Текст книги "Драконы Кринна"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трейси Хикмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Я видела, как вы гнались за драконом. Я видела, как он улетел. Я была свидетелем всего произошедшего.

Грейм, соображая быстрее, чем когда-либо в своей жизни, наступил на ушибленную правую ногу Дарла. Дарл захлопнул рот так, что послышался щелчок, а винокур с трудом выговорил:

– И чему же ты была свидетелем, дорогуша?

– Ну, сначала я увидела, как Дарл метнул в него копье… Не то чтобы оно причинило ему вред, ни в коем случае, – поспешно добавила Лорин, – о чем нам надо не забыть сообщить Раэли. Потом увидела, как вы оба забрались ему прямо под крылья и нанесли удары топорищем, весьма чувствительные… Но, конечно, не причинив ему вреда. Так могу я сказать моей племяннице, что дракона изгнали из этих мест вполне живым? – закончила она, вручая каждому по куску мяса.

Грейм после недолгого раздумья произнес:

– Ну, он определенно не мертв. Это было правдой.

– Достаточно хорошо, – подмигнула Лорин.

Дарл в задумчивости сдвинул брови и опять открыл рот.

– Эта тварь заблудилась и чувствовала себя неважно, – заявил Грейм. – Мы поговорили с ним и показали дорогу домой.

– Это-то я и подтвержу.

Издалека прозвучал свист, возможно, парового свистка.

Лорин с любовью посмотрела на Грейма:

– Небольшой намек то здесь, то там, просто удивительно, как можно воспользоваться удобным случаем.

Дарл опять закрыл рот – только сглотнул. Грейм беззаботно вздохнул:

– Что ж, тогда все. Мы можем идти домой.

– Домой? – в один голос переспросили съежившиеся за спиной Джерека Фенрис и Фанрис.

– Обратно в Могильники, как бы то ни было. – Грейм усмехнулся, глядя на задумчивое выражение лица Дарла. Внутри наемника шла борьба между любовью к правде и любовью к деньгам, получаемым в награду. – Нам надо отстроиться.

– Я тебе помогу, – твердо сказала Лорин. – Я и вся деревня. Ты это заслужил. – И она нерешительно добавила: – Может, из награды ты отдашь долги…

– Я именно об этом сейчас и думал, – так искренне сказал Грейм, что даже Дарл удивился, не в самом ли деле так и было. – И мне надо немного на обустройство дома, если я же… если я буду не один… – Он неуверенно помедлил, пока Лорин, улыбнувшись, не кивнула решительно, и вздохнул с облегчением. – Ну что ж. Фенрису и Фанрису тоже понадобятся деньги невестам на подарки.

Лорин удивленно посмотрела на братьев.

– Мы можем сыграть одну свадьбу, – радостно сказал Фенрис.

– Одну большую свадьбу, – добавил Фанрис, почесываясь.

Лорин обняла Грейма, и они нога в ногу двинулись в сторону дома, хотя женщина задумчиво оглядывалась через плечо в том направлении, в котором исчез дракон.

– Так и не видела его вблизи. Он был красивый?

– Никогда не видел ничего похожего на него, – серьезно сказал Грейм.

– Ты ведь не причинил ему вреда, правда?

Винокур погладил возлюбленную по плечу:

– Ты же знаешь, я редко причиняю кому-либо вред, даже если и собираюсь.

Дарл, прихрамывая, трусил вслед за ними, щадя больную ногу.

– Я не стал бы этого утверждать.

Джерек и братья Вульф засмеялись. Потом, когда Лорин поспешила вперед разносить добрую весть, Грейм подождал Дарла.

– Как твоя нога?

– Плохо, но лучше, чем твоя голова, – недовольно пробурчал Дарл и добавил: – Она умная женщина. Теперь мы получим деньги, тебе нет нужды убивать дракона, и ты все еще можешь жениться. И братья Вульф женятся – спасите и помилуйте. Боги, следующее поколение, – а Джерек просто хорошо провел время. Каждому хоть что-то досталось, кроме меня.

– Я бы так не сказал, сударь, – медленно произнес Грейм. – Я тут подумал… Будучи женатым человеком, я не смогу подвергать свою жизнь опасностям, как надлежит делать протектору. К тому же мне придется больше заниматься трактиром, по-настоящему заботиться о нем.

Дарл немедленно остановился и вытаращил глаза, не смея даже надеяться.

Грейм закончил:

– В общем, я был бы тебе более чем благодарен, сударь, если бы ты стал протектором вместо меня.

Когда Дарл смог, он заговорил так же нескладно, как Джерек:

– Я справлюсь, Грейм. Я обещаю. У меня был большой опыт в обеспечении правопорядка.

Грейм похлопал его по плечу:

– Да-да, сударь. У меня никогда не получалось хорошо проводить аресты, а ты прекрасно знаешь протокол и все частности. Ты будешь на своем месте, уверен.

Джерек пустыми руками сделал выпад и отдал честь воображаемому врагу – Дарл еще до того, как они вошли в деревню, предусмотрительно отобрал у него оружие.

– Как хорошо опять быть героями. Подумайте только, как мы станем знамениты.

– Мы получили известность, добрую славу и упрочили предприятие, – торжественно сказал Грейм.

– Наше предприятие, – напомнил ему Дарл, – сожжено дотла.

– Ну-ну. Сколько раз я говорил тебе, что надо оптимистичнее смотреть на вещи. Если бы только у нас было что-нибудь новенькое на продажу…

– А как же новый напиток? – спросил Фенрис, подходя поближе к винокуру.

– Если ты сможешь заново его приготовить, – добавил Фанрис.

Грейм удивленно воззрился на них:

– Хорошая мысль. Не беспокойтесь – Лорин никогда бы не доверила мне единственную копию рецепта. Мы будем поставлять пойло на рынок бочками и, может, даже подкрасим его углем. Паладайн знает, уж угля-то у нас предостаточно. – Его глаза засияли, – И мы назовем его…

Фенрис около него рыгнул.

Глаза Грейма увлажнились, затем широко открылись.

– Чистое Дыхание Дракона!

Фенрис выглядел обиженным всего минуту.

Джефф Граб ЗОЛОТО ГЛУПЦА

Из всего драконьего племени хуже всех, несомненно, золотые драконы. Зловредные цветные чудовища просто проглотят тебя, но золотые не успокоятся, пока не проучат тебя хорошенько. Если бы мне дали возможность выбирать, я бы предпочел, чтобы меня съели.

Флинт Огненный Горн (приписывается)

– Эта история о гномах! – проревел певец, пребывая в полной уверенности, что все глаза в помещении обернутся в его сторону.

И в самом деле, все взоры обратились к нему, а также и все руки – руки с глиняными кружками, деревянными тарелками, грязными ножами и объедками. Ливень еды и посуды обрушился на рассказчика, и он, с обманутыми ожиданиями и испорченной одеждой, стал поспешно пробираться к ближайшему выходу.

На выходе бард столкнулся, хоть и ненадолго, с высоченным господином, мгновенно заполнившим собой дверной проем в то самое время, когда певцу не терпелось выйти. Человека-гору было не так-то легко сдвинуть, и в обычных условиях он бы не пошевелился, а бард отлетел бы обратно в зал трактира «Волчья голова». Но вряд ли вновь пришедший ожидал, что спасающийся бегством скальд поприветствует его, поэтому отступил перед натиском объятого ужасом рифмоплета. Бард воспользовался предоставленной возможностью, сбежав из трактира и от продолжения этой истории.

Огромный человек обернулся, демонстрируя заплечные ножны, и сердито посмотрел на удаляющуюся фигуру барда. Он замешкался в дверях, пока негромкое «гав» не вывело его из раздумья. Огромный незнакомец вошел в трактир, рядом с ним трусила большая охотничья собака.

У новоприбывшего был вид искателя приключений, изнуренного долгими путешествиями. Торговец по привычке окинул бы помещение изучающим взглядом, прикидывая размеры рынка, вор или даже бывший воин армии драконов опустил бы поля шляпы, надеясь, что его не узнают, вошедшему же просто было все равно. У него был вид человека, как скажут позже, ставшего мудрым против своей воли. Собака его была тощей, с вытянутой мордой, но во всем остальном ничуть не отличалась от прочих представителей собачьего племени.

Человек подошел к бару, а пес медленно прошелся через груду объедков, брошенных в злосчастного барда, ненадолго остановившись, чтобы обнюхать почти совсем обглоданную баранью кость. Собака фыркнула, признавая ее негодной, и потрусила в сторону камина. Там она повертелась перед огнем и улеглась на спину, подставив теплу золотистый живот, как будто была постоянным посетителем – это пересказывавшие историю тоже впоследствии называли странным.

Пришелец показал хозяину за стойкой два пальца. Трактирщик в ответ вытащил две кружки, по одной в каждой руке, и поднял бровь в тихом недоумении. Пришелец впервые заговорил.

– Одну для моего спутника, – объяснил он, показывая на пса.

Хозяин кивнул, быстренько преобразовав усмешку в непроницаемую деловую улыбку, и налил две кружки.

Пес незнакомца уже приобрел почитательницу в лице одной из служанок, хорошенькой молоденькой женщины в небесно-голубом фартуке с множеством карманов поверх простой белой юбки и темно-синей блузки, с богато украшенной косой, которая доходила ей до пояса. Она гладила пса по светлой шерсти на брюхе, а собака ничем не проявляла своего недовольства и не мешала ей.

Пес отреагировал, только когда незнакомец поставил пенящуюся кружку перед его носом. Посмотрев на кружку и на молодую даму, собака попыталась сделать между ними выбор. Победило пиво. Облизнувшись, она подняла голову чуть выше уровня кружки и принялась лакать длинным узким языком. Отвергнутая молодая дама с вздохом вернулась к своему занятию: собирать пустые кружки и бутылки – «мертвых солдат», такое местное выражение бытовало в городке, которого почти не коснулись ужасы войны. Она отнесла посуду в бар, выбрав не самый близкий путь, чтобы обойти подальше немолодого, хорошо одетого посетителя, следившего за нею не отрывая глаз.

Упомянутый путь пролегал мимо незнакомца, который остановил ее движением руки.

– Принесите вторую кружку, когда он покончит с первой, и третью, когда покончит со второй, и так, пока ему не взбредет в голову остановиться.

Женщина (светло-голубыми нитками на ее переднике было вышито имя «Мелисса») собралась было что-то сказать, но затем кивнула и вернулась к стойке. Остальные посетители – фермеры, рассуждающие о грядущем урожае, плотники и каменщики, загнанные под крышу наступившей темнотой, писец в очках, писавший в углу письмо для женщины средних лет, – все вернулись к прерванным занятиям.

Все за исключением немолодого, хорошо одетого посетителя, который прямо смотрел на пришельца с самоуверенностью мага или, может быть, барона. Его пышный наряд выцвел, но сохранил прочность, хоть из-за живота петли под пуговицами жилета и вытянулись. С пояса мужчины свешивался тонкий жезл из старого слоновьего бивня или кости, но с первого взгляда было не ясно, магический это предмет, символ могущества или подделка.

– Интересное животное, – заметил после недолгого молчания представитель местной знати.

– Больше, чем кажется, – последовал машинальный бесстрастный ответ.

– Никогда не видел, чтобы собака пила пиво.

– Он пьет только для того, чтобы усложнить мне жизнь, – сказал пришелец с вздохом, – Никто никогда не просит его оплатить счет.

– Он продается?

– Он не мой, чтобы его продавать. Собака идет за мной по собственной воле. Когда-то я пытался продать его, но он всегда возвращался, принося с собой неприятности.

При этих словах пес вытащил морду из теперь уже пустой кружки и зевнул, обнажив острые зубы, лишь слегка пожелтевшие от возраста, затем поднял голову, глядя на своего спутника-человека.

– Ты знаешь, что это правда, – продолжил незнакомец, обращаясь к собаке, и добавил тише: – Как будто это может быть чем-то кроме правды. – С этими словами он сделал знак принести следующую кружку.

Беседа затихла в мерцании огня, пока пожилой человек (определенно что-то вроде барона: его взгляд был проницателен и беспощаден, но недостаточно ярок, чтобы предположить наличие магических способностей) осознавал, что его отстранили от диалога между человеком и собакой. Он попытался опять:

– Ты нашел наш городок приятным?

– Я нашел ваш городок случайно – шел вниз по побережью от Трентвуда.

– По делам или чтобы развлечься?

– У меня нет дел и очень мало развлечений.

– Ты воин? – Пожилой бросил взгляд на меч, и на мгновение его лицо осветилось пониманием. – Мне – нам – здесь нужны воины.

– Я… – произнес незнакомец, сделав большой глоток из своей кружки, – глупец. Но ты, господин, можешь звать меня Дженгаром.

– По крайней мере, ты не скрываешь правды, – усмехнулся старый барон, но смех застрял у него в горле, когда он понял, что Дженгар не разделяет его веселья.

Тот пронзил барона суровым взглядом, затем расслабился, но лишь отчасти:

– В этом мне не дано выбора. Это мое проклятие, по правде говоря. Хочешь услышать историю?

– Конечно, конечно, – ответил барон. – Главное место в ней занимают… э-э… не гномы, надеюсь?

– Пока нет, – проворчал человек. – Но из-за них все могло быть только хуже…

Зал постепенно затих, когда Дженгар приступил к рассказу. Он начал без вступления или призыва к тишине, просто стал излагать факты. Его манера вести себя многих удивила, и половина зала пропустила начало, но после первой же минуты замолчали все. Разговоры прервались на полуслове, пиво забыли заказать или донести, даже царапанье пера писца по бумаге прекратилось. Тишину нарушал только пес, шумно лакая из своей кружки, но даже он смолк по мере продолжения истории.

– Знайте, что зовут меня Дженгар. Имя собаки – Золото Глупца. По каким причинам она так названа, узнаете позже. Раньше во время войн я добавлял к своему имени прозвище, обычное для воинов, – Убийца Троллей, или Пламенная Смерть, или что-нибудь не менее глупое. Почему я отправил прозвища в небытие тоже узнаете позже.

Во время прошлой войны я отлично служил и отважно сражался. В двух Войнах, в Армаде и во время осады замка Дайр, я не был героем, возглавляющим наступления, обратите внимание, но участвовал в боях наравне со всеми. Раньше я преувеличивал свой вклад в эти победы, что ж чего еще ожидать от бывалого солдата. Как и многие мои товарищи, я страдал одним недостатком: множество раз рассказывая о своих подвигах в самых цветистых выражениях, я сам начинал в них верить.

Когда последние Повелители Драконов были изгнаны из этой части Кринна, многие солдаты думали, что смогут просто отложить меч и вернуться к земледелию или сапожному ремеслу. Я тоже полагал, что вернусь к кузнечному горну. И, как многие, обнаружил, что не могу. Никак не получалось сосредоточиться на ремесле, которое до войны было для меня всем. Земля и кузница просто потеряли свою привлекательность после того, как я сражался с приспешниками Бездны и их ужасной Владычицей.

Нас было четверо, с одинаковыми стремлениями и одинаковым прошлым. Мы составили план, который может прийти в голову только в тусклом свете таверны, вроде той, где мы сейчас сидим. Ходили слухи, что дракон, переживший войну, обосновался в южных горах. Весть об этом принес бард – и саму историю, которой он охотно поделился, и предположительно точную карту, с которой расстался за немалую цену.

Мы намеревались опередить других охотников за этим драконом и его богатствами. Четыре человека против дракона! Но мы придерживались самого высокого мнения о себе и наслушались рассказов о тех, кто сумел одолеть таких вот лютых тварей, и потому заложили наши скудные пожитки, чтобы купить припасов для путешествия и получить шанс быстро разбогатеть.

Четыре, нет, пять дней провели мы в горах. Веселая беседа шла больше о том, как нам лучше потратить драконий клад, а не о том, как победить чудовище. Мы не принимали никаких предосторожностей, чтобы подойти к нашей жертве незамеченными, и могли бы отправить официальное предупреждение о нашем приближении, если бы остановились, чтобы об этом подумать. Да, мы были полностью поглощены собой и хвастливыми рассказами о собственной храбрости.

Вечером пятого дня мы устраивались на ночлег, когда в кустарнике послышался шум. Могучие охотники на драконов, включая и меня, схватились за оружие, уверенные в том, что в любое мгновение на нас обрушатся крылатые чудовища. Вместо этого кусты затрещали, раздвинулись, и оттуда, прихрамывая, выбежал… вот он.

Дженгар показал на собаку, которая обнюхивала воздух над пустой кружкой и, кося глазами, в ожидании оглядывала зал. Мелисса, служанка, принесла собаке новую порцию. Человек сидел молча, пока Золото Глупца не вылакал пиво, игнорируя внимание, которого неожиданно удостоился, потом вздохнул и продолжил:

– Мы были крепкими мужчинами, закаленными в боях воинами. Мы приготовились к битве, а перед нам предстало это нелепое, несчастное на вид создание. В его шерсть набились репьи, на нос и лапы покрывали ожоги от крапивы, и он выглядел еще шелудивее, чем сейчас. Посмеявшись над собственной глупостью (и сделав в уме заметку, что неплохо бы ставить часовых), мы начали размышлять о том, что с ним делать. Припасов с собой мы взяли немного, и один из отряда предложил, наполовину шутя, что нам следует зажарить его на ужин.

Не настолько уж были скудны наши запасы. Часть своей доли я пожертвовал на то, чтобы накормить его, и пес немедленно проявил к ним интерес. Уже тогда он был попрошайкой. Весь следующий день он ходил за мной по пятам, пока мы обсуждали, как каждый потратит свою долю сокровища. Шустрый Эдди, предложивший зажарить нашего нового питомца, собирался купить себе большое имение и заделаться лордом. Двое других толковали о вине и женщинах, о положении в обществе. Что касается меня, то я хотел какое-то время попутешествовать с удобствами, а затем, осмотрев все, что нужно, остепениться.

Дженгар хитро усмехнулся, и в его взгляде появилось мечтательное выражение.

«Человек, ставший мудрым против своей воли», – скажут люди.

– Первое предупреждение о том, что случится, мы получили, когда исчез пес. У него есть эта способность исчезать, почуяв опасность, но в то время я только еще начал знакомиться с его привычками и, бросив взгляд вниз, удивился, обнаружив, что его нет. Я открыл рот, чтобы позвать пса, но отчаянный вопль Шустрого Эдди заглушил мой крик.

Мы думали, что нам попадется обычная драконья пещера, как их описывают барды – огромное отверстие, выдолбленное в горном склоне, специально созданное для того, чтобы быть домом для больших чешуйчатых созданий. Вместо этого мы увидели широкое, очищенное пространство, вроде того, что делают олени, устраиваясь на ночлег. Края были выложены кустарником и небольшими деревцами, а в центре, как забытое приношение ныне мертвому богу, лежала огромная груда сокровищ. В точности как говорилось в старых легендах!

Там были драгоценные камни: янтарь и рубин, блюда, судя по всему, из полированной стали, округлые, как щиты гномов, украшения из золота и других драгоценных металлов, собранные здесь исключительно для того, чтобы мы воспользовались и насладились ими. По одному краю кучи были врыты в землю слоновьи бивни. Все это покоилось на ложе из золотых монет, сейчас, конечно, бесполезных в качестве настоящих денег, но их вполне было можно обменять у ремесленников на добрую надежную сталь.

Шустрый Эдди издал крик жадной радости, и мы застыли, как глупцы, улыбаясь своему везению. Что могло быть лучше! Мы нашли сокровище дракона, когда самого дракона даже не было дома! Все как один мы ринулись вперед, побросав оружие и вытаскивая на ходу сумки и мешки, чтобы сложить в них древние монеты.

Тогда груда золота чихнула.

Это был сильнейший древний чих, подобный порыву ветра из кузнечных мехов, которые стали древностью до того, как мы появились на свет. Золотая змеиная голова поднялась из кучи, огромные крылья раскрылись, сверкая в свете закатного солнца. То, что мы приняли за стальные блюда, оказалось чешуей на животе чудовища, слоновьи бивни – его зубами, то, что, мы могли поклясться, было искусно ограненными драгоценностями – крепкими мышцами, вздымавшимися под его сияющей чешуей. Глаза его были цвета сверкающих рубинов, а усы напоминали золотые нити.

Видите, мы позабыли, погрузившись в жадные мечтания, поинтересоваться цветом дракона.

Мы, только что с жадностью мчавшиеся вперед, повернули и бросились в обратную сторону, туда, где бросили оружие. Двое моих закаленных в боях соотечественников побросали все и устремились прочь, в лес, и видел ли кто их с тех пор, не могу сказать. Шустрый Эдди остановился только на мгновение, чтобы подобрать брошенный им меч. За эту попытку он удостоился короткой струи пламени, от которой загорелись его штаны, и он с криками и воплями бросился догонять убежавших. Видел ли его кто с тех пор, не могу сказать.

Я один схватил оружие и проявил твердость. Не из бесстрашия или героизма, даже не из жадности. Я был пригвожден к месту моей собственной трусостью, окаменел от страха. Одно дело описывать дракона – огромные кожистые крылья, огненное дыхание, золотая чешуя, сверкающая, словно только что начищена. Одно дело увидеть картинку или фигурку. Но столкнуться с оригиналом, чья пасть качается в тридцати футах над твоей головой, ощетинившись всеми зубами, – совсем другое дело. Я всегда считал себя смелым человеком, вместе с другими храбрецами сражавшимся против армии драконов. Я гордился собой, как героем, но в этот момент, наедине с золотым созданием, увидел свое настоящее лицо.

Вы слышали, как барды поют о том, как могучий воин одним ударом меча заставляет дракона повиноваться. Этот точно нацеленный удар должен быть такой мощности, что его сила заставит дракона отступить.

Вы слышали такие россказни, и я тоже. Я закрыл глаза, вручая судьбу истинным Богам, и изо всех сил, хотя и не особенно обдуманно, размахнулся. За свою веру я поплатился хорошей встряской – это все равно, что ударить по камню. Мои руки чуть не вырвало из плеч.

Я продолжал стоять с закрытыми глазами, ожидая или грохота, с которым чудище рухнет на землю, или испепеляющего огненного выдоха, что было бы последним из услышанного мною в жизни. Но я ничего не услышал и, прождав довольно долго, приоткрыл один глаз.

Место действия не изменилось. Дракон все так же возвышался надо мной: золотые усы выбивались из-под зубов цвета слоновой кости, глаза сияли, как рубины, вобравшие в себя свет огня. От моего меча остался обломок длиною фут с неровным, зазубренным краем.

Отломившийся кусок меча лежал где-то рядом, но мне в нем нужды не было. Дракон шире открыл пасть, показав задние зубы, более мелкие, но такие же острые.

– Ты закончил? – проговорил он, и от его голоса земля рядом со мной загрохотала, а меня дрожь пробрала до костей.

Принимая во внимание ситуацию, эта тварь была на редкость учтива, хотя и ужасающе могущественна. Дракон спросил, как меня зовут и чем я занимаюсь. Я сохранил достаточно хладнокровия (так мне тогда казалось), чтобы врать на полную катушку. Грабители? Нет, что ты, мы просто путешественники, случайно набредшие на его спящую фигуру. Убийцы? Ну, нет, мы бросились к оружию для самозащиты. Воины? Ну да, я могучий воин, но только если меня рассердить. Помню, что я не очень хорошо представлял, что скажу дальше, мой ум просто цеплялся за любую возможность продолжить разговор, поскольку это представлялось единственным, что отделяло меня от небытия.

Величественное существо не попалось на мои увертки. Оно знало, как все драконы знают обо всем в мире – знают фазы луны, вес человеческого сердца, им известны науки, о которых нам и не мечталось, и магические искусства, позволяющие узнать все о более ничтожных смертных и зверях. Он знал, что я лгу, и это, казалось, рассердило и опечалило его.

Да, чудовище не лишило меня жизни, не тронуло даже когтем. Иногда мне кажется, уж лучше бы оно меня убило. Вместо этого оно наложило на меня великий геаз – путешествовать (как я и хотел) и, путешествуя, всегда говорить правду.

Дракон отпустил меня с этим коварным проклятием, и тогда я тоже скрылся в лесу, держась подальше от дома, поскольку не хотел говорить друзьям о том, как глупо просчитался, полагая, что смогу провести дракона. Пес вечером догнал меня и остался со мной. Я назвал его Золото Глупца, потому что это единственное сокровище, которое я получил за мою глупость. Как я говорил, я пытался от него отделаться, обменять или продать, но всякий раз случались несчастья, и я оставил попытки. Я также пытался лгать, чтобы испытать проклятие, но опять случались несчастья, и больше я так не делаю. Это моя судьба, мое проклятие и полученный мной урок честности.

Если я скажу, что ваше пиво безвкусно, а ваши кровати годятся только для блох, это правда, а многим не по нраву слушать неприятные слова. Так вот, я пришел в ваш городок и пробуду здесь день-два, пока мое присутствие не станет невыносимым, тогда я уйду. Я живой пример того, насколько глупа ложь и недальновидны самообман и жадность. И, конечно, уроков дракона.

Дженгар закончил свой рассказ в полном безмолвии, горожане размышляли над его словами. Потом тишину прервал внезапный шум, когда Мелисса, служанка, развернулась и с размаху влепила дворянину пощечину, затем с красным лицом и слезами на глазах стремительно убежала в хозяйственное помещение.

Старый барон, казалось, удивился и достаточно громко, чтобы присутствующие услышали, пробормотал:

– Что с ней стряслось?

Дженгар серьезно посмотрел на него:

– Во время моего рассказа ты, господин, положил руку туда, куда воспитанному человеку ее класть не следует. Когда рассказ закончился, девушка осознала и свое положение, и твое намерение.

Теперь пришла очередь покраснеть барону.

– Ну, ты же видишь, тут…

Дженгар прервал его:

– Я вижу – тут и говорю – тут, и говорю правду – тут, потому что это мое проклятие. Ты что думаешь, моя история просто безобидная небылица? Она правдива, поэтому я не могу долго оставаться на одном месте. – С этими словами путешественник отнес свою пустую кружку и кружку пса к бару.

Слушатели восприняли это как официальный конец представления и вернулись к своим занятиям. Служанка так и не появилась.

Дженгар сделал знак принести еще два нива и заметил, как трактирщик бросил сердитый взгляд в сторону камина и дворянина.

– Тебе не нравится этот благородный господин? – спросил Дженгар, и удивленный трактирщик вновь обернулся к нему.

– Старый барон? Я никогда не говорил… – начал он, но потом пожал плечами.

– Тебе и не надо этого делать. Я так понимаю, он не прочь поглазеть на молоденьких женщин?

– Глазел бы и глазел, это меня не волнует, – сказал трактирщик. – Лишь бы руки не распускал. И все остальное. Он давит на меня, чтобы я отдал Мелиссу к нему в услужение.

– И ей все равно?

– Ни в коем случае. Она угрожает, что сбежит, если я соглашусь. А он тем временем создает для меня все более тяжелые условия работы. Поднимает пошлины, вводит разные мелкие законы и изводит по всяким незначительным причинам. Все это, несомненно, прекратится, как только я соглашусь на его требования.

– И ты в конечном итоге согласишься.

– Жизнь сурова, – пробормотал трактирщик, внезапно заинтересовавшись чем-то находящимся на расстоянии несколько футов.

Старый барон тем временем пытался подружиться с Золотом Глупца, но в этом ему сопутствовал такой же успех, как раньше с девушкой. Пес отскакивал, уклоняясь от прикосновения человека, и, в конце концов, спрятался под стул.

Когда Дженгар вернулся к камину, собака обрадовалась и занялась пивом. Старый барон, словно сомневаясь, бросил оценивающий взгляд на путешественника.

– Ты все еще такой же отважный воин, как описывал в своей истории? – спросил он, его глаза мерцали в свете пламени.

Дженгар пожал плечами:

– Отважный, но в определенных пределах. То, что со мной случилось, заставило меня пересмотреть эти пределы. Я знаю, что никогда больше не смогу встретиться с драконом.

Старый барон махнул ему рукой, показывая, что это не имеет значения.

– У меня неприятности, – начал он, запнулся и исправился: – У города неприятности. Дело в одном гноме, который живет неподалеку.

Дженгар опять пожал плечами:

– По крайней мере, это объясняет враждебную реакцию на слова барда. Ну а мне-то что до этого?

– Меня беспокоит то, что этот маленький гном может представлять большую опасность для моего… э-э, нашего… городка. Взрывы. Вулканы. Морские змеи. Сбежавшие великаны. И тому подобное.

– Никогда не занимался выселением гномов, – хмуро сказал Дженгар.

– Да, но ты честен, – заметил старый барон, вытянув руку, чтобы дружески похлопать воина по колену. Дженгара передернуло от его прикосновения, и путешественник сразу же понял реакцию Золота Глупца на этого человека. – Я посылал других так называемых отважных воинов на разведку в логово этого создания, но ни один из них так и не вернулся. Все они трусы. Я хочу, чтобы ты выгнал это существо или, по крайней мере, вернулся ко мне и объяснил, почему у остальных ничего не вышло.

– А что если я скажу, господин, что ты на редкость отталкивающий человечишка? – откровенно сказал Дженгар. – И недостоин того, чтобы воины тратили на тебя свое время?

– Я восприму это как подтверждение твоей честности, – ответил барон с тихим показным смехом. – За эту незначительную услугу я хорошо заплачу и, возможно, смогу предоставить тебе пристанище, где твоей… прямолинейности не будут придавать значения.

– И что ты думаешь? – спросил Дженгар. Старый барон собрался было ответить, но вовремя понял, что на этот раз воин обращается к собаке.

Золото Глупца, который теперь лежал на боку, зевнул во всю пасть, что, вероятно, означало положительный ответ.

Старый барон согласился предоставить человеку и собаке полный пансион («У меня есть средства воздействия на трактирщика», – сказал он, маслянисто подмигнув), если Дженгар отправится к гному и выяснит, что случилось с предыдущими воинами. Путешественник пообещал, что вернется со сведениями на следующий день.

До башни гнома было полдня пути вниз по берегу, безлюдной плоской косе, выдающейся в море, с ровным золотисто-песчаным пляжем по обеим сторонам. Дальше к югу выступал в море второй полуостров с неровной грядой черных зубастых скал, который защищал безмятежный залив от ярости моря. Невысокая башня из обмазанных грязью камней возвышалась над плоским ландшафтом. Высотой она была около сорока футов и почти столько же в окружности у основания. Башня заканчивалась площадкой, на которую был водружен большой железный чан, отчего все сооружение выглядело так, будто в прошлом служило маяком.

Отмель, ведущая к башне, была изрыта ямами, что неудивительно для земли, где поселился гном, и усыпана странными устройствами исключительно из обветренного дерева, с оборванными лоскутами парусины, свисающими со всех сторон. Они валялись на песке выше линии прилива, как брошенные каким-нибудь божком игрушки.

Механизм, устремившийся прямо на Дженгара, не застал того врасплох, хотя бы потому, что его движение сопровождалось невероятно громким шумом. Этот звук походил на жужжание пчелиного роя, нападающего на лесопилку, и доносился он со стороны моря. Человек и собака невольно посмотрели вверх, но нарушитель спокойствия находился ближе к линии горизонта, на поверхности самого залива.

Механизм, накренившись, скользил по гладким волнам, явно, как заключил Дженгар, теряя управление.