Текст книги "Дело покойника Свина"

Автор книги: Марджери (Марджори) Аллингем (Аллингхэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 12
ЛОЖНАЯ ДОГАДКА

Я был уже около машины, когда вспомнил об одной вещи, совершенно вылетевшей у меня от волнения из головы. Я помчался к Пасси.

– Не беспокойтесь, мистер Кемпион. Мы уже поручили его одному нашему человеку, – ответил он на мой вопрос.

Я все еще колебался.

– Хейхоу – все равно что угорь, – заметил я. – И кроме того, важно его не спугнуть.

Пасси не обиделся, но явно подумал, что я малость перехватываю.

– Наш Беркин – все равно что хорек, – ответил он. – Тот и понятия не будет иметь, что за ним следят.

Я решил, что все как будто в порядке, и хотел уйти, но Лео остановил меня. Он все еще не был убежден в необходимости вскрытия, так что пришлось пойти и вновь взглянуть на бренные останки Свина. Когда знаешь, что искать, можно найти несколько довольно любопытных деталей, так что в конце концов я его убедил.

Времени это, однако, заняло порядочно и к «Оперившемуся дракону» я добрался только в два часа. Худая, неразговорчивая горничная явно не горела желанием помочь мне. Пришлось немало потрудиться, прежде чем она поняла, что я хочу говорить с Уиппетом.

– Ага, – сказала она наконец, – это который молодой, красивый блондин и говорит почти совсем, как наш брат. Так его нету.

– Но сегодня ночью он был здесь, – настаивал я.

– Был, что верно, то верно, – кивнула она, – а теперь уже нету.

– А он вернется?

– Не знаю.

Мне пришло в голову, что Уиппет велел ей молчать. На него это было совсем не похоже, и мой интерес к нему еще больше возрос.

От мисс Роулендсон тоже не было и следа. Видимо, и она куда-то уехала. Но вот отправились они вместе или каждый по отдельности, этого горничная сообщить не пожелала.

Пришлось возвращаться в Хайуотерс ни с чем. К обеду я, разумеется, опоздал. Пеппер подал мне одному, и весь его изысканно вежливый вид так и излучал жалость и разочарование.

Учитывая все обстоятельства, я падал в его глазах с прямо-таки головокружительной быстротой. Когда я закончил обед, он проговорил:

– Мисс Дженет в розовом питомнике, сэр, – явно давая понять, что убийство или не убийство, а у гостя, по его мнению, есть свои обязанности перед хозяйкой.

Я смиренно воспринял укор и пошел каяться. Был чудесный летний день, жаркий, но не душный. В саду пахло цветами и воздух был, словно бальзам.

Шагая по газону между кустиками лаванды, я услышал голоса, один из которых мне показался знакомым и сразу привлек внимание. На траве среди роз, спинками ко мне стояли два шезлонга. Я услышал смех Дженет.

Уловив мои шаги, ее собеседник встал, а меня, когда я увидел его голову и плечи, охватило странное чувство: наполовину облегчение, наполовину ничем не оправданное раздражение. Это был никто иной, как Уиппет. На нем были красивые белые брюки, и по всему было видно, что здесь он чувствует себя приятно и уютно. Не могу сказать, чтобы меня обрадовали и его первые слова.

– Кемпион! Наконец-то! – сказал он. – Очень… очень рад. А я тебя, дружище, ищу по всей деревне, просто всюду.

– Много работы было, – ответил я не слишком доброжелательно. – Привет, Дженет!

Она улыбнулась мне из шезлонга.

– Этот твой старый знакомый очень мил, – сказала она с несколько излишним нажимом на слове «этот». – Садись с нами.

– Да-да, садись, – поддержал Уиппет. – Вот там еще один шезлонг, – он показал на другой конец газона.

Я принес шезлонг, разложил его и сел напротив них. Уиппет с любопытством наблюдал за моими действиями.

– Довольно сложная штука, – заметил он.

Я ждал, что он как-то продолжит свою мысль, но его, видимо, вполне устраивало валяться тут рядом с Дженет, выглядевшей очень мило в своем белом платьице.

Я отважно ринулся в бой.

– Его уже нашли и знаешь где?

– В реке.

Он кивнул.

– Я слышал об этом в деревне. Все потрясены этой трагедией, тебе не кажется? Всюду такое беспокойство… ты это тоже заметил?

Он доводил меня до белого каления. Как и при первой нашей встрече в зрелом возрасте, мне страстно захотелось разделаться с ним.

– Тебе бы следовало кое-что объяснить мне, – сказал я, мечтая о том, чтобы Дженет куда-нибудь ушла.

К моему удивлению, он ответил вполне разумно.

– Знаю, знаю. Поэтому я тебя и искал. Возьмем, например, мисс Роулендсон. Она в ужасном состоянии. Я понятия не имел, что ей посоветовать, и она сейчас пошла к викарию.

– К викарию? – повторил я. – Зачем, Господи помилуй? – Я заметил, что Дженет начала с интересом прислушиваться к нам.

– За утешением, надо полагать, – неуверенно ответил Уиппет. – В деревне человек со своими заботами идет к священнику, так ведь? Доброе влияние и так далее. Да, это кое-что мне напомнило. Что ты о нем скажешь? Пришло сегодня утром. Я, как увидел его, сразу подумал, что надо показать его Кемпиону, Кемпиона это заинтересует. Ты тоже получил такое?

Он вытащил из кармана сложенный листок и подал его мне.

– Тот же штемпель, что на всех остальных, – сказал он. – Любопытно, как ты считаешь? Я и не подозревал, что кому-то, кроме тебя, известно, где я остановился, а у тебя вряд ли было бы время на это, даже, если бы…

Голос его перешел на шепот, а я тем временем прочел третье анонимное письмо. Оно было совсем коротеньким, написано на той же машинке и с такой же аккуратностью:

«Хотя враг осы близко, она не боится и сидит в укрытии. Она терпеливо ждет. Ее пылкое сердечко полно спокойствия и надежды. Вера ее такова, что сдвинет гору или ее крохотные соты».

Это было все.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил я наконец.

– Нет, – ответил Уиппет, – не понимаю.

Я перечел письмо еще раз.

– «Кто ждет» и «чья еще вера?» – спросил я.

Уиппет заморгал.

– Сложная штука. Я так думал, что речь об этой самой осе. И о ее «крохотных сотах», понимаешь?

– Надеюсь, вы хоть сами осознаете то, о чем говорите?

Уиппет встал.

– Мне пора уж уходить – раз я нашел Кемпиона и все ему объяснил. Спасибо, что терпели мое скучноватое общество, мисс Персьюивант. Большое спасибо.

Я подождал, пока они попрощаются, а потом настоял на том, чтобы проводить его до ворот парка.

– Слушай, Уиппет, – заговорил я, как только мы отошли подальше, – кое-что ты объяснить мне обязан. Что ты здесь вообще делаешь? Почему ты тут очутился?

На лице его появилось выражение полной растерянности.

– Все из-за этой девушки, этой Эффи, Кемпион. У нее, понимаешь, сильная воля. Я познакомился с нею на похоронах Свина, и она так и прилипла ко мне. Вчера попросила, чтобы я привез ее сюда, ну, я так и сделал.

У любого другого такое объяснение звучало бы неправдоподобно, но в случае Уиппета я склонен был его принять.

– А что это за письма? – продолжал я наступать.

Он пожал плечами.

– Анонимные письма лучше всего рвать, – сказал он. – Рвать или оставлять на память или вставлять в рамочку и вешать на стенку – все, что угодно, только не принимать их всерьез. Но когда человек получает их одно за другим, он рано или поздно начинает задавать вопрос: «Кто это, черт возьми, пишет все эти глупости?» Эти письма беспокоят, но, знаешь, оса эта мне почему-то начала нравиться. Я буду в «Оперившемся драконе», Кемпион, и слово даю: с места оттуда не двинусь. Заходи, когда будет свободная минутка, и поговорим. Ну, пока!

Я отпустил его. Разговаривая с ним, просто невозможно было представить, что у него когда-нибудь наберется достаточно энергии, чтобы по-настоящему впутаться в такую головоломку, какой был наш случай.

Возвращаясь, я в первый раз серьезно задумался об осе. В том, что Уиппет говорил об анонимных письмах, было очень много правды. Хейхоу – человек образованный, Батвик тоже, но все равно: чего ради они посылали бы письма мне и Уиппету. Это казалось совершенно необъяснимым.

Дженет вышла мне навстречу. Она явно была недовольна мною.

– Я не хочу вмешиваться в твои дела, – сказала она тоном, выражавшим как раз обратное, – но, по-моему, тебе не следовало допускать, чтобы она надоедала бедняге Батвику.

– Кто? – спросил я рассеянно.

Дженет вспыхнула.

– Почему ты такой противный? – спросила она. – Ты же отлично знаешь, кого я имею в виду… эту невыносимую, глупую особу, эту твою Эффи Роулендсон. Мало того, что ты привез ее к нам в деревню, так ты еще разрешаешь ей набрасываться на людей, которые не могут постоять за себя! Мне не хотелось бы говорить с тобой в таком тоне, Альберт, но ведь это и впрямь очень некрасиво с твоей стороны.

Я вовсе не собирался дать спровоцировать себя на ссору, но я устал, и меня злило, что она пытается представить Батвика каким-то невинным агнцем.

– Милая моя Дженет, ты ведь слышала, что Батвик вчера искупался. Он рассказал Лео жалкую сказочку о том, что по дороге от вас домой упал в канаву. Только, понимаешь, ему понадобилось почему-то два часа, чтобы выбраться из нее и снова попасть на шоссе. Ему, пожалуй, придется найти объяснение получше – теперь, когда тело Гарриса нашли в… ну, словом, там, где его нашли.

Произнося эту тираду, я не смотрел на Дженет, но, услышав легкий возглас, обернулся. Лицо ее было пунцовым, а глаза широко раскрыты от испуга.

– Ох, – сказала она, – ох, это ужасно.

Прежде чем я успел задержать ее, она резко повернулась и убежала в дом. Я, естественно, побежал за ней, но она заперлась в своей спальне, и мне не оставалось ничего другого, как со злостью гадать, что же произошло.

Я отправился в библиотеку. Это большая, по-старинному обставленная комната, и Персьюиванты пользуются ею редко. Там было прохладно, в воздухе пахло бумагой. Я сел в большое кожаное кресло, чтобы хорошенько все продумать, но не учел, что прошлой ночью почти не спал. Проснувшись, я увидел, что Дженет стоит рядом со мной. Она была бледна, но вид у нее был решительный.

– Я уж думала, что ты ушел, – произнесла она запыхавшимся голосом. – Уже ведь довольно поздно. Слушай, Альберт, я должна тебе кое-что рассказать. Я не могу допустить, чтобы Батвик попал в беду за то, чего он не сделал, и знаю, что он скорее умрет, чем сам об этом расскажет. Но, если ты начнешь смеяться, я с тобой больше никогда не буду разговаривать!

Я встал и стряхнул с себя последние остатки сна. Очень уж ей шло белое платье и горящие вызовом глаза!

– А мне совсем не до смеха, – сказал я честно. – Так что там с Батвиком?

Она глубоко вздохнула и выпалила.

– Батвик упал не в канаву. Он упал в наш пруд – тот, что с кувшинками.

– Серьезно? Откуда ты знаешь?

– Я его туда столкнула, – робко ответила Дженет.

Мне с трудом удалось заставить ее продолжать.

– Вчера вечером, когда ты отправился провожать мисс Роулендсон, я не сразу пошла спать. Я вышла на балкон своей комнаты. Ночь была, ты же знаешь, совсем светлая, и я внезапно заметила, что кто-то бродит среди кустов роз. Я подумала, что это папа не спит и мучается из-за этой истории, и пошла поговорить с ним. Но, когда я вышла в сад, оказалось, что это был Батвик. Мы немного погуляли по саду и, когда подошли к пруду, он…

Она умолкла.

– Несколько неуклюжим образом предложил тебе руку и сердце? – подсказал я.

Она благодарно кивнула.

– Я оттолкнула его, а он, к несчастью, потерял равновесие и свалился в пруд. Когда он наконец выбрался, я вернулась домой. Я решила, что это будет самое разумное. Больше ведь никому не надо будет об этом рассказывать, правда?

– Нет, – пробормотал я. – Полагаю, что нет. Она улыбнулась мне.

– Вообще-то ты хороший, Альберт…

И тут меня, разумеется, позвали к телефону. Звонила Поппи. Она, видимо, так и не привыкла пользоваться этим достижением техники, так что приходилось держать трубку в нескольких дюймах от уха, чтобы хоть что-то понять.

– Я все выяснила, как ты говорил, – кричала она. – Думаю, что Б. не возвращался, во всяком случае никто его не видел. Но, знаешь, кого видели, как он толкался наверху вчера утром? Честно тебе скажу, Альберт, в жизни бы не подумала! На вид он такой безобидный. Кто? Ах, я тебе еще не сказала? Ну, конечно, дядюшка Хейхоу! Прохаживался по дому, словно он его собственный. Горничная увидела его, но, само собой, решила, что он тут с моего разрешения. Людям и вправду нельзя верить, как ты думаешь?

Глава 13
ИЮНЬСКОЕ ПУГАЛО

Когда я повесил трубку, Дженет стояла рядом со мной.

– Что случилось? – спросила она испуганно. – Это ведь Поппи звонила, да? Ох, Альберт, я боюсь! Опять, наверное, что-то страшное?

– Да ничего подобного, – ответил я с уверенностью, которой вовсе не чувствовал. – Ничего не случилось и не случится. Надеюсь, по крайней мере.

Она стояла и смотрела на меня снизу вверх.

– Теперь ты уже знаешь, что с Батвиком все в порядке, да?

– Конечно – весело успокоил я ее. – Но теперь мне надо идти. Надо кое-что уладить, очень срочное.

Лагг вывел машину, и мы поехали в полицейский участок. Лео был все еще там и совещался с Пасси. Мне было жаль его, я же видел, какой он осунувшийся и беспомощный. Слишком уж много на него сразу навалилось. Лицо его покрылось глубокими морщинами, а обычно ясные глаза потемнели от забот. Я изложил ему свою просьбу.

– Посадить этого Хейхоу под замок? – сказал он. – Взаправду? Невозможно! Вызвать его и допросить мы можем – я это хотел сделать сразу же – а задержать нет, у нас ведь против него нет никаких улик, даже самых слабых!

Мне не хотелось нервировать его, но мои опасения были слишком серьезны.

– Его надо задержать, полковник, – сказал я. – Просто необходимо. Арестуйте его за что-нибудь другое.

Лео пришел в ужас.

– Подстроить обвинение? Это же было бы черт знает что, позор!

Мне некогда было объяснять, тем более что все еще не нашлось ни малейших доводов.

– Задержите его хотя бы на сорок восемь часов, – попросил я.

Лео уставился на меня и спросил:

– Что это тебе стукнуло в голову, мальчик мой? Выглядишь ты здорово озабоченным. Есть какие-то подозрения?

– Не знаю, – ответил я, пытаясь скрыть начинавшую бить меня нервную дрожь. – Во всяком случае, давайте приведем его сюда.

Оставив Лео размышлять о правомочности наших действий, мы с Пасси сели в машину и поехали к домику миссис Тетчер. Беркин был на месте, стоял, опершись на забор, на противоположной стороне дороги. Это был симпатичный худощавый молодой человек в поношенной форме цвета хаки. Отрапортовал он нам драматическим шепотом:

– Весь день дома. Его комната вон там, где горит свет. Если присмотреться, его и самого видно.

Он показал на расплывчатую тень на выцветшей шторе, и сердце у меня так и упало. Ясно было, что Беркину суждено некоторое время посвятить себя выдаче справок и проверке прививок от бешенства у собак. Тень самым очевидным образом была от куртки и простыни, прилаженных на спинку стула.

Когда мы вошли в душную комнатку под крышей, Пасси остановился, поглядел на все это, и, когда наконец заговорил, голос его звучал сдержанно, почти важно.

По Беркину видно было: ему и в голову не приходило, что его подопечный может выкинуть такую штучку. Будет о чем порассказать друзьям в деревне.

Миссис Тетчер, худая бабка, столько наработавшаяся за свою жизнь, что ей было не до всяких там шуточек, ничего не могла понять. Она же сказала Джонни Беркину, что ее постоялец в своей комнате, и честно полагала, что он там и есть. Должно быть, спустился вниз потихоньку, в одних носках – не иначе. И это было все, что она могла сказать.

У меня мурашки поползли по спине.

– Мы должны найти его, – сказал я. – Неужели вы не понимаете, как это важно?

Пасси быстро вышел из транса.

– Далеко он не мог уйти, – проговорил он. – Не такое уж у нас тут движение. Кто-то должен был его видеть, обязательно видел.

Беркин сообщил, что, когда стемнело, шторы задвинулись и он с того времени спокойно сидел и наблюдал за светом в окне. Это давало Хейхоу всего какой-нибудь час выигрыша во времени, и мое напряжение немного спало.

Надо отдать Пасси должное: он взялся за дело быстро и с толком. Мы с Лео зашли в «Лебедь», а он принялся за работу. Дорог из Кипсейка не так много, а поскольку машины у Хейхоу не было, казалось несомненным, что в течение часа или двух мы о нем что-нибудь узнаем.

Признаюсь, что я сидел как на иголках. Меня мучило ощущение беспомощности. Самому мне делать было нечего: я здесь был совершенно чужим, а завоевать доверие подозрительных местных жителей не так-то просто.

Поев, мы пошли в «Оперившийся дракон» поговорить с Уиппетом и нашли его за ужином в обществе Эффи Роулендсон и Батвика. Лео был ошеломлен, да и меня удивила эта несколько странная троица.

Когда мы начали осторожно расспрашивать их, стало ясно, что о Хейхоу они ничего не знают, но вид все же у них был такой заговорщический, что я с удовольствием задержался бы и побеседовал с ними поосновательнее, если бы мог думать о чем-нибудь еще, кроме своих опасений.

Около одиннадцати Лео, Пасси и я собрались на совещание. Мы сидели в душной маленькой комнатке полицейского участка, и Пасси изложил нам, как обстоят дела.

– Автобусом он не уехал и машины не нанимал. Мог, конечно, уйти пешком по одной из дорог, но тогда ему надо было мчаться намного быстрее, чем это реально в человеческих силах, – Он помолчал и выразительно посмотрел на нас. – Я бы сказал: просто неестественно, что его никто не видел. Никаких чужих машин в деревне не было, тут и вообще-то почти никто не ездит. Вечер сегодня тихий, люди сидели на крылечках. Не могу понять, как это произошло: разве что пошел напрямик через поля…

Я подумал о теплой густой тьме, окружавшей нас, о высоких хлебах и заросших травой канавах – и мне стало страшно.

У Лео, наоборот, отлегло от сердца.

– На мой взгляд, это бегство – довод против него, – заявил он. – Вот видите! Мне этот тип не понравился с первого взгляда. Уж верно рыльце у него в пушку!

Я не знал: стоит его успокаивать или, может, раззадорить еще больше, так что просто молчал. Пасси же как будто заразился настроением своего начальника.

– Не бойтесь, никуда он не денется, – успокаивал он. – Теперь, когда мы знаем, кого ищем, он от нас не уйдет. Вся деревня настороже, а из нас никто нынче глаз не сомкнет. Возвращайтесь домой и отдохните, сэр, можете полностью на нас положиться.

Ничего другого, пожалуй, и не оставалось делать, но мне как-то не хотелось уходить.

– Вы обыскали тот холм? – спросил я.

– Шаг за шагом, мистер Кемпион. Подзорная труба его там, а больше ничего. Да он бы туда и не мог попасть незамеченным. Ему бы всю Главную улицу пришлось пройти, а там десятки глаз. Нет-нет, на холме его нет, разве что в осу превратился.

Я вздрогнул, и Пасси поспешил, учитывая мое городское воспитание, объяснить, что он имел в виду.

– Мог бы тогда в клевере спрятаться, – предположил он, и мне вдруг стало совсем не по себе.

Мы уже собирались уходить, когда Пасси припомнил нечто, о чем я начисто забыл.

– Если бы та барышня, – начал он, – могла опознать…

– Завтра, – быстро ответил я, – завтра у нас будет куча работы.

– Это верно, мистер Кемпион, – согласился он. – Куча работы, если мы его схватим.

– И еще больше, если нет, – ответил я и пошел вместе с Лео домой.

Я только было лег – в первый раз за сорок восемь часов – когда появился Пеппер с телефоном в руках и поставил его на столик рядом с моей постелью.

– Доктор Кингстон, – сказал он и добавил немного с сочувствием, немного с укоризной: – В такую пору, сэр…

Кингстон был давно уже на ногах, но энергия и жажда действий так и били из него.

– Надеюсь, я вас не очень побеспокоил, – сказал он. – Я вам весь вечер звоню. Сразу поле ужина я проведывал одного пациента в деревне – там просто все кипит. Говорят, что преступнику удалось бежать. Я вам ничем не могу помочь?

– К сожалению, нет. – Я старался оставаться вежливым.

– Да, понимаю. – Он был явно разочарован. – Должен извиниться перед вами за свою навязчивость, но, надеюсь, вы меня поймете. Вполне естественно, что все это меня занимает. Вы дадите мне знать, если что-нибудь случится или вам понадобится моя помощь?

– Дам, – ответил я, но он еще не кончил.

– Вы, наверное, очень устали. Со здоровьем шутить не стоит… Ах, да, послушайте: в «Оперившемся драконе» остановились какие-то чересчур странные личности. Никто их не знает. Мужчину зовут Вупперт или что-то в этом роде. Хотите, я присмотрюсь к ним поближе?

Я проклинал в душе его скучное житье-бытье.

– Это мои шпионы, – сказал я.

– Простите? Я не понял…

– Шпионы, – повторил я. – Мои шпионы. У меня они повсюду. Спокойной ночи!

В шесть утра я был уже на ногах. Лагг разбудил меня, хотя возмущение было написано на его лице.

– Вот это добросовестность! Это же точно в вашем духе! – сказал он с иронией. – От двух легавых – тех, что ловят его за убийство, – Хейхоу смылся, но свидания с вами не пропустит, где уж там!

– Все равно схожу, – ответил я. – Никогда не знаешь заранее…

Лагг стоял передо мной в своем кричащих цветов халате, и вид у него был неприступный.

– Если хотите, я пойду с вами, – предложил он, наконец, великодушно. – Долгие прогулки, пока роса, это по мне – ногам прохладнее.

Я отослал его назад в постель, оделся и вышел. Было чудесное ясное утро, обещавшее жаркий день. Небо прозрачное, а трава под ногами шелковистая, мягкая и упругая.

Проходя по деревне, я встретил на улице Беркина, который сообщил мне последние новости, точнее говоря, с улыбкой поделился тем, что никаких новостей нет.

– Да мы его все равно сцапаем, сэр, теперь, когда солнышко взошло, – сказал он. – Не беспокойтесь, скоро получите его во всей красе.

Хотя было уже тепло, меня пробрала дрожь.

– Надеюсь, – бросил я и пошел дальше.

Дорога, проложенная по узкой глубокой ложбине, была словно создана для прогулок, но ноги отказывались идти. На поле у подножия холма я ступил, полный самых мрачных опасений.

Подъем занял больше времени, чем я думал, и, когда я добрался до вершины, опасения мои на минутку исчезли. Там было пусто, и я не всполошил никого, кроме стайки жаворонков, отдыхавших в невысокой траве. Старая подзорная труба все еще стояла на своей подставке, линзы запотели от росы. Я протер их носовым платком.

С места, где я стоял, панорама окрестностей была просто великолепной. Было видно розовое здание «Рыцарской серенады» среди серых пастбищ и реку, поблескивающую в утреннем солнце, а вокруг ярко-зеленые лоскутки полей и луга, уже чуть тронутые желтизной. Чудесный уголок!

Там и сям были разбросаны фермы, а между ними вились и переплетались белые ленты дорог.

Я долго стоял и смотрел вокруг. Все дышало спокойствием – и это было чудесно. Все было на своем месте: нигде ничего лишнего, ничего мрачного.

А потом я увидел это. С полмили от меня, посреди поля, по пояс в зеленых хлебах стояло растерзанное пугало, предназначенное наводить страх на глупых ворон.

Но чучело, которое увидел я, было каким-то необычным. Воронье не боялось его, наоборот, стаями кружилось вокруг.

Я посмотрел в подзорную трубу – и сразу же выпрямился. Мне было дурно, кружилась голова. Мои худшие опасения оправдались: Хейхоу нашелся.