Текст книги "Няня из газеты (ЛП)"

Автор книги: Марен Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Няня из газеты
Марен Мур

Для Кэти.

Моя крестная фея сюжета.

Я “бесконечно” люблю тебя.

Это для тебя.

ПЛЕЙЛИСТ

Leave You Before You Love Me-Jonas Brothers/Marshmell0

Can’t Help Falling In Love-Hailey Reinhart

Best Day Of My Life-Jesse McCartney

Fire on Fire-Sam Smith

If You Love Her-Forest Blakk/Meghan Trainor

Intro-Shawn Mendes

Rewrite The Stars-Zendaya/Zac Efron

1
Лиам

– Папа, ты знаешь, что я узнала сегодня? – спрашивает моя дочь, когда я провожу щеткой по ее длинным вьющимся светлым локонам. К счастью, после пяти лет практики я почти овладел искусством расчесывания без слез, и я бы рискнул сказать, что… плетение – это мое.

– Расскажи мне, жучок. – говорю я, используя ее любимое прозвище.

– Улитка может спать целых три года! Думаю, это на два года дольше, чем я сплю.

Ее голубые глаза прищуриваются, когда выражение замешательства проходит по ее лицу, и я не могу сдержать смех: – О? Откуда ты это узнала?

– В школе. Хотя я не совсем уверена во времени. Потому что пять минут точно кажутся долгим временем, когда я сижу на горшок.

– Знаешь, иногда пять минут могут показаться долгими. Например, когда Папа тренирует, и нам нужен победный гол, и это происходит прямо перед тем, как истекут часы. Но тогда пять минут могут пролететь быстрее, чем ты успеешь моргнуть. Например, это наблюдать за тем, как вы с Кеном взрослеете.

Ари смотрит на меня, ее милое лицо замаскировано серьезностью, и она поднимает свою маленькую ручку с ярко-розовым лаком к моей щеке: – Не волнуйся, папа, я все равно буду любить тебя, когда ты состаришься.

Смех вырывается из моей груди, и она быстро затыкает меня. Я поднимаю руки, сдаваясь, и бормочу: – Извини.

– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты слишком молода, чтобы вести себя так по-старому?

– Нет, – говорит она, позволяя «п» появиться. [Прим.: Ари сказала “Nope”]

– Ну, тогда я говорю тебе, жучок. Ты слишком молода, чтобы быть такой мудрой. [Прим.: “Wisdom” в переводе “мудрость”]

– Что такое Wiz-dom? [Прим.: ” Wiz-dom” в переводе “волшебник”] Как Гарри Поттер? Волшебник? – Ее яркие глаза загораются при упоминании одного из ее любимых фильмов. [Прим.: Как вы поняли слова “мудрость” и “волшебник” на английском языке довольно похожи, поэтому маленькая девочка подумала о ГП]

– Не совсем. Это значит… ты полна знаний. – Я постукиваю по ее кудрям: – Вот тут. Гораздо умнее, чем большинство детей твоего возраста.

Меня иногда шокирует, что обе мои девочки чертовски умны. Иногда то, что они говорят, заставляет меня задуматься, умнее ли я пятилетнего ребенка.

– А теперь пора спать. Завтра тебе в школу, а у папы тяжелый день. Спокойной ночи, жучок.

Она забирается под розово-лиловое одеяло, прижимаясь к своему плюшевому единорогу, а я наклоняюсь и прикасаюсь губами к ее лбу в поцелуе на ночь.

– Люблю тебя, папа. Больше всего.

– Не больше, чем я.

Это наш ритуал. Они всегда говорят, что любят меня «больше всего», а я всегда отвечаю: «Не больше, чем я». Не проходит и дня, чтобы я не дал понять этим девочкам, что моя любовь к ним бесконечна.

Это моменты, когда я чувствую, что наконец-то сделал что-то правильно. Когда я смотрю на них обоих, со светлыми волосами и голубыми глазами, они выглядят как копии своей матери. Но внутри? Это все я. В них нет ни грамма их матери, и за это я благодарю небеса.

Я выключил ее свет, затем еще раз проверил, горит ли ее ночник в виде единорога, и тихо закрыл за собой дверь. Поскольку Ари старше Кен, я даю ей еще тридцать минут, чтобы не ложиться спать, и, поверьте мне, она не позволит мне забыть об этом.

И я никогда не буду. Эти девочки научили меня всему, что касается любви, жизни и того, что значит быть родителем. Как быть самоотверженным и любить что-то больше, чем вы когда-либо могли любить себя.

Стать отцом-одиночкой для двухмесячного младенца и двухлетнего никогда не входило в планы, но каким-то образом, вместе, только мы втроем… мы делаем это.

Когда я чувствую, что мне больше нечего отдать, я смотрю на этих девочек и как-то ставлю одну ногу за другую, и вскоре это наша жизнь. Половину времени я все еще парю, и я определенно все еще осваиваю искусство чаепития, кукол и надеваю высокие каблуки, но, в конце концов, я был создан, чтобы быть отцом.

Мы с девочками можем покорить мир, и для этого нам не нужен кто-то еще.

Ну, за исключением того, что теперь наша жизнь меняется. Масштабное изменение, которое было совершенно неожиданным, но необходимым, чтобы сохранить этот дом и образ жизни, к которому мы привыкли.

Теперь нам нужен кто-то.

Няня.

Потому что я официально главный тренер «Чикаго Эвеланш».

И независимо от того, что я хочу, няня – необходимость.

*

– Я сдаюсь, – вздыхаю я, швыряя стопку резюме на свой стол, который и без того завален резюме за резюме. Неважно, кого я нахожу, я обнаруживаю в них что-то, что мне не нравится. Дело в том, что все, кого я видел до сих пор, не подходят для этой работы.

Все это сводится к тому, что ни у кого из этих людей нет той квалификации, которая мне нужна в ком-то, кому я доверяю своих девочек. Мои девочки для меня все, поэтому найти кого-то, кому я могу необъяснимым образом доверять, не подлежит обсуждению. Из-за тренировок я буду в разъездах шесть месяцев в году, а это значит, что няня должна быть готова уделять мне свое свободное время. “Всё” свое свободное время.

– Лиам, ты ведешь себя немного… неблагоразумно, – говорит Рид, мой лучший друг и единственный человек, которому я доверяю девочек.

Я вздыхаю: – Нет. Это огромная ответственность, которую я не могу доверить любому человеку с улицы, Рид.

Он недоверчиво смотрит на меня, прежде чем подойти, схватить случайное резюме с моего стола и прочитать его вслух: – А как насчет этого? У нее докторская степень по развитию детей раннего возраста, чувак. Она умеет играть на пианино. Она говорит не на одном, а на четырех языках.

Я качаю головой, точно зная, какое резюме он имеет в виду, но, похоже, он упустил причину, по которой она находится в стопке – Абсолютно нет. – У нее нет сертификата сердечно-легочной реанимации, и у нее аллергия на овощи, Рид. Буквально, аллергия на брокколи и морковь. Два самых важных овоща в пищевой пирамиде. Нет, черт возьми.

– Ладно, хорошо. Аллергия на овощи, нет. Понятно. – Он берет еще одно резюме: – Звучит многообещающе. Смотри.

Он снова начинает читать вслух: – Вау, она не только свободно говорит на трех языках, но также является сертифицированным диетологом и обладает обширными знаниями в области развития детей младшего возраста.

Прежде чем он закончит, я уже составляю в голове список, почему она в стопке «Нет».

– Неа. Не нравится атмосфера.

Его брови приподнялись: – О, мы сейчас на вибрациях, не так ли? Видишь ли, ты ведешь себя неразумно. Чувак, ты должен найти кого-нибудь, срочно. Тренировочный лагерь стартует через две недели. У тебя остается две недели, чтобы найти кого-нибудь и приучить к ней девушек, прежде чем ты уедешь.

Я раздраженно вздыхаю. Он прав, но от этого не становится легче. Каждое резюме, которое я просматривал, не дало никаких результатов. Кроме одного. Но когда она пришла на собеседование, несмотря на звездное резюме и рекомендации, ее больше интересовал тот факт, что я профессиональный хоккеист, а теперь тренер.

И это последнее, чего я хочу от кого-то, кто будет проводить все свое время с моими детьми.

– Очевидно, что ты ни к чему не пришел со своими необоснованными сомнениями в поиске няни, но ты хотя бы дали шанс подруге Шаны? Девушка, с которой она пыталась тебя свести?

Мой лучший друг – плейбой. Нет лучшего способа выразить это. Требуется одно, чтобы узнать одно, верно? Ну, это была моя жизнь. До того, как я женился на Кэрри и родились девочки. Теперь я скорее потеряю конечность, чем даже подумаю о воссоединении со сценой свиданий.

Мало того, что мне нужно думать о девушках, так это еще и кошмар – пытаться расшифровать, кто интересуется “мной”, а кто – бывшим игроком НХЛ, которого они гуглили. Нет, у меня есть дела поважнее.

Поиск женщины – это последнее, о чем я думаю, и это не изменится в ближайшее время.

– Пора, Лиам. Ее нет уже три года, а ты стареешь.

– Спасибо, умник. И нет, я сказал ей, что у меня напряженный график, но если он изменится в ближайшее время, я позвоню ей.

Он качает головой: – Знаешь, тебе не обязательно вечно быть одному. Ты можешь найти того, с кем прожить свою жизнь, и перестать наказывать себя за ошибки Кэрри. Ты тоже заслуживаешь счастья, Лиам.

– Когда этот разговор стал таким глубоким? Дерьмо. Как насчет того, чтобы найти кого-нибудь, с кем можно было бы остепениться и держать свой член подальше от хоккейных заек, а?

– Ой. Я думал, мы говорим о тебе? – он спрашивает. – Кстати… я не знаю, хочешь ли ты услышать об этом, но я думаю, может быть, ты предпочел бы услышать это от меня, твоего лучшего друга и все такое, вместо того, чтобы читать это в таблоидах?

Моя челюсть сжимается. Что бы это ни было, он явно беспокоится о том, чтобы рассказать мне. – Что-то плохое?

Он пожимает плечами: – Думаю, это зависит от твоего определения плохого. Может быть просто немного неудобно. Это о… Кэрри.

Последнее, что я хочу обсудить. Сейчас… или когда-либо.

– Просвети меня.

– Кэрри помолвлена. Какой-то новичок из Калифорнии. Слышал это по слухам от кого-то из команды.

Его слова должны пронзить что-то внутри меня, как мысль о ней так долго, но теперь… Кэрри – последнее, о чем я беспокоюсь.

Отказаться от своего новорожденного и двухлетнего ребенка, потому что вы больше не хотите быть матерью и решили, что жизнь хоккеиста на пенсии вам не по душе, – это то, на что я никогда – и я, блядь, имею в виду “никогда” – не буду обращать внимания. Правда в том, что девочкам лучше без нее. Ни разу за три года она не протянула руку. Не звонила, не писала, не писала по е-мейлу, не прислала чертового аиста. Как будто девочки никогда не существовали для нее, и это разрывает мое чертово сердце.

Не для меня, а для них.

Не то, чтобы они когда-либо действительно спрашивали о ней, но они будут. Однажды у них возникнут вопросы, и они будут удивляться, почему их мать бросила их, даже не оглянувшись.

Когда это время придет, я буду откровенен и честен, потому что я такой человек и таким отцом я всегда буду.

А пока я буду любить этих девочек всем своим существом. Я буду любить их так сильно, так сильно, что они никогда не почувствуют, что им не хватает ни капли любви. Что они никогда не почувствуют, что им чего-то не хватает.

Нам никто, кроме нас самих, не нужен.

Кроме няни. Нам “нужна” няня.

– Кэрри меня не касается. Я уверен, что он может позволить себе ее образ жизни, и будем надеяться, что он предложит ей что-то более заманчивое, чем дети.

Рид торжественно кивает. Она – щекотливая тема в нашем доме, но последние полгода было полегче. Более легко. Несмотря на то, что ее нет уже три года, я смирился с этим только в последние шесть месяцев, после нескольких сеансов интенсивной терапии. Я решил не давать ей той ненависти, которую она заслуживает, потому что она ничего не делает, кроме как унижает меня вместе с ней. Я сосредотачиваюсь на своих девочках, а не на ненависти, которую когда-то чувствовал, когда упоминалось ее имя. И я знаю, что ненависть к ней не сделает ее матерью. Если девочки когда-нибудь захотят с ней познакомиться, я не хочу, чтобы они росли в нездоровой среде, в которой она была замешана.

– Сейчас я беспокоюсь о поиске няни. Что кажется невозможным, учитывая мои возможности.

Я беру стеклянный стакан скотча и выпиваю его залпом. Я не любитель выпить, но когда Рид приходит, мы пьем виски в моем кабинете и наверстываем упущенное.

– Ладно, ты все перепробовал? – говорит он, щурясь.

– Все, что я умею делать. Разве что повесить чертово объявление в объявлениях, как будто снова девяностые. – Я смеюсь.

– Подожди, черт возьми, это хорошая идея. Помести объявление в газету. Серьезно, сделай это. Тебе даже не нужно указывать свое имя или что-либо личное, кроме номера телефона или электронной почты. Ты даже можешь создать фальшивое электронное письмо, чтобы не выдавать свое.

– Газета? Рид, никто больше не использует это дерьмо. Я блядь пошутил. Все онлайн. Care.com, Indeed.com… [Прим.: Care.com – это онлайн-рынок услуг по уходу за детьми, пожилыми людьми, уходом за особыми потребностями, репетиторством, уходом за домашними животными и домашним хозяйством благодаря членству на двустороннем рынке; Indeed – это бесплатная служба для соискателей, где можно размещать резюме, создавать подписки на рассылку вакансий, искать объявления о работе, сохранять их и откликаться на них напрямую.]

– Я знаю, но что, если кто-то это сделает? Какая-то бабушка, у которой резюме на три страницы, и она умеет вязать.

Я провожу рукой по лицу, пытаясь думать о том, что он говорит. Закрытое объявление в газете. Такие, которые ты читал за тарелкой хлопьев, прежде чем попасть в раздел комиксов, когда тебе было десять.

– Что может быть ещё хуже? – спрашивает он, пожимая плечами, прежде чем подойти и сесть в кожаное кресло напротив моего стола. – Стоит попробовать. Я имею в виду… посмотри на все варианты, которые у тебя есть, и ты станешь невротиком. Это моя работа как твоего лучшего друга: сообщать тебе, когда ты перебарщиваешь. Попытайся.

Он вытаскивает свой телефон и начинает печатать, затем переворачивает экран, чтобы показать мне: – Смотри, я создал тебе электронное письмо.

Я щурюсь, чтобы прочитать слова на его телефоне. DaddyISONanny@yahoo.com.

– Серьёзно, Рид?

Пожав плечами, он усмехается и печатает еще, а через несколько секунд мой телефон звонит, и на нем загорается уведомление. Он прислал мне письмо и авторизовался.

– Попробуй, и если не получится, то ты ничего не потеряешь. Кто знает… Там можно найти лучшую няню.

– Отлично.

Что это может повредить? Все лучше, чем куча бесполезных резюме передо мной.

2
Джульетта

– Ну, это было… не впечатляет.

Преуменьшение века. Есть много вещей, которые я могла бы сделать солнечным субботним днем, но на самом деле нет места, где бы я была лучше, чем в поместье Эвервуд. Самый… интересный дом престарелых во всем Чикаго.

Бабушка усмехается: – Я ожидала чего-то более интересного.

– Бабушка, он потерял свои зубные протезы. Я бы сказала, что это чертовски интересно. Они полетели через всю комнату, смотри! – Я смеюсь, не сводя глаз с бабушки, и вижу, как уголки ее тонких губ дергаются в улыбке. В свои восемьдесят четыре года ей кажется, что ей не больше двадцати пяти, а в плохой день она даже моднее, чем я. Возраст никогда не мешал ей. Ну, только недавно, когда она упала во время ночной дискотеки и сломала бедро, из-за чего попала сюда, в Эвервуд.

– Первый кулачный бой, который я видела за двадцать лет, и все, что он делает, это бьет его по ноге тростью. Какая депрессия. Он мог бы, по крайней мере, ударить его прямо в его толстый нос, – ворчит она.

– Я чувствую здесь некоторую враждебность, бабушка. Ты хочешь мне что-то сказать? Почему ты злишься на бедного мистера Рейнольдса?

– Старый чудак жульничал в бинго на прошлой неделе.

Я кусаю губу, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица: – О? Как можно жульничать в бинго, бабуль?

Ее взгляд останавливается на моем: – Не дразни меня, Джульетта Роуз. Его лживая, мошенническая задница сказала, что у него есть номера, которых у него не было. Видишь ли, я видела это своими глазами.

– Ну, бабушка, мне жаль, что ты не увидела UFC-версию кулачного боя в доме престарелых, но я люблю тебя и вернусь завтра. – хЯ встаю со своего места рядом с ее инвалидной коляской и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее волосы после химической завивки.

– Я тоже люблю тебя, моя Джуджу. Не забудь мою пряжу, пожалуйста, дорогая.

Как будто я когда-либо могла. Она позвонит мне как минимум два раза до завтра, чтобы напомнить.

– О, а как насчет тех круассанов из пекарни рядом с твоим домом? Я так их страстно желала, а так как я теперь узник этого дома престарелых, сделай доброе дело своей бабушке и возьми немного? Пожалуйста? —

Ее глаза мерцают, а я только качаю головой и смеюсь.

Эта женщина.

Она знает, что я сделаю для нее все, и использует это в своих интересах. Часто.

– Будет сделано, бабушка. Люблю тебя.

Я оставляю ее сидеть в главной комнате, а ее лучшие подруги Джудит и Глэдис подходят и садятся рядом с ней. По крайней мере, они составляют ей компанию. И мальчик, эти три трио. Я не знаю, как персонал справляется со всеми сразу.

Я не могу навещать ее каждый день, в зависимости от смены, которую я забираю в закусочной, и я беспокоюсь, что ей станет одиноко, но знание того, что она окружена ими, заставляет меня чувствовать себя немного лучше из-за того, что ей придется остаться здесь вместо, ее дома, который нам недавно пришлось продать, чтобы погасить ипотеку.

Имея в основном полдиплома – то есть не получив диплома – кажется, что мои возможности ограничены, когда дело доходит до работы. Это похоже на то, что каждая работа, на которую я подавала заявку, либо требует степени, либо никогда не отвечает на мое электронное письмо или звонит после того, как они узнают, что я на самом деле не закончила учебу. Но мои сбережения тают, и в последнее время я едва сводила концы с концами.

– Привет, Джульетта, – приветствует меня Андреа, директор дома, когда я иду мимо ее офиса к выходу. – Не могла бы ты зайти ко мне на минутку?

Я ужасаюсь.

– Конечно, – улыбаюсь я и иду в ее кабинет.

– Не закроешь эту дверь?

Мой желудок сжимается еще сильнее, и еще до того, как она начинает говорить, я уже знаю, о чем будет этот разговор.

Андреа действительно была Божьим даром с тех пор, как бабушка упала, и мне пришлось привести ее сюда, изо всех сил стараясь убедиться, что бабушка чувствует себя комфортно, и звонить мне лично, чтобы сообщить новости, когда бабушка впервые прибыла, что успокоило мое беспокойство по поводу того, что мне придется уйти без ей. Это было приспособлением для нас обоих. Андреа за пятьдесят, со светлыми волосами, гармонирующими с мягкими карими глазами, она из тех людей, рядом с которыми чувствуешь себя непринужденно. Одно ее присутствие успокаивает, и это главная причина, по которой я считаю, что она преуспевает в своей работе.

Когда она улыбается, улыбка всегда достигает уголка ее глаз, морщась так, что это приносит утешение.

– Я собиралась позвонить тебе раньше, чтобы обсудить, но в последнее время здесь все так безумно, из-за того, что Жюстин уехала, а Мария в декретном отпуске, мне кажется, что я не возвращалась домой до полуночи каждую ночь.

Я сажусь в кожаное кресло напротив нее и скрещиваю ноги: – Я полностью понимаю. Если тебя это утешит, Андреа, ты отлично справляешься. Все кажутся такими счастливыми и хорошо заботящимися, на что мы можем надеяться, когда ищем место, где можно доверить своих близких.

Ее глаза смягчаются, когда она закрывает бухгалтерскую книгу перед собой: – Я ценю это, милая.

И вот оно. Я знала, что это произойдет, но надеялась остаться в пузыре отрицания еще немного.

Я смотрю вниз, отрывая свой взгляд от нее, чтобы она не могла хорошо видеть слезы.

– Джульетта, я знаю, что сейчас все тяжело, и поверь мне, я делаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить их, но ты отстала на два месяца. Я бы пошла на битву за вас. И я – это делаю – ты же знаешь.

– Мне очень жаль, что я поставилв тебя в такое положение, Андреа. Я пытаюсь взять дополнительные смены в закусочной, но у нас слишком много персонала, поэтому это было тяжело. Я активно ищу новую работу. Я всхлипываю, смахивая слезы: – Обещаю, скоро деньги будут и я полностью наверстаю упущенное.

Андреа кивает, ее глаза полны сочувствия: – Я знаю, дорогая, я просто хотела поговорить с тобой до того, как домашний офис начнет рассылать письма. Я не хотела, чтобы ты была ошеломлена.

Я киваю.

– Я буду держать тебя в курсе, когда узнаю что-нибудь новое, хорошо?

– Спасибо. Мне нужно домой, чтобы подготовиться к работе, но я вернусь завтра.

Она протягивает руку, берет меня за руку, и на мгновение мне кажется, что я могу просто развалиться прямо здесь, в ее кабинете, от чистой доброты, которую она предложила. Или, может быть, это тот факт, что я ошеломлена, без света в конце туннеля.

– Спасибо тебе за все, Андреа. Это значит для меня целый мир. Я так это ценю. Увидимся завтра.

Она сжимает мою руку и кивает, прежде чем отпустить меня и позволить мне сбежать из ее офиса.

В ту секунду, когда я пробиваю двойные двери на выходе, слезы, которые я отчаянно сдерживала, вырываются на свободу. Я подавляю рыдание, забираясь в машину.

– Боже, – кричу я, уткнувшись лбом в руль, пока теряю рассудок на стоянке дома престарелых.

Когда все стало таким абсолютным беспорядком? О, чего бы я только не отдала за то, чтобы Папс сейчас был с нами. Он бы точно знал, что делать.

Я судорожно вдыхаю и вытираю слезы с лица.

“Ты зашла так далеко не для того, чтобы сдаться. Соберись, Джульетта. Ты плохая сучка, и ты знаешь это.”

Я качаю головой и смеюсь, направляя свою внутреннюю бабушку и устраивая себе воодушевляющую речь века, чтобы развеять пелену жалости к себе, в которой я барахтаюсь. Эта мантра спасает меня.

Первым делом: пора искать работу. Лучшую работа. Ту, которая позволит мне вернуться в школу, получить диплом и покинуть эту адскую дыру. Я прикусываю губу и вытаскиваю телефон, посылая короткое сообщение своему менеджеру Барбу, что меня сегодня не будет, затем бросаю телефон в подстаканник.

Пришло время взять под контроль мое будущее.

Несколько часов спустя мои волосы завиты, а макияж сделан в совершенстве – благодаря моей лучшей подруге Александрии – и я засунута в джинсы, такие тесные, что они как вторая кожа, и я почти уверена, что не смогу дышать до конца ночи.

– Почему я снова согласилась позволить тебе вытащить меня? – Я стону, когда она бросает мне еще одну рубашку. В ее любимую дырку в шведской стенке, Гарри, не меньше.

Пыхтя, Алекса закатывает глаза и возвращается к зеркалу, где снова проверяет блеск для губ, в двадцатый раз: – Потому что, Джульетта Роуз, тебе нужна эта ночь. Как бы я ни любила бабушку и ее команду золотых девушек, тебе двадцать два, и с каждым днем ты все больше и больше превращаешься в восьмидесятилетнюю.

Она подходит к тому месту, где я все еще сжимаю ярко-розовую рубашку, и кладет руку мне на плечи, заглядывая мне в глаза. На шестидюймовых каблуках она возвышается надо мной: – Слушай, это одна ночь. Одна ночь не остановит ни один из твоих грандиозных планов. Ты можешь выпить немного текилы и, надеюсь, встретить горячего, одинокого, мускулистого парня, который заставит тебя забыть о своих обязанностях на пять минут. Подумай об этом так, – она делает паузу, нанося на мои губы розовый блеск для губ, – сегодня вечером можно погрузиться в поиски работы со свежей, ясной головой, и ты будешь расслаблена и готов к работе. Взять на себя весь проклятый мир.

– Когда ты так говоришь, это звучит не так уж и плохо.

– Это плохо. – Она имитирует, закатывания глаз: – Пошли, сучка. Первый выстрел по мне.

Я надеваю рубашку, засовываю ее за пояс джинсов и торопливо продеваю через петли искусственный ремень от Гуччи. Алекс уже заказывает Uber, поэтому я хватаю свою сумочку и быстро смотрю в зеркало в полный рост, чтобы проверить, как я выгляжу.

В джинсах моя задница хорошо выглядит, надо отдать ей должное.

И так давно я не обращала внимания ни на кого, кроме себя или бабушки…

Она права.

Вечеринка – это именно то, что мне нужно.

Прежняя Джульетта снова появится сегодня вечером, и Алекса права, может быть, это именно то, что мне нужно, чтобы погрузиться во все на свежую голову.

– О Боже, это худшая идея, которая у тебя когда-либо была, Алекса, а у тебя было много дерьмовых идей. Это может быть хуже, чем когда мы ехали два часа, чтобы увидеть того парня, которого ты встретила в Тиндере, и узнали, что он живет в подвале своей мамы.

Текила горит, когда я проглатываю еще одну рюмку, лайм и соль никак не гасят огонь, скользящий по моему горлу.

– Ты такая киска, Джульетта. До дна! И эта идея была не так уж плоха, он просто был… более зависимым от созависимости, чем я думала.

Я усмехаюсь, запрокидывая голову со смехом: – Детка, его мама подошла и спросила, не хочет ли он печенья.

Она толкает меня в ребра и высовывает язык в ответ на мою шутку.

Мы пробыли здесь всего час, и я признаю, что она была абсолютно права. Это именно то, что мне было нужно, особенно после страшной встречи с Андреа, когда на кону стояло мое и мое будущее.

Мне нужно закрыть глаза и не волноваться в течение пяти минут, и это именно то, что я планирую сделать.

– Ладно, хватит текилы, а то меня стошнит до полуночи. Давай потанцуем? – она кричит из-за музыки, доносящейся из динамиков в баре.

Гарри – это то место, куда вы не пойдете, если вы либо А) не желаете смерти, либо Б) не являетесь Александрией Уоррен.

Ладно, может быть, я немного преувеличиваю, но если серьезно, это не то место, которое вы выберете из очереди из-за ультрасовременных удобств или отличного обслуживания в баре.

Но Алексв знает бармена, и большую часть ночи он угощает нас бесплатными шотами.

У девушки связи везде, и я имею в виду везде.

Однажды мы пошли на вечеринку по случаю дня рождения игрока НБА, и, клянусь Богом, я сидела прямо рядом со Скоттом Дисиком. Алекса была совершенно невозмутима, но я чуть не потеряла сознание на полу, когда пообщалась с людьми, которых я видела только на обложках журналов или на сайтах сплетен.

Итак, в некоторые ночи мы оказывались в переполненных знаменитостями клубах, а в другие ночи мы оказывались у Гарри. Это было основным продуктом для нас двоих, когда мы учились в колледже. Непринужденный бар недалеко от кампуса, где мы вряд ли увидим парней из братства и футбольную команду.

– Я чертовски люблю это место. Она ухмыляется и делает еще один глоток своего IPA, что заставляет меня с отвращением хлюпать.

– Это дерьмо противно, – поддразниваю я, изображая шутку. Но в то же время я на сто процентов серьезна. Я не знаю, как она это пьет.

Я больше предпочитаю Red Bull и водку или текилу.

– Это приобретенный вкус. Скажи мне, что происходит? Я чувствую, что у нас не было ночи целую вечность. Ты всегда так занята, Джулс.

Алекса – единственный человек на планете, которому я позволяю пользоваться этим прозвищем. Она называла меня так с тех пор, как мы были детьми.

Я вздыхаю, пощипывая край салфетки, прежде чем ответить: – Я просрочила арендную плату бабушки за дом. Я подрабатывала столько смен, сколько могла, в закусочной, но мой босс – полный кусок дерьма. Помнишь, я говорила тебе о нем?

Она кивает.

– Ну, он просто такой жуткий придурок. Он загоняет девушек на работу в угол, заставляя их вытирать швабру перед ним, чтобы он мог наблюдать за ними. Просто вездесущий мудак. Он злоупотребляет своей властью и авторитетом. Мне это надоело. Но… если я не буду ходить в смены, я потеряю свою квартиру, и тогда я не знаю, что будет с бабушкой.

Я закусываю губу, чтобы слезы не полились. Вкус металла окрашивает мой язык, но я отказываюсь плакать посреди бара.

– Прости, – шепчу я.

– Эй, Джульетта, не смей извиняться за то, что прошла через такое дерьмо. Я твой лучший друг, а лучшие друзья слушают, несмотря ни на что.

Она права, но мне все еще кажется, что в последнее время я всегда устраиваю себе вечеринку жалости.

– Слушай, сучка. Как твоя лучшая подруга, я обязана сказать тебе, чтобы ты вытащила себя из этой апатии и подняла голову. Держи эту сучку высоко. Ты задира, и ты никогда этого не забудешь.

Я не могу не смеяться. Она полна энтузиазма, которого я давно не испытывала.

– Это всего лишь фаза, детка. Начни щупать, найди себе работу получше, чем та забегаловка с жутким придурком, и тогда дела пойдут на лад. Ты сможешь закончить свой последний семестр в школе, поступить на магистерскую программу и стать самым крутым учителем, который когда-либо был.

Мое сердце сжимается при мысли, что я могу не вернуться в школу. Когда Попс заболел, мне пришлось пропустить школу на семестр, и это было почти год назад. Вскоре после того, как бабушка упала и сломала бедро после его смерти, я планировала взять только один семестр, но один превратился в два, и теперь я не знаю, когда смогу вернуться.

Это как бесконечный цикл. Мне нужно получить высшее образование, чтобы использовать свою степень, чтобы заработать больше денег. Три года дошкольного образования, и я на пути к тому, чтобы стать учителем и поступить в магистратуру, чтобы стать профессором, но прямо сейчас… я застряла.

– Я поспрашиваю для тебя, хорошо? – говорит Алекса, протягивая руку, чтобы схватить меня за руку.

– Спасибо, Алекса. Я искала везде в Интернете и, черт возьми, даже читала газету, но никому не нужен «почти» учитель. Вот что я чувствую в последнее время – как будто моя жизнь – это череда почти ничего, что никуда не денется.

– Я говорю, что мы пьем. Мы забываем обо всем, что происходит, и ты даешь себе одну ночь без стресса, беспокойства и ответственности. Все получится именно так, как и должно быть, Джульетта, я это знаю.

Ради себя и бабушки, я надеюсь, что она права.