Текст книги " Мастер (СИ)"

Автор книги: Марфа Метель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

   Она ехала уже по своим землям. Отлично знала местность, в этом месте дорога делала поворот, огибая овраг, Манон придержала коня и выехала на небольшую поляну...

   Карету окружили шестеро в масках, две пожилые монахини плакали над телом священника, лежащего на земле, молоденькую монашку двое тащили к ближайшим деревьям.

   Восемь... Многовато... Гады... На моей земле...

   Тренькнули тетивы её арбалетов. Минус двое и монашка в бегах. Соскочила с Ворона, расстегнула куртку, открывая доступ к метательным ножам. В её сторону уже бежали четверо. Добежало двое, ещё двое валялись с кинжалами – один в груди, другой в шее. Сейчас ей не нужно было разводить политесы, один удар – один труп.

   Отработанное движение – и в левой руке дага, в правой – полуторная плеть с лезвием на конце и металлическим шипом в оголовье рукояти. Плеть совершила вращательное движение над головой Манон и опустилась сверху вниз по диагонали, вспоров артерию на шее ближайшего соперника, захрипел, рухнул на колени, зажимая рану, кровь хлестала сквозь пальцы.

   Последний чуть притормозил, плеть, совершившая ещё пару вращательных движений, набирая скорость и силу, ударила его в лицо. Противник завопил, отшатываясь и открываясь для удара, дага беспрепятственно вошла в солнечное сплетение. На развороте Манон вытащила кинжал и зашагала к карете. На неё с ужасом взирали монахини и оставшиеся разбойники. Дарк шёл рядом, вздыбив шерсть и оскалив клыки, ожидающий команды "убить".

   Один развернулся и побежал. Второй, с повязкой на глазу, схватил одну из монахинь, прикрываясь ею и отступая к лесу.

   – Не подходи, я убью её! – проорал мужчина, приставляя лезвие к боку плачущей женщины.

   – Мне безразлично, – холодно сказала Манон.

   "Никогда не поддавайся на шантаж. Жертвы среди "мирных" неизбежны. Поддашься – и он прикончит и "мирного", и тебя, никогда не бросай оружие, если надо – убей обоих", – звучали в голове слова Перрэ.

   – Всегда бесили монашки, – добавила она, зло усмехаясь.

   Мужчина чуть растерялся от подобного заявления. И поплатился. Дарк, повинуясь жесту, бросился вперёд, вонзая клыки в запястье, нож выпал. Плеть же, посланная прямым ударом в лицо, срезав кружево на чепчике монашки, вошла в глаз мужчины. Монахиня без сил повалилась в траву. Слепой орал, схватившись за лицо, пытаясь одновременно отбиться от Дарка. Манон подошла и перерезала ему горло. Тело упало к её ногам.

   Она узнала его. Правый глаз он потерял неделю назад у таверны. Более доказательств ей не требовалось. Барон Боне виновен.

   Манон подошла к монахине, та с ужасом отшатнулась.

   – Успокойтесь, матушка, – проговорила Манон тихо и ласково, – я очень уважительно отношусь к монахиням, мне нужно было отвлечь его. Поверьте, я не причиню вам вреда.

   Манон протянула руку, женщина с сомнением всё же протянула свою. Манон помогла ей подняться и проводила к карете. Присела возле мужчины в сутане, проверила жилку на шее. Жив, без сознания.

   – У вас есть вещи девушки, что убежала в лес? Мой пёс по запаху найдёт её.

   Женщины в шоке соображали, что хочет от них этот юноша. Дарк залаял, привлекая внимание хозяйки.

   Манон обернулась. Из леса выехали три всадника, за ними шёл сбежавший разбойник, на верёвке он тащил за собой сбежавшую монашку.

   Знакомые всё лица. Барон Боне, "неопытный новобранец" с арбалетом в руке, "покусанный" Дарком у таверны.

   – Быстро в карету, – приказала монахиням Манон, поднимаясь.

   Манон вздохнула. Жалко было лошадей, придётся калечить.

   Слов приветствий не было. Манон уклонилась от стрелы, пущенной в неё бароном Боне. Перрэ придавал большое значение тренировкам с уклонением от стрел. Парочка шрамов остались от этих тренировок.

   Дарк взвыл – стрела "неопытного новобранца" прицельно угодила псу в грудь. Время для Манон на мгновение остановилось. Дарк лежал в изумрудной траве, лапы его дёрнулись несколько раз, словно он пытался бежать, и затих, карий глаз погас.

   Что было дальше? Манон не помнила. В сознании остались обрывки... Истошные вопли женщин и мужчин, кровь, ржание лошадей... везде красное на изумруде... её остановила наступившая тишина.

   Она стояла, забрызганная кровью с ног до головы. Она не убивала одним ударом, она рвала на куски... лежали истерзанные тела врагов. Манон стояла над Боне, ещё живым, её раскрытая дага всё ещё была в нем, расширенные от ужаса и боли глаза не отрывались от её лица. Медленно вынула кинжал, попутно вытягивая кишки, барон содрогнулся и захрипел, пуская красные пузыри.

   – Не нужно было убивать моего пса, – проговорила Манон, схлопывая клинок воедино. Плюнула в лицо барона и пошла к Дарку, краем глаза отметив безголовое тело "новобранца".

   Она опустилась на колени перед собакой. Дарк был мёртв. Из груди вырвался глухой стон, рука погладила жёсткую шерсть. Бесконечно преданный и верный. Манон сидела на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону. Последняя ниточка с тем миром. Слёзы катились по щекам, прокладывая дорожки, смывая кровь.

   В чувство её привёл громкий всхлип. Она подняла голову, рядом стояла молодая монахиня и тоже плакала.

   Манон поднялась. Прошлась по поляне, собирая свои клинки. Обтерла с них кровь , распределила по своим местам, плети свернула и закрепила на поясе.

   Священник пришёл в себя, сидел прислонённый к колесу и трогал шишку на затылке.

   – Где ваш возница? – спросила Манон

   – Убили, – всхлипнула молодая монахиня. Манон обошла карету, нашла тело мужчины со стрелой в груди. Мёртв. Вернулась к пострадавшим.

   – Я отправляюсь в поместье баронессы Перрэ, если хотите, можете следовать со мной.

   – Нет, мы едем в монастырь во владениях барона Боне.

   – Тогда не откажите в любезности заглянуть в таверну Рыжего и рассказать о случившемся здесь Маркусу Солер, начальнику Тайной Стражи. Он охотится за этими людьми.

   Манон вернулась к Дарку, вытащила из него стрелу. Свистнула Ворона. Вымуштрованный конь появился из леса. Его ноздри раздувались, он недовольно фыркал, когда Манон с помощью священника взвалила в седло Дарка. Вскочила в седло сама, уложила собаку на колени, тяжёлый. Не оглядываясь, послала Ворона шагом.

   В поместье она доехала к вечеру.

   Молчаливая стража сняла начавшее коченеть тело собаки. Манон с седла тоже сняли, капитан. Сама она была не в состоянии. Ноги затекли от долгой езды и тяжёлого тела Дарка.

   – Похороните под нашей яблоней, – приказала она, отключаясь, кровь на ней была не только её врагов.

   Палач – Маркус Солер

   Настроение с утра было отвратительное. Ну, что за ребячество, уехала одна, не сказав. Он хотел отправиться за ней, но шпионы доложили, что ночью барон Боне покинул замок во главе отряда из десятерых человек. Маркус, разделив отряд на два, отправил прочесать дорогу в обоих направлениях, сам остался в таверне. К обеду вернулся один человек из отряда, отправленного в сторону владений баронессы Перрэ. Он сопровождал карету с перепуганными монахинями и священником, управляющим каретой.

   Маркус слушал рассказ женщин, стиснув кулаки и зубы.

   – Эта... этот юноша, он не пострадал? – глухим голосом спросил Маркус.

   – Мы не знаем. Он весь в крови был... его пса убили. Он так горевал.

   – Дарк погиб? – Маркус похолодел. Он знал, что значил этот пёс для Манон.

   – Да, в него стрела попала. Юноша забрал его с собой, – сказала молодая монашка.

   – Спасибо, – Маркус быстро поднялся. Дал распоряжение хозяину насчёт отправки телеги за телами. Вскочил в седло, как в прошлый раз, в поводу повёл гнедого, и в сопровождении стража поскакал на место событий.

   Через три часа они были на поляне...

   Маркус видел, насколько ошарашены его люди. Он сам был в некотором шоке от увиденного. Тем более он знал, что это месиво устроила женщина, его женщина.

   Он сразу понял, кто погиб до Дарка – они были убиты одним точным ударом...

   Четверо же других, включая Боне, были растерзаны, она убила даже лошадей. Маркус первый раз почувствовал страх. Он знал: Манон – убийца, так же, как и Маркус, но он не думал, что она способна на такое. В каком же она была состоянии, раз смогла убить трёх всадников. Вряд ли эти четверо были настолько глупы, особенно после того, как она продемонстрировала им свое убийственное мастерство, чтобы не атаковать одновременно... Она не должна была выжить...

   – Пьер, возвращайтесь в столицу, тела отправить в управление... я вернусь через несколько дней.

   Маркус пересел на гнедого и пустил его в галоп, его Серый поскакал следом.

   Спустя два часа бешеной скачки, Маркус влетел в ворота замка Перрэ. Стражники поприветствовали его.

   – Где она? – крикнул Маркус, спешиваясь.

   – Я только что отнёс её к лекарю, – сказал подошедший капитан. – Маркус, что произошло? Дарк мёртв, она вся в крови и не понятно, где её, а где чужая.

   – Потом, Соледат. Мне нужно к ней.

   Соледат схватил его за руку, удерживая:

   – Лекарь не пустит. Ты его знаешь.

   – Значит, он будет мёртвым лекарем, – проговорил Маркус, вырывая руку.

   – Всевышний, когда у неё будет нормальный мужик. Одни психи, – в сердцах произнёс Соледат, поспешив следом.

   Маркус распахнул дверь в лечебницу. Лекарь преградил ему дорогу, но стоило взглянуть в глаза Маркуса, и он отступил. Пройдя приёмную, Маркус вошёл в лекарскую обитель. Манон лежала на столе, видно, что лекарь только-только начал срезать с неё одежду. Кровь засохла и заскорузла. Без разговоров Маркус взял небольшой острый нож, которым лекарь работал до него.

   – Руки сначала помой, – сурово приказал лекарь, – и куртку сними.

   Маркус вышел в приёмную. Скинул куртку и пояс с оружием, вымыл в медном тазу руки и лицо, вытер чистым полотенцем. Вернулся к Манон. Лекарь передал ему нож и вышел.

   Маркус снял с неё сапоги. Снял "носки", она и ему такие же подарила, удобно, не нужно мотать ткань. Аккуратно срезал бриджи, куртку, рубашку.

   Лекарь принёс таз с чистой водой и ткань на обтирку.

   – Может, ты выйдешь, Маркус. Мне нужно убрать с неё одежду и омыть тело.

   – Я уже видел её голой, так что меня это не смутит.

   Лекарь вопросительно поднял бровь.

   – Нет, мы не любовники... так получилось, – ответил Маркус, убирая сухую красно-коричневую прядь со лба Манон.

   – Зря. Я всегда говорил Жану, что он не прав относительно тебя и её... Подними.

   Маркус осторожно поднял женщину на руки. Лекарь смахнул со стола то, что когда-то было одеждой Манон, застелил стол чистой простынёй. Маркус опустил бессознательное тело обратно. Лекарь осмотрел её.

   Раны были, в основном, на руках, спине, груди. Опасных не было, скользящие. Лекарь промыл раны на теле, нанёс мази. Попросил Маркуса усадить её и обработал раны на спине. Перевязал.

  Уложили обратно на стол, лекарь прикрыл простынёй.

   Маркус отмыл её лицо от крови и грязи.

   – Пойдём, положим её на постель.

   – Почему она не приходит в себя? Вы ей что-то дали? – Маркус вновь взял её на руки.

   – Нет. Капитан снял её с Ворона уже практически в бессознательном состоянии.

   Они прошли в комнату с кроватями, лекарь откинул с одной из них одеяло. Маркус положил её, убрал простынь и прикрыл одеялом.

   Лекарь проверил пульс, зрачки.

   – Не волнуйся, она спит. Рассказывай, что произошло.

   Маркус вкратце рассказал про утреннее происшествие на поляне. Про недавний срыв, про соперничество трёх мужиков тоже упомянул.

   – Понятно, – лекарь недовольно покачал головой. – Довели девку. Удивляюсь, что она вас, кобелей, не кастрировала. Сейчас покой, покой и положительные эмоции. Дарк был последней каплей. Боюсь, баронесса не быстро придёт в норму. Ну, да ничего. Тишина наша деревенская, ребятишки, свежий воздух приведут её в норму. Жюли тоже поспособствует... А ты отдохни иди. Вижу, сам ты тоже под впечатлением... Валерьяночки накапать?

   – Меня всегда интересовал вопрос... А вы с Моро не родственники?

   – Родственники... братья двоюродные... с Перрэ, кстати, тоже.

   Маркус настолько удивился, что присел на свободную постель.

   – У старого барона Перрэ было трое детей, две дочери и сын. Моро – от старшей дочери. Я – от средней, а Жан – от младшего сына. Поэтому и фамилии у нас разные.

   – А как вы все вместе?..

   – А это, мальчик мой, совсем другая история, и касательства к твоему вопросу не имеет. Помнишь, что Ноночка говорит? Меньше знаешь, дольше проживёшь.

   – Ноночка?

   – Не рекомендую её так называть... кастрирует.

   – А вы?

   – А мне и Моро можно, но только нам, – лекарь многозначительно поднял указательный палец и покачал перед носом Маркуса, – и больше никому. Ибо чревато ампутациями.

   Маркус Солер, Манон Авье

   Маркус стоял у окна, он только что похоронил Дарка под старой яблоней в дальнем углу сада. Он помнил, что Манон часто сидела под ней, Дарк лежал, положив голову на колени хозяйки, её руки теребили его, он подёргивал ушами, порыкивал, переворачивался на спину, требуя почесать ему пузо...

   Истошный вопль. Маркус резко развернулся, подбежал к мечущейся и кричащей во сне Манон.

   – Манон, проснись, проснись, – Маркус сел на постель прижался к её спине и шептал в ухо, – проснись, проснись, Манон.

   Она распахнула глаза, полные безумного ужаса. Попыталась вырваться, но руки мужчины крепко держали.

   – Манон, это всего лишь кошмар.

   – Маркус? Это ты, Маркус? – на грани слышимости спросила она, не веря.

   – Я, Манон, я, – мужчина погладил по голове.

   – Марку-ус, – выдохнула она, развернулась и обняла его, уткнувшись носом в шею. – Маркус, Дарк погиб, Маркус, они убили его... я убила их всех...

   – Знаю, Манон, я был на поляне.

   – Я чудовище, Маркус... я окончательно свихнулась, ты видел, Маркус? Меня нужно изолировать... я боюсь, я опасна, Маркус.

   Мужчина крепко прижал к себе дрожащее тело, осознав, что она совершенно голая, он натянул на неё одеяло.

   – Манон, ты не представляешь, как я рад, что ты в тот момент свихнулась.

   Она отстранилась и посмотрела на него, не понимая.

   – Расклад был не в твою пользу. Вы бы погибли все: и ты, и Дарк, и священник с монахинями. Как ты думаешь, зачем Боне напал именно на них? Представь. На земле баронессы Перрэ, жены герцога, убивают священнослужителей... В провинциях сейчас идут преднамеренные акции подобного рода. Тайная Стража уже арестовала многих. Но это убийство, умело поданное и раздутое в кровавую историю, к которой может быть причастна жена герцога...

   – Я и так причастна, более чем.

   – Да, но ты спасла этих людей и спаслась сама, смерть Дарка не была напрасной. Твоё состояние "безумства" помогло справиться с противником заведомо сильнее тебя.

   – Маркус, но я же растерзала их... словно животное. Кажется, даже голову отрезала тому, который Дарка убил.

   – Манон, эти люди пришли убивать, либо ты – либо они. Для меня выбор очевиден. Они убили очень дорогое для тебя существо. Что ты хочешь, последний месяц для тебя был сплошным стрессом, Дарк стал последней каплей, ты отреагировала.

   – Отреагировала?

   – Да. Выплеснула свою боль.

   – Маркус, а тебе не страшно? Что я такая?

   – Страшно, я на той поляне впервые испугался по-настоящему.

   Он почувствовал, как она напряглась.

   – Когда я понял, что мог потерять тебя, что там могла лежать ты... Я испугался за тебя, за то, что ты чувствовала в тот момент, – руки Маркуса гладили её плечи через одеяло. – Тебя не боюсь. Я ж не идиот, чтоб доводить тебя до такого состояния, – и шутливо щёлкнул её по носу. – Знаешь, Но..

   – Попробуй только назвать меня Ноной, и я тебя укушу, – прошипела Манон.

   – Меня уже предупредили насчёт кастрации, – усмехнулся Маркус, – Ночка.

   – Что? Как ты меня назвал? – удивилась Манон, немного отстранившись.

   – Ночка, – шепнул Маркус, легко коснувшись губами кончика её носа.

   – Почему Ночка?

   – Твои глаза, они такие... словно ночное небо, и ещё, – его рука проникла под одеяло, прошлась по её телу и бесстыдно накрыла лобок, чуть сжав, – ты не природная блондинка.

   – МАРКУС! – воскликнула Манон, ударив его по плечу.

   – Т-щ-щ-щ... – выдохнул он ей в ухо, – ты не безумна, ты не одна, ты нужна...

   Усадил к себе на колени, не убирая руки.

   – Ма-арку-ус, – предупреждающе выдохнула она, впиваясь пальцами в его плечо.

   – Моро как-то сказал мне, что секс – лучшее лекарство для снятия стресса, – шепнул он ей в ухо.

   – Ты хочешь предложить мне секс как лекарство? – усмехнулась Манон.

   – Нет... я хочу предложить тебе получить удовольствие и расслабиться... любовью мы займёмся, когда ты будешь готова... а сейчас просто расслабься.

   – Ты такой... – договорить она не успела, он прижался губами к её раскрытым губам, фиксируя затылок ладонью. Едва касаясь, обвёл языком её безвольные губы. Отстранился. Коснулся еще и ещё раз короткими прикосновениями, снова и снова чувствуя, как оживают и начинают отвечать губы любимой, становясь упругими, горячими, требовательными. Под его напором она разомкнула стиснутые зубы. Он языком прошёлся по её губам, слегка раздвигая их, проникая внутрь. Язык настойчиво скользнул по деснам, ища встречи с её языком. Их встреча стала бурей. Борьба. Они сплетались, лаская друг друга, выталкивая и проникая изо рта в рот, касаясь губ, всасывая попеременно податливую плоть. Пальцы Манон запутались в волосах Маркуса, царапая кожу. Сердца бились о рёбра, тело выгибалось навстречу его руке, она стонала ему в губы.

   Пальцы Маркуса вытанцовывали демонический танец. То нежно ласкали, то жёстко стискивали и теребили, проникали внутрь, закручивая спираль желания, и выходили, не давая разрядки. Большой палец руководил процессом, нажимая на главную точку, подводя к краю и замирая.

   Манон уже просто трясло от желания разрядки.

   – Ма-аррр-ку-ус... – взмолилась она.

   Он жаждал обладать этой женщиной, волнующую его до ломоты в костях и скученных в тугие канаты жилы. Ему нужно отогреть её, вернуть. Она сейчас была раскрыта и беззащитна. Движение пальцев было замедленным, плотным, без борьбы, только нарастающая нежность, постепенно ускоряющийся темп, несущий освобождение...

   Губы слились в жарком, упругом соприкосновении, рождая страстный поцелуй, поглощающий обоюдные стоны содрогающихся тел.

   Ужас унялся, снизошёл покой. Они сидели, соприкоснувшись лбами, тяжело дыша.

   Не говоря ни слова, он уложил её в постель, прикрыл одеялом, лёг рядом, прижался к её спине. Провёл кончиком носа по бешено бьющейся жилке на шее.

   – Спи, Ночка, – прошептал в раковину уха.

   – Останься со мной, – прошептала, закрывая глаза и сжимая пальцы на его запястье.

   – Останусь, – ухватил губами мочку, потянул слегка. – Ночь, моя Ночь.

   Когда она уснула, Маркус встал и ушёл переодеться, слишком давно у него не было женщины. Вернулся минут через тридцать, лёг поверх одеяла, положил голову Манон себе на грудь и уснул.

   Манон проснулась от солнечного зайчика, скачущего по её лицу. Она приоткрыла один глаз. Маркус стоял у окна и развлекался, запуская маленьким серебряным зеркальцем солнечные блики.

   Манон сладко потянулась, прислушалась к себе. Покой. Чуточка стеснения от вчерашней забавы с Маркусом. Боль от потери Дарка никуда не ушла, но перестала быть режущей на куски. Жить можно.

   – Есть хочу, – сказала Манон, садясь в постели.

   Маркус улыбнулся, положил зеркальце на подоконник.

   – Здесь или в столовой?

   – Здесь.

   Маркус вышел, Манон огляделась в поисках одежды. Ничего. Кожа под бинтами чесалась, запустив руку в волосы, ужаснулась спутанным патлам. Срочно мыться. В соседней комнате раздались голоса – Маркус с кем-то спорил... Жюли.

   – Ничего не хочу слышать, узурпатор, – вскричала рыжеволосая, распахивая дверь в комнату к Манон. – Манон, девочка моя!

   Жюли подбежала и обняла Манон.

   – Боже мой, ты ужасно выглядишь, этот зеленоглазый узурпатор никого к тебе не пускает. Как ты себя чувствуешь? – повернулась к недовольному Маркусу, стоящему в дверях. – Можешь быть свободен, дальше ею займусь я.

   Маркус фыркнул, сложил руки на груди и привалился плечом к косяку, иронично выгнул бровь, с видом – вот попробуй сдвинь меня отсюда.

   – Манон? – Жюли вопросительно взглянула на подругу, которая покраснела и потупилась. – Та-а-ак, и чем вы занимались этой ночью, что одна краснеет, а другой стоит с видом "своё не отдам"? Детки? Вы тут, случаем, не того-этого?

   – И того, и этого, – усмехнулся Маркус, глаза Жюли округлились, Манон закашлялась. – Но не того, что ты имеешь в виду, рыжая лисица.

   Манон прыснула и закрыла лицо одеялом. Жюли переводила взгляд с одного на другого. Её глаза хитро блеснули.

   – Что ж, не того, так не того, – кивнула женщина, пряча улыбку, – значит, герцог не рогатый?

   Маркус с Манон засмеялись.

   – Жюли, ты ещё не в курсе, но я больше не герцогиня Аландер.

   – Манон!? Объяснись, – потребовала, сгорая от любопытства, Жюли.

   – Нет, – решительно сказал Маркус. – Она сначала поест и примет ванну, а уж потом устроишь ей допрос.

   Жюли и Манон переглянулись и сказали:

   – Узурпатор.

   Тигран Аландер.

   В этот день, ближе к вечеру, герцог слушал донесение своего шпиона. Он поведал, что в поместье Перрэ вчера вечером прибыл всадник, весь в крови. Они были предупреждены, что герцогиня может быть одета в мужской костюм. Всадник на коне вёз мёртвого пса, в точности похожего на собаку герцогини. Пока решали, кто поедет с докладом в столицу, увидели, как спустя минут двадцать в замок прискакал начальник Тайной Стражи – Маркус Солер, беспрепятственно пропущенный в ворота.

   Тигран вспомнил, как они с братом стояли перед закрытыми воротами, а этого пропустили сразу.

   Также по дороге в столицу, шпион видел странную и страшную картину. Поляну, залитую кровью. Отряд Тайной Стражи, окруживший две телеги с телами, их как раз закрывали тканью. На вопрос "Что произошло?" ответили, что ликвидировали банду разбойников.

   Тигран отпустил шпиона. Походил из угла в угол, обдумывая информацию и сопоставляя факты. Маркус Солер работал много лет с Перрэ, он же был и в замке, когда спасли Манон...

   Он позвонил в колокольчик, в кабинет тут же вошёл секретарь.

   – Илиана ко мне, срочно.

   Братья Аландер

   Илиан вошёл в кабинет брата, тот стоял к нему спиной, по напряжённой позе Илиан понял, случилось что-то серьёзное.

   – Ты звал меня?

   – Я хочу знать, что связывает вас троих: тебя, Манон и Маркуса Солер?

   Илиан завис над креслом, не успев сесть. Тигран медленно повернул голову в сторону брата.

   – И не лги мне. Сегодня я получил некоторые сведения касательно Манон и Маркуса Солер, и я хочу знать о двух неделях твоего отсутствия. В то, что Манон держала тебя связанным, я уже не поверю. На твоих запястьях не было следов верёвки, а они должны были остаться за такой длительный срок. И главное... за что она тебя выпорола... или не тебя одного? Солер тоже был напряжён в те дни, словно у него всё болело, особенно задница.

   Илиан сел в кресло, забросил ногу на ногу, смерил брата насмешливым взглядом.

   – А ты уверен, что действительно хочешь знать правду?

   – Да, я хочу знать правду... Я так понимаю, что Солер и Манон давно знакомы и поддерживают отношения.

   – Они сотрудничали, обменивались информацией, благодаря этому у твоих Стражей такая хорошая раскрываемость. Да и уровень преступности у нас очень низкий.

   – Они только сотрудничали, или между ними...

   – Сотрудничали, – Илиан решил не рассказывать брату о том, что у Маркуса на Манон серьёзные виды.

   – Вы жили вместе те две недели?

   – Нет, я жил один, она пришла в предпоследний день, вернее, её принёс Маркус, пьяную.

   – Манон? Пьяную? – удивился Тигран, отойдя от окна и присев на край стола.

   – Вдрызг. Лыка не вязала.

   – И что потом?

   – Потом мы напились и поставили эксперимент.

   – Напились? С кем?

   – С Маркусом.

   – И в чём смысл эксперимента?

   – Узнать, кого она любит.

   Желваки заиграли на скулах Тиграна.

   – Каким же образом проходил этот эксперимент и где?

   – В постели, – невинно ответил Илиан.

   Тигран издал угрожающий рык.

   – Ничего особенно, поцеловали пару раз, но она выбрала Дарка.

   – Что? Пёс целуется лучше? – процедил зло Тигран.

   – Лижется точно лучше. У него вон какая лопата, по сравнению с нашими...

   – И-ЛИ-А-Н! – завопил Тигран, сжав кромку стола побелевшими пальцами.

   – А что? Он нам всю малину испортил, заскочил на постель, прошёлся по нам, облизал лицо Манон, она его обняла – и дальше спать. Ну, мы тоже уснули.

   – Где уснули? С Манон уснули?!

   Илиан смотрел на покрасневшее лицо брата и подумал, что того хватит удар.

   – Ну, а где ж ещё? С ней.

   – Я убью вас обоих, – прошипел Тигран.

   – Да успокойся, не было ничего, просто спали. А утром Манон проснулась, увидела нас в постели... результат ты видел на моей спине, – про корсет, чулки, каблуки и поцелуи Илиан благоразумно умолчал.

   – Братец, а что за нездоровое любопытство у вас возникло, кого любит моя жена? Ты – ладно, ты, вроде как, влюблён. А что Солера подвигло на сей эксперимент? – подозрительно поинтересовался Тигран.

   – Алкоголь и я, – честно признался Илиан.

   – И что? Никаких чувств он к ней не испытывает?

   – Только профессиональный интерес и дружба, – соврал Илиан.

   – Хорошо, с этим разобрались... А зачем было устраивать этот спектакль с твоим фееричным возвращением?

   – Маркус рассказал о приезде Филирра, у них с Манон были подозрения, что он планирует заговор против нас с тобой. Поэтому Манон предложила обставить моё возвращение как жертвы её произвола, дабы не вызывать твоего подозрения.

   – Илиан, неужели ты провёл две недели в трущобах?

   Илиан помолчал, прикидывая, сказать правду или нет.

   – Илиан, ты сейчас мне соврать собираешься? – ласково так задал вопрос Тигран.

   – Даже и не думал. Нет, я жил не в трущобах, но где – не скажу.

   – И отчего же такая секретность?

   – От тебя. Там Манон могла отдохнуть от тебя, Тигран.

   – Даже та-ак?

   – Вот та-ак!

   Братья сверлили друг друга взглядами.

   – Значит, я настолько был утомителен... и секреты у неё от меня были всё это время... хороша-а-а жена. А ты знаешь, что Солер сейчас с ней? Из города они исчезли одновременно. Неделю она не проявлялась нигде. Вчера в её поместье приехал всадник, весь в крови, с мёртвым псом, таким, как у Манон. Вскорости заявился Солер, которого беспрепятственно пустили в замок. А ещё банда разбойников перебита, за которой охотился наш доблестный начальник Тайной Стражи. Меня разбирает жгучее желание разобраться во всём этом.

   – К чему ты клонишь?

   – По жене соскучился. Решил её навестить.

   – Ты хочешь поехать в поместье? А как же охота?

   – У моей жены прекрасные охотничьи угодья. Поохотимся там. Сделаем ей ПРИЯТНЫЙ сюрприз.

   Ужин проходил в тесном семейном кругу – братья Аландер и чета Филирр.

   – И что? Теперь нам ехать в эту глушь из-за того, что ты решил помириться с этой своей баронессой? – возмущалась Климентина, узнав о переносе охоты в баронство Перрэ. – Ещё и с малой свитой. Я не поеду.

   – Милая, ты не права, я слышал, там замечательная охота на кабана, – в отличие от жены, граф Филирр, наоборот, очень повеселел, узнав, что они поедут к герцогине. – И я с удовольствием поближе познакомлюсь с женой твоего брата, мы же практически сразу уехали после свадьбы. Говорят, она потрясающая женщина, занимается благотворительностью.

   Вилка в руке Тиграна согнулась, когда он услышал "с удовольствием поближе познакомлюсь"...

   – Вы себе не представляете, насколько она потрясающая, – сквозь зубы процедил Тигран. – Из-за благотворительности моей жены мы и едем маленькой компанией. Большое крыло дома отдано под пансион для детей сирот.

   – Так мы там ещё и с беспризорниками жить будем? Кошмар! – воскликнула Климентина и бросила салфетку на стол. – Я не поеду.

   – А я с удовольствием. Может, вообще обойдёмся без дам? Чисто мужская компания? – воодушевился Филирр. – Что скажете?

   Илиан и Тигран переглянулись. Что-то больно радостным выглядел зятёк.

   – Как без дам? – обиделась Климентина. – Подумаешь, немного возмутилась, имею право. Без меня ты никуда не поедешь. Филиппа мы оставим здесь с няньками и с двумя фрейлинами, присмотрят. Возьму только... Леонору, – и бросила коварный взгляд на брата, – думаю, неплохо развлечёмся.

   Тигран поморщился, откладывая погнутую вилку. Илиан спрятал ехидную усмешку, нужно предупредить Манон о приезде, чтоб успела подготовиться к встрече с "любимыми родственниками".

   Филирр был доволен и улыбался.

   Манон Авье, Маркус Солер

   Манон сидела под яблоней. Смотрела на холмик, заваленный уже увядшими цветами, дети принесли. Солнце клонилось к закату. По телу разлилась ленивая истома. Дом.

   Вчерашний день был такой суматошный. Маркус и Жюли, в своём соперничестве за заботу над Манон, вывели из себя. Носились с ней, как с хрустальной вазой. Замучили больше. В конце концов, Манон закрылась в башне, где у Перрэ была лаборатория. Вылезла на площадку, бросила там покрывало, и спокойно уснула. Проснулась уже ближе к ночи. Спустилась вниз, вздохнула с облегчением, не застав у дверей, ведущих в башню, ни Жюли, ни Маркуса. Во дворе дети играли со щенками.

   Манон смотрела на них, вспоминала первых восьмерых привезённых сюда детей. Софи и Флора, девятнадцатилетние красавицы, в прошлом году вышли замуж. Софи – за арендатора, Флора – за судью городка Фонтен в баронстве Перрэ.

   Элизе исполнилось четырнадцать, Катарине семнадцать. Они жили по-прежнему здесь, стали главными помощницами Жюли.

   Люка и Жозеф перебрались в гарнизон под командование капитана, в этом году им исполнится семнадцать. Девятнадцатилетний Филипп уже год, как учился в столице на юриста. Что стало с Денизой, Манон не знала и не пыталась узнать.

   У ног Манон что-то завозилось и заскулило. Взгляд её опустился к земле... Лопоухое, длиннохвостое чёрно-рыжее чудо пыталось забраться по её ноге, царапая когтями кожу сапог. Манон застыла. В её сторону бежали дети. Месячные щенки за ними, смешно переваливаясь и заваливаясь на неокрепших лапах.

   – Вот он, вот он, – кричала рыженькая десятилетняя девчушка, – снова сбежал.

   Щенок ещё яростнее заскоблил сапоги. Манон наклонилась и за шкирку подняла щенка, он перебирал в воздухе лапами, пытаясь сбежать, зарычал, встретился взглядом с Манон и затих, покорно сложив лапки.

   – Отдайте, он мой, – потребовала рыжая девчонка.

   Манон посмотрела на неё, на щенка.

   – А ты знаешь, что щенки сами выбирают хозяина?

   – Ничего подобного. Я его сама выбрала, он один такой, все остальные просто чёрные.