Текст книги "Вспышка нежности"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Не понимаю? – Дана надеялась, что не выглядит такой удивленной, как чувствует себя.

– Невыносимо! – истерично повторила Марго.

– Что бы это ни было, – сказала спокойно Дана, – я этого сделать не могла.

– Я знаю, что не ты это сделала, – ответила Марго, пристально уставившись на девушку. – И тем не менее я обвиняю в этом тебя! Я знаю, кто это сделал! Я только что столкнулась с этой маленькой негодяйкой! – Она нервно зашагала туда-сюда по комнате. – Она спряталась за юбку своей сумасшедшей тетки. Но, помяни мое слово, она будет наказана! Ребенок, который получает удовольствие от таких ужасных вещей! – Марго судорожно всхлипнула. Было очевидно, что она вот-вот разрыдается.

– Какое потрясение! Я должна поговорить с вами!

Видимо, сегодня для Даны было утро визитов. На пороге стояла мисс Тернер. Она нелепо застыла, увидев в комнате Марго.

– Потрясение?! Позор, вы хотели сказать? – взвизгнула Марго.

– Я должна извиниться перед вами за поведение моей племянницы… – неуверенно начала мисс Тернер.

– Я не нуждаюсь в извинениях! – завопила Марго, перебивая ее.

– Естественно, вы очень рассердились. – Мисс Тернер залилась краской, даже шея у нее покраснела.

– Рассердилась – это не то слово! Я чувствую отвращение! Ребенок просто ужасен! Но чего от нее можно было ожидать? – Марго бросила уничижающий взгляд на Дану.

– Вы намекаете, что в этом – моя вина? – Дана возбужденно села на кровати, не заботясь о том, что начинает терять контроль над своими эмоциями.

– Ты ее подружка, не так ли? – выпалила Марго. – Прекрасный пример! Как раз такой, как ей нужен! Позволь сказать тебе, вам всем за это попадет! – Она вихрем пронеслась к двери и мстительно добавила: – Каждой из вас!

Мисс Тернер стояла в нерешительности, не зная, что делать, и Дана подала ей знак рукой войти в комнату:

– Что случилось? Быстро расскажите мне. Я так ничего и не поняла.

К ее удивлению, мисс Тернер самодовольно ухмыльнулась.

– Лалли положила свою морскую свинку в кровать миссис Рэнкайн, – сказала она.

– Боже мой! Но это совсем не смешно как для Марго, так и для морской свинки. Кроме того, я даже не знала, что у Лалли есть морская свинка, – заметила Дана.

– О, у нее есть одна, очень хорошенькая. Она недавно принесла из школы. Это у них последнее повальное увлечение.

Дана откинулась на спину, чувствуя себя совсем плохо.

– Как вы думаете, что за всем этим последует? – спросила она.

– Лалли будет на несколько недель лишена верховых прогулок, – ответил из коридора Бретт, чем застал врасплох обеих женщин. – Она должна понять, что здесь не место для глупых школьных шуток с целью спровоцировать кого-то или раздразнить. Марго была в ужасе. Впрочем, морская свинка тоже. Не дело так обращаться с домашними любимцами, – сурово добавил он, переступая порог комнаты.

– Я думала, что мне показалось, когда я услышала крик. – Дана подозрительно уставилась на Бретта, но его лицо было почти ласковым.

Мисс Тернер смущенно переминалась с ноги на ногу.

– Можно мне идти? – нерешительно спросила она.

– Да, конечно, мисс Тернер, – ответил Бретт повернувшись к ней. – Я поговорил с Лалли, и нет необходимости наказывать ее еще больше. Она и так довольно несчастна, лишившись на время своей любимой верховой езды.

Мисс Тернер почтительно кивнула и выскользнула из комнаты.

– Вы выглядите очень бледной, – заметил Бретт, подошел к окну и открыл его, затем внимательно посмотрел на Дану.

– Я чувствую себя совершенно разбитой.

Она мельком взглянула на него и сразу же отвела взгляд. Бретт подошел ближе, протянул руку и пробежал пальцами по плавному изгибу ее щеки.

– Почему?

– Ну, во-первых, Лалли, – уклонилась от прямого ответа Дана. – Кроме того, я слышала крик прошлой ночью и подумала, что кого-то убивают.

– И это вас так встревожило? – Улыбка таилась в уголках его губ.

– Да, я просто оцепенела. Вы же знаете, что я не очень смелая, особенно сейчас, когда я не могу ходить.

– Если бы я знал это, то обязательно заглянул бы к вам, чтобы присмотреть за вами. Подоткнул бы одеяло, успокоил, поцеловал в лобик.

– Не оказалось бы это слишком безрассудным? – беспечно спросила Дана, хотя ее сердце пело от радости.

– Несомненно. – Бретт взглянул на нее и рассмеялся.

Дана смотрела на него сквозь ресницы, решив не показывать ему, как неуверенно чувствует себя в его присутствии.

– Но вы начали эту историю с конца, Бретт. Почему Лалли поступила так плохо?

– Я позволил Лалли самой рассказать вам это. Она была сильно расстроена, бедная маленькая плутишка. Марго чуть не растерзала ее. И все же ребячья фантазия мщения превзошла даже ее собственные ожидания. Вот это был вопль! Совсем неудивительно, что вы испугались. Только подумать, что я узнал об этом так поздно!

Дана тяжело вздохнула и закрыла глаза.

– Пожалуйста, Бретт, уйдите. Я больше не могу это терпеть.

– Возможно, так будет лучше и для меня, – его голос был бесстрастен. Таким тоном он мог сказать ей все, что угодно.

Дане не пришлось долго томиться в ожидании Лалли, чтобы услышать ее версию.

– Она сказала мне, чтобы я убрала свое безобразное лицо куда-нибудь в другое место, помимо всего прочего, – с горечью говорила Лалли, сев на руку Даны и даже не заметив этого.

Дана осторожно высвободила руку и погладила Девочку по плечу.

– Но почему она так сказала?

– Что думает, то и говорит, полагаю, – прямо ответила Лалли. – Да, я уродина, ну и что? Если кто-то хочет подразнить меня, ему лучше поостеречься. Bay! Как она испугалась!

– Лалли, Лалли! – нежно сказала Дана, видя под ее воинственностью кровоточащую рану. – Послушай меня, дорогая. То, что ты сделала, было немного глупо. Ты знаешь это, не так ли? Бессмысленная шалость, которая обернулась против тебя самой и огорчила тебя так же сильно, как это сделала миссис Рэнкайн. Но что важнее всего – ты совсем не уродина. Ни в малейшей степени. У тебя прекрасные глаза – это очень важно для женщины, и ты весьма оригинальная личность. Настоящая красота скрывается под внешней оболочкой, а настоящая женщина должна обладать умом, добротой и шармом.

Лалли смотрела на Дану, как будто все, что та говорила, не имело к ней никакого отношения, так что девушка продолжила еще более настойчиво:

– Я говорю тебе правду, Лалли. Самые обворожительные женщины мира не были красавицами. – Дана постаралась придать своему голосу убедительные интонации, хотя отнюдь не была уверена в правдивости своих слов. Лалли подняла голову и взглянула прямо ей в глаза. – И с этих пор – ты слышишь, Лалли? – ты никогда больше не будешь даже думать о том, что уродлива. Поняла?

Горькие складочки в уголках рта пропали, но девочка все еще выглядела несчастной.

– У тебя все в порядке, Дана. Ты просто красотка. У тебя даже не было никогда веснушек. Ты не можешь ничего знать о нас, безобразных девчонках. А вот она знает, эта злюка Марго. Единственное, о чем я сожалею, это о том, что обидела бедного старину Джо.

– Джо – это твоя морская свинка? – сочувственно спросила Дана.

– Да. – Лалли всхлипнула. – Он сегодня неважно себя чувствует. Я лучше пойду к нему.

Она поспешно соскользнула с кровати и убежала но Дана успела заметить, что на щеках девочки заблестели слезы.

«Чертова Марго!» – свирепо подумала она. Защищенная своей собственной красотой, набросилась с насмешками на маленькую бедняжку Лалли! Как будто она сможет стать такой же хорошенькой. Дана легла на спину, задумчиво покусывая нижнюю губу. Что еще она может сделать, чтобы улучшить внешний вид Лалли?

Глава 9

Осень принесла с собой время карнавалов в Мельбурне, наступил сезон «Мумба». «Мумба», что значило многое: спорт в режиме нон-стоп, спектакли и всевозможные развлечения на любой вкус и кошелек. Праздничная программа скачек всегда собирала огромные толпы на всех четырех прекрасных ипподромах: Флемингтоне, Колфилде, Муни-Валле и Сандоуне, расположенных на небольших расстояниях от центра города.

Флемингтон, самый красивый и известный в Австралии ипподром со времен его основания в 1840 году, был местом проведения знаменитых скачек: Кубка Мельбурна, Дерби, Эпсонских бегов для трехлеток и главных скачек с препятствиями – Большой национальный барьер и Большой национальный шпиль. Программа «Мумба» включала в этом году для Флемингтона Кубок королевы, Гандикап [5]5
  Гандикап – гонки по пересеченной местности.


[Закрыть]и Австралийский кубок.

Слоан записал Принца Гонтлитта на Кубок королевы не без некоторого опасения: он должен был состязаться с восемью лучшими лошадьми страны, включая многообещающего Бренди Боя, трехлетнего жеребца Джеффа. Но Бретт в конце концов стал все-таки обладателем этого выдающегося Кубка в самый последний день празднеств.

Дана нервничала и беспокоилась так же, как и ее отец, насчет шансов Принца на победу. До того как случилась неприятность с Принцем Акирой и проводилось расследование, Слоан Грегори всегда был уверен в своих лошадях, но это происшествие сильно потрясло его и заставило сомневаться. Но Принц Гонтлитт действительно подавал большие надежды, особенно с тех пор, как юный Манни Бокселл, ученик конюха, заметил изменения в его поведении после кастрации. Огромный черный жеребец стал спокойным и уже не обращал внимания на своего взвинченного соседа по падоку, отвечая на его выходки тихим, успокаивающим ржанием. Принц продолжал отлично работать, хотя Слоан не требовал от него больших усилий.

За два дня до Кубка королевы Кен Варвик, ведущий жокей, внезапно был доставлен в госпиталь с сильнейшим приступом аллергии, что сделало невозможным его участие в соревнованиях. Слоан сначала думал пригласить вместо него Гарри Нерста, также выдающегося жокея, но тот побоялся ехать на Принце, зная его репутацию «барьерного негодяя», и Слоану пришла мысль посадить на жеребца шестнадцатилетнего ученика Манни Бокселла.

Манни Бокселл, несмотря на юный возраст, был мастером своего дела. Он прекрасно разбирался в лошадях, мог оценить экстерьер, знал все повадки животных. Кроме того, у него были превосходные «легкие руки» и огромная любовь к конному спорту. Этот самый Манни после выигрыша на своих первых скачках в пятнадцать лет плакал в раздевалке от счастья как ребенок.

Слоан мучился, решая, можно ли ему доверить Принца. В конце концов, Манни недоставало опыта, но вместе с тем он имел природную ловкость, исключительные способности и прекрасно понимал Принца. Кроме того, он был единственным конюхом, которого жеребец подпускал к себе.

Бретт же положился в этом вопросе целиком на Слоана. И тот наконец решился.

На следующее утро, в четыре тридцать, когда Манни вышел на работу, Слоан внимательно посмотрел на парня.

– Тебе лучше почистить свою упряжь, Манни. Ты сегодня участвуешь в скачках на Принце.

Манни побледнел, но не смутился.

– Хорошо, мистер Грегори. Вот это будет танец! Для нашего Принца сегодня настанет звездный час.

Слоан улыбнулся и кивнул:

– Ладно, посмотрим, в какой он форме. Выведи его на круг минут через двадцать для пробного забега. Мистер Кантрелл будет со мной.

– Да, сэр, – заулыбался Манни и пошел к конюшне. В его походке чувствовалась какая-то новая энергия. Он весь дрожал от волнения: Принц еще ни разу не работал под ним. Мистер Грегори всегда утверждал, что бессмысленно сжигать силу и скорость на тренировках, когда вы хотите получить все это на настоящих бегах. Итак, теперь у него есть шанс. Принц – стайер высокого класса, и Манни был уверен, что сможет найти подход к нему.

Дана сомневалась, но держала это в секрете отца. Она ничего не скажет и не сделает, что могло бы его огорчить или вывести из душевного равновесия. Внешне спокойный, он внутренне страдал от предстартового напряжения, Дана знала это. Вплоть до субботы, дня скачек, она обдумывала, идти ли ей на ипподром. Это событие всегда было светским мероприятием, впрочем, как и любое спортивное событие в Мельбурне. Но все же Дана пришла к выводу, что не сможет вынести нервного напряжения, поэтому ей лучше остаться дома. Джефф удивился ее решению. Даже Марго, как всегда роскошная и элегантная в костюме из крапчатого жаккарда и большой широкополой шляпе цвета голубого льда выглядела озадаченной. Только Бретт и отец поняли Дану.

Это был длинный день для девушки. Дом казался непривычно пустым, тем более что Лалли со своей тетей ушли в гости. Пару раз Дана собиралась включить радио, но каждый раз малодушно отдергивала руку от приемника. В любом случае она не сможет оказать влияния на результаты скачек.

Около половины пятого дня она выглянула в окно и увидела красный автомобиль Бретта, несшийся по дороге к дому. Случилось что-то плохое! Эта мысль как молния пронеслась в ее голове. Никто не ожидался назад раньше шести часов. Ее сердце тревожно замерло. Только теперь она осознала, какой взвинченной была весь день, тревожась и мучаясь размышлениями о том, какое влияние на отца может оказать неблагоприятный исход скачек. Возможно, вместе с уверенностью в себе он утерял и свое знаменитое чутье?

Дана услышала, как открылась входная дверь. Она бросилась на галерею и перегнулась через перила.

– Бретт! – вскрикнула она, заметив выражение его лица. Он выглядел мрачным и неописуемо равнодушным. – О, Бретт, – сипло прошептала она, не в состоянии даже спуститься к нему. Их глаза встретились, но вновь он остался таким же непостижимым, как всегда. – О, Бретт! – вновь повторила она прерывающимся голосом.

– Нет! Нет! Нет! – быстро сказал Бретт. Слова приобрели особую силу, а его глаза смотрели прямо ей в душу, видя ее смятение и готовое вырваться рыдание.

– Что? Ну пожалуйста, скажите же мне! – Дана слетела вниз по ступенькам, заметив быструю перемену в его лице.

– Принц сразу рванул вперед и оставался до финиша впереди всех на три четверти корпуса, при этом даже не напрягаясь!

Дана судорожно вздохнула сквозь зубы и бросилась с кулаками на Бретта.

– Вы просто садист! Вы специально мучили меня…

Он стремительно подхватил ее за талию и закружил высоко над полом.

– Я думаю, что могу принимать поздравления, – сказал Бретт, поставив ее на ноги и продолжая держать за локти. – Ну так как?

– Думаю, да, – ответила она, помедлила, вспомнив вдруг его поцелуй, и, решив оплатить ему за это, приподнялась на цыпочки и легко прикоснулась губами к его щеке.

Бретт отступил на шаг, его глаза потемнели и сверкнули.

– Это что за целомудренный клевок? Так вы представляете себе настоящий поцелуй? – спокойно спросил он.

– Я просто пошутила, – поспешно ответила Дана, почти парализованная выражением его глаз, одновременно серьезным и насмешливым.

– Ладно, шутки закончились, – засмеялся он и притянул ее к себе. Его губы были дерзкими, опытными и умышленно дразнили ложными надеждами.

Дана изогнулась дугой, пытаясь вырваться, возмущенная своей собственной уязвимостью.

– Отпустите меня, Бретт! Я взбешена вашим поведением, – невнятно пробормотала она и тут же услышала его ироничное:

– Очаровательно! Вы всегда говорите что-то подобное.

Затем он обнял ее и с хладнокровной невозмутимостью прижал еще крепче к себе. Его поцелуи стали требовательнее и горячее, и в этот миг для Даны открылась дверь в иной мир, головокружительный мир чувств, который разбил вдребезги все ее былые представления о физической близости.

Дана внезапно оторвала свой губы от его рта, боясь совершенно поддаться его власти. Еще минута – и она бы угодила в ловушку, выдав свои самые глубокие и сложные чувства к нему. Бретт смотрел на нее, и она ощущала его лихорадочную и обжигающую страсть.

– Надеюсь, вы не станете рассчитывать на такое поздравление всякий раз, как победит Принц, – сипло произнесла она.

– Так! Дана, давайте же смотреть в лицо фактам, наконец! Поцелуи будут продолжаться.

– Только не со мной! – резко возразила она.

Бретт рассмеялся, и она отвернулась от него. Ее ресницы затрепетали.

– Ладно, что касается меня, я не могу вам ничего обещать, пока вы не подурнеете, – насмешливо сказал Бретт, лениво растягивая слова. – Вы же знаете, что на вас нельзя не обратить внимания.

Дана повернулась к нему лицом, в ее больших янтарных глазах вспыхивало раздражение.

– Я удивлена, что обратила на себя ваше внимание хоть на мгновение. В этом доме есть более достойный объект ваших симпатий!

Он притянул ее к себе, в его глазах тлела опасность.

– Извинитесь сейчас же!

– Ни за что! – неистово воскликнула она, яростно сверкнув глазами, что еще больше ожесточило его лицо.

Внезапно до них долетел голос Лалли, пронзительный и взволнованный.

– Посмотри, тетушка, мистер Кантрелл вернулся! У него еще и «Монаро» есть! Вот счастливый дьявол!

– На этот раз спаслись! – сквозь зубы процедил Бретт. – Какой-то ангел-хранитель вас любит!

Он внезапно отпустил ее, и Дана, морщась от боли, потерла запястья, слыша собственное учащенное дыхание. Бретт даже не понимал, как он силен. Она поспешно отвернулась, смигивая навернувшиеся на глаза слезы обиды.

– Перед тем как вы уйдете, котеночек, – услышала она за спиной его голос, – хотел бы поставить вас в известность, что сегодня вечером я пригласил нескольких своих друзей на небольшую вечеринку по поводу этого торжественного события. Я хочу, чтобы вы совершили подвиг – ради вашего отца, разумеется, – и постарались вести себя так, как будто я вам нравлюсь. Вы поняли?

Дана повернулась к нему и прошипела:

– Мистер Кантрелл, ваши гости, уходя, будут уверены, что я просто без ума от любви к вам!

К ее удивлению и досаде, он лишь рассмеялся в ответ.

По словам Бретта, приглашенных было всего несколько, но их оказалось человек тридцать, если не больше. Дана в нерешительности остановилась на пороге битком набитой людьми гостиной, понимая, что она никого из них не знает. Французские окна были широко распахнуты, и легкий бриз играл тонкими, как паутинка, занавесками. Гости все, как один, выглядели роскошно и элегантно и казались искушенными завсегдатаями вечеринок.

Взгляд Даны помимо ее воли сразу остановился на Бретте. Он стоял у окна, склонив голову к какой-то сексапильной рыжеволосой девушке в довольно коротком, украшенном блестками платье цвета полированного каштана. Казалось, он был полностью поглощен беседой с ней, его черные глаза были внимательны и веселы.

«Какая глупость вообразить, что он заметит меня в комнате, полной красивых женщин», – кисло подумала Дана и прошла к тому месту, где в одиночестве, уставившись в свой бокал, стоял Джефф.

– Как дела, Джефф?

Он сразу же поднял голову, и улыбка тронула его губы.

– Куколка Дана, вы самая красивая женщина в этой гостиной. – Он окинул ее взглядом знатока. – Блондинка в черных кружевах всегда представляет собой образец сексуальности, поверьте мне. Ваши волосы совершенно потрясающи. Вам следует чаше носить их на пробор. А эти трогательные локоны сбоку! Потрясающе, куколка! – Он выразительно взмахнул рукой, как будто истощился в словах, способных выразить его восхищение.

С другого конца комнаты доносились болтовня и смех. Бретт что-то рассказывал, а слушатели, собравшиеся вокруг него, особенно женщины, внимали. Дана заметила среди них Марго и была поражена тем эффектом, который произвел на нее Бретт. Обычно бледная кожа Марго теперь порозовела от возбуждения, и она выглядела сейчас почти оживленной, как статуя, вернувшаяся к жизни. Она была одета в прекрасное голубое шифоновое платье, отделанное по глубокому вырезу и поясу золотой тесьмой с бриллиантами.

– Вы не можете поверить в это, да? – Джефф смотрел на Дану с кривой улыбкой. Девушка мгновенно поняла, что он точно прочел ее мысли.

Лицо Джеффа ожесточилось.

– Теперь вы видите, что я имел в виду, когда говорил о Бретте Кантрелле.

Дана почувствовала неловкость и ответила слегка виновато:

– Я думаю, вы преувеличиваете опасность, Джефф.

– А вы? – Он улыбнулся ей почти с жалостью.

Дана была уверена, что под его утомленным внешним видом плейбоя скрывается жуткое отчаяние. Она смягчилась.

– У вас богатое воображение, Джефф. Вы страдаете по надуманной причине.

Он положил руку ей на плечо.

– Поверьте мне, Дана. Мне так хочется, чтобы хоть кто-нибудь был на моей стороне. Но давайте забудем о драмах, пойдемте на террасу и выпьем вместе.

Когда они выходили из гостиной, Бретт поднял голову и нахмурился, глядя им вслед. Снаружи было прохладно, но они засиделись на террасе, ведя пустой разговор. На безоблачном черном небе появились звезды, и яркая белая луна окрасила серебром дом и сад. Острые запахи ночи заставляли глубже вдыхать воздух, из окон лился мягкий, теплый свет и доносились веселые голоса гостей Мысль об очередном бокале заставила Джеффа подняться и вернуться в дом, а Дана с облегчением вздохнула, глядя, как он уходит. Депрессивное настроение Джеффа передалось и ей. Кроме того он мучился от зависти к Бретту, а зависть является одним из семи смертных грехов.

Гости сновали из гостиной на террасу и обратно, смеялись, болтали, обсуждали дела.

– Ну и ну! Кого только не увидишь на этой вечеринке! Привет, Карен, Пол! – услышала Дана высокий голос Марго и огляделась, ища, где бы спрятаться. Но поздно было бежать – Марго преисполнилась решимости поговорить с нею. Она подошла прямо к девушке и молча начала рассматривать ее, явно испытывая неприязнь к тому, что видит. Красивая сама, она не могла терпеть, когда другая женщина выглядела лучше. – А где же мой дорогой муж? – наконец спросила Марго, скривив губы.

– Добывает себе еще одну порцию виски, я полагаю. Он слишком любит выпить, – ответила Дана.

– Ты мне это говоришь? – Марго подняла брови. – Только не думай, что он и тебя любит тоже. Даже если ты – блондинка. Это его любимая масть на сегодняшний день. Как я называю таких – его «золотовласки». – Глаза Марго неприятно сузились.

– На что вы намекаете? – осторожно уточнила Дана, сильно удивившись ее словам.

– Не трать на него времени, моя милая. Мне он не нужен, но я знаю одну особу, которой он, как ни странно, дорог. Джефф – это фасад, за которым нет ничего, кроме пустоты. – Она рассмеялась тихим звенящим смехом без радости.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, но могу сказать одно: вы ошибаетесь, миссис Рэнкайн, в отношении другой женщины, – сказала Дана. – Это совсем не то, что вы думаете.

Марго долго молча смотрела на нее, затем спросила, бледнея на глазах:

– В какие игры ты тут играешь?

– Я не играю ни в какие игры, – спокойно ответила Дана. – Просто я случайно стала свидетельницей их встречи. Я видела Джеффа с белокурой женщиной, о которой вы, должно быть, говорите, и поверьте мне, там не было никакой романтической привязанности.

– И ты бы ее узнала?

– Думаю, да.

Марго поколебалась немного.

– И почему я должна тебе верить? – спросила она наконец с застывшим лицом.

– Мне абсолютно все равно, верите вы мне или нет. В любом случае, как вы сами сказали, вам наплевать на Джеффа. Или нет? – Она взглянула прямо в глаза Марго.

– Он мне давно безразличен, можешь не сомневаться. С тех пор, как я встретила настоящего мужчину.

Дана тяжело вздохнула, заметив ее горящий страстным желанием взгляд.

– Извините, миссис Рэнкайн, мне кажется, я вижу своего отца. И не беспокойтесь, я не специалист по интригам.

– Отлично, держитесь от этого подальше. Это предупреждение, – злобно бросила Марго.

Дана поспешно отошла от нее, даже не оглянувшись.

Из гостиной доносились веселые голоса и звуки танцевальной музыки. Джефф стоял рядом с баром, привалившись к стойке и пристально глядя на дно своего бокала. Было десять часов, и в столовой уже накрыли ужин. Гости сразу же оценили великолепную еду. Дана смотрела с галереи вниз на толпящихся у столов людей, разыскивая своего отца. Наконец она заметила его. Он стоял, счастливый и беззаботный, беседуя с элегантной дамой лет пятидесяти. Слоан поднял голову, увидел дочь и подмигнул ей. Она улыбнулась ему в ответ. Странно, но она не испытывала голода и решила остаться в гостиной. Через открытые окна она могла видеть черное небо, усеянное звездами, и сказочную луну.

Внезапно девушка была атакована двумя молодыми повесами, которые сразу же решили превзойти один другого в искусстве обольщения, стараясь завладеть ее вниманием. К тому же они оказались заядлыми спорщиками.

– Уйди куда-нибудь! – то и дело повторяли они друг другу. – Сейчас же!

Дана чувствовала себя рядом с ними гораздо мудрее и старше, чем они оба, вместе взятые. Она улыбнулась одному, потом другому, и порядок был на время восстановлен. Но вскоре они вновь вернулись к своим нелепым и тщательно продуманным сценам обольщения, которые ее утомляли. Со стороны она показалась бы уравновешенной красивой молодой женщиной, скучающей в обществе двух болванов.

– Прошу прощения, – раздался голос за спиной Дэвида.

– Салют! – Дэвид обернулся и улыбнулся Бретту.

– Могу я одолжить на минутку эту равнодушную юную леди?

– Равнодушную? – хором переспросили молодые люди, с удивлением переглянувшись.

– Я совершенно против равнодушных женщин, – усмехнулся Крис. – Но эта? Нет, в ней нет равнодушия.

– Вы говорите безнравственные вещи, – сказала Дана и вздрогнула, когда Бретт взял ее за локоть.

– М-м… – неопределенно промычал он. – Именно поэтому мы уходим отсюда, мисс Грегори. Увидимся позже, Дэв, Крис.

Молодые люди кивнули ему и повернули назад к столу, продолжая обсуждать вопрос о равнодушных женщинах.

Бретт крепко сжал локоть Даны и повел ее через комнату на террасу, а затем в сад. Деревья в лунном свете казались совершенно белыми, только тени были глубокого фиолетового и черного цветов. Дана ускорила шаги, пытаясь вырваться из цепких рук Бретта. В спешке она споткнулась о камень и чуть не задохнулась от боли – снова пострадала поврежденная лодыжка. Бретт потянул ее назад на тропинку.

– Что вы пытаетесь сделать? Покончить с собой?

– Я именно так и сделаю, если вы начнете читать мне очередную лекцию.

– Зачем? Разве вы не обладаете всеми достоинствами молодой красивой женщины: застенчивостью, целомудрием, как у певчей из церковного хора, умением обращаться со спицами?

Дана рассмеялась. Ее смех звучал очаровательно, женственно и весело. Темные глаза Бретта изучали мерцающий в лунном свете профиль девушки.

– Ваш смех очень приятно звучит, малышка. Мне редко удается его услышать. Вы всегда слишком напряжены в моем присутствии, так ведь?

– Конечно, ведь на кону моя жизнь, – вырвалось у Даны. Ее ресницы затрепетали.

– О чем, черт возьми, вы говорите? – Бретт смотрел на нее с притворной серьезностью.

– Сама не знаю, – правдиво ответила она. – Это только что пришло мне на ум. Я никогда ничего подобного не говорила в вашем присутствии. И это вам ответ, я думаю. Вы держите меня в постоянном напряжении, и, как я думаю, делаете это намеренно.

Бретт взял ее под руку:

– Я не ищу неприятностей, дитя мое, и в первую очередь от вас. Но теперь, когда вы затронули этот вопрос, могу я сказать одну вещь?

– Пожалуйста, – тяжело вздохнула Дана. – Вы же все равно это сделаете.

Он засмеялся и повел ее через лужайку дальше от дома. Дана оглянулась. Смех и музыка смешались с ночными шорохами сада, но для нее моментально наступила тишина, когда Бретт развернул ее к лицом к себе.

– Вы могли догадаться, что я хотел сказать. Джефф…

– О… понятно! – Взгляд Даны был устремлен в бархатную темноту сада. Она сознательно избегала смотреть на Бретта.

Он взял ее пальцами за подбородок:

– Должно быть, вам приходило на ум, что Джефф пытается привлечь вас на свою сторону, завоевать вашу симпатию, играя на вашей жалости? Вы слишком молоды для такой игры и слишком неопытны. Вы не сможете справиться с этим должным образом. Я боюсь, что вы попадете в довольно неприятную ситуацию. Марго привела себя в опасное состояние духа, и требуется сущая малость, чтобы она взорвалась.

– Да, я тоже так думаю, – ответила Дана, теряя терпение. – Чего вы от меня хотите, Бретт. Что я должна делать? Полностью игнорировать Джеффа?

Бретт почувствовал, что девушка начинает закипать от возмущения.

– Ну, не стоит принимать это близко к сердцу, – спокойно сказал он. – Просто постарайтесь избегать его. Это трудно, я знаю, но, как я полагаю, для красивой женщины жизнь вообще трудная штука, пока она не найдет себе подходящего мужчину, который будет приглядывать за ней.

– Какая жалость, что Марго промахнулась в своем выборе, – едко выпалила Дана, – не того мужчину нашла.

Бретт сжал руками ее плечи и предостерегающе встряхнул:

– Я так и думал, что вы опять начнете болтать об этом. Не могли бы вы выбрать для таких пустых разговоров другое место?

Бурные эмоции начали перехлестывать через край. Ночь, казалось, сомкнулась над ними, пульсируя от напряжения.

– А вы не могли выбрать другое время? – справилась с собой наконец Дана. – Там кто-то идет в нашу сторону, – солгала она.

Бретт повернул голову, и в этот миг девушке удалось вырваться, и она бросилась бежать.

Длинная, свисающая ветка камфорного лавра вцепилась ей в волосы. Дана в безумном нетерпении дернулась, и золотистый локон на затылке еще больше запутался. Она сложила в мольбе руки и почувствовала, что Бретт осторожно вытаскивает ее волосы из цепких «пальцев» дерева.

– О черт! Черт! Черт! – тихо выругалась она.

– Тише едешь – дальше будешь, – невозмутимо сказал Бретт, освободив ее довольно умело. – Видимо, удача вам на этот раз не сопутствует, не так ли, моя милая? – ехидно добавил он, растягивая слова. – Не проще было бы уступить?

– О боже! – Дана пыталась не обращать на него внимания, смущенная теперь своим растрепанным внешним видом. – Должно быть, я выгляжу ужасно!

Последовало непродолжительное молчание Бретт с интересом рассматривал ее.

– Да нет, я бы так не сказал, малышка. Слегка растрепаны, пожалуй, но это даже придает вашему облику особую пикантность.

Она неожиданно рассмеялась:

– Право, Бретт, вы совершенно невыносимы!

– И вы говорите это, когда мне в голову пришла мысль, что мы с вами можем быть друзьями? – отплатил он ей хладнокровно.

Дана безуспешно пыталась привести в порядок свои волосы.

– Мои требования к дружбе довольно строги, мистер Кантрелл.

– Как вы думаете, смогу я когда-нибудь получить право на нее? – добродушно поддразнил он, тихо засмеявшись.

– А это вам так необходимо, вы уверены?

Бретт поднял руку и задумчиво провел ладонью по листве.

– Опять фиаско, – заметил он спокойно. – По всем статьям. Но ничего. – Он помолчал и добавил: – С вами здесь довольно увлекательно, но я думаю, что нам лучше вернуться в дом. – Бретт понаблюдал, как Дана пытается привести в порядок свою прическу и посоветовал: – Воспользуйтесь служебным лифтом, чтобы попасть в свою комнату. Никому не нужно знать, что вы спасались бегством в ночи от зловещего, преследовавшего вас незнакомца.

– Думаю, вы правы, – ответила Дана, едва сдерживаясь. – Этого не следует знать никому, чтобы не вызвать дальнейших подозрений. Для меня уже вполне достаточно двух ужасных предостережений за один вечер.