Текст книги "Любовь слепа"

Автор книги: Маргарет Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава третья

Она хочет, чтобы он сделал ей предложение! Руфусу стало нехорошо. Невозможно было иначе истолковать слова Элайи, а тем более выражение ее глаз.

Но он же не может жениться на Элайе! За все годы, что он прожил в замке Дугалл, мысль об этом ни разу не приходила Руфусу в голову.

Он попытался представить Элайю в роли своей жены, в постели рядом с собой… Силы небесные, да ведь спать с ней – все равно как если бы… если бы его заставили разделить ложе с младшим братом.

– Мне… мне надо идти, – пробормотал он и, попятившись, почти бегом бросился прочь.

Элайя осталась одна.

Джордж внимательно осмотрел комнату, в которую привел его паж. Пожалуй, даже кельи кающихся монахов отличаются большим уютом. На деревянную раму кровати были натянуты веревки, прикрытые тонким одеялом. Ни жаровни, ни гобеленов, ни ковров. У окна стоял грубо сколоченный табурет.

Джордж вздохнул и потер руки, пытаясь согреться. Слава Богу, что он взял с собой перину, теплое одеяло, жаровню с запасом угля и даже ковер. Он пожалел о том, что с ним нет Герберта Джоллиета, мажордома замка Равенслофт, – уж теперь-то он не стал бы дивиться, с чего это милорд отправляется к соседу в гости с таким багажом.

Джордж подошел к окну и посмотрел поверх толстых стен. В ясный день из бойниц угловой башни наверняка виден Равенслофт. Его родной замок не мог похвастаться столь мощными укреплениями, как крепость Дугаллов, однако в Равенслофте гостей окружают куда большим комфортом.

Во что превратит его дом леди Элайя Дугалл? Разумеется, она сочтет его жилище весьма отличным от родительского гнезда, но вот одобрит ли она дом мужа – предугадать трудно.

Вспомнив о золотистых искорках, что вспыхивали в ее глазах, Джордж подумал, что сочетание энергии с прямотой и искренностью, несомненно, делает леди Элайю самой замечательной женщиной из всех, с кем он когда-либо был знаком. Он и представить себе не мог, что Элайя Дугалл произведет на него такое впечатление.

Наверное, она до сих пор в зале с сэром Руфусом Хамертоном. Похоже, Элайя отдает предпочтение этому рослому вояке со скверными манерами, который не жалует ее особым вниманием. Взгляд Руфуса был устремлен только на гостя, и в глазах его сэр Джордж не заметил ни зависти, ни ревности, ни тревоги за будущее Элайи. Хамертон смотрел на него, как один боец смотрит на другого, прикидывая силы и сноровку соперника.

Ну и пусть себе пялится, весело подумал Джордж. Где бы им ни довелось встретиться, в настоящем ли поединке или на турнире, он был уверен в исходе схватки.

Если Элайя на самом деле влюблена в этого недотепу, ее остается только пожалеть. Руфус Хамертон, скорее всего, понятия не имеет о том, как по-настоящему ухаживать за красивой женщиной. Вероятно, вся его любезность сводится к тому, чтобы шлепнуть красотку по мягкому месту и спросить что-нибудь вроде: «Ну что, милашка, ты не против?»

А может быть, они с Элайей просто друзья?

Внезапно Джордж сообразил, что за чувство он испытывает – с нетерпением предвкушает состязание, в котором победа достанется ему.

Как всегда, когда Элайя бывала расстроена, она поспешила в яблоневый сад. Во дворе замка она прошла мимо людей сэра Джорджа, разгружавших с подвод тяжелые сундуки и кули. «Сколько же нарядов привез с собой этот щеголь?» – с презрением подумала Элайя.

Вот Руфусу, например, нет дела до того, во что он одет. Собственно говоря, он вообще ни о чем не думает, кроме своего оружия и воинских упражнений. А о женщинах? Несмотря на странное выражение, появившееся на лице Руфуса во время их недавней беседы, Элайя надеялась, что он к ней неравнодушен.

Сад располагался за пределами замковых стен. Элайя забралась на самую высокую яблоню и со вздохом осмотрелась по сторонам. Вдали виднелся невысокий холм, заслонявший замковые башни сэра Джорджа.

Если она станет его женой, приятно будет жить так близко от родного дома. А владения Руфуса находятся далеко на северо-востоке, почти на границе Уэльса. Она мрачно уставилась на запад. Мужчины! Непредсказуемый, непонятный народ – все, включая ее отца. Неужели ему неясно, что она готова назвать своим мужем скорее ярмарочного шута, чем сэра Джорджа де Грамерси? Ведь он так далек от ее идеала!

А идеалом для Элайи давно стал Руфус. Отважный, сильный воин, который обращался с ней, как с равным себе. Она задумчиво покусала губы, припоминая, как изменилось лицо Руфуса, когда она намекнула, что неплохо бы ему попросить ее руки. Он был потрясен, изумлен и… испуган.

Изумление его было вполне понятно. В конце концов, эти разговоры о скором замужестве и ее застали врасплох.

Но что же его так напугало? Или он не догадывается о том, что нравится ей? Все десять лет, что он прожил в замке, они много времени проводили вместе. Иногда Руфус забывал о присутствии Элайи, и солдаты начинали болтать о своих вылазках в деревню и еще кое о чем. Не было дня, чтобы они не принимались обсуждать женщин.

Элайя попыталась представить себя рядом с Руфусом. Странно, но почему-то это оказалось непросто. Зато она без труда вообразила, как сэр Джордж будет неспешно ласкать обнаженное тело женщины, доводя свою подругу до любовного неистовства. Ей стало жарко, и она тряхнула головой. Руфус вечно спешит и торопится, но это же не значит, что он станет скверным мужем? Главное – не забывать: друг с другом они чувствуют себя свободно и непринужденно, как братья.

Вот оно что! Да ведь он и впрямь обращается с ней, как с братом!

Придется измениться, надо же доказать Руфусу, что она все же женщина. Достойная того, чтобы стать его женой. И страстно желающая этого.

На мгновение ее охватили тяжкие сомнения. А сможет ли она вести себя, как подобает женщине? Она не умеет ни одеваться, ни причесываться, ни даже ходить по-женски. Затем уверенность вернулась к ней. У нее же есть целых два платья! Одно, правда, старенькое, но другое отец купил ей в прошлом году. Неужели он уже тогда подумывал о ее замужестве?

Если честно, то мысль о вступлении в брак ничуть не смущала Элайю. Все дело в том, чтобы муж достался подходящий. А подходит ей лишь один человек на всем белом свете – Руфус Хамертон.

После купания Джордж почувствовал себя намного лучше и переоделся в красивую тунику алого цвета, по последней моде спускавшуюся до верха его изящных сапог.

Стоя на пороге зала, он внимательно рассматривал собравшихся.

Как и следовало предполагать, он не увидел ни одной дамы.

В ожидании вечерней трапезы за длинными столами сидели воины сэра Томаса, чем-то – если не цветом волос, так манерами – смахивающие на Руфуса. Они громко переговаривались, рассуждая о ристалище, которое должно было состояться завтра.

Может, будет лучше, если он вообще откажется от мыслей об Элайе Дугалл? – подумал Джордж. Если Руфус Хамертон ей по душе, так с Богом. А если она не желанна Руфусу, тут уж ей ничем не поможешь.

Позади послышалось шуршание женских юбок. Повернувшись, он увидел Элайю.

На девушке было темно-зеленое бархатное платье простенького покроя, весьма скверно сидевшее на ней – слишком слабо зашнурованный лиф открывал безупречную грудь куда больше, чем это дозволялось.

Волосы ее по-прежнему были заплетены в косу, на сей раз чуть более аккуратную и даже не очень умело перевитую мятой зеленой лентой, но несколько непокорных прядей все равно касались ее раскрасневшихся щек.

Вдруг Джордж заметил, что на ногах у девушки все те же заляпанные грязью сапоги.

Она улыбнулась, и он было обрадовался, но тут же увидел, что улыбка ее обращена к Руфусу Хамертону, чья рыжеволосая голова возвышалась над группой солдат у камина.

Стараясь не выказывать раздражения, Джордж низко поклонился Элайе.

– Вы прелестно выглядите, – куртуазно прошептал он, одарив ее самой очаровательной улыбкой, которую только сумел изобразить. – Зеленый цвет изумительно идет вам.

Золотистые от загара щеки девушки залились густым румянцем, и Джордж снова улыбнулся, теперь уже совершенно искренне.

– В первую минуту, как я увидел вас, мне показалось, что ангел спустился с небес.

В глазах Элайи мелькнуло презрение.

– Ангелы, да будет вам известно, – прошипела она ядовито, – одеваются в белое.

– Ну, конечно же. Это ваша красота сбила меня с толку. – Элайя уставилась на него так, словно он сошел с ума, однако он предпочел ничего не замечать. – Миледи, позвольте проводить вас к столу, – сказал он и, ловко подхватив ее руку, положил на сгиб своего локтя.

Она попыталась отстраниться, но он накрыл ее пальцы ладонью свободной руки.

В это мгновение Руфус нечаянно повернул голову и замер.

– Элайя?

– Добрый вечер, Руфус, – проговорила она, вырвав руку у сэра Джорджа. – Добрый вечер, – обратилась она к солдатам, которые таращились на нее, разинув рты от удивления.

– Святые угодники, Элайя! – громко воскликнул Руфус, окинув девушку с ног до головы таким бесцеремонным взглядом, что Джордж с трудом сдержался. – Я и не знал, что у тебя есть приличное платье! – Он ухмыльнулся во весь рот, а солдаты начали пересмеиваться.

– Как видишь, – мрачно отозвалась Элайя и принялась теребить длинный рукав своего платья, даже не догадываясь, что от этого грудь ее еще больше обнажилась. Затем, к отчаянию сэра Джорджа, она украдкой взглянула на него и громко прошептала в сторону Руфуса: – Кое-кто из присутствующих может не согласиться, но я чувствую себя настоящим пугалом в этом платье.

Интересно, что их связывает? Перемигивания? Или поцелуи в укромных уголках? Или, может быть?..

Джордж ощутил, как краска гнева заливает его лицо, и с трудом сохранил спокойное выражение. Подойдя к столу, он небрежно прислонился к креслу.

– Платье изумительное, оно не скрывает ваших прелестей даже от холода, смею надеяться, что простуда отступит перед ними. – Солдаты зафыркали, пытаясь сдержать непристойный хохот, а Элайя удивленно взглянула на гостя.

– О чем это вы?

На пороге зала появился сэр Томас, следом за которым шел рослый священник. Казалось, святой отец не хуже заправского вояки умеет обращаться и с мечом, и с копьем. Заметив дочь, сэр Томас резко остановился, и священник чуть не налетел на него.

– Элайя… – растерялся сэр Томас. – Ты что же, до сих пор не пригласила нашего гостя присесть?

– Ах, конечно же! – Сложив губы в приветливую улыбку, девушка обернулась к Джорджу. – Вы сядете справа от отца, – приказала она.

– Естественно, – лениво протянул он в ответ, не двигаясь с места. Она не имеет права командовать им, как слугой, тем более на людях. – А вы сядете…

– Рядом с вами, – отрывисто ответила она.

Джордж выпрямился и прошел к столу, где галантно придержал кресло для Элайи. Размашистыми, мужскими шагами она обошла стол и плюхнулась в кресло с хмурым видом обиженного ребенка, явно не подозревая, что слабая шнуровка на лифе платья позволяет соседу отлично рассмотреть ее красивую грудь.

Руфус сдержанно поклонился и занял свое место за одним из столов в центре зала, чему Джордж от души порадовался.

Священник звучным голосом произнес краткую молитву, усердно призывая Господа проявить милосердие к собравшимся и сокрушить врагов их, и зал моментально наполнился гулом – похоже, тут предпочитали кричать, а не беседовать вполголоса. Рослые охотничьи псы сновали под столами и рылись в стеблях сухого тростника, отыскивая объедки. Укрепленные на стенах факелы потрескивали и чадили, почти не разгоняя сгущавшиеся сумерки.

Поданное угощение было незамысловатым, но сытным – сэр Томас, несомненно, понимал, что на пустой желудок много не повоюешь. Решив, что пришло время начать наступление, Джордж повернулся к Элайе.

– Сэр Руфус искренне восхищается вами, – безразличным тоном произнес он, пытаясь откусить кусок недожаренного мяса с кровью.

Элайя оторвала горбушку от буханки, лежавшей посреди стола, и принялась запихивать ее в рот, не замечая, что манжеты ее рукавов залезли в миску с подливой. В ответ на слова Джорджа она радостно встрепенулась.

– Вы правда так думаете? – спросила она с набитым ртом.

Они одновременно посмотрели на Рыжего Руфуса, который, казалось, состязался с сидящими рядом солдатами в том, кто сможет больше выпить и съесть.

– Полагаю, вы с ним знакомы не первый год, – поинтересовался Джордж.

– Руфус прожил у нас десять лет, – ответила Элайя и, вытерев губы тыльной стороной руки, рыгнула.

Джордж с трудом верил своим глазам. Нет, женщина благородного происхождения не может быть столь невоспитанной – хуже простолюдинки! Стараясь ничем не выдать своего отвращения, он аккуратно отрезал кусок мяса и перенес его в свою миску. Элайя смерила его насмешливым взглядом, а затем повернулась и – да-да! – подмигнула Руфусу.

Тот даже не смотрел в ее сторону.

Джордж с улыбкой откинулся на спинку кресла.

– Полагаю, силач вроде сэра Руфуса искусен во всех приемах ведения боя, – заметил он.

– Руфус – опытный воин, – с вызовом ответила Элайя, выламывая куриную ножку.

– А читать он умеет?

Она прекратила жевать и недоверчиво уставилась на Джорджа.

– Читать? – с изумлением переспросила она. – А с какой это стати ему читать? Он же не священник!

– Вероятно, – весело заметил Джордж, – он из тех, кто каждую ночь спит с новой женщиной – разумеется, если кошелек позволяет ему оплачивать такие услуги.

Элайя прищурилась и продолжала жевать, с подозрением глядя на него.

– Прошу прощения, леди Элайя, что позволил себе коснуться подобного предмета в разговоре с дамой.

В глазах ее тлела явная неприязнь.

Джордж ответил ей твердым взглядом, затем на губах его проступила улыбка.

Он смотрел на нее так, словно читал все ее мысли, и Элайе стало нехорошо. Она попыталась проглотить – и неожиданно поперхнулась. Джордж принялся легонько похлопывать ее по спине, через секунду девушка выплюнула проклятый кусочек мяса и вполголоса выругалась.

– Черт побери, что там у вас? – ворчливо поинтересовался сэр Томас. Он обернулся к ним, прервав оживленную беседу со священником о днях осады Акра [3]3
  Акр (соврем, назв. Акка) – город на севере Израиля, во времена крестовых походов выдержал много осад, стал последним оплотом крестоносцев и в 1291 году был сдан туркам.


[Закрыть].

– Не в то горло попало, – пояснила Элайя, со странным чувством ощущая на своей спине руку сэра Джорджа, излучающую тепло и силу, и вот уже второй раз Элайя ощутила незнакомый аромат, экзотичный и обволакивающий. Он напоминал ей праздник окончания жатвы и глинтвейн с пряностями.

Она повела плечами, и Джордж – правда, не сразу – убрал руку.

– Со мной все в порядке, сэр Джордж, – огрызнулась девушка.

– Я рад, что вам стало лучше, – тихо произнес сэр Джордж.

Глава четвертая

На следующее утро, облачившись в привычный наряд – мужская сорочка, юбка с подрезанным подолом, бриджи и подхваченная поясом куртка, – Элайя поднималась по узкой лестнице, что вела в покои сэра Джорджа. В руках у нее была кипа свежего постельного белья. Собственно говоря, этим вполне мог заняться кто-нибудь из слуг, однако Элайя решила, что это поможет ей исполнить задуманное.

Она собиралась пробраться в его комнату и посмотреть, что же такое он привез. Чем набиты сундуки из его обоза?

Элайя зевнула. Громкий смех и оживленные разговоры, доносившиеся из зала, мешали ей уснуть накануне вечером. Несколько раз она спускалась вниз и украдкой подглядывала за пирующими. Сэр Джордж долго стоял среди шумной толпы воинов, по всей вероятности развлекая их рассказами о своем участии в турнирах.

Элайя была неприятно поражена тем, с каким вниманием слушал его Руфус. Насколько лучше было бы, если бы он сидел в стороне, мрачный и молчаливый. Вместо этого во взгляде его сквозило… чуть ли не обожание.

В самом деле, сэр Джордж оказался превосходным рассказчиком. Он умел двумя-тремя фразами описать персонаж своей истории, а его содержательное, понятное слушателям повествование и тонкий юмор приятно отличались от вычурных оборотов, что были в ходу у менестрелей.

Элайя дошла до гостевых покоев и быстро скользнула внутрь.

Зрелище, открывшееся ее глазам, поразило девушку так, что она без сил прислонилась к двери.

Казалось, она каким-то чудом угодила в роскошные покои восточного султана. Соломенный тюфяк был скрыт пышной пуховой периной с мягкими одеялами и меховым покрывалом. В изголовье лежали нарядные подушки.

На полу появился пушистый ковер, радовавший глаз яркостью красок, такой пушистый, что не верилось, что по нему можно ходить. В углу комнаты стояла бронзовая жаровня, почти доверху наполненная тлеющими углями. У окна возник резной столик с гнутыми ножками, на нем стояли кувшин и таз для умывания, которые сэр Томас выделил гостю. В дальнем углу девушка увидела большую деревянную лохань.

Вчера перед ужином сэр Джордж купался, и именно поэтому весь вечер ноздри Элайи щекотал незнакомый, кружащий голову аромат.

Она как завороженная смотрела на преобразившуюся постель. Как чудесно, наверное, спать тут, погружаясь в мягкую перину, в тепле и уюте!

Тряхнув головой, Элайя сжала губы, напоминая себе, зачем пришла сюда.

Стараясь не ступать на ковер, она подошла к столику и вдруг ощутила уже знакомый аромат. Она положила постельное белье на табурет и взяла в руки что-то, завернутое в чистую тряпицу. Вот откуда пахнет! Развернув влажную тряпицу, она увидела кусочек благовонного мыла и поднесла его к носу, с наслаждением вдыхая. Да, вот чем пахло от него во время ужина, когда он сидел рядом с ней. Должно быть, он мылся этим мылом, проводя по обнаженному мокрому телу.

Элайя отшвырнула мыло в сторону так, словно в руках ее оказался раскаленный уголь из жаровни, но, тут же опомнившись, подобрала и завернула в тряпицу, стараясь по возможности не касаться колдовского брусочка.

С улицы послышались громкие голоса и с детства знакомый звон мечей. Девушка поспешила прочь из опасной комнаты.

Во внутреннем дворе настало время воинских ристалищ. Вот и отлично – она сейчас же расскажет отцу обо всем, что видела.

Элайя не сомневалась, что отец разделит ее далеко не лестное мнение о человеке, окружившем себя столь неподобающей истинному воину роскошью.

Даже если от него и пахнет так приятно!

* * *

К сожалению, сегодня сэр Томас решил не присутствовать на занятиях своих воинов. Завернув за угол, Элайя увидела, что солдаты столпились, побросав оружие, и громкими криками подбадривают двух воинов, рубившихся на мечах посреди двора. Учебный поединок. Отец Элайи поощрял такие развлечения, ведь они не только развлекали его воинов, но и позволяли им учиться на наглядном примере.

Гадая, кто решил помериться силами на этот раз, девушка подошла ближе, и солдаты посторонились, так что она оказалась в первом ряду. Глазам ее предстали Руфус и сэр Джордж. Для удобства они скинули верхнюю одежду, оставшись в кожаных бриджах.

Сэр Джордж был сложен удивительно гармонично. Кто бы мог подумать, что под роскошными нарядами у него такие широкие плечи, крепкие и мускулистые руки, узкая талия и длинные, мощные ноги? Руфус тяжело дышал и обливался потом, а сэр Джордж был свеж и полон сил, как и в начале поединка. Он двигался легко и изящно, как будто танцевал вокруг Руфуса, не дожидаясь его ударов. Стоило Руфусу поднять меч и замахнуться, как сэр Джордж тут же оказывался за его спиной, поддразнивая рыжеволосого гиганта.

Судя по всему, он на редкость опытный поединщик, признала Элайя.

Она невольно сделала шаг вперед и только тут обратила внимание на выражение глаз сэра Джорджа. Губы его улыбались, а вот глаза горели решительным огнем. Похоже, он твердо настроился на победу и был в ней уверен.

Значит, исход поединка небезразличен ему, хотя он и старается скрывать свои чувства – в отличие от Руфуса, который как раз в этот момент что-то раздраженно прорычал и ринулся на своего противника, словно раненый медведь. Легко увернувшись, сэр Джордж совершил полуоборот на месте и выставил вперед ногу, так что Руфус во весь рост растянулся на земле.

Не дожидаясь, пока он поднимется, сэр Джордж убрал меч в ножны и протянул руку, предлагая противнику помощь.

– Обойдусь! – проворчал Руфус и, пошатываясь, встал. – Где ты этому научился?

– Меня научил один из друзей моего отца. Может быть, ты слышал о нем? Его звали Урия Фитцрой, – с улыбкой ответил сэр Джордж и только тут заметил Элайю. – Леди Элайя! – с радостным удивлением в голосе воскликнул он. – Я никак не ожидал… – Он осмотрел себя. – Простите, – пробормотал он и нагнулся, поднимая с травы свою одежду.

– Элайя, ты видела его приемник? – тяжело переводя дыхание, спросил Руфус. И не дожидаясь ответа, обернулся к сэру Джорджу. – Покажи, как ты это делаешь? – почти приказал он.

Сэр Джордж успел надеть тунику и приблизился к ним, держа в руках меч в ножнах и великолепную кожаную перевязь.

– Прошу прощения, что позволил себе предстать перед вами в столь неподобающем наряде, леди Элайя, – с поклоном обратился он к ней и недовольно наморщил нос. – Мне следует искупаться.

Элайя старательно гнала от себя мысль о его душистом мыле.

– Собственно говоря, я… я… – заикаясь, забормотала она, – я пришла предложить вам что-нибудь выпить.

– Но мы же должны заниматься до полудня, – нахмурившись, напомнил ей Руфус.

Девушка густо покраснела. Как только она допустила такой промах? Отец всегда строго следил за тем, чтобы ничто не прерывало воинских занятий.

Сэр Джордж взглянул на Руфуса с легким осуждением.

– Леди Элайя из любезности решила предложить освежающее питье гостю, который, разумеется, не обязан подчиняться строгим приказам ее отца. И, по правде говоря, мне очень хочется… – он помолчал, на губах его медленно появилась чарующая улыбка, – пить.

Под его взглядом Элайя почувствовала, что во рту у нее совсем пересохло.

– Я… я совсем забыла. Мне же надо поговорить с сокольничим! Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь из пажей принес вам вина.

– Значит, ты сможешь показать мне свой прием! – с торжеством воскликнул Руфус.

– Охотно, – любезно ответил сэр Джордж и вновь улыбнулся, в упор глядя на Элайю красивыми голубыми глазами.

Она вдруг подумала, что разумнее всего будет держаться от сэра Джорджа де Грамерси подальше. Может, тогда ей не придется жалеть о том, что он так быстро оделся?

– Поскольку вы лишаете меня вашего очаровательного общества, я вполне могу показать этот нехитрый трюк вашему другу, – разочарованно проговорил он. Выражение его глаз чуть изменилось, и Элайе почудилось, что его ласковый взгляд коснулся ее сердца, которое сразу забилось быстрее.

– После полуденной трапезы, сэр Джордж, мы с вами могли бы прокатиться верхом, если только вы захотите, – предложила Элайя и тут же выбранила себя. Она не должна оставаться с ним наедине – ни сегодня, ни когда-либо еще, иначе мысли о его глазах, нежной улыбке и безупречно красивом теле будут преследовать ее до конца дней!

– С удовольствием, миледи, я буду счастлив, – ответил он и заговорил тише, так что слова его расслышала только Элайя: – Так счастлив, что готов простить рыжему его грубость. – (Элайя только тут сообразила, что совсем забыла о своем товарище.) – Итак, миледи, мы скоро увидимся.

Он повернулся к солдатам, и Элайя поспешила удалиться. Она обогнула башню и замедлила шаг. Убедившись, что ее никто не видит, она вернулась и принялась подсматривать из-за угла. Сердце ее бешено билось, и кровь стучала в висках.

Руфус уже лежал на земле.

– Давай еще раз, – попросил он, неловко поднимаясь на ноги.

– На самом деле все очень просто, – сказал сэр Джордж, поигрывая мечом, и, сделав неуловимо быстрый выпад, сопроводил его точным движением ноги.

Руфус с размаху плюхнулся на землю с раздраженным воплем. Сэр Джордж нагнулся, протягивая ему руку и что-то шепча на ухо. Оба весело рассмеялись.

– Быстро же вы подружились! – пробормотала Элайя и почти побежала прочь.

Сэр Джордж искупался и сменил запачканную в дружеском поединке тунику на другую, насыщенного синего цвета. В прекрасном настроении он направился к конюшням, довольный, что сумел доказать Элайе свое искусство владения мечом. Теперь она наверняка поняла, что медвежьей силе и завидному росту не устоять против опыта и мастерства.

Он улыбнулся, припоминая кипу свежего белья на табурете. Кто-то побывал в его комнате, и нетрудно было догадаться, кто именно: таинственный гость или, вернее, гостья не преминула взглянуть на его мыло, весьма недешевое приобретение, проделавшее долгий путь из самого Константинополя.

Наверное, Элайя поднесла кусочек мыла к своему точеному носику, жадно вдыхая его пряный аромат…

Любопытно, что еще заинтересовало ее в его комнате? Может быть, кровать? Пришло ли ей в голову, что она может разделить это ложе с ним, они вместе погрузятся в мягкие глубины пуховой перины, пока он будет целовать и ласкать ее, пробуждая в ней страсть?

Господи помилуй! Надо держать себя в руках, недовольно подумал Джордж, а не то будет крайне неудобно сидеть в седле!

Он свернул за угол и сразу же увидел Элайю верхом на громадном черном жеребце. Глаза их встретились, и он улыбнулся.

– Это тот самый красавец, что так бессердечно покинул вас вчера? – весело поинтересовался он.

– Да, это Демон.

Услыхав свое имя, конь принялся нетерпеливо пританцовывать на месте.

Джордж был приятно поражен тем, как легко и властно девушка усмирила его.

– Я не видел вас за полуденной трапезой.

– Я была не голодна.

– И вашего отца тоже не было, – заметил он.

– Он поехал судить браконьеров, – нахмурившись, ответила Элайя. – И вернется, скорее всего, к вечеру.

– Прошу прощения, я схожу за моей лошадью, – извинился сэр Джордж, но грум уже вывел его гнедого коня, который был на целую ладонь ниже Демона. – А это Аполлон, – представил его сэр Джордж и вскочил в седло. – Ну что, вперед?

– Вперед, – откликнулась Элайя и вонзила шпоры в бока Демона. Тот с места сорвался в бешеный галоп.

Джордж, не веря своим глазам, смотрел ей вслед. На головокружительной скорости девушка вылетела за ворота замка. Солдаты и слуги привычно кидались врассыпную, заслышав стук копыт.

Опомнившись, сэр Джордж пришпорил Аполлона, на скаку выкрикивая извинения всем, кто оставался позади.

Элайя ни разу не остановилась, чтобы подождать его. Они миновали деревню, пересекли раскисшие от весенних дождей поля, где крестьяне возились у своих посадок, и, все так же галопом, помчались по узкой лесной тропинке вдоль берега реки.

Несмотря на неистовую скачку и неровную дорогу, Элайя то и дело оглядывалась, вероятно, чтобы убедиться, насколько отстал ее спутник. Сэр Джордж старался не терять ее из виду.

Наконец Демон замедлил ход. Элайя натянула поводья, соскользнула с седла и, вызывающе взглянув на сэра Джорджа, повела коня к старым ивам. Вероятно, за ними скрывался ручей.

Джорджу давно хотелось пить. Холодная вода поможет ему вернуть ровное расположение духа. Он спешился и прошел вперед. За кустами действительно скрывался ручей. Демон жадно припал к воде. Джордж накинул повод Аполлона на ветку и осмотрелся.

– А вы неплохо ездите.

Элайя стояла, прислонившись к стволу ивы и скрестив руки на груди.

– Вы тоже.

Поморщившись, она оттолкнулась от дерева и шагнула к Джорджу, отводя в сторону ветки с уже начавшими распускаться почками.

– Я не хочу выходить за вас замуж, – внезапно объявила она.

– Ну, что же, миледи, кокеткой вас не назовешь… А можно узнать, почему мое еще не сделанное предложение обречено на отказ?

– Разве вам мало того, что вы мне не подходите?

Джордж сделал над собой усилие, пытаясь не обращать внимания на ее вызывающий тон.

– Ваш батюшка одобряет наш брак, и, разумеется, в мою пользу говорят некоторые факты. – Он подошел к ручью, набрал в горсть мелкие камешки и по одному начал швырять их в прозрачную воду, словно подкрепляя этим каждую свою фразу. – Я богат. И совсем не скуп. Обещаю хорошо обращаться с вами. Я в дружбе со многими влиятельными лордами нашего королевства. Помимо всего этого, я располагаю кое-какими личными качествами, которые еще ни одна женщина не находила отталкивающими.

– Не забудьте присовокупить тщеславие и развращенность, – с упрямством, делавшим честь дочери сэра Томаса, добавила Элайя и тоже подошла к ручью.

Джордж удивленно вскинул брови, стараясь скрыть нараставшее раздражение.

– Это серьезные обвинения, миледи. Вероятно, вы считаете меня тщеславным потому, что мне нравится нарядная одежда, и развращенным, поскольку я предпочитаю, чтобы все вокруг меня радовало глаз и было удобно. В свое оправдание могу сказать, что ни разу не потратил больше, чем дает мне мое имение.

На мгновение Элайя опустила глаза, но тут же снова вызывающе вздернула подбородок.

– Думаю, швырять деньги на ветер так, как делаете это вы, – грех.

– Миледи, вы вольны думать все что угодно, – произнес Джордж, глядя в страстно-разгневанное лицо женщины, которая не желала его. – Но, ради всего святого, скажите, что же вам нужно от мужа? Физическая сила? Высокий рост? Ручищи толщиной вот с это дерево? Манеры неотесанного мужлана? Или, может быть, рыжие волосы? Элайя резко вдохнула и, словно защищаясь, скрестила руки на груди. Джордж пристально смотрел на нее.

– Мне нужен мужчина, а не самонадеянный шут! Мне нужен мужчина, которого я могла бы уважать! Мужчина, которым я могла бы восхищаться! Господи, да ведь я езжу верхом лучше вас и уж наверняка лучше вас стреляю из лука. Думаю, и в рукопашном бою я бы вам не уступила.

– Может быть, вы и правы, миледи, – холодно отозвался он, – но пахнет от меня лучше, чем от вас.

Ахнув, она молча уставилась на него. Джордж слегка откинулся и смерил ее до неприличия красноречивым взглядом.

– Кажется, я догадываюсь, что за человек, по вашему мнению, годился бы вам в мужья. Ваш избранник весьма могуч и потому выходит победителем из всех состязаний, где требуется грубая физическая сила, и ничего больше. Но известно ли вам, что свою силу он будет использовать всегда и во всем, включая и супружеское ложе? Не наслаждение близостью и не нежность ожидают вас. Сначала вы, конечно же, будете уважать его, пока не поймете, что и он уважает вас – правда, не больше, чем свою лошадь или собаку. – Элайя хотела было что-то возразить, но Джордж не дал ей. – Поверьте, миледи, я не раз видел, во что превращается семейная жизнь, если женщина вступает в брак не по своей воле. Так что успокойтесь, леди Элайя. Если не хотите становиться моей женой, просто скажите об этом вашему отцу, и дело с концом.

– Я…

– Кстати, о вашем любимце. Мне очень жаль, но чувство ваше лишено взаимности. Сэр Руфус уехал из замка Дугалл сразу после полуденной трапезы. – Джордж подошел к Аполлону.

Элайя стояла неподвижно, с выражением отчаяния на лице. Первобытное желание, какого Джорджу ни разу не довелось испытать, пронзило его, растопив на миг внешний лоск изящества и напускной небрежности. Одним прыжком он пересек поляну, порывисто обнял девушку и припал к ее горячим губам.

Страсть, от которой пылала голова и мутился рассудок, закружила его. Элайя таяла в его объятиях, не пытаясь сопротивляться, и Джордж крепче привлек ее к себе, позволив своему языку устремиться вперед.