Текст книги "На пороге любви"
Автор книги: Марджери Хилтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Марджери Хилтон
На пороге любви
Пролог
Сержант Смит, высокий, хорошо сложенный, с выправкой профессионального военного, возглавлявший техническую службу аэродрома, сидел на табурете рядом с самолетом, вокруг которого вертелся новобранец, и время от времени давал ему советы. Сам он прослужил в авиации больше двадцати лет, побывал во Вьетнаме и мог вслепую определить, каково назначение той или иной детали, и рассказать, к какому узлу самолета она относится. Парнишка оказался толковым, до армии он имел дело с машинами, и Смит подумал, что несколько занятий – и тому можно доверить самостоятельно готовить машину к полету.
Еще раз убедившись в его сообразительности, Смит хлопнул начинающего авиамеханика по плечу и сказал:
– Молодец, из тебя выйдет толк.
Неожиданно с вышки, установленной на здании диспетчерской, раздался голос:
– Сержанта Смита срочно к командиру авиабазы!
Тщательно отмыв от машинного масла руки, он быстрыми шагами пошел к командному пункту, постучал в дверь, за которой были слышны голоса, и решительно вошел. В прокуренном кабинете шефа сидели, стояли, толкались люди.
Благодаря своему росту Смит сразу был замечен командиром. Взяв со своего огромного стола какой-то листок, он протянул его технику, и тот сразу узнал свой вчерашний рапорт о готовности трех истребителей к тренировочному полету.
– Это ваш рапорт, не так ли?
– Именно так, сэр.
– И вы по-прежнему считаете, что самолеты были подготовлены идеально?
– Да, сэр, я лично проверил состояние всех обеспечивающих полет систем.
– Значит, начальник технических служб утверждает, что их вины в происшедшем нет.
– Вины? – Проторчавший все утро в ангаре, Смит не понимал, в чем дело.
– Вам известно, что из трех подготовленных вашей службой новых самолетов на базу вернулись только два?
Нет, этого Смит не знал.
– Вы можете поручиться за техников, обслуживавших вчера эту машину?
– Да, сэр. – Синие глаза Смита потемнели.
– Тогда мне не остается ничего другого, как отстранить вас – надеюсь, временно, – от работы до выяснения всех обстоятельств. Вы свободны, сержант Смит.
– Слушаюсь, сэр.
1
Тишину нарушил пронзительный визг летящего снаряда, секундой позже оглушительно завыла сирена. С грохотом двинулись вперед танки, безжалостно уничтожая все на своем пути; кругом рвались бомбы, взметая фонтаны земли и осколков.
На мгновение взгляд Китти остановился на сыне, который, лежа на полу, командовал своими игрушечными войсками и самолетиками, и снова она погрузилась в невеселые размышления. Сегодня пришли сразу два письма от ее сестер. Они не содержали никаких дурных известий, и, казалось бы, ей надо было радоваться за них, но на душе скребли кошки. Старшая из сестер жила в Нью-Йорке, младшая – в Вашингтоне, но День Благодарения они намеревались провести вместе. И у той и у другой было по нескольку детей. Можно представить себе, как шумно и весело они проведут праздники.
Добавила чувства одиночества и открытка от родителей. Выйдя на пенсию, они путешествовали по побережью, проводили время, наслаждаясь отдыхом. День Благодарения они собирались встретить у тетушки с ее многочисленными отпрысками. А в общем, из всего огромного семейства Норрисов только она и Крис (в который раз!) проведут этот день в одиночестве.
Не о том она мечтала, когда в прошлом июне решила вернуться из Чикаго в свой родной город Норт-Маунтин. Китти лелеяла в душе тайную надежду, что ее сын впервые в своей коротенькой жизни будет находиться в окружении большой семьи. Она с удовольствием мысленно рисовала эту его жизнь среди бабушек, дедушек и теток, которые, конечно же, станут всячески баловать мальчика. И еще – он наконец познакомится со всеми своими кузенами и кузинами.
Китти и сама истосковалась по дому! Прошло уже целых тринадцать лет с тех пор, как она вышла замуж за Джона и уехала из Южной Каролины, каждое Рождество и День Благодарения мысленно переносясь к родному очагу.
После развода с мужем Китти приняла решение уехать из Чикаго: теперь уже ничто не связывало ее с жизнью здесь. Было очевидно, что Джон абсолютно равнодушен к судьбе своего маленького сына.
Словом, у нее были веские причины переехать в Норт-Маунтин. Но все обернулось не так, как она ожидала. Вернувшись в родной город, Китти вновь оказалась в одиночестве. О, конечно, вины сестер тут не было, это их долг – следовать за мужьями: они работали в атомной промышленности, и их постоянно переводили с места на место. А ее родители… Что ж, она давно знала об их мечте поездить по Америке и Канаде. Они откладывали деньги, изучали туристические брошюры, листали журналы о путешествиях. И вот их мечта осуществилась! Могла ли она осуждать их? Конечно же нет. И попросить их отложить поездку она тоже не могла, да и не хотела. К тому же весной они вернутся.
Китти опять вздохнула, и этот вздох заставил ее улыбнуться. Ведь по натуре своей она не была нытиком. Джон даже говорил, что оптимизм – ее основное достоинство.
Эти грустные мысли просто навеял приближающийся День Благодарения. Вся семья соберется в последний четверг ноября. А в следующем месяце еще один праздник – Рождество. В эти дни каждый должен быть со своими близкими – любящими и любимыми.
Ее мысли прервал звук летящей ракеты.
– Эй, – окликнула Китти сына после очередной серии запусков, – а как насчет перемирия, солдат?
Он взглянул на нее и торжественно изрек:
– Мир невозможен без победы.
– Тогда тебе нужен будет лагерь для военнопленных, например твоя комната, – в тон ему ответила Китти и окинула взглядом гостиную, которая представляла собой довольно жалкое зрелище после развернувшихся в ней военных действий.
А ведь совсем недавно все в доме дышало миром и спокойствием. Над головой не кружились самолеты, и она могла спокойно ходить по комнате, не опасаясь нападения со стороны неприятеля. Можно было спокойно читать или смотреть телевизор и не бояться, что покой вот-вот нарушит неожиданный взрыв или вой сирены. Она никогда не предполагала, что ее милый семилетний малыш способен произвести такие разрушения.
Теперь же Китти постоянно жила на осадном положении. Правда, она не видела в интересе мальчика к войне и самолетам ничего противоестественного. Особенно если учесть, что рядом с Норт-Маунтин находилась авиабаза, и у многих одноклассников Криса отцы служили в армии, а по соседству с ними жило несколько семей военных. Но только ли близость базы была причиной его увлечения? Первые два месяца у Криса были чисто мальчишеские заботы: рыбалка бейсбол, видеоигры и прочие мирные развлечения. Потом он совсем отбился от рук, и Китти пришлось вести бесконечные разговоры с директором школы, получать записки от учителей и читать сыну нудные нотации.
А затем пришло его увлечение военными игра ми. Он мечтал стать настоящим летчиком, ему уже совсем не хотелось быть ни ученым, ни спортсменом. Пару недель назад он упросил Китти сделать ему военные нашивки на рукав куртки, и она согласилась в надежде, что он хоть на какое-то время оставит ее в покое со своей войной. Крис теперь всегда смотрел вместе с ней новости, уделял особое внимание военным сообщениям, хотя и мало что понимал в них.
Как ни странно, увлекшись этой игрой, он перестал драться, списывать домашние задания, ломать мебель в классе и дерзить учителям. Но Китти все-таки тревожило увлечение сына столь недетской игрой, и она поделилась своими опасениями с лучшей подругой. Однако Тина только посмеялась над ее страхами.
– Мальчики всегда играли и будут играть в войну – сказала она – в этом нет ничего страшного.
Может быть, она и права, успокаивала себя Китти…
– Мам!
– Да, милый?
– А у нас будет праздничный обед на День Благодарения?
– Давай посмотрим… У нас будет жареная индейка с картофельным пюре, клюквенный мусс, тыква, банановый крем и ореховый торт. Ну как? Что ты об этом думаешь?
– Я люблю ореховый торт.
– Знаю, милый.
Помолчав, Крис сказал:
– Ручаюсь, что Юджин тоже его любит.
Это имя вызвало у Китти улыбку; оно было таким простым, незамысловатым и старомодным. В последние годы самыми распространенными именами стали Брэндон, Кристофер, Николас, Джастин. Было странно, что семилетний мальчик мог носить имя Юджин, имя, от которого так и веяло добрыми старыми временами.
– И что, он тебе настоящий друг? – спросила она у Криса, который в это время катался по полу, подкидывая вверх игрушечного солдатика.
– Конечно, – ответил он, – Юджин – самый лучший в мире друг.
Китти смотрела, как солдатик кувыркался в воздухе.
– Почему же ты никогда ничего не рассказывал мне о нем?
Вместо ответа сын издал гул вращающегося пропеллера вертолета. Но Китти не отставала:
– Расскажи мне о Юджине.
– Он классный парень. Очень сильный. И еще высокий.
Пряча улыбку, Китти подумала, что сыну всегда нравились высокие дети. Скорее всего потому, что сам он был ниже среднего роста. Мальчика беспокоило, дорастет ли он когда-нибудь до своих длинноногих одноклассников. Но Китти не тревожилась: и она, и Джон были высокого роста, так что Крису просто не в кого быть коротышкой.
– Так можно ему прийти?
– Прийти куда?
– К нам на обед.
Китти привыкла к тому, что в разговорах с Крисом нужно быть готовой ко всяким неожиданностям.
– Ты хочешь пригласить Юджина к нам на День Благодарения?
– Да. Можно?
– Конечно, сынок, я не возражаю. А ты не думаешь, что его родители захотят, чтобы он провел этот день дома?
Крис засмеялся:
– Они не будут против. Я спрошу его завтра, сможет ли он прийти. Хорошо?
– Договорились.
Но про себя Китти подумала, что едва ли отец и мать Юджина разрешат тому прийти: нормальные родители никогда не отпустят своего сына на целый день в семью, которая им совершенно не знакома, и она предупредила Криса:
– Но никаких слез, если он не придет!
– Юджин ни за что не подведет меня, – сказал Крис так убежденно, что у Китти сжалось сердце. Бедный малыш. Ужасно, что единственным, на кого он так полагался, был его ровесник. Что и говорить, и она, и Джон, занятые процедурой развода, совсем забросили ребенка. А потом еще это полное равнодушие ее бывшего мужа к судьбе сына, которое стало очевидным после развода. Кроме того, отъезд ее родителей и сестер наверняка разочаровал и Криса. Может быть, это и стало причиной его отвратительного поведения в школе.
И сейчас ее маленький сын полагался на своего школьного друга. Оставалось только надеяться, что Юджин действительно был таким, каким казался Крису.
– Мам, можно я пойду мыться?
– Иди, но не играй в ванне железными игрушками, а то они заржавеют.
Крис стоял возле ящика для обуви, переоборудованного им в ангар для самолетов. Услышав ее слова, он повернулся и бросил на нее умоляющий взгляд.
– Послушай, ведь приземлиться нелегко, самолет запросто может потерять управление и упасть в океан.
– В океан, но не в нашу ванну. Так что бери только пластмассовые игрушки, малыш.
Вздохнув, Крис убрал уже приготовленные металлические самолетики, достал пластмассовые и отправился в ванную.
Он ушел, а Китти еще долго лежала на диване, слушая, как шумит за стеной вода. Через некоторое время она услышала звуки возобновившегося сражения. Да, несомненно, у ее сына был талант создавать шумовые эффекты.
Его способности вообще были разносторонними. С тех пор как его целью в жизни стала карьера военного летчика, он начал хорошо учиться и прекратил школьные выходки. И хотя Крис всегда страдал из-за своего маленького роста, он был одним из лучших в школьной бейсбольной команде.
В его характере была замечательная черта, свойственная не многим детям: он часами мог слушать дедушкины рассказы о добрых старых временах, не испытывал ни малейшей скуки, а ведь ему приходилось выслушивать одну и ту же историю по два, а то и по три раза. Кристофер всегда легко находил общий язык с другими детьми и легко привыкал к новой обстановке, когда им, из-за работы Джона, приходилось переезжать с места на место. Теперь, перебираясь из Чикаго в Норт-Маунтин, Китти пообещала сыну, что это – в последний раз. Ведь как бы то ни было, семилетнему ребенку вредно все время переезжать, расставаться с друзьями и вообще менять весь жизненный уклад.
Китти давала в своей жизни немало обещаний. Когда ей было семь лет, она пообещала своей бабушке, что всегда будет заботиться о ней и, в отличие от других родственников, не оставит ее на произвол судьбы. В десять лет она дала тете Луанне, убежденной феминистке, торжественное обещание, что никогда не будет зависеть от мужчины. В девятом классе она пообещала Билли Тагерту, что будет любить его вечно. А еще через четыре года, стоя рядом с Джоном в свадебном платье, она дала ему ту же клятву.
Однако жизнь есть жизнь, и, увы, она не выполнила ни одного из этих обещаний. Видит Бог, она так старалась исполнить хотя бы последнее! Старалась изо всех сил, и тем больнее было испытанное поражение. Но обещание, данное Крису, она выполнит, чего бы ей ни стоило. Она даст ему любовь и ласку, позаботится о том, чтобы у него была семья, будет защищать его от сурового и жестокого мира.
И она никогда не подведет его, так же как и этот его еще не знакомый ей друг с таким милым именем Юджин.
В среду Китти ушла с работы пораньше, чтобы забрать Криса из школы. Кроме того, ей еще нужно было зайти в магазин за кое-какими продуктами. Вчера вечером Крис, подпрыгивая от восторга, сообщил ей, что Юджин все-таки придет к ним в гости и что он тоже любит ореховый торт. Китти чувствовала, что для приготовления этого торта ей нужно будет использовать все свои кулинарные способности.
Но вот с покупками было покончено, и Китти подъехала к школе. Обычно после занятий Крис шел к пожилой женщине, которая присматривала за ним, пока Китти не вернется с работы, но сегодня он должен ждать ее у входа в школу. Однако сына возле двери не было; вместо него к Китти подошла его учительница и сказала, что мальчик выйдет через пару минут.
– Все в порядке? – встревожилась Китти.
Мисс Уилсон со смехом развеяла ее страхи:
– Не беспокойтесь, миссис Харпер, он действительно взялся за ум. У нас уже нет с ним никаких проблем.
– Господи, до чего я рада это слышать! Мисс Уилсон, в последние дни Крис прожужжал мне уши рассказами про своего друга Юджина. Вы знаете его?
– Кто же его не знает? Они с Крисом просто неразлучны. Мне кажется, это именно он оказал благотворное влияние на вашего сына. – Мисс Уилсон встревоженно спросила: – Я надеюсь, что вас не беспокоит их дружба.
– Конечно нет. Мне просто интересно.
– Поверьте, вам не о чем беспокоиться. Любому мальчику можно только пожелать такого товарища, как Юджин.
Извинившись, учительница отошла разнять двух дерущихся мальчишек Китти почувствовала, что она заинтригована. День ото дня ей все больше и больше хотелось познакомиться с этим Юджином.
– Мам, уже есть двенадцать?
Китти, проверявшая, хорошо ли прожарилась индейка, оторвалась от своего занятия и с улыбкой посмотрела на Криса.
– Дорогой мой, ты спрашиваешь меня об этом каждые пять минут. Ты объяснил Юджину, как до нас добраться?
– Я нарисовал ему карту. Он сказал, что у меня здорово получилось. – Крис провел рукой по носу, размазав шоколадный крем, который с аппетитом поглощал. – Я дал ему на всякий случай наш телефон.
– Правильно сделал, сынок. Уже без десяти двенадцать. Я не все еще успела приготовить, так что ничего страшного, если твой маленький друг немного опоздает.
– Он не маленький, мама. Я же говорил тебе, что он высокий. Даже выше тебя.
Китти снова начала перебирать в уме таланты и достоинства Юджина. «Выше тебя», – сказал ей Крис. Скорее всего, сын опять преувеличивает. Но, может быть, это действительно так? Хотя в их возрасте она-то уж точно не была ни такой высокой, ни такой умной, ни такой развитой.
– Сполосни стакан. Да пойди-ка вымой лицо и руки и причеши свои вихры.
Сама Китти тем временем продолжала заниматься тортом. Несколько поколений женщин семейства Норрис пользовались этим рецептом. Наступит день, и Китти, в свою очередь, передаст рецепт невестке. Но лучше бы этот день подольше не наступал: Крису нужно набраться ума-разума, чтобы выбрать себе такую жену, с которой он будет жить долго и счастливо, как дедушка с бабушкой, как раньше надеялась прожить и сама Китти.
Тут она спохватилась: нельзя допустить, чтобы обида на Джона за сломанную жизнь испортила ей настроение в День Благодарения. Она еще успеет погрустить, но сегодня должна постараться развлечь детей.
Китти отмеривала продукты для торта, когда у дома остановилась машина. Она взглянула на часы: Юджина привезли чуть раньше, но в этом не было ничего страшного. Скорее всего родители сами торопятся в гости.
Раздался стук в дверь. Его, видимо, заглушил шум льющейся из крана воды, и Крис не выскочил из ванной навстречу своему другу. Это было как нельзя кстати: Китти предоставлялась возможность спокойно поговорить с родителями Юджина.
Отфутболив игрушечный джип, она освободила проход и распахнула дверь, собираясь как можно более приветливо встретить маленького гостя. Но… Китти не сумела выговорить ни единого слова из заготовленного приветствия. Радушная улыбка замерла на ее лице, а в голове с молниеносной быстротой проносились фразы:
«Юджин – самый лучший в мире друг».
«Он классный парень. Очень сильный. И еще высокий».
«Юджин никогда в жизни не подведет меня».
«Вам не о чем беспокоиться. Каждому мальчику можно только пожелать такого товарища, как Юджин… Именно он оказал благотворное влияние на вашего сына».
Онемев от удивления, Китти уставилась на человека, стоящего на крыльце. Открывая дверь, она была уверена, что увидит щупленького мальчика лет семи, может быть, беззубого, с веснушками на носу, в потрепанных джинсах. Китти никак не ожидала увидеть мужчину, а гостю было очень далеко за семь, где-то… около сорока. На атлетической фигуре под два метра ростом ладно сидела зеленая армейская форма.
– Юджин? – обескураженно спросила она.
Он снял фуражку и поклонился:
– Юджин Смит, мэм.
В его вежливом приветствии Кэтрин уловила вопросительные нотки, а еще мягкий южный акцент. Пытаясь подавить смущение, она извинилась:
– Простите, я думала, что вы ровесник Криса. Как это глупо с моей стороны!
Незнакомец даже не улыбнулся.
– Видимо, Крис упустил кое-какие важные детали, – спокойно предположил он.
Китти с ужасом почувствовала, как густая краска заливает ее лицо.
– Да уж, – признала она этот факт, протягивая ему руку. – Я – Китти Харпер, мать…
Крис не позволил ей закончить фразу. Он влетел в прихожую, ловко проскользнув под ее рукой, и, чуть не налетев на Юджина, затормозил. Ребенку пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть в глаза гостя.
– Юджин! Я знал, что ты придешь! Мама сомневалась, а я ей говорил, что ты всегда делаешь то, что обещаешь! Обед еще не готов. Пойдем, я покажу тебе свою комнату.
Китти видела, что незнакомец (Юджин мысленно поправила она себя) все еще не отказался от мысли привести ее предположения в соответствие с действительностью. Он потрепал мальчика по голове и ласково предложил:
– Ты иди, а я к тебе сейчас приду.
– Есть! – Крис по-солдатски вскинул руку к виску и помчался к себе в комнату.
Китти не сомневалась, что в мгновение ока все самолеты, солдатики и вся военная техника будут приведены в полную боевую готовность для инспекции.
– Извините меня, пожалуйста. Я почему-то подумала, что вы один из школьных друзей Криса, – с раскаянием произнесла она.
– Так оно и есть. Наша часть взяла шефство над школой. Раз в неделю мы встречаемся с детьми. – Он протянул руку для завершения церемонии знакомства, прерванной Крисом – Юджин Смит.
– А я Китти. – Она положила свою руку ему на ладонь.
Рукопожатие было очень крепким, но не причинило боли; Китти ощутила тепло его мозолистых пальцев. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз пожимала руку мужчине, занятому физическим трудом. Уж во всяком случае такого не было ни разу за все двенадцать лет замужества. Дедушка Китти был фермером, а отец – прорабом на стройках, и ее поражало, что руки друзей и коллег Джона были чуть ли не нежнее ее собственных.
Юджин проводил взглядом Криса, а потом снова посмотрел на Китти. Она успела заметить, что у него глаза синие-синие, как у кинозвезд. И как у Криса.
– Я пришел совсем не для того, чтобы объедать вас, миссис Харпер, – сказал он тихо, словно опасаясь, как бы их не услышал Крис. – Просто мне показалось, что мой приход очень много значит для вашего сына. Мне не хотелось огорчать его отказом. Если вы не возражаете, я просто немного побуду с ним и уйду.
Отступив назад, Китти впустила гостя, закрыла дверь и, указывая на форму, поинтересовалась:
– У вас, должно быть, какие-то планы на вечер?
Хоть Китти и была на авиабазе в последний раз более тринадцати лет назад, она еще не забыла, что темно-зеленый костюм и светло-зеленая рубашка с галстуком – парадная форма одежды. Юджин понял, что она имеет в виду.
– Я надел это по просьбе Криса. На работу мы обычно приходим в полевой форме, – пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд. – В камуфляже. Но Крису хотелось увидеть все мои нашивки и значки. А что касается планов… В столовой сегодня кормят праздничным обедом всех желающих.
«Всех, кому некуда больше идти, – подумала про себя Китти. – Всех, кто слишком далеко от дома, у кого нет семьи, с которой можно было бы провести праздник». Она слишком хорошо понимала, что такое одиночество, и поэтому поспешила пригласить его.
– Мы надеемся, что вы пообедаете с нами. Еды хватит на всех, и стол уже накрыт на троих. – Китти смущенно улыбнулась. – Я ведь действительно рассчитывала, что вы останетесь.
– Но вы ждали в гости ребенка.
– Я ждала «самого лучшего друга на свете». Прошу вас…
Ей показалось, что он колеблется. Выражение его лица никак не выдавало его мыслей, но Китти подумала, что ему не очень-то хочется тратить свое время на чужого ребенка, и он просто обдумывает, как объяснить свой отказ от приглашения к обеду. Кажется, ее сыну придется разочароваться в надежности Юджина. Китти тихонько вздохнула.
– Послушайте, мистер Смит, мой сын еще ребенок, однако… Так сложилось, что он уже перестал доверять людям – всем, кроме вас. И если вы не собирались провести этот день с ним, почему вы ему сразу не сказали об этом? Почему позволили ему надеяться…
Его взгляд стал холодным и жестким.
– Я бы не принял приглашение Криса, миссис Харпер, если бы мне этого не хотелось. Я никогда не обманываю детей. – Он помолчал, а потом продолжил: – Спасибо. Я с удовольствием пообедаю с вами. Только я не «мистер». Я – сержант. – С этими словами он направился в комнату Криса.
«Я сержант, я сержант, – мысленно передразнивала его Китти, глядя на удаляющуюся фигуру. – Подумаешь, какой обидчивый! Еще неизвестно, сколько продлится ваша дружба, сержант Смит, с моим сыном. А я мать и никому не дам в обиду своего ребенка».
Китти вернулась на кухню и снова занялась тортом. Скоро он будет готов к выпечке. Кэтрин прикинула, что ей еще предстоит подогреть те аппетитные сдобные булочки, которые она купила накануне, приготовить картофельное пюре, не забыть о соусе, разделать индейку. Затем она выставит все это на стол, позаботится о напитках, позовет Криса и его друга. Что ж, ей придется обедать в обществе совершенно незнакомого мужчины, которого к тому же она умудрилась обидеть, едва он переступил порог ее дома. И все-таки даже такая компания лучше, чем никакой.
Юджин повесил свой китель на спинку кровати. Инспекция солдатиков, самолетиков, танков и другой военной техники заняла минут двадцать пять. И теперь, лежа на животе, Крис старательно рисовал для друга картинку.
– Ты знаешь, я боялся, что ты не придешь, – сознался он, выбирая нужный фломастер.
Юджин опустился рядом на пол, чтобы удобнее было общаться.
– Но я ведь обещал, – упрекнул он мальчика.
– Ну да. – Крис потер нос. (Юджин уже знал, что он всегда так делает, когда волнуется.) – Но взрослые часто не выполняют своих обещаний.
Это он о Джоне Харпере, с неприязнью подумал Юджин. Крис нечасто вспоминал об отце, но даже его редких замечаний было достаточно, чтобы понять, что это за человек, и Юджин Смит презирал его за равнодушие к собственному сыну. Ну какой он отец, если ни разу не поздравил ребенка ни с днем рождения, ни с Рождеством? Как можно пообещать: «Я заеду за тобой в субботу», – и не появиться?
– Да, иногда встречаются и такие люди, – признал Юджин. – Но я не из их числа. Я никогда не обманывал тебя, Крис, и не собираюсь этого делать.
Мальчик улыбнулся так открыто и доверчиво, будто его никогда не обманывали и не обижали. Он словно забыл, что его отец после развода с матерью вел себя так, будто развелся и с ним.
Именно беззащитность и доверчивость, сознание того, что ребенок пережил и испытал слишком много незаслуженных обид в своей такой коротенькой жизни, – именно это влекло Юджина к Крису с первых визитов в школу. Ему еще не приходилось видеть столь угрюмого, озлобленного и глубоко несчастного малыша, которому, как никому другому, нужны были понимание и особый подход. Но учительница не могла ему дать ни того, ни другого, ведь у нее было еще тридцать человек в классе. Разобравшись в этом, Юджин стал выделять Криса. Он чувствовал, что ребенку нужен друг, и старался добиться его доверия, что, кстати, оказалось делом отнюдь не простым.
Сначала Крис игнорировал Юджина, неохотно отвечал на его вопросы. А однажды, возбужденный очередной ссорой с учительницей и со всем классом сразу, он выругался такими словами, которые и армейскому сержанту не часто приходилось слышать. Юджин тогда был просто шокирован, на что, собственно, и рассчитывал Крис.
Однако постепенно мальчик начал оттаивать и однажды поведал сержанту историю своей короткой жизни:
– От нас ушел отец… – начал он, потом последовали подробности.
Получая приглашение на обед, Юджин уже был настроен против Кэтрин Харпер. По его мнению, и мать должна нести какую-то ответственность за несчастья, обрушившиеся на ребенка. Наверное, она не уделяла мальчику достаточно времени, не смогла как-то компенсировать отсутствие отца. Видно, слишком занята собой, чтобы интересоваться проблемами ребенка, решил Юджин.
У самого Юджина Смита не было детей, поэтому он готов был признать, что, может быть, чего-то в этой семейной драме и недопонимает. Дети – такие сложные существа. И все же он был уверен, что миссис Харпер ему не понравится.
Однако встреча с ней оказалась сюрпризом. Не только он удивил Китти при встрече, но и она его. Юджин предполагал, что женщина, как и сын, невысока, подвижна, светловолоса. Однако ребенок был больше похож на него самого, чем на мать. Она оказалась высокой – выше, чем большинство его знакомых женщин, – у нее были каштановые волосы, карие глаза и смуглая кожа. Только в одном она схожа с сыном – не слишком-то доверяет людям. Крис замкнулся после развода родителей, отец забыл о его существовании, потом разъехались родственники, и он почувствовал себя одиноким. Видимо, все эти печальные события не прошли бесследно и для матери.
Тишину нарушило урчание в животе Криса. Он отложил в сторону альбом, фломастеры и сел.
– Я хочу есть.
– Я слышу. Может быть, пойдем, поможем маме?
– Это не мужское занятие.
– Кто тебе сказал?
– Роберт. Он сидит за соседней партой.
– Роберт ошибается. Что же он будет делать, когда вырастет и начнет жить без мамы? Должен же он будет есть?
– Он женится, чтобы было кому готовить и убираться.
Юджин встал и помог подняться Крису.
– Не нравится мне ваш настрой, коллега. Пойдем-ка посмотрим, что творится на кухне.
Смиту не нужно было показывать дорогу – он шел на ароматные запахи, разносившиеся по всему дому. В прошлый День Благодарения Юджин брал отпуск и ездил домой, в Кентукки. Если закрыть глаза и поглубже вздохнуть, то могло показаться, что он снова очутился в отчем доме.
Юджин не раз видел, как хлопочут на кухне женщины – мать, бабушка, тетушки, невестки. Какое-то время – очень недолго, правда, – он был женат; его супруга быстро поняла, что муж никогда не сможет ей дать того, на что она рассчитывала. Китти, однако, не была похожа ни на нее, ни на других знакомых ему женщин. Смит никак не мог понять, в чем заключается разница между ними, но он еще подумает над этим. Будет время.
– Мы пришли на помощь, – объявил Крис.
– Вот как? – Китти вытерла руки и достала из шкафчика три бокала. – Тогда положи сюда лед и спроси у сержанта Смита, что он будет пить. Но сначала вымой руки. Договорились?
Юджин стоял, прислонившись к дверному косяку, со скрещенными на груди руками. Она даже не взглянула на него, но произнесла его имя и звание таким тоном, что Смит понял: она не простила ему тот разговор в прихожей. Ничего не заметивший Крис беспечно умчался в ванную, и они остались вдвоем. Смит спокойно сказал:
– Меня зовут Юджин.
Китти замерла, затем медленно повернулась, и их взгляды встретились.
– Мне, честное слово, не хочется показаться неблагодарной. Наверное, я не совсем правильно поняла ваше колебание: оставаться обедать с Крисом или нет. Просто ребенку так много пришлось пережить за последние полтора года…
– Я знаю. И честно говоря, мальчик здесь ни при чем. Мне показалось, что вы пригласили меня остаться обедать из жалости, а я не люблю, когда меня жалеют. – Он выглянул в коридор посмотреть, где Крис. Из ванной все еще доносился шум воды. – Мне нравится ваш сын, Китти. Он такой смышленый, забавный мальчуган… И вдруг его бросают те, кого он так любит, ну, кроме вас, конечно…
– Члены моей семьи никого не бросали, – с жаром возразила Китти.
– Я понимаю, так сложились обстоятельства. А ребенок почувствовал себя покинутым. Вокруг пустота. Нужно, чтобы кто-то заполнил ее.
– И вы решили пожертвовать собой, – скептически произнесла Китти, все еще не веря в искренность Юджина.
– Мы понравились друг другу. Поверьте, я никогда не обижу мальчика.
– А если вас вынудят к этому обстоятельства?
Сержант пристально посмотрел на Китти, потом огорченно покачал головой:
– Вы доверяете мне еще меньше, чем Крис вначале.
– Он мой сын, и этим все сказано.
Разделенные пространством кухни, они неотрывно смотрели друг на друга: шла борьба характеров. Когда вернулся Крис, Китти повернулась к нему. Она чувствовала… Она никак не могла подобрать слово, чтобы описать то, что творилось у нее в душе. Была ли она взволнована? Или обеспокоена?
Смятение. Да, именно оно царило в душе. Было совершенно очевидно, что Крис просто обожает этого человека. Кажется, Смит успел обворожить и учительницу. И теперь Китти размышляла, что именно произвело на молоденькую мисс Уилсон наибольшее впечатление: свобода и непринужденность, с которыми Юджин общался с детьми, или то уважение, которое он им выказывал; а может быть, широкие плечи, ясные синие глаза и отсутствие обручального кольца на пальце?
