Текст книги "Вспышка нежности"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14

Первый вторник ноября! Важный день для всех австралийцев с тех пор, как Фред Арчер галопом проскакал в Историю ноябрьским днем 1861 года.

Дана открыла глаза, разбуженная первыми лучами солнца. Легкий ветерок принес в комнату аромат мимозы, австралийской акации, буйно разросшейся вокруг конюшни и покрытой золотистым пушком. Девушка закинула руки за голову и с удовольствием потянулась.

В гардеробе висело ее «снаряжение» на этот день. Это было платье Сесиль Маньен, специально пошитое для Дней высокой моды, проходивших на спортивных площадках перед бегами, – последнее новшество во Флемингтоне. Дана улыбнулась. Ее отец сильно невзлюбил эту идею. Он никогда не одобрял вторжения коммерческих проектов в жизнь его любимого Флемингтона, но такие, как Сесиль Маньен, находили ипподром прекрасным местом для рекламы мельбурнской моды.

Эксперимент оказался довольно успешным и привлек огромное внимание. В течение всех четырех дней его проведения показы моды вызывали прилив огромных толп зрителей. Английские и европейские топ-модели были приглашены принять участие в демонстрации австралийского шерстяного трикотажа, а также в судействе. На конкурс допускались и конкурирующие с овечьей шерстью образцы из искусственного волокна.

Отсутствие обычных формальностей позволило эксклюзивным салонам «Тюрак», «Южная Ярра» и «Коллинз-стрит» всего за несколько дней заключить больше выгодных сделок, чем за весь прошедший год.

Призовой фонд в номинации «Мода для спорта» доходил до двадцати пяти тысяч долларов, и каждая женщина, вступающая на землю Флемингтона в один из четырех дней проведения Кубка Мельбурна, автоматически становилась участницей. По поводу этого нововведения Сесиль Маньен и остальные владельцы модных салонов пребывали в ярости: по лужайкам Флемингтона бродили женщины, изысканные наряды которых дышали Лондоном и Парижем, общепризнанными эталонами в мире моды.

Для Даны Сесиль выбрала роскошный костюм из льняного платья и жакета цвета меда. Туфли, перчатки, сумочка и огромная шляпа из стеганого льна великолепно подходили к костюму. Уверенный и простой крой великолепного портного и необычный цвет привлекали внимание. На Дане все это выглядело потрясающе, свежо и шикарно, оттеняя и выдвигая на первый план ее собственную золотистую кожу и волосы.

С первых лучей солнца в конюшне кипела работа. Она походила на растревоженный муравейник: все, как один, готовились отправиться на главное соревнование Кубок Мельбурна. Дана завтракала в одиночестве.

В середине дня Принц Гонтлитт был погружен на паром для отправки во Флемингтон. С ним вместе поехали Слоан Грегори и Манни Бокселл в сопровождении вооруженного полицейского эскорта. Жеребец был в отличной форме.

Дана с тщательным вниманием к каждой детали накрасилась и оделась. Придирчивые глаза судей не упустят ничего, не говоря уже о толпах за оградой, пришедших полюбоваться и поддержать девушек. Когда она спустилась в холл, Джефф был уже там, безукоризненно одетый, элегантный и красивый. Он проверял содержимое разбухшего бумажника.

Дана замерла на нижней ступеньке. В последние дни, после того как Бретт спас его из затруднительного положения, пригрозив Магде Ладлоу обратиться в полицию, Джефф, казалось, привел свою жизнь в порядок. Неужели он вновь вернулся к старым привычкам? И так скоро? Дана пошевелилась, и ступенька предательски скрипнула под ее ногой. Джефф поднял голову и в долю секунды прочитал ее мысли.

– Это не мои деньги, куколка, – Бретта. Он играет раз в год. И, как всегда, удачно! – Он усмехнулся и показал ей толстую пачку купюр.

Дана с облегчением улыбнулась, быстро спрыгнула на пол и непроизвольно взглянула по пути в зеркало. Джефф поймал ее на этом и восхищенно улыбнулся:

– Вы просто великолепны, куколка! Вы хороши как снаружи, так и внутри, Дана.

В этот момент в холл вышел Бретт. Он, казалось, был не согласен с мнением его кузена, хотя с сардонической улыбкой изучал стройную фигурку девушки.

– Должен признаться, вы действительно шикарно выглядите, – вежливо заметил он наконец, и веселые искорки зажглись в его глазах.

– Вы и сами шикарно выглядите, – сухо ответила Дана, бросив взгляд на гвоздику у него в петлице. – Вы оба!

Отказав себе в удовольствии смотреть на него еще и еще, она проигнорировала Бретта и улыбнулась Джеффу. Оба мужчины были одеты безупречно, но Бретт имел мужественное выражение лица и яркую индивидуальность, которые его кузен почти потерял. Дана из упрямства взяла под руку Джеффа.

– Надеюсь, вы расскажете мне о вашей будущей прекрасной работе в Штатах.

Джефф просиял. Бросив поверх ее головы взгляд на Бретта, он вновь посмотрел на Дану.

– Я должен благодарить за это Бретта. Только послушайте… – Он открыл дверь, пропуская девушку вперед, и бережно повел ее к машине, начав свой рассказ.

Дана слушала с искренним интересом о его планах вступить во владение конюшней в Кентукки, которая до этого момента была собственностью одного из американских клиентов Бретта. Это было, как сказал Джефф, просто удачей и вызовом судьбе. Ему нужно время, чтобы найти наконец себя.

Бретт дал им несколько минут на разговор, потом вышел из дома и уселся за руль с ленивой грацией.

– Надеюсь, все это получило ваше одобрение? – Он повернулся к Дане с насмешливой вежливостью. Взгляд его темных глаз блуждал по ее лицу и плечам.

– Мы опоздаем, Бретт! – воскликнула она раздраженно.

– Ха! – Он нажал педаль газа, и машина помчалась в Мельбурн.

Прекрасный в любое время года Флемингтон сейчас утопал в цветах. Его знаменитые розы буйствовали за оградами садов, золотистые, розовые, алые, вперемежку с маками, анютиными глазками, левкоями, лютиками и цинерариями на фоне изумрудной зелени лужаек.

Вокруг скакового круга роились тысячи людей, объединенных поистине национальным волнением, ничуть не меньшим, чем было у тех четырех тысяч первых поселенцев, которые из любви к скачкам организовали бега по пересеченной местности буша около сотни лет назад. Кубок Мельбурна, горячо принятый и оцененный следующими поколениями, был не только главным и самым торжественным событием, но и неотъемлемой частью австралийского образа жизни.

Отовсюду в викторианскую столицу съезжались тысячи гостей, богатых и знаменитых. Среди них были и состоятельные овцеводы, и владельцы корабельных компаний, и фермеры, и переселенцы из Новой Зеландии. Ни один из жителей Австралии никогда не пропускал Кубка – своего рода ежегодного ритуала. Хозяева гостиниц по всей стране устраивали вечеринки и тотализатор. От далекого севера до крайнего юга в этот ноябрьский день все население страны замирало у экранов телевизоров.

Дана прогуливалась по зеленой лужайке под руку с Джиной Кэри. Обе девушки привлекали к себе восхищенные взгляды, и изредка до них доносились откровенные комментарии. Джина выглядела потрясающе в черно-белом шелковом ансамбле из платья и жакета и огромной шляпе со свисающими полями. Девушки решили, что их одежда произвела должный эффект и старались не обращать внимания на странности некоторых зрителей, висящих на ограждении и пытающихся составить себе рекламу, делая непристойные замечания в их адрес. Они целенаправленно двигались в сторону телевизионных камер на углу лужайки.

Погода стояла отличная, и солнечные лучи весело играли на цветном шелке и шифоне, придавая яркость кружевным шляпам с перьями и плюмажами. Гуляющая публика превратила лужайку в разноцветную цветочную клумбу с постоянно меняющимся узором.

Дана с волнением наблюдала за лошадьми, великолепными чистокровными животными, которые все еще способны были в наш век механических чудес внушать чувство удивления и восторга.

Появился генерал-губернатор. В сопровождении оркестра шотландских горцев он прошествовал, согласно давней традиции, в королевскую ложу. Напряжение и возбуждение нарастало. Дана обнаружила, что нервно, почти до боли, сжимает руки.

– Не смотри сейчас, – прошептала Джина и повернулась лицом к камере, которая успела все-таки схватить безупречный профиль Даны.

Девушки продолжали ходить по лужайке. Какая-то высокая брюнетка в нерешительности болталась позади них, легкий бриз играл широкими полями ее огромной, как колесо телеги, шляпы, усыпанной светло-вишневыми розами.

За оградой на фоне золотистых роз фотографировалась заморская знаменитость, собрав огромную толпу зевак. Дана и сама была полностью поглощена этим зрелищем, внимательно наблюдая профессионала за работой.

Джина внезапно обернулась, и ее лицо просияло от радости.

– Bay! Бретт! Как приятно видеть вас здесь!

– А как прекрасно вы выглядите! – польстил он ей спокойно.

Какое-то движение слева привлекло внимание Даны, и она собралась повернуться, но Бретт крепко взял ее за руку.

– Надеюсь, вы извините нас, Джина. Дана обещала пойти со мной на ленч. Очевидно, она потерялась во времени.

Джине с трудом удалось сдержать улыбку.

– Конечно, конечно! Бегите, голубки! – игриво сказала она.

– Возможно, у вас будет желание присоединиться к нам этим вечером на ужине в честь победы, – предложил Бретт. – Один из моих гостей – весьма перспективный холостяк, американец, молодой, красивый, при деньгах, как говорится. Нужно продолжать?

Джина засмеялась:

– Намек понят четко и ясно! – Она умело скрыла свое разочарование. Богатый американец – это богатый американец! И молодой! Джина задумчиво посмотрела им вслед.

Бретт заранее зарезервировал столик на двоих, что оказалось вполне своевременным, поскольку обеденные залы ресторана были переполнены: жителям Мельбурна нравилось угощать своих гостей в ресторанах или на великолепных пикниках в прекрасных садах. Бретт принялся изучать карту вин, сознательно не обращая внимания на душевное состояние Даны.

– Никакого мятежа здесь, пожалуйста, – сухо заметил он, даже не глядя на нее.

– Вы вряд ли сами выдержите это испытание, – парировала Дана, стараясь говорить небрежно.

Бретт пожал плечами и сдержанно улыбнулся:

– Думаю, оно не окажется слишком суровым. Впрочем, я собираюсь держать вас при себе весь остаток дня.

– Но это невозможно, Бретт! – поспешно возразила она. – У меня есть свои обязательства на этот день.

– Тогда, будьте добры, отложите их. Чем дольше вы медлите, тем хуже для вас, – загадочно сказал он, глядя на девушку из-под нахмуренных бровей.

– Я не поняла вас! – Дана вскинула на него глаза.

– Да, это так, – задумчиво кивнул он, – вы ничего не поняли.

Девушка молча смотрела, как он заказывал ленч, и внезапно ощутила чувство опасности.

– Бретт, – тихо сказала она, – по-моему, за нами наблюдают.

– Женский инстинкт? – сухо поинтересовался он.

– Да. И еще ощущение покалывания в области шеи. Это кто? – шепотом спросила она.

– Да, вы правы, милая, – небрежно ответил он. – Это Марго. Но если она хотя бы откроет рот, я прикажу ее арестовать.

Дана чуть не задохнулась от ужаса.

– Право, Бретт, вы как будто не от мира сего! Такие сумасшедшие, как она, способны нанести молниеносный удар!

– Да будет вам известно, любовь моя, – он особо выделил последние слова, не обращая внимания на ее замечание, – что Марго несет ответственность за тот выстрел, что был сделан в Принца с таким мастерством, коварно и осторожно.

– Марго? – Дана с трудом смогла произнести это имя. – Но она любит лошадей!

– Поправка, мой маленький невинный ангел: Марго не любит ни лошадей, ни людей.

Он повернул голову и посмотрел на Марго Рэнкайн. Это мрачное послание вызвало дрожь в ее теле. Неужели они что-то подозревают? Ее инстинкт сумасшедшей говорил, что Бретт явно знал, что она собиралась сделать. Быстро вскочив, она молниеносно покинула зал ресторана.

– Пейте ваше вино, – скомандовал он Дане.

Девушка сделала глоток, наслаждаясь великолепным вкусом сухого белого вина.

– Почему-то я чувствую себя в вашем обществе как невинная леди восемнадцатого столетия, захваченная разбойником с большой дороги, – рассеянно заметила она.

Бретт взглянул на нее в некотором изумлении и рассмеялся:

– Я же говорил вам прежде, что вы видите во мне только самое плохое.

– А вы полагаете, есть что-то хорошее? – поинтересовалась Дана, находясь под благотворным влиянием выпитого вина, но сразу же прикусила язык.

Бретт прищурил глаза и оценивающе посмотрел на девушку:

– Возможно. Я продемонстрирую вам это в подходящей обстановке. Только не в этой толпе из тысячи внимательных глаз.

Дана осторожно опустила свой бокал, мгновенно потеряв дар речи. Его слова смущали ее так же, как и его взгляд. Они закончили еду в полном молчании, каждый был поглощен своими мыслями. Снаружи, под яркими солнечными лучами, Бретта окликнул кто-то из знакомых, и Дана воспользовалась благоприятным случаем, чтобы сбежать. Она быстро пошла через толпу, но, видимо, недостаточно быстро. Худая загорелая рука легла на ее плечо.

– Я не собираюсь гоняться за вами по всему Флемингтону! – Бретт говорил медленно, растягивая слова.

– Вы начинаете раздражать меня, Бретт! – воскликнула Дана.

Он насмешливо взглянул на нее, совершенно не впечатленный ее сердитым видом, и ей пришлось последовать за ним. Рядом с этим мужчиной Дана чувствовала себя безнадежно растерянной инфантильной женщиной.

По пути их узнавали, окликали, но Бретт ни разу ни с кем не остановился. Однако никто, взглянув на его спутницу, не упрекнул его за это.

У входа на парковку для участников Дана отважилась спросить:

– Куда, черт возьми, мы направляемся? Каждая собака бежит сейчас во Флемингтон, а вы тянете меня обратно.

– Идем! – Бретт проигнорировал ее протест. – Вы же сами хотели увидеть во мне что-нибудь хорошее. Вот и увидите. Но вам нечего беспокоиться, – добавил он, и ей ничего не оставалось, как только последовать за ним к автомобилю, чтобы не привлечь к себе внимания зевак.

Минут через десять Бретт остановил машину на пустынной, окаймленной деревьями дороге. Дана посмотрела на него долгим взглядом.

– Папа говорил вам, что я собираюсь уехать за границу, чтобы продолжить свою карьеру? – быстро спросила она, чтобы прервать молчание.

– Да? – лениво протянул он. – Не думаю, что вы это сделаете.

– Но я уже решила, – твердо возразила она. – Скорее всего, летом.

– Вы делаете это обдуманно? – спросил он, и Дане послышалось слабое раздражение в его тоне.

Она покачала головой.

– Я не знаю, что делаю, – абсолютно правдиво ответила она.

– Да, не знаете, – согласился он с иронией. – А я знаю.

С внезапной решимостью он повернулся к ней и взял ее лицо в свои ладони.

– Ты не можешь убежать от меня, Дана. Некуда бежать. Я вполне способен последовать за тобой на край света, если придется, но это будет только бесполезная потеря времени, – сказал он тихо, первый раз обратившись к ней на «ты».

Дана закрыла глаза сосредоточиваясь, затем вновь посмотрела на него:

– Но вы сказали, что не любите меня!

– И ты поверила? – Бретт приблизил свои губы к ее губам. – Поцелуй меня, Дана.

Она подчинилась – напору нежности и страсти, звучавшему в его тоне, если не в словах. Сейчас она в первый раз услышала желание в его низком настойчивом голосе. И хотя в самом поцелуе не было ласки, он выдавал неистовую страсть, так долго хранимую под внешней сдержанностью. Немного погодя Бретт поднял голову и сказал:

– Ты моя, девочка, никогда не забывай об этом.

Слова напомнили ей прежнего Бретта, но в глубине черных сверкающих глаз она видела именно то, что было пределом ее самых заветных мечтаний.

– Я люблю тебя, Бретт, – просто сказала она, нежно глядя на него.

Его руки крепко сжали плечи девушки и затем медленно отпустили ее.

– Боже мой! – с чувством воскликнул он. – И ты только сейчас говоришь мне об этом! – Он наклонился и включил зажигание. – Нам лучше вернуться назад, любовь моя, пока я на самом деле не потерял над собой контроль.

Дана взглянула на его напряженный профиль. Ее собственное лицо сияло необычной красотой.

– Ты просто ждала, Дана… Кантрелл! – произнес Бретт со страстной силой в голосе.

Она смотрела на него с любовью, улыбаясь.

– Я ждала бы всю жизнь! – Ее голос вибрировал от душевного волнения.

Рядом с парковкой они увидели Слоана Грегори. Он стоял и беспокойно оглядывался. Дана и Бретт не стали медлить ни минуты и направились в его сторону. Бретт окликнул его, и Слоан с облегчением повернулся:

– Боже мой, где, черт возьми, вы были… – Слова замерли у него в горле, когда он увидел выражение их лиц. Он переводил взгляд с одного на другую. Привыкший к удивительной красоте своей дочери, он никогда раньше не видел ее такой прекрасной, что даже его отцовское сердце замерло в восхищении. Слоан все понял. – Так, так, так! – тихо произнес он дрогнувшим голосом и, поддавшись порыву, поцеловал дочь в нежную щеку, а затем одобряюще взглянул поверх ее головы на своего будущего зятя. – Присоединяйтесь ко мне, дети мои, – поспешно сказал он, – посмотрим, как осуществится еще одно мое заветное желание… Принц Гонтлитт выиграет Кубок Мельбурна! – Его глаза уверенно сверкнули.

Внизу, на поле, прекрасные чистокровные животные уже выстроились в ряд в стартовых стойлах, готовые к бегу. Вверху, на судейских местах и трибунах, все замерли, глядя на них в бинокли. Наэлектризованная тишина повисла над скаковым кругом, и все двадцатимиллионное население страны от береговой линии до обширного Аутбэка прильнуло к телевизорам и радиоприемникам.

Дана, сжав руки двух самых дорогих для нее во всем мире мужчин, внимательно следила за происходящим. Тишину разорвал стартовый звонок, и лошади вылетели из стойл. Это был стремительный натиск скорости и силы, яркий всплеск цветного шелка рубашек жокеев. Прозвучали магические слова: «Они пошли!»