мне комфортно! На кой чёрт что-то менять?!
Но в груди сдавило и захотелось с кем-нибудь подраться. Даже с Мастером. Вован говорит, он слышит мысли, так вот пусть слышит: «Идите вы все нафиг со своим доверием! Доверять можно было бы, но некому. Я всё сказал». И я улыбнулся по привычке. Милане, Вовану и Мастеру особенно. Как говорил мой любимый Мюнхгаузен: «Улыбайтесь, это всех раздражает»...
Эля
Утро. Сумрак, чуть, подёрнутый серым с востока. Прохлада пробиралась под спортивную куртку, и лето притворялось весной. Совершив героический спуск с горы, мы героически не улеглись под один из уютных кустов Воронцовского парка, адобрались-таки до пирса. Чувствуя себя абсолютной героиней, я расстелила йога-коврик, как знамя здоровому образу жизни. Рядом легли коврики соседей – оранжевыми, красными, зелёными, фиолетовыми мазками на серый бетон.
На пирс забежала большая лохматая собака – проверить, не сошли ли люди с ума, заявившись в полшестого утра в разноцветных костюмах делать что-то странное. Охранник на входе на пляж, кажется, был с ней согласен и готов был нам выдать справку. Удивлённо смотрели на ранних йогов сонные оконца круглого дома накрошечном мысе. Вдалеке на лодочках замерли рыбаки, словно их с вечераприклеили к скамье, сунули в руки удочки и так забыли.
Зато море плескалось об упрямые столбы пирса, разговаривало и, казалось, хотело к нам – скрутиться в какую-нибудь замысловатую позу. Пахло водой, солью и свежестью. Хорошо!
Володя включил негромкую музыку а ля Оливер Шанти, и понеслось.
Вдыхаем-выдыхаем. Сгибаемся. Чувствуем себя, чувствуем тело. Чувствуем, где сложно. С непривычки мне даже самые простые позы давались с такой же лёгкостью, как па-де-де умирающего лебедя трактористу Васе. Глядя на гибкий ипривычный к головокружительным выкрутасам народ, я чувствовала себя старой тележкой.
Но где-то в ряду позади меня занимался Артём, и я держала планку – пыхтела, ноделала. Поглядывала потихоньку. Мне что-то снилось о нём сегодня, и едвапроснулась, мысли постоянно его касались, словно намагниченные. Но Артём был суров и занят. Хоть подойди и пощекочи под мышкой, чтоб расслабился.
Володя показывал нам асаны и мягко поправлял народ, особенно новичков. И конечно же меня. Руки у него оказались волшебными. Станешь, в «собаку мордой вниз», жалея, что нет хвоста и пятой лапы, а он подойдёт, проведёт ладонью поплечам, и всё, где нужно, расслабляется. Даже в «букве Зю» становится хорошо. Прав был Артём, Володя – инструктор от Бога. И объясняет понятно.
Хоть и очень добрый, Володя «продвинутых» гонял нещадно. Артём, когда я смотрела украдкой, пытался за ними угнаться. Меня восхитила эта жадность истремление делать всё на максимум. Если слушать Люсю и учиться чему-то у Артёма, то именно этому – яркой жадности до ощущений, результатов и всегоостального. Возможно, именно это позволило ему добиться успеха? Хотя не всё у него получалось. В позах на баланс он падал и вставал, падал и вставал. Упорный. Я опять восхитилась. Зато в силовых позах ему равных не было. Врут люди, чтойога – это только на гибкость, тут столько силищи надо!
Скрутившись под собственной рукой, я забывала, что надо сконцентрироваться насебе, всё моё внимание улетало к рельефным мышцам Артёма. И я уже мысленнолепила его безупречное тело то в одной позе, то в другой. Правда, то и делозапутывалась в собственных ногах, руках и голове. Чёрт! И как за всем вместе одновременно уследить? Я же не трансформер! А-а-а!
Володя подошёл ко мне и аккуратно раскрутил обратно. Фух, я уж думала без хирургов не обойдёмся!
А потом из-за мыса на востоке грянуло солнце. Оно улыбалось, щекотало носы итребовало внимания, как проснувшийся спозаранку счастливый малыш. Мгновенностало жарко, и все разоблачились до маечек, а мужчины даже до шорт. Уже хотелось в море, а потом домой.
Но дав остальным десять минут передышки, Володя показал мне, что нужно делать для восстановления ноги. Руки инструктора то и дело мягко касались моего тела, подправляя и настраивая. А Артём, кажется, избегал смотреть на меня. Илизакрывал глаза, или улыбался всем и никому своей улыбкой стопроцентного ковбоя с рекламы в стиле вестерн. Да что с ним?!
Потом мне как новичку было позволено отдохнуть и побездельничать, и я пошлакупаться раньше всех. Никуда не торопясь, поплыла к рыжему утреннему разбойнику, играючи слепящему глаза солнечными зайчиками на водной глади. Наконтрасте со свежим ещё воздухом море было тёплое, ласковое, зовущее понежиться и забыть обо всём на свете. Я и забыла. Я люблю ловить момент, когдане планируешь ничего и не анализируешь прошлое, когда просто дышишь, потому что тогда наступает счастье. И сейчас моё счастье называлось морем. А если так подумать, я и сама почти море – ведь в моём теле восемьдесят процентов воды. Так и раствориться недолго!
Из морского блаженства меня вырвал всплеск рядом. Это был Володя.
– Не боишься так далеко заплывать? – спросил он, улыбаясь.
– Нет, я кайфую, – почти пропела я, переворачиваясь со спины на живот.
– Слушай, это необязательно, конечно, но у нас для утренней практики пары не хватает. Тина проспала. Милана заявила, что это глупость и ерунда, а на самомделе очень даже полезная практика. Поможешь нам?
– Что надо делать?
– Это психологическая игра. Называется «Слепой и поводырь». Один надеваетповязку на глаза, другой его водит. По парку и набережной будем ходить.
– А в чём суть?
– В том, чтобы один доверился другому. А другой почувствовал ответственность ипроявил любовь. Потом наоборот. Это раз. А два – не отвлекаясь на зрение, можнопочувствовать очень много всего любопытного. Структуры, материалы, формы...
– О, это интересно! Формы и структуры! Я за! – загорелась я.
– Тогда поплыли к берегу. Или можем тебя подождать...
– Да ладно, я уже наплавалась, как рыба-кит. Кто будет моей парой?
– Вообще мы выбираем рэндомно.
– Это как?
Володя засмеялся:
– В бутылочку играем. На кого она укажет, тот и твой.
– Надеюсь, целоваться не обязательно? – хмыкнула я.
– Конечно, нет.
«А вот лучше б было обязательно», – мелькнула у меня первая мысль, когдапластиковая бутылка из-под минеральной воды, раскрученная Артёмом, показалакрасной пробкой на меня. Вот и говорите потом, что случайностей не бывает!
Володя вручил мне повязку, я подошла к Артёму и улыбнулась:
– Ну что, я могу тебе доверять?
Он моргнул как-то растерянно, но в следующую секунду снова включил свою фальшивую улыбку. Аж стукнуть захотелось. И я не выдержала:
– Слушай, тебя ночью ковбой Мальборо укусил?
– Кто?!
1Ошо. О доверии
2Ошо, там же
