Текст книги " Мастер (СИ)"
Автор книги: Марфа Метель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Третий слух: герцогиня ведьма, сглазила герцога, он облысел и убил её в гневе.
Четвёртый: герцог застал жену с братом и посадил её в подвал, там она сошла с ума от чувства вины. Герцог тайно спрятал её в дом для умалишённых. Есть другой вариант – в монастырь.
Ну, и дальше по мелочи.
Манон с удовольствием посмеялась. В гостиной появился Эмиль и доложил, что ужин готов. Манон с неохотой завозилась.
– Может, устроим ужин здесь? Помнишь, как в замке барона? – предложил Маркус.
– А давай. Так надоел этот официоз, – согласилась Манон. – Эмиль, мы будем ужинать здесь.
Эмиль поклонился и покинул комнату.
Через несколько минут в комнату вошли Леон с Миленой. Парень убрал с чайного столика использованную посуду на большой поднос, блюдо с остатками пирожков. Милена перестелила скатерть. Расставила чистые приборы, бокалы для вина. Эмиль внёс большое серебряное блюдо с ароматным мясом, запечённое с овощами. Поставил его в середине стола. Леон разлил вино по бокалам, оставил бутылку рядом с Маркусом. Милена принесла хлеб, сыр, фрукты, свежие овощи и зелень. Закончив приготовления, они удалились.
Маркус и Манон не сговариваясь, поднялись, скинули диванные подушки на пол, устроились на них. Стол был прямоугольным, так что они уместились рядом.
Маркус занялся мясом, нарезая тонкими пластами от большого куска и укладывая на их с Манон тарелки. Манон накладывала туда же овощи.
– Ты правда уверен, что это не ловушка? С отменой облавы на меня? – спросила она, пододвигая тарелку к себе.
– Похоже на правду, но стоит всё же проявить осторожность. И на твоём месте я бы пока не ездил в поместье. Он отправил туда соглядатаев, – ответил Маркус положив в рот мясо, блаженно зажмурился пережёвывая. – Мне кажется, он сменил тактику.
– Кто бы сомневался, – хмыкнула Манон и переменила тему. – Скажи, что с графом Филирр? Ты установил за ним наблюдение?
– Да, а также за всем их окружением. Включая нянек малолетнего виконта Филирр.
– Зачем такой тотальный контроль?
– Я предполагаю, что Филирр задумал в этот приезд избавиться от герцога, а если повезёт – то от обоих Аландер.
– Какие мероприятия запланированы на ближайшее время?
– Бал в честь гостей, охота и ещё парочка раутов. Они, якобы, планируют пробыть в столице месяц.
– Охота – весьма удобное мероприятие для покушения. Когда планируют её организовать?
– Недели через две. В загородной резиденции.
– Я вернусь к тому времени.
– Решила-таки поехать в поместье?
– Я слишком хорошо знаю герцога, – Манон вздохнула,– поэтому мне нужно съездить туда, передать все дела по поместью управляющему, поговорить с Жюли, попрощаться с детьми.
– Ты решила уехать из Аландера?
– Да.
– Навсегда?
– Скорее всего, да. Но я буду приезжать, инкогнито, – Манон грустно улыбнулась.
– Манон, – Маркус взял ей за руку, – нам надо серьёзно поговорить.
– О чём?
– О нас.
Манон развернулась к мужчине. Он был серьёзен.
– О нас? – переспросила она. – В каком смысле, Маркус?
– Барон тебе говорил о том, что кроме тебя, был ещё один ученик?
Манон, не отрываясь, смотрела на него, он видел по глазам: вспоминает, сопоставляет.
– Покажи, – приказала она.
Маркус выпустил её руку. Вытянул левую ногу, достал из-за голенища сапога стилет, сдвинул навершие. Из рукояти тут же выдвинулся металлический штырь с клеймом Палача. Как у неё, один в один.
Манон смотрела во все глаза, не в силах поверить.
– Маркус, я не понимаю...– растерянно проговорила она. – Отец... учитель говорил мне, что я единственная его ученица, что... – Манон посмотрела на Маркуса, – он мне лгал?
– Я был его учеником в течение шести лет, когда появилась ты. Я не знаю его мотивов, почему он скрывал от тебя тот факт, что ты не единственная... Хотя, догадываюсь.
На лице Манон отражалось столько эмоций... и самой сильной было... разочарование.
– Скажи мне, Маркус... а мужчины вообще способны не лгать?
– Так же, как и женщины.
Между ними повисло напряжение. Маркус видел, что она решает для себя нечто важное. Манон поднялась и отошла к камину. Пламя почти погасло, пожирая обуглившиеся остатки.
Маркус подошёл к ней, встал за спиной, близко-близко, но не прикасаясь.
– У всех есть тайные мотивы, Манон. Тем более у Перрэ. Более сложного и скрытного человека я не встречал. Манон, я думаю, что он хотел дать тебе цель. Стать лучшей, раз он возложил на тебя такую ответственность быть единственным его учеником. И ты отдалась этой цели всем своим существом. Он необыкновенно гордился тобой.
– Маркус, вот только не нужно этого пафоса, – вздохнула устало она, развернувшись к нему. Положила голову на его грудь, руки её висели безвольными плетьми. – Ты мне тоже лгал всё это время.
– Я так же уважал Перрэ, как и ты. Он просил не рассказывать тебе, а потом... я не знаю, почему я молчал. Наверное, я боялся твоей реакции на это.
– ТЫ – БОЯЛСЯ? – Манон чуть отодвинулась, подняла на него глаза. – Маркус, никогда бы не подумала, что ты можешь бояться. Барон всегда ставил тебя в пример, твою выдержку, самообладание, здравый холодный разум, умение сдержать эмоции.
– Если б ты только знала, какой я трус, Манон, – Маркус прижался лбом к её лбу. Манон нашла его ладони и сжала, он сжал в ответ.
– Маркус, что с тобой происходит в последние дни, ты сам не свой?..
– А может, в последние дни я как раз настоящий? Не холодная маска Палача, а живой человек... Может, в эти дни я начал жить, а не существовать?
Манон Авье
Манон отодвинулась, её взгляд изучал мужчину, стоящего так близко, знакомого и... родного? Да, родного, но вдруг ставшего другим. Она всегда чувствовала себя с ним легко, непринуждённо. А сейчас она поняла: он изменился. Безвозвратно. Вернее, он прежний, но что-то в нём абсолютно другое, незнакомое... взгляд, он смотрел на неё, и кровь приливала к щекам от этого взгляда. И прикасался иначе. Осторожно, словно боялся вспугнуть.
Он выпустил её руку, почти невесомо коснулся её переносицы, обвёл кончиком пальца синяки под глазами.
– Можно, я его убью? – спросил он тихо.
– Можно.
Глаза Маркуса зловеще блеснули, губы дёрнулись в предвкушающей усмешке.
– Когда родит и воспитает наследника, – уточнила Манон, усмехнувшись.
– Стало быть, никогда, – разочаровался Маркус продолжая водить пальцем по её лицу, очерчивая скулы, подбородок, – Ну, руку-то ему можно сломать?
– Можно.
Вновь ухмылка на мужских губах.
– Левую, а то документы не сможет подписывать... и пожалуй, после того, как от Филирра избавим, – вновь внесла уточнения Манон. – И вообще, не надо уходить от темы. Выходит, нас двое?
– Выходит, – кивнул Маркус. – Подкинуть в камин дров?
Манон прислушалась к себе. Она попросила разжечь камин, потому что чувствовала холод и не могла согреться, несмотря на то, что день был жаркий, и вечер тоже. Её слегка знобило после вчерашнего забега по ночному городу под проливным дождём.
Сейчас она не чувствовала холода внутри. Было тепло, но созерцание огня действовало на неё умиротворяющее, поэтому она сказала.
– Да, а я налью вина, нам предстоит долгий разговор.
Камин давно прогорел, из открытых окон доносился ночной стрёкот сверчков. Манон с Маркусом сидели на ковре возле камина, прислонившись спинами друг к другу. Говорил Маркус, Манон только слушала, временами задавая вопросы. Они давно не разговаривали. Короткие встречи для передачи информации можно не считать. Да и обычно говорила Манон, а сегодня наоборот.
– Знаешь, а я так рада, что не одна. После смерти барона было так одиноко.
– Ты же была замужем, – передёрнул плечами Маркус. – Тебе с мужем было одиноко?
– По-человечески, чтоб душа к душе... Да, было одиноко. – Манон прижала затылок к затылку Маркуса. – Маркус, а что, я тебе никогда не нравилась? Вот чуточку? Как женщина? (Марина, а вот зачем ты это спросила?.. А неча было по лицу пальчиком водить... так...)
Манон почувствовала, как спина мужчины окаменела. Молчит.
– А ещё любопытство снедает, чей поцелуй был последний, тогда... ой... Маркус, у тебя же швы! – Манон резко отстранилась, сделала перекат на коленях и заглянула Маркусу в лицо... каменное. – Эй-й! – Манон помахала перед ним ладонью, привлекая внимания.
Маркус скосил на неё глаза.
– Тебе на какой вопрос ответить? Про поцелуй или про швы? – усмехнулся он.
– Сначала про швы, – икнула. – Ой, – прикрыла рот ладонью. – Прости... ик...
– Иногда ты такая забавная бываешь, – Маркус потрепал её по волосам и поднялся. Подошёл к столу, проверил. Ни воды, ни вина уже не осталось. – Всё в порядке, садиться уже не больно, дня через три-четыре Моро снимет.
– Прости-и... ик, у Дарка зубки ого... ик... го...
– Оно того стоило... я на кухню за водой схожу, тебе попить нужно. – Маркус улыбнулся.
– Я с тобой... ик, а то, если не так что поставишь... ик... Ирма голову открути... ик.
– Манон, подруга моя боевая, ну какой из тебя Палач? Смех, да и только. – Маркус стоял, сложив руки на груди, и взирал слегка пренебрежительно. Манон возмущённо набрала воздух в лёгкие и замерла, подбирая слова, чтоб ответить.
– Ик.
– Мда-а, не помогло, – сказал Маркус, подошёл, щелкнул её по носу, Манон возмущённо засопела. – Кто первый до кухни... тот... эй...
Манон толкнула его на диван, перепрыгнула через стол и побежала на кухню.
Маркус Солер, Манон Авье
– Вот никогда не дослушает... – усмехнулся Маркус, спокойно поднимаясь и, не торопясь, зашагал из гостиной, – ...тот получит поцелуй проигравшего.
Войдя на кухню, он застал Манон, сидящую на большом кухонном столе, болтающую скрещенными ногами, пьющую маленькими глотками воду из стакана.
– И что заслужи... ик..л, добежавши... ик до кухни... ик первый?
– Не помогло, – констатировал Маркус, подходя вплотную.
– Дурацки... ик...е у тебя способы... ик... – проикала Манон своё возмущение.
– Остался последний, непроверенный, – далее без лишних слов запустил левую руку в её волосы, зафиксировал затылок, правая приподняла подбородок, и губы накрыли раскрывшийся от удивления рот Манон.
Губы властно обнимали губы, но не подавляли, а дарили покой и тепло, касались нежно, изучающе.
В голове Манон билась мысль: "Это что, я сейчас с Маркусом целуюсь? (Идиотка! и уже не в первый раз! Это ОН! Его поцелуй был последним!.. а-а-а... подвинься...)"
Каждый миг он ждал, что сейчас она его оттолкнёт, вот-вот... сейчас... её губы шевельнулись, кончик языка прошёлся по его верхней губе, словно пробуя, а потом её руки легли на его плечи. Она захватила своими губами его верхнюю губу и несколько раз слегка прикусила её зубами, прошлась языком... отпрянула, словно опомнившись.
– Марк... – он коснулся её движущихся губ, глотая своё имя, вклиниваясь телом между ног, правая рука легла на поясницу, придвигая к краю стола Манон и прижимая к телу Маркуса.
В душе, наконец, заткнулись его демоны. Угомонились. А сердце рвало грудную клетку, словно пыталось сломать рёбра. Удары эти оглушают. А он пьёт её ответный поцелуй, до самого донышка, всасывает попеременно то верхнюю губу, покусывает, лижет, то нижнюю... Обводит языком припухшие губы, обхватывает их зубами, тянет к себе, отпускает. Нежно прикасается губами на контрасте с только что безумным водоворотом. Её рука, прошлась ноготками по шее и зарылась в его волосах. Рычит ей в полуоткрытые покусанные губы и едва не стонет от тянущей боли, что приносят брюки, трущиеся о напряженный...
Разум его орёт: остановись, остановись! Демоны шепчут: не останавливайся...
Рука его двинулась вверх по спине, прикасаясь к позвонкам и поглаживая каждый... Прекрати это... рука уже на шее, большой палец скользнул по напряжённой гортани, надавил на подбородок, приоткрывая послушные губы. Проникает языком внутрь, глубоко. Её задушенный стон, прижимается, выгибая спину, вжимаясь в него бёдрами...
"...Клянись мне, Маркус!.. Клянись!.."
Он замер, глухо зарычал, загоняя внутрь вновь очнувшихся демонов. Губы его прикоснулись к её губам едва уловимо. Открыл глаза и встретился с изумлёнными, широко раскрытыми чёрными обсидианами.
Оба словно очнулись, перевели дыхание. Под ногами Маркуса хрустнуло стекло, они посмотрели на пол, там лежал разбившийся стакан, выпущенный из руки Манон. Но ни один не помнил ни этого момента, ни звука бьющегося стекла.
– Ты икать перестала, – глухо прошептал Маркус.
– Тебе нужно получить патент на этот способ лечения от заикания, – ответила таким же хриплым шепотом Манон, выравнивая дыхание, – отбоя не будет.
– Он исключительно только для одного человека предназначен, – Маркус коснулся губами кончика её носа. – Зови, если вдруг снова икота нападёт, – Маркус сделал шаг назад.
– Эй, куда? – Манон схватила его расстёгнутый камзол и притянула обратно. – Слышала, что это универсальный способ при многих болячках.
Маркус приподнял в ожидании левую бровь, руками опершись в столешницу.
– Вот тут болит, – пальчик Манон указал на переносицу, губы Маркуса легко коснулись синяка, припухлость уже спала. – Вот тут, – показала на левый глаз, губы трепетно прижались к темному пятну под глазом. – Тут, – показала на другой глаз.
– Вымогательница, – выдохнул Маркус, поцеловав под правым глазом синяк. – А можно, я ЕГО всё же убью, обещаю, он не будет мучиться... долго.
– Боюсь, Илиан не простит нам такой подлянки.
– Мне пора. – Маркус отстранился. Провёл рукой по волосам Манон, задержал прядку между большим и указательным пальцами.
– Надеюсь, я ответил на твой вопрос? – накрутил прядь на палец, погладил.
– Какой?
– Про поцелуй.
– В полной мере, – кивнула Манон, словно в трансе.
– До завтра, – он отпустил прядь, провёл указательным пальцем по скуле и решительно пошёл на выход.
– Ты можешь остаться в моей бывшей спальне, где спал Илиан, – сказала Манон ему в спину.
Маркус полуобернулся. Посмотрел на неё, сказал вновь севшим голосом:
– Я останусь, когда ты будешь готова пригласить меня в свою спальню, – и вышел.
– Ик... – раздалось на кухне.
Маркус полуобернулся. Посмотрел на неё, сказал вновь севшим голосом.
– Я останусь, когда ты будешь готова пригласить меня в свою спальню, – и вышел.
– Ик...– раздалось на кухне. (дубль)
Манон Авье, Марина Берестова
– Ик...– она по-прежнему сидела на столе, руками держалась за край столешницы, покачивая скрещенными ногами.
...Что сейчас было?.. (с Маркусом целовались... чисто в лечебных целях)... Марина, ты точно нимфоманка... (ничего подобного... я выбираю) ...что ты выбираешь? (мужчину нам выбираю)
– Ик.
А что, большой выбор? ( а три потряссссных мужика тебе мало?.. у нас таких почти не встретишь, а если встретишь, то уже подсуетились и окольцевали. Метросексуалы, маменькины сынки, голубые... а настоящие мужчины, которые за свою женщину в огонь и в воду... а у тебя их целых три образовалось...) И что? мне сейчас всех перепробовать? Давай ещё для чистоты эксперимента с Илианом поцелуемся. (целовались уже два раза) ...когда это? ( поцелуй в лечебных целях при истерике и потом, когда они вдвоём у стены зажали, хотя твоё – "когда это?" уже всё сказало... не запомнила даже)
– Ик.
(Не знаю как ты, а я свой выбор сделала, пошла писать транспаранты с именем Маркуса и эротишные сны для тебя с ним в главной роли готовить) ...Маркус – мой друг... я его как мужчину не могу рассматривать, он столько лет был рядом и ни разу не показал, что испытывает ко мне что-то большее, чем дружба (а вот насчёт этого его надо будет допросить... с пристрастием и особо жестоким способом... в ТОМ нарядике, с плёточкой, в красных туфельках, отрубить, связать и пытать... пытать... пытать) ...я на тебя отвратительно влияю. Какие пытки? Какой отрубить? Он меня в бараний рог за секунды скрутит. У меня есть шанс, если только я с плетьми и на расстоянии, в ближнем спарринге шансов практически нет... (Манон, заткнись, я не про твои палачёвские пытки говорю, а совсем про другие) ...тьфу на тебя, извращенка.
– Ик.
...Получается, Илиана ты в претенденты не рассматриваешь? С ним весело... ( О да, весело вам будет, братец старший младшенькому устроит такую веселуху, обхохочешься. И ты же понимаешь, вставать между братьями... вот, положа руку на сердце, как ты относишься к Илиану?)
Манон задумалась. Действительно, как? Раньше цапались, как кошка с собакой. В последние недели он раскрылся совершенно с иной стороны. Даже пару раз мелькала мысль, а может... но как только приходила такая мысль, рядом вставал образ Тиграна... и все "может" отрубало на раз.
Манон непроизвольно передёрнула плечами. Абсолютно не хотелось более иметь дел с этим семейством.
– Ик.
(Попей воды, замаяла... жаль, нет лекаря с его эксклюзивным незапатентованным средством от икоты.)
Манон перекатилась по столу, спрыгнула с другой стороны, чтоб не встать босыми ногами на осколки. Взяла кувшин с водой. Пила прямо из него, вода стекала по подбородку на чёрную рубашку, бриджи. Было странное чувство теплоты – и никакого стыда.
Маркус. Как же ты поведёшь себя завтра? После этого ночного поцелуя прежним отношениям уже не бывать. Что дальше?
Как бы повёл себя завтра Маркус, Манон не узнала.
Ей не спалось, ворочалась в постели, обдумывала события последних недель. Почему чувства, которые казались вечными, умирают безвозвратно? И не в агонии страданий и мучений, сомнений... отрубило, словно топор палача отделил голову от тела.
Она ясно вспомнила последний раз с Тиграном, свою беспомощность у стены, получающее наслаждение тело – и совершенно холодная голова... Сейчас ей было стыдно перед собой за ту слабость... так же, примерно, было с Раулем в Доме Желаний... стыд...
Маркус, Маркус, Маркус. Она боялась встречи с ним, не зная, как реагировать. Она привыкла думать о нём в ином ключе, а тут такая яркая реакция на него. Но у неё уже была в жизни "яркая реакция", ни к чему хорошему это не привело. А портить устоявшиеся отношения между ними из-за притяжения тел... нет, надо всё обдумать и взвесить.
Манон отбросила одеяло и спрыгнула с постели.
Умываться, собираться – и в дорогу.
Маркус Солер.
Трусиха. Была первая мысль, когда он узнал, что Манон уехала в поместье с утра пораньше. отправляясь на службу, Маркус заглянул к ней на Модисток пожелать доброго утра и узнать о планах. Перемены в их отношениях неизбежны.
Приехав на службу и просмотрев последние донесения из провинций, Маркус нахмурился. Неделю назад банда хорошо вооружённых грабителей начала нападать на путешественников, тех, кто сопротивлялся, убивали. Манон поедет в своё поместье как раз через это баронство. И сопротивляться она будет.
Этот барон Боне полторы недели назад был посажен в тюрьму. Маркус сам подписывал ордер на арест. Это был один из тех, кого подозревали в сговоре с Филирром.
Маркус дал распоряжение собирать отряд и отправляться на поиски и ликвидацию банды. Взял плащ. Заместителю оставил распоряжения касательно текущих дел, велел передать герцогу, что по неотложным делам выехал в баронство Боне.
и спустился в конюшни. Приказал оседлать запасную лошадь.
Выехала она три часа назад. Взяла Дарка, пёс старый, ехать будет не спеша, с остановками. Если скакать, меняя лошадей, есть все шансы нагнать ещё до ночи. Остановится, как обычно, у Рыжего. Сомнений – ехать или нет – не было.
Герцог будет в ярости, узнав об отъезде Маркуса. Тигран требовал ежедневного доклада. Но кто такой герцог? Для Маркуса – потенциальный труп. Только из-за Манон он ещё жив. И плевать ему на все её доводы о смене власти. Он бы прикончил скотину, осмелившуюся поднять руку на неё. Но она запретила. Может, дать возможность заговорщикам убить его?..
Нет. Тут Манон права. Правитель он хороший. Филирр же... Маркус не сомневался, что при его правлении все хлебнут дерьма с головой.
Из конюшни вывели оседланных лошадей – жеребеца Маркуса и отличного гнедого мерина. Маркус перекинул плащ через седло, закрепил арбалет и вскочил на жеребца. Конюх подал ему повод запасного коня. Маркус дал шенкеля, и его серый в яблоко пустился крупной рысью. Следом в поводу скакал гнедой.
Палач – Манон Авье.
– А всё так славно начиналось, был такой задушевный разговор, и вечер обещал быть томным... – язвительно проговорила Манон. Она была одета в мужской наряд, даже маску не стала надевать, синяки отлично маскировали, да и очень короткие волосы придавали вид молодого, не в меру наглого дворянчика. Она сама не понимала, зачем вступила в перепалку с этим молодым дворянином. Видно же было – наглый, самоуверенный болван. Здоровенная детина, которому высокая Манон доставала до плеча.
– Слушай, ты, прыщ белобрысый, нечего было лезть. А раз полез, получишь отличный урок на будущее, если оно у тебя будет, – ухмыльнулся громила.
Отлично, необходимо выманить его на улицу. У неё слишком длинные плети для помещения, заставленного мебелью. Короткие не брала.
– Не мог пройти мимо, терпеть ненавижу, когда женщина говорит "нет", а её не слышат, – Манон кивнула на молоденькую девушку, сжавшуюся в объятьях пожилого отца. Купец с дочерью решили поужинать и заночевать в этом трактире. – Пройдёмте на выход, уважаемый, – предложила Манон, посторонившись.
– Ты сейчас кровью харкать будешь, – прошипел русоволосый, нависая над Манон и, кивнув на её синяки, добавил: – Мало, видимо, досталось?
– Любезнейший, а давайте меньше болтовни. А то ля-ля да ля-ля, – Манон не узнавала себя, да, она эмоциональна, но чтоб намеренно заедаться с противником, заведомо опасным и сильным... – Давайте уже устроим труляля?
Мужчина замахнулся, Манон ловко проскользнула под его рукой, саданула кулаком в перчатке с металлическими вставками по рёбрам и побежала к выходу, обернувшись на ходу.
– Дарк, ко мне, – и своему противнику нежно: – Догоняй... противны-ый.
Позади раздался яростный рык и топот ног.
Манон и Дарк выскочили из трактира одновременно, вынимая дагу и отстёгивая правую боевую плеть с пояса. Закат только окрасил небо в кровавый цвет, ветрено завтра будет...
Палач – Маркус Солер
Шум драки он услышал издалека. Лай Дарка и вопли... мужские... хохот... её... Безумная женщина, таки нашла приключения на седалище. Маркус пришпорил гнедого, его жеребец сейчас шёл запасным. Лес кончился, и впереди было большое открытое пространство. Трактир стоял у самого тракта, до него оставалось метров двести. Маркус выпустил поводья и открепил арбалеты с луки седла, снимая с предохранителя.
Двое валялось невдалеке. Манон окружило трое, он обожал любоваться ею в бою, но сейчас не до прекрасного. Дарк вцепился в сжимавшую шпагу руку одного из нападавших, лежащих на земле. Громила, стоящий в стороне, целился из арбалета в Манон. Одновременно тренькнули тетивы. Арбалетный болт Маркуса вошёл в правое плечо стрелка, он закричал, выронив арбалет. Манон не уклонялась намеренно от болта, просто двигалась быстро, и когда болт должен был вонзиться в неё, она в этот момент отклонилась, ловя шпагу одного из противников на гарду даги, и ударила рукояткой плети в глаз; ему не повезло – рукоятка этой плети была усилена металлическим остриём. Окрестность огласил нечеловеческий вопль, схватившись за лицо, противник выбыл. Как и его глаз.
Маркус перезарядил арбалеты, он знал: сейчас нельзя присоединяться к ней, только помешает. Использование плети в бою целесообразно, когда ты защищаешься в одиночку. В случае, когда в спину упирается друг и вы оба окружены врагами, размахивая плетью, она рискует покалечить стоящего за спиной напарника прежде, чем сделаете это с нападающими.
Маркус подъехал, спрыгнул с коня, не выпуская из рук арбалетов, и стал наблюдать, готовый в любой момент прийти на помощь. Сейчас же он видел, что она развлекается. Бросив на него мимолётный взгляд, она выдала своё изумление приподнятой бровью и пустилась в забег, к стрелку, вытащившему из плеча болт. Не останавливаясь, она захватила его ноги плетью, дернула – и он шмякнулся, хорошенько приложившись головой о твёрдую землю и взметая клубы пыли.
Сделала небольшой зигзаг по двору, оставшиеся нападающие бежали за ней один впереди другого. Маркус знал эту её хитрость, разделяй и властвуй. Резко развернувшись, Манон хлёстким ударом срезала ухо и располосовала грудь тому, кто бежал первым. Ещё один выбывший. Последний резко затормозил, попятился и дал дёру. Далеко не убежал, в правую икру ему вонзился метательный кинжал. С воплем он упал лицом в пыль.
Маркус направился к Манон, на ходу выдернув её клинок из ноги страдальца. Вытер лезвие об куртку раненого и подошёл к ней. Окинул внимательным взглядом, проверяя, не ранена ли она. Пыльная, в чужой крови, с лихорадочно горящими тёмно карими глазищами, совершенно целая.
– Наигралась? – спросил, протягивая кинжал рукояткой вперёд.
Манон взяла, вытерла более тщательно об рукав и сунула в сапог. Огляделась. Встряхнула волосами, с них полетела пыль.
– Я честно не хотела никого калечить. Просто вон тот, – Манон кивнула на громилу, неподвижно лежащего на земле, – к девчонке молоденькой приставал, там шала... шаландается куча девиц на всё готовых, нет, пристал к ней, а там отец, пожилой купец. Что он против них... Мужиков куча, сидят, жрут и всем похр... м-м-м, по ядрёному корню всём. Ни одна сволочь не вступилась...
Маркус вынул из кармана платок, обхватил её подбородок пальцами, чтоб не вертелась, и принялся оттирать пыль и брызги крови. Манон замолчала, уставившись на него.
– Продолжай, я слушаю, – напомнил Маркус, сосредоточенно занимаясь своим делом.
– Эм-м, а на чём я остановилась?
– Ни одна сволочь не вступилась... – подсказал мужчина. – А тебе, как обычно, больше всех надо?
– Ну да, я очень вежливо попросила убрать волосатые грабли от девушки и засунуть их в... в общем, не понимает местный контингент вежливости... Вышли мы сюда... поговорить, как мужчины...
Маркус вопросительно приподнял левую бровь.
– Я как настоящий, порядочный дворянин, предложила этому амбалу разобраться один на один, а он на меня этих своих слуг натравил. Понятное дело, я перенервничала. Столько мужиков на меня одну и, главное, с серьёзными такими намерениями... прикончить. Вот правда, что я им сделала? Просто попросила оставить девочку в покое... То, что я их выблядками ехидны и опоссума называла, так это же ерунда? – и улыбнулась ехидно-приехидно.
Маркус слегка шлёпнул её по губам, она удивлённо захлопала ресницами.
– Не выражайся, – сказал строго и принялся оттирать лоб.
– Так правда же.
– Правда, – согласился мужчина, – всё равно не выражайся.
– Как думаешь, стоит здесь заночевать, или ещё шесть часов по ночи – и утром дома?
– Заночуем, к утру должен отряд прибыть. Дальше с ними поедем. Неспокойно сейчас на дорогах. Доставлю тебя в поместье, а потом наведаюсь к младшему барону Боне. Разговор назрел.
– А может, сначала к барону, а потом в поместье?
– Я так полагаю, кто-то очень соскучился по острым ощущениям?
Манон кивнула. Отстранила руку Маркуса от своего лица. Сдвинулась на шаг в сторону.
– Дарк, хватит пакость жевать, ко мне, – пёс выпустил пожёванную конечность и затрусил к хозяйке.
– Манон, с тебя хватит острых ощущений. У тебя... тебе отдохнуть нужно в тишине и покое. Переосмыслить всё. Побыть среди людей, любящих тебя. Прости, но это не обсуждается. Завтра едем в поместье.
За спиной Маркуса началось движение, раненые приходили в себя. Покусанный Дарком, как наименее пострадавший, спешил к лежащему на земле громиле, начавшему подавать признаки жизни.
До Палачей донеслось:
– Барон, барон.
Маркус и Манон переглянулись и подошли.
– Кто этот человек? – жёстко и холодно задал вопрос Маркус.
– Барон Боне... вы ответите за нападение на него, – зло проговорил покусанный.
– Баро-он Бо-не... вот как, – совсем не по-доброму сузились глаза Маркуса. – Теперь понятно, отчего на его землях творятся безобразия. Сам барон является примером.
– Маркус, а острые ощущения меня сами нашли, – рассмеялась Манон, положив руку на плечо мужчины. – Я пошла, закажу комнаты и ужин.
Манон пошла к таверне, сворачивая на ходу плеть и цепляя её на место. Дага уже пристроилась справа за поясом. Маркус проводил её взглядом. Люди в окнах, наблюдавшие за происходящим отпрянули, те, кто стоял на улице у входа, расступились, пропуская Манон.
Маркус обернулся к Боне. Взгляд последнего уже более-менее был сфокусирован.
– Приведите своего господина в норму. Мне нужно его допросить, – без лишних слов Маркус расстегнул пару пуговиц дорожной куртки и продемонстрировал цепочку с золотым медальоном – знак Тайной Стражи, круг с перекрещенными клинками, а над ними стилизованный глаз. "Видим, наказание неизбежно".
Покусанный побелел и отпрянул.
Довольный произведённым впечатлением, начальник Тайной Стражи убрал медальон.
– Через час-другой прибудет мой отряд. Не рекомендую делать глупости. Приводите господина барона в чувство.
Маркус развернулся и зашагал к таверне. В ней он застал Манон, спорящей с рыжим хозяином.
– О чём спорим? – спросил Маркус.
Манон повернула к нему чуть рассерженное лицо.
– Комнат нет. У них купеческий обоз остановился. Может, тогда до поместья?
Провести ещё шесть часов в седле ни одному из них не хотелось.
– Скажите, милейший, а господин барон Боне тоже планировал заночевать здесь?
– Да, он занял большую комнату, ту, в которой обычно останавливался молодой господин, – хозяин кивнул на Манон.
– Что ж, Ман... Мануэль, у нас есть комната. Барон любезно нам её уступит.
В это момент в зал ввели пошатывающегося барона.
– Барон, вы же уступите нам комнату? – громко поинтересовался Маркус в наступившей тишине.
Мужчина подарил им взгляд, полный ненависти и обещания отомстить.
– Уступлю, – прошипел сквозь стиснутые зубы.
Маркус наклонился к Манон и шепнул ей в самое ухо:
– Мне кажется, или в скором времени баронство Боне потеряет наследника?
– У меня такое же ощущение, – ответила Манон, – но мы же дадим ему шанс... подумать?
– Разумеется, мы ж не звери.
И эта парочка обменялась понимающими ухмылочками, осознавая, что между ними ничего не изменилось, они так же понимали друг друга, доверяли. Даже знание того, что он испытывает к Манон нечто большее, чем просто дружба, уже не пугало и не напрягало.
