Текст книги "Дело покойника Свина"

Автор книги: Марджери (Марджори) Аллингем (Аллингхэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава 16
РЫЖИЕ ВОЛОСЫ

Сначала я глазам своим не поверил. Это была та единственная возможность, которая никогда не приходила мне в голову, и на мгновение я был совершенно выведен из равновесия. Я услышал, как что-то истерически бормочу. Пеппер пытался мне помочь.

– Кто-то звонил вам, сэр, – сказал он. – Я не очень прислушивался, но как будто из Лондона. Трубку взял мистер Лагг, а потом через пару минут спустился вниз с чемоданом и пошел в деревню по тропинке через поле.

Это было все. Больше мне никто ничего сказать не мог – даже телефонистка. Телефонов было множество, а она оказалась на диво нелюбопытной. Не слышала ли она разговора? Нет, конечно! Никогда не подслушивает.

Я был вне себя. Все начинало упираться в вопрос времени. Иногда перед моими глазами вставала жуткая картина типа той, что я увидел в подзорную трубу.

Розыск был начат немедленно.

И Лео, и Дженет старались насколько могли успокоить меня. Пришлось объяснить всем им, что эта фунтовая бумажка абсолютно ничего не значит. Безусловно, бывают слуги, исчезающие, когда им вздумается, оставив, вместо отказа от места, недельное жалованье, но Лагг к ним не принадлежит. К тому же, никто его не видел ни в деревне, ни на автобусной остановке. Он исчез почти так же таинственно, как Хейхоу – ушел в поле и исчез.

Я позвонил Кингстону. Он выслушал мой взволнованный рассказ с обезоруживающим любопытством.

– Послушайте, Кемпион… – его голос по телефону звучал совсем по-юношески. – У меня есть идея. Не знаю, помните ли вы, но вчера я говорил вам одну вещь. Вас она не заинтересовала – по лицу было видно – но сейчас она могла бы пригодиться. Через несколько минут я буду у вас.

И действительно был. Не прошло и двадцати минут, как его машина проехала, пыхтя, на второй скорости вверх по аллее. Кингстон порозовел, глаза его блестели. Я бы, пожалуй, и простил ему это, если бы речь шла не о Лагге.

Мы стояли и разговаривали на газоне перед домом.

– Этот самый Уиппет, – сказал Кингстон. – Я к нему давно уже присматриваюсь. Понимаю: вы с ним вместе учились и так далее, но вы ведь по сути его не знаете, а тут каждый день такое творится. Кто-то должен за всем этим стоять.

– Ладно, – оборвал я его нетерпеливо, – выкладывайте, что там у вас.

Полагаю, он и не надеялся, что я выслушаю его с особой охотой, но с жаром продолжал.

– Есть тут один дом – небольшая пустующая вилла. Стоит на отшибе, недалеко от дороги. Там должны были строить еще, но потом бросили. Уиппет был там несколько раз. Не хочу ничего утверждать, но вам не приходило в голову, что Хейхоу вряд ли был убит посреди поля, у всех на глазах? А эта вилла – дыра, словно нарочно созданная для такого случая. Давайте-ка заедем туда.

В том, что он говорил, была правда, и я не собирался тратить время на словопрения. Я направился было к машине Кингстона, но он немного смущенно поглядел на меня.

– К сожалению, придется поехать на вашей, – сказал он. – Моя уже не первой молодости, и по дороге сюда несколько раз начинала барахлить. Где-то протекло масло и заливает свечи. Разве что, может, подождете, пока я их прочищу?

Ждать у меня настроения не было, и я вывел свою машину. Он сел рядом со мной, явно наслаждаясь комфортом.

– Прямо с холма, а потом первый поворот налево, – объяснил он.

Мы свернули на заброшенную дорогу, ведущую из деревни через Тетеринг в Рашбери. Через пару минут повернули снова. В полумиле у склона холма, поросшего ильмами, стоит небольшое заведение под названием «Пес и петух». Увидев его, Кингстон тронул меня за руку.

– Вы совсем извелись, – сказал он. – Почти не спали, а тут еще вдобавок этот новый шок. Так нельзя. Давайте остановимся и немного подкрепимся.

Задерживаться мне не хотелось, но он настаивал, и мы вошли в заведение.

Это был довольно непривлекательный кабак, старый и донельзя грязный. Единственным кроме нас посетителем был какой-то беззубый дед с длинными матросскими усами.

Кингстон предложил выпить пива. Ничто так не успокаивает, как выдержанное пиво, сказал он, а когда глуповатая на вид служанка ушла, чтобы наполнить нам кружки, начал выпытывать деда, не видал ли он Лагга. Делал он это с учетом всех обстоятельств совсем неплохо и говорил на местном наречии, но дед помочь нам ничем не мог. Он был близорук и глуховат, а на чужих людей, по его же словам, и вообще не обращал внимания.

Только когда перед нами появились две замусоленные кружки, Кингстон показал мне домик, который мы собирались осмотреть. В маленькое окошко он был едва виден. Примерно в полумиле от нас я различил среди деревьев только новенькую крышу отвратительного красного цвета.

– Давайте-ка поспешим, – предложил я, потому что не очень верил в то, что найду там бедного Лагга, а времени у меня было в обрез.

Кингстон понял меня.

– И то верно, – согласился он, – тянуть нечего.

Он опорожнил свою кружку, я свою тоже. Отходя от стойки, я споткнулся и нечаянно задел локтем кружку деда. Пиво разлилось по полу, и пришлось задержаться еще на несколько минут, чтобы извиниться и заказать деду новую порцию.

Подойдя к машине, я остановился и посмотрел на руль.

– Послушайте, Кингстон, вы действительно считаете, что нам стоит туда поехать?

– Конечно. – Видно было, что он не даст себя отговорить. – Должно же что-то быть, как вы думаете, если чужой здесь человек шатается по нежилому дому?

Я сел в машину, и мы поехали. Примерно через четверть мили машина резко дернулась. Я остановился.

– Слушайте, – сказал я не очень внятно, – может, вы поведете машину?

Кингстон поглядел на меня, и на его круглом, удивительно моложавом лице появилось любопытство.

– Что, друг? Устали?

– Да, – ответил я. – Чертовски крепкое пиво. Езжайте как можно быстрее.

Он вылез из машины, а я с трудом перебрался на освободившееся сидение. Через мгновение мы уже снова неслись по дороге. Я наклонился вперед, голова падала на грудь, глаза слипались.

– Ничего не понимаю, – пробормотал я невнятно. – Мы должны найти Лагга. Только я устал… ужасно устал.

Я почувствовал, что машина остановилась, и сквозь полуопущенные веки увидел небольшую виллу Она понемногу разваливалась, на белой штукатурке были следы потеков от дождей. Возле дома был гараж с кое-как сделанной подъездной дорожкой.

Последнее, что я видел, это как Кингстон открывает ворота гаража, а потом уже лежал на полу машины с закрытыми глазами, ровно и медленно дыша.

Кингстон снова сел за руль, и мы медленно въехали в небольшой гараж. Я услышал, как он остановил машину. Потом засмеялся. Это был звук, непохожий на все то, что мне приходилось от него слышать.

– Ну, вот вы и здесь, хитроумный мой мистер Кемпион, – проговорил он. – Хорошенько выспитесь.

Вероятно, он надел перчатки, потому что было слышно, как он вытирает руль. Потом приподнял меня и прижал мои руки к его гладкой поверхности. При этом он все время говорил.

– Угарный газ дает легкую смерть, поэтому его так и любят самоубийцы. Что ж тут удивительного? Просто оставлю вас в машине, включу двигатель, выйду и запру ворота гаража – и вот вам еще одна необъяснимая выходка неуравновешенного мистера Кемпиона! Самоубийство известного лондонского детектива!

Приготовления заняли у него несколько минут. Покончив с ними, он наклонился ко мне.

– Я оказался хитрее, – в его голосе прозвучало что-то, от чего у меня кровь застыла в жилах. – Намного хитрее!

– А, может, и нет, – добавил я внезапно и бросился на него.

Зря, что ли, я перевернул пиво этого усатого старикана в «Псе и петухе». Показать человеку что-то занимательное за окном, а тем временем подсыпать ему в кружку хлоралгидрат – такими штуками никого не удивишь!

Я схватил его сзади за шею и несколько мгновений мы раскачивались, не сходя с места. Я все-таки недооценил силу этого типа. На вид размазня, но, когда дошло до рукопашной, мускулы оказались у него что надо. Кроме того, он был словно невменяемый и дрался, как дьявол. Теперь уж у меня не было ни малейших сомнений, чья рука нанесла эту страшную рану Хейхоу.

Я выбрался из машины, но между мною и воротами гаража был он. На светлом фоне выделялся силуэт его массивных сгорбленных плечей. Он бросился на меня, и мы оба упали на пол. Я заглянул в его глаза и, если мне приходилось когда-нибудь видеть жажду крови на чьем-то лице, так в этот раз. Мне удалось выскользнуть, и я уже был у самых ворот, когда что-то стиснуло мне шею, словно клещами. Какая-то сила подняла меня вверх, и через минуту я ударился головой о цементный пол.

Это было похоже на спуск в скоростном лифте. Я падал и падал, а в конце была темнота.

Я пришел в себя, с болью ловя воздух: руки мои двигались вверх и вниз медленным ритмичным движением, совершенно не зависевшим от моей воли. Тут я начал икать и хватать ртом воздух.

– Внимание, осторожно. Вот так! Не волнуйся только. Спокойно.

Голос доносился ко мне, словно во сне. Сквозь туман я видел смешного мальчишку с измазанным чернилами лицом, сидящего рядом со мной, лежащим на больничной койке. Потом мальчишка исчез, но лицо передо мной осталось тем же, хоть чернил на нем больше не было. Уиппет! Он стоял на коленях рядом со мной и делал мне искусственное дыхание.

Все сразу вернулось ко мне.

– Лагг! – простонал я. – Ради Бога, мы должны найти Лагга!

– Знаю, – голос Уиппета звучал почти интеллигентно. – Этот Кингстон – настоящее чудовище. Я решил сначала заняться тобой, а он пусть пока бежит – на обоих сразу меня бы просто не хватило.

Я сел. В голове шумело, в ней была одна-единственная связная мысль.

– Идем, – произнес я. – Мы должны найти его прежде, чем будет уже слишком поздно.

Он кивнул, и меня внезапно охватило чувство благодарности за понимание, которое я увидел на его лице.

– Минуту назад тут проезжал один велосипедист, – сказал Уиппет. – Я объяснил ему, в чем дело, и послал в деревню. Он направит всех к санаторию. Я решил, что так будет лучше всего. У меня там на лугу за сараем машина. Если хочешь, поедем и мы в Тетеринг.

Дорогу в Тетеринг я не помню. Мне казалось, что голова разваливается, во рту был какой-то противный привкус, и я никак не мог отделаться от жуткого видения: Лагг, как пугало, торчал на столбе высотой с колонну Нельсона на Трафальгарской площади.

Помню, однако, как мы подъехали к похожему на казарму дому Кингстона. Мы остановились перед главным входом и вдвоем навалились на запертую дверь.

Помню чудесное ощущение, когда под нашим напором она наконец распахнулась.

На втором этаже что-то происходило. Я был вне себя от злости. Мы бегом бросились наверх и, проскочив через несколько открытых дверей, сосредоточились на последних – закрытых. Заперты они не были, но кто-то их держал с другой стороны. Когда мы поднажали, слышно было, как кряхтит и сопит этот кто-то.

Потом вдруг дверь распахнулась. Я с разбегу чуть было не влетел и не получил добавку, но Уиппет не терял самообладания: он оттянул меня назад, и мы на мгновение замерли.

В открытую дверь видна была кровать, а на ней знакомая огромная фигура. Лицо не было прикрыто и, насколько я мог судить, цвет у него был естественный. Глядя на него, я заметил, однако, нечто такое, от чего кровь бросилась мне в голову и по коже пробежали мурашки. Я понял кое-что, до сих пор не приходившее мне в голову.

Черные с проседью космы вокруг лысины Лагга были такими рыжими, какими делает волосы только хна. Меня осенило! Тело одного толстого мужчины вполне может сойти за тело другого толстого мужчины, достаточно лишь, чтобы исчезли черты лица. Того, что естественно сделало бы время, можно добиться и другими способами. У Кингстона был бы труп для этой забавной штуки – эксгумации.

Я упал на четвереньки, уклоняясь от удара, которым хотел меня угостить спрятавшийся за дверью Кингстон, и схватил его за щиколотки. Усевшись ему на грудь, я старался не выпустить руки, когда услышал, как у дома останавливаются машины, а на лестнице раздается голос Лео.

Глава 17
ЗАПОЗДАЛЫЙ ВЫВОД

Понадобилось трое полицейских, чтобы впихнуть Кингстона в машину, а когда его привели к следователю, дошло до сцены, не имевшей прецедента в здешних местах. На суде адвокат пытался доказать невменяемость подсудимого, но судьи не согласились с ним и, думаю, справедливо. Все это, однако, было уже потом.

В первый момент главное для меня был Лагг. Мы с Уиппетом занялись им, пока Пасси не привез врача из соседней деревни. После долгих стараний тому удалось-таки привести Лагга в чувство. Разумеется, и тут был хлоралгидрат, что же еще! Кингстон не был настолько невменяемым, чтобы не знать, что делает. Он не хотел, чтобы изготовленный им напоказ «труп» имел на себе какую-то рану. Как он собирался провести окончательную «обработку трупа», можно лишь догадаться, но мне и сейчас не хочется об этом думать.

Придя в себя, Лагг рассказал нам, что произошло. Все было очень просто. Кингстон позвонил в Хайуотерс, узнал от Пеппера, что я в деревне, и попросил к телефону Лагга. Я, по словам Кингстона, решил послать Лагга в Лондон, но сначала хотел встретиться с ним на тетерингском кладбище, где будто бы что-то обнаружил. Лагг должен был собрать чемодан и пройти по тропинке в поле к дороге, где Кингстон будет ждать его в машине. Фунтовая бумажка была предназначена Пепперу на случай, если бы Лаггу пришлось остаться в Лондоне. Вот и все. Лагг поймался на удочку. Никто их не заметил просто потому, что на такую знакомую машину, как машина доктора, никто и внимания не обратил.

Когда они приехали в Тетеринг, Кингстон провел Лагга в столовую, угостил пивом и попросил минутку подождать. Лагг выпил пиво вместе с хлоралгидратом и больше, к счастью, уже ничего не помнил.

Наверх Кингстон втащил его, видимо, сам, и уже заканчивал свои упражнения в косметике, когда я позвонил по телефону.

Ловушка была задумана неплохо, и комментарий Лагга после того, как он разобрался во всем этом, не стоит повторять.

– Ну и человек же вы, – укорял он меня. – Откуда я мог знать, что вы водите этого гада за нос, если ему все время звонили, прося, чтобы он водил вас за ручку? Про эксгумацию вы ему тоже нарочно сказали, чтобы он принялся за вас? Обо мне-то вы не подумали. Вот уж спасибо так спасибо.

Пришлось извиниться.

– Хорошо хоть, что ты сам вышел цел и невредим из этой истории, – заметил я.

Лагг нахмурился.

– Я-то вышел, а вот голову теперь побрить придется. А то что мои лондонские друзья подумают? Отдых в деревне – нечего сказать!

Когда разговор перешел на эти рельсы, я счел единственно разумным уложить его в постель. У меня было еще по горло работы.

Целые следующие сутки мы трудились без отдыха, и к концу обвинительное заключение против Кингстона было готово.

Вечером того дня, когда была проведена эксгумация, мы с Лео и Дженет пошли в «Рыцарскую серенаду». Лео все еще кипел от негодования – результат мрачной, и в то же время смахивающей на фарс церемонии – последнего звена в цепи наших доказательств.

– Кирпичи! – рычал он. – Заколоченный гроб, а в нем кирпичи, завернутые в брезент! Что ни говори, Кемпион, а этот тип – негодяй и безбожник, а не только убийца! До сих пор понять не могу, как ему самому удалось все это провернуть!

– А он и не действовал сам, – заметил я спокойно. – Ему помогал Питерс, не говоря уж о том молодом человеке, который у него работал – сыне подрядчика. В деревне строительные подрядчики обычно занимаются и похоронами, верно?

– Роил! – Лео совсем разволновался. – Сын Роила! Это объясняет и ключ от покойницкой! Ты думаешь, что парень был тоже замешан во всем?

– Вряд ли. Думаю, что Кингстону удалось запудрить ему мозги. Может, сказал, что сам займется трупом, пока тот будет выполнять какую-то работу по дому. Санитарка наверняка знала обо всем, но этого мы никогда не сумеем доказать. Она и Кингстон вместе подписали свидетельство о смерти.

– Что-то у тебя так все запутано, – Дженет подала голос с заднего сидения. – Сколько же их было всего – этих братьев?

– Никаких братьев не было, – сказал я, – как заподозрил хитрый лондонский детектив, едва ткнулся носом во все это, бедняга. Существовал один-единственный, неповторимый Свин.

Надеюсь, Дженет меня простит, если я скажу, что она не отличается феноменальной сообразительностью. В данном случае она тупо посмотрела на меня.

– Зачем же он морочил всем голову и притворялся, что умер в январе?

– Ради страховки, дорогая девочка, – ответил я грустно. – Что ты хочешь – двадцать тысяч фунтов! Они договорились с Кингстоном, что разделят их. Договорились с врачом, а потом пусть Объединение страховых ассоциаций решает за тебя твои финансовые проблемы – вот это идея! Кингстон познакомился со Свином в городе, и они вместе разработали план всей аферы. Свин выдумал своего беспутного братца и начал с того, что совсем сбил с толку адвокатов – добропорядочную фирму, с одной стороны, достаточно уважаемую, чтобы произвести впечатление на страховое общество, а с другой – достаточно отставшую от жизни, чтобы попасться на удочку.

– Гениально, – заметила Дженет и с известной долей практичности, как это умеют делать женщины, добавила: – А почему же все кончилось не так, как было задумано?

– Потому что Свин – прирожденный мошенник. Он не захотел платить. Деньги он прикарманил, отлично зная, что Кингстон у него в руках, да тут еще им овладела идея облагодетельствовать Кипсейк. Могу себе представить, как он кормил своего компаньона обещаниями, а в конце концов посмеялся над ним. Только он не учел, с каким человеком имеет дело. Кингстон – человек самолюбивый и смелый, он берется за дело, не обременяя себя раздумьями, что можно, а что нельзя. Как раз человека с таким складом ума и не стоило лишать причитающейся ему доли. Мысль о том, что Свин его нагло надул, была для Кингстона невыносимой, ранила его самолюбие. Ну и конечно, потом ему стало ясно, что Свин ненадежен.

– Ненадежен? – пробурчал Лео.

– Он ведь запил, – пояснил я. – Представьте себе только положение Кингстона. Его надули, и к тому же он видит, что отдал себя на милость человека, безбожно задирающего нос, пьющего не в меру и вполне способного все разболтать. Разумеется, выдать Кингстона, не разоблачив самого себя, Свин не мог, но пьяному недолго и проговориться. А тут еще появился Хейхоу. Негодяй-дядюшка обнаружил, что его негодяй-племянник как сыр в масле катается и тоже захотел поживиться. Он даже подзорную трубу поставил на соседнем холме, чтобы следить, что творится в «Серенаде». Новая опасность для Кингстона. Я полагаю, что весь его гениальный план возник в один миг, и действовал он чисто импульсивно. Злость подгоняла, а страх придавал ему смелости.

Лео выразительно хмыкнул.

– Ужасный тип, – сказал он. – А этот Хейхоу начал его шантажировать, когда разгадал тайну?

– Дядюшка Хейхоу был намерен подороже продать свое молчание, это уж точно, – ответил я, – но о том, что Свина убил Кингстон, он вряд ли догадывался. Ему лишь казались донельзя подозрительными первые похороны, вот он и договорился о свидании с Кингстоном. Для беседы они выбрали ту пустую виллу, где Кингстон и убил его, а потом отнес в поле. Нож он не вынимал из раны, пока не доставил труп, так сказать, на место. В результате крови вытекло гораздо меньше.

Дженет задрожала.

– Ему всех нас удалось обмануть, – сказала она. – Я и понятия не имела…

Лео громко откашлялся и кивнул.

– Да, он провел нас как следует. А ведь казался таким порядочным человеком!

– Держался он великолепно, – согласился я. – Для него, вероятно, мое появление тогда за ужином было шоком, и немалым – мы ведь уже встречались на похоронах – но он мгновенно сориентировался и выдал свою историйку о завещании. Звучала она вполне убедительно. Он допустил единственную ошибку: бросил тело в реку, как только услышал от меня, что мы собираемся осмотреть его повнимательней. Он всегда начинал действовать под влиянием первого порыва.

Дженет нахмурилась.

– Ты не должен был позволить поймать себя в его последнюю западню.

– Дорогая Дженет, – попытался я оправдаться, – нам необходимо было получить возможность обвинить его в убийстве или, по крайней мере, в попытке убийства, ведь первые два Кингстону удалось провести так, что никаких улик у нас, по существу, не было. Да и то вряд ли я стал бы действовать так опрометчиво, если бы не Лагг.

– Не будь Джильберта, это могла бы плохо для тебя кончиться.

Я вопросительно посмотрел на нее и увидел, что она покраснела.

– Мы договорились по телефону сразу же после того, как Кингстон сказал, что заедет за мной в Хайуотерс, – кивнул я. – Он еще раньше заметил эту пустую виллу и рассказал мне о ней. Мы предположили, что Кингстон заведет меня туда, если уж решит со мною покончить. Без Уиппета я не пошел бы на такой риск. Гении тоже еще хотят пожить на белом свете.

Дженет улыбнулась. Очень ей к лицу легкий румянец.

– Так ты уже знаешь о Джильберте? – проговорила она.

Меня ее вопрос удивил.

– А ты что знаешь?

– Мало, – прошептала она.

– Господи!

Лео хотел потребовать у нас объяснений, но мы уже останавливались перед «Серенадой». Поппи, Пасси и Уиппет ждали нас в салоне, а когда все мы сели за стол и кусочки льда зазвенели в высоких бокалах, Поппи внезапно обратилась ко мне.

– Мне кажется, что ты наверняка что-то напутал, Альберт. Я верю, что ты необыкновенно умный, честное слово, но все равно: как мог доктор Кингстон убить Гарриса или Питерса, или как там еще его звали? Ведь когда на того мошенника упала ваза, он сидел в комнате и играл с Лео в карты! Ты ведь сам говорил, что сама собой ваза упасть не могла.

Настал момент для моего коронного номера. Я постарался держаться в духе старых добрых традиций.

– Поппи, – сказал я, – вы помните, что утром в день убийства Кингстон приходил посмотреть вашу больную служанку? Полагаю, что вы провели его наверх и вместе разговаривали с девушкой? У ее постели не стояла какая-нибудь посудина со льдом?

Она немного подумала.

– Нет, Кингстон спустился вниз, и я угостила его коктейлем – вот там был лед. Он выпил, а потом еще раз вернулся к Флосси с какими-то пилюлями, которые позабыл ей оставить.

– Ага! – произнес я многозначительно. – И долго он там был?

Поппи посмотрела на меня с любопытством.

– Вообще-то да. Теперь я вспоминаю, что довольно долго.

Выяснив таким образом, где находится мой «кролик», я решил с должной помпой вытащить его из «цилиндра».

– Кингстон сказал нам, что встретился с Гаррисом на лестнице и что тот был сильно с похмелья. Первое не было правдой, второе же – да. Свин был в ванной, и Кингстон заскочил к нему, как только избавился от вас. Свин был уже одет, но нуждался в чем-нибудь для поднятия духа, а Кингстону он верил. Ему и в голову не пришло подумать, что он слишком уж долго водит компаньона за нос. В конце концов, люди обычно не предполагают, что их кто-то убьет. У Кингстона в чемоданчике было немного хлоралгидрата – безвредного наркотика, когда его применяют в маленьких дозах. Свину он дал его вдоволь и отослал вниз посидеть на свежем воздухе. Потом спустился в салон и из окна увидел, что Свин устроился в шезлонге. Думаю, что вначале Кингстон предполагал оставить умирать его от яда, надеясь, что следствие заподозрит хроническую наркоманию. Риск, однако, был довольно велик, а место, где стоял шезлонг, находилось как раз под окном – и у него возникла новая идея. Окна на всех этажах расположены как раз друг под другом и любой, бывавший здесь, не мог не обратить внимание на те каменные вазы. Кстати, когда-то их поставили, чтобы маскировать снаружи чердачные окна. Кингстон попивал свой коктейль и внезапно нашел гениальное решение. В стакане плавало несколько кубиков льда, он сунул пару из них в карман, наговорил вам что-то о забытых пилюлях и снова вернулся на пустой в это время чердак. Там он проверил еще раз – Свин сидел в точности под вазой, стоявшей у окна кладовой. То, что Свин без сознания и уже не придет в себя, он знал. Остальное было просто. Кингстон вынул вазу из подставки, установил ее так, что она еле балансировала на краю карниза, и подпер двумя кусочками льда. Потом спокойно вернулся вниз.

Карниз ниже уровня окна, так что никто, даже проходя мимо его, не заметил бы, что ваза на пару дюймов сдвинута со своего места. Теперь оставалось только ждать. Поппи смотрела на меня и бледнела на глазах.

– Пока лед растает и ваза упадет? – спросила она. – Но это… это же ужасно.

Пасси покачал головой.

– Хитро, очень хитро. Можно спросить, мистер Кемпион, как вы догадались?

– Когда я поднимался, мох на карнизе был влажным, – ответил я. – Сначала я не понял, чтобы это значило, но позже, когда пил здесь коктейль и увидел кубики льда, все в моих рассуждениях стало вдруг на свои места.

– Великолепно, – сказал без всякой иронии Уиппет. – Я тоже, разумеется, подозревал доктора, но его алиби сбило меня с толку.

Лео вытаращил на Уиппета глаза так, словно впервые заметил его существование.

– Мистер… э-э, мистер Уиппет, – проговорил он, – я очень рад видеть вас здесь с нами, что само собою разумеется, но вы-то как впутались в эту странную историю? Что вы, собственно, делали здесь?

Наступило молчание, и все почему-то посмотрели на меня, словно я за него должен был отвечать. Я перевел взгляд на Уиппета.

– «Ножки у нее оторваны и жало болит», – сказал я. – Разрешите представить вам Джильберта Уиппета-младшего, сына Джильберта К. Уиппета из Объединения страховых ассоциаций, которое иногда сокращенно называют ОСА. Мне это припомнилось только в «Оперившемся драконе», и я сам готов был выпороть себя за то, что забыл об этом. Ты всегда был ленивой скотиной, Уиппет.

Он ухмыльнулся.

– Я… я всегда больше любил писать, чем действовать, – проговорил он неуверенно. – Ты уж извини меня, Кемпион, за то, что я втянул тебя, но у нас вначале были одни подозрения, а ухватиться было не за что. Прямо обратиться к тебе я не мог, потому что… ну, потому что не было там ничего конкретного. Вот я… вот я и написал тебе.

Его голос перешел на шепот.

– Мы с Лаггом оценили твой слог, – сказал я.

Он серьезно кивнул.

– Мне показалось, что это наилучший способ заинтересовать тебя, – заметил он спокойно. – Когда твой интерес стал как будто ослабевать, я написал еще раз.

– А ваши люди разыскали Эффи и напустили ее на меня, – сказал я холодно.

– Д-да, – ответил Уиппет и даже не покраснел.

Поппи огляделась вокруг.

– А где вообще сейчас эта особа?

Уиппет просиял. Я еще никогда не видел на его лице такой широкой улыбки.

– Она с… с Батвиком, – пробормотал он. – Поехали вместе в город, в кино. Вот оно, – сказал я себе, – счастливый конец и… так далее.

Я глядел на него, разинув рот. Он-таки заслужил мое уважение.

Когда на следующий день мы возвращались с Лаггом в Лондон, Поппи, пришедшая в Хайуотерс на обед, стояла рядом с Лео на газоне и махала нам на прощанье. Небо было сине-белым в горошек, пели птицы и в воздухе пахло сеном.

Дженет подбежала к нам вместе с Уиппетом, как раз когда мы собирались уже трогаться. Глаза у нее блестели и вообще она выглядела очаровательной.

– Можешь поздравить нас, Альберт, – сказала она. – Мы решили объявить о помолвке. Ну, не чудесно ли?

Я попрощался с ними как ни в чем не бывало. Уиппет только проговорил, не переставая моргать:

– Я тебе очень обязан, Кемпион.

Мы долго ехали молча. Я задумался, да и Лагг с голой, как яйцо, головой чувствовал себя не в своей тарелке. Только когда мы уже выехали на автостраду, он, повернув ко мне голову, сказал:

– Первый сорт штучка.

– Которая? – поинтересовался я. Признание всегда радует меня, если оно заслужено.

Он ухмыльнулся.

– Да этот ваш Уиппет. Приехать с мисс Эффи Роулендсон, а увезти мисс Дженет Персьюивант… Это я понимаю!

– Лагг, – буркнул я в ответ, – а пешочком пройтись домой тебе не хочется?