Текст книги "Триумф Темного Меча"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трейси Хикмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ГИБЕЛЬ МИРА

Однажды в юности Гаральд оказался под открытым небом, когда две враждующие группировки Сиф-ханар устроили погодное сражение. Молния ударила в землю прямо рядом с ним, Гаральд даже слышал шипение воздуха вокруг нее. Он до сих пор ясно помнил парализующую дрожь, прошедшую сквозь его тело, а потом, через секунду, удар грома, от которого у него вышибло воздух из легких.

– Пророчество не исполнилось. Я пришел помешать этому.

Голос, произнесший эти слова, поразил его, как та молния. От густого тембра – знакомого, но все же несколько иного – по его телу прошла дрожь, кровь закипела, все существо словно окутала зловещая аура.

– Джорам! – обернувшись, воскликнул он.

Как голос его, прежний – и все же другой, так и сам Джорам был знакомым – но изменившимся.

Его густые черные волосы блестели на солнце. Гаральд вспомнил, как эти длинные спутанные кудри обрамляли лицо девятнадцатилетнего юноши. Но сейчас черные локоны были срезаны до уровня плеч и гладко расчесаны. Ярко-белая прядь, начинавшаяся прямо надо лбом, спадала вдоль левой щеки.

Само лицо было знакомо своей мрачной, точеной красотой. Но то тут, то там рука Творца дрогнула, и резец оставил на этом лице отметины скорби, возраста и странной, непонятной печали. На самом деле это лицо так изменилось, что его нельзя было бы узнать, если бы не глаза. Гаральд поначалу чуть было не усомнился, Джорам ли перед ним, но эти глаза он не мог спутать ни с чьими: в глазах Джорама по-прежнему светилось пламя кузни, хотя теперь отчасти приугасшее, обратившееся в пепел горечи и гнева.

Принц Гаральд увидел и еще кое-что знакомое – ножны. Эти ножны он сам подарил Джораму. И Гаральд знал, что в этих ножнах – Темный Меч.

– Джорам? – тихо повторил принц, глядя на человека в простых белых одеждах, стоявшего в середине лагеря.

Кардинал Радисовик упал на колени.

– Да, кардинал, – хмыкнул Ксавьер. – Взывай к милости Олмина! Пророчество свершилось. Настал конец мира. – Взмахом руки он убрал ледяную стену вокруг себя, затем, шагнув вперед, ткнул пальцем в Джорама. – И причиной всему этот демон! Убейте его! Убейте!

Вспышка света – и слова императора потонули в жутком булькающем звуке. Сквозь красные брызги Гаральд увидел, что Дкарн-дуук рухнул ничком, как сраженное молнией дерево.

Все были настолько потрясены, что никто не произнес ни звука.

Одна из колдуний, придя в себя, упала на колени рядом с императором. Перевернув тело, она стала было звать Телдара. Но слова замерли у нее на устах.

В черепе его зияла черная сквозная дыра с обугленными краями – жуткая пародия на то, что некогда было ртом. Колдунья быстро прикрыла омерзительную рану, набросив алый капюшон одеяния Ксавьера на то, что осталось от его лица.

Но было слишком поздно. Те, кто успел увидеть ужасное зрелище, стали в ужасе носиться вокруг, падая наземь, кто-то взлетел в воздух, остальные стали кричать чтобы открыли Коридоры. Последние слова императора – «конец мира» – повторяли, словно песнопение, полное отчаяния и безнадежности.

Телохранители Ксавьера бросились к одетому в белое человеку. Тот выхватил из-за спины Темный Меч и выставил его перед собой. Клинок засветился голубым.

– Стоять! – взревел Гаральд.

Колдуны неохотно повиновались. Принц уставился на труп, затем снова посмотрел на человека с пламенным клинком.

– Слушайте меня! – воскликнул Джорам, не сводя взгляда со зловещих Дуук-тсарит. – Вы все погибнете, как мой дядя, если не объединитесь. – Держа меч между собой и Дуук-тсарит, он шагнул к принцу.

– Не приближайся! – крикнул Гаральд, поднимая руку, словно отгоняя призрака. – Неужто Ксавьер был прав? Ты – демон? Это ты навлек на нас погибель?

– Вы сами навлекли ее на себя, – мрачно ответил Джорам. Внезапно протянув левую руку, он схватил Гаральда за плечо. Принц ахнул, дернувшись от его прикосновения, и Дуук-тсарит тут же окружили их. Меч вспыхнул, и они снова в нерешительности застыли. Они ощущали, как Темный Меч высасывает из них Жизнь и лишает магической силы.

Джорам больно стиснул руку принца.

– Я – из плоти и крови! Я был за Гранью и вернулся. Я знаю этого врага и знаю, как с ним бороться. Слушайте меня и повинуйтесь моим приказаниям, иначе миру действительно придет конец, как и сказал мой дядя!

Гаральд уставился на руку, стискивавшую его плечо. Он не верил своим чувствам, но все же понимал, что его касается живой человек.

– Откуда ты взялся? – глухо спросил он. – Кто этот враг? Кто ты?

– Нет времени на вопросы! – нетерпеливо крикнул Джорам. – Гигант на время остановил танки, но бедняга уже убит, и враг снова наступает, причем быстро. Через несколько минут в этой крепости никого не останется в живых! – Внезапно он сунул Темный Меч в ножны. – Смотри, – он широко раскинул руки, – я безоружен. Если пожелаешь – я твой пленник.

Когда Дуук-тсарит рванулись вперед, землю сотряс взрыв.

– Стена пробита! – крикнул кто-то. – Мы их видим! Они наступают!

– Ползущая смерть... – прошептал Гаральд.

От отчаяния и горя глаза у него затуманились слезами, и тело, лежавшее у его ног, словно расплылось. Растерянный, потрясенный, испуганный, он закрыл глаза руками, проклиная себя за слабость и сознавая, что не должен поддаваться. Очередной взрыв сотряс крепость. Люди кричали, умоляя принца спасти их. Но как? Он был растерян и обескуражен точно так же, как и они...

Он слышал, как кардинал рядом с ним молится Олмину. Что же такое Джорам? Он – спаситель или разрушитель?

А имеет ли это значение...

– Отпустить его! – приказал он наконец колдунам. Потом, глубоко вздохнув, повернулся к человеку в белом. – Хорошо. Я буду слушать тебя, кто бы ты ни был, – хрипло сказал он. – Так что, ты говоришь, мы должны сделать?

– Собрать магов и каталистов вместе. Нет, кардинал, на это у нас времени нет, – повернулся Джорам к Радисовику, который встал на колени рядом с императором. – Сейчас вы нужны живым, а не мертвым. Вы и все каталисты должны дать магам достаточно Жизни, чтобы сотворить заклятие. Нам надо окружить всю крепость ледяной стеной, причем не истратив всей магической энергии.

– Лед? – с недоверием уставился на него Гаральд. – Я же видел, как эти твари камень раскалывают своими световыми лучами! Лед...

– Делайте, как я сказал! – рявкнул человек в белом, сжав кулаки, и его властный голос прозвучал как удар молота, перекрывающий бушевавший вокруг него хаос. Затем его суровое лицо смягчилось. – Делайте, как я сказал, ваше высочество, – добавил он, и мрачная полуулыбка искривила его губы.

И перед Гаральдом встало давнишнее воспоминание. Джорам был тогда надменным, горячим юношей...

– Красивые слова! – гневно ответил Джорам. – Однако ты весьма охотно откликаешься на «вашу светлость» и «ваше высочество»! И что-то я не видел, чтобы ты наряжался в грубые крестьянские лохмотья. И не видел, чтобы ты поднимался до рассвета и трудился на полях до полного изнеможения – пока твоя душа не задрожит, как сорняки, которые ты вырываешь! – Джорам указал на принца пальцем. – Здорово у тебя все выходит на словах! Болтун ты, и все! Со своими красивыми нарядами, блестящим мечом, шелковыми шатрами и колдунами-телохранителями! Вот что я думаю о твоих словах! – Джорам сделал непристойный жест, коротко рассмеялся и повернулся, чтобы уйти прочь.

Гаральд быстро вскинул руку, схватил юношу за плечо и развернул к себе. Джорам вырвался. С искаженным от гнева лицом юноша ударил принца кулаком изо всех сил. Принц легко увернулся, перехватив руку Джорама за запястье. Уверенным, хорошо заученным движением Гаральд выкрутил Джораму руку, заставив юношу опуститься на колени. Скрипнув зубами от боли, Джорам попытался вырваться и встать.

– Прекрати! Драться со мной бесполезно! С моей магией я одним словом мог бы вообще оторвать тебе руку! – спокойно сказал Гаралъд, крепко удерживая разъяренного юношу.

– Будь ты проклят, ты... – Джорам грязно выругался, обозвал принца непристойными словами. – Пошел ты со своей магией! Если бы у меня был мой меч, я бы... – Он лихорадочно заозирался, выискивая взглядом свое оружие.

– Я дам тебе твой проклятый меч, – мрачно сказал принц. – И можешь тогда делать все, что захочешь. Но прежде ты выслушаешь меня и запомнишь мои слова. Чтобы как следует исполнять свой долг в этой жизни, я должен одеваться и вести себя так, как приличествует моему положению в обществе. Да, я одет в красивую одежду, я регулярно моюсь и расчесываю волосы. И я намерен проследить, чтобы ты научился делать то же самое, прежде чем отправишься в Мерилон. Почему? Потому что этим ты покажешь, что тебе не безразлично, что думают о тебе другие люди. А что касается титула – меня называют «милордом» и «вашей светлостью» из уважения к моему положению в обществе. Но я очень надеюсь, что в этом есть также и уважение ко мне лично. Как по-твоему, почему я не заставлял тебя обращаться ко мне как положено? Потому что слова для тебя – пустой звук. Ты никого не уважаешь, Джорам. Тебе все безразличны, тебе ни до кого нет никакого дела. Ты ни о ком не заботишься. Даже о самом себе!

– Боже мой! – прошептал Гаральд. – Этого не может быть! Не может...

– Ты – Джорам! – Мосия пробился сквозь толпу и стоял теперь, глядя широко раскрытыми глазами на человека в белом. Впервые в жизни Симкин не наврал!

– Значит, миру и правда конец, – прошептал он.

– Поверьте мне, ваше высочество, – настаивал человек в белом.

Гаральд пытался рассмотреть лицо собеседника, но для него это оказалось мучительным и слишком терзало нервы. Отведя взгляд, он посмотрел на бледного, потрясенного Мосию, затем вопросительно глянул на кардинала, который только пожал плечами и возвел глаза к небу.

Вера в Олмина? Это хорошо, но ему нужна была вера в себя, в свои инстинкты.

– Отлично, – выдохнув, внезапно сказал Гаральд. – Мосия, передай всем, мы окружаем эту крепость ледяной стеной.

Мосия всего мгновение помешкал, глядя на человека, который рассматривал его с печалью и сожалением, затем послушно повернулся, чтобы передать приказ.

Скорее всего, было уже слишком поздно. Маги – даже вышколенные Дуук-тсарит и Дкарн-дуук – казались слишком выбитыми из колеи, чтобы действовать сообща. Те, кто еще не поддался панике, действовали как бог на душу положит и сражались, как их обучили. Паря над стеной, они бросали огненные шары. Но огонь совершенно не вредил железной чешуе монстров. Разве что привлекал их внимание к самим колдунам. Незрячие глаза поворачивались в их сторону, вспыхивали лучи, и маги падали на землю, как сухие листья.

Остальные бешено работали, пытаясь заделать брешь в каменной стене. Вызывая камни из земли, они торопливо обрабатывали их, чтобы те могли встать в дыру. Но железные чудовища разносили камни вдребезги прежде, чем маги успевали обработать их, и вскоре все, кто стоял перед брешью, отступили перед гудящими зловонными тварями.

Но один маг действовал четко по приказу Гаральда. Это был один из тех, кто схватил Джорама в роще Мерлина. Это была колдунья – глава ордена Дуук-тсарит, та, что сразу же узнала его. Когда Джорам убрал в ножны Темный Меч, колдунья сумела при помощи своего искусства чтения разума порыться в мозгу Джорама. Хотя она мало что поняла из увиденного там, она узнала достаточно об этих тварях, чтобы понять, что именно он намерен сделать. Пробираясь сквозь толпу, говоря спокойно и убедительно, она собрала вокруг себя Дуук-тсарит, которые находились поблизости. Все колдуны беспрекословно подчинялись – некоторые из привычки повиноваться ей, большинство же потому, что среди этого кошмара она представляла собой островок реальной власти.

Колдунья созвала каталистов и те, пробормотав свои молитвы, взяли от мира долю Жизни и послали ее в тела колдунов, магов, даже чародеев, которые, как и Мосия, сбились в эту крепость из разбитых отрядов. Сосредоточившись на одном-единственном заклятии, маги подняли сверкающую ледяную стену, полностью окружившую крепость. Почти тут же лучи смертоносного света погасли. Бойня прекратилась.

Колдуны в изумлении смотрели на открывшееся им зрелище. Морозное дыхание льда было видно в теплом воздухе. Клубясь у ног магов, оно окутывало их разгоряченные тела, охлаждало кипящую кровь, привносило спокойствие и порядок туда, где всего мгновение назад царили паника и хаос. Внутри крепости воцарилась тишина, и все моргали, полуослепшие, глядя на сверкающий на солнце лед.

Луч света пробился сквозь лед, но ударил он бесцельно и ушел в никуда. У тварей не было цели, и хотя они продолжали стрелять лучами, большинство их пронзало пустой воздух.

– Сработало, – ошеломленно проговорил Гаральд. – Но... как? Почему?

– Танки – или, как вы их называете, твари – убивают, фокусируя свое лазерное оружие – «взгляды» – на всем, что движется или испускает тепло, – ответил человек в белом. – Так они наводятся на цель. Теперь они не чувствуют, что в крепости кто-то есть.

Прикрыв глаза от солнечных лучей, принц сквозь лед уставился на тварей.

– Значит, мы спасены. – Он облегченно вздохнул.

– Только на короткое время, – мрачно ответил человек в белом. – Это их не остановит, ваше высочество. Только замедлит продвижение.

– Но мы успеем связаться с Тхон-ли и приказать им снова открыть Коридоры, – быстро сказал Гаральд. – Ты спас нас! Мы начнем отступление...

– Нет, ваше высочество! – Человек в белом схватил принца за разорванную, залитую кровью рубаху, когда тот пошел было прочь. – Сейчас вы не имеете права отступать. Вы должны сражаться. Мой дядя был прав в одном – выхода нет. Бежать некуда. Если вы не остановите их здесь, они захватят весь мир.

– Сражаться с ними? Как? Это же невозможно!

Гаральд снова посмотрел на тварей. Явно растерявшись и пытаясь справиться с неожиданной ситуацией, несколько тварей сбились кучку и, соединив лучи, силились расплавить лед. Это мало помогало – маги просто снова восстанавливали его. Другие твари беспорядочно палили, случайно попадая, но в целом принося мало вреда. Теперь были видны и сверкающие металлом тела людей, которые жались к тварям, словно для защиты.

Но Гаральд знал, что его люди долго не продержатся. Маги уже начинали уставать, Жизнь, необходимая для того, чтобы поддерживать огромную ледяную стену, медленно уходила из них. Когда они совсем ослабеют, всем остальным ничего не останется, как сдаться на милость железных тварей и людей в металлической коже.

– Наша магия бессильна против них! – настаивал Гаральд. – Ты же видел...

– Только потому, что вы не знаете их, ваше высочество, – нетерпеливо перебил его человек в белом. – Вы просто не умеете сражаться с ними!

– Тогда ты должен сказать мне, что происходит! Мне надо все знать, прежде чем решиться!

Человек в белом в отчаянии стиснул руки, невероятно напомнив Гаральду прежнего нетерпеливого, горячего юнца. Однако Джорам справился с собой, сдержал злые слова. Выдержав какую-то внутреннюю борьбу, он погладил пальцами кожаные ремни, перекрещивавшие его грудь, – возможно, это прикосновение успокаивало его. И когда он заговорил, голос его был ровен.

– Посмотрите мне в лицо.

Принц с неохотой выполнил его просьбу. Глядя в знакомое и в то же время чужое лицо, он понял, что избегает смотреть на этого человека, не желая признавать пугающего, необъяснимого изменения.

– Кто я? Назовите мое имя.

Гаральд попытался отвести взгляд, но карие глаза не отпускали.

– Джорам, – неохотно сказал он наконец. – Ты Джорам, – повторил он.

– И сколько же времени прошло с тех пор, как я покинул этот мир? – мягко спросил Джорам.

– Год, – дрогнувшим голосом ответил Гаральд.

И тут очевидное поразило его как гром. Он был вынужден признать, что всего несколько сотен дней назад этот человек ушел в неведомое, будучи совсем еще юношей. А теперь перед принцем стоял ровесник, если не человек старше его.

– Я не понимаю! – в испуге воскликнул Гаральд.

– Для меня прошло десять лет, – ответил Джорам. – Сейчас у меня нет времени объяснить все. Если я не переживу этой битвы, найдите отца Сарьона – он сейчас в Мерилоне. Я оставил ему свои записки. Вам придется поверить в то, что я вам сейчас скажу. Если вы не верите неблагодарному мальчишке, которого вы некогда знали и которому помогли, – Джорам вздохнул, – то поверьте тому, что я считал последним деянием в своей жизни, – отречению от меча, который я создал, и добровольному уходу в смерть.

Лицо Джорама исказилось от муки, пока он говорил эти слова; рука прижала к груди кожаную перевязь.

Гаральд вспомнил все, что слышал о жутком последнем дне Джорама в этом мире, и подозрения его рассеялись. Он попытался было что-то сказать, но не находил слов. Джорам понял состояние принца и вместо всяких слов схватил его за руку.

– Я ушел в то, что считал смертью, но за Гранью – не смерть, ваше высочество, – спокойно продолжал Джорам. – Там жизнь! В гордыне своей мы считали себя в безопасности, отгородившись от всей прочей Вселенной нашей магической границей. Когда мы покинули древний мир, чтобы прийти сюда, мы думали – или надеялись, – что Старый мир забудет о нас точно так же, как и мы о нем.

Джорам отвел взгляд, глядя за ледяную стену в края, которые видел только он один.

– Они не забыли, – тихо сказал он. – Они утратили магию и искали ее, понимая, что она где-то еще есть. – Джорам улыбнулся, но улыбка была мрачной, и Гаральда от нее пронизала дрожь. – Я говорил прежде, что там, за Гранью, не смерть. Я ошибся. На самом деле там нет ничего, кроме смерти. Все миры за Гранью населены Мертвыми. Какая-то Жизнь, какая-то магия там есть, но она рассеяна по Вселенной, как атомы в глубоком космосе.

– Атомы... глубокий космос. – Слова казались странными, почти бессмысленными. Гаральд, как и Джорам, поднял глаза к небу. Его смятение не ушло, наоборот – оно росло, как и его страх.

Древний мир, из которого они в ужасе бежали, искал их? Принц почти ожидал увидеть там, в небесах, лица, смотрящие на них с безоблачного неба.

– Прости, я понимаю, что вы не в силах это осмыслить. – Джорам снова посмотрел на Гаральда, и теперь взгляд его был полон мольбы и настойчивости. – Чем я могу доказать? – Он крепче сжал руку принца, словно через это прикосновение мог все объяснить ему лучше, чем словами. – Они – Мертвые, если хотите, – в голосе Джорама прозвучала горькая ирония, от которой Гаральд болезненно поморщился, – называют это «экспедиционными силами». Их посылают исследовать мир, чтобы покорить и подчинить его и подготовить к оккупации.

– Что? – повторил совершенно ошеломленный Гаральд. Завоевать, покорить, оккупировать! Он знал эти слова, он понял. Он заставил себя слушать, заставил свой разум не цепляться за то, что еще утром считал реальностью. – Ты говоришь, они – Мертвые... – Он запнулся на этом слове, все еще упрямо не желая верить, хотя все, что ему надо было сделать для того, чтобы поверить, – так это посмотреть сквозь ледяную стену. – Они хотят нас завоевать? Зачем? И что потом?

– Они хотят разрушить барьеры, выпустить магию назад во Вселенную, – ответил Джорам. – Они возьмут вас в плен и уведут в свой мир.

– Но если они этого хотят, – возразил Гаральд со странным ощущением в душе, словно бы все происходило во сне, – то почему они убивают всех, кого видят, включая мирных жителей? – Он показал рукой. – Они не берут пленных! А если и берут, – сказал он, припомнив слова Радисовика, – то только каталистов!

– Да? – Джорам устремил изумленный взгляд на Гаральда.

– Да! Я видел сам! Знатные люди, их жены, дети приехали в своих сверкающих повозках, взяв с собой вино и еду, чтобы посмотреть на игру. Эти твари убили их! – Гаральд снова увидел перед собой перевернутое на спину тело и оскал обожженного черепа. – Значит, так они воюют там, за Гранью? – гневно спросил он. – Убивают беззащитных?

– Нет, – ответил Джорам, и глубокая тревога отразилась на его лице. – Они не дикие кентавры. Они не любят убивать. Они солдаты. У них есть свои законы войны, которые соблюдаются уже много веков. Я ничего не понимаю. Они же хотели брать пленных... – Он замолк, лицо его помрачнело. – Разве что... – Он не продолжил.

Гаральд покачал головой.

– Объясни хоть что-то!

– Если бы я мог! – прошептал Джорам словно бы самому себе. – Я думал, что знаю их. А теперь вижу, что они предали меня. Неужели они могут...

Гаральд пристально смотрел на него, слыша в голосе Джорама знакомые горькие нотки – и что-то еще. Эхо боли и утраты.

– Тем более мы должны сразиться с ними! – внезапно сказал Джорам, и голос его был холоден, как студеное дыхание ледяной стены. – Мы должны им показать, что они не захватят этот мир так просто, как им представлялось! Мы должны напугать их так, чтобы они ушли и никогда не вернулись.

– Но каким оружием мы будем биться? – беспомощно спросил Гаральд. – Льдом?

– Льдом, воздухом, огнем. Магией, друг мой, – ответил Джорам. – Жизнь. Жизнь будет нашим оружием... и Смерть.

Он достал из-за спины Темный Меч.

– Много лет прошло с тех пор, как я его сделал. И все же я часто вспоминал ту ночь – ночь в кузне, когда я ковал металл, а Сарьон дал ему Жизнь, – Джорам повернул Меч, внимательно рассматривая его. Он больше подходил руке теперешнего мужчины, чем прежнего юнца, но все же оружие это было неуклюжим, тяжелым, несбалансированным, им было трудно действовать. – Помните? – спросил он Гаральда, и на губах его мелькнула полуулыбка. – Помните тот день, когда мы с вами встретились? Когда я напал на вас в лощине? Вы сказали, что уродливее этого меча ничего в жизни не видели.

Взгляд Джорама скользнул по мечу принца. Солнце сверкало на узорчатой серебряной рукояти. Но на металле Темного Меча не было ни единого блика. Он вздохнул.

– Хотя я не знал ничего о Пророчестве, я понимал, что с этим мечом принес в мир какое-то зло. Сарьон знал об этом – он говорил мне, чтобы я его уничтожил прежде, чем Меч уничтожит меня. С тех пор я много об этом думал и понял, что не я главный источник зла в этом мире. – Он окинул взглядом оружие, погладил его грубую, бесформенную рукоять. – Этот меч и есть зло.

– Зачем тогда позволять ему существовать? – вздрогнув, глянул на клинок Гаральд.

– Поскольку он, как и все мечи, обоюдоострый, – ответил Джорам. – Теперь же, будь на то воля Олмина, я смогу с его помощью спасти всех нас. Будете ли вы сражаться, ваше высочество?

Принц все еще медлил.

– Почему ты помогаешь нам, Джорам? Если, как ты сказал, мы сами навлекли на себя беду, то тебе-то какое дело? После того, что мы с тобой сделали...

– Вы называли меня Мертвым! – пробормотал Джорам, повторив те последние слова, с которыми он ушел за Грань. – Но это вы мертвы. Этот мир мертв.

Он уставился на меч в своей руке – темный и угрожающий.

– Меня не было десять лет. Я вернулся, думая, что мир изменился, я намеревался... – Он осекся, нахмурился. – Не имеет значения. Сейчас это не важно. Довольно сказать, что я вернулся и увидел, что вы – этот мир – не изменились. В попытке получить власть, вы подвергли мукам беспомощное существо. Я забыл о своих замыслах, своих надеждах и пошел по земле в скорби, видя повсюду признаки тирании и несправедливости. В гневе своем я захотел вернуться за Грань, когда увидел все это. И увидел, что и она предала меня. – Горькая усмешка скользнула по его губам. – У меня, похоже, нет мира. Я хотел оставить вас, всех вас, – он обвел взглядом всех, даже и железных тварей, что пытались пробиться сквозь стену льда, – оставить на волю судьбы, не думая о том, победите вы или проиграете. Затем один очень мудрый человек напомнил мне кое о чем, что я успел забыть. Он сказал: «Ненавидеть легче, чем любить». – Джорам замолчал взгляд его устремился к блистающей стене льда, деревьям, зеленым холмам, синему небу, яркому солнцу. – Я понял, что этот мир – мой дом. Эти люди – мой народ. И потому я не могу говорить о них во втором лице. Я сказал – вы терзали Сарьона, но мне следовало сказать – я терзал этого доброго человека. Не будь меня, он не страдал бы.

Джорам с отсутствующим видом провел рукой по своим спутанным черным волосам.

– Есть и другая причина, – сказал он, и невыразимая печаль покрыла тенью его лицо. – Из всех десяти лет, что я пробыл в ином мире, и дня не прошло, чтобы я не вспоминал красоту Мерилона. – Он вопросительно посмотрел на Гаральда. – Ненавидеть легче, чем любить. Я никогда не шел легким путем. Так мы будем биться за этот мир... ваше высочество?

– Будем, – сказал принц. – И зови меня Гаральдом, – добавил он с кривой усмешкой. – Я слышу, что слова «ваше высочество» до сих пор застревают у тебя в горле.