Текст книги "Время иллюзий"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Привет, Каролина! Рад тебя видеть.

– Привет. Знаешь, я вдруг совершенно случайно вспомнила наши первые встречи.

– Отличная новость! Ты вся дрожишь… Что-нибудь случилось?

– Я ушла из дому. И не собираюсь возвращаться.

– Идем, я угощу тебя крепким ароматным свежемолотым кофе.

Оказавшись внутри, Кэрри сразу обратила внимание, что во многих комнатах обстановка стала гораздо разнообразнее и богаче.

– И когда только ты успел перевезти сюда все это великолепие?

– Нанял рабочих, – беспечно отмахнулся Клэй. – А вот и кухня. Добро пожаловать! Ну и как ты оцениваешь мое дизайнерское решение?

– Просто потрясающе! По десятибалльной шкале твой творческий гений заслуживает одиннадцать, нет, двенадцать баллов! Как гармонично сочетаются современные бытовые приборы и историческая обстановка!

– Дед, насколько мне известно, заставлял слуг готовить на открытом огне вот в этой печи. Правда, странно?

– Маленькие причуды богатых господ, – философски протянула Кэрри.

– А теперь, моя прекрасная принцесса, а в скором времени, как я надеюсь, хозяйка в этом холостяцком замке, поведай мне о своем горе! Ты поругалась с отцом?

– У меня нет отца. То есть я еще не знаю, кто он.

– Что ты такое говоришь? Не понимаю.

– Я и сама не до конца осознала услышанное. До встречи с Брюсом Макневином у мамы, как выяснилось, были серьезные отношения с женатым мужчиной. Он – мой настоящий отец, представляешь?

– Это многое объясняет, – сочувственно кивнул Клэй. – Я имею в виду их постоянные недомолвки.

– Но мама нашла в себе силы оставить прошлое позади и уехать вместе со мной.

– Искренне рад за нее. – Пока Кэрри делилась с ним переживаниями прошедшего дня, Клэй успел приготовить кофе и поставить на стол сахар и сливки. – Ингредиенты по вкусу…

– Нет, спасибо. Я предпочитаю черный кофе.

– В таком случае советую положить еще одну ложечку сахара. Кстати, Алисия знает, где ты сейчас?

– Нет, я оставила ее в отеле и сразу поехала к тебе.

– Она наверняка волнуется. Надо немедленно позвонить туда и…

– Нет, Клэй, пожалуйста, ничего не предпринимай! Мама не должна знать, что у нас с тобой все серьезно. Пока…

– Ты вдруг так побледнела. О чем задумалась?

– О том, как причудливо порой переплетаются людские судьбы. Если бы не отвратительное поведение Скотта на балу в Комьюнити-Холле, мы бы не сблизились и я бы вышла за него замуж, чтобы до конца жизни лгать и выслушивать ложь.

– Мне тоже приходила в голову эта мысль, – кивнул Клэй, любуясь тонкими, ангельски нежными чертами ее прекрасного лица. – Слава богу, что ты узнала о беременности Наташи да свадьбы.

– Знаешь, мне так жаль ее! За маской гордой, своенравной красавицы скрывается, слабая, уязвимая женщина, которая отчаянно стремится быть рядом с любимым человеком, несмотря на все его вопиющие недостатки.

– Кузина умеет добиваться своего. Уверен, у нее и малыша все будет отлично. Хочешь что-нибудь перекусить?

– Спасибо, я не голодна.

– Не люблю есть в одиночестве.

– Ладно, уговорил! – улыбнулась Кэрри. – Может быть, я что-нибудь перехвачу, глядя на тебя.

– Вот умница. Кстати, а ты умеешь готовить?

– Совсем чуть. Мама в детстве научила.

– Замечательно! Посмотрим, что найдется у меня в холодильнике…

Из-за проливного дождя Кэрри осталась ночевать у Клэя. Он устроил для нее довольно уютную постель в одной из двенадцати спален поместья. Слушая убаюкивающий шум дождя, она быстро заснула, но около двух часов ночи ее разбудил какой-то громкий, пронзительный звук. Кэрри испуганно вскрикнула и резко села на кровати. Вокруг царила полная тишина. Яркая луна робко заглядывала к ней в комнату, придавая окружающей обстановке мистический ореол своим серебристым светом. Безуспешно пытаясь обуздать не на шутку разыгравшееся воображение, Кэрри напряженно прислушивалась к собственному учащенному дыханию и бешеному стуку сердца. В кромешной тьме в углах комнаты, казалось, скрываются жуткие чудовища и привидения…

Ругая себя за глупые детские страхи, Кэрри свесила ноги с кровати. Одно она знала совершенно точно: оставаться в одиночестве ей совсем не хочется. Взяв с прикроватной тумбочки карманный фонарик (специально оставленный здесь Клэем), она поспешила в его спальню. Дверь была чуть приоткрыта, и она, затаив дыхание, бесшумно проскользнула внутрь.

Клэй спал, разметавшись на кровати. Кэрри обожала эту мускулистую грудь, широкие плечи, сильные, но ласковые руки… Любуясь его красивым мужественным лицом с застывшей на губах по-детски счастливой улыбкой, она вновь и вновь благодарила судьбу за встречу с ним, а печали и сомнения вдруг куда-то испарились, исчезли.

– Клэй… – тихо позвала она, легким движением убрав у него со лба непослушную иссиня-черную прядку.

Он заворочался и тут же открыл глаза, словно и не спал вовсе.

– Каролина! Я только что видел тебя во сне.

– Я пришла к тебе – живая и настоящая, из плоти и крови… Можно прилечь рядышком? Я не займу много места.

– Прикоснувшись к тебе один раз, я уже не смогу сдерживаться…

– И не надо. Пойми, глупый, я хочу твоей любви! Люби меня нежно и страстно, иначе я просто сойду с ума от одиночества.

Клэя не пришлось просить дважды. Эти большие бархатные карие глаза, до краев наполненные нежностью, просто не могли солгать. Когда их разгоряченные тела слились в единое целое, а души воспарили к необъятным высотам, обостряя все чувства и ощущения до такой степени, что им обоим было мучительно-сладко в объятиях друг друга, Кэрри чуть слышно, одними губами, прошептала:

– Любимый мой, единственный…

– Лучше тебя нет никого! – дрогнувшим от волнения голосом ответил Клэй. – Если бы ты знала, Каролина, как я тебя люблю…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На следующий день их безмятежный завтрак на террасе был прерван визгом шин. На подъездной аллее остановился незнакомый автомобиль.

– Это мама! – догадалась Кэрри.

– Наверняка она приехала убедиться, что с тобой все в порядке.

– Кэрри, дорогая, я так и знала, что найду тебя здесь! – бросилась Алисия к дочери.

– Мам, у тебя такой взволнованный вид. Что-нибудь случилось?

– Присядьте, миссис Макневин, – Клэй галантно отодвинул стул.

– Большое спасибо. И, пожалуйста, зови меня просто по имени.

– С удовольствием, Алисия. Хотите чаю или кофе?

– От чая с лимоном не откажусь.

– Одну минуточку. Сейчас все будет готово.

Когда Клэй скрылся в доме, Алисия с улыбкой заметила:

– По глазам вижу, вы с Клэем начали встречаться. Я так рада за тебя, дорогая!

– Я тоже, мама, очень счастлива.

– Ты его любишь? Вы уже спали вместе? Надеюсь, вы предохранялись?

Кэрри густо покраснела.

– Да… Это было что-то невероятное! Клэй вернул мне веру в любовь! А еще мы собираемся пожениться.

– Уверена, он будет замечательным мужем и зятем.

– Значит, ты одобряешь мой выбор?

– Целиком и полностью.

– Но что привело тебя сюда? Да еще в такой спешке. Какие-то важные новости?

– Когда ты не вернулась в отель вчера вечером, я всю ночь не сомкнула глаз, размышляя о прошлом, потом взяла напрокат машину – и вот я здесь… Дорогая, мы должны немедленно ехать в Мельбурн!

– В Мельбурн? Зачем?

Алисия помолчала, собираясь с духом, и ответила:

– К твоему отцу…

* * *

– По-моему, пора вмешаться: твоей матери нет слишком долго. – Клэй нетерпеливо барабанил пальцами по рулю. – Зря она пошла туда совсем одна. Кто знает, на что способен брошенный муж, чтобы удержать жену рядом…

Он сам вызвался помочь Алисии забрать кое-какие личные сбережения и важные бумаги из ее бывшего дома, где, словно лев в клетке, метался злой на весь мир Брюс Макневин, и теперь не находил себе места от беспокойства и вынужденного бездействия.

– А вот и мама! – радостно воскликнула Кэрри. – Идет к нам.

– Завожу мотор…

– Кажется, все в порядке: у нее в руках кейс с документами.

– Не доверяю я твоему отчиму. Будь настороже.

– Алисия, немедленно вернись! – Брюс появился на пороге усадьбы, грозный и неумолимый, с хлыстом в руке. – Я не позволю тебе уехать!

– Моя дочь хочет увидеть отца, – не оборачиваясь, откликнулась жена. – И я помогу ей в этом. Отныне ты мне не указ!

– Подумай: во что ты ввязываешься?! У него двое взрослых сыновей. Что о вас подумают окружающие?

– Не волнуйся, мы с Кэрри недолго будем носить твою фамилию. Я уже начала оформлять развод. Не прикасайся ко мне, Брюс!

– Мистер Макневин, не советую вам поднимать руку на женщину! – вмешался в разговор Клэй, решительно вставая между супругами. – Опустите эту штуку, – он кивнул на кожаную плетку.

– Каннингем! Так я и знал, что без твоего участия здесь не обошлось… – прорычал Брюс, но пальцы разжал.

Кэрри не могла больше оставаться в стороне и вышла из машины. Брюс тут же накинулся на нее с обвинениями:

– Ты в одночасье разрушила мою жизнь! И это благодарность за то, что все эти годы я кормил, одевал тебя, оплачивал твое образование!

– Я вам искренне благодарна за то, что мы с мамой никогда ни в чем не знали нужды, но редкий отчим обращается с приемной дочерью так, как вы вели себя со мной, мистер Макневин! Едва ли найдется такой человек, которому приятно пренебрежительное отношение со стороны близких, как ему казалось, людей. Радуйтесь: я больше не вернусь в этот дом. Прощайте навсегда! – С этими словами Кэрри подошла к матери и обняла ее.

– Ладно, Алисия, поступай как хочешь, – совершенно бесстрастным голосом откликнулся Брюс. – Помяни мое слово, ничего хорошего из вашей затеи не выйдет.

– Честно говоря, я и не ждала, что ты пожелаешь нам удачи, – горько усмехнулась Алисия. – Жаль, но ты так до сих пор и не понял, что без Каролины, которую ты всегда считал досадной помехой и стремился как можно скорее сбыть с рук – безусловно, с выгодой для себя, наш брак не просуществовал бы и трех дней.

– Оставь его, мама. Он все равно не поймет, чем ты пожертвовала ради меня и ему в угоду.

– А ты, Каннингем, – Брюс Макневин с ненавистью посмотрел на Клэя, – наверное, уже облюбовал освободившееся рядом с Кэрри место? Скотту дан от ворот поворот, зато ты стал хорош во всех отношениях…

– Моя личная жизнь вас не касается. Всего хорошего! – невозмутимо ответил Клэй и сел в машину.

Кэрри и Алисия последовали его примеру. Прежде чем захлопнуть дверцу со своей стороны, Алисия с грустью посмотрела на бывшего мужа.

– В редкие минуты взаимопонимания мы были счастливы вместе, Брюс, но наш брак давно себя изжил. Из Мельбурна факсом вышлю тебе документы о разводе. Подпиши их. Следи за давлением. Береги себя.

– Зачем? – тихо возразил он. – Ведь любимая женщина навсегда уходит от меня.

– Прости, Брюс. Прощай!

У сенатора Лэйланда Ричардса сегодня было чрезвычайно беспокойное утро. Он только что вернулся в Мельбурн – свой родной город – со срочного заседания федерального правительства и взялся просматривать документацию, подготовленную ему на подпись секретарем. Но сосредоточиться на работе ему никак не удавалось.

Вчера, как обычно, после обсуждения повестки дня и путей решения насущных проблем премьер-министр, дружески похлопывая его по плечу, произнес дежурную фразу:

– Вы просто незаменимы для нашей работы, Ричардс!

Известность и успех – казалось бы, он достиг всего, к чему стремился всю свою сознательную жизнь, однако в последнее время червячок сомнения ни днем ни ночью не давая ему покоя. Лэйланд чувствовал, что прежние амбиции и энтузиазм полностью исчерпали себя. А ведь когда-то он был полон самых радужных мечтаний о будущей политической карьере!

Родившись в богатой, знатной семье, Лэйланд, как старший сын, пошел по стопам отца и, блестяще окончив один из самых уважаемых и престижных университетов мира, несколько лет проработал юристом в министерстве. Здесь на него обратил внимание Сесил Дарлингтон, в то время занимавший пост сенатора, и его политическая карьера стала быстро набирать обороты. Вскоре Лэйланд познакомился с единственной дочерью своего покровителя. Состоялась пышная свадьба. Их брак был взаимовыгодным союзом двух влиятельных семей и, разумеется, их капиталов, но благодаря безграничному терпению, доброте и покладистому нраву Аннет стала ему настоящим другом и любящей матерью их сыновьям. Она заботилась о муже и детях, ничего не требуя взамен. Лэйланд изо всех сил старался сделать ее счастливой, однако их добрым отношениям всегда не хватало страсти и… легкого сумасбродства, что ли? Около года назад Аннет Ричардс-Дарлингтон умерла от рака груди, а через две недели после похорон внезапно скончался от сердечного приступа ее отец, не сумевший смириться со страшной потерей. Два беспощадных удара судьбы заставили Лэйланда пересмотреть приоритеты, на многое открыли ему глаза. В пятьдесят три года, ощущая себя по крайней мере на десять лет старше, он утратил всякий интерес и к юриспруденции, и к политике, выполняя свои обязанности скорее по инерции, нежели из служебного рвения или чувства долга. Старший сын недавно женился, а младший поступил в университет и уехал за границу. Пришло время пожить для себя, и он вдруг с ужасом понял, что вдали от детей одинок как перст.

Лэйланд резко тряхнул седеющей головой, усилием воли прогоняя прочь печальные мысли: через час состоится пресс-конференция, на которой будет присутствовать лидер оппозиции, а значит, предстоит дать отпор его недальновидным, однобоким суждениям. Сенатор ни в коем случае не должен проявлять даже минутную слабость, способную сыграть на руку другим политическим силам. Приободрившись, он вновь углубился в бумаги.

Час спустя юная помощница его секретаря робко просунула свою хорошенькую кудрявую головку в дверь кабинета. Она работала здесь всего несколько дней и поэтому очень нервничала, общаясь с людьми такого высокого ранга.

– Могу я побеспокоить вас, сенатор? Тут какая-то женщина настаивает на встрече с вами. Ей не было назначено. Что мне делать?

Лэйланд удивленно приподнял бровь. Неожиданная посетительница его заинтриговала. Кто бы это мог быть? После смерти Аннет в его сердце так и не нашлось места для другой женщины, хотя вниманием представительниц прекрасного пола он никогда не был обделен.

– Как ее зовут, Сьюзен? Чего она хочет? – с улыбкой поинтересовался он.

– Это миссис Макневин, Алисия Макневин. Она очень красивая. И назвалась вашей старинной знакомой, сенатор… – Щеки девушки вспыхнули румянцем.

О, каких невероятных усилий стоило ему сохранить спокойствие! Его единственная любовь сейчас ждет в приемной! Неужели после стольких лет они наконец снова встретятся? Оказывается, воспоминания о ней ничуть не померкли, а лишь уснули на время…

– Пригласи ее, Сьюзен, – невозмутимо попросил он.

Приехав в Мельбурн, Кэрри начала ужасно нервничать. В голову приходили сплошь мрачные мысли. А вдруг их здесь никто не ждет? А вдруг отец откажется познакомиться с незаконнорожденной дочерью? Ведь политикам не нужны скандалы, тем более семейные. Или она сама разочаруется в том образе, что нарисовала в своем воображении?!

Алисия всячески старалась успокоить дочь, но ее увещевания помогали мало. А Клэй – ее надежная опора и защита – был сейчас так далеко!

Кэрри сидела в фойе отеля и, глядя на часы, торопила неповоротливое время. Вот-вот должна была вернуться Алисия с новостями.

– Наконец-то, мама! Ты видела его? Как он выглядит? О чем вы с ним говорили? – Измученная ожиданием, она засыпала мать вопросами.

– Все просто замечательно, дорогая! – Алисия с торжествующим видом села в кресло напротив. – Твой отец… – ее взгляд стал мечтательным, – по-прежнему великолепен! Он совсем не изменился, разве что постарел немного. Да и я, согласись, уже не девятнадцатилетняя девушка.

– Ну что ты, мам! Ты у меня просто чудо, – пылко возразила Кэрри, любуясь ее сияющими карими глазами, золотистыми, не тронутыми сединой волосами, стройной фигурой, на которой всегда безупречно сидела любая одежда.

– Ладно-ладно, подлиза. Слушай, что было дальше. Мы очень тепло побеседовали. Поверь, нам было что вспомнить!

– А как вы познакомились, если не секрет?

– Твоя бабушка… жаль, ты ее совсем не помнишь, активно занималась благотворительностью. И вот однажды на приеме, устроенном в честь членов правительства, я собирала пожертвования для детей-инвалидов и сирот. Все доставали кошельки, а твой отец отстегнул золотые запонки с сапфирами и протянул их мне. Наши взгляды встретились лишь на мгновение, но и этого оказалось достаточно, чтобы я начала, в буквальном смысле слова, бредить твоим отцом и настойчиво искать новых встреч с ним…

– И мимолетное увлечение… вскоре переросло в серьезное чувство? – с долей иронии подсказала Кэрри. – Старо как мир. Почему же все эти годы ты скрывала от него правду? Почему ничего не рассказала ему обо мне?

– Я не хотела вносить в его семью разлад, понимаешь? На чужом горе счастья не построишь. К тому же, узнав о беременности, я очень испугалась.

– Чего?

– Осуждения. У твоей бабушки были очень строгие взгляды на то, как должна себя вести добропорядочная девушка из состоятельной семьи. Узнай она об этом, разразился бы жуткий скандал. Чтобы не разочаровывать семью, я приняла предложение Брюса Макневина и заставила его поклясться, что он будет заботиться о тебе как о родной дочери и никогда не выдаст мой секрет. А последствия тебе хорошо известны.

– К сожалению.

– Но не будем о грустном, дорогая. У меня отличная новость! Сенатор Лэйланд Ричардс пригласил нас в свою резиденцию на ужин, и отправимся мы туда на лимузине, как самые почетные гости!

– Неужели он хочет меня видеть? Сегодня же? – Кэрри сцепила руки в замок, чтобы мама не заметила, как они дрожат.

Но от внимательного взгляда Алисии ничего не ускользнуло.

– Разумеется, милая! А завтра мы переедем в шикарные апартаменты, выходящие окнами на залив Порт-Филипп. Ли, как всегда, щедр.

– Ли?

– Так я называла твоего отца, когда мы встречались.

– Забавное имя. Восточное. А мне как к нему обращаться, мам?

– Не волнуйся, дорогая. Слушай сердце, оно обязательно подскажет.

– А как папа воспринял известие о моем существовании?

– Сначала настороженно, но потом с радостью.

– Удивительно, что он не прогнал тебя.

– Лэйланд – глубоко порядочный человек. Несмотря на высокий пост, он ничуть не кичится своим положением.

– Судя по всему, ваши чувства еще живы, не так ли, мам?

– Да, конечно, – покраснела Алисия, но тут же ее оживление угасло, она нахмурилась. – Мне искренне жаль его жену, умершую от рака груди. Говорят, Аннет Дарлингтон была замечательной женщиной. По-своему Ли ее тоже любил.

Неожиданно Кэрри в голову пришла мысль о том, что супруга ее отца, отчаянно борющаяся со смертельным недугом, вполне могла знать или по крайней мере догадываться об изменах мужа. От неприятных размышлений ее отвлек бодрый голос матери:

– О чем задумалась, дорогая?

– О всяких пустяках. Не бери в голову. Кстати, а папа в курсе, что ты разводишься с отчимом?

– Он знает все!

* * *

Шикарный лимузин затормозил у парадного входа в отель ровно в семь вечера. Встреча с отцом – человеком, который дал ей жизнь, – приближалась. От волнения сердце Кэрри прыгало в груди, как шарик для пинг-понга, в горле пересохло, а язык прилип к нёбу. Алисия, сидевшая рядом, была совершенно спокойна (а может, просто казалась таковой?). Что принесет им эта встреча: новые надежды и перспективы или мимолетное ощущение счастья?

Изящные кованые ворота широко распахнулись, пропуская автомобиль на территорию резиденции сенатора Ричардса. Алисия ободряюще улыбнулась дочери, когда та испуганно сжала ей руку.

– Все будет замечательно, вот увидишь, дорогая! Просто расслабься и будь сама собой.

– Хорошо. Постараюсь, – растерянно улыбнулась Кэрри, страстно желая, чтобы сейчас рядом с ней оказался Клэй и нежно обнял ее за талию.

Лимузин бесшумно остановился на подъездной аллее. Вышколенный шофер привычным жестом распахнул дверцу и с приветливой улыбкой помог пассажиркам выйти из машины.

От увиденного великолепия у Кэрри перехватило дыхание. Перед ней раскинулся классический сад времен Людовика XIV: извилистые дорожки, усыпанные мелким гравием, цветочные клумбы, поражающие буйством красок и разнообразием сортов, безупречно подстриженные живые изгороди и, конечно же, декоративные фонтаны, посылающие струи сверкающей на солнце воды в голубую высь. А в центре сада возвышалась четырехэтажная резиденция сенатора, по сравнению с которой поместье Клэя в Джимбури напоминало скорее скромное жилище обнищавшего барона, нежели королевские палаты, как она думала раньше.

А там, у главного входа, стоял высокий, чрезвычайно привлекательный мужчина лет пятидесяти. Неужели это ее родной отец – ее плоть и кровь? О боже, неужели все это происходит наяву?!

Лэйланд Ричардс с волнением наблюдал, как к нему приближаются долгожданные гостьи. Алисия была, как всегда, неотразима в шелковой блузке с тончайшими кружевами цвета шампанского, в длинной черной юбке, украшенной на талии стразами, а сопровождавшая ее – на вид еще совсем юная – девушка в простом льняном платье в мелкий цветочек показалась ему просто ангелом небесным!

– Здравствуй, Ли! – Алисия кокетливо коснулась губами его щеки. – Заждался? Позволь представить тебе нашу дочь Каролину. Она так мечтала познакомиться с тобой!

Несколько секунд отец и дочь молча смотрели друг на друга. Им обоим казалось, что случайно сорвавшееся с губ слово или неосторожный жест могут безнадежно испортить первое впечатление. Повинуясь внезапному порыву, Лэйланд распахнул объятия, с замиранием сердца ожидая ответной реакции. Неужели эта милая девушка отвернется от него?

Сначала Кэрри не на шутку растерялась, но потом, заметив его полный тревоги взгляд, испытала невероятное облегчение и сделала осторожный шаг навстречу теплым сильным рукам.

– О, Каролина! Здравствуй, девочка моя! – дрогнувшим от волнения голосом воскликнул Лэйланд, с отеческой нежностью обнимая ее. – Какая ты у меня красавица!

Стоило им почувствовать взволнованное биение сердец друг друга, как от былых страхов и сомнений не осталось и следа. Двадцать четыре года – слишком долгий срок для встречи родных людей, разлученных под влиянием обстоятельств… Но сейчас обоим казалось, что они никогда не расставались.

Алисия не прятала счастливых слез, струящихся по ее побледневшим щекам. И за какие такие подвиги она заслужила это безграничное, как небо, счастье?