Текст книги "Городок Нонстед"

Автор книги: Марцин Мортка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Марцин Мортка
Городок Нонстед

Marcin Mortka

Miasteczko Nonstead

Fabryka Slow, 2012

Навязываемый поп-культурой образ Дьявола или демона такой гротескный, что его нельзя воспринимать всерьез. Интересно, кто-нибудь отдает себе отчет, что обычные дьяволы и демоны выглядят совсем иначе, чем нам кажется. И, что намного хуже, они давно живут среди нас.

Аноним

1

Стук становился все громче. Затем Натан почувствовал дрожание в рулевой колонке. Только тогда он понял.

– Черт побери, – процедил он сквозь зубы и съехал на обочину. Затем выключил двигатель. Чмокнули открывающиеся двери, стукнули об асфальт подошвы тяжелых ботинок. Натан присел возле правого переднего колеса, потрогал дряблую, сморщенную резину. Он смиренно поднялся и нервно закурил. Резкий запах дыма смешался со свежим дыханием леса. Натан неприязненно осмотрел черные стволы сосен, уносящиеся к серому небу, и едва заметные темные пятна, снующие между ними, как призраки, затем оглянулся на дорогу. Перед поворотом стоял знак “Нонстед – 6 миль”.

– Проехал 200 миль из Нью-Йорка, и на финишной прямой лопнула эта чертова шина. – Натан глубоко затянулся, а затем со злобой растоптал сигарету. – Среди глухого леса!

Последние слова он почти выкрикнул, но их проигнорировал и мокрый лес, и голубой “ранглер”, неподвижный, как умерший конь.

Натан выругался еще раз и открыл багажник, чтобы среди сумок и коробок отыскать домкрат. Сам он никогда не менял колес, но видел, как это делается много раз. По крайней мере, достаточно для того, чтобы понимать – домкрат для этого необходим.

– И колесо, – пробормотал он под нос. – Твою мать, есть ли в этой машине запасное колесо?

Прошла минута, прежде чем он вспомнил об округлой выпуклости на задних дверях. Мужчина возобновил поиски домкрата, но вдруг его внимание привлек резкий звук, донесшийся из салона.

Радио. Включилось радио.

– Что такое? – Натан резко сунул руку в карман куртки, куда по старой привычке положил ключи от машины. Он ничего не понимал в машинах – не имел ни малейшего понятия, но точно знал, что если вынуть ключи, машина не заведется.

Видимо, в лесу в шести милях от Нонстеда радио подчинялось другим законам.

– … не полностью просранный день? – Слова прорвались через шумовое заграждение. Какой-то ди-джей нервно трещал, будто бы боялся, что не успеет всего сообщить своим слушателям. – Нам всем повезло… очень повезло, что… такой чудесный, как Нонстед с его…

Натан будто окаменел. Он старался дышать как можно тише, опасаясь, что любой звук может прервать этот странный, непонятный разговор. Парень понимал, что это очень важно, а по его плечам бежали мурашки.

– Тебе нужна помощь?

Натан выпрямился так резко, что ударился головой о крышку багажника. Повернулся – его сердце было готово выскочить из груди. Сначала он подумал, что человек, стоящий перед ним, появился из ниоткуда. Вспомнилась история о НЛО – окутанный мраком глухой лес, хаотическая работа радиоволн, специфические пришельцы. Но затем он увидел старенький “форд мустанг” на обочине дороги.

Незнакомец был довольно высок, одет в грязноватый комбинезон, потертую фланелевую рубашку с закатанными рукавами и бейсболку с надписью “Cat”.

“На пришельца вроде непохож”, – Натан пытался шуткой поднять настроение, и неожиданно это сработало.

– Помощь нужна? – спросил несостоявшийся пришелец.

– Д-да, – пробормотал Натан. – Наверное. Лопнуло колесо, и я искал…Это не моя машина и…

– Понимаю, – незнакомец подошел и уверенно достал запасное колесо из его укрытия на задних дверях. Он вернулся к “мустангу”, открыл багажник, достал домкрат и ключ. Не говоря ни слова, мужчина снял колпак, надел ключ на гайку, пинком заставил его двигаться. То же проделал с остальными. Затем “пришелец” установил домкрат и стал приподымать автомобиль. “Ранглер” послушно приподымался.

“Пришелец” работал тихо, с непонятным ожесточением. Натан посмотрел на его мощные предплечья, грязные ладони и ногти, на штаны, мокрые на коленях, и неожиданно почувствовал смущение. Он снял элегантную черную кожаную куртку, бросил ее на заднее сиденье, присел рядом с мужчиной, утешившись, что замарал дорогущие джинсы.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Натан.

– Нет, – ответил незнакомец. – Это работа для одного.

– Слушай, я благодарен, что ты остановился, – пробормотал Натан, понимая неудобство ситуации, – я никогда не попадал в подобное положение…

– Бывает, – незнакомец решил, что поднял “ранглер” достаточно высоко, приблизился к колесу и стал вынимать гайки. – Нигде не сказано, что надо уметь все. Могу поспорить, что не справился бы ни с одним из дел, которыми ты занимаешься в Нью-Йорке.

– Откуда ты знаешь, что я из Нью-Йорка? – удивился Натан.

– Если ты хотел это скрыть, надо было открутить номерные знаки, – в голосе мужчины впервые послышалась веселость.

Он вынул последнюю гайку. Незнакомец взялся за колесо и снял его без видимых усилий, отложил его в сторону и пошел за запаской.

– Куда едешь? – спросил он, ставя колесо на место.

– Сюда, – ответил Натан.

– В Нонстед? – удивился незнакомец. Снял бейсболку, вытер лоб – у него были светлые, слегка вьющиеся волосы. Затем надел кепку обратно.

– Наверное, это звучит странно. – Натан покусывал губы. – Молодой городской парень, нафаршированный, в нормальной тачке, никогда не съезжавший с главной дороги, в куртке из магазина “Харлей”, с кризисом среднего возраста, покидает Нью-Йорк и едет в…

– Дыру? – прервал его мужчина. Ключ мелькал в его руках.

– Нет, не хотел тебя обидеть. Я уже был когда-то в Нонстед и понимаю, что…

– Оставь, – мужик махнул рукой. – Мне плевать на то, что ты думаешь о Нонстеде и что тебя сюда привело. Это дыра. Но здесь живут… Какое это имеет значение. Так говоришь, ты здесь был когда-то?

– Да. Проездом. С девушкой останавливались в мотеле “Рэйлис”.

– “Рэйлис”, – усмехнулся мужчина. – Это было уже давно. И вернулся. Интересно.

– Что же в этом такого интересного? – Натан прищурился.

– Ничего. Совсем ничего. У тебя много вещей в багажнике. Хочешь у нас остаться?

– Слушай. Не то, чтобы это был секрет, но я не понимаю, зачем эти вопросы?

– Просто. Интересно, – незнакомец прикрутил колесо, – в таких местах редко встретишь чужих. Вот черт. Забыл представиться. Скиннер.

Протянул сильную ладонь. Натан сжал ее как можно сильнее.

– Уэйн, – сказал он. – Уэйн Уобсон.

* * *

Он ожидал, что городок будет выглядеть точно так же, как несколько лет назад, когда он заезжал сюда с Фионой. И первое впечатление это ожидание подтвердило. Забегаловка с большой стоянкой для грузовиков, в которой они просадили целое состояние на музыкальный автомат. В автомастерской та самая ржавая бензоколонка, поставленная еще во времена великого кризиса, и которую Фиона по пьяни пыталась включить. Белый дом среди деревьев, который они так и не смогли найти, запутавшись в тропках и занявшись любовью под огромным ясенем. Небольшой супермаркет, в котором они покупали пиво и бутерброды с мясом. Деревянный мост, на котором целовались под дождем.

А затем появились первые отличия, словно черные пятна вымаранные ручкой на старой фотографии.

Например, “Рэйлис”.

Натан не поверил своим глазам. Он заехал на бетонированную стоянку, теперь потрескавшуюся и поросшую травой, резко затянул ручник и долго всматривался в висящую на одной завесе дверь, увенчанную разбитой неоновой вывеской. Окно приема было заделано деревянной плитой. Краска на стенах облезла, окна были выбиты. Натан подумал, что какая-то могущественная сила высосала из мотеля остатки жизни, цвета, эмоции и оставила только пустую и никому не нужную оболочку.

Из темного проема, который вел в номер шесть, показалась собачья морда, всклоченная и отощавшая. Что-то было в глазах пса – предостерегающе злое и неприязненное – что заставило Натана снять машину с тормоза и направиться к главной дороге. И вдруг зазвонил телефон.

Телефон?

– Ах, ты… Куда я его… – Натан похлопал по карману и только потом понял, что оставил телефон в куртке, которая лежала на заднем сидении. Он повернулся, чтобы ее достать.

Пронзительный писк. Удар. Шипение наполняющихся подушек безопасности.

– Твою мать! – завопил Натан. Одна из подушек лопнула с оглушительным треском и обожгла его руку. Мужчина не обратил на это внимания. Выбрался из машины и увидел старый, облезлый “плимут”. Буфер “ранглера” впился в него, разбил фару. Женщина не могла выйти из потрепанной машины.

Натан мигом подскочил к машине, открыл дверь и вытащил женщину, не обращая внимания на ее крики.

– С вами все в порядке? – ошеломленно выкрикнул он. – Лучше отойдем…

– Или что? – Женщина вырвала локоть из его рук. – Парень, что у тебя с головой? Ты смотрел слишком много фильмов, или что?

– Что? – Натан мигнул. В широко раскрытых глазах женщины был не испуг, а быстро кристаллизующаяся злость. Он инстинктивно отступил на шаг. – Я очень извиняюсь. Зазвонил телефон, я даже на дорогу не посмотрел. Правда…

– Ладно, ладно, – женщина махнула рукой и сдула прядь волос со лба. – Не будем разводить бардака. Ничего не случилось.

– Если вы хотите позвонить в полицию…

– Я же сказала, что не хочу бардака. Я тороплюсь, а эти подонки… – В ее голосе неожиданно появился яд. Она нахмурила брови.

– Я уже вас где-то встречала? – спросила женщина.

Натан уже пришел в себя настолько, что смог сосредоточиться и рассмотреть собеседницу – небольшие морщинки вокруг подкрашенных глаз, седые пряди в развевающихся волосах, серая кожа. Вопрос вывел его из задумчивости.

– Думаю, нет, – сухо сказал он и полез во внутренний карман, откуда достал визитку. – Возьмите. Наверно, вам понадобится при встрече со страховым агентом. Пусть оценит ущерб и перезвонит. А оплатим все из моей страховки.

– Хорошо, – сказал она. На руке, взявшей визитку, были обгрызенные ногти. – Хорошо. Можешь сделать для меня еще кое-что, мистер эээ… Уобсон.

– Конечно.

– Убери это пугало. Мне надо ехать.

* * *

Маклер выглядел именно так, как и представлял Натан. Был малопривлекательным одутловатым мужчиной с увеличивающейся лысиной, пробующим укрыть разочарование и усталость от жизни за профессиональной улыбкой и большим количеством одеколона. Когда-то Натан пренебрегал подобными людьми, сейчас – им завидовал.

Агент стоял возле дома и говорил по мобильному. При виде подъезжающего “ранглера” он прервал разговор и сунул аппарат в карман дорогого пиджака, после этого пошел к Натану с протянутой ладонью.

– Приятно познакомиться, мистер Уобсон, – он буквально расцвел, когда Натан выбрался из машины. – Я Томас Макинтайр. Приветствую вас в Нонстиде. Прошу извинить, что беспокоил вас звонками, но должен был убедиться, что вы приедете. Бывают такие сорвиголовы. Ну, вы знаете.

– Не знаю, – буркнул Натан, пожимая руку, мягкую и потную, как он и ожидал. Не понимая почему, решил сыграть роль надутого городского жлоба. – Перейдем к конкретике.

– Конечно. – Макинтайр потер ладони. Жест настолько же стереотипный, как и противный. – Позволю себе сказать пару слов об истории этого дома. Вот…

– В этом нет нужды. – Натан смотрел на трапециевидную громадину. Солнце опускалось все ниже, и дом уже скрылся в тени. – Я видел снимки в интернете, читал описание, знаю все. Подпишем контракт и выбросим это из головы.

– Ну, да, конечно, конечно. – Макинтайр провел его на лужайку перед домом. Натан скривился и закурил. – Здесь у вас будет тишина и спокойствие. – Он нажал на выключатель и деревянную веранду залил желтый свет лампы, висящей над дверями. По стенам побежали тени, мрачные и пугающие. Макинтайр достал связку ключей и стал искать нужный. – Бывает, что молодежь приезжает на озеро, – он махнул рукой в сторону озерной глади, поблескивающей между деревьями, – но не остается здесь надолго. Вот и нужный ключ.

– Благодарение Богу, – пробормотал Натан, которого мало интересовала болтовня маклера.

Макинтайр открыл двери.

– Прошу, входите.

В доме плохое настроение улетучилось. Доски скрипели под ботинками Натана, его окружал легкий запах дерева. Посмотрел маленькую кухоньку, прошел по коридорчику и оказался в неожиданно большом салоне. По стенам тянулись книжные полки. В правой стене был камин, левая была поделена лестницей. Через застекленную стену открывался вид на озеро, сейчас утонувшее в полумраке. Все было как на фотографиях в интернете – стильный камин, даже кресло с раскинутой перед ним шкурой оленя.

Натан глубоко вдохнул.

– Этот дом продается? – неожиданно спросил он.

Макинтайр замигал.

– Что же, мы все можем обсудить, – начал он с поддельным энтузиазмом, за которым скрывалась неуверенность.

– Ладно, неважно. Сейчас неважно, – сказал Натан. – Давайте договор. Заплачу за три месяца авансом, а там посмотрим.

– Да, да. Знаете, зима здесь достаточно мягкая, но некоторым клиентам не нравится, что надо топить дровами. Паровой котел был бы решением проблем, и если бы…

– Может, заплатить наличными?

– Наличные? – Макинтайр снова замигал. – За три месяца авансом. Это значительная сумма. А правда в том, что…

– Не бойтесь, – Натан слегка скривил губы, – я не киллер и не мафиози. Со мной проблем не будет. Есть определенные обстоятельства, из-за которых я не хочу называть номер счета.

“И личных данных”, – читалось в глазах колеблющегося агента.

– Понимаю, что оборот налички делает необходимым внесение некой платы за неудобства, – продолжил Натан. – Я к этому готов.

Он заметил алчный блеск в глазах агента, который вытеснил остатки неуверенности.

Через 20 минут завелся мотор “нисана” и агент поехал в сторону главной дороги. Натан сбежал по дребезжащим деревянным ступеням и открыл задние двери “ранглера”, чтобы достать две большие сумки. Когда он возвращался в дом, последние лучики заходящего солнца поблескивали между деревьями. Дом выглядел чарующе, и Натан непроизвольно улыбнулся. Затем увидел небольшого кота на карнизе и улыбнулся еще раз.

Вдруг зазвонил телефон.

– Слушаю, – сказал он, не глядя на экран.

– Добрый вечер, это Анна Крэйг, – сказал женский голос.

– Кто?

– Анна Крэйг. Я тебе не представилась. Мы столкнулись сегодня.

– А, – он почувствовал, как хорошее настроение испаряется. – Звоните по вопросу полиса:

– Что? Да, о полисах. Ну, в общем. Врать не умею. Можем поговорить о полисах, если ты этого хочешь. Но я звоню по другому поводу.

– А по какому?

– Я должна с тобой поговорить.

– О чем, я бы хотел знать?

– Мне кажется, что ты можешь мне помочь. А если не мне, то моей дочери…

– Извините, но это какая-то оши…

– Ошибки нет. Я знаю, кто ты на самом деле.

* * *

Не помню, когда именно это началось, серьезно. Наверное, тогда, когда ушел от жены.

Нам не суждено было доработаться, и мы знали это с самого начала. Мы были приговорены к обычной провинциальной жизни без особых шансов.

Дефект зрения и подозрения на сахарный диабет исключили службу во Вьетнаме. К моему облегчению, впрочем. Не было шансов получить наследство от богатого дядюшки, а дом отобрал банк вскоре после смерти отца. Оказалось, что бедолага и так слишком затянул с выплатами по ипотеке. Я не играл в бейсбол, и не имел других талантов в сфере бизнеса, у меня не было политических связей, а значит, я не мог стать кем-то значимым в родном городке.

Даже хотел стать полицейским, но это также не обеспечивало уважения. Не люблю конфликтов, а это препятствует карьерному росту копа.

Мою жену звали Элизабет. Красивое, породистое имя на вырост, прикрепленное к робкой невыразительной девушке с плохими волосами и худым лицом, первой и единственной, кто переспал со мной на этом автомобильном сидении.

Мы подходили один другому.

Не смелая, не умеющая сконцентрироваться, не умеющая поговорить на любую тему, с трудом окончившая колледж. Первые три года брака ждали, пока окочурится ее мать и оставит нам жилье.

Факт, тогда мы еще старались. Я бросил работу кладовщика в “Мэддис”, недолго работал в сталепрокатном у старого Джеффри, а в выходные продавал лежаки и мороженое.

Пробовал стать кем-то более значительным. После долгожданной смерти мамочки пробовал еще активнее. Но вскоре выяснил, что исчерпал все возможности, которые предоставляла мне судьба. Работа Элизабет была обычной, постоянной и вызывающей разочарование, как журнал “Голос Нонстед”. Только через три года смирился. Затем мне стало плевать. На все.

В моем “додже” испортилась коробка передач. Я не стал ремонтировать, не хотелось. Не продавал лежаки, вернулся в “Мэддис”, потому что там было меньше работы. Мне и вправду ничего не хотелось. И чем меньше мне хотелось, тем больше бесновалась Элизабет. Из-за сокращения штатов ее уволили с должности секретарши в школе, другой работы она не нашла. Заполняла свое время телевизором, едой и вымещением озлобленности на жизнь на мне. Из какого-то сериала она почерпнула мысль, что по пятницам нужно устраивать мне скандалы, а после этого отправлять спать на диван. Я соглашался. Почему бы и нет? На диване мне было удобнее. Я не должен был идти купаться, что в этот период делал только для поддержания спокойствия в доме. Никто мне не рвал душу жалобами до глубокой ночи, и при этом я мог посмотреть телевизор. Мог даже усилить звук так, чтобы он заглушил всхлипывания из спальни. А когда я засыпал…

Что же, мне казалось, что ангелы-хранители заботятся о потерянных сиротах этого мира, Святой Николай об убогих. И они время от времени делали мне маленькие подарочки, чтобы подсластить пилюлю. У нас было большое окно в салоне. И временами, когда над Нонстедом не было туч, я засыпал, уставившись на мигающие грустные звезды. Бывало, что перед тем как заснуть, меня посещало какое-то видение, такое яркое и цветистое, что его трудно ухватить и понять. Бывало, что во сне появлялось улыбчивое лицо девушки, которую я повстречал днем ранее.

Наверное, тогда я начал мечтать по-настоящему. Хотя никогда, никогда-никогда, не поверил бы, что благодаря этому сумею все изменить.

2

Тысячи мыслей роились в голове Натана, пока он ехал по указанному адресу. С наступлением темноты пробудился ветер, и опавшие листья мелькали в свете фар, как испуганные зверьки.

– Что она может от меня хотеть? – повторял он раз за разом, с трудом сосредотачиваясь на дороге. Если бы не предыдущее посещение Нонстеда, никогда бы не нашел ее дом. Повернул на перекрестке налево, проехал мимо школы и припарковался у не работающей уже аптеки. Дом Анны Крэйг был на другой стороне улице. Он был окружен тем самым белым забором, с тем самым идиотским садовым гномиком, над которым они посмеялись с Фионой. Сейчас они уже не казались Натану настолько смешными, тем более, что в доме Анны свет зажжен не был. Только с правой стороны стену освещал уличный фонарь.

Натан затушил сигарету в переполненной пепельнице и вышел из автомобиля. Он нажал звонок возле калитки.

Довольно долго ничего не происходило. Дом был погружен в тишину. Гном грозно смотрел на непрошеного гостя. Ветер шуршал полиэтиленом.

Дверь открылась в тот момент, когда Натан собирался уходить.

– Входи, – почти прошептала она. Сейчас она выглядела еще больше возмущенной и возбужденной, чем днем.

Он прошел через двор и взбежал по ступенькам.

– Соблюдай тишину, – прошептала она. – Ванесса уже спит. Входи.

Он вошел, хотя и намеревался закончить разговор прямо на пороге.

– Сними куртку, – тихо сказала она, даже не обернувшись. – Бряцаешь, как ковбой.

Он снял, как можно тише.

Через минуту он сидел у стола в уютной старомодной кухне, освещенной единственной лампочкой над умывальником. Через окно видел затылок пластикового гнома и кусты. Анна бесшумно подошла к раковине и набрала воды в чайник.

– Попьешь чего-то? – шепотом спросила хозяйка.

– Я хотел бы знать, о чем пойдет речь.

– Посмотри распечатки на столе.

Натан нехотя взял первый лист. Распечатка статьи из интернета с черно-белым снимком, на котором он сидел за столом, заваленном книгами. Он был едва виден среди любителей автографов. Заголовок статьи: “Натаниэль Маккарниш показывает великим их место”. Дальше читать ему не было необходимости.

Он тяжело вздохнул и отложил статью. После это скрестил руки и посмотрел на Анну. Она заваривала чай.

– Жасминовый, – она поставила перед гостем кружку с горячим ароматным напитком. При освещении лампой дневного света ее глаза выглядели еще бледнее. – Единственное, что я еще могу пить. У меня желудок испорчен неумеренным потреблением кофе.

– Миссис Крэйг, я действительно…

– Достаточно будет Анна, – прервала она его. – Не беспокойтесь, мистер Маккарниш. Я не поклонница вашего таланта. По правде, не читала твоих книг, но систематически слежу за происходящим в американской литературе. Я сразу поняла, что откуда-то тебя знаю…

– Меня зовут Натан.

– Ладно. Сразу поняла, что тебя знаю. Не обманула меня ни новая прическа, которая тебе, кстати, совсем не идет, ни твой акцент. Говоришь как родовитый житель Нью-Йорка, но что-то не сходится. Слышится английский. Ты ведь из Англии?

– Ну, – пробормотал писатель, сильно разочарованный.

– Не переживай, мало кто заподозрит, – усмехнулась Анна. – У меня была… Ну, возможность достаточно хорошо изучить британский диалект. Слишком хорошо. – Ее взгляд скользнул по снимку в рамке. Натан посмотрел в том же направлении, но увидел только пятна, которые скрывали людей. Снаружи снова начался ветер, опавшие листья зашуршали на парапете. Анна подпрыгнула от неожиданности.

– Ладно, – Натан поудобнее устроился в кресле. – Да, меня зовут Натан Маккарниш и я писатель. Если автора одной книги можно назвать писателем.

– Что за скромность? – криво усмехнулась хозяйка. – “Шепоты” вызвали больше суеты, чем “Над пропастью во ржи”.

– Да, – Натан надул губы. – И принесли неплохие деньги. Знаешь, если ищешь способ вытянуть из меня немного…

– Перестань, я тебе говорила, что смотришь слишком много фильмов. – Она взяла в руки распечатки.

– Ну тогда в чем речь? Автограф?

– Перестань балаболить и послушай: “Неправдоподобная чувствительность и проницательность, с которой Маккарниш выписывает своих героев, позволяют допустить, что для своего дебютного романа он провел солидные исследования, не только психологические, но и парапсихологические”. А вот еще: “Если мы назовем Стивена Кинга специалистом по городским легендам, то Натаниэль Маккарниш без сомнения заслуживает звание мастера среди лирических художников. Тон знатока, с которым он сплетает повествование, убеждает читателя, что Натан Маккарниш как минимум доктор страхологии…”

– Ради Бога, скажи мне в конце концов. В чем дело.

– Ты слышал? – Анна неожиданно застыла, а затем схватила его за руку. – Слышал?

– Что?

– Тихо! Слушай!

Натан сосредоточился. Ему показалось, что сверху доносится тихий стук. Потом он раздался снова.

– Слышал? – в голосе женщины появились нездоровое оживление и испуг.

– Да слышал что-то. Как ветер… – ответил мужчина, не зная, почему он шепчет.

– Это не ветер. Пошли наверх. Только умоляю, тихо.

Они крались по узким, слегка потрескивавшим ступеням. Затем застыли перед деревянной дверью.

Натан, хотя и не понимал, что происходит, был заинтригован. Анна указала жестом на двери. Он присел и припал к ним ухом.

Ничего. Очень долго – ничего. Потом шелест. Возможно, постельного белья. Заспанный детский голос. Несколько непонятных слов.

– Это твоя дочь? – едва различимо прошептал он. Анна подтвердила нетерпеливым кивком головы.

– Говорит во сне. Это… – Он не договорил. Хозяйка заткнула ему рот рукой. Ее ладонь пахла кремом, жасмином и еще чем-то. Страхом?

Пахнет ли страх?

Девочка произнесла еще несколько непонятных слов. На этот раз выразительнее. Ее кроватка вновь заскрипела. А затем ей ответил мужской голос.

Натан от неожиданности уселся на пол. Сердце колотилось как бешеное. Он посмотрел на Анну. Она покрутила головой и жестом показала, что надо слушать дальше. Натан сумел преодолеть страх и вновь приблизился к двери. Девочка смеялась, однажды даже захлопала в ладоши. Мужской голос не изменился – был холодный и безликий. Что еще хуже, Натан не мог понять, разговор ли это вообще. Некоторые наборы звуков напоминали слова, но они не сочетались с другими. У него сложилось впечатление, что он подслушивает двух человек, которые разговаривают во сне.

Натан чуть не закричал, когда женщина коснулась его руки. Она показала, что надо сохранять тишину и отвела в кухню. Он тяжело опустился на стул.

– Боже мой… – Натан еще не пришел в себя. – Что это было?

– Не знаю, – женщина пожала плечами. – Не имею понятия. Ванесса всегда говорила во сне, но никогда не было в этом ничего удивительного. Выкрикивала слова, иногда фразы, бывало – смеялась. Я никогда ничего из этого не понимала, даже не пыталась. Ты бы искал смысл в разговоре сквозь сон?

Она стиснула зубы и замолчала, смотря в угол, в котором стояло ведро со шваброй.

– Не обратила внимания, что все ухудшается – Ванесса говорила во сне гораздо больше. Испугалась только тогда, когда услышала, что кто-то ей отвечает. Не помню, чтобы еще что-то в жизни поразило меня настолько сильно. Также не помню, чтобы когда-то среагировала настолько быстро. Ворвалась в ее комнатку как буря, дверь грохнула в стену, ребенок проснулся и начал плакать… Комната была пуста, а она ничего не помнила. Вообще ничего. На следующую ночь притаилась под дверями, пробовала заглянуть в щелку. В комнате никого не было. А разговор – это стало напоминать разговор – был абсолютно бессмысленным. Сердце вырывалось из груди. Но в этот раз вошла тише, аккуратно, как мать, которая хочет убедиться, что ребенок накрыт одеялом.

– И что произошло? – Натан вдруг понял, что уже долго сдерживает дыхание.

– Она снова начала плакать. Я не могла успокоить ее всю ночь, а на следующий день девочка была очень капризной. Как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. Я не сильно обеспокоилась этим – пробовала узнать у нее, что это за голос, кто им говорит и что их разговоры значат. Ничего не узнала. Ничего. Дочь молчала как зачарованная. Казалось, она просто не понимает, о чем я ее спрашиваю. Будто бы она действительно спала во время этих чертовых бесед. Сумела добиться только одного, и то не от нее. Посмотри.

Под распечатками статей из Интернета лежал детский рисунок, выполненный цветными мелками. Натан присмотрелся, и по его плечам прошла холодная дрожь. На рисунке была маленькая девочка с бантиками на косичках и высокое существо с рогами. Девочка улыбалась, монстр – нет. Но они держались за руки.

– Мне это отдала Элис Виккерс, учительница дочери, – пояснила Анна. Рассеянным взглядом она уставилась в никуда. – Мы приятельницы, даже, можно сказать, подруги. Она принесла мне это две недели назад. И спросила, нет ли у нас семейных проблем. Тема рисунка была: “Мой лучший друг”.

– Понятно, – пробормотал Натан и отложил рисунок, будто бы тот жег его пальцы. – Не удалось с дочкой обсудить эту тему? Выбить эти разговоры из ее головы?

В глазах Анны блеснуло раздражение, но голос оставался спокойным:

– Ничего не могла выбить из ее головы. Все указывает на то, что она не просыпается. Как-то заглянула и увидела, что дочь сидит на краю кровати и смеется с закрытыми глазами. Что же до душеспасительных бесед и увещеваний… Поверь мне, я пробовала. Нет матери, которая не будет сражаться до последнего за свое дитя. Я поняла, что это странный голос имеет для нее большое значение. Большее, чем я и мое беспокойство. Я поняла, что если не пойду на уступки – не соглашусь с их разговорами – Ванесса отдалится от меня. И потянется к этому демону, или кем он там, черт дери, является. – В ее глазах появились слезы. Натан уставился на свои ногти и закусил губу.

– Пора мне что-то сказать, так ведь? – пробормотал он. – Трудно это все понять, можешь мне поверить. Мне кажется, что ты воспринимаешь меня как экзорциста. Думаешь, что то, о чем я писал, это наука, в которую я углубился? Рассчитываешь, что я действительно разбираюсь в духах, демонах и оборотнях и смогу помочь решить проблему твоей дочери?

– Нет. – Анна на него не смотрела. – Уже нет. Утратила надежду, когда увидела твою реакцию у комнаты Ванессы.

– Послушай, мне жаль, но…

– Ладно. Мне кажется, ты вновь цитируешь какой-то фильм.

– Нет, это ты послушай, – прошипел Натан со злостью. – У тебя проблема, огромная проблема. Невообразимая для меня. Но это не дает тебе права оскорблять тех, кто не способен тебе помочь!

– Ну, конечно. Ты прав. – Анна смотрела на него с нескрываемым презрением. – Как мне плохо.

– Я не медиум или охотник на вампиров, – повторил Натан. – Знаю о мире сверхъестественного только то, что вычитал из книг или википедии. Все остальное – игра моего воображения. Только воображения. Я не проводил психологических или парапсихологических исследований. Я не доктор страхологии. Сидел по вечерам у лэптопа и писал. Потом мне повезло с агентами, и вот результат. В этом столько же магии, что и в маркетинговом исследовании.

– Специалист по маркетингу не очаровывает тысячи людей разных возрастов. Его работы не становятся объектом дебатов и репортажей. У него нет фанов, которые могут застрелиться из-за его работ.

Натан прикусил губу.

– Если ты проводила такие детальные исследования, то должна знать, что суд Филадельфии не признал меня виновным, – прошипел он сквозь зубы. – Я не чувствую себя виноватым в смерти того паренька. Моя книга…

– Ладно, ладно, не заводись. С меня достаточно демонстрации обидчивости. – Анна вздохнула и допила остывший чай. – Я – идиотка и все. Думала, что… А, уже неважно. Утопающий не хватается за лезвие, а я… Может, еще не тону, но уже вижу руку, пишущую слова на стене.

– “Мане, текел, фарес”, – нехотя Натан усмехнулся. – Меня зовут не Фокс Малдер, но, возможно, я смогу тебе помочь. Может, ты пробовала записать эти разговоры?

Анна достала из кармана флэшку и толкнула ее к Натану по столешнице.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Хотя, не ломай себе над этим голову, ладно? Я сейчас на таком этапе, что обещания помощи ничего не дают. Нет ничего горшего, чем обманутые надежды.

– Ты просто обратилась не к тому парню. Тебе нужен священник, или психолог, а может – экзорцист.

– Тебе пора уходить. Утром будут звонить из страховой компании.

* * *

Я живу в месте, которое любой уважающий себя человек использовал бы как кладовку. Это закуток на задворках “Мэддиз”. Он возле входных дверей, и, скорее всего, когда-то кладовкой и был.

У меня есть умывальник, туалет, старая армейская кровать и небольшой калорифер, несколько картонных коробок для разных вещей, шкаф и старый стол с компьютером. У меня есть даже окно, но я его давно не мыл. Иногда заносит запах гнили, но это только с минуту после того, как откроешь дверь. Бывает темновато, но зажигаю лампу, свисающую с потолка. Бывало холодно, но тогда приносил из магазина вентилятор и справлялся.