Текст книги "Меж двух огней"

Автор книги: Маргарет Пембертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8

Готфрид ничего не преувеличил, утверждая, что отель совершенно новый. Среди угловатой мебели и дорогих портьер еще были заметны следы недавнего присутствия строителей. В воздухе пахло опилками, а в дальнем углу были сложены деревянные лестницы и банки с краской.

Но когда мне показали мою комнату, я не могла не признать, что лежать на новом пружинном матрасе значительно приятнее, чем на древней кровати, на которой я спала у фрау Шмидт. А заглянув в отделанную розовым и лиловым кафелем ванную и убедившись, что из блестящих новеньких кранов течет восхитительно горячая вода, я простила этому отелю все прочие недостатки. Погрузить свое усталое тело в благоухающую сиренью теплую воду было истинным наслаждением. Глаза сами собой закрылись, тело расслабилось.

Понежившись в ванне, я завернулась в мягкое махровое полотенце, прошествовала в спальню и нанесла на лицо легкий макияж. Пожалуй, не стоит расстраиваться из-за все еще заметных на лице следов усталости и стресса. Я расчесала волосы и соорудила замысловатую прическу, старательно концентрируясь на одном конкретном действии и решительно отказываясь оглядываться назад и думать о страшной смерти Кристины. Для этого еще будет время. Много времени. Только потом… позже… когда у меня будет больше сил, чтобы справиться. Если я поддамся горестным мыслям сейчас, ничего хорошего не выйдет. Дело закончится нервным срывом. Поэтому я слегка брызнула духами за ушами и на запястья, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы взять себя в руки, и отправилась искать Гюнтера.

Он сидел в коктейль-баре и смотрел через большое венецианское окно на тенистую долину и высившиеся вдалеке холмы, сейчас уже почти неразличимые в темноте. Услышав мои шаги, он обернулся.

– Превосходно. – Гюнтер окинул меня оценивающим взглядом. – Вам очень идет эта прическа. – Он встал и обнял меня за плечи. – Все готово. Мы можем выпить аперитив за столом.

– Хорошо. Я бы не отказалась от сытного ужина, поскольку почти ничего не ела весь день.

Гюнтер рассмеялся:

– Тогда давайте поспешим. Такие красивые девушки не должны ходить голодными.

Он взял меня под руку и повел через арочный дверной проем в обеденный зал. Судя по всему, строители его покинули за несколько минут до нашего прихода.

– Надеюсь, я не первый гость в этом отеле? – с сомнением оглядываясь по сторонам, поинтересовалась я. Зал был пуст.

– Ну, все не так уж плохо, – ухмыльнулся Гюнтер, – хотя в регистрационной книге ваша фамилия на первой странице. – Он передал мне меню. – Официально отель открылся неделю назад. И здесь уже было несколько гостей. Но остановился ли кто-нибудь в отеле сейчас, не знаю. Ожидая вас, я не видел никого, кроме персонала.

Я вернула меню Гюнтеру:

– Выбирайте сами. Я вам доверяю.

Он тут же схватил меня за руку:

– Достаточно ли, чтобы попросить остаться на ночь?

К немалой досаде, я почувствовала, что краснею.

– Нет… не в том смысле.

Он тихо сказал:

– Вы можете в любой момент передумать. Вечер еще не закончился.

Тут очень кстати подошел официант, и мы оставили скользкую тему, по крайней мере временно. Гюнтер изучил меню и обратился к официанту, заказывая еду и вино.

Кухня в этом уродливом отеле оказалась выше всяких похвал. Нежный прозрачный суп, потом форель и, наконец, маленькие кусочки белого куриного мяса в остром соусе со спаржей и молодыми грибами. В завершение трапезы нам подали слойки со свежей клубникой и набор сыров, удовлетворивший даже Гюнтера. Он прожевал последний кусочек камамбера, удовлетворенно вздохнул и вытер губы салфеткой.

– Теперь начинается часть вечера, которая мне не нравится, – сказал он.

Я подняла на него удивленный взгляд.

– Я должен оставить вас здесь и ехать за машиной, – объяснил он и с недовольной гримасой встал из-за стола. – Но ничего не поделаешь. Не думаю, что это займет больше получаса. – Его густые светлые волосы блестели на свету. Да и вообще он выглядел как воплощенная мечта любой девушки. Эдакий мистер Очарование. – Где вы подождете, в гостиной или в коктейль-баре?

– Думаю, в гостиной с чашкой кофе.

Пока я устраивалась в пустой гостиной у камина, он вызвал такси. Официант принес мне серебряный кофейник, чашку и сразу исчез. За ним вышел Гюнтер. Я осталась одна.

Сидеть в мягком кресле, пить горячий кофе и смотреть на пляшущие в камине языки пламени было очень приятно… только если и думать при этом о чем-нибудь хорошем. Поэтому уже через несколько минут я была на ногах, сделала несколько кругов по гостиной и остановилась у окна. Задние огни такси, на котором уехал Гюнтер, уже скрылись из виду, и за окном не было видно ничего интересного – только чернильная чернота окрестных полей и лесов.

Я как раз собиралась отойти от окна и налить себе еще чашку кофе, как где-то вдали вспыхнул огонек и сразу исчез. Я напрягла глаза. Следовало убедиться, что мне не померещилось. Через некоторое время огонек появился снова, на этот раз ближе. Я трусливо вздрогнула и застыла, не сводя глаз со странного источника света. Судя по его скорости и траектории, это была не фара машины. К тому же непонятный светильник был слишком далеко от дороги. Похоже, кто-то шел по склону холма в отель, освещая себе путь фонарем.

Я быстро отступила от окна. Ставшее уже таким знакомым чувство страха снова вернулось. Необходимо немедленно подойти к управляющему и сказать, чтобы он позвонил в полицию. Я поспешила к выходу, но у двери остановилась. А что, если это вовсе не Стивен Мейтланд? Да и как я объясню все случившееся управляющему? С моими-то знаниями немецкого языка. Кроме того… нет, это не может быть он!

Стараясь держаться у стены, я придвинулась к окну и, спрятавшись в складках тяжелой портьеры, осторожно выглянула в щелку. Огонька не было видно. Прошло несколько секунд, и я уже понадеялась, что все это лишь игра моего больного воображения, когда, увы, он появился снова. Теперь сомнений не осталось. Человек, который нес фонарь в руках, направлялся к входу в отель. Я даже забыла, что надо дышать, напряженно вглядываясь в темноту. Расплывчатый силуэт приближался. Даже на весьма немаленьком расстоянии ошибиться было невозможно. Это был Стивен Мейтланд.

Я выпуталась из портьеры и побежала в холл к стойке портье. Молодой человек в очках без оправы встал мне навстречу и теперь взирал на меня с искренним недоумением. Я выкрикнула:

– Полиция! Быстро! Schnell! [7]7
  Быстро! (нем.).


[Закрыть]

Откуда-то сзади меня донесся спокойный властный голос управляющего. Он поднял руку, жестом заставив портье замолчать, и вежливо улыбнулся мне.

– Was haben Sie gesagt?

– Rufen Sie die Polizei, bitte! [8]8
  – Что вы сказали?
  – Позовите, пожалуйста, полицию! (нем.).


[Закрыть]

Управляющий еще раз улыбнулся и похлопал меня по руке. Я судорожно оглянулась и, стараясь, чтобы голос не дрожал, повторила свою просьбу относительно полиции.

Мужчины обменялись понимающими взглядами, но вместо того чтобы выполнить мою просьбу, портье позвонил в звонок за стойкой, и по лестнице сбежали вниз две горничные.

Управляющий заговорил с ними по-немецки, автоматически продолжая похлопывать меня по руке. На его физиономии явственно проступило раздражение.

Прежде чем я поняла, что происходит, меня вежливо, но твердо подхватили под руки и препроводили наверх. Весьма упитанная молодая дама, крепко державшая мою левую руку, издавала при этом успокаивающие звуки. В общем, со мной обращались так, словно я находилась не в отеле, а в сумасшедшем доме.

Чем настойчивее я требовала вызвать полицию, тем больше силы применялось. Портье бежал за нами с большим бокалом бренди и неуверенной улыбкой. Я с негодованием оттолкнула его руку – золотистые капли разлетелись по новому ковру.

К этому времени мы уже находились на втором этаже у открытой двери в мой номер. Я увидела связку ключей в руке управляющего и с ужасом поняла, что он намерен запереть меня в номере, как только им удастся затолкать меня туда.

За последние несколько дней со мной произошло слишком много неправдоподобных вещей, поэтому я даже не задумалась, почему персонал отеля ведет себя так странно… если не сказать – абсурдно. Ничему нельзя удивляться. И лишь в одном я была абсолютно уверена: я не позволю запереть себя в номере отеля.

Перестав возмущаться, я вежливо улыбнулась. Четыре встревоженные физиономии нервно улыбнулись в ответ. Я с благодарностью приняла бокал с бренди, извинилась за причиненные неудобства и села на кровать. Когда немцам стало ясно, что припадок кончился, горничных отпустили. Я снова улыбнулась и рассыпалась в извинениях. Управляющий издал набор каких-то звуков, которые, судя по всему, должны были означать, что он все понимает. После чего он и портье направились к выходу. Я пошла с ними к двери, утирая лоб и знаками показывая, что хочу оставить ее открытой, потому что очень душно. Управляющий явно сомневался. Я снова растянула губы в улыбке, продемонстрировав все до единого зубы. Наконец, пожав плечами, он удалился, а я вернулась в комнату и села, потягивая бренди и делая вид, что абсолютно счастлива.

Лишь только стихли звуки их шагов, я вскочила, схватила пиджак, побросала в сумку вещи, которые успела распаковать, и осторожно выглянула в окно. Там ничего нельзя было разглядеть, но главное – там не было доброжелательных огней «мерседеса» Гюнтера.

Я напряженно прислушивалась к звукам из холла на первом этаже, но было тихо. Значит, Стивен Мейтланд до сих пор снаружи. Но сколько он еще там пробудет?

Он никак не мог прийти из Нордлингена пешком: вероятно, доехал до подножия холма, припарковал машину в стороне от дороги, так чтобы ее не было видно, а дальше отправился на своих двоих.

Я вспомнила, что на ферме он оставил ключи в замке зажигания. Можно ли надеяться, что он снова проявит такую же небрежность? Пожалуй, стоило рискнуть. Не могла же я остаться здесь, как кролик в ловушке. Лучше действовать, чем сидеть сложа руки. Если я сумею уехать на его машине, то непременно встречу Гюнтера, а Стивен Мейтланд попадет в дурацкое положение.

Выйдя в коридор, я убедилась, что там никого нет. С первого этажа доносились какие-то приглушенные звуки. Понятно, что я не сумею выбраться незамеченной из отеля через холл. Поэтому я на цыпочках пошла в обратном направлении от главной лестницы по длинному коридору, который поворачивал налево. Там находились три двери, а в дальнем конце возвышалась глухая стена. Я открыла две, но за ними оказались спальни, не имевшие другого выхода. Третья вела в небольшую кладовку, в другом конце которой, почти невидная за инструментами строителей и лестницами, находилась стеклянная дверца, выходящая на узкую заднюю лестницу.

Я перебралась через какие-то коробки и мешки и бросилась по ступеням вниз. Миновав первый этаж, я оказалась в полуподвальном помещении. В лунном свете, освещавшем через узкое окно мешки с цементом, какие-то канистры и банки, виднелась дверь. Протиснувшись к ней, я обеими руками ухватилась за ручку и, понадеявшись, что служба безопасности в этом отеле пока еще оставляет желать лучшего, открыла ее.

Вечерний ветер был весьма прохладным. Я спрятала руки в рукава пиджака, закрыла за собой дверь и огляделась. Склон холма, на котором я стояла, понижался довольно круто. Но тропинка была узкой, и я пошла по ней, старательно обходя мусор и обломки, которых здесь было в избытке, к углу здания.

Добравшись до него, я прижалась к стене и прислушалась. В темноте не было слышно звука других шагов. Только ветер шелестел ветвями яблонь и высокой травой.

Тщетно стараясь унять дрожь, я осторожно выглянула. Узкая тропа шла и вдоль восточной стены отеля. На ней виднелось только несколько мусорных баков. Ни в одном из выходивших на эту сторону окон не было света. Я аккуратно обошла баки и приблизилась к следующему углу, за которым располагался вход в отель. Здесь яркий свет из окон заливал площадку перед зданием и часть подъездной дороги – на тридцать или сорок метров.

Я прижалась к стене и всмотрелась в темноту – в том направлении, откуда появился свет фонаря. Теперь там не было заметно никакого движения. Все было спокойно.

Из холла отеля доносились голоса. Я не двигалась, охваченная сомнениями. Через некоторое время осветилось одно из окон на втором этаже. Видимо, мистер Мейтланд решил здесь обосноваться.

Чтобы пересечь площадку перед входом в отель мне понадобилось бы меньше минуты. Но она была ярко освещена, и из окон отеля меня наверняка бы заметили. Безопаснее было оставаться в темноте. Честно признаться, мне не слишком нравилась идея спускаться вниз в окружающую меня черную бездну, но альтернатива казалась слишком рискованной. Если Стивен Мейтланд заметит мой уход, он догонит меня за несколько минут.

Я сошла с дорожки и двинулась вниз по спускающемуся к дороге склону. Было темно, склон оказался не только крутым, но и неровным. Я спотыкалась и скользила, цеплялась за попадающиеся по дороге кусты и даже высокую траву. Темнота казалась материальной. Она окутала меня и ощутимо давила, словно пыталась задушить. А когда моя нога угодила между двумя скрученными, тянущимися по земле корнями, я с коротким воплем полетела вперед, вытянув перед собой руки, пока не врезалась в одиноко стоявшее на склоне дерево. Несколько секунд я стояла, заключив в объятия покрытый шершавой корой ствол и стараясь отдышаться. Потом прислушалась, надеясь услышать звук возвращающегося «мерседеса» Гюнтера, но уловила только свое тяжелое дыхание.

Дорога, теперь совершенно темная, была справа от меня, и я с трудом выбралась на нее, предварительно скатившись в придорожный кювет, а потом забравшись на каменистую насыпь.

Стало холодно. Я застегнула пиджак и побежала. Воображение разыгралось. Из непроглядной тьмы ко мне тянулись руки прятавшихся там врагов. Еще чуть-чуть, и они меня схватят. Сильно болела ушибленная о дерево нога. Неожиданно дорога резко пошла под уклон, и я невольно замедлила бег. Все мое существо жаждало услышать звук возвращающейся машины Гюнтера, но было тихо. Я оглянулась на высившийся на холме отель. Холл был все еще ярко освещен, но на втором этаже теперь ни в одном из окон света не было.

В это время из-за облаков медленно выплыла полная луна и осветила серебристым светом темную фигуру человека, бежавшего за мной по дороге.

Громко всхлипнув, я развернулась и побежала дальше. По-моему, в ту ночь я побила все мыслимые рекорды по бегу. Одновременно я старалась разглядеть припаркованную поблизости машину. Дорога сделала еще один крутой виток и выровнялась, расширившись в прямой участок, ведущий к Нордлингену.

Я замедлила бег, тщетно всматриваясь в темноту. Так ничего и не заметив, свернула с дороги вправо, едва не теряя сознание от усталости и страха. Здесь почва была мягкой, влажной и покрытой травой. Возможно, он не заметит меня в темноте и пробежит мимо. Мне очень хотелось надеяться, что здесь – во мраке и в стороне от дороги – я буду в безопасности. Продравшись через какие-то кусты, я увидела прямо перед собой силуэт «спрайта».

Все-таки я оказалась права! Ах, если бы и моя догадка относительно ключей оказалась верной! Я дернула ручку дверцы. О чудо, она оказалась открытой и я ввалилась на водительское сиденье. А нащупав рукой ключи в замке зажигания и повернув их, я зарыдала.

Машина, заваливаясь то на один бок, то на другой, покатила по неровному участку обратно к дороге и, натужно взревев, забралась на насыпь. В этот момент я и увидела бегущего Стивена Мейтланда. Нас разделяло не более пятидесяти метров. Я дернула руль влево, вдавила педаль газа в пол и направила машину по полосе встречного движения к Нордлингену – и к Гюнтеру.

Мне никогда не приходилось водить «спрайт», и я чувствовала себя за рулем очень неуверенно. К тому времени как я обрела контроль над машиной и вырулила на свою полосу, сзади уже не было никаких признаков ни отеля, ни законного владельца машины. Утерев пот со лба, я снизила скорость до более привычных мне шестидесяти миль и поехала в Нордлинген. Я не сомневалась, что вот-вот впереди покажутся огни машины Гюнтера.

Луна висела в небе надо мной, словно шар, и освещала молочно-белым светом поля и редкие домики, мимо которых я ехала к городку. Сначала впереди появился его темный силуэт, потом я увидела отдельные огоньки, постепенно слившиеся в неяркое свечение городской улицы. Через несколько минут я оказалась в городе, так и не встретив Гюнтера. Изрядно озадаченная, я поехала к тому месту, где несколькими часами раньше стоял «мерседес». Там его не было.

Я остановилась, тупо уставившись на пустое место, еще недавно занятое мощной машиной, и меня снова охватил страх. Немецкая полиция не сумела арестовать Стивена Мейтланда. Вероятно, он где-то притаился и ожидал возвращения Гюнтера. Неужели он приехал в отель уже после того, как встретился с ним? Терзающий меня страх постепенно перерос в уверенность. И я закрыла глаза. Если Стивен Мейтланд сумел заставить Гюнтера выдать мое местонахождение, какие у меня шансы? И где сейчас он сам?

Едва соображая, что делаю, я переключила скорость, тронула машину с места и повернула налево к гаражу. Неожиданно мне показалось, что некая сила выдернула меня из безумного мира двадцатого века и бросила в кровожадное Средневековье. Из старой гостиницы на углу доносились слабые звуки музыки, а за углом я увидела огни гаража.

Кое-как припарковав машину, я бросилась к небольшой конторке и забарабанила в дверь. Мне открыл Готфрид, как и накануне вечером, одетый в перемазанный комбинезон. Он взирал на меня с полным безразличием.

– Моя машина готова?

Выражение его физиономии нисколько не изменилось. Не понял он, что ли? И я попробовала еще раз.

– Скажите, пожалуйста, моя машина готова?

Он кивнул и, вытирая руки грязным платком, провел меня внутрь гаража, где стоял мой дорогой «моррис» с закрытым капотом, готовый к путешествию.

– Могу я получить счет?

Готфрид молча извлек из кармана комбинезона не слишком чистый клочок бумаги и протянул мне. Я расплатилась, отсчитав нужную сумму дрожащими руками.

– Герр Клибурн был вечером здесь?

Снова безучастный взгляд.

– Ну, герр Клибурн, человек, который был со мной.

В глазах механика вспыхнули искорки понимания. Он покачал головой и принялся пересчитывать деньги. Отчаявшись получить хоть какую-нибудь информацию, я села в машину, выехала из гаража и остановилась недалеко от «спрайта».

Готфрид уже скрылся в теплом уюте своего помещения, поэтому я, никем не замеченная, оставила «спрайт» на обочине дороги и уехала в своем маленьком «моррисе», даже ни разу не взглянув в зеркало заднего вида.

Стивену Мейтланду потребуется некоторое время, чтобы добраться до Нордлингена без машины, да и найдет он ее здесь далеко не сразу. А к тому времени, когда он вернет себе свою собственность, я уже буду далеко отсюда.

Сидя в собственной машине, я почувствовала себя лучше и направилась по пустынной ночной улице к выезду из города, а затем по направлению к Аугсбургу.

Глава 9

Я находилась в пути около часа, когда начался сильный дождь. Очень скоро дорога оказалась покрыта водой. Было не слишком понятно, едет мой «моррис» или плывет, дворники не справлялись с заливавшей лобовое стекло водой.

Видимость стала совсем плохой, и пришлось снизить скорость. Да и чувствовала я себя совсем неважно, сказалось напряжение последних двадцати четырех часов. Очевидно, моей первоначальной идее – за ночь добраться до Австрии – не суждено было осуществиться. Я продержалась еще полчаса. Дождь барабанил по крыше, дворники ритмично двигались по стеклу, старательно очищая его от воды. После сильного нервного напряжения началась неизбежная разрядка. Я чувствовала озноб и сильную усталость.

Наконец я въехала в Аугсбург, остановилась у маленькой гостиницы и, едва переставляя ноги, вошла в ярко освещенный вестибюль. Меня встретила приветливая хозяйка, говорившая на неплохом английском языке, и я без проблем получила номер с завтраком. Потом мне пришлось еще раз выйти на улицу, припарковать машину на стоянке отеля – зато там ее не было видно с дороги – и взять сумку. После этого улыбчивая женщина повела меня в номер.

Должно быть, я выглядела так же плохо, как чувствовала себя, потому что она сочувственно спросила:

– Вы едете издалека?

Я уже открыла рот, чтобы сказать «нет», но вспомнила, что уже ночь, и кивнула. Она улыбнулась:

– Тяжело провести за рулем целый день.

С этим нельзя было не согласиться.

– Вы направляетесь в Австрию? – снова полюбопытствовала женщина.

– В Швейцарию, – на всякий случай соврала я.

Если Стивен проследит мой путь до этой гостиницы, хотя я не могла себе представить, как это возможно без вмешательства высших сил, тогда разговорчивая хозяйка направит его по ложному следу. Она как раз открыла дверь моей комнаты.

– Вам повезло. Здесь очень красиво. И тихо.

Я криво улыбнулась – больше ни на что не было сил. Женщина пожелала мне доброй ночи и вышла. А я надежно заперла дверь и начала готовиться ко сну.

Лицо, глядевшее на меня из зеркала, было бледным и измученным. Я отставила баночку ночного крема и внимательно посмотрела на свое отражение. Сколько дней прошло с тех пор, как я весело и беззаботно собиралась на пикник? Два? Три? Нет, пожалуй, целая жизнь.

Я направилась к кровати, но тут заметила на прикроватной тумбочке телефон. Долгое время я молча таращилась на него, но потом все же сняла трубку и набрала номер телефона отеля в Нордлингене.

– Herr Cliburn, bitte [9]9
  Герра Клибурна, пожалуйста (нем.).


[Закрыть].

Полная дурных предчувствий, я стала ждать. Каждая секунда казалась часом. Собственно говоря, я не сомневалась, что Гюнтера в отеле нет. Просто мне хотелось в этом удостовериться. Чей-то отдаленный голос произнес несколько немецких слов, а потом – о чудо! – в трубке раздался такой знакомый грубоватый голос Гюнтера.

У меня перехватило дыхание, и несколько секунд я не могла выговорить ни слова. Слишком сильным было облегчение.

– Гюнтер! – наконец завопила я. – С вами все в порядке! Вы в безопасности! Слава Богу!

У меня из глаз хлынули слезы. Похоже, до сих пор я даже не осознавала, как сильно тревожилась о нем.

– Сюзанна! Где вы, черт возьми?

– В Аугсбурге.

– Вот это да! А может быть, вы потрудитесь объяснить, что вы там делаете и почему покинули отель таким необычным способом?

– Но мне пришлось так поступить. В отеле появился Стивен Мейтланд. Я попросила управляющего вызвать полицию, но он повел себя более чем странно.

– Если верить ему, это вы повели себя неадекватно, Сюзанна. Здесь не было никакого Стивена Мейтланда.

– Но я видела его.

Гюнтер с шумом вздохнул, потом терпеливо проговорил:

– Ну хорошо, вы его видели. И что потом?

– Вы все не возвращались, персонал не пожелал мне помочь, поэтому я убежала по задней лестнице. Гюнтер, он преследовал меня до самой дороги. Если бы его машина не была припаркована на обочине и я не взяла ее…

– Вы угнали его машину?

– А что мне оставалось делать? Я поехала на ней в Нордлинген, ожидая, что встречу вас по пути. Не увидев вас и вашей машины, я решила, что… – тут мой голос сорвался, – что он подстерег вас и… что-то с вами сделал.

– Какую чушь вы несете! – искренне возмутился Гюнтер.

– Ну а что ещея могла подумать? Я забрала свою машину, оставила его «спрайт» у гаража и поехала сюда.

– Понятно, – сказал Гюнтер, и я почувствовала, что он принял какое-то решение. – И где же вы сейчас находитесь?

Я взглянула на блокнот для записей с логотипом отеля, лежащий рядом с телефоном.

– Отель «Санкт-Вольфганг».

– Сюзанна, послушайте меня внимательно. Ни при каких обстоятельствах, повторяю, ни в коем случае вы не должны покидать отель до моего приезда. Понятно?

– Да, но…

– Никаких «но». Вы останетесь на месте и дождетесь меня. Я буду у вас еще до завтрака.

– Да, Гюнтер, но…

– Вы… останетесь… там! – потеряв терпение, заорал он в трубку.

– Хорошо, – кротко согласилась я. – И… поверьте… я очень рада, что с вами все в порядке.

Его голос ощутимо потеплел.

– Вы даже представить себе не можете, как я измучился за последние три часа. Не хотел бы я снова пережить такое. Спите, Сюзанна. Увидимся утром.

– Договорились. Спокойной ночи, Гюнтер.

– Доброй ночи, Liebling [10]10
  Любимая (нем.).


[Закрыть].

Я положила трубку на рычаг и забралась в постель, не в силах поверить, что все так хорошо сложилось. Погасив лампу, я уютно устроилась под одеялом. Судя по всему, Стивен Мейтланд не входил в отель и, когда я спускалась по склону к дороге, находился где-то поблизости. Я поежилась. Все-таки неприятно, когда на тебя охотятся. Но как он узнал, где мы? Мои усталые мозги тщетно пытались думать, но потом оставили эту попытку, и я провалилась в беспокойный сон.

Солнечные лучи, проникшие сквозь неплотно зашторенные окна, разбудили меня рано. Несколько минут я нежилась под теплым одеялом и лениво разглядывала незнакомую комнату.

Нордлинген? Аугсбург? Наконец мои мозги хотя и медленно, но начали функционировать, и я с пугающей отчетливостью вспомнила события вчерашнего вечера. Застонав, я перевернулась на живот и спрятала голову под подушку. Ну ничего, сегодня я навсегда избавлюсь от преследований Стивена Мейтланда. Вспомнив, что Гюнтер обещал приехать к завтраку, я почувствовала себя лучше и взглянула на часы. Было только шесть часов, но спать больше не хотелось.

Я лениво встала, подошла к окну и раздвинула шторы, позволив яркому утреннему солнцу залить комнату. В голубом небе висели легкие, похожие на дымку облака. Воздух после ночного дождя был чист и свеж. Я неторопливо умылась и оделась, наслаждаясь чувством спокойствия и безопасности. Ни Стивен Мейтланд, ни кто-либо другой не мог выследить меня здесь. Слава Богу, я могу расслабиться и больше не оглядываться назад.

Позвонив в службу обслуживания номеров, я попросила, чтобы мне принесли кофе, вернулась в кровать и очень удобно устроилась, полулежа на многочисленных подушках. Из-за распахнутого окна доносились звуки просыпающейся улицы и нежное щебетание птиц. Закурив сигарету, я лениво следила за поднимающимся к потолку голубоватым дымом и размышляла, какую дорогу в южном направлении выбрать. Кстати, интересно, зачем приедет Гюнтер? Неужели хочет предложить свою компанию?

Вошла приветливая горничная с утренним кофе и традиционным «Guten Morgen». Я взяла у нее поднос, поставила на прикроватную тумбочку и разложила перед собой на кровати карту Южной Германии. Первую проблему я могу решить сама, здесь и сейчас. Вторую – после завтрака.

Главная дорога, которая шла от Аугсбурга в южном направлении, вела прямо к Обераммергау. Вероятнее всего, мои преследователи будут ожидать меня именно на этой дороге, да и портье гостиницы подтвердит, что я еду туда. Поэтому я стала искать обходные пути, которые позволили бы мне попасть в Австрию. Единственной реальной альтернативой оказалась дорога на юго-восток через Мюнхен. Я нахмурилась. В нормальной ситуации я стараюсь избегать крупных городов, но нынешнюю ситуацию никак нельзя назвать таковой. Поэтому пусть будет Мюнхен.

Снизу доносились голоса, открывались и закрывались двери, и я решила, что можно позавтракать. Несмотря на ранний час, я была далеко не первой в уютном кафе. Двое мужчин, сидя за разными столиками, деловито завтракали, а за большим столом у окна расположилась большая семья французов – папа, мама, трое дочерна загорелых подростков, одетых в одинаковые футболки и шорты, и кудрявый малыш, вообще почти без одежды. Все они шумно и весело наслаждались вкусной едой.

Я удовлетворилась свежеиспеченными булочками, которые подавались с крошечными баночками джема, и восхитительным горячим кофе. Мужчина средних лет, сидевший за соседним столиком, увлеченно читал газету. Я скосила глаза, желая увидеть, пишут ли еще о нашумевшем убийстве, но оказалось, что тот изучает деловую колонку. Должно быть, что-то почувствовав, мужчина оглянулся, буквально пригвоздил меня к месту суровым неприязненным взглядом и отодвинул газету в дальний конец стола. Устыдившись, я сосредоточилась на намазывании джемом очередной булочки и решила, что сразу после завтрака прогуляюсь до ближайшего газетного киоска. В таком городе, как Аугсбург, вполне могут продаваться английские газеты.

Дети, обгоняя друг друга, побежали к двери. Их провожал неодобрительным взглядом сидевший слева от меня мужчина. Через окно я видела, как они усаживались в потрепанный «бентли», доверху нагруженный багажом.

Смеясь и громко переговариваясь, французы выехали со стоянки на главную улицу. Я улыбнулась и взяла сумочку. У этих людей наверняка нет серьезных проблем. Если повезет, скоро у меня тоже их не будет.

Я оставила на стойке портье записку для Гюнтера: на случай если он приедет раньше, чем я вернусь – и вслед за немцем с недовольным выражением брюзгливой физиономии вышла из отеля.

На улицах Аугсбурга уже кипела жизнь. Повсюду сновали утренние торговцы. Уличные художники трудились в тени большого старого дуба. Из открытой двери пекарни донесся соблазнительный аромат свежеиспеченного хлеба. Я улыбнулась, проходя мимо, и перешла на другую сторону улицы, где под сенью деревьев виднелся цветочный магазин, а также газетный киоск.

Внимательно просмотрев названия, я убедилась, что ни одной английской газеты здесь нет. Тогда я выбрала наугад полдюжины местных ежедневных изданий и начала их просматривать, медленно возвращаясь к гостинице. Если Гюнтер снова меня не застанет, он будет иметь все основания сердиться.

В первой же газете была помещена крупная фотография машины, которую бросили те двое мужчин, и хотя я почти ничего не поняла из текста, судя по всему, все издания писали одно и то же. На первой странице – снимки машины до аварии, а на последующих – фотографии места преступления.

Я была так увлечена попытками расшифровать надписи под фотографиями, что не услышала негромкий рокот мотора подъезжающей машины. Впрочем, даже если бы я его услышала, то все равно не обратила бы внимания и продолжала идти, уткнувшись в газету.

Неожиданно на меня упала чья-то тень. Слишком поздно я поняла, что на спокойной улочке Аугсбурга меня подстерегает опасность. Я открыла рот, чтобы завизжать, но не успела. Мне вывернули руки – и газеты рассыпались по мостовой, потом зажали нос и рот резко пахнувшей сладковатым дурманом тряпкой, и я, так и не издав ни звука, безвольно осела в руках врага.