Текст книги "Меж двух огней"
Автор книги: Маргарет Пембертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Глава 15
Я больше не стала смотреть по сторонам и сосредоточилась на проспектах, лежащих у меня на коленях. Боузмены уже скорее всего передали мою записку Стивену, и он наверняка звонит в полицию. Покосившись в сторону «Альте Пост», я с великим сожалением убедилась, что не вижу ни Гамильтона и Миртл Боузмен, ни Стивена. Тогда я впервые задумалась, разумно ли поступаю. Хотя альтернативы все равно не вырисовывалось. Привести Гюнтера прямо в отель, не предупредив Стивена, было бы безумием. Так безопаснее и проще, но все же…
Гюнтер не дурак, прикусив губу, подумала я. И ему не может не показаться странным это путешествие в Нойшванштайн, которое я вдруг задумала совершить. Не Стивена же я там ищу! Я прижала ладони к животу, поскольку вместе с неуверенностью и беспокойством почувствовала дурноту. В конце концов, убеждала я себя, совершенно не важно, покажется ли ему мое поведение странным или нет. Главное, чтобы он последовал за мной. Я находилась в безопасности. При желании я могла бы даже не выходить из автобуса. Когда мы приедем в замок, полиция уже будет там, и все кончится. Конечно, хотелось бы знать, окажется ли там и Стивен. Да что там, я искренне надеялась, что он там будет.
Водитель нашего автобуса завершил свою рекламную кампанию и забрался в кабину.
Слева заурчал двигатель и мимо прополз первый автобус. Наш водитель открыл окно в крыше над своей головой и повел неповоротливую махину следом. На площади было еще три автобуса. Желание вытянуть шею и начать высматривать Гюнтера было практически непреодолимым. Лишь с изрядным трудом мне удалось заставить себя опустить глаза и уставиться невидящим взглядом в рекламные проспекты. Он обязательно сядет в один из автобусов. И больше не позволит мне скрыться.
Набрав скорость, автобусы выехали из Обераммергау и направились к горам. Я откинулась на спинку сиденья и слегка расслабилась. Ритмичное покачивание автобуса убаюкивало. Сидящие за мной подростки громко и оживленно переговаривались по-французски, не обращая никакого внимания на осуждающие взгляды, которые бросали на них чопорные немецкие туристы.
По обе стороны дороги тянулись зеленые луга, покрытые яркими летними цветами. За ними высились горы, усеянные зарослями елей и пихт. Иногда попадались приземистые домики, окружившие небольшую церквушку с куполом-луковицей. Сочная зелень деревьев опоясывала подножия гор. Серебристо-серые каменные громады четко вырисовывались на фоне ярко-голубого неба. Солнце щедро освещало искрящиеся снежные шапки на самых высоких пиках. С вершин снег расползался, заполняя ущелья и расщелины. Красота была такая, что захватывало дух, и, несмотря на тревожные обстоятельства, я с удовольствием ожидала новых впечатлений. Дорога начала подниматься в гору. Деревья по обе ее стороны стали гуще, и сквозь открытые окна в салон автобуса проник восхитительный запах хвойного леса. Вдали я заметила башенку и тонкий шпиль, блеснула вода. Потом все это исчезло, остался только полумрак густого леса и узкая дорога, покрытая толстым слоем сосновых иголок. Временами лучи солнца пробивали кроны деревьев, сверкали на влажных листьях папоротников, высвечивали небольших птиц, поминутно вспархивающих из тени. Все вокруг дышало великолепием, миром и покоем.
Нас не обогнала ни одна машина, что оказалось для меня неприятным сюрпризом. Хотя дорога была такой узкой, что громоздкий автобус все равно никто не мог бы обогнать. Сообразив это, я вздохнула с облегчением. Заметив полицейскую машину, Гюнтер, безусловно, насторожится. Сыщики это тоже понимают. Поэтому они будут держаться сзади до конечной точки нашего маршрута. Немецкие полицейские, к счастью, не легкомысленные и не рассеянные в отличие от меня. Ничего не может случиться. Стивен не позволит.
– Voudriez-vous en? [14]14
Хотите? (фр.).
[Закрыть]
Вздрогнув, я резко обернулась. Одна из французских девочек протягивала мне пакетик с конфетами. Я улыбнулась.
– Спасибо.
– Вы англичанка?
Я кивнула. Девочка довольно рассмеялась.
– Мы заключили небольшое пари. Мои друзья решили, что вы американка. А я сказала, что они ошибаются.
Ребята перевесились через спинку сиденья, смеясь и болтая.
– Вы здесь одна? – Девочка пожала плечами и отбросила упавшие на лицо волосы. – Если хотите, пойдемте с нами.
Остальные дружно закивали. А я покачала головой.
– Не стесняйтесь! – воскликнула девочка, и ее пухлые губки растянулись в широкой улыбке. – Это Мишель.
Светловолосый юноша с бородой отвесил шутливый поклон.
– И Пьер.
– Enchante, m'selle [15]15
Очарован, мадемуазель (фр.).
[Закрыть].
– А еще Ролан и Катрин.
Они с энтузиазмом пожали мне руку.
– Мы очень… tres respectable [16]16
Очень респектабельные (фр.).
[Закрыть]! – Девочка опустила глаза, словно стараясь рассмотреть собственный нос, и стала очень похожей на чопорную немку, которая с упорством, достойным лучшего применения, бросала на ребят неодобрительные взгляды. – Je suis Annabelle [17]17
Я – Аннабель (фр.).
[Закрыть].
– Большое спасибо, Аннабель, но, думаю, я не пойду осматривать замок.
– Как! Вы не увидите замок? Тогда почему…
Я улыбнулась.
– Это длинная история, слишком длинная, чтобы ее рассказывать в автобусе. Но все равно спасибо за приглашение.
Девочка очаровательно надула губки.
– Ролан умрет от несчастной любви, если вы не пойдете с нами.
Юноша залился краской. Остальные захохотали.
– Это правда. – Пьер обнял друга за плечи, как будто хотел успокоить. – Ради Ролана вы просто обязаны пойти с нами в замок.
Ролан добродушно отпихнул его.
– Извините, мадемуазель, и не обращайте внимания. Они просто дети. – Сам он выглядел лет на шестнадцать. – Меня зовут Ролан Дюпре, и я, к несчастью, вынужден терпеть общество этих слабоумных идиотов.
Другие ребята буквально покатились со смеху.
– Как вас зовут, мадемуазель?
– Сюзанна. Сюзанна Картер.
– Вы пойдете с нами?
Я покачала головой, улыбнувшись шумным протестам.
– Я здесь встречаюсь кое с кем. По крайней мере на это рассчитываю. В любом случае я не останусь надолго.
– Но если ваших знакомых здесь нет, вам все равно придется ждать, когда автобусы поедут обратно.
Я снова покачала головой.
– Мы заставим вас передумать. Смотрите, мы почти на месте.
Ролан махнул рукой и во все глаза уставился в окно. Впереди дорога расширялась, выбираясь из леса на открытое пространство, которое использовалось как парковка. Лес подступал вплотную с трех сторон, с четвертой виднелась полоска воды.
– О, – воскликнула Аннабель, – magnifique [18]18
Великолепно (фр.).
[Закрыть]!
Глубокое зеленовато-голубоватое озеро таинственно мерцало в окружении высоких холмов, покрытых соснами, которые спускались к его берегам, а вздымающиеся ввысь горы отражались в спокойной водной глади. У меня даже дыхание перехватило. Аннабель оказалась права. Это действительно великолепно.
Автобус, за которым мы ехали, уже остановился. Пассажиры выбрались из него и теперь стояли маленькими группами, восхищаясь прекрасным видом. Когда наш автобус объехал парковку к своему месту стоянки, из леса показался следующий. Я судорожно вцепилась в свою сумочку. Все кончено. Мне осталось только ждать.
Аннабель тронула меня за плечо:
– Идите с нами.
– Нет, Аннабель, не могу.
Она несколько секунд смотрела на меня, потом пожала плечами:
– Ну как вам будет угодно…
Жаль, что я ничего не могла ей объяснить. Увидев, что я тверда в своем решении и не собираюсь присоединяться к их веселой компании, подростки шумно попрощались и вышли из автобуса. Остальные пассажиры медленно собирали свои сумки и камеры и тоже тянулись к выходу. На месте осталась только я.
Еще два автобуса, описав большую дугу, остановились на противоположной стороне парковки. Я терпеливо ждала. Ничего. Никаких машин за ними, никаких людей в форме. Солнце стремило свои жаркие лучи на пыльный асфальт и таинственно поблескивающее озеро. Я почувствовала дурноту. Внутри все болезненно сжалось.
– Прошу тебя, Господи, пожалуйста!
Гюнтер неторопливо вышел из последнего автобуса. Словно загнанный в угол зверек, я следила, парализованная ужасом, как он медленно прошел через толпу туристов, поднял глаза на меня и торжествующе улыбнулся, увидев, как я съежилась одна в пустом автобусе.
Все было бесполезно. С самого начала. Одного взгляда на него, надменного и уверенного в себе, было достаточно, чтобы убедить меня в этом. И я начала собирать вещи. Проспекты, сумочка, конфеты, которыми меня угостила Аннабель. Занимаясь этим, я заметила, что водитель автобуса, в котором приехал Гюнтер, выпрыгнул из кабины и, не обращая внимания на других пассажиров, еще толпившихся у открытых дверей, направился прямо к моему преследователю.
Я замерла, наблюдая за происходящим. Водитель остановился прямо перед Гюнтером и возбужденно заговорил. Я видела, как меняется выражение лица убийцы – сначала оно излучало недовольство, потом раздражение и, наконец, гнев. Он отступил в сторону, но водитель схватил его за руку, громко требуя билет. Их тут же обступили заинтересованные туристы, и все, что мне было видно, – это двигающиеся руки водителя.
Не ожидая исхода, я выскочила из автобуса и побежала по парковке в том же направлении, в котором шли другие туристы. Если я смогу догнать Аннабель и ее друзей, возможно, они мне помогут. К тому времени как я смогу объяснить ситуацию кому-нибудь еще, Гюнтер избавится от обозленного водителя и будет слишком поздно.
Ворвавшись в лес, я устремилась по тропинке, которая вела к замку. Она круто повернула, и я, с трудом вписавшись в поворот, увидела перед собой других пассажиров нашего автобуса, неторопливо идущих вперед. Протиснувшись между ними, я побежала быстрее. Дорожка расширилась, и под одним из деревьев я увидела симпатичный домик, в котором продавались сувениры, открытки и сладости.
Я заглянула внутрь. Аннабель и ее друзей там не было. Я огляделась по сторонам, чувствуя, как меня стремительно покидают остатки самообладания. Куда подевались мои попутчики? Я не проходила мимо них, их не было ни в магазине, ни впереди на дороге.
Чуть в стороне виднелось несколько конных колясок, ожидающих туристов, решивших не карабкаться на крутую гору. Пока я стояла в нерешительности, женщина с кислым выражением лица, сидевшая в автобусе через проход от меня, решительно полезла в самую первую из них. Остальные пассажиры нашего автобуса, разбившись на группы по два-три человека, тоже начали садиться в коляски. Я сорвалась с места и подбежала к первому кучеру.
– Подростки только что садились к вам… Где они?
Он слегка щелкнул вожжами, и лошадь послушно направилась вперед. Я не отставала.
– Пожалуйста, скажите, это очень важно. Три мальчика и девочка. Они нанимали коляску для поездки в замок?
Он раздраженно натянул вожжи.
– В коляску помещается только четыре человека, фрейлейн. Моя полна. Поэтому, если вы позволите…
– Я не собираюсь к вам набиваться. Мне только необходимо узнать, видели ли вы трех мальчиков и девочку и брали ли они коляску до замка. Это очень срочно, поверьте!
– Возможно. – Он нахмурился и вытер губы тыльной стороной ладони. – Многие пользуются колясками. Идти далеко, да и очень жарко.
– Меня интересуют только последние пять минут! – отчаявшись, закричала я. – Если они уехали, то только на коляске, которая стояла перед вами.
Он долго смотрел на меня бесцветными невыразительными глазами. Мое сердце бешено колотилось. На всякий случай я покрепче ухватилась за вожжи, чтобы он не уехал, и еще раз переспросила:
– Вы видели? В коляске перед вами были подростки?
Он покачал головой:
– Нет. Только английская дама. Одна. – На этот раз в его голосе звучала симпатия, а безразличие в глазах сменилось испугом. У меня закружилась голова, и я, покачнувшись, вцепилась двумя руками в вожжи, чтобы не упасть.
– Может быть, они уехали раньше? – дрожащим голосом проговорила я.
– Нет, – опять возразил кучер. – На предыдущей коляске уехала молодая пара с двумя маленькими детьми. Возможно, если вы сами отправитесь в замок, то найдете там своих друзей. – Он обернулся. – Правда, вам придется подождать. Все коляски уже заняты. Но те, что уехали раньше, скоро вернутся. – Он ободряюще улыбнулся. – Вы обязательно найдете своих приятелей. Никуда они не денутся. Здесь люди не пропадают.
Охваченная ужасом, я увидела, как проезжают мимо полные коляски. Вот с площади тронулись последние две. Еще несколько минут, и я останусь здесь одна. Я попыталась справиться с подступавшей истерикой.
– Пожалуйста, вы должны взять меня с собой. Прошу вас. Это вопрос жизни и смерти.
– Коляска полна, фрейлейн, – сухо сказал кучер. Он явно начал терять терпение. Его пассажиры тоже. Они взирали на меня без всякой приязни и что-то бормотали – скорее всего ругательства.
Я решила сделать еще одну попытку.
– Полицейские все знают, – выкрикнула я. – Они едут сюда. Пожалуйста, возьмите меня с собой.
– Это против правил, фрейлейн. Не мешайте! – Он грубо выдернул вожжи из моих рук. – Позвольте мне проехать.
Я беспомощно сделала шаг назад. Три женщины и мужчина – пассажиры коляски – смотрели на меня с любопытством. Потом мужчина подался вперед.
– Хиппи? – спросил он и жестом показал, что волосы у подростков были длинные.
– О да! – воскликнула я.
Сидевшая рядом женщина неодобрительно щелкнула языком и потянула его за руку.
– Они направились в замок? – выкрикнула я.
Коляска двигалась довольно быстро, и мне пришлось бежать за ней. Он утвердительно кивнул и лишь потом повернулся к обозленной супруге.
Я оглянулась назад. Со стороны парковки были слышны шаги – кто-то шел довольно быстро и уже приближался к изгибу дороги. Когда Гюнтер повернет сюда, здесь останутся только несколько женщин, выбиравших открытки в магазинчике. Последняя коляска проехала мимо. В ней было лишь три пассажира. Я побежала следом, крича кучеру, чтобы он остановился. Он оглядел меня с большим сомнением, но я сунула ему в руку горсть купюр.
– Мне нужно срочно попасть в замок. Пожалуйста, это очень важно.
Он кивнул, поспешно засунув деньги глубоко в карман, пока я не передумала и не образумилась. Едва дыша, я вскочила в коляску и рухнула на сиденье рядом с дородной немкой в шляпе пирожком. И почти сразу увидела Гюнтера, бежавшего между деревьями к дороге. Я бросила оставшиеся деньги на пол и, не обращая внимания на возмущенные реплики пассажиров, упала на четвереньки и начала ползать между их ногами, собирая рассыпавшиеся монеты. При этом я старалась опуститься как можно ниже, чтобы меня не было видно.
В течение нескольких минут я оставалась на полу. До крайности раздраженные женщины старательно убирали ноги, задевая меня своими громоздкими сумками. Но мне уже было все равно. Я должна была скрыться из виду, пока не отыщу Аннабель и ее друзей или пока не найду возможность позвонить Стивену и выяснить, что случилось. Господи, что могло произойти? Ведь в записке я все четко указала. Разве что… я попыталась выбросить эту мысль из головы, но тщетно… разве что Гюнтер и без меня знал, где находится Стивен, и заставил его замолчать еще до того, как последовал за мной. Я помотала головой. Это невозможно. У него на это просто не было времени. С того момента как я заметила его в зеркале магазина, он все время преследовал меня. Он не переходил дорогу и не входил в «Альте Пост». Или входил? А что, если Гюнтер был не один? Возможно, Стивен был убит, как раз когда я покупала газету. Не сдержавшись, я всхлипнула. Сидевшая рядом женщина тронула меня за плечо и спросила, чем она может помочь.
Я слегка повернула голову. Коляска уже проехала следующий поворот. Я осторожно села. Дорога за нами была пуста, домик, в котором торговали сувенирами, скрылся из виду. Густой лес вплотную подступил к дороге. Не было слышно ничего, кроме стука колес и цокота копыт, взрывавших ковер сосновых иголок.
– Sind Sie krank? [19]19
Вам нехорошо? (нем.).
[Закрыть]– спросила женщина.
Я покачала головой.
Похоже, это ее не убедило. Бросив на меня осуждающий взгляд, она поправила шляпу на голове и поставила на колени сумку. Женщина выглядела такой уверенной, такой спокойной, что в какой-то момент я почувствовала искушение попросить ее о помощи. Но как я смогу объяснить ей в нескольких словах ситуацию, практически не зная немецкого? Что я ей скажу? «Пожалуйста, помогите мне. Ваш соотечественник меня преследует и хочет убить». Так что ли? Но даже если бы я смогла все это сказать и мне бы поверили, что она сможет сделать? В чем может выразиться ее помощь?
Сидевшие напротив женщины посматривали на меня с осторожностью. Как и моя соседка, они были плотные, коренастые и тщательно, по погоде, одетые. На обеих были легкие хлопковые платья и удобные кожаные туфли, на головах – соломенные шляпки, украшенные ленточками и перьями.
Я отвернулась от них и сосредоточилась на дороге, моля всех святых, чтобы она оставалась пустой. Эти дамы имели все основания не одобрять мое поведение. Они, несомненно, были свидетельницами моей стычки с первым кучером, а когда я ни с того ни с сего бросила деньги на пол и рухнула на колени вслед за ними, женщины, должно быть, уверились, что меня лучше оставить в покое.
Теперь мимо нас поехали коляски вниз. Я взглянула вперед на белые известняковые стены Нойшванштайна и от всего сердца пожелала старенькой лошадке перейти на галоп и как можно скорее въехать в открытые ворота замка. Справа от него, буквально в нескольких шагах, было ущелье – замок стоял на почти отвесной скале. Далеко внизу виднелись магазинчик и парковка, на которую уже выезжали первые из возвратившихся колясок. Светловолосый мужчина только что начал подъем. Это был Гюнтер.
Глава 16
Дорога сделала еще один виток, и прямо перед нами оказались шпили, башенки и зубчатые стены с бойницами знаменитого Нойшванштайна. Именно таким должен быть, по моим понятиям, сказочный замок. Белый и сияющий под ярким летним солнцем, он возвышался на фоне увенчанных снежными шапками гор. Чуть поодаль ласково манило чистое голубое озеро. Скала, на которой был построен замок, подняла его высоко над окружающим лесом. Море темно-зеленых сосен стекало вниз по склонам, постепенно переходя в обширные равнины вокруг Фюссена. Две башни располагались по обе стороны ворот, а под фронтоном был закреплен баварский герб. Через сводчатый главный вход я видела ступеньки, ведущие в верхний двор, башенки с узкими окнами, тоже сводчатыми, и тонкими шпилями, поднимавшимися к небу.
С дороги, вымощенной булыжниками, к огороженной территории замка вел широкий мост, и коляска, подъехав к нему, остановилась. Мои спутницы уже доставали видеокамеры и путеводители. Немки явно готовились основательно изучить замок. Но я первая спрыгнула на дорогу и со всех ног понеслась по мосту на залитый солнцем двор.
Там было полно народу. Туристы деловито разбивались на группы по тридцать – сорок человек вокруг выглядевших очень усталыми экскурсоводов. Мне показалось, что вокруг говорили одновременно все и при этом старались перекричать друг друга. До меня долетали отдельные итальянские и французские слова, но Аннабель и ее друзей нигде не было видно. Стало очевидно, что даже если они где-то здесь, у меня почти нет шансов отыскать их в таком вавилонском столпотворении. Я попыталась пробиться сквозь плотный заслон из увешанных камерами тел к одному из гидов. Должен же здесь быть телефон! Я должна найти его до появления Гюнтера. А потом надежно спрячусь. Но туристы вовсе не собирались меня пропускать. Они стояли плотной стеной, как защитники отечества, и не позволяли мне протиснуться в передние ряды.
Меня злобно обругала женщина, когда я сделала попытку ее обойти. Ее муж повернул голову, желая узнать, в чем дело.
– Я вовсе не пытаюсь влезть без очереди, – закричала я, отчаявшись. – Я только хочу узнать, где здесь телефон. Понимаете? Телефон!
Мужчина энергично помотал головой:
– Hier ist kein Telefon [20]20
Здесь нет телефона (нем.).
[Закрыть].
– Не может быть! Пожалуйста, позвольте мне пройти и спросить у гида.
– Nein, hier ist kein Telefon [21]21
Нет, здесь нет телефона (нем.).
[Закрыть].
Немцы были непреклонными, как окружающие нас скалы. Они отвернулись от меня, и я очутилась в ловушке, не имея возможности пройти ни вперед, ни назад. Я не заметила, как Гюнтер вошел во двор. Все, что я могла видеть, – это плечи, головы и спины окружавших меня людей. Но я точно знала, когда он появился рядом. Меня охватил уже ставший знакомым за последние двадцать четыре часа ужас. Руки и лицо покрылись холодным потом. Масса людей не позволяла чувствовать себя в безопасности, скорее наоборот. Он сможет убить меня и без труда затеряться среди людей. Да, если он сумеет пробиться в толпу, в которой я сейчас нахожусь, то сможет ударить меня ножом и спокойно уйти, а я даже не упаду на землю! Я зажала ладонью рот, чтобы подавить рвущийся из горла крик.
Потом толпа начала двигаться, следуя за одетым в форму гидом. Я съежилась, чтобы казаться как можно более незаметной, и старалась держаться в центре, надеясь, что массивные тела туристов меня скрывают. Дрожа от страха, я прошла вместе со всеми мимо работающего фонтана и потом по лестнице в верхний двор, каждый миг ожидая почувствовать на своем теле руки Гюнтера.
Потом мы остановились, и гид проинформировал (последовательно на трех языках), что во дворце справа от нас находится Зал певцов, а венчают его две восьмиугольные угловые башни. Он подробно рассказал о красоте фресок, украшавших внутренние стены, и обратил наше внимание на выгравированную фигуру льва на фронтоне. Туристы послушно поворачивали головы в указанных направлениях, периодически заглядывая в проспекты. Я согнула колени, а потом и вообще присела, опустив голову к посыпанной желтым песком земле.
– Перед вами Рыцарский дом. – Головы вокруг меня как по команде повернулись в другом направлении. – А в этом двухэтажном здании имеются переходы, соединяющие Квадратную башню и дворец. Первоначально планировались богатые архитектурные украшения, которые, однако, не были сделаны из-за внезапной смерти короля.
Мужчина и женщина, стоявшие передо мной, обменялись какими-то репликами. Слов я не поняла, но в их голосах отчетливо слышалось сожаление.
– Немецкий романский стиль используется не только в крестовых сводах, форме окон и порталов и богатых скульптурных украшениях переходов, но и в покоях короля, разделенных на две части колоннами и арками. Эти комнаты интересны тем… – Гид продолжал свой рассказ. Туристы его внимательно слушали, временами сверяясь со своими путеводителями и изредка переминаясь с ноги на ногу. Дав совершенно исчерпывающее описание внешнего облика Рыцарского дома, экскурсовод наконец повел группу в здание, соединявшее его с Квадратной башней.
Я поспешила следом, стараясь держаться как можно ближе к монументальной паре впереди, и не оглядывалась по сторонам, чтобы не встретиться взглядом с Гюнтером. Потом нас повели вверх по узкой винтовой лестнице, где уже не было никакой надежды спрятаться. Если Гюнтер находился где-то рядом, он не мог не заметить, как я поднималась по лестнице, открытая всем взглядам. А ярко-зеленое платье, которое я надела в то утро, делало меня еще заметнее.
Набравшись смелости, я взглянула вниз – на дверь, через которую мы только что вошли. Но там не было никого, кроме загорелых туристов, терпеливо ожидавших возможности подняться по винтовой лестнице и получить причитающуюся порцию впечатлений. Я нервно облизнула губы. Если Гюнтер находится снаружи или в другой части замка, у меня есть пусть маленький, но шанс.
Мы набились в красивую комнату со сводчатым потолком и люстрой из позолоченной меди. Экскурсовод остановился прямо под ней. Он проинформировал нас, что в ней ровно сорок восемь свечей. Я поверила ему на слово и предприняла еще одну попытку пробиться в первые ряды. Поскольку внимание монументальной пары, упрямо шествовавшей передо мной, теперь было обращено на потолок, мне удалось проскользнуть мимо них и, поминутно извиняясь, протолкаться в первые ряды. Дождавшись, пока гид завершит описание люстры на французском языке, я направилась к нему. Увидев, что мне от него что-то нужно, он нахмурился и, жестом указав мне оставаться на месте, перешел к описанию какого-то Лебединого угла.
– Здесь вы можете ближе познакомиться с сагой о Лоэнгрине. – Экскурсовод остановился перед фресками на стене, и мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы не быть растоптанной туристами и задержаться неподалеку от него. – Лебедь был символом повелителей Швангау, и замок известен под названием «Замок лебедя».
– Извините, не могли бы вы…
Гид окинул меня хмурым взглядом и продолжил:
– Синие шелковые портьеры и обивка стульев также вышиты узорами с лебедями. В этом же стиле выполнены дверные ручки.
Он указал на вазу для цветов, стоящую на выложенном мозаикой камине.
– Ваза из нимфенбургского фарфора также сделана в форме лебедя. Эта любимая птица короля Людовика представлена в каждой комнате замка. От нее никуда не деться.
И мне тоже. Страх прибавил мне дерзости, и я все же рискнула спросить:
– Bitte, wo gibt es ein Telefon? [22]22
Пожалуйста, где есть телефон? (нем.).
[Закрыть]
Гид резко повернулся ко мне:
– Мадам, я должен просить вас сохранять молчание, пока мы осматриваем достопримечательности.
Когда я заговорила снова, мой голос дрожал от страха, безнадежности… и нетерпения.
– Если только вы скажете, где находится ближайший телефон, я больше не раскрою рта.
– Вы найдете его в ресторане возле парковки. А теперь, дамы и господа, обратите внимание на фреску за моей спиной. На ней изображено чудо Святого Грааля. Согласно легенде, Грааль – это чаша, которой Иисус пользовался на последней вечере и в которую Иосиф Аримафейский…
Парковка. Если телефон только там, у меня нет шансов. Я стиснула кулаки и помотала головой, стараясь вытрясти из нее слова «никуда не деться» и заставить себя думать.
– Эта чаша хранилась в замке Монсальват, специально построенном для нее. Ее охраняли рыцари, служившие Граалю и сражавшиеся за справедливость. Когда…
Он не мог говорить по-английски только для меня. Сообразив это, я тихо проговорила:
– Спросите, пожалуйста, здесь есть еще англичане?
– Мадам, – прошипел он, но я отмахнулась, не желая расставаться с последней надеждой.
– Скажите, здесь есть англичане? – громко сказала я.
Теперь головы туристов повернулись ко мне. На их лицах читалось любопытство и недовольство. Но я так и не услышала знакомой речи. Гид сквозь зубы прошипел:
– Мадам, я вас в последний раз прошу…
– Извините, но…
– Когда Эльзу Брабантскую несправедливо обвинили, Бог услышал ее молитвы и послал Лоэнгрина, рыцаря Грааля, чтобы заступиться за нее. Поэтому имя «Лоэнгрин» должно быть видно на чаше. На стене, – продолжил он, видимо, твердо решив не смотреть в мою сторону, – у входа изображено прибытие Лоэнгрина в Антверпен. В перерыве…
Я смотрела прямо перед собой, но ничего не видела. Должен же быть какой-то выход. Но в голову ничего не приходило. Замок был небольшим. Рано или поздно Гюнтер найдет меня. Что же делать?
Моя первая идея попросить помощи у экскурсоводов уже не казалась мне разумной, особенно когда я столкнулась с одним из них. Ну предположим, у них есть какая-нибудь комната отдыха и они позволят мне в ней спрятаться. А что дальше? Гюнтер поступит так же, как в Нордлингене: объяснит, что я психически не вполне здорова, а он мой доктор. После моего странного поведения гидов не придется даже особенно убеждать. А он их вежливо поблагодарит, извинится за причиненное мной беспокойство, уведет подальше от людских глаз и убьет. Все равно что муху прихлопнет. От грустных мыслей меня отвлек монотонный голос гида:
– Он победил Тельрамунда, тем самым доказав невиновность Эльзы. Лоэнгрин стал мужем Эльзы при условии, что она никогда не станет спрашивать, откуда он пришел…
Шансы благополучно покинуть замок и вернуться на парковку были ничтожны. Если Стивену передали мою записку с опозданием (я отказывалась думать о том, что с Гюнтером в Обераммергау могли быть его подельники и Стивен уже мертв)… В общем, если он не получил мою записку сразу, то наверняка сейчас она у него на руках. В любой момент в замок может нагрянуть полиция. Мне надо только как следует спрятаться от Гюнтера и дождаться ее появления. Возможно, из замка мне действительно не выбраться, но вот в самом замке-то вполне можно найти укромное местечко.
– Через некоторое время Эльза, несмотря на данное ею обещание, задала запрещенный вопрос, уничтожив свое счастье. Лоэнгрину пришлось оставить ее и двух маленьких сыновей.
В подобном замке обязательно должно найтись место, где сможет спрятаться женщина – тем более такая миниатюрная, как я, ведь я вешу всего пятьдесят килограммов.
Люди вокруг меня задвигались.
– Следующая комната – гардеробная короля. Она производит впечатление открытой беседки с голубым небом над головой.
Я позволила туристам пройти мимо, лихорадочно оглядывая комнату в поисках какой-нибудь норы, в которую можно заползти. Здесь не было никаких шкафов – только отделанные дубовыми панелями стены и великолепные кресла и стулья, обитые синим шелком. Длинные портьеры, красивыми складками спускавшиеся за каждой белой оштукатуренной колонной, были перехвачены в середине лентами и отдернуты. Спрятаться было негде. Я услышала, что по винтовой лестнице поднимается новая партия туристов, и поспешила за своей группой, снова проскользнув в центр толпы. Было очевидно, что меня здесь считают по меньшей мере излишне эксцентричной особой, поскольку люди, недовольно ворча, расступились, давая мне дорогу, и старались держать свои сумки и камеры подальше от меня.
Экскурсовод монотонно бубнил:
– Потолок покрашен в синий цвет, на нем изображены облака и птицы, вокруг – решетка с виноградными лозами, на стенах – мейстерзингер Ганс Сакс и менестрель Вальтер фон Штольцинг [23]23
Персонажи оперы Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры».
[Закрыть]. Птицы учат Вальтера петь…
Здесь нельзя было спрятать даже наперстка. Единственной мебелью оказались резной столик с туалетными принадлежностями на нем и еще один, поменьше, со шкатулкой для драгоценностей. Слушая экскурсовода, воспевавшего красоту дверных ручек и прочей металлической фурнитуры, я пыталась найти для себя самый безопасный вариант. Что лучше: оставаться с группой до тех пор, пока не подвернется подходящее место, чтобы спрятаться, или оторваться от нее и поискать укрытие в замке самостоятельно. Если я столкнусь с Гюнтером один на один…
– А теперь о часовне. Она посвящена Людовику Святому, покровителю короля Людовика. На алтаре в центре триптиха Людовик Святой. Распятие сделано из слоновой кости.
Часовня была слишком маленькой, чтобы можно было войти внутрь, и туристы напирали и вытягивали шеи, чтобы заглянуть в помещение, увидеть алтарь и столик для моления, покрытый расшитым золотом черным бархатом. С тех самых пор как мы поднялись наверх, я не имела возможности выглянуть в окно, чтобы осмотреть двор и ведущую через лес дорогу. Полиция уже определенно на пути сюда. Или нет? Я взглянула на часы. Пятнадцать минут первого. Куда же они запропастились?
