Текст книги "Дитя скорби (СИ)"
Автор книги: Мара Дарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Глава 1
Я бросила долгий взгляд из окна спальни на покрытый саваном ночи двор. Все тихо и как-то серо. Запыленные звезды глядели устало с небосвода туда, где, уткнувшись друг другу в бока, замерли малолитражки. Вздохнув и опустив роллеты, разделась и, по привычке оставшись только в белье, нырнула под одеяло. Спать хотелось немыслимо, но засыпать я боялась. И причиной тому были кошмары, что преследовали меня уже несколько недель.
Постоянно снилось, будто я иду по широким равнинам и лесам странного мира, совсем не того, в котором я живу наяву. За спиной моей неизменно была пара мечей, и всегда я опасливо оглядывалась. И каждый раз просыпалась в холодном поту среди ночи и уже не могла заснуть до рассвета.
Каждое утро я поднималась с постели с огромными синими кругами под глазами и чувством полной беспомощности. Разбитая и понурая, день проводила в борьбе с одолевавшей меня дремотой, а вечером, приползая домой, мечтала уснуть и вместе с тем боялась, что кошмары вернуться, как только окажусь в постели. Какая-то немыслимая круговерть адского безумия!
Сегодня, укутавшись в одеяло, я произнесла: «Все существующие во всех религиях мира Боги, пожалуйста, умоляю! Сделайте так, чтобы хоть сегодня я просто выспалась. Чтоб никаких снов! Совсем никаких!»
Но, как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. И посему к молитве я прибавила еще две таблетки забористого снотворного, благо, завтра, наконец, суббота, и проспать на работу мне не грозит. Таблетки быстро закинула в рот и, даже не запивая, проглотила. Погасив ночник и повернувшись на бок, закрыла глаза.
Проснувшись и лежа еще не разомкнув век, подумала, что снотворное – лучшее изобретение человечества, ибо никаких снов этой ночью я не видела. Затем осознала, что за окном, видимо, яркое солнце, которое, прокравшись в щель роллет, сейчас бьет мне в глаза так, что даже сквозь плотно закрытые веки я вижу свет. Повернувшись на спину, открыла глаза.
Протяжный стон вырывался из моей груди: рано я обрадовалась, что снов нет сегодня – над своей головой увидела ничто иное, как ветки, листья. ну, в общем и целом, дерево. Села,
прижимая одеяло к груди. И вот тут почудилось мне, что все как-то ну уж совсем удивительно, потому как в мягкое место тут же впилась какая-то ветка, что не удивительно, когда сидишь на голой земле. И, наверное, из-за действия снотворного сновидения мои стали еще более невероятными, чем обычно. Раньше я хоть была одета, а сейчас лежала посреди леса в одних стрингах, прикрытая одеялом. За-ши-бись!
Странным было другое: мне стало больно! Ни разу во всех этих безумных снах мне больно не было. Страшно, жутко, боязно, иногда холодно – да. Но не больно. Мурашки побежали по спине... Сновидения были реалистичными до жути, но сейчас на каком-то инстинктивном уровне я ощущала, что не сплю. Стараясь опровергнуть свою дикую догадку, я хищно ущипнула себя за плечо.
Ох, черт! Боль! Самая обычная человеческая боль вдруг поведала мне, что, как бы безумно это не звучало, лес, в котором я лежу полуголая под одеялом, мне не снится.
Паника удушливым комом подступила к горлу. Как загнанный зверь, я стала озираться по сторонам. Вокруг были одни деревья! Огромные, с раскидистыми изумрудно-зелеными кронами, толстыми, необхватными стволами, покрытыми темно-коричневой шершавой корой, они, словно сказочные исполины тянули свои ветви к небу. Земля под ними была устлана толстым слоем опавшей листвы, сквозь которую тут и там пробивались небольшие пучки травы, удивительно похожей на миниатюрные, цветущие белыми мелкими колокольчиками, папоротники. Над ними жужжали, наполняя окружающую действительность глухим гулом, крупные, ярко-сиреневые жуки с по-комариному тонкими и длинными хоботками и лапками.
Судорожным движением я провела рукой по волосам, откидывая непослушные пряди назад. Нервная дрожь побежала по телу. Ужас, от которого я бы, наверное, задохнулась, настиг меня. Но по каким-то внутренним законам тела, внезапно подступившая тошнота его прогнала. Все вокруг покачнулось, исказилось. Голова закружилась, весь мир завертелся, как танцующая карусель. Все мышцы сковала ломота, отзываясь болезненностью в суставах. В глазах потемнело, и, не сумев совладать с собой, я снова рухнула на землю. Дрожащей рукой смахивая выступившие капли холодного пота, я провела ото лба к уху. Ухо! Последнее, что я осознала, прежде чем отключиться, было то, что ухо мое уже не мое, оно было острое!
Кто я?!
* * *
Сколько я валялась на этом месте, не знаю, но, когда пришла в себя, вокруг все было по-прежнему: деревья с их зеленой листвой, солнечный свет, пробивающийся сквозь кроны, и я, полуголая на земле, накрытая одеялом. Скорее всего, без сознания я была недолго. Первым делом я ощупал уши.
Острые! Убейте меня кто-нибудь! Уши, мои уши – острые! Этот дикий вывод звенел в голове тревожной сиреной. Значит мне не показалось. Затаив дыхание, я взглянула под одеяло. Ну мало ли, может, у меня теперь и русалочий хвост есть! Но нет, там все было без изменений.
Выдохнув, я снова предприняла попытку сесть. Деревья опять заплясали, и тошнота, хоть и не такая сильная, подступила к горлу. Неимоверная слабость накрыла меня своей тяжестью, не давая возможности даже подумать о том, чтобы встать. Я подползла к ближайшему древесному стволу дерева, под которым находилась и оперлась на него спиной, подоткнула одеяло под свою голую задницу, чтоб ничего не втыкалось, куда не следует. Не знаю, сколько я так просидела, борясь с тошнотой, головокружением и слабостью. Может, всего минуту, а может и несколько часов. В голове роились странные мысли и предположения о том, как я оказалась здесь.
Стала мысленно перебирать все фэнтезийные истории, которые мне довелось прочитать. Помню, в книгах были эльфы, хоббиты, орки... Орки! Черт побери, орки! Это те твари, что гонялись за мной во сне. Осознание это было каким-то особенно мучительным. Странно было и то, что за две с лишнем недели жутких сновидений, омерзительные твари, гонявшиеся за мной в ночных кошмарах так и не были причислены мной к какому бы то ни было виду, а сейчас они в один миг обрели четкое название: орки! И откуда бы мне это знать?
Сосредоточившись на своем физическом состоянии, осознала, что теперь меня хотя бы не тошнит. А вот с памятью наметился непорядок. Я вдруг поняла, что помню о своем мире, о том мире, из которого попала в этот лес (будь он трижды проклят!) все, вот только знания обо мне самой исчезли из головы. Я не знала, кто мои родители, где я родилась, сколько мне лет, даже своего имени, как не старалась, не смогла припомнить. Более того, мне стало казаться, что каждый раз, закрывая глаза или просто моргая, я теряю крупицу знания о себе, забываю что-то, что еще секунду назад было моей частью. Теперь прошлое выглядело смазанным, словно бы наскоро рассказанным о ком-то другом в фильме, который я когда-то смотрела.
Стараясь сохранить ускользающее, я уперлась немигающим взглядом куда-то вдаль, запретив себе смыкать веки даже на мгновение. Напряженно пытаясь припомнить хоть что-то из собственного прошлого, перебирала в голове все возможные витки биографии: детский сад, школа, выпускной, университет, работа... Все это точно было в моей жизни. Но как только я пыталась ухватить какое-то воспоминание, рассмотреть его, припомнить детали, оно ускользало. Будто я зачерпывала в ладони воду, видела и чувствовала ее кожей, но потом пыталась сжать в кулаке, и та, просачиваясь сквозь пальцы, убегала безвозвратно. Мое сознание металось от одного воспоминания к другому, снова и снова судорожно старалось зацепиться хоть за что-нибудь, хоть чуть-чуть, хоть за одно маленькое "обо мне"! Но безрезультатно. От осознания собственной беспомощности на глаза навернулись слезы.
– Не реви! – приказала я себе. – Слезами делу не поможешь!
Надо для начала выбраться из этого леса, а уж с амнезией потом разберемся как-нибудь.
В отличие от тошноты, слабость моего тела все еще не покинула. Ватные руки и ноги не хотели подчиняться приказам дезориентированного мозга. Тело, будто налитое свинцом, припечаталось к земле. Даже дышать было утомительно. Но сидеть тут я больше была не намерена. В голову пришла мысль, что если не орки, то уж волки или медведи в этом лесу, как пить дать, водятся. Сделав над собой усилие, поднялась с земли, прижимая одеяло к груди. Такое простое действие далось так тяжко, что я мысленно присвоила себе медаль "За мужество!" Однако, встав на ноги и приняв вертикальное положение, ощутила себя чуть лучше. Голова закружилась, но тело будто бы сбросило пару сотен килограмм.
Да! С голой попой по лесу гулять совсем нездорово! Надо было как-то прикрыться. Как бы плохо я себя не ощущала, а стыд никто не отменял.
Единственное, чем я располагала – это одеяло, разумеется. Что ж, имеем, что имеем. Я извлекла его из пододеяльника нежно-персиковой расцветки, которым и обернулась дважды, затем подхватила два его угла и завязала на шее, как делала порой с парео на пляже. Так на мне появилось практически платье длины макси.
Само же одеяло я сложила в несколько раз и, перекинув его через согнутую в локте руку, двинулась вперед неуверенной походкой, покачиваясь и спотыкаясь.
Вероятно, если бы я шла достаточно долго, то задумалась о том, куда же я все-таки иду. Но раньше, чем в голову пришла эта светлая мысль, меня обступили словно выросшие из-под земли эльфы, чьи луки были натянуты, а положенные на тетиву, стрелы смотрели точно на меня.
– Я безоружна! – произнесла, поднимая руки вверх и роняя одеяло.
Сейчас они из меня ежика сделают! Только дернусь, и эти ребята выпустят в меня десяток стрел.
Глава 2
Я не шевелилась, эльфийские лучники тоже, будто ожидая какого-то приказа.
– Каур Эсфиль! – позвал эльф, стоящий прямо передо мной.
Какого такого рогатого происходит? Похоже говорят не на нашем, а я понимаю... Здрасте вам, приехали. Лингвист поневоле. Не бывает так! С другой стороны, и эльфов не бывает. Вроде как... А вот они, стоят передо мной, голубчики, из луков целятся, убить хотят. Паника заполнила меня до краёв, угрожая выплеснуть наружу диким воплем отчаяния. Не привыкла я стоять под прицелом эльфийских луков.
Раньше, чем я попыталась оглушить парней криком, передо мной возник высокий и статный светловолосый эльф в таких же, как и у всех, зеленом камзоле и штанах. Однако его высокие сапоги из тонкой, искусно выделанной кожи с изящным серебряным шитьем по верху голенища, могу поклясться, стоили больше, чем вся обувка, одетая на остальных, находящихся здесь (меня в расчет можно не брать, я-то босиком). За спиной его виднелись лук и колчан, из которого выглядывало оперение стрел.
Он внимательно осмотрел меня, пронзая синевой взгляда.
Ничего такой, но мог бы быть и симпатичней! Хотя, признаться, мысль эта ужасно неуместна, учитывая, что на меня был нацелен десяток стрел. И этот факт накладывали негативный отпечаток на все увиденное.
– Кто ты? – спросил он. – Зачем перешла границы владений таура Витэана и вступила в Гремучие леса?
– Прикажи сначала своим воинам опустить оружие, – нежданно-негаданно во мне проснулась смелость. – При мне оружия нет, и я не угрожаю ничем твоим людям и тебе. И хотелось бы знать, кто передо мной.
Моментально удивилась тому, как складно и манерно говорю. Это все паника! Эльф подал знак, и лучники опустили свое оружие.
– Я – Эсфиль, каур войск Гремучего царства. – сказал он твердо. – твое любопытство удовлетворено? – машинально кивнула.
– Говори! – грозно приказал эльф.
В голове моей быстро-быстро закрутились шестеренки. Во-первых, я понимала, речь этих ребят, во-вторых, они сразу меня не проткнули, значит есть надежда, что и дальше не станут, а в-третьих, знакомство с литературным миром фэнтези позволило понять, что «каур» – это командир, а «таур», судя по всему – король... А еще эльфы же, вроде как, народ благородный, честность любят. Будем врать! Но местами, чтобы правдоподобно. Ну не скажешь же, что из другого мира сюда заявилась, честное слово!
– Все, что могу я сказать – это то, что сама знаю о себе не более, чем обо мне известно тебе, каур. Сегодня проснулась я в этом лесу, не понимая, где я, и не знаю ни имени своего, ни как оказалась здесь. Ты и твои воины – первые, кого я встретила. Больше мне сказать нечего,
– это надо же, как складно у меня вдруг речи стали получаться! Вот я бы так в университете на экзаменах отвечала, закончила бы с красным дипломом!
Эсфиль еще с полминуты изучал меня пытливым взглядом, вероятно, раздумывая, могу ли я в своем нелепом платье со странной подстилкой быть опасна. Выглядел он при этом надменно, во всей его эльфячьей стати сквозило высокомерием.
Какой-то неприятный, заносчивый тип!
– Следуй за мной! – наконец произнес он и, резко развернувшись, направился вперед.
Справа, слева и сзади меня пристроились воины, зажимая в своеобразные тиски, полагаю, для того, чтоб отрезать мне все пути к бегству. Но драпать я и не собиралась. А куда податься-то?
Кто-то из отряда подобрал мое одеяло, с которым я тут же мысленно попрощалась, не надеясь увидеть его вновь. Впереди шагал Эсфиль, чья широкая спина маячила перед моим взором, закрывая все, что было впереди.
– Куда ведешь ты меня, каур? – поинтересовалась я.
– К королю Витэану, правителю этих земель, разумеется. Не мне решать, что делать с такой непрошенной гостьей, – ответил Эсфиль.
И вот тут я вся похолодела.
К тауру? То есть к королю?! Ого-го! Я себя в таком обществе вести не умею. Да и одета для такого визита, мягко скажем, не подобающе. А еще не помню ни одной книжки, где бы эльфийский владыка был мил и милосерден. В самом лучшем случае я проведу остаток дней в темнице этого короля, а в худшем – меня просто казнят. Надеюсь, хоть пытать не будут!
Судорожно стала соображать, как буду объяснять тауру, откуда появилась в его владениях.
Здравствуйте, владыка! Я пришла из другого мира, сама точно не знаю, какого, да и как сюда попала – тоже. И кто такая, кстати, припомнить не могу. Что-что? Не явилась ли сюда, чтобы Вас убить? Нет-нет! Наверное... Хотя точно не могу сказать, потому как не в курсе зачем тут очутилась! Милая такая речь вырисовывается. Наверно, я просто спятила. И сейчас иду не по лесу, а по длинному больничному коридору, и окружают меня не эльфы, а санитары, которые ведут к главврачу. Кстати, это, пожалуй, было бы неплохим вариантом. Может, добрый доктор покажет историю болезни, на которой корявым врачебным почерком будет выведено мое имя. Оно мне бы сейчас совсем не помешало. Без него совсем паршиво. Черт уж с ним, со всем остальным, но без имени-то как? Вспомнить бы хотя бы его!
Паника снова разрасталась внутри, скручивая внутренности и заставляя бледнеть. Я молча топала вперед, окруженная стражниками, глядя под ноги и размышляя о дальнейшей своей судьбе. Мысли все сплошь были такие невеселые, что даже не заметила, как мы вышли из леса, и как очутились под сводами замка. Очухалась я от своих невеселых мыслей только, когда мои конвоиры остановились. Тут, оглядевшись, поняла, что стою в тронном зале. Почему так решила? Да потому что прямо передо мной располагался на возвышении трон. Громадный такой, вырезанный, полагаю, из цельного куска дерева с массивными подлокотниками и высокой резной спинкой, увенчанной раскидистыми ветвями, больше похожими на причудливо сплетающиеся рога. И – о, слава благостным! – трон был пуст. Я, в сопровождении все тех же эльфов и Эсфиля, замерла в ожидании.
И пока мы стояли в этих каменных чертогах, я уже успела мысленно себя повесить, четвертовать, отрубить себе голову (дважды!), утопить, отравить, а после отсидела в казематах Гремучих лесов срок, достойный вора в законе. В целом, крайне весело провела время.
Неожиданно ко мне вернулись тошнота и слабость. Ноги стали подкашиваться, трон поплыл перед глазами. Стараясь совладать с собой и утихомирить головокружение, я закрыла лицо ладонями и плотно зажмурила глаза.
Звук распахнувшихся дверей заставил меня вздрогнуть, но ладоней от лица я не отняла, старалась дышать глубоко и ровно, чтобы справиться с возникшими неприятными ощущениями. Не хватало бы еще, чтобы меня вырвало под ноги его эльфийскому величеству. Послышались твердая поступь и шорох мантии.
– Мне сказали, что ты привел пленницу, которую нашел в наших лесах, – послышался бархатистый голос.
– Да, таур! Она, несомненно, из рода эльфов, – ответил Эсфиль. – Но говорит, что не знает, кто она, и как попала в наш лес.
Собрав остатки покидающих меня сил, я отодрала ладони от лица и взглянула на короля Гремучих лесов. Витэан во всем своем блестящем величии восседал на троне. Его светлые волосы сверкали золотом, отражая свет, изумрудные глаза смотрели пристально и грозно. И такая немыслимая сила и власть были в них, что это даже не поддавалось описанию. Лик его был красив, но холоден. Венцом ему была причудливая корона, похожая на сплетение ветвей диковинного дерева и серебра, в которых запутались звезды. Весь вид его завораживал, я не могла отвести взгляд, разглядывала таура, как диковинку. Хотя для меня он ею и был. Не приходилось мне таких величеств никогда видеть, в моем мире не водятся они. Слабость отступила, словно тень, что испугалась солнечного света.
Спохватившись, я присела в глубоком реверансе, опасно покачнувшись на ватных ногах.
– Таур! – произнесла несмело.
И где только набралась такого? Не иначе вычитала в книгах о Людовике четырнадцатом.
– Встань! – услышала повелительный голос Витэана.
Я повиновалась и снова взглянула на короля. Он не отводил от меня взгляда. Выражение лица его за несколько секунд так сильно переменилось, наполнилось каким-то странным выражением: то ли удивлением, то ли неверием, то ли страхом, – что промелькнула мысль кинуться на колени со словами: «Не вели казнить!»
Глава 3
Медленно Витэан поднялся со своего трона, еще медленней сделал шаг, спускаясь с помоста, еще шаг – и вот уже два изумрудных глаза, полных света и, чего-то напоминающего надежду, буравили меня, стараясь прожечь насквозь. Предательская слабость вновь медленно стала расползаться по моему телу, заставляя дрожать колени. Я, предполагая весьма логичные вопросы о том, кто я, из последних сил старалась выудить из глубин сознания хоть что-то о себе, но четно. Абсолютно потерянная, ощущая себя совершенно ничтожным ничем без имени, наполненная удушливым отчаяньем, растерянно взирала я на величественного Витэана.
– Эсфиль, вели всем уйти, – тихо сказал король. – Останься только ты.
– Оставьте нас! – громогласно заявил каур.
Боковым зрением я заметила, как из тронного зала поспешно вышли и стражники, и советники, что появились здесь вместе с королем.
Витэан смотрел на меня пристально, почти не моргая, словно боялся, что я могу исчезнуть в любой миг.
– Как ты попала сюда? – спросил король.
И снова голос его был тих и показался мне странно знакомым, как и его глаза...
– Я не знаю, мой король! – честно ответила. – Помню только, что проснулась в лесу. Не могу назвать тебе даже имени своего и потому не в силах представиться тебе.
Казалось, что мне не впервой смотреть в изумрудную бездну глаз короля. Сердце забилось быстрее: я снова пыталась ухватить утекающие сквозь пальцы воспоминания. Стоп! Какие у меня могут быть воспоминания об эльфийском короле? Бред какой-то! Даже если я и вправду попала в какой-то другой мир, то это впервые. Так ведь?
Вдруг накрыло странное чувство, будто Витэан оказался прямо в моей голове, словно он желал прочесть мои мысли, чтоб подтвердить услышанные им слова.
– Я шла по лесу, когда отряд твоих воинов во главе с араненом нашел меня, – продолжила я.
– Араненом?! – король вдруг отшатнулся и моментально перевел взгляд на Эсфиля. – Ты сказал ей, что ты сын мой?
– Нет... Отец, – смущенно ответил аранен и опустил глаза.
– Откуда ты знаешь, что Эсфиль – принц Гремучих лесов и, следовательно, сын мой? -спросил Витэан, все еще глядя на молодого эльфа.
Да кабы я знала! Само как-то в голову пришло! Может по пути кто-то из стражников брякнул, я и подхватила, м? А может фамильное сходство уловила.
– Не знаю этого, мой король, как и многих других вещей. Я поняла это и оттого знаю, -ответила наскоро.
И снова слова мои сплетались удивительно ладно, как будто много лет мне приходилось вести дипломатические беседы. А я ведь обычно излагала свои мысли просто: сказала, как отрезала, и никаких витиеватостей. Сейчас же говорила так, будто в голове поселился кто-то еще и суфлирует мне, чтобы голову эту сохранить на плечах.
Снова Витэан перевел на меня свой пытливый взгляд. Я ощутила, как проникает он в мои мысли, как роется в извилинах, старается заглянуть в каждую потайную дверку памяти. Но король увидел только то, что действительно говорю правду, что видела многое и не могу ничего объяснить при всем своем желании, хоть и силюсь подобрать слова. Поняв это, таур покинул мой разум. Показалось, что свежий воздух прорвался в тронный зал, и я смогла вдохнуть. Слабость снова накатила на меня приливной волной. Витэан же смотрел теперь по-другому: радость, нежность и печаль были в его взгляде. Это смущало, но дарило надежду, что колеблясь между тюрьмой и казнью, он все же склонится к первому.
– Ты вернулась, старый мой друг! Ты вернулась, хоть я и оставил надежду увидеть тебя вновь. – произнес он.
И голос его звучал твердо и сильно.
Другие слова короля Витэана потонули в серой пелене, что окутала меня. Земля ушла из-под ног, тронный зал быстро закружился, я стала заваливаться набок. Краем сознания зацепила момент, когда ловкие руки Эсфиля подхватили мое обмякшее тело, и все. Чернота. Мне казалось, что я падала в бездонную пропасть, у которой нет дна. Падала бесконечно, окруженная мраком и вакуумом.
И только голос таура повторял где-то вдалеке: «Ты вернулась!»
