Текст книги "Городок Нонстед"

Автор книги: Марцин Мортка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

10

Этим утром Натан старался сделать все, как положено. Принял горячий душ, съел нормальный завтрак, выпил крепкий кофе, покормил кошку, нарубил дров. Все это сложилось в ритуал, который должен был разогнать злую ауру, висящую над городом, или хотя бы уменьшить вред, наносимый ей. Над кронами деревьев по-прежнему висели тяжелые тучи, каждую минуту угрожающие очередным дождем.

– Еще немного, и у меня отрастут жабры, – буркнул он, садясь в машину. Несколько минут он переключал разные радиостанции, пока не нашел радиостанцию штата. Комментатор со страстью вещал о штормовом фронте, который шел со стороны Мэна на юго-запад. Натан выругался и выключил радио. Тут же лобовое стекло оросил моросящий дождь.

– А может, они уже у меня есть? – спросил он у своего порозовевшего и побритого отражения в зеркале.

Он не спеша ехал по городу. Он пытался составить план предстоящего разговора, но не мог не заметить, что последние дни похитили у окрестностей осеннее очарование. Голые, лишенные листьев деревья и люди в плащах придавали улицам Нонстеда кладбищенскую атмосферу.

Дом Макинтайров произвел еще худшее впечатление. Это было строение, имитирующее викторианский стиль, с большими окнами, лужком, окруженным розовыми кустами и привлекательным вязом перед домом. Глядя на голое дерево и на криво припаркованный “нисан”, Натан не мог избавиться от впечатления, что в доме случилось что-то страшное. Что дом кричал о помощи.

Он неуверенно нажал на звонок и отступил на шаг, нервно потирая ладони. Почти тут же дверь открылась настежь.

– Чем могу помочь?

– Миссис Макинтайр? – пробормотал Натан. Перед ним стояла немолодая, не худая, но ухоженная и элегантная женщина, демонстрировавшая типичное для женщин умение выражать десятки эмоций языком тела. В том, как она уперла руки в бока и легко склонила голову, крылись одновременно любопытство и неудовольствие. Натан не сомневался, что десять-пятнадцать лет назад она могла стать предметом жестоких сражений.

– Да, это я, – сказала она. В голубых глазах появилось беспокойство. – Вы из полиции?

– Нет, нет. – Натан махнул рукой. – Я не из полиции. И не из СМИ. Меня зовут Натаниэль Маккарниш и… меня интересует то, что произошло с вашим мужем.

– Зачем? – Она застыла.

– С ним произошло что-то очень нехорошее. Что-то, что происходит нечасто, что-то, с чем не справятся не полиция, ни психотерапевт.

– Вы меня удивили. Уходите.

Она сделала движение, желая закрыть дверь, но Натан придержал дверь рукой.

– Я не хотел вас испугать, извините. У меня нет злых намерений, хочу разгадать эту загадку.

– Вы не отсюда, – жена агента по продаже недвижимости слегка прищурила глаза. – Издалека, из какого-то далекого города, наверняка большего, чем Нонстед. Почему вас интересуют наши проблемы?

– Интересуют. Когда-то я тоже потерял близкого человека. При похожих обстоятельствах.

– Вы ее нашли? – голос женщины немного дрожал.

– Нет. Я могу войти?

– Да, пожалуйста.

Через минут мы сидели в кожаных креслах в салоне дома Макинтайров и пили чай, о составе (и цене) которого Натан мог только догадываться. Он оценил взглядом помещение – картины, висящие на стене над лестницей, стильная эбеновая мебель и мраморный камин – и посмотрел на хозяйку, задумчиво всматривающуюся в огонь. Он хорошо рассмотрел чуть напухшие щеки и покрасневшие глаза. Рука, державшая чашку, едва заметно дрожала.

– Я уже вас вспомнила, – сказал женщина, не глядя на гостя. – Мой муж сдал вам тот дом над озером. Тот с котом. Говорил, что вы родовитый житель Нью-Йорка. Затем сказал, что в ыгрубиян. Мне кажется, что он ошибался в обоих случаях.

– Необязательно. – Натан безрадостно усмехнулся. – Опасаюсь, что вел себя черство во время нашего первого и, как позднее оказалось, последнего свидания.

– Я не удивлена, – вздохнула женщина и отложила чашку, будто бы та стала вдруг слишком тяжелой. – Томас в совершенстве владел искусством вести себя как идиот. Вы знаете, таковы требования его профессии. Хороший агент по продаже недвижимости должен соответствовать своим клиентам.

Натан придушил вопрос, который так и рвался с его губ, и тоже отложил чашку.

– Миссис Макинтайр, я уверен, что полиция задала вам массу вопросов, и возможно, вам они надоели. Я бы этому не удивился. Хотел все же попросить, чтобы мне вы сказали все, чего не сообщили полиции.

– Вы намекаете, что я утаиваю правду? – Ее глаза были проницательны.

– Нет. Я уверен, что вы сказали все, что было нужно. Но, возможно, есть что-то, чего полиции знать не обязательно. Того, что офицер полиции мог бы не понять.

– Не понимаю, что вы хотите сказать.

– Потому что нелегко об этом говорить. – Натан подошел к залитому дождем окну. Выдержать взгляд миссис Макинтайр оказалось одним из самых простых заданий. – Вы правы. Я из другого, большего города, и не принадлежу Нонстеду. Кроме того – а может именно поэтому – ощущаю, что происходит здесь нечто дикое, мрачное и загадочное, и очень опасное. Касается это многих людей, которые стесняются признаться в существовании проблемы даже себе, не говоря уже о представителях закона. Я уверен, что ваш муж был одним из таких людей. Я уверен, что он скрывал страшный секрет, который…который его дважды почти уничтожил.

Я не смотрю на миссис Макинтайр, но по дрожащему голосу знаю, что ее глаза полны слез.

– Что вы хотите знать?

– Что-нибудь. – Затем он сумел перебороть себя, и повернулся к женщине. – Какой-то нюанс, который поможет мне разгрызть этот орешек, тайну этого городка.

Женщина громко выдула нос, затем подтянула колени к подбородку и уставилась в пламя камина. Она сказала:

– Томас стал странно вести себя несколько месяцев назад. Он и раньше работал допоздна. Но всегда звонил после окончания визита последнего клиента, и предупреждал, что возвращается. Но постепенно время между его звонком и возвращением домой стало увеличиваться. Бывало, что задерживался на час, хотя самый дальний объект, которым он занимался, находится в 20 минутах езды. Возвращался задумчивый, мрачный, почти враждебный. Ел немного, не отвечал на вопросы. Ложился спать и тут же засыпал. Может…

Она вздрогнула.

– Иногда он был жесток ко мне. Нет, он меня никогда не бил. – Она спокойно смотрела в перепуганные глаза Натана. – Никогда. Но в определенный момент он забыл о нежности. Он превращался в зверя.

Ее бледные щеки заливает едва заметный румянец.

– Я заметила, что его ботинки часто в грязи, рубашки разорваны, иногда в волосах были иглы елей. Я спрашивала, зачем он ходит по лесу, но он не отвечал, только махал рукой. А однажды потратил 2 тысячи долларов на снаряжение для сурвивализма. Боже, чего там только не было. Спальник, палатка, GPS, переносная газовая плита, нож, по сравнению с которым тот из “Рембо” годиться только для чистки картошки… Я спросила, зачем ему все это, но он помрачнел и не ответил. Я перестала спрашивать.

Натан прикусил губу и опустил голову.

– Я могу задать вам…

– Меня зовут Ева. – Прервала его хозяйка.

– Послушайте, это прозвучит странно, но…

– Извини, но на этом этапе моей жизни слово “странный” звучит пусто.

– Он уходил по ночам. Вы находили грязь в постели? Хвою, мох?

– Стал ли он оборотнем? – Ева удивленно подняла брови. – Так, как в фильме с Николсоном? Нет. Ладно. Он исчезал на полночи за неделю до своего первого исчезновения, но вернулся в ботинках. Не было и крови под ногтями или чего-то в этом роде.

– Он при вас использовал слово “Отшельница”?

– Нет. – Ева хлебнула остывшего чаю и отложила кружку. – Нет, но это значения не имеет. Я росла в Нонстеде, и знаю, о чем речь. Сожженная проклятая хижина, которая ночью привлекает потерявшихся в лесу и пожирает вместе с рюкзаками. Успокойся.

– Нет, не могу, – отрезал Натан. – Можешь быть в этом уверена. Тут происходят странные вещи, по-настоящему непонятные, и мы ничего не можем исключить. Ни “Одиночества”. Ни НЛО.

– Не верю, что говорю об этом. – Женщина покачала головой.

– Я тоже, – поджал губы писатель. – Послушайте, ваш муж писал дневник? Блог может быть? А может, любил какой-то форум или имел страницу в социальной сети?

– Не знаю. – Ева колебалась. Я старомодна, и держусь в отдалении от компьютеров.

– Может, посмотрим?

– Давай.

* * *

Кабинет Томаса Макинтайра удивил его опрятностью и упорядоченностью. Глядя на ровные ряды папок, компьютер с клавиатурой, прикрытой белой накидкой, корзинку с дюжиной идеально заточенных карандашей, Натан неожиданно понял, что агент по торговле недвижимостью – человек невероятно хорошо организованный и педантичный. Он взял в руки одну из папок. Все условия съема и счета находились в собственных папочках, разделенные на секции, которые были подписаны разными цветами. Это был холодный, нечеловеческий порядок, и Натан постарался побыстрее вернуть том на полку.

И тут он увидел за окном лес. Насколько он ориентировался в местной топографии, это был тот самый лес, в котором скрывалась “Отшельница”.

Он вздрогнул и быстро сел за компьютер. Тот пискнул раз-второй, потом включился вентилятор, а на экране появились первые команды операционной системы. Через минуту Натан смотрел на аскетический серо-голубой экран с десятком иконок. Кроме значков офисных или бухгалтерских программ, был интернет обозреватель и иконка электронной почты.

Почта, если не считать спама, было исключительно служебной. В кэше интернет-обозревателя были 6 страниц. Все они были связаны со служебной деятельностью хозяина. Просмотрев “фавориты”, Натан с возрастающим удивлением понял, что агент использовал компьютер только для работы. Его не было на “фэйсбуке” или в “твиттере”, а текстовый редактор открывали только затем, чтобы написать официальное письмо. И папка “Документы” не давала никаких поводов подозревать, что могло быть иначе.

– Черт, был ли он киборгом? – пробормотал писатель.

– Нет, – ответила Ева.

Его так захватил поиск, что Натан не заметил, как в комнату вошла хозяйка. Он развернулся на компьютерном кресле, готовый извиниться, но слова застыли у него на губах. Лицо Евы было мертвенно-бледным, а глаза – пустыми. Она всматривалась в лес, будто жена в погребальный костер своего мужа.

– Он усталый, но хороший человек, – сказала Ева сухим тоном. – Человек, которого коснулось непонятное проклятие. Только что позвонили из больницы в Моррисона, – добавила она. – Они не могут его разбудить.

* * *

Дождь продолжал идти. Наверное, мир не мог наплакаться.

Они сидели втроем в кухне Анны – задумчивый Натан, крутивший в пальцах чашку с остывшим кофе, Скиннер, качающийся на наклоненном назад стуле, и хозяйка, руки которой были сложены в молитвенном жесте. Сидели и молчали.

– Ничего, – вдруг сказал Натан. – Никаких следов. Что-то случилось с этим человеком, не оставив никаких следов.

– Нет в этом ничего удивительного, – буркнул Скиннер. – Мой старик не вел дневника, а все знали, что до него добралась “Отшельница”.

Натан отхлебнул холодный кофе, скривился и поставил чашку на стол.

– Послушай. – Он повернулся к лесорубу. – Дочь Анны говорила с демоном, который спас ее от педофила. Оуэн стал жертвой черного пса. Пастор Рансберг по телефону говорит с Дьяволом. Не преувеличиваешь ли ты силу этой твоей “Отшельницы”?

– Не знаю, – пожал плечами Скиннер. – “Отшельница” была всегда, и всегда тут творилось зло. Знаю, ее пытались уничтожить, но никому не удалось. Торчит там, в гуще леса, и посмеивается с нас. – Его палец указал в сторону невидимого из этой комнаты леса, и Натан ощутил холодок, пробежавший по спине.

– Сам не знаю, Скиннер, – сказал он тихо. – Макинтайр не оставил ни малейшего намека, но что-то должно его связывать с тем местом. Я считаю, что это одна из форм безумия, охватившего этот город.

Анна с громким шуршанием отодвинула стул и подошла к окну. Закрыла шторы.

– Бывает у вас ощущение, что вы ничего, просто ничего не знаете о людях вокруг? – спросила она тихим голосом. – Временами смотрю на дома, стоящие на этой улице и задаю себе вопрос, кто эти люди, живущие в них. Знаю их имена и фамилии, знаю, чем занимаются, учу их детей, но… Но не знаю, кто они на самом деле. И каждый раз, когда понимаю это, охватывает меня ужас.

– Как в “Готовых на все”, – пробормотал Скиннер.

– Ты что-то еще делаешь, кроме просмотра телевизора? – ехидно спросил Натан.

– Нет, ничего. Даже в клозете установил телевизор, чтобы не…

– Когда-то я вела вечерние уроки французского, – продолжила Анна, не обращая внимания на их обмен любезностями. – В группе были пять человек. Приходили охотно, с энтузиазмом, задавали много вопросов. Со временем лучше узнали друг друга, иногда шутили. Обычная, самая обычная группа по изучению иностранного языка. Через несколько недель я знала предпочтения и хобби своих учеников, знала, какие делают ошибки, какие у них проблемы, что надо лучше проработать, и какая тема им понравится. Все время пыталась пробиться сквозь улыбающиеся маски изучающих иностранный язык.

“Кто вы на самом деле?” – спрашивала про себя, когда смотрела, как они склоняются над упражнениями. “Что у вас внутри? Может, кто-то из вам безумец? Может, бьет жену или обманывает мужа? Может, планирует преступление?” На определенном этапе это все очень беспокоило меня. Тогда попросила, чтобы в рамках домашнего задания написали сочинение Qu’est-ce qui ne va pas?

– Что не так. – Натан слегка усмехнулся.

Анна окаменела.

– Ты знаешь французский?

– Да. В студенческие годы бродяжничал по Франции.

– В таком случае, дам тебе кое-что почитать. – Она встала и подошла к буфету, откуда достала несколько листов бумаги.

– Это те самые сочинения. Тебе будет, над чем подумать.

– Зачем мне это читать? – Натан колебался.

– Потому что мрачные тайны разъедают этот город как рак. – Анна сжала кулаки. – Каждый делает вид, что дела идут лучше некуда, каждый, включая меня. – Она смотрела прямо на Натана. – Извиняюсь, что тогда от тебя избавилась. Ты был прав, я пробовала обмануть себя, прикидываясь, что мир вернулся к норме, а ты… А ты напомнил мне, что все совсем иначе. Это меня очень раздосадовало.

– Без проблем. – Махнул рукой писатель.

– Суть в том, что проблема есть. Сколько времени пройдет, прежде чем кто-то, – она махнула в сторону домов, стоящих дальше по улице, – возьмет ружье и начнет охоту на людей, потому что так ему скажет голос в голове?

– Это просто. – Пожал плечами Скиннер. – Надо смешать немного взрывчатых веществ, подложить под “Отшельницу” и высадить ее в воздух. А потом старательно прочесать местность. Если хижина восстановиться, может, мы сумеем понять, как это происходит.

– Пусть это будет наш “план Б”, ладно? – Устало попросил Натан. – Но в одном, Скиннер, я с тобой согласен полностью. Мы не знаем, как далеко распространилось это безумие, но у него наверняка один источник. Чем больше информации мы соберем, тем легче будет его отыскать.

– Как ты планируешь собрать информацию, если в этом городе никто никому ничего не говорит? – спросила Анна.

– Есть способ, – усмехнулся Натан и достал телефон.

* * *

Дозвонился он только поздним вечером, когда сидел на своем диване и читал четвертое сочинение по французскому.

– Дартсуорт? – спросил он и потер щеку, теплую от выпитого алкоголя и огня из камина. – Джимми. Это ты.

– Д-да. Кто это?

Голос агента был непривычный, в нем ощущались эмоции, которых Натан не мог назвать. Неуверенность? Ошеломление? Возможно, испуг? Дартсуорт принадлежал к наиболее крикливым людям, которых Натан встречал в жизни, и никогда писатель не видел его подавленным или притихшим.

– Это я, Натаниэль Маккарниш. Ты меня хорошо слышишь?

– О, Натан, супер, чудесно. – Дартсуорт с усилием пытался имитировать свой обычный способ общения, но это звучало как самопародия. – Знаешь, я не думал, что наша случайная встреча…

– Это не была случайная встреча, – прервал его Натан. – Попробую угадать. Ты пошел в фирму по перевозкам, которая перевозила мои вещи из квартиры в Нью-Йорке, подтвердил свою просьбу несколькими банкнотами, и случайно добрался до Нонстеда? Боже, Дартсуорт, я всегда считал тебя скользким типом, но…

В трубке раздался тихий стон.

– Дартсуорт, ты там? Что происходит? Ты что, на унитазе? Или ширяешься?

– Нет, ничего. Знаешь, отлично, что позвонил…

– Знаю. Ты все еще в окрестностях Нонстеда?

– Да, твою мать, я тут. Задержался в Моррисоне.

– Ты сумеешь организовать авторскую встречу?

– Здесь? В этой глухомани? Зачем?

– Потому что каждое путешествие начинается с первого шага.

– Ага.

Наступила тишина. Казалось, Дарнсуорт старался понять смысл таинственного замечания писателя.

– Ладно. Дай мне один день. Я должен осмотреться. Бывай.

Последние фразы звучали почти нормально. Натан задумался, отложил телефон на стул, и задал себе вопрос, с начала разговора был ли его агент сам собой?

– Сам уже не знаю, – сказал он Кошмаре, которая дремала на каминной полке. – Может у меня уже что-то с головой, и начинаю выдумывать.

Кошка даже не приоткрыла глаз.

– А может, это все сочинения? – прошептал Натан, глядя на помятые листки. Один из учеников – некий Бред Йохансен, из контекста выходило, что он управляет аптекой – очень неправильным французским описал коллегу по работе, который заражает его невезением. Второй, Дэвид Керри, делал меньше ошибок, но не придерживался правил французского синтаксиса и использовал англицизмы, что делало его сочинение трудным для восприятия. Но Натан понял, что этот человек панически боится открыть одно из окон в своем доме. Боится, потому что снаружи подстерегает La Courabou.

– Что это, черт возьми, значит? – Натан отложил листок. Перед ним оказалось третье, лучшее сочинение. Девушка, подписавшаяся Альбертина, хорошим старательным языком описала старичка, который азартно читает местные газеты, особенно petite annonce, и предсказывает по ним будущее. Очень мрачное будущее.

– Petite annonce, – пробурчал писатель и полез за словарем. – Мелкие объявления. Твою мать…

Он вздохнул, поставил пустой бокал из-под мартини, и нетвердым шагом подошел к башенке, установленной среди книг. Порылся в дисках, затем нажал пару кнопок, и неожиданно зашумело радио.

– … которые включили дворники, с пламенным приветом, – прокричал комментатор. – Чертова дождевая ночь, правда? К тому же из Мэна идет к нам буря. О, тут будет, будет. Не переживайте, ди-джей Алекс с вами, а его радиоволны даже “Катрина” не разгонит (ураган “Катрина” – самый разрушительный ураган в истории США, примечание переводчика). Специально для вас – классика из классики.

Из динамиков донеслись первые такты “Riders on the Storm” группы The Doors. Натан, крутивший в руках диск Type O Negative, отложил его, и сел, вслушиваясь в гипнотический ритм композиции. Кошмара перевернулась на другую сторону, в камине выстрелило полено. За окном небо разразилось ливнем. Среди деревьев пробежало какое-то животное. На экране лэптопа появилось сообщение о получении почты.

“Да. Слушал”, – написал Маггор.

* * *

Маска написал:

Привет, я тут новичок. Рад, что попал на форум, потому что не дает мне покоя одно дело, и я сам с ним не справлюсь. Мог бы пойти к терапевту – наверное, так и надо бы сделать – но у меня нет ни малейшего желания лежать на кушетке у какого-то бородатого козла с профессорским званием и рассказывать ему о своей личной жизни. К черту. Предпочитаю ваше общество. Вижу, что пишете здесь о необычных делах, и никто никого не дергает. Надеюсь, что и меня пощадите.

Я гетеро. На сто процентов гетеро. Наверное, есть на этом форуме люди, которые скривятся и сразу определят меня как е…ря-самохвала, но я переспал с десятками разных женщин. Я не знаменитость, но знаю нужных людей, и бываю на вечеринках действительно влиятельных людей, а там крутится много девчонок.

Я люблю секс. Люблю дикий секс без ограничений, обязательств, обедов, завтраков, чищенья зубов перед и ласковых объятий после. У меня есть идеал красоты, два-три секс-символа, несколько любимых позиций, и целый список вещей, которые сводят меня с ума. В девушках, обратите внимание. Все время пишу о них.

Поэтому не могу понять, откуда у меня берутся мысли. Что все это липа. Что во мне дремлет гей. Что все мысли о девчонках – только попытка заглушить свои настоящие потребности.

Мысли эти появились давно, может даже с полгода назад. Поначалу я мог легко от них избавиться, но со временем они становились все докучливее. Преследуют меня, дразнят, не позволяют наслаждаться жизнью. На последней вечеринке снял какую-то женщину, и в ее спальне повел себя как идиот. Не хочу этого припоминать.

Что со мной? Что я могу сделать?

Дэйзи написала:

Не сопротивляйся. Это бессмысленно. Кончится тем, что замкнешься в себе и начнешь себя отравлять. Ни к чему хорошему это не приведет. Посмотри на это дело с другой стороны.

Может быть ты был счастлив, но, может, только прикидывался. Поэкспериментируй – знаешь, о чем я говорю. Это будет ответом на те странные мысли. После этого будешь уверен.

Счастливо!

Маггор пишет:

Не ломайся, маска. Дейзи права. Но она только говорить умеет. Я тебе помогу.