Текст книги "Лондонцы"
Автор книги: Маргарет Пембертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
– Мы с ним не виделись почти год, а он заявляется и говорит, что бросает меня! – надрывно воскликнула Мейвис, едва Кейт вошла в дом, ведя за руку Берил. – Он меня ударил! Тед, мой ласковый, любимый Тед меня ударил!
Мейвис сидела за кухонным столом, зажав в руке носовой платок и размазывая по лицу слезы и тушь для ресниц.
– Разве можно быть таким дураком! Мы с Джеком всегда дружили, вся улица об этом знает. Но мы только друзья и не более того! Проклятые соседи!
Кейт стала наливать воду в чайник, рассудив, что прежде всего следует напоить Мейвис горячим крепким чаем, а уж потом разговаривать. Керри давно предсказывала, что дружба с Джеком Робсоном не доведет Мейвис до добра. Ставя чайник на плиту, Кейт задалась вопросом: кто на площади Магнолий не поленился сообщить Теду в армию о том, что Джек проводит в обществе его жены все увольнения?
– Между нами ничего не было, – бубнила Мейвис сквозь слезы, и Кейт показалось, что в ее голосе звучат правдивые нотки. – Джек влюблен в Кристину Франк, он влюблен в нее вот уже несколько лет. – Она окончательно размазала тушь по щекам и в сердцах воскликнула: – Ну почему у мужчин нет мозгов? Да задумай я закрутить с Джеком роман, я бы давно это сделала, не дожидаясь, пока грянет эта проклятая война!
– Тед вернется, – заверила ее Кейт, моля Бога, чтобы так оно и случилось. – Успокойся, не плачь. Выпей лучше чаю!
– Что за тарарам, моя милая? Что за шум и гам? – послышался из прихожей голос Лии Зингер.
При звуке шагов бабушки Мейвис расправила плечи и вытерла нос платком.
– Ну вот, теперь она замучает меня вопросами и упреками! Заладит свое: «Ведь я же тебя предупреждала!» – вздохнула она. – Слава Богу, Керри не вернется с работы до восьми вечера! Если бы и она оказалась дома, конца бы их наставлениям не было!
Следом за Лией примчалась Мириам, и Кейт поспешила уйти. Зная, что Керри нет ни дома, ни на рынке, она не стала заходить к Дженнингсам и не пошла в Льюишем. К радости Гектора, Кейт направилась на пустошь и дальше, в Гринвичский парк.
Вечером, в начале восьмого, звук радиоприемника сперва стих, а потом вообще исчез. Спустя мгновение надрывно завыли сирены воздушной тревоги. Это произошло впервые после того, как родился Мэтью, и впервые Кейт предстояло спускаться в убежище без Леона.
Не теряя надежды, что к ней нагрянет Гарриетта или, на худой конец, мистер Ниббс, Кейт взяла ребенка на руки, приговаривая:
– Мы переждем это с тобой вдвоем, мой маленький!
Малыш открыл глазки и недовольно замахал кулачками. Стараниями Леона их укрытие стало заметно уютнее. Теперь здесь стояли раскладушки, масляный обогреватель и штормовой фонарь. Под жалобное завывание Гектора, жавшегося к ее ногам, и канонаду зенитных орудий, открывших огонь по самолетам противника, Кейт торопливо прошла по темной дорожке и спустилась по ступенькам в бомбоубежище.
Ночь, полная страха, тянулась мучительно медленно. Время от времени Кейт отдергивала тяжелую завесу над входом в убежище, и каждый раз, когда она делала это, ее взгляду представало ночное небо, исчерченное лучами сотен прожекторов, которые искали среди туч бомбардировщики. Похоже, немецкие самолеты сбрасывали свой смертоносный груз не только на центр Лондона и доки. Чудовищные отголоски мощных взрывов доносились со стороны Элтама, стоящего от Темзы даже дальше, чем Блэкхит. Следом за ними в небо взмывали языки пламени.
Кейт крепче прижала к груди Мэтью, сообразив, что теперь бомбят уже и жилые кварталы. И хотя жители наверняка спрятались в убежища, общественные или домашние, никто не спасся бы в случае прямого попадания бомбы. Вот раздался взрыв где-то поблизости, задрожала земля, и Кейт стало страшно по-настоящему – она испугалась за Мэтью. Если с ним что-то случится, она никогда не сможет себе этого простить. Никогда. Никогда. Никогда.
Наконец прозвучала сирена отмены тревоги. Кейт выбралась из мрака на бледный свет занимавшейся утренней зари и почувствовала, что едва держится на ногах. Всю ночь напролет Мэтью кричал и плакал, а Гектор вторил ему жалобным воем и повизгиванием. Кейт ни на секунду не сомкнула глаз, и теперь ей не верилось, что все это позади.
Но едва она удобно устроилась в старомодном отцовском кресле-качалке на кухне, чтобы покормить Мэтью, как раздался громкий стук в дверь и вошла Гарриетта. Вид у нее был изможденный. Сердце Кейт сжалось от жалости и сочувствия.
– Сегодня было много несчастных случаев? – тихо спросила она.
Гарриетта расстегнула ремешок шлема и сняла его.
– Это был какой-то кошмар, – мертвым голосом ответила она. – Бомбили Элтам, Бромли, Орпингтон, разрушены сотни частных домов на южном берегу Темзы. Такого я еще не видела. – Гарриетта тяжело опустилась на стул. – В одном доме после взрыва уцелели только трехлетняя девочка и канарейка. Бедняжку, конечно, не оставят без крова, но властям пока не до нее. Наш местный уполномоченный просил меня приютить ее хотя бы на несколько дней, пока разберутся с самым неотложным.
– Вы ее возьмете? – спросила Кейт, встревоженная судьбой трехлетней сиротки.
Гарриетта заправила прядь седых волос в пучок.
– Я же все время на дежурстве. Не хочу показаться нескромной, но я одна из лучших водителей на нашей подстанции и без меня им не обойтись.
Кейт верила ей: обладающая ясным умом и поразительным самообладанием, Гарриетта отвечала всем требованиям, предъявляемым к водителям карет «скорой помощи», работающим под бомбами.
– Я подумала: может, поговорить с Хетти Коллинз? Она ведь добрая по натуре, хотя и склонна забивать себе голову дурацкими предрассудками. – Гарриетта потерла слипающиеся глаза. – Мириам не сможет, она уже взяла к себе одну сироту. У нее и так довольно хлопот. И где только они там все помещаются? Каролина скорее всего спит в комнате с Розой и ребенком, которого они приютили…
– Девочку заберу я! – решительно заявила Кейт, перекладывая Мэтью так, чтобы удобнее было его кормить. – У меня достаточно свободных комнат, хватит им пустовать без дела.
Гарриетта понимала, почему к Кейт не присылают жильцов: только из-за ее немецкой фамилии.
– В самом деле, Кейт? – оживилась мисс Годфри. – Это ведь ненадолго, у тебя бедняжке будет лучше, чем на пункте гражданской обороны или в пожарной части. Да, между прочим, до меня докатились слухи, что на площади Магнолий видели господина Харви. Догадываюсь, что он приезжал взглянуть на Мэтью.
Кейт не хотелось распространяться о причине внезапного визита к ней Джосса Харви, но от Гарриетты она слышала всегда только добрые и полезные советы.
– Он приезжал взглянуть на Мэтью и предложил мне отослать его с няней в Дорсет или в Сомерсет.
Гарриетта вскинула густые брови:
– С няней? Почему не с тобой?
Кейт покачала головой, отчего ее тяжелая коса мягко прошуршала по спинке кресла.
– Наверное, потому что я ему безразлична. Он вообще хотел бы отобрать у меня Мэтью навсегда.
– Он старый человек, Кейт, – резонно возразила Гарриетта. – Он понимает, что у него не так уж много осталось времени, чтобы наладить отношения с правнуком. Возможно, поэтому-то он и настаивает, чтобы за ним пока присматривала няня.
Кейт ничего не ответила, и мисс Годфри спросила:
– Ты говорила, что старик обожал Тоби. А как, по-твоему, к нему относился сам Тоби? Он был предан деду?
Кейт кивнула. Она была уверена, что внук во многом соглашался со своим дедом. И, будь Тоби жив, он бы наверняка пожелал, чтобы его сын проводил с прадедушкой больше времени. Знала Кейт и то, что Тоби не допустил бы, чтобы его ребенок оставался в городе, который постоянно бомбят немецкие самолеты.
– Я понимаю, Кейт, что тебе нелегко принять такое решение, – сочувственно взглянула на нее Гарриетта. – Трудно смириться с тем, что тебе предстоит расстаться с младенцем, появившимся на свет две недели назад. Но ваша разлука будет недолгой. Зато Мэтью останется живым и здоровым, если, конечно, это угодно Богу.
Кейт закусила губу, на глаза навернулись слезы. Она посмотрела на мирно спящего сынишку. Гарриетта, разумеется, права. Да и здравый смысл говорил, что лучше увезти ребенка подальше от Лондона. Но сердце противилось разлуке, нашептывая, что она станет для Кейт самым тяжелым испытанием в жизни.
Глава 18
День, когда Джосс Харви забрал у нее Мэтью, отозвался воспоминанием, связанным с уходом из дома Карла в сопровождении полицейского. На сей раз в дело не вмешалась полиция, но ощущение у Кейт было такое же мерзкое. Однако выбирать не приходилось; это стало очевидно, как только сказала свое решающее слово Гарриетта. И действительно: пока Лондон бомбили, оставлять в нем младенца было опасно.
– Конечно, мистеру Харви не делает чести то, что он не предложил эвакуироваться и тебе вместе с сыном, – сказала Гарриетта, возмущенная до глубины души. – Но вряд ли он позволил бы тебе взять с собой Гектора, если бы даже сделал такое предложение. И тогда ты уже не смогла бы приютить Дейзи.
При упоминании ее имени девочка, стоящая рядом с Кейт, вцепилась в ее руку. Кейт ответила ей ободряющим рукопожатием. Сиротка прожила с ней только полмесяца, но Кейт настолько привыкла к малышке, что ни за что на свете не отдала бы ее в приют или сиротский дом. Кейт тешилась надеждой, что за Мэтью будут хорошо ухаживать. Джосс Харви так обрадовался, что даже любезно представил ее молодой женщине, которую нанял в качестве няни.
Рут Фэрбэрн была всего на год или два старше Кейт, и между женщинами сразу же возникла приязнь. Проникнувшись симпатией к Кейт, Рут уговорила мистера Харви повременить с отъездом из Лондона еще пару недель, чтобы за это время приучить младенца к искусственному питанию.
В день расставания с Мэтью возле калитки палисадника Кейт снова столпились зеваки. Их привлекло и само событие, и в значительной степени автомобиль миллионера.
– Я подумала, что к нам пожаловал сам король Георг, – сказала Хетти Коллинз, в застегнутом на все пуговицы пальто и неизменном головном уборе – потрепанной соломенной шляпке черного цвета, украшенной гроздью искусственных вишен.
– Пожалуй, к этому дому скорее подкатил бы Гитлер, – съязвил какой-то умник, намекая на немецкую фамилию Кейт.
– А он, случайно, не папаша ребенка? – зло пошутил другой насмешник, подразумевая фюрера.
– Не будь ослом! – авторитетно заявил первый шутник. – Папаша – старик, спускающийся с крыльца.
Джосс Харви, седоволосый и величественный, ступил на садовую дорожку. Следом за ним шла Рут Фэрбэрн в безупречной форме няни. Окинув их взглядом, Мириам изрекла:
– Нет, этот пожилой джентльмен – владелец строительной компании «Харвиз». Кейт путалась с его внуком.
– С тем самым, которого сбили над Дюнкерком? – изумился ее собеседник. – Так, выходит, отец ребенка он, а не чернокожий моряк? Ниббс говорил, что она сдавала ему комнату.
Кейт, шедшая следом за мистером Харви и няней, слышала весь разговор от начала до конца. Подобные сплетни, уже не удивляли ее, она успела к ним привыкнуть.
Шофер услужливо распахнул дверцу лимузина, и Рут обернулась, чтобы взять у матери младенца.
– Не беспокойтесь, мисс Фойт, я позабочусь о Мэтью, – пообещала она, с сочувствием глядя Кейт в глаза, полные тревоги и отчаяния.
Кейт лишь молча кивнула. Вот и все! Вот и настал момент, которого она так боялась. Сейчас у нее заберет сына совершенно незнакомая ей женщина. Малыш мирно спал, и Кейт с трудом подавила желание разбудить его и в последний раз порадоваться его улыбке. Кейт нежно поцеловала мальчика в лобик и прошептала, глотая слезы, катившиеся по щекам:
– Прощай, мое сокровище! Мы расстаемся ненадолго, я обещаю.
Не в силах затягивать пытку, она порывисто отдала малыша няне. Рут села в автомобиль, шофер захлопнул дверцу.
– Через полтора месяца я пришлю вам билет на поезд, – промолвил Джосс Харви. – Вы сможете снова навестить его еще через шесть недель после этого.
– Я возьму с собой Дейзи, – осевшим голосом сказала Кейт, зная, что мистер Харви наверняка не принял сиротку в расчет.
Джосс Харви раскрыл было рот, чтобы категорически запретить ей такую вольность, но, вспомнив, что на него смотрят десятки любопытных глаз, лишь коротко кивнул и сел в машину.
Кейт услышала звук легких шагов по садовой дорожке. Дейзи было велено находиться в доме с Гарриеттой и Гектором. Но девочка испугалась, что Кейт тоже уедет навсегда, и не выдержала ожидания. Повиснув у Кейт на руке, она пылко воскликнула:
– Зачем ты отдала малыша чужой тете? Куда их повезет этот надутый старик?
Кейт обняла Дейзи и прижала к себе.
– Все будет хорошо, успокойся! Скоро мы с тобой снова увидим Мэтью, я тебе обещаю.
Водитель обошел вокруг лимузина, открыл дверцу и сел за руль. В заднее окно «бентли» было видно, как Мэтью сладко потягивается во сне и сжимает маленькие кулачки.
«Пожалуйста, только не проснись и не заплачь! – мысленно взмолилась Кейт, сердце которой разрывалось на части. – Я не вынесу этого!»
Рут Фэрбэрн поправила платок, в который он был завернут, и принялась укачивать малыша. Шофер захлопнул дверцу, включил зажигание и поставил ногу на педаль сцепления. Спустя мгновение «бентли» мягко тронулся с места и начал быстро удаляться в сторону Магнолия-Хилл и Льюишема.
– Пусть ее папаша и немец, но она заслуживает сочувствия, – сказала стоявшая рядом с Хетти женщина, как только Кейт, резко повернувшись, взяла Дейзи за руку и пошла к дому. – Не хотела бы я расстаться со своим грудным ребенком!
– Раз она приютила сиротку, значит, не такая уж она плохая, – заметил кто-то в толпе. – А девочке с ней хорошо, это сразу видно.
Кейт не слышала этих замечаний, она торопилась уединиться и дать волю своему горю.
Следующие недели наверняка стали бы для нее адом, если бы не Дейзи с Гектором и письма, полученные от отца и Леона. Отец призывал ее сохранять оптимизм.
«Пусть тебя утешает мысль, что Мэтью в безопасности и за ним хорошо ухаживают, моя дорогая, – написал он ей в начале апреля. – Тебе могут только позавидовать тысячи других матерей, детей которых по указу правительства эвакуировали из Лондона до конца войны…»
Вспомнив, как жестоко обошлась с Билли и Берил женщина, у которой их временно поселили, Кейт не могла с ним не согласиться. Джосс Харви довольно-таки любезно представил ее няне Мэтью, и сама Рут Фэрбэрн произвела на Кейт благоприятное впечатление. Впрочем, не будь она опытной и внимательной няней, Джосс Харви ее бы не нанял.
Письмо от Леона она перечитала несколько раз. Он писал, что их корабль теперь не в Средиземном море, а в Атлантике, несет конвойную вахту. Разумеется, Леон не уточнял, где именно находится его корабль. Но Кейт этого и не ожидала: цензура просматривала даже письма Карла, и это было нормально – ведь шла война. Но ни для кого не было секретом, что один из морских путей из Шотландии в Канаду пролегает через Исландию. Подумав о германских подводных лодках, которыми кишат ледяные глубины северных морей Атлантики, Кейт содрогнулась от тревожного предчувствия. Заканчивая письмо, Леон просил обнять за него Мэтью и погладить Гектора, по которому он тоже скучал. И разумеется, он тосковал по ней.
Кейт улыбнулась, но тотчас же задумалась. Почему Леон так скуп на слова о своих сокровенных чувствах к ней? Чересчур сдержанный тон письма настораживал. Неужели Леон ощущает неловкость из-за того, что принимал у нее роды? Может быть, она всего лишь вообразила, что между ними завязалось нечто большее, чем дружба? Если так, то не стоит быть навязчивой и не в меру откровенной в своем ответном письме. И нельзя признаваться Леону в том, что она ждет его возвращения на площадь Магнолий с не меньшим нетерпением, чем воссоединения с Мэтью.
От мрачных мыслей Кейт спасала Дейзи. Жизнерадостная и неунывающая по натуре, девочка быстро оправилась от потрясения после утраты всех своих родственников. Наблюдая за ее поведением, Кейт пришла к выводу, что ей приходилось несладко в отчем доме. Клетка с канарейкой, вместе с Дейзи уцелевшей и с ней же переселившейся к Кейт, была водружена в гостиной на комоде, к величайшему возбуждению Гектора. Благодаря Дейзи Кейт освоила выпечку забавных имбирных человечков с изюминками вместо глаз и выучила множество новых детских стишков и сказок.
Билли, наделенный биологическим радаром на домашнюю выпечку, зачастил вместе с Берил на дегустацию этого кулинарного новшества.
Берил исполнилось пять лет, и она посещала школу вместе с Дженни, тоже осиротевшей после бомбежки и ставшей полноправным членом семьи Дженнингс.
Как-то вечером, когда Кейт укладывала Дейзи спать, Берил робко спросила:
– А можно мне послушать сказку?
Кейт усадила ее на колени, вручила кружку какао и стала читать отрывок из пьесы своего любимого писателя сэра Джеймса Барри «Питер Пэн».
В конце месяца к ней пожаловал гость совершенно иного сорта.
– Я случайно оказался в этих краях и решил вас навестить, – сказал Ланс Мертон, возникнув на пороге дома Кейт во всем своем летчицком великолепии и глядя на смущенную и приятно удивленную хозяйку с высоты своих шести футов и двух дюймов роста.
– Я искренне рада, – ответила она. – Не желаете ли чашечку чая?
Ланс кивнул в знак согласия, и Кейт предложила ему проследовать за ней на кухню, нисколько не тревожась по поводу возможных сплетен о визите к ней мужчины. После того как Джосс Харви демонстративно забрал у нее Мэтью, пересудов о том, кто отец ее ребенка, больше не возникало. Теперь соседи не посчитают Ланса Мертона отцом Мэтью, а на их мнение о ее нравственности Кейт было наплевать. Злые языки не могли омрачить ей настроение, с тех пор как она поняла, что влюблена в Леона.
– Я вижу, вас повысили в звании, вы уже полковник авиации! – сказала Кейт, обратив внимание на знаки различия на его мундире.
– В награду за грехи, – улыбнулся Ланс, косясь на Гектора, при виде летчика радостно завилявшего хвостом. Но стоило гостю заметить Дейзи, как его глаза полезли на лоб.
– Это Дейзи, – представила Кейт, заметив его удивление. Девочка оставила в покое муку и остатки имбирного теста, из которых пыталась собственноручно что-нибудь приготовить, окинула незнакомца критическим взглядом и, нахмурив лоб, сказала:
– Здравствуйте! Вы приехали, чтобы вернуть нам нашего малыша?
Кейт смекнула, что благодаря офицерскому мундиру она приняла Ланса за шофера Джосса Харви, и мягко сказала:
– Нашему малышу пока рано возвращаться домой, Дейзи. На следующей неделе мы с тобой сами поедем его навестить.
Девочка успокоилась и, утратив к посетителю интерес, вернулась к прерванному занятию. Мять тесто и лепить из него фигурки доставляло ей неописуемое удовольствие. Полагая, что Ланс ничего не знает о Мэтью, и желая насладиться его изумлением, Кейт сообщила не без гордости:
– Я была беременна от Тоби. У меня родился мальчик.
– Я знаю, – невозмутимо ответил Ланс. – Мистер Харви мне рассказал.
Его слова заставили Кейт задуматься: что еще наговорил ему Джосс Харви? И вообще, если Ланс в курсе ее дел, то зачем он приехал? Кейт включила кран и стала наливать в чайник воду.
Может быть, он решил приударить за ней? Приди такая мысль ей в голову раньше, когда она еще не отошла от потрясшего ее горя, Кейт пришла бы в ярость. Но теперь все обстояло иначе, она владела собой и уже не убивалась так, как в первое время, по погибшему Тоби. Главная заслуга в этом принадлежала, несомненно, Леону. Он сделал возможным то, на что она и не надеялась, и помог избавиться от всепоглощающей печали. Милый Тоби навсегда остался в ее сердце, как и добрая память о нем – в ее голове, но рана, так долго не дававшая ей покоя, затянулась, и теперь Кейт могла вспоминать прошлое без содрогания.
– Дейзи доводится вам племянницей? – полюбопытствовал Ланс.
– Нет, – ответила Кейт, ставя чайник на конфорку. – Она сирота, лишившаяся семьи и крова после одной из бомбежек.
Кейт показалось, что, услышав ее объяснение, Ланс облегченно вздохнул. Любопытно, подумалось ей, уж не заподозрил ли он, что сын Тоби – не первый ее незаконнорожденный ребенок?
– А как же вы назвали малыша?
– Мэтью Тобиас Леон Карл, – с улыбкой ответила Кейт.
– По-моему, Карл – немецкое имя… – нахмурился Ланс. Кейт стало как-то не по себе.
– Так зовут моего отца, – пояснила она, подходя к столику с кухонной посудой, чтобы взять чашки и блюдца.
– Ах вот как, – растерянно произнес он. – Мне понятно ваше желание назвать сына в честь своего отца. Но не разумнее ли будет, если ваш папа сменит имя и фамилию? Так он существенно облегчит себе жизнь. Фойт легко заменить на нечто английское. Подумайте об этом на досуге.
Кейт сделала успокаивающий вдох, убеждая себя, что Ланс говорит это из наилучших побуждений, а не из желания оскорбить ее. Многие сочли бы его предложение вполне разумным. В конце концов, именно так и поступило королевское семейство, когда разразилась Первая мировая война. В ту пору отказались от немецких фамилий и тысячи других британцев – потомков выходцев из Германии.
Кейт не хотелось затевать долгий и непростой разговор на столь щекотливую тему. Она понимала, что ей вряд ли удастся объяснить, насколько трепетно относится она ко всему, что касается ее отца. Поэтому она предпочла перевести беседу в другое русло.
– Вы все еще служите на базе в Хорнчерче?
– Нет, – покачал головой Ланс. Без фуражки стало видно, что у него короткие жесткие волосы, почти такие же светлые, как были у Тоби. – Слава Богу, меня перевели поближе к Лондону, в Дебден!
Любопытно, подумала Кейт, что его радует больше – возможность навещать родственников или доступность ночных развлечений в Лондоне?
Словно прочитав ее мысли, Ланс сказал:
– Нас, боевых летчиков-ветеранов, начавших воевать еще до событий в Дюнкерке, осталось совсем мало.
Эта реплика, оброненная словно бы невзначай, моментально смягчила сердце Кейт. Человек, который вот уже год как ежеминутно рискует жизнью, отправляясь на боевой вылет, потерявший за это время большинство друзей-пилотов, вместе с ним взмывавших в небо, растративший за этот год немало здоровья и нервов, – такой человек имеет полное право иногда расслабляться и в полной мере насладиться ночной жизнью Лондона.
Она поставила чайник с заваренным чаем на стол, и Ланс вдруг предложил:
– Я свободен до завтрашнего вечера. Хочу немного развлечься в Уэст-Энде этой ночью. Вкусно поужинать где-нибудь, потанцевать и так далее. Вы не хотели бы составить мне компанию?
– Я… – Кейт замялась, подыскивая вежливые слова для отказа. Ей не хотелось обижать приятеля Тоби, который к тому же был настолько добр, что отдал ей Гектора. Но фланировать с ним по злачным местам Уэст-Энда Кейт тоже не собиралась. Тем более что его мундир офицера ВВС вызывал у нее болезненные ассоциации. Да и незачем вселять в Ланса надежды, если он увлекся ею, – все равно ее сердце уже отдано другому.
– Я не могу, – пряча глаза, ответила наконец она и стала разливать по чашкам чай. – Мне не с кем оставить Дейзи, я не пользуюсь услугами нянь.
Ланс был настолько потрясен ее ответом, что стало понятно: детей он просто не принимал в расчет. Видимо, не случайно он даже не спросил, где сейчас Мэтью, – настолько укоренилось в его сознании, что у каждого ребенка должна быть няня.
– Может быть, соседка согласится…
– Она работает водителем кареты «скорой помощи» и дежурит сегодня ночью, – ответила Кейт. – Попробуйте печенье! Я напекла его из имбирного теста.
Он взял из вазочки печенье и спросил:
– Может быть, завтра? Мы могли бы прогуляться на пикник в Брайтон. Гектору и Дорис это понравится.
– Ее зовут Дейзи, – поправила Кейт.
При слове «пикник» глаза у Дейзи загорелись, а во взгляде Гектора промелькнула надежда.
– Я был бы вам очень признателен, – откровенно сказал Ланс, заметив, что она колеблется. – Где как не на морском берегу легче всего отвлечься от мыслей о войне?
Этот довод перевесил ее сомнения, и она кивнула:
– Да, пикник в Брайтоне – это чудесно!
Все было бы совсем прекрасно, если бы его безупречное произношение, свойственное выпускникам привилегированной частной школы, столь живо не напомнило ей о Тоби. Впрочем, как и случайное прикосновение его плеча к ее руке, когда они сядут рядом в автомобиле. Да и сама прогулка – о той счастливой поре, когда они с Тоби, влюбленные и беззаботные, выезжали за город, даже не предполагая, как мало у них осталось времени, чтобы побыть вдвоем.
– Мы вправду едем на пикник? – Дейзи ловко спрыгнула со стульчика, на котором стояла, раскатывая по разделочной доске тесто игрушечной скалкой. – Настоящий пикник, с сандвичами, кексом и лимонадом?
Кейт кивнула и усадила ее к себе на колени. Конечно, подумала она, в конце апреля еще не настолько тепло, чтобы Дейзи смогла поиграть на пляже. Впрочем, на взморье все равно хорошо, если не обращать внимания на проволочные заграждения против германского десанта.
Колючая проволока действительно тянулась вдоль берега, но не везде. Они сели, облокотившись на недавно поставленные бетонные доты, разложили на гальке скатерть с угощением и перекусили. Потом Дейзи строила домики из песка, а Гектор до изнеможения носился вдоль воды.
– Кажется, я добился того, чего хотел, – подставляя лицо нежарким солнечным лучам, сказал Ланс. – По-моему, мне удалось на время забыть о войне.
Над его головой пронзительно закричали чайки.
Кейт улыбнулась, понимая, что он говорит это не всерьез: война не забывается. На месте киосков, где продавали мороженое, теперь стояли наблюдательные вышки, вместо пунктов проката шезлонгов темнели бетонные бункеры. И не было в живых Тоби, а Леона носило где-то в бескрайних просторах Атлантического океана, и в любой момент он мог погибнуть, став жертвой нападения германской подводной лодки или линкора.
Ланс лениво прикрыл глаза воспаленными веками с короткими белесыми ресницами, и Кейт вдруг подумала, насколько они с Тоби разные, хотя внешне чем-то похожи. От Тоби исходило внутреннее спокойствие, а в Лансе ощущалась постоянная нервозность. Тоби то и дело шутил и поддразнивал ее, Ланс почти не улыбался. Кейт задумчиво зачерпнула ладонью горсть мелких камешков и медленно пропустила их сквозь пальцы. Конечно, когда месяцами гоняешься за германскими бомбардировщиками, становится не до улыбок. И все же ей трудно было представить Ланса беззаботным и веселым даже в мирное время.
Когда Ланс довез Кейт и утомленных Дейзи с Гектором до дома, ей показалось, что ему хочется поцеловать ее на прощание, и она взяла девочку на руки, чтобы избежать этого.
– До свидания, – дружелюбно, но не более, произнесла она. – Спасибо за прекрасное путешествие.
Ступив на тротуар с девочкой на руках, Кейт обернулась и заметила, как напряглось лицо Ланса. Ей стало стыдно за то, что она не оправдала его ожиданий.
– До свидания! Всего хорошего! – отозвался он.
– Удачи вам, Ланс! – прошептала Кейт.
Он включил мощный двигатель, и спортивный автомобиль помчался в направлении пустоши, стремительно набирая скорость. Несомненно, Ланс понял ее нежелание вступать с ним в более близкие отношения и вряд ли появится у нее снова. Сделав такое заключение, Кейт понесла Дейзи в дом. Гектор устало затрусил следом.
Когда спустя полчаса раздался стук в дверь, Кейт пошла открывать в полной уверенности, что Ланс передумал и вернулся. Но, к ее удивлению, она увидела на крыльце Керри.
– Надеюсь, ты меня не прогонишь… Я понимаю, что это может показаться наглостью, после того как я столько с тобой не разговаривала. Но мне захотелось узнать, как чувствует себя малыш и почему его увез мистер Харви.
– Керри! Заходи! – обрадовалась Кейт старой подруге. С тех пор как она собиралась навестить ее, но вместо этого оказалась у Мейвис, Кейт так и не решилась на вторую попытку. Теперь, когда Мэтью отсутствовал, у нее не было предлога стучаться в дом, куда ей запретили приходить.
Радуясь от души, что проклятый обет молчания наконец-то нарушен, Кейт пригласила Керри выпить чая на кухне.
Керри, работающая кондуктором автобуса и уставшая после смены, с удовольствием приняла предложение.
– А не найдется ли у тебя к чаю имбирных пряников, от которых Билли и Берил буквально без ума? – поинтересовалась она.
– Боюсь, тебе не повезло, – ответила Кейт. Тут проснулся спавший под столом Гектор и немедленно разразился приветственным лаем. – Мы только что вернулись с пикника в Брайтоне и съели всех имбирных человечков.
Керри плюхнулась в кресло-качалку и совершенно успокоилась: судя по тону Кейт, подруга не таила на нее обиду.
– Кто это «мы»? – полюбопытствовала Керри, чувствуя, что лед отчуждения между ними быстро тает, словно бы и не было долгой зимы враждебности.
– Дейзи, Гектор, приятель Тоби Ланс Мертон, тоже летчик, и я. Там еще прохладно, однако Дейзи в восторге от поездки.
– Это та самая девочка, которую ты приютила? У которой бомбой убило всех родных? – спросила Керри, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть Дейзи.
– Да, она сейчас спит. Она уснула прежде, чем я внесла ее в дом.
– Сколько ей лет? – Керри расстегнула ремешок ненавистной форменной фуражки и засунула ее в огромный карман форменной куртки. – Мама видела ее с тобой в магазине. Она говорит, что девочка не намного старше нашей Розы. Они могли бы играть вместе. Берил и Дженни почти весь день в школе, к тому же, на их взгляд, Роза неровня им, пятилетним, и с ней неинтересно играть.
– Дейзи только три года, она обрадуется, если у нее появится подруга. – Кейт села за стол и вдруг воскликнула, пораженная воспоминанием: – А ведь мы с тобой подружились как раз в этом возрасте!
Лицо Керри исказилось болезненной гримасой.
– Да, быстро же промчались годы… – сказала она осевшим от волнения голосом. – Последний был просто ужасным! – со свойственной ей прямотой призналась она, сцепив пальцы рук. – Я не думала, что все так обернется… Меня страшно расстроило известие, что Дэнни попал в плен к итальянцам. Да еще все эти истории Кристины об ужасах, творящихся с евреями в Германии и в Восточной Европе. У меня тогда просто в голове помутилось.
Кейт протянула руку и сжала ей локоть.
– Я это понимала, Керри. Я знала, как трудно тебе приходится… И верила, что в один прекрасный день все снова наладится.
Подруги одновременно вскочили с мест, обнялись и расплакались от переполнявших обеих чувств.
– Ах, Кейт! Мне было без тебя так тоскливо! Я хотела прийти, когда ты родила, но побоялась, что ты не станешь со мной разговаривать после всех гадостей, которые я тебе наговорила.
– И я не решалась прийти к тебе с Мэтью, не зная, как ты отреагируешь на это.
Они расхохотались, хотя слезы по-прежнему лились из глаз ручьями.
– А что это за импозантный мужчина снимал у тебя комнату? – спросила Керри с прежней язвительностью. – Маму едва не хватило сразу десять ударов, когда папа рассказал ей о нем. Оказывается, он сначала хотел поселиться у нас, но мамаша дала ему от ворот поворот, даже не пустив на порог. Мисс Хеллиуэлл сказала, что мама сглупила. И я с ней согласна: он мне показался очень симпатичным.
