Текст книги "Любимый грубиян"
Автор книги: Марджори Уорби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Марджори Уорби
Любимый грубиян
1
– Это здесь, – объявила Ева, останавливая автомобиль на поросшей травой обочине. – Надеюсь, тебе тут понравится, Джоанна, и ты не будешь скучать по городским огням.
– Я никогда не была большой поклонницей ярких огней, – ответила та.
Зажатая на заднем сиденье автомобиля переносной детской кроваткой с трехмесячной Стефани, корзиной с огромной персидской кошкой, целым набором сумок и пакетов с одеждой и игрушками, девушка вытянула шею, чтобы увидеть место, где должна была провести лето.
Коттедж «Розмарин» с трех сторон был окружен яблоневым садом, а от дороги отделялся живой изгородью из боярышника и падуба. Стены домика были белыми, крыша – из красной черепицы, у дверей росли мальвы, а у калитки – кусты розмарина, которые дали название коттеджу.
Джоанна была очарована.
– О, Ева, – обратилась она к сестре, – здесь прелестно! Как на картинке в календаре.
– Я почувствовала, что он в твоем вкусе, когда мы с Мартином впервые увидели его. Дети, вы можете выйти, – сказала довольная Ева.
Мэнди и Стивен, семи и пяти лет от роду, ехавшие на переднем сиденье вместе с матерью, с радостными криками выскочили из машины и бросились к зеленой калитке в живой изгороди.
Джоанна медленно выбралась из автомобиля, волоча за собой корзину с кошкой.
– Мы похожи на передвижную мастерскую! – весело сказала она, глядя на перегруженную машину с коляской Стефани и велосипедом Стивена на крыше, в то время как из неплотно закрытого багажника высовывались чемоданы.
– Да, у нас с собой все, кроме кухонной плиты, – добродушно согласилась Ева.
– Кстати, о кухонных плитах, что из себя представляет здешняя? – поинтересовалась Джоанна, разминая затекшие мышцы.
Ее сестра заявила, что коттедж полностью электрифицирован, несмотря на его несовременный вид.
– Я помогу тебе вынуть малышку, – сказала она. – Разве Стефани не ангел? Всю дорогу не пикнула.
Они осторожно вынули кроватку с ребенком.
– А как с водопроводом? – продолжала интересоваться Джоанна.
Она не сомневалась в пригодности их нового дома для жилья, зная, что если муж кузины счел его достаточно хорошим для своей семьи, он будет более чем приемлем и для нее.
– Современная ванная комната и все обычные удобства, – ответила Ева. – И никаких фей в глубине сада, если ты этого боишься! Зато есть сточная яма, которую желательно осушить. Это может сделать муниципалитет, если мы заплатим, или мы сами бесплатно.
Джоанна засмеялась. Сама мысль, что ее элегантная и привередливая кузина собирается заниматься чем-то столь низменным, как сточная яма, была слишком нелепой, чтобы принимать ее всерьез.
– Ну хорошо, – засмеялась Ева, – возможно подвернется какой-нибудь услужливый мужчина, который сделает это за нас.
Такое было более чем возможно.
Ева никогда не стремилась вскружить мужчинам голову, это происходило само собой. Красивая, высокая, с черными волосами, она была доброжелательной и веселой. Проявляла внимание к любому человеку, встречающемуся у нее на пути, и, если ее чисто дружеский интерес воспринимался как нечто большее, никто не бывал удивлен и огорчен этим больше, чем сама Ева.
Пока ее муж находился поблизости, подобные истории заканчивались благополучно. Но Ева, предоставленная самой себе, неизбежно вскоре оказалась бы в достаточно затруднительном положении. Поэтому, когда Мартину пришлось на шесть месяцев отправиться за границу по делам фирмы, Джоанна, выросшая вместе с Евой, – их матери были родными сестрами, – была приглашена составить ей компанию и помочь с детьми.
– Ты же знаешь, как обычно бывает с Евой, – сказал Мартин извиняющимся тоном.
Джоанна понимающе кивнула.
Его лицо выразило облегчение, и он продолжил:
– Одна американская пара будет счастлива снять наш дом в Хэмпстеде, а мы пока переселимся в коттедж в Эссексе. Будет полезно какое-то время пожить в провинции… Я… э-э… не смогу платить тебе баснословное жалованье, но предлагаю отдельную комнату, место за столом и немного денег. Что ты на это скажешь?
– Я как раз собиралась уйти с работы, так что с радостью поживу в деревне.
Сад густо зарос сорняками, и готовые зацвести пионы с трудом пробивались сквозь траву. Джоанна решила, что тем же вечером займется цветами. Как будет чудесно немного повозиться в настоящем саду после долгих лет, проведенных в городской квартире.
Девушка с оптимизмом смотрела в будущее. С прежней жизнью покончено навсегда. К концу своего пребывания здесь она наконец скажет Дональду «да».
Он хотел, чтобы их помолвка состоялась во время пасхальных каникул, но Джоанна попросила подождать. Будучи единственным ребенком в распавшейся семье, она хотела быть полностью уверенной в своих чувствах, прежде чем решиться на такой шаг.
Дональд работал учителем подготовительной школы на Южном побережье, поэтому они могли встречаться только во время школьных каникул. И Джоанна была лишь рада этому, поскольку у них была возможность проверить свои чувства.
Кошка в корзине мяукнула, вернув девушку к реальности.
– Бедная киска! – сочувственно сказала та. – Скоро ты будешь свободна.
– Надеюсь, Перкинс не сбежит, – заметила Ева. – Я хотела оставить ее дома в привычной обстановке, но у американцев оказался пудель, не выносящий кошек. К тому же дети так умоляли взять ее с собой.
Они подошли к дому. Ева достала ключ и открыла дверь.
Внутри коттедж был так же привлекателен, как и снаружи, – белые стены и темные балки, дубовый обеденный стол, кресла. Столовая соединялась аркой с гостиной. Портьеры вишневого цвета ярко выделялись на фоне стен. Шероховатый каменный пол был застелен выцветшим голубым ковром. На столике в углу красовалась большая черная ваза с розовой наперстянкой и листьями папоротника. Верхнего света в гостиной не было, но в нужных местах стояли настольные лампы под вишневыми абажурами.
Стивен вскочил на кресло-качалку, стоящую у окна, и начал раскачиваться, в то время как Мэнди нетерпеливо пританцовывала перед ним, дожидаясь своей очереди.
– Сейчас же прекратите! – скомандовала мать. – Я не хочу, чтобы все здесь пришло в негодность через пять минут после нашего вселения. Мэнди, закрой Перкинс в одной из спален, пока мы будем переносить вещи из машины. Стивен, будешь помогать нам.
– Я хочу мой велосипед! – завопил мальчик и стремительно выскочил в сад, бросив раскачивающуюся качалку.
Ева беспомощно посмотрела на Джоанну. Та засмеялась в ответ.
– Думаю, что я выживу, – безмятежно сказала она.
Джоанна была невысокой и тихой. Ее спокойная манера поведения скрывала чувства, находящиеся под строгим контролем. Она никогда не позволяла эмоциям одерживать верх над рассудком, следуя совету матери. Мать девушки когда-то полюбила веселого энергичного отца Джоанны вопреки голосу разума, и жизнь заставила ее пожалеть об этом. Их брак не удался. В детской памяти Джоанны запечатлелись тягостные сцены: родители ссорились, а в один прекрасный день отец, как обычно, ушел утром на работу и больше не вернулся. Это больно ранило девочку: она любила обоих родителей.
– Этого следовало ожидать, – поджав губы, сказала тогда мать. – Ни одному мужчине нельзя доверять. Все они одинаковы. Никогда не позволяй сердцу опережать ум, милая.
Поэтому Джоанна держала свое сердце в узде, не доверяя эмоциям, свойственным юности, помня о крушении иллюзий, постигших самих близких ей людей. Она хотела выйти замуж, иметь детей и вести нормальную семейную жизнь, но этому препятствовали неудачный жизненный опыт ее матери и ее несчастливая судьба. «Я живу теперь только ради тебя, – сказала мать, когда ее дочь стала взрослой. – Только пока ты со мной, Джоанна…» Это был своего рода психологический шантаж. Девушка оставалась с матерью, постепенно превратившейся в инвалида и требующей особого внимания именно тогда, когда Джоанна намеревалась встретиться с молодыми людьми своего возраста.
Хорошенькая, с карими глазами и светлыми волосами, хотя и не такая яркая, как кузина, Джоанна не испытывала недостатка в поклонниках, но эгоистическая властность матери удерживала ее от каких-либо серьезных отношений.
– Пусть лучше все остается как есть, дорогая. Хорошая работа, удобная, очаровательная маленькая квартирка. И мы с тобой вдвоем…
Джоанне не нравилась ее работа, а квартирка постепенно становилась похожей на тюрьму. Ей хотелось приобрести специальность, позволившую бы ей работать с детьми, но это означало оставить дом и мать, поэтому она окончила курсы стенографии и машинописи и устроилась на работу в одной из фирм.
Год назад ее мать умерла. Отец, давно обзаведшийся новой семьей, жил за границей. Неожиданно в двадцать два года Джоанна оказалась совершенно свободной и могла вести себя так, как считала нужным: заводить друзей-мужчин, любить… выйти замуж…
Ева все еще бродила по гостиной.
– Интересно, кто поставил в вазу цветы? Вероятно, женщина, присматривающая за домом. Она оставила ключ под ковриком, как договаривались. Надо не забыть поблагодарить ее, когда мы увидимся… – Ева повернулась и ударилась головой о низкую балку.
Джоанна сочувственно вскрикнула.
– О, Ева! С тобой все в порядке?
Та уныло потерла голову.
– Скоро я на собственном опыте научусь, где надо наклоняться!
– Идите скорей! – завопил с улицы Стивен. – Я не могу все делать удин.
Вчетвером они усиленно трудились, пока весь багаж не был разгружен.
– Это одна из тех ситуаций, когда необходим мужчина, – признала Джоанна.
– Лично мне мужчина необходим постоянно, – довольно мрачно заявила Ева.
Джоанна поспешила сменить тему, надеясь отвлечь кузину от ее мыслей:
– Я сразу же подниму чемоданы наверх.
В Хэмпстеде был Николо, слуга-итальянец, помогающий Еве в домашней работе и, разумеется, преданный Мартин. Ева не привыкла обслуживать себя, но зато умело справлялась с детьми.
– Ты позаботься о Стефани, а я займусь остальным, – сказала Джоанна, хватаясь за сумки и свертки. – Пусть Мэнди и Стивен помогут тебе.
Но на помощь детей рассчитывать не приходилось. Они бросили собственные вещи в центре гостиной, слишком возбужденные, чтобы заниматься таким скучным делом.
– Пойдем на разведку! – закричал Стивен и моментально исчез, Мэнди бросилась за ним.
Коттедж был спланирован достаточно оригинально: комнаты первого этажа располагались анфиладой, а винтовая лестница прямо из гостиной вела на второй этаж, где находились четыре спальни: по две с каждой стороны маленькой площадки.
Ева выбрала для себя самую большую с крохотной смежной комнаткой для малышки. Джоанна сказала, что они с Мэнди поселятся в спальне напротив, поскольку там стояли две кровати, а Стивену досталась небольшая комната под скатом крыши.
– Это все напоминает мне дурацкие фарсы, когда артисты мечутся из одной спальни в другую, – сказала Джоанна, когда они с Евой маневрировали переносной детской кроваткой с лежащей в ней малышкой, поднимаясь по винтовой лестнице.
– Только там это не было так забавно, – заметила Ева.
– Нас ожидает скромная жизнь, – рассмеялась Джоанна. – Покой, тишина и никаких мужчин, которые имеют склонность все усложнять. Блаженство!
Ева приняла довольно скептический вид.
– Неужели ты всерьез считаешь, что отсутствие мужчин – блаженство?
– Конечно, это не совсем так. Но я согласна немного подождать.
– Ты имеешь в виду Дональда?
– Возможно.
– Надеюсь, Дон не в обиде на меня за то, что я притащила тебя сюда.
– Разумеется, нет. Почему он должен на тебя обижаться?
– Вы и так редко видитесь, а теперь, когда он приедет домой на летние каникулы, тебя не будет в городе.
– Он рассчитывает провести большую часть своего свободного времени именно здесь.
– О, прекрасно! – Ева явно почувствовала облегчение. – Это устроит нас обеих. Я имею в виду наличие мужчины в доме. – Глаза ее затуманились, и она быстро отвернулась, чтобы Джоанна не увидела выражение ее лица.
Шесть месяцев в этом захолустье без Мартина… как она сможет это выдержать?
Джоанна поднялась в свою комнату, чтобы распаковать вещи, но ноги сами привели ее к окну.
Перед ней открылась очень милая картина, хотя ничего особенно примечательного в ней не было: два или три коттеджа по соседству и поля за ними. Узкая дорога пробегала мимо их дома, полого поднимаясь в гору с левой стороны, а справа, за фруктовым садом, вливалась в основное шоссе. От группы коттеджей, одним из которых был «Розмарин», до деревни было около десяти минут ходу.
Легкий ветерок, напоминающий о близости моря, всколыхнул длинные голубые занавески. Джоанна высунулась из окна и увидела, что Мэнди и Стивен находятся уже за пределами окружающего коттедж сада.
– Дети уже в соседнем саду, – сообщила она вошедшей в ее комнату Еве.
– Они не должны туда ходить! Это частное владение. Сад принадлежит фермеру, выращивающему фрукты, и не имеет никакого отношения к коттеджу! Позови их, Джоанна!
Дети, услышав окрик, подбежали к живой изгороди. Они выглядели обиженными.
– Но мы не сделали ничего плохого!
– Вы нарушили границы частного владения, – заявила Ева. – Этот сад принадлежит великану, который ест детей!
Стивен и Мэнди захихикали.
– Ты шутишь! – крикнул мальчик.
– И тем не менее вы не должны играть там. – Голос матери зазвучал строже. – Владелец этого сада очень не любит, когда вторгаются на его территорию. Мистер Маннинг предупреждал об этом. Так что бегите обратно. Мне хочется посмотреть, как вы будете перепрыгивать через канаву. Я не уверена, что это у вас получится.
Хитрость достигла желаемого результата. Дети наперегонки кинулись к дому.
– Там совсем как в сказке, – сказала Мэнди. – Много-много деревьев. Деревья без конца. – Девочка была очень впечатлительна. – Думаю, что я нарисую картину: великан стоит посреди деревьев. – И она скрылась в доме, чтобы разыскать в вещах принадлежности для рисования.
– Если хочешь написать Дональду до того, как мы будем пить чай, у тебя еще есть время. Последняя почта приходит к половине шестого, почтовый ящик на стене дома, обращенной к дороге. Если у тебя нет марки, я тебе дам.
Джоанна поблагодарила кузину, но заявила, что ей ничего не нужно. Она уже сообщила Дональду новый адрес, и теперь была его очередь писать ей.
– Может быть, он позвонит после чая, – с надеждой произнесла она.
Джоанна достала вставленную в рамку фотографию Дональда и поставила на туалетный столик. Она вгляделась в молодое худощавое лицо с глубоко посаженными глазами и беспорядочно рассыпавшимися волосами. Дональд не был красавцем, но в его высокой подвижной фигуре было что-то привлекательное. Слишком старательный и серьезный для своих двадцати четырех лет, он совершенно не походил на большинство знакомых Евы. Именно эта непохожесть и привлекла к нему внимание Джоанны. К тому же ей импонировала мысль стать женой школьного учителя. Она представляла, как будет проявлять материнское внимание к маленьким мальчикам, тоскующим по родному дому, и приглашать их к себе на чай.
Девушка продолжала распаковывать вещи с радостным оживлением, вызванным предвкушением счастья. Быть без пяти минут невестой – состояние, полное очарования. Она убрала в гардероб последнее из летних платьев, когда внизу скрипнула садовая калитка и Мэнди весело закричала:
– Почтальон! Тебе письмо, Джоанна!
Джоанна спустилась по ступенькам, сопровождаемая напутствием Евы:
– Помни о балке!
Девушку удивила и обрадовала ее реакция на известие. Она старалась не потерять голову из-за Дональда, но, судя по всему, была влюблена в него по-настоящему. Последнее время он был очень занят, писал не слишком часто. Но Джоанна всегда подчеркивала, что он должен считать себя свободным до тех пор, пока она не примет решение, помня об эгоизме своей несчастной матери и зная, что требовать слишком много – неразумно.
Когда брак ее родителей распался, преданность Джоанны без остатка досталась матери. Но со временем она поняла, что вина могла лежать на обеих сторонах. Ее мать, превосходная домохозяйка, ожидала в ответ такого же самопожертвования ради семейного очага от жизнерадостного и веселого мужчины. Она считала невозможным посмотреть сквозь пальцы на малейшую его оплошность и никогда ничего не прощала. Джоанна искренне печалилась о смерти матери, которую очень любила, но ей не хотелось во всем быть похожей на нее.
Стивен с проказливым видом стоял в открытой двери гостиной.
– Где мое письмо? – Джоанна огляделась по сторонам.
– Его взял Стивен, – сказала Мэнди, занятая рисованием.
Мальчик похлопал конвертом у себя за спиной.
– В какой руке, Джоанна?
– Не шали, Стивен. Ну, хорошо, э-э… в левой.
– Неправильно, – крикнул он, радостно подпрыгивая. – Если ты хочешь его получить, подойди и возьми. – Стивен повернулся и опрометью кинулся вон из дома, промчался через лужайку, перепрыгнул через канаву и, миновав живую изгородь, оказался в запретном фруктовом саду.
Поборов раздражение, Джоанна устремилась за ним. Стивен был большим озорником, но в этот момент она вряд ли была способна оценить его шутку. Любая задержка в получении драгоценного для нее письма только усиливала ее нетерпение завладеть им, а мальчишка мог уронить конверт в грязь или даже потерять его.
Преследуя проказливого племянника, девушка одним прыжком одолела канаву, но трава на другой ее стороне оказалась неожиданно скользкой. Пытаясь сохранить равновесие, Джоанна с треском вломилась в живую изгородь, споткнулась о кочку на другой стороне и покатилась по тропинке навстречу приближающемуся трактору.
Человек на тракторе опрыскивал фруктовые деревья; остановив машину, он закричал:
– Какого черта вы здесь делаете!
Джоанна почувствовала себя в глупейшем положении. Она поднялась на ноги, отряхивая испачканную юбку, щеки ее горели. Ни одна женщина не захотела бы предстать перед посторонним мужчиной в подобном виде, и она сразу же почувствовала неприязнь к незнакомцу.
Он был очень загорелым, с рыжими волосами. А его ярко-голубые глаза свирепо смотрели на нее сверху вниз, как будто она была червяком в одном из его мерзких яблок. Отвратительный представитель местного мужского населения!
– Я пыталась поймать своего племянника, – начала она, оглядываясь в поисках Стивена, который предусмотрительно спрятался.
– Надеюсь, вы понимаете, что вторглись в чужие владения?
– Прошу прощения. Стивен просто озорной ребенок. Этого больше не повторится.
– Да уж, лучше бы не надо. Мне не нравится, когда резвятся на моей территории. Предполагаю, что вы одна из новых арендаторов коттеджа «Розмарин». Что ж, в будущем держитесь подальше от моей собственности, и не будет никаких проблем.
– А вам не кажется, что вы поднимаете шум из-за пустяков? – поинтересовалась Джоанна, смело встречая устремленный на нее взгляд. – Мы не причинили вам никакого вреда.
– В наши дни люди считают, что могут делать на чужой территории все, что им вздумается, – снова вспылил мужчина. – Устраивать пикники, оставлять мусор, разбитые бутылки, продираться сквозь живую изгородь, ломать молодые деревья, воровать фрукты… У меня нет времени стоять здесь с вами. Я вас предупредил. – Он снова завел мотор, и трактор тронулся с места так резко, что девушка вынуждена была отскочить в сторону, чтобы не быть раздавленной.
Грубиян, подумала Джоанна. Противный, неотесанный, невежественный грубиян!
Она могла понять его выпад против вандализма. Действительно, могло привести в бешенство стремление посторонних людей превратить чужой сад в игровую площадку, и он имел полное право выгнать их. Но ему ничего не стоило сделать это в более вежливой форме. Если все местные жители таковы, то перспектива жить в окружении подобных соседей не воодушевляла.
Когда Джоанна вернулась в коттедж, Ева сидела в кресле-качалке и кормила из бутылочки Стефани. Мэнди все еще рисовала, а Стивен дипломатично не показывался на глаза. Но письмо лежало на стуле напротив входной двери.
– От Дональда, – перехватив вопросительный взгляд кузины, счастливым голосом сказала Джоанна, забыв о недавней стычке с грубияном в фруктовом саду.
С письмом в руке она поднялась по скрипучим ступеням в свою комнату, чтобы спокойно прочесть его.
Чтобы свести к минимуму домашнюю работу, решено было последний раз есть в шесть тридцать, а перед сном выпивать только чашку чая с печеньем.
Когда Ева, уложив малышку, спустилась вниз, Джоанна сидела за столом.
– Пока все идет неплохо, – заявила она. – Стефани, слава Богу, уснула. Считаю, что сегодня мы хорошо справились со всеми делами. Даже старушка Перкинс, похоже, угомонилась.
– Зато владелец соседнего сада поднимает чудовищный шум своим трактором, – заметила Джоанна. – Боже, как бы он не побеспокоил Стефани.
– Подобный шум никогда не будил ее, а вот ступеньки могут.
– Ступеньки?
– Они скрипят, особенно одна, на повороте. Стреляет, как из пистолета. Нам надо быть с ней поосторожнее. Вот они, прелести деревенской жизни! – Она посмотрела на Джоанну и небрежно поинтересовалась: – Хорошие новости от Дональда?
– Думаю, можно назвать их таковыми. – Джоанна уже поставила на стол блюдо с салатом-латуком из местного магазина.
Ева накануне сделала заказ по телефону, и по прибытии они обнаружили, что все продукты доставлены миссис Род, присматривавшей за домом в отсутствие хозяев.
– Дональд помолвлен и собирается жениться, – сдержанно сообщила Джоанна.
– Помолвлен? Ах, дорогая, я так рада! – Ева бросилась обнимать кузину. – Но я нисколько не удивлена, я знала, что это произойдет.
– Он помолвлен, но не со мной, – также ровным голосом пояснила девушка. – Это новая помощница сестры-хозяйки. Ей всего девятнадцать. Зовут Кейт.
Лицо Евы стало пунцовым от возмущения.
– Крыса!
У Джоанны перехватило дыхание то ли от смеха, то ли от желания разрыдаться.
– Дональд надеется, что я ничего не имею против. Он все еще очень меня любит…
– Но это же невероятно! На Пасху он просто сходил по тебе с ума, – взвилась Ева. – Никогда бы не поверила, что Дональд способен на такое. Мне казалось, у него гораздо больше ума. – Она заключила сестру в объятия. – Не расстраивайся, милая. Если Дон такой непостоянный, он не стоит твоей любви.
Джоанна сжала руку кузины.
– Не будь такой ласковой со мной, а то я разревусь.
Сердце Евы кипело от злости на человека, так поступившего с Джоанной. Она чувствовала себя в какой-то мере виноватой, поскольку именно она познакомила их. Дональд был сыном ее соседки по Хэмпстеду. Никто не был доволен больше, чем Ева, когда Дональд заинтересовался ее родственницей и подругой. И поскольку сама Ева была счастлива в браке, она желала того же и кузине. Дональд Фрейзер казался идеальной партией. И вот теперь такое!
– Проклятье! Проклятье! Проклятье! – тихо выругалась Ева. Она не могла понять, какие чувства скрываются за ставшим похожим на маску лицом Джоанны.
Измена любимого человека, возможно, не стала бы катастрофой для других девушек, но для Джоанны, и так чрезвычайно настороженно относящейся к мужчинам, это могло обернуться настоящей трагедией.
Ужин закончился. Ева и Джоанна убрали посуду, показали Перкинс ее знакомую корзинку и позволили немного погулять в саду, потом отправили старших детей спать. Остаток вечера показался им бесконечно длинным, потому что ни та, ни другая не могли высказать вслух мучащие их мысли.
Ева болтала, всячески избегая того, что занимало их обеих. Ей очень хотелось «перемыть все косточки» Дональду, и она чувствовала, что и для Джоанны было бы лучше выговориться, чем сидеть внешне спокойной и в то же время смертельно расстроенной в душе.
Но кузина отказалась обсуждать этот вопрос.
– Тут не о чем говорить. Я сама настояла на том, чтобы Дональд считал себя свободным до тех пор, пока мы не увидимся снова. Хорошо, что он встретил эту девушку сейчас, а не тогда, когда мы были бы уже женаты.
И Джоанна перевела разговор на свою стычку с сердитым владельцем сада, отвлекая внимание Евы от неприятной для нее темы.
– Надеюсь, не все наши новые соседи окажутся столь невоспитанными, – закончила она.
Ева живо отреагировала на ее слова.
– Не беспокойся! Оставь этого мужчину мне. Я его обработаю!
– Но, Ева…
– Не волнуйся, милочка. Я не стану совершать никаких безрассудных поступков. Просто я очень рада услышать, что неподалеку живут крепкие и здоровые существа мужского пола. Помни о сточной яме!
– Но не можешь же ты просить об этом его!
– А почему бы и нет?
– Он из тех типов, кто может посоветовать тебе проделать эту работу самой.
– Посмотрим, – улыбнулась Ева и пошла приготовить им по чашечке чая перед сном.
Поднявшись к себе в комнату и наконец-то оставшись одна, Джоанна позволила себе расслабиться. Она взяла фотографию Дональда и пристальным, но бесстрастным взглядом посмотрела на нее. Девушка не плакала. Ее бедная мама с годами стала плаксивой, и Джоанна научилась сдерживать слезы и скрывать свои чувства. Но сейчас она ощущала себя так, будто ударилась об одну из низких балок коттеджа и еще не полностью пришла в себя.
Девушка посмотрела в маленькое зеркало на туалетном столике, и ей показалось, что она видит в нем незнакомку. Видимо, мамочка была права: ни одному мужчине нельзя верить.
Долгое время она лежала без сна, слушая ровное дыхание Мэнди и доносящиеся из окна непривычные ночные звуки: жутковатый крик совы, шум деревьев, отдаленный лай собак.
Когда она наконец забылась тяжелым сном, ей приснился кошмар. Она стояла в бесконечно длинном коридоре, наблюдая за идущими вереницей маленькими мальчиками. Она знала, кто они такие – дети из школы Дона, которым она хотела стать матерью. Призрачные мальчики растаяли в воздухе, как ее мечты о счастливом браке, и вместо них появился Дональд, высокий и подвижный, в черной развевающейся мантии. Но когда он приблизился и взглянул на нее, она увидела не знакомого умного Фрейзера, а сердитого молодого человека из фруктового сада с коричнево-красным загорелым лицом, сверкающими голубыми глазами и огненными волосами.
Подойдя к ней, он крикнул:
– Будут проблемы! Вы поняли? Будут проблемы!
Она попыталась ответить, но не смогла выдавить из себя ни звука. Огромная тяжесть навалилась на нее сверху. Девушка в страхе проснулась и обнаружила Перкинс, свернувшуюся у нее на груди.
Кошка, неуютно чувствующая себя в незнакомой обстановке, поднялась наверх в поисках компании и, увидев приоткрытую дверь, проскользнула в комнату. Джоанна погладила ее теплое, пушистое тельце и заснула снова, убаюканная дружелюбным мурлыканьем.
