Текст книги "Черная радуга"

Автор книги: Максим Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

* * *

В шумной корчме за дальним столом в самом углу, у засаленной бревенчатой стены сидели певцы. Который день они всматривались в лица приходящих сюда людей, но все без толку. Ратибор продолжал утверждать, что след затерялся недалеко от Маковки, и призывал не по годам горячего Чудина ждать. Герои слушали разговоры, оставаясь недосягаемыми за призрачной пеленой отводящего заклятия, но ничего, кроме обычного кабацкого трепа до них не доходило. Они давно бы потратились, но выручал неразменный пятак, с завидным постоянством возвращавшийся в карман своего хозяина. Из-за этого приходилось заказывать часто, но помалу. Бездействие тяготило. Только Белый волхв мог подсказать верное направление, но он исчез. Ратибор пробовал достучаться до сознания учителя, но натыкался на холодное, непрошибаемое молчание. Волхв не мог или не хотел отвечать. Теперь посланцам предстояло искать путеводную ниточку самостоятельно, и они не сдавались. Ратибор поднимал голову каждый раз, когда открывалась дверь, и в корчму заходил новый человек. Он мог проделывать это сутками, удивляя Чудина неисчерпаемой энергией. Вот и сейчас старик встрепенулся, завидев ввалившуюся в зал странную компанию из двух взрослых и одного ребенка. Посиневшие от холода зайды уселись за стол около огня и махнули половому, чтобы тот принял заказ. В нос ударило гарью. Запах был настолько силен, что стало нечем дышать. Певцы молча переглянулись.

– Кузнецы? – Спросил Чудин.

Ратибор тряхнул седыми волосами.

– Не похожи. Разве, что тот, здоровый. Про пожар слышал?

– Вчера всю ночь около деревни полыхало. Зарево можно было за версту разглядеть. Не с того ли они пепелища?

– Может, и с того.

– Спросим? – Предложил Чудин.

– Нельзя. Если кто-нибудь остановит на нас взгляд – сетка упадет, и заклятье потеряет силу. Посидим, послушаем, авось сами расскажут.

Время шло, а пришлые молчали, как рыбы. Они с жадностью набросились на еду и, расправившись с ней, попросили еще. Самый здоровый из них развязал оборки и разулся, поставив истоптанные, прохудившиеся в дороге лапти к огню.

– Видно, издалека путь держат. – Прошептал Чудин и замолчал, заметив, что их должны потревожить. К певцам направлялся заросший кучерявым рыжим волосом, похожий на медведя, мужик. Он нес наполненный до краев шкалик, балансируя, чтобы не расплескать живительную жидкость.

– Занято. – Мирно, но твердо бросил Чудин.

– Мы люди не гордые. – Запинаясь, произнес пьяница и, покачиваясь, подсел к соседям.

Пригорюнившись, мужик опустил голову и заплакал. Здоровяк протянул руку, чтобы утешить его, но второй, с огромным составным луком за спиной, перехватил его и произнес:

– Не лезь, Безымян.

Певец сдержался, едва не издав возглас удивления.

– Узнал? – Спросил Чудин.

– Имя дюже редкое. Если б ни оно, ни за что бы не подумал. Все-таки пошел геройствовать. Далеко же от дома его занесло.

За соседним столиком тот, кого назвали Безымяном, убрал руку спутника и дотронулся до горемыки:

– Чего печалишься? Может, помощь нужна?

Пьяница оторвал голову от стола и угрюмо произнес:

– За свою глупость тужу. Заработал алтын, купил себе полуштоф вина. Выпил зараз – ничего. Купил косушку, – все не пьян. Выпил еще шкалик – и опьянел. Зачем покупал полуштоф и косушку? Лучше б сразу купил шкалик, – с него б меня и так разобрало.

– Да, брат. – Протянул полянин и покрутил пальцем у виска.

– Чего плачешь-то? – Вступил в разговор стрелок. – Денег что ли жалко?

– Не то, чтобы жалко. Просто обидно. Было б у меня их, как у соседа, тогда бы пил – не тужил. Тратит соседушка деньги почем зря. Сегодня мне алтын подарил за то, что я ему бражки принес. Самому идти лень. Гость приехал, говорит, издалека добирался. Врет.

– Соседа твоего, случаем, ни Никодим зовут? – Спросил Безымян.

– Никодим, а ты откуда знаешь?

– Слышал раньше. Так что, баба у него скоро разродится?

– Так ведь он не женат, бобылем живет.

Степан хохотнул.

– Жадность твоего Карпа обуяла. Пожалел нас на ночлег пристроить.

– Сам в голову не возьму, зачем врать было. – Озадаченно протянул полянин. – Странный он человек все-таки.

Стрелок перестал смеяться.

– Постой, – сказал Безымян, – может, это не тот Никодим?

– Тот. – Кивнул мужик. – Один он у нас, Никодим, на всю деревню.

– Тогда я ничего не понимаю. – Прошептал полянин и, помрачнев, замолчал.

– Извини, если обидел. – Допив свой шкалик, проговорил пьяница. – Пойду я, пожалуй, поздно уже. Еще жена пилить начнет.

– Нам тоже пора. – Поднимаясь, отозвался стрелок. – Попробую договориться насчет ночлега.

Он подошел к хозяину и принялся что-то доказывать ему, оживленно размахивая руками. Закончив, он вернулся обратно и мрачно произнес:

– Вот сволочь. Говорит мест нет. Сразу видно, врет. Боится, что и его корчму запалим.

– Откуда он узнал? – Затаив дыхание, спросил Арпашка.

– Зарево видел. А от нас дымом за версту разит.

– Просушились и то хорошо, – успокоил друзей полянин.

Он встал и, обув лапти, двинулся к выходу. В зале зашумели. Безымян обернулся, пытаясь определить причину, и столкнулся со стариком. Певец выронил гусли.

– Извини, дедушка. – Попросил Безымян и поднял инструмент.

– Ты чего, внучок, уходить собрался? Даже песен моих не послушаешь? – Прохрипел гусляр.

– Послушаю. Все равно спешить некуда.

Безымян вернулся на свое место и сел рядом со Степаном и Арпашкой. Народ заполнил все свободные лавки, а кому не хватило места, расположились вдоль стен. Певцу вынесли скамью и установили ее посреди зала. Дед крякнул и сел, пристраивая у себя на коленях громадные, скрепленные стальными скобами гусли.

– Послушаем, что старый ворон нам расскажет. – Прошептал Ратибору Чудин. Герой кивнул, призывая к тишине.

Певец тронул струнки и размеренно начал сказ. Безымяну его речь была в диковинку. Старик вещал о том, что в стародавние времена Боги сбросили на землю меч, обладающий огромной колдовской силой. И не стало на белом свете оружия крепче и прочнее. Древние герои перековали меч в три вещи: топор, ярмо и орало. Стали эти колдовские вещи, притворяясь под обычные, служить людям праведным и наказывать неправедных. Но мало кто знает, что из остатков чудо-железа вытянули волшебные струны. Гусли с этими струнками стали зваться самогудами. Так бы и скитались они по свету, для праздности изготовленные, но вскоре после этого произошло великое разделение власти. Князья стали управлять людскими телами. Волхвы – умами. А самогуды – душами. И выходит, что обладатель тех гуслей посильней, чем все волхвы и князья, будет. Оттого Белобог и Чернобог за самогудами с тех времен и охотятся. Сцепились не на шутку. Бьются уже три тысячи лет, никак те гусли найти не могут. Каждому они нужны. Простому народу до этой борьбы вроде, как и дела нет. Только, от того, в чьи руки попадут самогуды, будет зависеть – жить на белом свете людям, или нет.

Старец притих, словно намеривался сказать самое важное и, выдержав паузу, продолжил:

– Слышал я от надежных людей, что у князя Киевского – Владимира самогуды спрятаны. Вот он с их помощью русскими душами и крутит, как хочет.

Ратибор не выдержал и треснул кулаком по столу:

– Брехня!

Певец осекся и оглянулся в поисках наглеца, но герой уже взял себя в руки. Люди загалдели. Безымян попытался рассмотреть человека, перебившего рассказчика, но это ему не удалось. Посетитель сидел перед ним, но взгляд соскальзывал, не задерживаясь на лице, будто не за что было зацепиться. Полянин напрягся, и словно пелена с глаз упала. Перед ним сидел старик – певец. Один из тех двух, что заходили в деревню Безымяна и скрылись в лесу, даже не попрощавшись.

– Что ж ты, дедушка, на своего соратника напраслину наводишь? – С укоризной проговорил он, разглядывая Ратибора.

Герой вздрогнул и, опустив голову, потянул Чудина за одежду.

– Пойдем отсюда.

– Подожди, – отмахнулся тот, уставившись на полянина. – Сейчас нельзя.

Рука Чудина опустилась в длинную узкую суму и нащупала рукоять меча, оставаясь пока внутри. Но Безымян и не думал завязываться. Удивляясь странному поведению почтенных старцев, он поднялся первым и вышел на улицу. Когда полянин повернулся и двинулся к выходу, Чудин отпустил оружие и облегченно вздохнул.

– Прости, – прошептал Ратибор. – Что-то я в последнее время стал дергаться.

– Нас могли разорвать, – спокойно проговорил товарищ и осушил стакан медового настоя. – Знаю, не легко слушать этот бред, когда самогуды лежат у тебя в сумке.

– Сколько же князь платит таким, как этот вещун?

Певец усмехнулся.

– Даже не знаю. В последнее время их как грязи. Власть от Богов…Может, накажем лжеца?

– Пусть дышит. – Не позволил Ратибор. – Его жизнь накажет. А этот парень непрост. Никто не раскрыл нас. Только он смог. Нужно проследить за ним. Полянин явно что-то скрывает.

– Был в сгоревшей корчме, но молчит. Может быть, это ниточка, о которой ты мне так долго твердил?

– Поднимайся. – Потянул Ратибор Чудина. – Они уже уходят.

Певцы вышли на улицу и, набросив на себя призрачный покров, остановились у стены.

– Ну и спутники у здоровяка. Один стрелок чего стоит. – Прошептал Чудин.

– Чувствую, прикасались они к водице. Может, несли; может, видели. Нужно проследить. Вдруг они нас к скляночке приведут?

– Вон, стрелок с мальцом побежали. Пойдем за ними, только осторожней.

* * *

Степан насилу догнал полянина и, ухватив за руку, остановил посреди улицы.

– Кто это был?

Безымян пожал плечами и не ответил.

– Дядя Степан, – позвал стрелка Арпашка. – Где ночевать будем?

– По домам идти не хочется. Может, в Выборг двинем? В дороге и заночуем.

– А оборотень?

– Чему быть, того не миновать. Не спать же под забором?

– Пойдем лучше к речке, – предложил Безымян.

– Хоть у воды и холодно, деваться некуда. – Согласился стрелок.

Странники свернули к берегу. Шли молча, разглядывая тяжелое осеннее небо с башнями седых облаков, величаво плывущих за горизонт, к самому краю земли. Дорога стала скатываться вниз и раздвинула густой кустарник, вставший по краям обочины живым колышущимся забором.

– Слышите, за нами идут. – Шепотом прошептал Арпашка. – След в след.

– Тебе не почудилось? – Насторожился Степан.

Мальчик насупился.

– Мы пойдем дальше, а ты давай в кусты. Посмотришь, кто там такой любопытный. Потом незаметно к нам. Понял?

Арпашка кивнул.

– Если что, кричи. – Хлопнув мальчугана, предостерег стрелок.

Безымян хотел что-то сказать, но, не решившись, неразборчиво промычал.

– Даю руку на отсечение, это твои знакомые из корчмы. – Тихо произнес Степан. – А если так, скрываться не стоит. Усыпим их бдительность.

Дорога еще раз круто повернула и уперлась в запруду, подернутую призрачной пеленой ночного тумана. Стрелок выбрал место для ночлега и принялся собирать хворост. Безымян не помогал ему, задумчиво разглядывая истоптанные лапти. Вспыхнул костер. Степан сел у огня и начал спокойно ожидать известий. Мальчик появился бесшумно. Выскользнул из темноты, он воровато огляделся и опустился рядом со стрелком.

– Следили двое. – Возбужденно произнес Арпашка. – С виду обычные селяне. Только вроде как лиц у них нет. Присмотрелся, а это старцы. Похожи на пилигримов, которые ходят по деревням и рассказывают небылицы. Один из них в корчме певца обидел.

– Где остановились?

– В полете стрелы отсюда. Скрываются, даже огонь разводить не стали.

– Молодец, – похвалил Степан и, повернувшись к полянину, добавил:

– Ну что, я оказался прав?

– Ты всегда прав, – угрюмо бросил Безымян и погрузился в раздумья.

– Давай, рассказывай. Пока мы вместе, секретов быть не должно. – Сказал стрелок и приготовился слушать.

* * *

Утро встретило странников холодным промозглым ветром.

– Значит, ты сам толком не знаешь, почему старики следят за нами. – Размышлял вслух Степан, на что Безымян раскачивался в такт его словам и молча кивал головой.

– Ты хотел пойти с ними. Теперь получается наоборот: певцы идут за нами, а что им нужно – известно только Роду. Намерения у старцев серьезные. Костер разжигать не стали, чтобы не выдать своего присутствия. Решили отсидеться, и утром двинуть дальше.

– Может, пугнуть их? – Спросил полянин.

– Зачем? Пускай идут, если только один из них не оборотень.

– Вроде, не похожи.

– Тогда бояться нечего. Случись что, отбиться помогут.

– Одно меня смущает, – произнес Безымян. – Нормальные люди не прячутся, а эти взгляд отводят.

– Не люблю колдунов, – вздрогнув, бросил Степан. Он напрягся и, навалившись на лук, надел тетиву.

– Найдем, чем ответить. Даже подойти не успеют.

Стрелок осмотрел оружие и, удостоверившись, что не подведет, спрятал за спину.

– Не опасно через лес идти? – Поинтересовался Арпашка.

– Опасно, но так ближе. – Ответил полянин. – Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

– Тогда вперед. – Подхватив суму, скомандовал Степан. – Нас ждет Выборг.

Спутники двинулись по припорошенной ледяной крупой равнине к круче, за которой, по словам Степана, стоял непроходимый выборгский лес. Если верить Арпашке, то певцы шли следом. Безымян никак не мог взять в голову, как мальчишка определяет их присутствие. Кругом пустошь, укрыться негде. Видно, натренировала Арпашку воровская жизнь, вбив в него чутье, которое было, сродни охотничьим повадкам зверя. Возможности, чтобы подтвердить или опровергнуть сказанное, не предоставлялось, так что приходилось принимать все, как есть, и ждать. Начало смеркаться, а старцы так и не обозначили своего присутствия. Следовательно, мальчик ошибся. Безымян размышлял над этим, с удивлением разглядывая каменный гребень, за которым начиналась бескрайняя свинцовая лента небесной тверди. Казалось, что впереди обрыв, и другого пути, кроме как по воздуху, нет. Однако все было намного проще. Дорога вильнула и, спрыгнув с кручи, выбросила товарищей к лесу. Арпашка остановился и, указывая на оставшийся за спиной меловой холм, прошептал:

– Смотрите внимательно.

– Чего? – Удивленно спросил полянин, не заметив ничего подозрительного.

– Они скоро будут здесь.

Степан оперся на сосну и, улыбаясь, посмотрел на Безымяна.

– Хороший следопыт из парня получится. Первый раз в этих местах, а уже смекнул, что старцы должны либо выдать себя, либо потерять след.

– То есть как? А вдруг они решат обойти нас?

– Не получится. В лесу легко затеряться. Сейчас выскочат, чтобы посмотреть, куда мы уходим.

Полянин кивнул, признавая, что ошибся, но не успокоился:

– Почему вы мне это доказываете? – Обиженно произнес он и отступил за деревья.

– Ты ж Арпашке не веришь. Мальчик это чувствует.

– Посмотрим. – Прошептал Безымян и, привалившись к припорошенному инеем стволу – великану, принялся ждать преследователей.

Певцы не спешили. Пауза затянулась настолько, что Безымян начал замерзать. Он стал топтаться, размахивая руками, но никак не мог согреться. Для себя он уже решил, что ждать бесполезно, но не спорил, терпеливо разглядывая убегающую к небесам пустынную дорогу.

– Где же вы, родные. – Поторапливал стариков Степан, расхаживая кругами. – Давайте, ну.

Но те и не думали слушаться. Опустились сумерки. В тот момент, когда казалось, что преследователи не появятся совсем, это свершилось. На горизонте выросла темная фигура долговязого человека. Безымян затаил дыхание. Певец спустился в низину и осмотрелся. Не обнаружив путников, он махнул рукой, призывая своего товарища. Показался второй.

– Вот они! – Попытался закричать Арпашка, но Степан зажал ему рот.

– Вижу, сынок, вижу. – Прошептал стрелок. – Крепко за нас держатся. Упрямые.

– Нужно уходить. – Одними губами произнес Безымян, не в силах оторвать взгляд от остановившихся старцев. – Сдается мне, один из них и есть оборотень, а второй – лучник. Теперь все сходится. Не удивительно, что они нашли нас. Сам в деревне все и рассказал: куда иду, когда, зачем.

Безымян ударил себя по лбу.

– Дурак. С того момента все беды и начались. Слуги Ящера за мной с первого дня по пятам, ни на секунду не оставили.

– Не бойся. Сейчас самое время от них оторваться. Если раньше нас находили, то здесь точно потеряют. Это я тебе обещаю. – Бросил Степан и поманил спутников за собой.

– Не заблудимся? – Спросил Арпашка.

– Только срежем. Я здесь уже не раз хаживал. По дороге нам никак нельзя. Певцы перекинутся, нас в два счета настигнут.

– Тогда поспешим, – прошептал полянин и отвернулся от вероломных старцев.

Друзья устремились в чащу.

– Главное – не потеряться. – Наставлял на бегу Степан. – Заблудишься, тогда не пеняй на лешего. Можно всю зиму по бурелому бродить и очутиться под Муромом, так как из этого леса во все другие русские леса есть выход.

В спешке смысл сказанного все равно не откладывался. За этими наставлениями время летело быстрее. Безымян ловил взглядом спину стрелка. Очутиться в одиночестве ему хотелось меньше всего. Мытари добежали до отлогого берега лесной речушки. Выскочив из-за елей, Степан наткнулся на запруженное русло и остановился, как вкопанный.

– Кто ж речку загадил? – Спросил он, разглядывая гнилые бревна, торчавшие из воды, словно морды диковинных тварей.

Безымян склонился над объеденным скелетом коня. Наездник лежал чуть поодаль. Вернее, лежало то, что от него осталось.

– Задрали парня. – Поднимая заржавевшую перчатку, промолвил полянин.

– Не нравиться мне все это. Нечисть проточную воду на дух не переносит. Кто-то умышленно закрыл речку, чтобы освободить подходы к городу. В последнее время меня уже ничто не удивляет. Можно подумать, что нормальных людей не осталось. Только оборотни, нежить и умруны. – Сокрушенно сказал стрелок.

Безымян поднялся и мрачно произнес:

– Скоро совсем стемнеет, пора идти.

– Куда? В Выборг засветло не попадем. Обратно тоже нельзя – нарвемся на старцев.

Степан расхаживал взад – вперед, комкая в кулаке сорванную с головы шапку.

– Ладно, попробуем перебраться. – Решил он и подошел к воде, ощупывая рукой дно.

– Я в эту гниль не полезу. – Воспротивился Арпашка.

– Куда ты денешься. – Решив, что можно идти, огрызнулся Степан и, повернувшись к товарищам, обомлел. Рядом с ветлой, глядя на людей из-под съехавшей на лоб лисьей шапки, стоял степняк. Маленькие кривые ноги пожилого печенега выдавали в нем искусного наездника. Он был безоружен, если не считать ножа на поясе и зажатого в руках резного посоха с конскими хвостами на конце. Неизвестно для кого эта встреча явилась большей неожиданностью. Печенег не проронил ни звука. Злоба в его глазах сменилась на удивление. Заметив нерешительность Степана, товарищи обернулись, и на две статуи стало больше. Печенег начал шамкать, издавая непонятные для русского уха шипящие звуки.

– Что он говорит? – Протянул полянин, скосив глаза на Степана. Стрелок пожал плечами и внезапно встрепенулся.

– Ах ты тварь. – Выдохнул он и поднял лук, словно тот сам прыгнул ему в руки.

Печенег взмахнул посохом и, разделившись на пять частей, побежал. Еще секунду назад степняк был один, а спустя мгновение к деревьям удирало пятеро одинаковых кривоногих близнецов. Степан заметался, не зная в которого из них пустить стрелу, и опоздал. Колдун прыгнул за деревья и исчез. Стрелок ослабил тетиву и сокрушенно махнул рукой, разрубая ни в чем не повинный воздух.

– Что это было? – Спросил полянин, не переставая тереть глаза.

– Степной шаман. На эти штуки они мастера. – Процедил Степан, не убирая стрелу. – Как же я сразу не догадался? Теряю хватку.

– Надул нас печенег. – Прошептал Безымян.

– Нужно было его стрелой пугнуть. – Продолжал сокрушаться лучник. – Как только посох завидел, понял, что здесь твориться неладное. Эх, сбил бы печенега, тебе б деревяшку подарил. Ты ж их собираешь.

Безымян улыбнулся.

– Странная палка, такой не побьешься.

– Еще как побьешься. Колдовская штука. Посильней любого меча будет, но это если умеючи. Шаманов, колдунов по-нашему, в степи боятся и уважают. Есть за что.

– Его рук дело? – Спросил полянин, кивнув на скелет.

– А то. – Протянул стрелок. – Зверью оружие не нужно, а этого до нитки обобрали.

– Если поймаем печенега, сразу не убивай. Я у него про своего домового выспрошу. – Попросил полянин.

– Как же, поймаем. Теперь ищи ветра в поле.

Тишину нарушил испуганный детский крик.

– Арпашка. – В один голос вымолвили взрослые, озираясь в поисках забытого ими мальца.

В тот же миг из-за деревьев выметнулся огромный матерый волк. За ним начали выбираться, покачивая длинными немощными руками, разложившиеся за годы лежания в земле умруны. В движениях мертвяков сквозила зловещая уверенность. Они наступали молча, давая понять, что люди обречены. Безымян попятился, озираясь в поисках оружия, но ничего подходящего под рукой не было.

– Бесполезно! – Крикнул Степан. – Не отобьемся, бежать нужно!

– Тогда в рассыпную. – Выдохнул полянин. – Глядишь, кто-нибудь и уцелеет.

– Встречаемся у меловой горы! – Крикнул стрелок. – Ждем три дня. Потом поминай, как звали.

– Береги Арпашку. – Успел сказать Безымян и бросился вдоль берега. Степан и мальчишка выпали из поля зрения. Больше он их не видел.

Полянин решил драться сразу, но не хотел выдавать себя раньше времени, чтобы друзья ушли с чистой совестью. Нужно было продержать нежить на берегу, как можно дольше. Даже ценой собственной жизни. Сон оказался в руку. Вспомнив ночной поединок с оборотнем, полянин вздрогнул, но не поколебался. Изменив направление, Безымян выдохнул и бросился на волка. С голыми руками на зверя он еще не ходил. Оборотень и человек столкнулись в воздухе. Ухватив волка за морду, Безымян покатился по земле, отжимая острые, как бритвы, клыки от своей шеи. Волк перевернулся через голову и превратился в здорового, поросшего черным волосом человека. Удивляться внезапной перемене было некогда. Оборотень продолжал тянуть звериную пасть к лицу полянина, но противники катились дальше, и ему никак не удавалось сомкнуть зубы. Не рассчитав, Безымян сорвался с берега и упал в воду, увлекая за собой зверя. Столб брызг затмил последние лучи заходящего солнца, и пучина сомкнулась над головами дерущихся. Захват, державший Безымяна, ослаб. Он рванулся и, высвободившись, устремился к поверхности. Путь преградило плавающее бревно. Страшный удар затылком о корягу парализовал полянина, выбив из легких оставшийся воздух. Перед глазами побежали синие круги. Цепляясь за жизнь, Безымян рванулся изо всех сил и, вдохнув, поплыл к противоположному берегу. Отчаянно загребая, он с каждой секундой увеличивал расстояние между собой и барахтающимся около берега оборотнем. На середине полянин понял, что не доплывет. Левую руку схватила судорога, впившись в плоть тысячей острых иголочек. Безымян окунулся с головой и начал тонуть. Казалось, смерть неизбежна, но произошло чудо. В последний момент нога уперлась в подсунутое кем-то бревно, и человека вытолкнуло на поверхность. Растерявшись, Безымян окунулся еще раз, но вновь налетел на твердь и, взмыв над водой, поплыл. Умирать было рано. Человек греб в кромешной тьме. Легкие толчки разворачивали его в нужную сторону и не давали сбиться с пути. Безымян потерял счет времени и не поверил, когда, обдирая колени, врезался в дно. Борьба с рекой отняла последние силы. Отплевывая мутную воду, он уцепился за кусты и выполз на берег. Грудь ходила, как кузнечные меха. Холодный воздух обжигал легкие, и вырывался обратно вместе с сухим, лающим кашлем. Превозмогая усталость, Безымян поднялся на ноги. Это явилось последней каплей.

– Кажись, живой, – прохрипел человек и повалился без чувств.

* * *

Безымян лежал на спине и разглядывал паука – крестовика, лениво плетущего среди ветвей лещины ловчую сеть – паутину. Сколько он пролежал в беспамятстве, оставалось загадкой. Может день, а может, и месяц. Полянину было плохо. Почему-то ему казалось, что именно так чувствуют себя при смерти.

– Отойди, мохнатый. – Прошептал человек. – Будет душа отлетать, как бы за твою паутинку не зацепилась.

Паук не слушал, продолжая свое черное паучье дело. Перебирая тоненькими ножками, он медленно съехал на мгновенно затвердевшей нити и упал на лицо Безымяна. Человек стряхнул букашку и сел, брезгливо морщась от неприятного прикосновения.

– Точно, живой. – Прохрипел мытарь, ощупывая руками сырую одежду.

От этого движения зашлись легкие, и полянин начал кашлять. Справившись с приступом, он переморгал выступившие слезы и посмотрел на пустынный берег. Нечисть исчезла. Не считая крестовика, он был единственным живым существом посреди уснувшего колдовским сном векового леса. Полянин стоял и размышлял о том, когда это он успел побрататься с речным владыкой. Ежели б не бревнышко, заботливо подсунутое кем-то под ногу, рыбы получили бы прекрасный ужин. Хотя в этом болоте, наверное, и рыб-то не осталось. Рыба, она чистую водицу любит, а тут разве что головастики жить могут. Безымян смерил речку. Как он выбрался на берег? Даже плавать толком не может, а справился.

Полянин разгладил волосы и посмотрел в сторону равнины, словно мог пробить взглядом толстые стволы вековых сосен. Интересно, спаслись ли друзья? Нужно было как можно скорее попасть к меловой горе. Снова лезть в воду не хотелось. Безымян подумал и решил, что плыть не стоит. Благоразумнее найти брод, а там, глядишь, и с шаманом выпадет шанс поквитаться. Полянин вздохнул и двинулся вдоль берега, но заросли оттеснили его в чащу. Человек запоминал направление, но не прошло и часа, как он заблудился. В расстроенных чувствах полянин продолжал идти вперед. В голове крутились предостережения стрелка. Был бы он хозяином, срубил лес к такой-то матери. Каждый раз путники ему б в ноги кланялись.

– Все-таки хорошо, что вещей с собой не ношу, утопил бы как пить дать. – Подбодрил себя Безымян. – Еще б жалеть начал, кручинится. Живешь бедно – забот меньше.

Он брел, пока не вышел на заросшую, но все же различимую в хвое и шишках тропку. «Если есть дорога, значит куда-нибудь да приведет», – решил полянин и зашагал бойчее. Под ногой хрустнуло. Безымян остановился и посмотрел на землю. Еще один скелет. «Чисто работают». Дальше он наткнулся на закованный в кольчугу труп и задранную лошадь. Преставились недавно, еще не до конца обглоданы. Оставив мертвецов в покое, полянин осмотрелся, примечая, что лес начал редеть. Среди верхушек деревьев проглядывалось хмурое небо и бледный диск холодного солнца. «Куда-то попал». – Подумал Безымян, прислушиваясь к незнакомым звукам. Среди ветвей обозначилось легкое движение. Через мгновение шорох усилился. Полянин задрал голову и увидел, как одна за другой взмывают в воздух летучие мыши. Собравшись в черное клокочущее облако, нетопыри сделали круг и устремились вниз, обрушившись на человека. С шипением и свистом они опрокинули его на землю и начали растаскивать на части, впиваясь когтями и зубками в незащищенное тело. Безымян берег глаза, закрываясь руками. Его валяли по земле, не давая подняться. Полянин пришел в ярость.

– Довольно! – Заорал он на всю округу и, вскочив на ноги, расшвырял летунов в стороны. Вампиры вспорхнули и начали кружить, собирая новое облако.

Сбитая на землю мышь затрепетала крыльями и злобно свистнула.

– Разве так на Руси свистят? – Спросил Безымян, вкладывая израненные пальцы в рот. – Свистят на Руси так!

Он разогнулся и разорвал тишину пронзительным звуком, сбившим с сосен пожелтевшую хвою. Стая шарахнулась и рассыпалась на отдельные черные точки. Остатки крылатого воинства спешили убраться с дороги разъяренного великана, предпочитая больше с ним не связываться.

– То-то. – Процедил полянин и спокойно зашагал дальше.

Деревья расступились, и Безымян вышел на скованную морозом, хоженую дорогу, убегающую по пустынной равнине и утыкающуюся в высокие стены города.

– Выборг. – Прошептал полянин. – Неужели нашел?

Он поспешил к воротам, но дорогу преградил заполненный стылой водой городской ров и поднятый мост. Полянин огляделся в поисках охраны – ни души. Выборг пугал гробовой тишиной. Из-за каменных стен не доносилось ни звука. Молчали стражники, заснули псы, не скрипели телеги. Что за князь Лютослав, если развел у себя под носом такое безобразие. Обычно около селений даже сушняка не найдешь, – выбирают для хозяйства все подчистую, а тут ноги переломаешь, пока доберешься. Непорядок. Уж не беда ли здесь стряслась?

Безымян вытер расцарапанные нетопырями руки об одежду и, набрав полную грудь воздуха, закричал:

– Есть кто живой?!

За воротами послышался недовольный шум. Створка бойницы приоткрылась, и в просвете показалось небритое, осунувшееся лицо гридня. Несколько секунд ратник рассматривал пришлого, а потом вздрогнул и подался вперед. Если бы бойница была немного шире, то он бы неминуемо вывалился наружу. Глаза стражника расширились, будто он только сейчас понял, что происходит. Гриднь сглотнул комок и, прочистив горло, выдавил:

– Ты кто?

Вот странный народ! Сжав от досады кулаки, полянин преодолел желание накричать на нерадивого дружинника. Вместо этого он остудил вскипевшую в нем ярость и спокойно произнес:

– Безымян.

Только сейчас он почувствовал, что смертельно устал. Разбитое тело чесалось. Безымяну захотелось помыться, но пауза затягивалась.

– Выборжец? – Протянул страж.

– Полянин. Открывай, – мирно попросил странник.

– Откуда? – Взвизгнул гриднь. Сквозь щель было видно, что он делает отчаянные жесты, призывая своих товарищей.

– Из леса. – Грустно отозвался полянин. – Пустишь, или уходить?

– Стой. – Прошипел стражник. – Я сейчас, мигом.

Створка бойницы захлопнулась. По скрытой лестнице загрохотали тяжелые сапоги дружинников. После короткой возни раздвижной настил скрипнул и медленно пополз к земле. Безымян испустил вздох облегчения. Разобрались таки. Тело зашлось в предвкушении горячей бани. Не дожидаясь, пока мост коснется земли, полянин запрыгнул на мореные бревна и поспешил к воротам. Однако открывать их не спешили.

– Ты один? – Произнес приглушенный голос стражника.

– Нет. Со мной вся родня до пятого колена. – Недовольно съязвил Безымян.

– А где они? – Выглядывая из маленького окошка, поинтересовался тот же голос.

– Пошутил я. – Скривившись, проговорил полянин. – Чего тянешь? Невмоготу уже.

Громыхнул тяжелый засов. Полянин с облегчением потянул створку на себя, чтобы помочь страже освободить проход, и шагнул в образовавшуюся щель. В грудь уперлись три наконечника.

– Подай назад. – Пригрозил ему гриднь. – Не то на копьях затащим.

– Вы чего, ребята? – Забыв о вожделенной бане, прошептал Безымян.

Стражи были настроены более чем серьезно. Не опуская копей, они оттеснили странника обратно на мост и лишь тогда остановились, удивленно разглядывая перепачканного с ног до головы приблуду.

– Может, я пойду? – Спросил Безымян.

– Поздно. Назвался груздем, полезай в кузов. На счет таких, как ты, особый приказ воеводы.

Один из гридней обошел полянина со спины и упер копье под лопатку. Больно кольнуло. Безымян попытался отстраниться от холодного стального острия, но страж был парень настырный.