Текст книги "Мой декаданс (СИ)"

Автор книги: Максим Ставрогин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Так прошёл один час, два, три, четыре, пять. Наконец, спустя шесть часов беспрерывной работы я отошёл в стороны от стены и с лёгким удивлением заметил, что напротив меня стояла немного грубая и неточная, но копия меня. В этот момент я наконец вспомнил о своей новой мутации и решил испробовать её. Подойдя поближе, протянул вперёд руку, чуть коснувшись холодной, почти морозной поверхности рисунка. Стена никак не реагировала, пока я не пожелал слиться с изображённой фигурой. Мой силуэт вдруг осветился мутно-белым светом и начал осторожно, но настойчиво тянуть меня внутрь, как бы всасывая. Давление с каждой секундой становилось всё сильнее, и мне уже с трудом удавалось стоять на месте, как вдруг меня в очередной раз дёрнуло, но в этот раз я уже оказался внутри. Там было темно. Полная темнота, нарушаемая лишь одной маленькой дырочкой, сквозь которую можно было смотреть в реальный мир. Помимо неё, была абсолютная тьма и невесомость. Свернувшись в позу эмбриона, я медленно дрейфовал по бескрайней тьме, вслушиваясь в монотонное гудение где-то внутри этого чёрного моря.

Вскоре пришло осознание того, что у меня не получится выбраться наружу ещё несколько часов – таковы уж ограничения способности, но и бесцельно дрейфовать не имело смысла. Собравшись с духом, я решился воплотить в реальность старую задумку, что играло в углу моего разума уже долгое время. И вот теперь, когда делать по большому счёту уже было нечего, я решился отрастить себе две новые руки. Это был очень тяжёлый, долгий и болезненный процесс, но мне казалось, что оно того стоило. Так что, поколебавшись ещё с минуту, я всё же расслабился и медленно стал отращивать новые конечности. Спустя уже пару минут мне вовсе перестало казаться, что «оно того стоило». Тягучая, беспрерывная боль прорезала весь мой торс, а вместе с ней меня нещадно грызла и неимоверная усталость. Каждая секунда роста давалась мне ужасным трудом, но какое-то упорство не давало мне отступить. Таким образом, следующие четыре часа превратились в сущий ад. Но я закончил. Я сумел отрастить себе две полноценных руки, правда, пока без когтей. И они работали. Наверное, я бы радовался точно ребёнок, но дикая усталость не давала мне возможности и пошевелиться, не то что испытывать эмоции.

Прошёл наверняка ещё час, прежде чем я немного пришёл в себя, а внутрь моих владений вбежал очередной посетитель. Настроение у меня было не лучшим, так что я не хотел просто выскочить из своего укрытия и вмиг уничтожить наглеца – нет. Я хотел вымести на ком-то свою злобу.

Выглянув в маленькую дырочку, что связывала меня с реальным миром, я сумел хорошо разглядеть мальчика. Да, в этот раз на мою территорию забежал маленький человеческий мальчик с кудрявыми непослушными волосами, то и дело прилипающими к его измазанному грязью и слезами лицу. Гость, едва не падая из-за непослушных ног, подбежал к лежащим на земле телам, что я так и не удосужился убрать и, упав на колени перед одним из них, вдруг громко, не сдерживаясь зарыдал. Почти сразу после этого внутрь забежала и женщина средних лет, с опухшим синеватым лицом, перекошенным гримасой опаски и страха, видимо, за сына. Она, то и дело оглядываясь, побежала к ребёнку и попыталась оттащить его от трупа. А пока они развлекались и переругивались, я незаметно выбрался из своего рисунка и всё так же незаметно перегородил им единственный выход. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем две пары глаз устремились на меня. Две пары глаз, полных самых разных невыразимых эмоций. Почему-то от ошеломлённого вида двух людей, что застыли точно невероятно хорошо сделанные статуи, мне стало смешно и я слегка улыбнулся. Переведя взгляд на мальчика, я сделал попытку проникнуть в его мозг и, на удивление, это получилось. Пред моими глазами несколько раз, точно вспышки, появились изображение пауков, перемежающиеся с картинами крови. Так он видит во мне паука? И забавно, что я сумел хоть и не глубоко, но всё же проникнуть в его разум, несмотря на мою низкую характеристику. Видимо, мальчик был ужасно слаб и малодушен.

Какое-то время я простоял молча, не желая убивать их просто так, но и не зная, что же с ними можно сотворить ещё. Однако тут меня опередили. В голове мальчика я увидел уже другие картинки, значение которых с натяжкой можно было перевести так: «Не трогай меня! Забери её, не трогай меня!» – и так по кругу. Немного подумав, я решил сыграть в его мини-игру. Подняв одну из своих новых рук вверх, я показал один палец. Четыре глаза жадно устремились к нему. Другой же рукой я показал на выход, давая понять, что выйдет отсюда только один и им надо решить кто именно. Мой взгляд упал на девушку и я заметил, как та в смятении ищет выход и, кажется, собирается пожертвовать собой, дабы спасти ребёнка. Если быть честным, её самоотверженность в тот момент меня даже слегка порадовала, и девушка вдруг стала для меня чуть менее противной, даже в какой-то степени милой. Но ей не пришлось жертвовать собой. Мальчик, пока женщина была отвлечена своими мыслями, дрожащими руками схватил крупных булыжник и, подбежав к матери сзади, несколько раз с силой опустил камень ей на макушку. Посмотрев на это зрелище – жестокое, подлое и жалкое, я выдавил из себя смех и медлительно отошёл в сторону, освобождая проход. Мальчуган рванул туда, вмиг выбегая наружу, но прежде, чем он успел уйти слишком далеко, я выкрикнул одну фразу: «Смайли – фас!». Через пять минут мой верный питомец принёс бездыханную добычу, а я всё сидел чуть в стороне, почему-то опечаленный произошедшим.

Прошло какое-то время, прежде чем я заметил сильные изменения в теле Смайла. Переведя взгляд на него, с интересом стал разглядывать вдруг выросшую поверх прежней голову. Теперь, заместо одной головы, у монстра их было целых две. Под кожей, в глазницах и во рту второй головы то и дело ползали сотни маленьких существ, напоминающим личинок, создавая неприятную рябь. А из её щёк торчали четыре маленьких чёрных отростка, энергично трясущихся навесу – это были ещё не выросшие лапы.

– Так ты тоже обзаводишься новыми конечностями? – спросил я его, поглаживая по макушке.

– Теперь он выглядит ещё хуже, чем прежде, – сказал мне Чер, отчего я сдержанно рассмеялся.

Теперь мне предстояло вновь взяться за трапезу, и в этот раз, когда очередной тёплый шмат мяса пропал в моей бездонной глотке, Чер сообщил о том, что я получил очередную мутацию. В этот раз она позволяла мне ползать по стенам. Честно говоря меня не сильно обрадовало это приобретение, ведь особой пользы в нём не было, пока я заперт на одном жалком этаже больницы, в собственных владениях. В любом случае залезать в свой кокон сейчас тоже не было времени. Мне надо было хоть чуть-чуть отдалить встречу с Сэ, что с наибольшей вероятностью закончится моей скоропостижной смертью. Пока же я шёл к тому месту, где состоялись наши неудачные переговоры, мы с Чером увлечённо обсуждали возможность приготовить пиццы в условиях апокалипсиса, а также то, каков шанс, что я могу перерождаться, точно феникс. Мне ужасно хотелось, чтобы и то, и то оказалось вполне возможным, но червь в моей голове, как всегда, рушил любые надежды.

Забравшись на второй этаж, я подошёл к уже почти заросшей стене и встал пред ней, упорно глядя на пелену. Так продолжалось до тех пор, пока в мою голову вдруг не залезла точная уверенность в том, что этот участок моей территории больше не будет расширяться. Таким образом я выиграю себе… час? Надеюсь, что хотя бы час, ведь пелены моего врага сдвинулась в мою сторону уже не добрый метр.

– Что это? – спросил я, когда очередной толчок сотряс землю под моими ногами, вырывая из тяжёлых размышлений.

Чер не ответил, и мне пришлось идти в сторону ближайшего окна, дабы узнать, кто же там снаружи буянит. Выглянув, я обомлел. Снаружи, всего в километре от меня, возвышалась неимоверных размеров фигура Голиафа, стоящая посреди кислотного ливня. Это был монстр, фигурой напоминающий человека, поражённого какой-то болезнью, отчего его конечности были разных размеров, а голова напоминала скорее перекошенную гориллу. Его тело было покрыто толстым слоем чешуи, сквозь которую прорезались большие глаза, кучками разбросанные по всему торсу. Лицо же чудища испещряло такую неистовую злобу и ярость, что неимоверный животный ужас сковывал моё тело, стоило взгляду скользнуть по этому лицу, озарённому гигантским ртом, из которого вырастали мощные бивни. И это существо медленно, но верно двигалось прямиком в мою сторону. Мне стало страшно. Вдруг Голиаф остановился и посмотрел прямо на больницу. После он медленно наклонился, и от этого движения лёгкий ветерок волной прошёлся по моему лицу. Прошло несколько секунд, прежде чем монстр вдруг выпрямился, а в его огромной лапе не появилась тяжёлая фура, вдали выглядящая, словно игрушка. Гигант замахнулся и время ненадолго замерло. Шух… просвистел воздух рядом со мной, а затем меня оглушил взрывной звук удара фуры о больницу. В мгновение ока немалая часть этажа, находящего сверху, исчезла, точно мираж. Вместе со вторым этажом снесло часть моих собственных владений и, кажется, моего страха.

Злоба обуяла меня. Теперь над моей головой не было привычного потолка больницы, и жгучие капли дождя с силой забили о мою кожу. Я вдруг осознал, что если Голиаф не остановиться, то всё это здание, в котором я родился и жил всю свою недолгую жизнь, будет просто стёрто, как были стёрты сотни строений позади циклопической фигуры Гиганта. А вместе с больницей умру и я. Осознание этого заставило меня вскочить чуть повыше и встретиться взглядами с Голиафом. Несколько секунд мы смотрели друг на друга и не двигались, а затем воздух пронзил мой рёв – самый громкий из всех, что я мог выдавить из своей глотки. Он с лёгкостью прорезал шум дождя и долетел до чудовища, что на несколько секунд замер, как бы думая о чём-то. А затем его рёв, в тысячу раз более громкий, взорвал мои уши. От этого крика мне стало физически больно, но я не сдавался и заорал вновь, давая понять, что эта больница моя территория, и лучше Голиафу уходить. Теперь же мой противник заорал ещё оглушительнее, отчего из ушей моего бедного Смайли потекли ровные струйки крови. Но теперь он не стал ждать ответа, а пригнулся чуть ниже и… побежал! Точно в замедленной съёмке я видел, как невероятных размеров фигура несётся на меня, намереваясь втоптать в землю. В этот миг я уже почти смирился с фактом собственной смерти, как вдруг одна из тех точек в небе, что постоянно летали где-то там за облаками, начала стремительно опускаться. С громким хлопком горящая точка пронзила толстые небеса, по пути сбила одно из парящих глазниц и, превратившись в огромное металлическое пятно, горящее всеми цветами радуги, упало прямо на голову Голиафа. Оно без какого-либо сопротивления пронзило тело монстра насквозь и устремилось дальше, теперь врезаясь прямо в мою больницу.

Меньше чем за секунду всё начало рушиться. Отовсюду летели куски бетона, камни, искры и пыль, затмевающая собой всё. Вскоре она поглотила меня с головой, отчего я словно ослеп и не видел более ничего, помимо пролетающих прямо перед моими глазами камней. Всё летело и кружилось, и я вместе со всем. Земля под моими ногами давно пропала: я неумолимо быстро падал вниз, едва слыша собственный крик, ведь его перекрывал невероятный взрыв, в мгновение разорвавший мои несчастные перепонки. И тут моё тело с силой обо что-то ударилось и весь хаос вдруг окончился. Я словно вновь оказался внутри своего рисунка: вокруг была лишь бескрайняя тьма и больше ничего, было слышно разве что монотонное гудение где-то вдалеке.

Что же, здравствуйте-с. Хотел лишь сказать, что эта книга написана мной уже очень давно и, прямо скажем, она плоха во всех отношениях, ввиду моей неопытности и юности, на момент когда я это писал. Тем не менее, я надеюсь, что кому-то она может и понравиться, по крайней мере мне её писать было интересно =) В любом случае, благодарю за прочтение, а новые главы, в дальнейшем, будут появляться через день. (Могут и каждый день, коли есть такое желание у вас, мне то, в общем счёте, без разницы)

P.S. В тексте так же могут встречаться странные опечатки, так как текст из Либра переносится плохо и с ошибками, а я далеко не всё замечаю и исправляю.

Глава 5

Когда я проснулся, то ещё долго недоумевающе осматривался вокруг. Вдруг вместо привычных мне больничных палат вокруг меня выросло странное, покорёженное строение из тёмного металла. Мне понадобилось с десяток минут, прежде чем мне удалось-таки осознать произошедшее. На душе было тяжело и пасмурно. Наконец заставив себя осмотреться, я тут же увидел, что Смайли живой и лежит у моих ног, свернувшись и тихо посапывая. За то время, что я восстанавливался в своём коконе у него уже отросли те лапы, что при последней нашей встрече лишь начали свой рост. Немного помедлив, я ткнул своего питомца ногой, пытаясь разбудить его. Он тут же вскочил и отпрыгнул назад, готовясь к бою, но быстро успокоился, заметив, что это был я. -

– Эй… сколько меня не было?

Отвечая на этот вопрос монстр стал выстукивать по запыленному, ребристому полу одной из своих лап. Каждый стук означал одни сутки. Тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук… тук. В итоге тридцать четыре. Тридцать четыре дня меня не было. Почему-то эта цифра привела меня в панику. Месяц! Это ужасно много, что, если в городе что-то резко изменилось? Что, если я пропустил что-то неимоверно важное? Поэтому я вскочил с пола и, быстро оглянувшись, заприметил крупную пробоину в корпусе, куда тут же и метнулся. Она почти полностью заросла напряжёнными жгутами моей плоти, что полностью оплела и покрыла собой остов космического корабля, но я быстро разорвал мешающие мне не то растения, не то куски моей кожи. Торопливо разорвав их, я, как смог, выглянул в окно. Там лежало бездыханное тело города, над которым всё так же весели неизменные глазные яблоки, и ничего, совершенно ничего, не поменялось за последний месяц. Разве что на месте больницы ныне покоились конусообразные остатки упавшего корабля. А вот тела Голиафа словно и не было никогда. Оно попусту исчезло, и не следа от него не осталось, если не считать десятки, а то и сотни порушенных зданий.

Увидев этот безжизненный пейзаж, я вдруг успокоился и решил, что теперь можно и осмотреть мои новые владения. Начать я решил с нижней части, где была большая дыра, ведущая наружу. Там же нашлось несколько людских тел разной свежести.

– Смайли, это ты их убил? – задал я вопрос бегающему за мной монстру, на что он гордо выпятил один из подбородков и энергично замахал свободными лапами.

– Молодчина, – ухмыльнулся я и потрепал его за макушку, – ты и правда самый крутой монстр.

Услышав эти слова, Смайли разве что не замурлыкал. Весь осмотр странных обломков занял два или три часа, в ходе которых выяснилось, что за этот месяц… тут было множество людей, что просто слизали отсюда всё хоть сколько-то ценное. После осмотра я посмел сделать неуверенное утверждение о том, что некогда это было космическим кораблём. Так вот, корабль оказался практически пуст, если не считать множества разных форм и размеров обломков, какого-то мягкого стекла и редких деталей, отдалённо похожих на шестерёнки. Никаких же инопланетных тел или ещё чего подобного я, как ни старался, не нашёл. Но зато Смайли, помогавший мне в поисках, обнаружил отрубленную голову Сэ, остальное тело которой, похоже, покоилось под многотонными обломками больницы. Заметив её, я ехидно улыбнулся и, вдруг опомнившись, вновь выглянул наружу. Нигде в зоне видимости так и не смог обнаружить владений других Лордов. Тут я был один, и это принесло мне искреннее блаженство и спокойствие. Ещё я нашёл небольшой, чуть пожелтевший листок бумаги, свёрнутый в несколько раз. Он лежал на полу, прямо посреди некоего подобия коридора, окружённый желтым светом, пробивающимся сквозь замутнённые стёкла в потолке. Бумага не была покрыта слоем пыли, а значит, что тот, кто её оставил был на корабле совсем недавно. Нагнувшись, я поднял лист и с интересом развернул его. Это был рисунок. Рисунок детский, яркий и старый. На нём был изображён маленький человеческий мальчик, разодетый в безумных цветов одежды, а рядом с ним стояло высокое существо грязно-серого цвета. Существо это имело четыре руки и напоминало извращённую помесь человека с пауком. А внизу была жирная подпись, сделанная синим карандашом.

– Тут написано: «Марк», – прочёл мне Чер, впервые за долгое время подав свой голос. Если честно, я уж начинал беспокоиться, что мой извечный помощник куда-то пропал.

– Ты умеешь читать на языке людей? – удивлённо спросил я.

– Да, причём на всех их языках, – хмыкнул Червь, а я удивился тому, что, оказывается, у них не один язык, а множество. Как странно и забавно. – Это ты?

–Что? – Не сразу понял я. – А… действительно ведь похож. Не знаю.

Ещё раз осмотрев рисунок, я вновь сложил его и аккуратно положил на стол, рядом с местом, где я очнулся после своего длительного сна. Вокруг так же валялось множество каких-то деталей, шестерней, куском бетона и много чего ещё. Наверняка раньше этим заполнены были все остатки корабля, но их разобрали жадные люди, оставив лишь то, что лежало рядом со спящим мной. Наверное, они боялись разбудить покоящегося Лорда.

Теперь, когда осмотр был окончен, я просто сидел на импровизированной лавке и, подобрав с пола небольшую трубу, кидал её в разных направлениях, ожидая, пока игривый Смайли не найдёт и не притащит её ко мне, дабы я вновь сделал бросок. Пока улыбчивый монстр игрался и веселился, я страдал. В мою и без того усталую голову начали с усилием биться самые разные вопросы и размышления, что без исключений не находили ответа и лишь приводили меня к нестерпимой головной боли. Так мы играли, наверное, несколько часов, пока на периферии моего зрения не дёрнулся один из жгутов, плотно оплетающих весь корпус корабля. Редкие жгуты по очереди дрожали, а значит, где-то там ко мне уже идёт что-то живое и то и дело наступает на многочисленные растения. Появление гостя растормошило меня и заставило быстро скрыться среди высоких, чуть прозрачных колб, уходящих куда-то далеко вверх.

Несмотря на мой жадный взгляд, так и выискивающий врага, появление оного всё равно застало меня врасплох. Он просто очутился в самом центре помещения. Казалось, что из ниоткуда. Но с другой стороны я знал, что он просто пришёл сюда, не скрываясь, не прячась. Однако я всё равно его не заметил до тех самых пор, пока он не пожелал, чтобы я заметил. Это был не человек. Существо, горбатое и скрюченное, оно терялось в складках своей бесформенной одежды, скрывающей его с ног до головы. Лишь очень вытянутое лицо торчало из под капюшона. Со стороны оно походило на помесь человека и грифа, чьи лица уродливо перемешали и растянули. Но это не выглядело глупо или нелепо, отнюдь! Быть может, из-за умных, цепляющихся за всё вокруг глаз, это существо смотрелось гордо и опасно.

И всё-таки я попробовал атаковать. Незаметно выбравшись из своего укрытия, я торопливо перебирая всеми шестью конечностями, пополз в стороны отвернувшегося ко мне монстра. Расстояние между нами всё уменьшалось, как и моё желание проворачивать сие авантюру. Мне пришлось заставлять себя в нужный момент вскакивать на ноги и прыгать прямиком на врага, стараясь одним махом перерубить его тонкую шею, чуть блестящую из под тёмно-красного балахона. Однако в последний момент что-то стрельнуло мне в голову, и в мой нос вдруг ударила волна сильного запаха опасности. Менее одного мига мне понадобилось, чтобы понять, что существо предо мной сильнее меня в десятки раз, да что уж там, оно без сомнений было сильнее и Голиафа, несмотря на свой тщедушный вид. С трудом мне удалось остановить удар, отпрыгнуть чуть назад и замереть. Всё с тем же трудом мне удалось и выдавить из себя робкое: «Здравствуй…».

Мгновенно развернувшись, существо нежно мне улыбнулось. Сглотнув, я указал рукой в сторону месте, где можно было сесть, и монстр, не раздумывая, сел на предложенное место, перед этим благодарно поклонившись.

– И тебе привет, Паук, – произнёс он, уперев голову о свою дрожащую руку, похожую на утиную лапку.

– Паук? – недоумевающе спросил я, присаживаясь напротив.

– Так тебя будут совсем скоро называть люди, ты ведь и впрямь похож.

– Почём же тебе это знать? – я наклонил голову в бок.

– Древо мне сказало это. Чего ты так смотришь на меня? Потерпи немного, я как раз пришёл сюда для того, чтобы поведать тебе о нём. Я… путешественник. Или искатель. Я ищу всё самое интересное в этом чудном мире. Он ведь ужасно интересен. Изначально меня отправили сюда сеять смуту среди одной крупной группировки людей. Они собрались в большую организацию, сумели сделать даже нечто похожее на мини-государство. А так как предыдущий Голиаф погиб в результате несчастного случая, пришла моя очередь. Не похож я на Гиганта, да? Но мои размеры – это дело поправимое, интересно другое. Быстро разобравшись с людьми, я стал волен делать то, что захочу. Таким образом и началось моё пока недолгое путешествие. И какое-то время назад мне посчастливилось встретить, наверное, самого необычного Лорда из всех, что есть на этой несчастной планете. К твоему счастью, он находится прямо там, за теми высокими горами, на другой стороне города.

– К моему счастью?

– Да. Дай мне немного времени, чтобы поведать тебе его историю с самого начала. Очень уж он просил тебе подробно всё передать.

– Хорошо, я слушаю вас…

***

Неизвестно, кто именно тридцать лет назад посадил росток белой акации посреди безлюдной поляны, со всех сторон окружённой плотными рядами толстых деревьев. Однако это и не имеет значения. Росток этот медленно рос ввысь, за год достигнув высоту почти в семьдесят сантиметров. Началось лето. Люди никогда не проходили мимо этой поляны, лишь многочисленные дикие звери: в основном лисы, белки, ежи и прочие комки меха, пробегающие рядом с деревцем и вовсе не обращающие на него внимания. Так бы и продолжалось, пока туда не приехала молодая семья с ничем не примечательными родителями и славным мальчиком, чьи кудрявые рыжие волосы, точно снопы искр, летали по всей поляне. В тот день они были на этой поляне не больше пары часов, но мальчику, кажется, полюбился юный росток. Всё то время он вертелся вокруг него, бегал, прыгал, а позже, когда его разморило жарким солнцем, он расположился рядом с молодой акацией и вслух читал тонкую детскую книгу. Когда же им пришло время уходить, то мальчик ещё долго оглядывался назад, цепляясь взглядом за своего нового друга.

Прошло много лет. Белая акация значительно выросла, окрепла, стала замечательным украшением к и без того красивой поляне. Но вот люди так и не появлялись там, если не считать редких туристов, надолго не задерживающихся у этого дерева. Наконец, спустя десять лет после первой встречи на эту самую поляну вернулся мальчик с длинными кудрявыми волосами цвета меди. Теперь он был подростком лет семнадцати, его тонкие руки были покрыты частыми следами от уколов и несколькими некачественными татуировками, а под его глазами виднелись большие мешки, собравшие в себя бессонные ночи, изодранные в клочья нервы, разбитые сердца и все остальные проблемы. Завидев знакомое дерево, что столь сильно изменилось за это время, парень пошире открыл глаза и широко улыбнулся, отчего его губы даже слегка задрожали. В его болезненных руках покоился мольберт, что уже через минуту принял стоячие положение и был готов к работе.

С тех пор эти два друга виделись так часто, как только могли. Два раза в месяц на протяжении следующих пары лет юноша приходил на рандеву с белой акацией, полной множества пышных ветвей, что чудесно расцветали по весне. Впрочем, мальчик любил рисовать это дерево в любом его состоянии, видя нечто прекрасное и близкое его душе в этом обездвиженном растении круглый год. Его глаза так и не лишились суровых мешков, а настроение его так и было безмерно пасмурным большую часть времени, а улучшалось лишь в редкие свидания с акацией, приносящей ему едва ли не сверхъестественное успокоение. В то время как юноша рисовал разных существ и пейзажи, чаще абстрактные, он, в перерывах, садился под ещё не до конца окрепшим стволом акации и вслух читал толстые книги, полные множества интересных и порой тяжёлый историй.

Со временем он стал приходить не в рваных, дешёвых одеждах, а во всё более дорогих рубахах, а чуть позже на нём стало появляться и золото. Чуть раньше, чем появились деньги, у него завелось и хорошее настроение, до того часто обходившее его стороной. Вскоре даже и синяки под глазами почти исчезли, как и следы уколов на тонких руках. Однажды он даже вернулся на эту поляну со своими родителями, что успели постареть, но со стороны казались всё такими же серыми, а их глаза теперь приобрели и гадкий отблеск некой злости и алчности. Но в тот день художник, казалось, был действительно счастлив, а вместе с ним радовалось и дерево.

Этот человек… он отдал свою душу тому дереву и подарил свою любовь. Никто не видел этого человека с девушкой – казалось, словно он и вовсе не желал иной любви, чем ту, что имел с прекрасным, извилистым стволом белой акации. И чувствуя это, дерево тоже полностью отдавалось человеку. Для него оно всегда нежно наклонялось в моменты палящего солнца, дабы укрыть такое слабое существо, от его опасных лучей. Для него оно всегда позировало так хорошо, как только могло и всегда, всегда внимательно слушало его невыразительное чтение.

Прошло ещё пять лет, прежде чем всё вновь пошло под откос. Состояние художника было всё хуже, его кожа становилась всё бледнее, и дошло до того, что казалось, словно у него и вовсе не было сил ни на что, кроме как на чужих руках доползти до любимого дерева, взять кисть и в сотый раз нарисовать какое-то диковинное животное, но уже в новом стиле. Это же состояние перекинулось и на дерево, что вскоре осунулось, посерело и то и дело старчески скрипело под сильными порывами ветра, словно вот-вот сломается. Так продолжалось недолго. В тот период художник приходил гораздо чаще, чем когда-либо. Сначала два раза в неделю, а потом и вовсе каждый день, изредка даже оставаясь ночевать под густой кроной акации. Разгорелась зима, но человек всё так же неизменно находился на поляне, окружённый обеспокоенными людьми, его друзьями. Но, когда снег начал таять, превращая всё вокруг в грязь, юноша вдруг перестал приходить. Его всё не было и не было. Пока, однажды весной, когда пришло время ветвям акации озариться белом покрывалом из благоухающих цветков, к поляне не подошла длинная процессия людей, одетых в чёрное.

Из разговоров стало ясно, что сломленный болезнью и извечными ссорами с семьей, художник вскоре сошёл с ума и в приступе гнева зарезал своих родителей. Прямо за домом юноша выкопал две могилы, где похоронил мать с отцом. Затем он сел в машину и приехал к своему давнему другу, что часто приходил с ним на поляну к акации. Там он в беспамятстве упал в руки товарища, где вскоре и умер. Таков был конец художника, последним желанием которого было, чтобы его похоронили под ветвями белой акации.

Церемония длилась недолго, всего через пару часов поляну поглотило полное безмолвие, и даже ветер куда-то исчез. А через несколько лет облысевшее, почти засохшее дерево изменилось и приняло странную форму, до ужаса напоминающую силуэт человека. Когда же наступил апокалипсис и мир навсегда изменился, приняв странные, изощрённые формы, то, быть может, за испытанные страдания или просто по воле случая, но это дерево стало чем-то вроде Лорда. Оно обрело настоящий разум, но и не только это. Этой несчастной белой акации вместе с титулом Лорда подарили и безграничные знания. Знания об этом мире и населяющих его существах.

***

– Стоп! Ты хочешь сказать, что он может ответить на мои вопросы? – я прямо-таки подскочил, когда странный монстр закончил свою не менее странную историю.

– На абсолютное любые вопросы, – медленно и с интонацией ответил он мне. – Так и знал, что тебе будет интересно. Однако не знаю, как ты будешь до туда добираться. Тебе придётся подмять под себя весь город, и ту часть тоже, либо придумывать что-то. В любом случае это кажется почти недостижимым, но чем не цель в жизни? – он ухмыльнулся и похлопал себя по колену.

– Я как-нибудь разберусь… спасибо. Спасибо тебе за эту информацию, но ты бы мог просто сказать: «За горами есть существо, которое знает всё» – и этого бы хватило. К чему всё остальное?

– Не знаю, меня попросил именно так всё тебе пересказать этот деревянный мудрец. Но… мне уже пора. Было приятно пообщаться, и думаю, что будет не менее приятно наблюдать за тобой и твоими похождениями. А пока… мне надо идти, у меня запланировано ещё несколько преинтересных встреч.

Голиаф поднялся со своего места и, отряхнувшись, уверенно пошёл к выходу, оставляя меня наедине со своими мыслями. А с тех самых пор меня уже никогда не мучили бесконечные вопросы, ведь на их место пришёл один: «Как добраться до белой акации?».

Прошли сутки после того, как мой неожиданный гость ушёл, оставив меня вновь наедине со Смайли и Чером. К удивлению, новые люди ко мне не приходили, хотя несколько раз я видел небольшие группки оных, что тренировались недалеко от моих владений. Они бегали по остаткам больницы, по одиночке убивая многочисленных беззащитных монстров, и собирали с них что-то, что я по какой-то причине не видел. Правда, из-за того, что всё это время я стоял прямо в большой дыре размером с мой рост и пристально смотрел на них, люди, стоило им меня заметить, быстро сбегали.

– Думаю ты выглядишь довольно жутко, но… не боишься, что о тебе поползут слухи и вскоре по твою голову начнут приходить целые рейды, хорошо вооружённые и натренированные? – как-то раз задал мне вопрос Чер.

– Да, скорее всего так и будет, но как иначе? Это всё равно случится рано или поздно, и мне придётся как-то с этим справляться. Тем более, если я хочу стать достаточно сильным, чтобы добраться до того чёртового дерева.

Изредка, пока я рисовал на стенах свои копии, в которые, если что, мог спрятаться, благо собственная кровь неплохо годилась для этих целей, Смайли бегал на улицу, пытаясь, как раньше, приманить ко мне новых жертв, однако никто так и не повёлся. Это печалило. Таким образом прошли ещё одни сутки, в ходе которых происходило совершенное ничего. Скучно мне, однако, не было, я даже радовался долгожданному спокойствию, но во мне всё же бурлило новое, сильное желание добраться до своей цели и из-за этого иногда я прям таки не находил себе места. Порой с некой периодичностью под моими ногами что-то вибрировало и стучало, но я не обращал на это внимания до определённого момента.