355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марцин Мортка » Городок Нонстед » Текст книги (страница 5)
Городок Нонстед
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 05:41

Текст книги "Городок Нонстед"


Автор книги: Марцин Мортка



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

7

Взгляд Натана скользнул по стопкам документов на столе и задержался на висящей на стене карте округа. В теплом свете лампы сержанта Оуэна она напоминала сказочную страну, живьем вырванную из книги для мечтателей.

“Может, это и действительно сказочная страна”, – подумал писатель. – “Только в наше время в сказках полным-полно безумцев”.

Он вздохнул и отпил глоток теплого кофе, потом снова посмотрел на полицейского.

Оуэн оперся локтями на стол и низко свесил голову, будто это дело было слишком большим для него.

– Не знаю, как могу вам еще помочь, – хрипло сказал Натан.

– Правду говоря, я тоже не знаю, – Оуэн поднял голову. Кожа у него была землистая, круги под матовыми глазами. – Ваши показания отличаются от того, что мне сказала миссис Крэйг или Скиннер. Но не думаю, что это имеет большое значение. Не думаю, потому что это согласуется с происшедшим с Хобсоном. В голове у меня это не укладывается.

– Дело в том, что уважаемый житель города, тренер, учитель и т. д., оказался педофилом? – спросил Натан. – Или в том, что вдруг, в течение минуты постарел лет на 30 и помер от старости?

– И в том, и в другом, если начистоту. – Оуэн толкнул компьютерную мышку, экран ожил. – В полицейских архивах упоминаний о нем нет. Может быть, его эээ… склонности стали проявляться недавно. Может быть, прошлые прегрешения сошли ему с рук. Что же до обстоятельств смерти… У коронера, скорее всего, появится пару седых волос во время изучения останков Хобсона. – Он сухо, астматически засмеялся. – Знаете, мистер Маккарниш, Нонстед только кажется спокойным. У нас тут достаточно работы. Люди… – Он колебался. Полицейский бесшумно шевелил губами, как будто подбирал нужные слова. – С людьми что-то происходит, – выдавил он наконец и посмотрел Натану прямо в глаза. – Делают странные вещи. Раз в определенный период кто-то исчезает в лесу. Или забаррикадируется в доме и стреляет по лампам. Упаковывает вещи и в панике бежит из города. Начинает кого-то выслеживать. Бегает и вопит как призрак. Несколько лет назад один тип – довольно пожилой – застрелился посреди города, перед автобусной станцией. А остальные… А остальные стараются не обращать внимания. Не замечать.

Делают вид, что все в порядке. – Улыбнулся Натан.

– О, вижу, что вы долго беседовали со Скиннером. – Скривился полицейский и отвел взгляд. Писателю показалось, что неудовольствие стража порядка наиграно. Он склонился к полицейскому.

– Да, немного поговорили, – равнодушно признался он. – В этом же нет ничего плохого, не правда ли?

– Нельзя верить ни одному слову, сказанному Скиннером. – Оуэн сейчас излучал напористость и уверенность в себе. – Это врун из тех, которые упрямо хотят привлечь к себе внимание. Кто-то такой, как вы – чужак в городе – для него “идеальная жертва”.

– Это все, сержант?

– Да. – Полицейский поднялся, чтобы пожать руку Натана. – Прошу в течение какого-то времени не уезжать из города. Возможно, нам понадобятся ваши показания.

– Ясно.

Над крышами Нонстеда разливался серый, сентябрьский свет. Тяжелые тучи нависали над антеннами, столбами линии электропередач, и бомбардировали город тугими струями дождя. Возле полицейского участка промчался фургон, обрызгав ботинки Натана.

Англичанин сжал веки так сильно, что голова пошла кругом. Он всю ночь провел в полиции, уже давно переварил вчерашнюю пиццу. От усталости перед глазами плясами темные пятна, но возвращаться домой он не хотел. После того, что довелось пережить в “Прэттс Хэт”, возвращение домой казалось ему трусостью. Где-то между этими избитыми дождем домами скрывалась Тайна, возбуждающая в его душе страх и любопытство. Он знал, куда обязан пойти.

* * *

Дом Анны Крэйг выглядел также мрачно и понуро, как и соседние. Потоки дождевой воды катились по покрашенным белой краской деревянным стенам. Дождь бил вьющиеся по шесту розы, без жалости стучался в окна. Даже пластиковый гном в саду казался грустным и угнетенным.

Едва Натан добежал до калитки, дверь открылась, в проеме появилась Анна и выкинула кипу бумаги. Некоторые бумажки пристали к мокрым ступеням, другие пробовали взлететь во влажном воздухе и опускались в саду, на траву, ветки самшита, колючки роз, одна приклеилась к щеке гнома.

– Анна! – закричал Натан. Его крик пробился сквозь шум ливня. Анна остановилась.

– Чего?

Натан стоял как вкопанный.

– Я… Э-ээ-э… Хотел убедиться, что у тебя все в порядке.

Она покачала головой, как бы просыпаясь от глубокого сна.

– Все ли у меня в порядке? – повторила она. – Да, наверное, да. Входи, о Боже. Входи. Не мокни там.

Он вошел. Анна закрыла дверь.

– Извини, я… – Она не окончила и только махнула рукой в сторону нескольких ящиков, стоявших в коридоре. Один из них был приоткрыт, из него торчал рукав мужской пижамы.

– Понимаю. – Кивнул головой Натан. – Не думаешь, что полиция захочет осмотреть его вещи?

– Придется им тогда их собрать, – сказала она сквозь зубы. – У меня нет желания жить в доме, в котором есть напоминание о… о…

Она отвела взгляд и несколько раз сглотнула слюну.

– Хочешь кофе? – Не ожидая ответа, она прошла в кухню. Натан пошел следом за хозяйкой. Он с благодарностью принял протянутое полотенце.

При свете дня кухня показалась более приятной, хотя за окном и хлестал дождь, а по конам текли струи. Натан отметил стильные занавески ручной работы, старую кофемолку на деревянной подставке, горшки с луком-резанцом, базиликом и какими-то травами, названий которых он не знал, и несколько толстых свечей на столе. Не колеблясь, писатель подошел и зажег некоторые из них. По кухне разнесся запах лаванды.

Анна, наливающая воду в стильный жестяной чайничек, улыбнулась.

– Где малышка? – спросил Натан.

– Спит. Я ее не будила – зачем? У меня есть время, чтобы… чтобы очистить дом. Дай мне зажигалку.

Ее рука подрагивала, но газ зажегся, в чайнике весело зашумела вода, и вскоре кофе был разлит в чашки. К аромату лаванды прибавился успокаивающий запах кофе.

Первый глоток, хотя кофе был чудовищно горячим, стал для Натана благословением.

– Тебе не кажется сейчас все каким-то… нереальным? – спросил он, всматриваясь в залитое дождем окно.

– Да. Да. Это все нереально. Первый мужчина, которого отважилась полюбить за столько лет, планировал покуситься на самое ценное для меня. Да, это нереально. Не могу поверить, что ничего не заметила. Не могу поверить, что интуиция меня так подвела. Знаешь, почему я его полюбила? – В ее взгляде как две бури сражались отчаяние и ярость.

Натан покачал головой. Ему не хотелось отвечать.

– Не потому, что всегда умел меня развлечь. Не потому, что прекрасно готовил и умел отремонтировать разные вещи. Это все не имело большого значения. Я его любила за то, что он так прекрасно ладил с Ванессой. – Ее голос увяз в горле. – Он мог… мог часами читать ей сказки, водить ее на мороженное, научил ездить на велосипеде, даже раз ходил с ней к зубному врачу. Отец Ванессы, Тимми, покинул нас быстро.

Взгляд Натана переместился на фотографию на стене, хотя она и не была видна с того места, где он сейчас сидел. Анна перехватила его взгляд и махнула рукой.

– Не знаю, почему никогда его не снимаю. Может для того, чтобы каждый день мне напоминал – нужно более рассудительно инвестировать чувства. Должна была понять, что Тим, изображающий мачо, всего лишь обычный умничающий ребенок, слюнтяй в мундире. Его раздражало, что дочку надо пеленать и кормить, что она плачет по ночам, что беспокойно себя ведет, когда режутся зубы. Ему мешало, что не может громко включить музыку в автомобиле. Спаковал манатки и ушел. Я тогда поклялась, что не буду связываться с мужчинами. Но потом появился Тревор.

Она подула на горячий кофе и медленно сделала первый глоток.

– Я держала его на дистанции около года, а размякла потому, что уделял столько внимания Ванессе. Я вынуждена была признать, что совершила ошибку, что мне нужен мужчина. Нам обеим нужен. Ну и началось. Началось одним весенним вечером, когда цветет сирень, и одинокие люди начинают ненавидеть свое одиночество.

– Полюбила его. Иногда он тут спал. Часто с нами ел. Читал, купался, работал. Играл с моей дочкой. Думали о том, чтобы он сюда переехал. Забавно.

– Что в этом забавного? – хрипло спросил Натан.

– Это, наверное, единственный дом в Америке, в котором жили два чудовища, – рассмеялась она. – Боже, этот сукин сын все время это планировал… Он только хотел выбрать момент и остаться один на один с моей дочкой… Гнусная гнида! Извращенец! Какой же я была дуррой…

Она зарылась лицом в ладони.

– И это мне кажется нереальным, – с сомнением сказал Натан. – Демон сообщает твоей дочке, что на нее охотится извращенец, обещает, что будет ее опекать, а потом убивает преступника, высосав из него жизнь. Начинаю верить, что все мы стали жертвами массовой галлюцинации…

– Ты видел его эрекцию? – прервала его Анна. По ее щекам текли слезы. – Помнишь, что все происходило в дамском туалете? И единственным ребенком там была Ванесса? Тебе еще чего-то нужно? Это все Нонстед.

– Ладно. – Натан махнул рукой и отхлебнул кофе. – Как малышка это пережила?

– Она ничего не помнит. – Анна усмехнулась сквозь слезы. – Ничего. Сладко спит, будто ничего не произошло. Ничего не спрашивала, ничего… Скорее всего… ее опекун позаботился и об этом.

– Наверное, – вздохнул писатель. – Ладно, мне пора. Мне просто необходимо поспать, всю ночь был в полицейском участке. Спасибо за кофе.

– Ясно. Натан…

– Да?

– Спасибо.

– Не за что. Поверь мне.

* * *

Задумавшись, он прошел через сад, не обращая внимания на дождь. Открыл калитку, сел в автомобиль, повернул ключ в замке зажигания. Двигатель замурчал. Натан медленно ехал за размазанными дождем красными огоньками старого “плимута”, пока не оказался на небольшой площади, которая называлася Мэйн Сквее. Посреди площади находился памятник основателю, окруженный мокрыми лавками и кустами роз. Далее стояли общественные здания. Натан все это помнил со времен прошлого приезда. Ветеринарная лечебница. Супермаркет “Мэддиз”. Мэрия. Аптека. Овощной магазин. Их неоновые вывески и огни пытались сражаться с потоками дождя. Въехал на место на стоянке, которое только что освободил развозчик товаров, и быстрым шагом прошел в кафе “Сохо”, втиснувшееся между хозяйственным магазином и почтой. Утро понедельника, но все столики были заняты. И никто не торопился уходить. Запах выпечки и кофе, а также композиция Эни показывали, что единственное кафе в Нонстеде оставалось местом, не подверженным течению времени.

– Попрошу комплексный завтрак, – сказал Натан.

– Кофе, – спросила девушка у кассы, с трудом подавляя зевок.

– Да, конечно.

В самом дальнем от дверей углу Натан заметил пастора Рансберга. Он расплатился, сложил все на поднос, и, осторожно лавируя между столиками, пошел к священнику. Тот держал перед собой газету, но писатель сомневался, что ее читал – смотрел над головами посетителей.

– Добрый день, отче. – Натан поставил поднос рядом с чашкой кофе. – Можно присесть?

Прошло довольно много времени, прежде чем пастор обратил внимание на пришельца. Посмотрел на Натана пустыми, скошенными глазами. Тут писатель заметил, что лицо пастора мертвенно бледно.

– Отец, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросил англичанин.

– Да. – Рансберг мигнул. Казалось, он только что проснулся. – Точно. О, добрый день, мистер Уобсон. Уобсон, правильно? Я верно запомнил фамилию?

– Да, но это не моя настоящая фамилия. – Устало вздохнул Натан. – Меня зовут Маккарниш. По определенным причинам хотел скрыть свое настоящее имя. Но это была не лучшая мысль.

– Почему? – с усилием спросил пастор. Старик, которого Натан позавчера встретил в церкви, казался всего лишь воспоминанием. Рансберг был еле живой.

– Что же, я опубликовал книгу, которая оказалась очень популярна и убедительна. – Пожал плечами Натан. – Для одного молодого человека даже слишком. Решил радикально отмежеваться от прошлого.

– Что за книга?

– Назвал ее “Шепоты”, это сборник рассказов на грани ужасов и городского фэнтези. Вам бы, отче. Не понравилось. – Натан откусил кусок бутерброда. – В каком-то католическом еженедельнике ее назвали “плевком Дьявола”.

– Плевок Дьявола, – повторил Рансберг. В его глазах блеснули веселые огоньки, первое проявление людских чувств с начала их встречи. – Интересно, что католикм знают о Дьяволе? – в его голосе появилась неожиданная издевка. Натан беспокойно поднял взгляд, когда пастор усмехнулся и сказал: – Чем могу вам помочь, мистер Маккарниш?

– Я… – Натан колебался, затем понизил голос. – Помните, отче, по какому вопросу я пришел к вам в церковь?

– Нет, – духовный отец рассеянно заморгал и похлопал себя по карману куртки. Достал из кармана упаковку таблеток, вынул одну и проглотил. Натан заметил, что это был катадол (анальгетик и мышечный релаксант – прим. переводчика).

– Но… – Недоумение писателя достигло пика. – Может, это и к лучшему, потому что дело уже не имеет значения. Нет никакой одержимости, и уже не будет. Тема закрыта.

Натан с облегчением заметил, что двое уставших мужчин, ведшие какой-то разговор, поднялись, взяли куртки. Натан встал, чтобы занять освободившийся столик, но тут зазвонил его телефон.

Пастор подпрыгнул, будто его ударило током. Отброшенный стул ударился о стену, столик закачался, кружка соскользнула со стола и разбилась. Натан пошатнулся, он старался удержать равновесие и не уронить поднос. Он рухнул за соседний столик, поймал кувшинчик с молоком. В этот момент священник быстро пошел к дверям. Писатель отметил широко открытые глаза и рот, раскрытый, будто в крике. И тут Рансберг врезался в кого-то из клиентов и упал. И уже не поднялся.

– Кто-нибудь вызовите скорую помощь.

* * *

Натан стоял под плексигласовой крышей автобусной остановки и смотрел, как исчезает мигалка “скорой помощи”, которая забрала пастора Рансберга. Он вышел из кафе и прислушивался к разнообразию мнений, стоя перед заведением. Писатель наблюдал как санитары надевают священнику кислородную маску, осторожно укладывают его на носилки и вносят в машину, в то время, как Оуэн, с трудом подавляющий зевки, записывает показания свидетелей. Натан был похож на черного вымокшего ворона, а в его голове начал рождаться план.

Телефон, в котором Натан отключил звук перед тем, как всунуть в задний карман брюк, начал вибрировать. Писатель посмотрел на экран, скривился, но звонок принял.

– Джимми, откуда у тебя этот номер? – сухо спросил он.

– Ты не хочешь этого знать, – засмеялся собеседник. – Не хочешь, твою мать, знать, потому что, если бы я сказал, сколько труда пришлось в это вложить…

– Мое сердце бы лопнуло, – ехидно закончил писатель. – Джимми, я надеюсь, что ясно выразил свою мысль перед отъездом из Нью-Йорка. Если нет, то послушай еще раз – моя писательская карьера закончилась, и я не собираюсь…

– Парень, ты читаешь рецензии? – бесцеремонно прервал его агент. – Люди продолжают писать о “Шепотах”, многие интересуются, когда выйдет продолжение. Послушай, подумай еще раз и позвони мне. Если этого не сделаешь, придется нанять какого-то “призрака”.

– О, у тебя есть план Б? – лицемерно удивился Маккарниш. – Ну, бывай.

И отключился. Не обращая внимания на дождь, Натан быстрым шагом пошел в сторону “Мэддиз”, стеклянные двери которого постоянно открывались, чтобы выпустить либо впустить очередного покупателя. В его голове окреп план. Оставалось собрать кое-какие мелочи.

– Где тут фонарики? – спросил писатель пожилого мужчину в рубашке с логотипом магазина, который стоял возле касс, чтобы помочь клиентам с упаковкой покупок в бумажные пакеты. Тот посмотрел на него с интересом и немного склонил голову. У работника были толстые очки в роговой оправе, которые увеличивали его глаза.

– Четвертый ряд, в конце. Напротив товаров для домашних животных, – сказал работник. – Вы были в “Сохо”?

– Многократно, – буркнул Натан. – Мог бы там даже жить.

Он тут же пожалел о своей шутке, после того, как взгляд сотрудника прошелся по нем, как прожектор по каменной башне. К счастью, это длилось недолго, потом мужчина кивнул, будто бы шутливо заканчивая разговор. Натан пошел в указанном направлении, прикладывая телефон к уху.

* * *

– Скиннер!

– А это ты, пришибленный англичанин. – Голос молодого лесоруба был приглушенным. На фоне был слышен стук топоров и вой бензопил.

– Зачем звонишь? Что-то случилось?

– Нет. Еще нет. – Поморщился Натан. – Но скоро начнется. Слушай, ты занят сегодня вечером?

– Да. Разогретая запеканка, банка “карлсберга” и какое-то ток-шоу, это для меня конкретное занятие. В “Мэддиз” были скидки на “карлсберг”. Приятель взял мне парочку, потому что в этот бордель ни ногой. Голова болит от их иллюминации. Ну и слишком дорого.

– Запомню на будущее. А может, поставишь пиво в холодильник, и посвятишь вечер высшим целям?

– О, Боже. Ты снова бредишь.

– Ладно, давай напрямую. Я планирую взлом. Пойдешь со мной?

* * *

Я – создатель мира.

Чтобы вы все поняли правильно, я – не добрый дух или джинн из лампы, найденной в пустыне. Я мечтами строю только собственный мир. Сам процесс так прост, что иногда я не могу перестать удивляться. Как и каждая стройка, он требует материалы. Бывает, что у меня его в избытке – как в случае с “львицей” и “выжженным” – а бывает, что приходится искать неделями. Однако, это не приводит к скуке, ведь я могу посвятить время работам, выполненным ранее, позаботиться о них, отполировать, добавить новые элементы. У меня их много, даже очень много. Целый форум.

Не знаю, собрал ли кто-то из современных строителей такую изысканную коллекцию. Однако уверен, что ни у кого нет такой живой коллекции. Мои создания живут, общаются, ругаются, дискутируют, шутят, а временами и флиртуют. Но главное – они жалуются. Плачут. Просят помочь. Кричат.

Потому что мое здание построено из страха.

Думаю, именно в этом и состоит мой дар, который я формировал столько долгих тяжелых лет. Я умею ухватить встреченного человека как паук, оплести своими грезами, ввести в него страшный яд и выбросить на форум, чтобы он орал вместе с другими. Чтобы боялись.

Я люблю страх. Нет ничего более правдивого, чем страх. Те, кто считают любовь сильнейшим из чувств, наверное, никогда по-настоящему не боялись.

Невероятно, сколько уровней есть у страха, сколько разных обличий он может принять, и как меняет жизнь. И я не могу надивиться тому, насколько сильно его можно усилить.

Я часто задумываюсь, является ли мой форум коллекцией строений, или инкубатор страха? Ферма криков? Не знаю. В конце концов, так ли это важно?

Это единственная вещь, которой я действительно горжусь. Единственное, что для меня действительно важно. Это мое сокровище. Которое уже один раз украли.

8

По бешенной езды по крутым дорогам среди лесов и гор, езды, наполненной дикой музыкой и писком колес, приемный покой госпиталя Святого Джейкоба в Моррисоне, со звонящими телефонами и нервными медсестрами, показалась Натану спокойным местом. Когда стеклянные двери закрылись за ними, он остановился и осмотрел хорошо осветленный коридор. После часа езды по пустынным, темным дорогам это место показалось ему вратами в другой мир, организованный и упорядоченный.

Он сделал глубокий вдох, подошел к регистратуре и улыбнулся темнокожей сотруднице, которая говорила по телефону, и нервно покусывала кончик карандаша. Медсестра – серебристая табличка информировала, что ее зовут Дебора – посмотрела на Натана.

– Ладно, мне пора заканчивать, – сказала она в трубку. Затем повернулась к нему. – Чем я могу вам помочь?

– Добрый вечер, – сказал Натан, изображая скандинавский акцент. – Моего приятеля доставили сегодня в эту больницу. Пастор Рансберг из Нонстеда. Можете мне сказать, что с ним?

Дебора сложила руки и слегка склонила голову. Лицо у нее было задорным, но глаза выдавали усталость.

– Мы не даем информацию о состоянии пациентов, – сообщила она.

– Нет, – Натан выпучил глаза. – У нас в Европе всегда заботятся о правах человека, но члены семей всегда могут…

– Вы сказали минуту назад, что пастор Рансберг – ваш приятель, – Дебора грозно наморщила брови и чуть склонилась, став похожей на носорога, готовящегося к атаке.

– Да. Мы очень дружны. Так, что иногда забывает о кровных узах. Пастор – брат моей тети со стороны…

– Послушайте, мы тут тяжело работаем, чтобы помогать людям, таким как пастор Рансберг, – заявила медсестра. – А вы своими глупыми выходками отбираете наше ценное время. Вы не можете узнать о состоянии здоровья пациента, если не являетесь близким родственником, или не ведете следствия по его делу. Оставьте фамилию и имя телефона, я их передам пастору. Если он захочет, то вам перезвонит.

– Дебора! – Молодой врач с землистой кожей и скошенными глазами отодвинул горшок с цветами, и перегнулся, чтобы посмотреть на экран компьютера.

– Дебора, можешь проверить дежурства на завтра? – спросил он. – Если я снова начинаю спозаранку, то прямо сейчас начну искать новую работу.

– Ясно, доктор, – буркнула она, и повернулась к клавиатуре. – А мотоциклисты будут сами себя собирать в кучу.

Врач сухо засмеялся и только сейчас обратил внимание на Натана.

– Я извиняюсь, не увидел… – Неожиданно глаза врача оживились.

– Сейчас, сейчас… – медленно начал он, осторожно потирая бровь. – Прошу не обижаться, если вас обижу, но я уже на ногах 12 часов. Где-то видел вашу фотографию. Где-то на обложке… Сейчас, не Гейман, не Кунц… Маккарниш? Вы Натаниэль Маккарниш?

Натан дернулся, будто его ударили плетью.

– Д-д-да, – буркнул он.

– Невероятно. – Врач мигнул, будто не веря собственным глазам. – Это вы. Знаю, что слышали это тысячу раз, но ваши “Шепоты” были для меня, как удар молнии. Великолепная работа. Знаешь, кто это, Дебора?

– Знаю, – кисло сказала медсестра. – Человек, имеющий проблемы с определением степени родства с одним из наших пациентов.

– Правда? – Врач не обратил внимания на ее тон. – А с кем?

* * *

Кабину джипа наполняла пелена табачного дыма, которую подсвечивала панель CD-проигрывателя. Натан открыл водительскую дверь и яростно замахал рукой.

– Я же говорил, чтобы не курил в салоне, – прошипел он злобно.

– А я тебе говорил, что поездка в Моррисон бессмысленна, буркнул Скиннер, но сигарету погасил. – Ну, что виделся со священником-алкашом?

– Нет. – Натан прикусил губу и вставил ключ в замок зажигания. – Но говорил с его врачом. У пастора сломана рука и несколько ребер, плюс несколько царапин. Его жизни ничего не угрожает. Но он ослаблен и нуждается в отдыхе. Его врач… – Он прервался ненадолго. – Его врач подозревает несчастный случай. Рансберга мог сбить автомобиль.

– Угу, – после продолжительного молчания произнес Скиннер.

– Если хочешь, прокомментируй. Не сдерживай себя, – сказал Натан. Он повернул ключ в замке. – Это мог бы быть и я. Кого-то мы могли сбить во время дикой гонки на турбазу.

Машина задрожала, мотор тихо заработал.

– Не буду я ничего комментировать, – заявил Скиннер. – Твою мать, начинаю говорить как ты. Ничего не скажу, пришибленный англичанин. Хотя одно спрошу. Почему тебя это интересует?

– Что? – спросил Натан. Машина медленно выезжала со стоянки рядом с больницей.

– Насколько я понял, ты приехал к нам, чтобы отдохнуть. Расслабиться, забыть о чем-то там. Но все пошло в прямо противоположном направлении. Несешься через полграфства, чтобы узнать о состоянии здоровья священника-алкоголика. Зачем? Муки совести – не ты ли его задавил? Или гражданский долг?

– Ни одно, ни второе, – процедил Натан. – Я хочу узнать, в чем дело.

– В чем, б…, дело?

– С тех пор, как мы познакомились, ты мне доказываешь, что все жители Нонстеда что-то изображают. Все, кроме тебя. А когда человек пытается разобраться, что в вашем городке происходит, ты пытаешься ему помешать, так?

– Нет, что ты. Суть в том…

– Именно, в чем суть? О чем идет речь? В Нонстеде точно происходит что-то недоброе. Что-то очень, очень недоброе. В это время вы все – да, я и тебя включил, Скиннер – пытаетесь делать вид, что ничего не происходит. По причинам, которые я не понимаю, вы предпочитаете не касаться Большой Тайны. Вы приспособились к ней, как к пьянице-соседу. Он вредный, пакостит, но свой же. Не позволим какому-то приблудному из большого мира совать нос в наши дела.

– Послушай, Натан…

– Да, ладно, – проворчал писатель, склонившийся к рулю. Двигатель работал громче. – Ты ведешь… Вы все ведете себя как человек, который боится пойти к врачу, ведь тот может что-то обнаружить и надо будет лечиться.

– А ты тот самый врач? – Скиннер поудобнее устроился в кресле. – Ты наш избавитель и пастор? Мы должны в тебя поверить, чтобы ты изгнал Дьявола? Парень, ты не здешний.

Если он ждал очередного взрыва, то сильно ошибся. Натан сильно сжал губы, но снял ногу с педали газа. Фонари снова стали шарами света на длинных ножках. Он не сказал ни слова, пока не проехали последнего строения и не въехали в лес.

– Два года назад я познакомился с одной девушкой, – сказал Натан сухим голосом. – Ее звали Фиона. Она была из Ирландии. Компьютерный график. Познакомились во время работы над обложкой моей книги. Познакомились и между нами, что называется, “пробежала искра”. Приближалась дата американской премьеры “Шепотов”, я прилетел в Нью-Йорк и мы стали жить вместе. Три месяца полной идиллии. До утра танцевали в клубах, ели хот-доги в Центральном Парке, ходили, держась за руки, по галереям, спорили о прочитанных книгах, в лунные ночи лежали на крыше ее дома…Меня приглашали на встречи с читателями, а Фиона стояла сзади и всматривалась улыбающимися глазами. Понимаешь, о чем я говорю?

Лицо Скиннера скривилось, будто он хотел вставить ехидную ремарку, но воздержался и только кивнул головой.

– Потом мы приехали сюда, в Нонстед, – продолжил Натан, всматриваясь в дорогу. – Хотели ехать дальше, к какой-то Фиониной родне, но здесь у нас сломалась машина. Что-то с коробкой передач, уже не помню, что именно. Механик сказал, что ремонт займет дня три. Оказалось, что все шесть, а стоило в два раза дороже, чем он запросил сначала, но мы не жалели. Боже, как мы здесь развлекались. Без клубов, галерей, кабаков, сами, вдалеке от беспокойного мира. Мы двое, кровать, вино и леса.

Он прервался. Ехали в тишине, освещаемые светом контрольных ламп, развешанных в темноте окрестностей.

– А потом все начало портиться, – сказал Натан уже совсем другим тоном. Он ощерил зубы, будто в нем неожиданно пробудилась агрессия.

– Кто облажался? – тихо спросил Скиннер.

– В том то и дело, что никто. В любом случае, не я. Когда забрали автомобиль и вернулись в Нью-Йорк, Фиона перестала быть собой. Начала… гммм… размываться. Это случилось не вдруг. Процесс занял около полугода. Все хуже разговаривали, все реже смеялись, по-прежнему вместе делали многие вещи, но уже без энтузиазма с ее стороны. Засыпала на фильмах, не хотела танцевать на приемах, всю ночь могла пить теплое пиво без газа или холодный кофе без вкуса. Не дочитывала книги, заваливала проекты, в конце концов перестала ходить на работу. Я узнал об этом случайно. Уронила свой мобильник в мусоропровод, а ее шеф позвонил именно тогда, когда я выходил из дома. Я нашел мобильник и узнал, что она не справилась с двумя проектами.

– Нашла кого-то другого?

– Нет. Пробовал с ней поговорить, даже затащил на сеанс терапии, все без толку. Становилось все хуже, она даже о еде забывала. И я стал следить за ней. Она делала разнообразные вещи, каждый день что-то другое. Однажды пересаживалась целый день на разных станциях метро, на другой день обходила церкви в Челси, читала газеты из-за плеча разных людей, гладила деревья в парке. Нет, она ни с кем не встречалась. Просто угасала на глазах. Ее связь с материальным миром с каждым днем ослабевала. А потом она исчезла.

– Вот так просто?

– Более чем просто. Кажется, она вбросила в рюкзак несколько случайным образом выбранных предметов и ушла. Это произошло после того, как мы выпили бутылку вина, посмеялись, и первый раз за несколько недель занялись сексом. Она все время выглядела как тень, но мне кажется, что остатки сознания все еще тлели в ней. Настолько, чтобы усыпить мою бдительность.

– Искал ее?

– Как безумец. – Натан махнул рукой. – Не хочу даже вспоминать о всех этих не реальных, идиотских идеях, которые приходят в голову от отчаяния. Скажу только, что в своих поисках добрался до Мэйна.

– И не нашел, – Скиннер скорее утверждал, чем спрашивал.

– Нет, не нашел. Сдался. – Натан вытер лоб. – В конце концов, я сдался. Мое отчаяние превратилось в меланхолию, а затем в горе. Ненадолго вернулся в Нью-Йорк, где меня ждал агент с планом турне по Канаде и контрактом на новую книгу. Избавился от него при помощи нескольких ничего не значащих обещаний, а вскоре уехал в Нонстед, единственное место, где был по-настоящему счастлив. И поэтому, Скиннер, я не отстану от вашей Тайны.

– Потому что надеешься: жизнь тут окажется милой и приятной?

– Нет. Потому что такая тайна забрала у меня женщину, которую я действительно любил. Не удалось мне понять, что случилось, и никогда, никогда себе этого не прощу. Поэтому я сделаю все, чтобы раскусить вашу загадку. Понимаешь?

Скиннер кивнул. Он закурил. На этот раз Натан не возражал.

– Кроме того, – добавил он, – мне здесь больше нечего делать.

Остаток дороги они провели в молчании. Радио играло тихо, теряя волны среди гор, мотор время от времени резко рычал, джип входил в повороты. Когда впереди появились они Нонстеда, Скиннер сказал:

– С чего начнем, партнер?

Он произнес эти слова спокойным тоном, в котором не было и тени сомнения. Натан скрыл усмешку и ответил:

– С посещения места, в котором я вчера якобы кого-то сбил.

* * *

“Дьявол – это до…” – гласила надпись на стене старого, давно закрытого магазина. Свет далеко стоящего фонаря отражался от поспешно черных букв.

Скиннер прочитал надпись и бросил чем-то в сторону Натана. Тот непроизвольно поймал. Это была пустая банка из-под краски.

– Такую же надпись видел на продуктовом магазине неподалеку от церкви, на спортзале и на задней стене библиотеки. Мне кажется, что тот тип, которого мы сбили, пытался четвертую стену прибавить к своей коллекции.

– Интересно, – Натан доставал сигарету из пачки “лаки страйк”. Заскрежетала зажигалка “зиппо”, пламя, которое терзал ветер, осветило его лицо. – Авангардный метод евангелизации, не так ли?

– Что? – Скиннер скривился. – Ты можешь говорить по-человечески?

– Это дело рук Рансберга. – Писатель глубоко затянулся, не отрывая взгляда от граффити. – Боже мой, пастор по ночам носится по городу и пишет какие-то глупости на стенах. Ты что-то понимаешь?

– Я в целом немного понимаю. Знаю точно, отче любил выпить.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache