Текст книги "Босиком по облакам (СИ)"
Автор книги: Маргарита Ардо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
О чём всё-таки у них был разговор? Однажды я умру от любопытства, если мне КАМАЗ на голову не свалится.
– Молодец, – ответил, как всегда, загадочный человек с блестящей лысиной исерым рюкзаком. Внимательно посмотрел на мою лодыжку, прикоснулся к синяку пальцами, закрыл его рукой, будто прислушиваясь, а затем спокойноконстатировал:
– Заживёт быстро.
– Спасибо, – пробормотала я, вновь теряясь после того, как почувствовала теплоот его руки, мгновенно снявшее остатки боли. У меня даже мысли затихли. Разве так бывает?
– Вы можете вылечить? – напряжённо спросил Артём, потеряв на вздохе улыбку. – Я готов заплатить сколько угодно.
– Я не врач, – улыбнулся Мастер. – И не мошенник. Деньгами сорить будешь в другом месте.
– Но...
– Мазь в аптеке купи, в травмпункт свози ради спокойствия. И во-он там, видишь, метров через двадцать пять вниз по тропе стоит один из местных рикшей. Вот ему заплати. Намасте.
Мастер снова достал из кармана горсть тёмно-зелёных семечек и отошёл с нашегопути в пышные кусты.
Слегка ошеломлённые, мы поблагодарили его. А через три минуты Артём уже усадил меня в подобие тележки. Договорился со смуглым крымским горцем изабрал у Володи наши рюкзаки.
– Поедем на фуникулёре, – обернулся Артём ко мне. – Он сказал, так быстрее. А там на такси в Ялту.
– У меня нет с собой денег.
– У меня есть.
– Но почему я должна ехать с тобой? Ты даже с именем меня обманул, тогда как сам пытался обвинить в том же меня? Я не понимаю, кто ты такой и что тебе отменя надо! Ты кто вообще: Артём или Андрей? Врун, мошенник или миллиардер? Кто ты и что?!...
– По паспорту Артём, – буркнул он. – И правильный вопрос другой. Тут народ задаётся вопросом «Кто Я есть?», а не кто рядом и почему?
Я всплеснула руками.
– Не заговаривай мне зубы! Я тут случайно, если ты не помнишь! Я с тобой не... Ты...
И вдруг он прикрыл мой рот рукой и без фальшивых ухмылок, очень серьёзнопосмотрел мне в глаза.
– Чтобы ты ни говорила, я сделаю всё, что должен. Можешь даже драться. Сейчас я доставлю тебя к врачу, а потом обратно в гостиницу.
Я убрала его руку от своего лица и недоверчиво взглянула в ответ.
– Почему?
Артём ответил без тени улыбки:
– Потому что у тебя получилось то, что не вышло у перуанского шамана, гуру наБали, четырёх высокооплачиваемых психологов, одного очень крутого коуча и даже нашего Мастера. Можешь считать, что я тебе должен.
Я моргнула, опешив.
– А что я такого сделала?..
– Потом расскажу, – ответил он и приказал горному рикше: – Поехали!
Глава 22
Артём
«Всматривайся в боль. Не убегай», – сказал мне Мастер. И я остался с ней. Так как есть. Гаечка на меня злилась, она хотела меня сплавить куда подальше. Она была такая тёплая и трогательная, несмотря на всю свою колючесть, что мне, как сопливому пацану, хотелось плакать. Хотя не знаю, умею ли... Не помню, когда ревел в последний раз. Лет в десять?
Гаечка не любит меня, я люблю её. От этого было больно. Совершенно так же, как тогда, когда я был маленьким. «Мама не любит меня», – чувствовал я. И даже одной незнакомой тёте сказал это в парке, когда мама меня забыла, но мне ответили: «Что ты, что ты...»
Я нёс Гаечку по тропе, и сами собой всплывали в голове забытые эпизоды из детства. Много их было, а я до сего момента помнил только один. Надо же! Выходит, мне просто нужна была любовь? Что в пять лет, что сейчас?
Но, погодите, кто обязан меня любить? Мне никто не обещал, что полюбит. Я взрослый и самодостаточный человек. Очень хорошо сам с собой уживаюсь, а в жизни другим, наоборот, помогаю с помощью своего фонда. Так что зачем? Неужели мне правда так нестерпимо и безусловно нужно, чтобы кто-то меня любил? Блин, сейчас не кто-то, а именно Гаечка! Причём хотелось не абстрактного «Люблю», а тёплого и нежного или смешливого и задорного одного этого слова, только обязательно искреннего! От Гаечки.
А ей сейчас было больно и обидно. Хотя я же и не собирался её бросать, я хотел всего лишь измениться – расковырять, достать, вылечить. Впрочем, получилось. С помощью Гаечки что-то прорвало, вылетело, как пробка из бутылки. Не удержать теперь. В сердце глубоко, пронзительно и больно. Вообще кажется, что в груди, кроме сердца ничего и нет, даже рёбер. И кожи тоже нет, я будто голым сердцем касался Гаечки на своих руках и чувствовал, что ей плохо, что она чувствует себя потерянной. За неё тоже было больно. И очень хотелось всё исправить любыми доступными средствами. Почему я «забыл» про её ноги, про травмы? Она же призналась мне тогда, в парке? Сам не понимаю. Из головы совершенно вылетело, словно выключило. А Гаечке, наверное, кажется, что я бездушный болван. Ну... болван и есть. Какого хрена я её потащил в горы?!
Мда, человеческий мозг – интересная машина. Иногда даёт сбои, хоть антивирусник запускай.
Я падал от усталости, когда донёс Гаечку до верхней точки Крыма – Ай-Петри, но виду не показывал, понимая, что хотя бы так сейчас она моя. И не убегает, а ведь хочет...
Я люблю её! С каждым шагом казалось, что сильнее. Люблю.
И что со всем этим делать? «Улыбаемся и машем» теперь не подходит. Этим инструментом я пользовался всю жизнь, но оказался тут, потому что счастливым он меня не сделал. Успешным и независимым – да. Но, как выяснилось, с счастьем успех в бизнесе не имеет ничего общего.
Я усадил Гаечку в электромобильчик для гольфа, сел напротив. Наткнулся на её взгляд. Сейчас не колючий, а сочувствующий, внимательный.
– Устал? – спросила она.
– Всё нормально, – ответил я и даже не соврал, потому что понял: да, нормально, всё не зря, между нами есть что-то! Просто химия или притяжение? Чёрт его знает! Но есть!
Загорелый чувак повёз нас к кишащему туристами, торговцами и зазывалами восточному рынку. Судя по лицам, здесь было много крымских татар. С южным темпераментом они преграждали дорогу группкам отдыхающих, растерявшихся от суеты, и предлагали «такси вниз за копейки», «самый лучший в мире мёд», «кружки из настоящей глины», «пояса из шерсти от радикулита», «ручной работы» всякую всячину, которую на побережье можно купить в три раза дешевле. В общем, жизнь кипела, и ей до нас не было никакого дела. Не покупаешь? Проходи и не мешай.
С лужаек вокруг пахло неофициальным чабрецом, ромашками и мятой. По правилам и без были припаркованы мини-автобусы и фургоны. Лениво отмахивались от мух кони. На одного из них пыталась взгромоздиться пышнотелая мадам в розовой панамке. Я мысленно посочувствовал коню. Во все стороны от центра жизни – рынка – растекались спортивные или праздно шатающиеся туристы: кто на полянки, кто в сторону пещер, кто рвался к подвесному мосту и полетать над пропастью под крыльями парапланов. Несмотря на палящее солнце, ветер гулял по коже прохладный, освежая ссадины.
– Дальше нельзя, – сообщил наш чувак, уткнувшись в подобие площади перед рестораном «Шашлыки и Люля». – Объезда нет. Только по рынку проход.
– Окей. Сколько с меня?
Я расплатился с нашим возницей и снова взял на руки пытающуюся соскочить Гаечку. Непоседливая. Как мне нравится её энергия! Попытки быть самостоятельной, сильной и независимой при совершенно цветочковой нежности. Гаечка словно мотылёк, который пытается всем доказать, что орёл. Смешная. И непонятная. Это тоже нравится. Выпустил из рук и усадил её только в очереди перед фуникулёром. Погрозил:
– Никуда не убегай!
Только отвернулся за билетами, глядь, а её нет. Сердце оборвалось. Растерянно осмотрелся. И вдруг меня кто-то тронул за плечо. Обернулся: Гаечка. Стоя на одной ноге, она показала мне пакет и флакон.
– Антибактериальные салфетки, бинт и перекись водорода. Иди-ка, садись на лавочку, обработаем твои боевые раны.
В сердце что-то резко сжалось, а потом расширилось, и я закусил губу, чтоб ком из горла не выпустить наружу. Хорош я буду – плачущий ковбой. Странное это чувство – больно и хорошо одновременно. Что со мной происходит?
– Эй, ты чего? – спросила Гаечка удивлённо. – Не сердись. Я просто увидела аптечный лоток. Вот он, рядышком.
– Спасибо, – сипло ответил я и сел. Опустил голову. – Не стоило, тебе же больно... С ногой...
– Тебе тоже больно. Вопрос снят, – деловито сказала Гаечка и принялась обрабатывать мои ссадины, присев напротив.
Щипало, саднило, но мне хотелось прижаться лбом к её лбу, обнять, затихнуть ипросто побыть так. Словно нет вокруг туристической суматохи, базарного шума, лязга дверец старого вагончика фуникулёра. Замереть, словно мы одни воВселенной. Но я не стал: ещё испугаю. Тут она на первом месте. Пусть отойдёт ипривыкнет ко мне. А я от неё никуда не денусь. Это я уже понял. Поэтому я лишь кивнул благодарно, когда она закончила, и опять подхватил её на руки:
– Карета с горы подана. Теперь моя очередь тебя лечить.
Глава 23
Эля
Сложно злиться на человека, который устал и пролил семь потов, таская тебя повсюду на руках, но видимо, во мне что-то сломалось. На самом деле, я не умею долго сердиться, вынашивать планы мести и представлять обидчиков в адском котле с варёной сгущёнкой, которую им нельзя даже попробовать. Да по сути, Артём ведь и не обидел меня. Я сама придумала и сама разочаровалась. Какое счастье, что не успела мысленно родить с ним семерых детей, дать образование внукам и отправиться на пенсию куда-нибудь на Гавайи – манго выращивать. Я всего лишь представила, что мы живём с ним в одном доме, завтракаем, я поправляю ему перед выходом на работу пиджак и галстук, а он меня целует... Очень сладко и нежно. И говорит, что вечером прогуляемся, ведь он так любит гулять по вечерней Москве... Я тоже по ней соскучилась. Балда.
Все грёзы разбились, как шишки о скалы, ещё там – на подходе к Ай-Петри. И в сердце стало пусто, даже несмотря на тепло и близость Артёма. Это всё чёртов Мастер виноват – сказал: «Люби», а разве я просила? Ему ведь всё равно, а мне страдать. Нет, ни красноречивая мудрость, ни хитрость под прикрытием мне не подходят! Я всё для себя решила.
Артём старался, и даже очень. На лихом такси привёз меня в приёмную скорой помощи города Ялты, там сделали рентген и успокоили, что перелома нет. Мой спасатель не удовлетворился этим и быстро вызвонил кого-то, потом ещё кого-то, пробежался пару раз по виртуальным клавишам в ВотсАпе, и в итоге нас сам нашёл солидный армянин в голубом медицинском костюме, раскланялся и препроводил в покои получше постсоветского ободранного госпитального модернизма.
– Лучший хирург Ялты, – сообщил мне Артём. – Главврач.
Армянин довольно кивнул, с пристрастием всмотрелся в рентгеновский снимок, покрутил меня и так, и эдак. А затем велел сделать повторный список таким тоном, что медсёстры практически расстелились по вытертому линолеуму цветочным веером любезности. В общем, приняли меня так, как дочь президента, и готовы были вместо Артёма носить на руках. Но он не позволил.
– Ничего серьёзного, – в итоге заявил лучший хирург с мясистым, как баклажан, носом. – Просто ушиб и несложный вывих. Несколько дней покой, мажьте гелем, обезболивайте. Беспокоиться не о чем, но осторожность проявить стоит со всеми травмами в анамнезе. Вот мой телефон и названия лекарств, Артём Сергеевич. – Он протянул Артёму бумажку, на которой перед этим что-то размашисто черкнул, визитку, и наклонился ко мне. – Вам, Эльмира Александровна, нужно будет попозже поработать над укреплением мышц, чтобы держали суставы, и не было привычного вывиха. Для этого придётся подкачать ножки, но только с опытным спортивным врачом ортопедом, без самодеятельности. Я напишу вам контакты в Москве.
Не успела я возразить, что мне бы надо в Новочеркасске врача, а лучше просто ссылку на Ютуб с курсом упражнений, а Артём уже ответил:
– Да, спасибо! Консультация хорошего специалиста лишней не будет.
Я поражённо воззрилась на него: окончательно заигрался?
Когда мы остались, наконец, одни, ожидая такси, я сказала тихо:
– Артём, спасибо, я тебе очень благодарна за помощь. Но ты ведь не серьёзно. Мне далековато до Москвы.
– Решим, – ответил он.
– Нет, – я мотнула головой. – Ты явно чего-то не понимаешь. Мы не вместе.
– Сейчас вместе.
– Давай оставим эту демагогию и перестанем играть в непонятную для меня игру. Я не твоя девушка, – подчеркнула я интонационно каждое слово.
Он повернулся ко мне и взял за руку. Посмотрел пристально снова.
– Так давай это исправим. – Словно в ответ каждое слово взвесил, будто золото, на весах ювелира.
Мне стало так горько, что захотелось плакать, но я лишь мотнула головой:
– Нет. Нечего исправлять.
Артём взял и вторую мою кисть, чуть сжал обе.
– Тогда стоит начать заново.
Только сейчас я поняла, что за последние три с лишним часа он ни разу не включил ковбоя Мальборо. Деловым был, когда договаривался и искал врача. Излучал концентрацию и уверенность, но был не фальшивым. Хотя, может, мне только этого хотелось... Я уже не знаю. Я устала и запуталась. И потому я всё равно сказала:
– Не стоит.
– Почему?
Моё сердце сжалось, но не захотело врать. Я закусила губу, чуть склонила голову, чувствуя облако вины над собой, и с трудом сквозь него продралась:
– Прости, но я тебе не доверяю.
– Мда. В лоб, но честно.
– Я попробовала... Не получилось.
Он не отвёл глаза и тоже закусил губу – в итоге поза получилась зеркальной – неужели нейро-лингвистическое программирование на мне отрабатывает? Вздохнул с глазами побитого пса и проговорил:
– Если ты из-за имени, то тут всё просто: Андреем я был до восемнадцати, потом ушёл из ВШМ и поменял имя официально. Но родители называют меня по-старому. Поэтому я оговорился.
«А почему понадобилось менять имя, не сказал», – отметила я, а вслух произнесла:
– Твоё право. Забавно, что обо мне с двумя именами ты прежде всего подумал чёрт знает что, а сам...
И тут я поняла, что такое «тяжёлая пауза». Это когда тебя сверлят глазами, молчат, и ты сама не знаешь, что сказать, а терпеть уже не возможно – лишь бы молчания, вакуума, который высасывает душу, не было. И я добавила как можно небрежнее:
– Ладно, проехали! Это уже не имеет никакого значения. Я позвоню Жене и водевиль с гостиницей за...
– Так звали постоянного любовника матери, – вдруг выпалил Артём. – Меня тошнило от того, когда мать произносила это имя! И сейчас тошнит.
Я чуть воздухом не поперхнулась. Между нами он стал вдруг очень горячим, будто напротив сидел огнедышащий дракон, решивший спалить мир ко всем чертям. Меня, кстати, тоже.
– Ого... Это как же так?.. Любовник?..
– Да. Мне казалось, что этим именем она унижает не только меня, но и моего отца.
– А твой папа знал? – холодок пробежал у меня между лопатками.
– Уверен, что да. При его-то службе безопасности!
– И ничего?..
– Да. Ничего не сделал. Иногда дети бывают решительнее родителей. Воспитание от обратного тоже работает.
Карие глаза Артёма потемнели, стали почти чёрными. Никакой усмешки в них, только... боль?
– Прости, пожалуйста, – растерялась я – медсёстры, кафельные стены, параунылых пациентов в очереди и кедр за окном превратились в смазанный заненужностью фон. И только лицо Артёма чётко вырисовалось на переднем плане, с падающей тенью на левую часть лица и светом из окна на правую – словноконтраст, превративший его в ангела и демона одновременно. И глаза с огнём, который не подделать. Я сглотнула: – Я понимаю, о таком рассказывать сложно. Прости ещё раз. Мне очень жаль...
– Не извиняйся. Я и проговорился только потому, что как раз обсуждал с Мастеромтему моей семьи. Тэгом «всё сложно» тут не обойтись, карма хреновая и всё такое. – Он понизил тон. – Но я не должен был так задерживаться. Ты ведь не при чём. Так что это ты меня прости.
Я острожно улыбнулась, чтобы хоть как-то разрядить накал напряжённогоэлектричества между нами. Горячее дыхание скользило по моей щеке слишкомблизко и опасно.
– Получается, что мы оба лоханулись.
В ответ такая же неуклюжая улыбка.
– Ты умеешь подбирать нужные слова.
– Угу, ходячий словарь Даля и Ожегова наизнанку. Хромой. Так что выходит, у нас снова ноль-ноль? – пробормотала я.
– А мы разве ведём счёт?
– Да... Нет... Вообще-то нет! Мы вообще не играем...
– Определённость – не твоя сильная сторона? – уже чуть более расслабленноулыбнулся Артём.
– Определённо, – скаламбурила я. – Как и бизнес.
Артём, наконец, рассмеялся. Правда, совсем не так, как раньше – смехом с привкусом перца и горечи, задевая во мне новые струны, будто пианист начал играть Канкан, а потом перешёл вдруг на симфонию Рахманинова с её объёмнымсостраданием. Как странно всё складывается между нами! Непонятно. Парадоксально... Надежда замерцала в душе, выползая из-под плинтуса, словнонапуганная мышь, учуявшая сыр.
В телефоне Артёма звякнуло сообщение, он быстро взглянул на экран и сказал:
– Машина подана. Пора домой.
И через мгновение я опять оказалась на его руках. А через пару – была заботливоусажена на заднее сиденье красивой и просторной чёрной машины. В марках я не разбираюсь, но было очень удобно – это средство передвижения никак нельзя было назвать ни консервной банкой, ни эконом-вариантом, ни в принципе – такси... Артём разместился впереди, рядом с подтянутым водителем, обернулся ко мне испросил:
– Тебе точно удобно?
– Очень.
Он посмотрел на меня взволнованно и сказал:
– Тогда я приглашаю тебя на свидание. Сегодня вечером.
– Я же на ногу не наступаю! Я вряд ли смогу пойти, – моргнула я.
Он бы ещё на крикет ежом меня пригласил!
Но с уверенностью римского императора, берущего в третий раз Британские острова, Артём сказал:
– Ты только скажи «да», об остальном я позабочусь.
Предательское сердце подпрыгнуло, готовое довериться и повторно грякнуться в лужу, но я прислушалась к голосу разума.
– Прости, Артём, нет. Сегодня я бы хотела просто отдохнуть и выспаться. А завтра... кто знает, вдруг я завтра не проснусь, так что загадывать не мудро. Ведь тут все говорят, что живём настоящим...
Артём погрозил пальцем перед моим носом:
– Я тебе не проснусь! Придумала тоже! В настоящем сегодня, завтра и послезавтрачтоб была в порядке! Я прослежу!
От его возмущения и испуга мне вдруг стало хорошо, что-то в душе распустилось, ия пошутила:
– Ну, послезавтра ещё может быть буду, а вот через неделю кто знает... Кирпич наголову или шпионы под хвост ещё попадут...
– Пожалуй, мы сейчас урежем марш с неприятностями. И вернёмся к совместному завтраку, обеду и ужину, – парировал Артём. – И заслуженному тобой отдыху.
– У меня гостиница.
– А у меня империя... Почти империя. И ничего, как-то живут без меня. Даже не звонят.
– Звонят, я видела.
– Умничаешь?
– Умничаю, – показала я ему язык.
– Молодец! – ткнул в меня пальцем он. – Значит, завтра. А сегодня спи-отдыхай.
– Но я...
– Хорошо, что это ты. Вот такая, – сказал он, отвернулся и показал что-то водителю на навигаторе.
А моё сердце уже бессовестно прыгало, радуясь непонятно чему; надежда, осмелев, замелькала новогодними лампочками в душе, а бёдрах тоже включилось само по себе танго. И только разум повторял: «Не обольщайся, Эля, не обольщайся, тормози!». Но губам уже так хотелось целоваться... Всё-таки я балда!
Глава 24
Артём
– Как дела, орлы? – зашёл я в комнату ударенной-горшком-хозяйки-гостиницы, переоборудованную моими ребятами в штаб-квартиру. Одним движением руки – буквально, как в кино. Что там превращалось? Шорты в лифчик?
– Работаем, шеф. Замки поменяли. Серый полез на крышу, – откатился привычным движением от стола и портативного компьютерного штаба Дэн.
– Передатчик искать? – уточнил я.
– Да, – кивнул Дэн, который несмотря на свои двадцать пять выглядел на хилые восемнадцать. До сих пор пиво приходится с паспортом покупать. Зато гений! Уже десять лет его знаю – с тех пор как он, наглый прыщавый подросток, взломал сайт нашей компании и накатал в отдел безопасности целую петицию об уязвимостях. Я за него схватился – такие мозги на дороге не валяются, – учёбу ему оплатил, переезд и теперь держу на зарплате. Лучше хакеру платить, чем вылавливать.
– Странно, что вы до сих пор передатчик не нашли, – пробурчал я. – Три, даже четыре часа, никто не мешал. Чем вы тут занимались?! Пицца, девочки, потанцуем?
– Ну, насчёт «никто не мешал» вы погорячились, шеф, – вставил Марат, отлипая от стены и почёсывая затылок.
На мой заинтересованный взгляд Дэн хмыкнул:
– Была тут здоровенная сисястая тётка в бабочках. Так отходила Марата кошёлкой по голове, что тот еле спасся.
Я сразу понял, что речь идёт о бешеной домработнице, но решил схохмить:
– Ты как всегда руки распускал, шалун?
– Сначала делал ноги, – хихикнул Дэн.
– Вам смешно, – фыркнул Марат, бывший спецназовец из Альфы, для которого самый святой на свете день – тот самый, когда народ в голубых беретах купается в фонтанах. – Но не буду же я бить слабую женщину... – И снова почесал затылок мускулистой ручищей. – Еле доказал, что я не грабитель. Орала, как громкоговорителем укушенная. Пришлось пойти на хитрость.
– Как всегда, включил обаяние на всю катушку, «родственничек», – веселился Дэн. – «Артур Пирожков» отдыхает!
Я рассмеялся тоже. А Марат гордо задрал подбородок.
– Зато, шеф, я выудил полезную информацию. Во-первых, блондинка модельной внешности по имени Милана уже третий год сюда приезжает. Любит менять номера, цвет волос и выносить мозги окружающим. Тётка в бабочках её ненавидит.
– О как! – заметил я. – Возмущалась она, как в первый раз. И вела себя так же. Если домоправительница ничего не перепутала, тут не чисто дело!
– Не чисто. Как носки пьяного прапорщика, – довольно ответил Марат. – Но это только во-первых. А, во-вторых, до развода тут всем заправлял бывший муж нынешней хозяйки. Некий Сергей Самохвалов, и он... – цитирую – « на ушлую Женьку очень обижен». «Ушлая Женька» обещала ему больше денег, а потом дала фигульку и послала лесом, потому что выяснилось, что домина оформлен на её маман. Экс-супруг надеялся на половину и после развода остался в больших претензиях.
– Тоже хлеб, – потёр руки я. – А учитывая, что он электронщик, дело принимает интересный оборот.
– Но какого ляда ему постояльцев прослушивать? Тем более здешних? Разговоры об ауре и йоге? Подслушивать такое – это какой-то особый вид извращения, – заявил Марат.
– Смотря какие постояльцы. А я прошёлся по списку фамилий, и у меня тоже есть интересная зацепка, шеф, – сверкнул глаз у Дэна.
– Ну-ка, ну-ка...
– Елизавета Карякина – та, что с вами по соседству на этаже живёт, участвует в разработке секретного «крыла-невидимки». Её разговоры с коллегами могут вызвать интерес наших иностранных друзей.
– Нехорошо взламывать оборонщиков. И вообще, – скривился я, – чтобы МИ-8, ЦРУ или даже Моссад использовали такую допотопную прослушку? Ни за что не поверю!
– Ну, в целом да, однако плох тот детектив, кто не учитывает даже самые очевидные версии.
– Нет, – замотал я головой, – давайте не будем приплетать к нашему скромному ретриту секретные службы.
– Это приказ? – сощурился Дэн.
– Это интуиция, – ответил я.
– Ну, если не приказ, то я слегка побалуюсь.
– Окей.
– А кстати, шеф, – потянулся, как тощий помойный кот, Дэн, – в списке есть все, кроме вашей девушки, ну той, которая нас сюда не хотела пускать. Кто она?
– Эльмира Барятинская, 29 лет, учитель рисования из Новочеркасска.
– Её проверяем?
– Нечего там проверять. Милое, искреннее существо, все б такие были, мир бы стал лучше. И вообще я ей доверяю.
– Шеф?! – аж подскочил на своём раздолбанном кресле Дэн. – Вы влюбились?
– Это не твоего ума дело! – заявил я и пошёл к выходу. – Марат, навести Самохвалова. И к вечеру чтоб нашли передатчик! Эти хреновины далеко не передают. Без передатчика их можно прослушивать разве что изнури.
– Может, изнури и слушают. Вдруг ваша милая Эльмира балуется ночами? – подмигнул Дэн.
– Не умничай! Ночами ей есть чем баловаться.
– Шеф, а как же аскеза? Воздержание и всё такое? Эдак вы не просветлитесь! – прыснул этот мелкий засранец.
– Главное не омрачаться! Работайте, – буркнул я. – И смотрите в оба. В любой момент тут могут заявиться те, кому мы испортили «радиопередачи по заявкам».
– А, может, я всё-таки проверю вашу Эльмиру Барятинскую? – пискнул любопытно Дэн.
– Нет! Я сказал «Нет»! – рявкнул я и захлопнул за собой дверь.
Вышел на залитую солнцем террасу. Вокруг розы и другое цветочное разнообразие, запоминать название которого не имело никакого смысла. Сощурился от света. Хорошо! Хорошо кому-то доверять, даже если в ответ пока лишь колючки. Но оначестно об этом сказала, а значит, не всё потеряно. Плохо было то, что вариантов для подозрений появилось больше. С другой стороны, хорошо, что они касаются не меня. В конце концов, тут и не должно было быть ничего, связанного со мной. «Ушлая Женька» тоже не знала, кто я такой. Однако будет ещё лучше, когда мне удастся в этом полностью убедиться, а потом и закрыть вопрос с прослушкой, чтобы ничего, даже тень не касалась моей Гаечки. Возможно, это будет первымпунктом к тому, чтобы и у неё ко мне появилось доверие.
А пока мои орлы работают, хочу, чтобы она отдохнула. И растаяла, и расслабилась. Красивых ухаживаний ещё никто не отменял. Я ведь знаю в них толк. Не хочетсвидания, будет не свидание. Но будет. Я набрал номер через ссылку на сайте исказал:
– Яхты на заказ? Мне нужна сегодня на вечер одна. На двоих. Самая лучшая. Красные паруса? Прекрасно! Свежее видео покажете, и я готов сделать предоплату. И да! Помимо яхты мне нужно следующее... – и я начал перечислять привычный райдер.
Гаечка хотела отдохнуть и выспаться. А я хочу ей это обеспечить. Кто мне запретит?
* * *
Эля
Получив новые связки ключей с подписанными номерами, я подумала о том, что их надо раздать нашим жильцам, как только они вернутся. Но «страшный хакер» Дэн с картавостью, с застёгнутым под самое горло воротничком и очочками, сказал, чтона всех дверях уже оставлены стикеры с указанием, куда обращаться за ключом, имне делать ничего не надо. Я удивилась. Неужели так бывает, и проблемы решаются сами собой?! Можно расслабиться?!
– У тебя случайно второе имя не Гарри Поттер? – спросила я у ботаника.
– Нет, зато ник в сети – Trouble killer1, – со смешком ответил Дэн.
– Очень соответствует, – улыбнулась я ему.
Артём принёс меня в мою каморку и оставил одну, наконец. Я сбросила с себя одежду и проскакала на одной ноге в душ. Травмированная почти не болела, но я лучше перестрахуюсь, чем недострахуюсь. Я смыла с себя вместе с пóтомусталость, но голое недоумение никуда не делось. Почему Артём всё это делает? Для себя? Для меня? Что он имел в виду, когда говорил, что мне что-то тамудалось? Его взгляд изменился, и мне кажется, что в нём появилось нечтосерьёзное и глубокое... по отношению ко мне. Или только кажется?
Боже, как много вопросов! Завалило, как кокосами папуаса.
Я легла на свою узкую, неудобную койку, удивилась, как вообще мы умудрились здесь разместиться с Артёмом вдвоём. Попыталась заснуть – не спалось, слышались голоса со двора – видимо, вернулись наши. В соседнем дворе расквохтались куры, с другого конца зажужжала бензопила. Уверена, что каждому покупающему это чудо современной техники помимо электропривода выдаётся дисплей с надписью «Работать!», которая загорается едва кто-то поблизости решитотдохнуть. Флюиды ловит.
Нет, поспать не удастся. И снова в голове зароились мысли. Я набрала Люсю. Чтоможет быть лучше разговора с мудрой подругой, когда в душе полный хаос? Даже древние индусы говорили, что для женщин поболтать с семечками – это лучшая психотерапия.
После пары гудков на экране Вотс Апа появилось весёлое лицо Люси.
– О! Привет-привет, дружище! Ну ты как, сдружилась с миллиардером? – первымделом спросила она.
– Э... – Я зависла. Задание о дружбе вылетело у меня из головы. Как назвать то, что между нами происходит? Как в социальной сети статус: «Всё сложно и секс»
– У тебя странное выражение лица, – заметила Люся. – Дружба раскрыла его с неожиданной стороны?
– Ну... – мне аж неловко было признаваться, но куда денешься, – наша дружбазашла довольно далеко.
– В смысле? Рассказал тебе тайны создания бизнеса из одного рубля? Работу предложил или...
– Мы переспали. – Мои щёки разгорелись с той же интенсивностью, с какой распахнулись Люсины глаза.
– О...
– Ага. Но ты не подумай ничего! Всё случилось как-то само, я не хотела...
– Он тебя принудил, что ли? – нахмурилась Люся. – Имей в виду, и миллиардеров можно призвать к ответственности! По суду!
– Нет, что ты, что ты! – замахала я на неё руками. – Я не хотела с ним спать, нохотела... И всё получилось. И было очень хорошо, даже не знаю, как сказать, правильно, что ли? Словно по-другому и нельзя. Он такой чувственный! И напористый. И мы сломали тумбочку. Вообще он будто лучше меня знает, что мне надо – неожиданно, бурно, крышесносно! Представь, ему не нужно ничего говорить, даже подумать не успеваешь, а он уже делает с тобой что-то.. ой... Ладно, в общем, мозг выключается, и становится совсем хорошо!
– Значит, – хмыкнула Люся, сменив напряжённость на улыбку, – тебя можнопоздравить? Наконец, ты вышла из пике своих отношений с Никитой!
– Не упоминай при мне Иванченко, пожалуйста! – замотала я головой.
– Не делай из него Воландеморта, – ответила Люся. – Неужели не отболело? Год прошёл почти! Но если так, значит, тем более хорошо, что у тебя завязались отношения с мужчиной! Иногда клин клином – самый лучший способ излечиться!
– Нет, – надулась я. – Я больше не собираюсь страдать по Никите. Я вообще больше не хочу страдать! Просто вспоминать про предательство неприятно.
– Прости, милая. Расслабься и забудь о прошлом, живи настоящим! Наслаждайся!
– Ох, Люсенька, ты прям как местный гуру говоришь. Только с Артёмом тоже всё не просто, он такой непонятный, многослойный, как лук. За одним слоем другой, итретий, и десятый.
– Главное, чтобы не плакать, как от лука. Впрочем, если лук не резать, он и глазане режет. С другой стороны, Эльчик, разве плохо, что в человеке много всего?
– Наверное, нет. Но хотелось бы понять сразу, разложить по полочкам и не волноваться.
– Мне кажется, так не бывает... Вспомни, как за тобой ухаживал Саша – три слова в словаре, на уме только машины, машины и ты. Сразу жениться. Было очень понятно, но разве интересно?
– Ну ты сравниваешь! – даже возмутилась я. – Артём, он... – я задумалась, – оночень необычный. С одной стороны, балбес и мажор, с другой – умный и опасный, с третьей – заботливый, с четвертой – загадочный. И жизненный опыт такой... иногдадаже кажется, что половину он выдумал.
– Занятно. А если вспомнить моё задание про отношение к деньгам и жизни, чеммиллиардер отличается от тебя?
– Кхм, наверное, жадностью ко всему: деньгам, ощущениям, знаниям. И бесстрашием. Ещё пытливостью и любопытством. И он не любит делать всё сам, сразу находит, кому делегировать.
