Текст книги "Черная радуга"

Автор книги: Максим Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Утром Безымян сделал вид, будто ничего не произошло. Арпашка продолжал дуться.

– Куда теперь? – Спросил Безымян.

– До Аненки рукой подать. Вдоль болот двинем. Если не заплутаем, после полудня на месте будем. – Разъяснил Карп.

– Отстал оборотень. – Глядя на противоположный берег, протянул Безымян.

– Чур, тебя. – Замахнулся Карп. – Не накликай.

Погода наладилась. На небе появилось солнце. Речка просматривалась от берега до берега. «Может, и сам выбрался. – Подумал Безымян. – Жаль, посох потерял. Будет время, новый сделаю». Бросив прощальный взгляд на тополиную рощу, он поспешил за спутниками. Последствия вчерашней работы напоминали о себе неприятной истомой. Тело пульсировало, отдавая тупой болью при каждом шаге. Не простудились, и то хорошо. Безымян нарочно забивал голову посторонними мыслями, чтобы не вспоминать о еде. Интересно, может, на болоте ягода осталась? Карпа не уговоришь свернуть. Он позавтракал. Сытый голодному не товарищ. Полянин догнал Арпашку и подмигнул ему. Держись, мол, что-нибудь придумаем. Мальчишка улыбнулся в ответ и начал шагать бодрее.

Солнце вошло в зенит, а с едой было до сих пор плохо. Камыши не кончались, протянувшись слева от дороги бесконечной лентой. Арпашка начал маяться. Он то убегал вперед, то отставал, собирая камушки. Наконец, не выдержав, он с досадой запустил подобранную палку в заросли. Деревяшка несколько раз перевернулась в воздухе и с всплеском упала в трясину. Потревоженные метким броском, из камышей вспорхнули два селезня.

– Лук бы сейчас. – Мечтательно протянул, провожая взглядом болотных птиц Безымян. Не успел он договорить, как одна из птиц, натолкнувшись в воздухе на невидимую преграду, камнем рухнула вниз и упала к ногам полянина. Безымян наклонился и потрогал наконечник стрелы, торчавшей из горла птицы. Он осмотрелся в поисках стрелка. Карп отодвинулся в сторону и потянулся за топором.

– Не спеши. – Остановил Безымян и, подобрав подбитого селезня, крикнул. – Покажись, мил человек! Добыча пропадает!

Камыши затрещали, и из болота выбрался перепачканный ряской охотник. Отряхнув сапоги от тины, он снял подбитую мехом шапку и представился:

– Степан. Вольный стрелок.

Безымян протянул ему селезня.

– Хорошо стреляешь.

– Как умею. – Скромно ответил охотник. – Спасибо, что кликнули. Пса у меня нет. Самому приходится по болоту лазить. Утку я б новую добыл, а стрелу жалко. Все мое добро – лук да колчан.

Взяв селезня, он аккуратно высвободил наконечник.

– Я голоден, как волк. – Признался он. – Не разделите со мной трапезу?

Умелым движением, он обтер стрелку от крови и спрятал в заплечный чехол.

– С радостью. – Одобрил Безымян. – Только в чем ее варить?

Стрелок улыбнулся.

– Есть один рецепт. Даже ощипывать не придется.

Пока Арпашка собирал сучья, Степан выпотрошил птицу и достал из дорожной сумки большой кусок глины.

– Всегда с собой ношу. Глину не везде найдешь, а так всегда под рукой. – Прокомментировал он. – Если птицу сначала обвалять, а потом в углях запечь в ней весь сок останется. Просто и удобно.

Степан не лукавил. Выкатив кончиком ножа запекшийся шар, он сбил корку и, обжигая пальцы, разломил селезня. Одуряюще пахнуло жареным мясом. Так, что у Безымяна засосало под ложечкой.

– Чем живешь, куда путь держишь? – Спросил Безымян, когда от птицы остались одни косточки. Степан спрятал нож и, пригладив аккуратную бородку, ответил:

– Стрелок я. Тем и живу, что умение свое за хлеб продаю. Сейчас направляюсь в Киев. Там умелые руки да острый глаз всегда в цене. Одна беда – не могу я долго в неволе ходить, как бы хороша служба не была. Заработаю маленько и ухожу. Душа на простор просится.

– Дядя Безымян. – Вмешался в разговор Арпашка. – Вспомнил я. Дядька у меня в Киеве. Не отдавай кому зря. Отведи. Недалеко ведь.

– Чем интересно родственник твой занимается? Тем же чем и ты раньше промышляет? – Подозрительно спросил полянин.

– Лавка у него. – Почти закричал мальчишка.

– Не врешь?

– Не сойти мне с этого места.

– Послушай. – Произнес Степан. – Если тебе некогда, доведу мальчишку.

– Не нужно. Обещал я его в хорошие руки пристроить. До конца пойду.

– Тогда вместе путь держать будем. – С радостью подхватил стрелок. – А то, поди, целый месяц один странствую. Словом переброситься не с кем. Одичал, как зверь.

Безымян посмотрел на Арпашку. От него не скрылось, как тот густо покраснел. «Стыдно за вчерашнее, – подумал полянин. – Не бойся, рассказывать не стану».

Степан вывел к Анинке короткой дорогой, напрямик через болото. Все это время он рассказывал истории о том, где ему доводилось бывать. Получалось, что стрелок исходил славянские земли вдоль и поперек. Забредал к варягам, видел Дунай, наведывался к Русскому морю, мимоходом через степь. Воевал на стороне русичей, состоял на службе у Печенежского хана. И все это в неполные тридцать пять лет.

Когда приблизились к выселкам, стрелок замолчал, пропуская Безымяна вперед. Полянин засунул руку за пазуху, проверяя на месте ли подарок. Убедившись, что все в порядке, он дознался про Марью – гусятницу и зашагал к ее дому. Мать Мила оказалась зажиточной селянкой. Стоило шагнуть за ворота, как навстречу бросились два огромных пса. Безымян отступил назад, но звери начали вилять подрубленными хвостами, оглашая двор звонким лаем.

– Можно? – Спросил полянин у моложавой женщины в просторном, украшенном орнаментом сарафане.

– Заходи, коли, не шутишь.

– Мне бы Марью, мать Мила видеть. – Промолвил Безымян. Женщина изменилась в лице.

– Я Марья. Не случилось с ним чего? – Взволновано спросила хозяйка.

– Нет. Все в порядке. – Поспешил ответить полянин. – Второго дня видел сына вашего. Мил просил кланяться вам и передать, что жив – здоров.

– Что ж я на пороге-то вас держу? – Спохватилась гусятница. – Заходите. Располагайтесь. К вечеру баньку истоплю. Вымоетесь, отоспитесь. А завтра с утра на праздник.

– Что за праздник? Я уже долго брожу. От людских дел отвык. – Поинтересовался Степан.

– Урожай собрали. Пора и свадьбы справлять. Девок на выданье у нас много. Может, себе кого присмотрите.

Марья засуетилась, накрывая на стол.

– Не серчайте, если что не так. Как Мил на службу ушел, без мужика в доме живу. Отца его десять лет как в живых нет.

– Может, подсобить чем? – Спросил Безымян.

– Если не трудно. Дров наколоть и воды наносить.

– Это мы мигом. – Пообещал полянин.

– Сначала за стол. – Настояла хозяйка.

* * *

За резными ставнями начало темнеть.

– Шалит нежить? – Спросил Безымян.

– Давно не случалось. Если стариков послушать, может, что узнаете. Мил тоже горазд был такие байки рассказывать. – Собирая посуду, ответила хозяйка.

– Совсем запамятовал. – Хлопнув по лбу рукой, с досадой произнес Безымян. – Сын ваш платок передать просил, чтоб сомнений не было, что мы от него пришли.

– Какой платок? – Насторожилась гусятница. Безымян вытащил из-под рубахи подарок Мила и молча протянул Марье. Женщина взяла ткань в руки и, покачав головой, промолвила:

– Дурачок он у меня. Кто ж с такой вещью по доброй воле расстается?

Заметив удивление на лицах гостей, гусятница поспешила пояснить:

– Не простой это платочек, а наговоренный. Если вдруг ноги не идут или из сил выбился, то утрешься им, и усталость, как рукой, снимет. Только почем зря использовать лоскут нельзя. Заклинанье с каждым разом свою силу теряет.

– Так может, Мил его исчерпал давно? – Предположил Безымян.

– Нет. Видите, узор на ткани голубой. Когда платочек чудодейственную силу утратит, то белым станет. Эта вещь в нашем роду давно храниться. Мне от отца досталась. Тому – от деда. Когда Мил на службу уходил, я ему платок в дорогу дала. Если он вам его передал, значит, чувствовал что-то. Не хотел, чтобы платок в нехорошие руки попал. Не стряслось ли с ним чего худого?

– Напрасно волнуетесь. – Успокоил женщину полянин. – Наверняка, Мил решил, что здесь он нужнее. Хозяйство все на ваших плечах висит. Такое и здоровый мужик не потянет.

– Чему быть, того не миновать. Раз уж Мил так им распорядился, не могу платок принять. Твой он теперь. – Марья протянула заговоренную тряпицу Безымяну. – Ради Мила, не отказывайся. Чутье у него на добрые дела. Знал, что суждено тебе заговор для блага использовать.

Безымян увидел, что спорить с гусятницей бесполезно и, поклонившись, взял. Не верилось ему, что и впрямь этой тряпкой чудеса творить можно. Хотя, всякое бывает. Не зря же, когда тонул, первым делом за платок ухватился. Придет время, на что-нибудь да сгодится.

Давно Безымян не чувствовал себя так хорошо. После бани кровь заиграла сильнее, словно не веником его хлестали, а платком чудотворным. Побрившись, Безымян оделся в чистое, выстиранное белье. Проходя мимо кадки с водой, он не удержался и глянул на свое отражение. Вместо румяного и посвежевшего лица на него с самого дна уставилась зеленая морда болотника. Она подмигнула полянину мутным желтым глазом. Безымян отпрянул, заслонившись рукой.

– Что с тобой? – Спросил спутника Степан – стрелок.

– Домовой шалит, – надевая на шею оберег, произнес полянин.

– А говорили, нечисть здесь спокойная.

– Прогуляемся перед сном? – Предложил охотник.

– Пойдем. Посмотрим, чем здесь народ живет.

– Я с вами. – Услышав разговор, попросился Карп. После случая на постоялом дворе, он не отставал от Безымяна ни на шаг.

– Где Арпашка? – Спросил Степан.

– Спит. Сморило после баньки. – Завязывая ворот, ответил Карп.

– Сам, что в бане не был? – Поинтересовался Безымян.

– А в баню с сумкой не пускают. – Ответил за рычанского Степан. Друзья засмеялись. Карп покраснел и, закинув вещи за плечо, обиженно произнес:

– Вдруг украдут. Не удобно без подарка.

– Что же там за подарок? Точно, кусок золота тащишь.

– Так мы идем? – Прекратил насмешки Карп и первым вышел за ворота.

К вечеру похолодало. Запахнувшись в телогрейку, Безымян принялся считать звезды.

– Не разевай рот, ворона залетит. – Посоветовал стрелок. Полянин усмехнулся. В деревне было пустынно. Люди отсыпались перед предстоящим праздником.

– Пойдем, постоялый двор поищем. – Предложил Безымян. – Там всегда людно.

– Зачем тебе люди?

– Поговорить.

– А ты со мной поговори. – Сказал Степан. – Знаешь, к примеру, какая у нас, стрелков, самая лучшая работа?

– Нет.

– Стрелки князьям забивать.

– Это как?

– Вот смотри, решат удельные князья разборку друг с другом учинить. Выяснить, значит, у кого дружина крепче, конь лучше, денег больше. Одна проблема: где встретиться. Тогда выбирают лучшего стрелка. Выходит он в поле и пускает стрелу не глядя. Среди князей это «стрелку забить» называется. На равнине далеко видно. Где стрела воткнется, туда дружины и съезжаются.

– А потом? – Спросил Безымян.

– Всякое бывает. – Отмахнулся Степан. – Даже до драки доходит. Только дело не в этом. Пару стрелок князьям забьешь, столько отвалят. Целый год жить можно.

Безымян только восхищенно тряхнул головой.

– Интересная жизнь у тебя, Степан.

– Подожди. – Остановил Безымяна охотник. – Заболтались. Уже деревня кончилась. Это оттого, что мы по ошибке не в ту сторону двинули.

– Слышите? – Подняв палец вверх, произнес Безымян. – Кто-то на дудочке играет.

Путники замолчали. Перекрывая скудный хор ночной живности, из-за пригорка доносилась едва различимая мелодия.

– Пойдем, послушаем. – Потянул спутников Безымян.

Не нужно было разбираться в музыке, чтобы понять: играл мастер. Тихая и грустная мелодия лилась по равнине, наполняя морозный воздух невидимыми узорами. Веселье исчезло. Странники зачаровано слушали переливы свирели, не в силах сдвинуться с места. Боль и тоска сжимали душу, оставляя на ней кровоточащие раны. В песне не было слов, но они бы только помешали. Безымян ожидал увидеть умудренного сединами старца, но за пригорком, на камне сидел молоденький парнишка. Простая, холщовая рубаха певца полоскалась на ветру, а тот, казалось, не замечал холода. Понял Безымян: хоронит себя парень, за грошик жизнь продает. Подходи, бери. Словно, вся жизнь человека в этой песне пролегла. Пронеслась, как один миг. А певец играл, не замечая усталости, черпая силу от самой земли. Теперь в воздухе повеяло замогильным холодом. Полянин вздрогнул.

– Все там будем. – Невпопад произнес он, но все его поняли. Заметив, что не один, певец испуганно оглянулся, спрятав дудочку под рубаху. Он подскочил на ноги и попятился, словно его застали, когда он делал что-то худое. Безымян в два прыжка преодолел спуск и настиг певца.

– Не бойся. Не обидим. – Успокоил парнишку полянин.

– Я и не боюсь. Дудочку не ломайте. – Попросил певец.

– Ты с головой дружишь? Кто ж на такое руку поднимет?

– Находятся. – Насупившись, произнес парень, высвобождая руку из захвата. Неуловимым движением он извлек на свет свирель и, погладив ее, произнес:

– Цела.

– Сам делал? – Поинтересовался полянин.

– А то кто же?

– Молодец. – Искренне похвалил Безымян. – Красиво играешь. Аж душа заходится.

– Как зовут-то тебя, певец? – Спросил подоспевший стрелок.

– Васильком кличут. – Притупив взгляд, ответил парень.

– От чего такие песни грустные играешь, Василий?

– Чему веселиться? Не мил мне белый свет. Совсем житья здесь не стало. Гонят отовсюду в три шеи. Староста играть запретил. Как увидят, что я за дудку взялся, сразу отнимают, а самого побьют для острастки.

– Почему не уйдешь? Мир большой. Наверняка, найдутся слушатели. – Задумчиво произнес Безымян.

– Не могу. – Тихо ответил Василек и поник. – Девушка есть одна…

– Любит тебя? – Помог Степан.

– Любит, и я люблю. Только завтра свадьба у нее. Видно, не жить мне на белом свете.

– Ты чего? Руки на себя наложить захотел? – Возмущенно произнес Безымян.

– А хоть и захотел? – Со злостью ответил певец. – Кому до этого дело?

– Мне! – Рассвирепев, крикнул полянин и грянул кулаком о камень, расколов его надвое. – Рассказывай.

– А чего тут рассказывать? Людмила сыну старосты приглянулась. Вот старик и постарался. Подговорил народ, отца любимой запугал. Чтоб по честному все было, договорились состязание устроить. Кто ивовый прут с трехсот шагов собьет, тому Людмилу под венец вести. Только справедливостью здесь и не пахнет. Из Киева Негод, сын старосты, стрелка привел, который промаха не знает. Я хоть лук в руках не держал, не хуже местных бы стрельнул. А сейчас и пробовать нечего. Предупредили еще изверги, чтоб до завтрашнего утра убрался из деревни. Иначе, забьют до смерти.

«Не за что человек пропадает, – подумал Безымян. – Жаль парня. Сила в нем великая заложена. Он, как искра. Вроде маленькая и проку от нее никакого, однако, большой огонь разжечь может. Нельзя его в беде бросить». Полянин посмотрел на Степана и сухо спросил:

– Поможем?

Стрелок кивнул.

– Не горюй. – Потрепал он Василька по волосам. – Я за тебя стрелять буду.

– А ты умеешь? – С недоверием спросил певец.

Степан не ответил. Вместо этого он опустился на расколотый камень и задумчиво произнес:

– Чтоб самим впросак не попасть, сейчас все хорошенько обмозговать нужно.

– Долгая дума будет. – Подхватил Безымян. – А ты пока сыграй. Только, чтоб жилы не вытягивало. Другие песни знаешь?

Парнишка кивнул и, нежно погладив дудочку, поднес к губам. Вот загадочная русская душа. Безымян прибодрился, чувствуя, как разгорается в теле кровь. Если б попросили, гору сейчас свернул да на мелкие камешки разбросал. Колдует музыкант. Не иначе как силушку богатырскую в тело вдохнул. Полянин посмотрел на спутников. Не ему одному помогло. Карп и тот плечи расправил. На подвиги потянуло. Побольше бы таких певцов, и не было бы в мире народа, что русичам поперек дороги встать смог. Степь бы одолели. Да что там степь! Весь мир бы от края до края исходили.

Тем временем на пустоши обо всем договорились.

– Ну, бывай. – Попрощался с певцом Степан.

Василек хотел броситься в ноги, но Безымян остановил его.

– После благодарить будешь. И не бойся, в обиду не дадим.

* * *

– Думаешь, получится? – Спросил Безымян, когда Василек скрылся из виду.

– Завтра точно знать будем. Мне кажется, лиходеи сами себя перехитрили. Нет бы, без шума девку сосватать, так им еще народ за нос поводить захотелось. Смотрите, мол, все по честному. Правильно рассчитали. Кто за певца встанет? Не от мира сего человек. Изгой. Только, по себе людей судить – дело неблагодарное.

– Да. – Озадаченно протянул Безымян. – Такого, как Василек на руках носить, а они его извести захотели.

– Бывает и такое. – Рассудительно сказал Степан. – Однако, пора. Припозднились мы. Как бы завтра не проспать.

Возвращались далеко заполночь. Мимо, тихо скрипнув калиткой, прошмыгнула старуха, волоча наполненные до краев жбаны молока.

– Не надорвешься, бабушка? – Поинтересовался Безымян.

Ведьма скривилась и, прошамкав беззубым ртом, плюнула им вслед.

– Веселая деревня. – Сказал Степан.

– Сглазит. – Собрав пальцы крестом, простонал Карп. Он раскрыл рот, чтобы добавить, но в этот момент спутников окликнули.

– Эй, ребята, осади немного. – Раздался пьяный голос. Безымян обернулся. Из переулка вывалились пьяные мужики.

– Сразу в драку не полезут. – Прокомментировал Степан, сначала задираться начнут.

– Нас что, бить будут? – Испуганно спросил Карп, прячась за спины товарищей.

– Будут. – Спокойно произнес Безымян. – Чужим всегда морды бьют. Традиция такая.

Местные обступили троицу полукольцом. Один из них, самый здоровый, подошел к Безымяну и, оглядев с ног до головы, подозрительно произнес:

– Что-то я тебя раньше не видел.

Безымян выдержал тяжелый взгляд и спокойно посоветовал:

– Шли бы вы домой, ребята. Неудобно без зубов завтра на свадьбе гулять будет.

Здоровяк втянул себя воздух, словно разъяренный бык, и, размахнувшись, ударил, целя Безымяну в лицо. Полянин поймал его кулак и слегка сжал. Раздался неприятный хруст. Нападавший со стоном осел на землю, остудив пыл товарищей.

– Слушайте, братцы. – Как ни в чем не бывало, сказал Безымян. – Вы, случайно, Василька не знаете?

– Знаем. – В один голос откликнулись те. – Приблудился к нам в деревню мальчишкой. Староста разрешил остаться. Думали, что за ум возьмется, а тот лоботрясничает. Сидит, целыми днями на дудочке свистит. Бьем, гоняем, – все без толку.

– Что, плохо играет?

– Да нет, хорошо. – Пожав плечами, ответили мужики. Безымян без предупреждения ухватил ближних собеседников за грудки и грянул их лбами. Третий, что остался в стороне, бросились бежать. Полянин поймал его за тулуп и притянул к себе.

– Так ты понял? – Строго спросил он насмерть перепуганного мужика.

– Понял. – С готовностью кивнул тот, – а что?

– То, что руки почем зря распускать нехорошо.

– Ладно, кончай их жизни учить. – Вмешался Степан. – Все равно забудут, как проспятся. Горбатого могила исправит.

– Я не горбатый. Не надо меня в могилу. – Жалобно заскулил мужик, глядя на беспомощно катающихся по земле товарищей.

– Если еще раз певца тронешь, будешь горбатым. – Пообещал Безымян.

– И беззубым, – выступив вперед, прибавил Карп.

Безымян отпустил анинского и, посмотрев на небо, протянул:

– Небо чистое. Завтра солнышко будет.

* * *

Безымян проснулся оттого, что лучик пробрался через щель в ставне и пристроился у него на лице. Полянин заслонился рукой и хотел досмотреть сон, но, вспомнив, что сегодня дела, подскочил. Безымян вышел во двор и столкнулся с хозяйкой.

– Степан попросил передать, что он на площади. – Сказала гусятница.

– Давно ушел?

– До рассвета еще.

Безымян кинулся в дом, за волчовкой.

– Может, позавтракаешь? – Крикнула вслед Марья.

– Спасибо, некогда. – Ответил полянин и побежал к площади.

День выдался ясным. Хорошая погода к праздничку. Площадь, выходящая узкой стороной к дому старосты была не заполнена. Какие-то люди мостили скамьи прямо под открытым небом.

– Тоже пришлый? – Окликнул Безымяна один из них.

– Как догадались?

– Кто ж в такую рань без дела шляться будет? Праздник – дело хорошее, но и за хозяйством следить нужно.

– А вы чего для людей стараетесь?

– Нанялись. Как видишь, сами не местные.

– Много платят? – Поинтересовался полянин.

– Пустяки. Работаем, чтоб без дела не мается. Здесь мы проходом. В Киев к масленице поспеть нужно, раньше работы не предвидится. Времени хоть отбавляй. То в одном месте поживем, то в другом.

– Уже познакомился? – Раздался из-за спины знакомый голос. Полянин натолкнулся на Степана.

– Не опоздал? – Спросил он. Охотник качнул головой.

– Иди, позавтракай. Все равно здесь стрелять не будут.

– Почему?

– Развернуться негде. – Показал рукой Степан. – Я, пожалуй, с тобой пойду. К началу праздника подходить необязательно. Как обычно, молодых по парам разведут. Самое интересное к обеду начнется.

– Почем знаешь?

– У людей спросил. – Кивнул на строителей стрелок. – Смотри, молодцы какие. Бесплатно за работу взялись. Всего пятнадцать человек. Мастера на все руки. Хочешь, дом построят. Хочешь – капище.

– Не хвали! – Крикнул Степану мужик с молотком. – А то в краску вгонишь.

– Это я могу, – подтвердил Степан и махнул работающим рукой.

К празднику начали готовиться загодя, словно впрямь собрались жениться. Уложили волосы, почистили одежду. Марья предложила белье Мила, но Степан отказался, а Безымян попросту не влез. Стрелок нервничал. Поправлял складки на кожаных штанах, теребил куртку.

– Дознался, что за лучник тебе противостоять будет? – Спросил Безымян.

– Да. Как только его описали, сразу понял, с кем дело имеем.

– Не тяни.

– Зовут этого человека Волк. Услуги его стоят дорого. Как-то раз мы стреляли вместе, чтобы выяснить, кто лучше.

– Ты победил? – Спросил Арпашка.

– Нет. Лучше стрелял Волк.

– Как же ты с ним сегодня тягаться будешь? – С опаской спросил Безымян.

– В тот раз мы забавлялись, а сейчас серьезно соперничать придется.

Степан достал лук и положил его на стол, рядом со стрелами. Как к бою готовился. Проверил наконечники, оперение. Одну забраковал и спрятал отдельно. После этого он вытянул из кармана тетиву и, соорудив петельку, набросил ее на конец лука.

– Дядя Степан. – Спросил Арпашка. – Для чего ты каждое утро по новой лук натягиваешь?

– Чтобы не растянулся. – Бросил стрелок и, собрав вещи, скомандовал. – Пора.

В поле собралась вся деревня. К тому времени старейшины успели благословить пары, но расходиться никто не спешил. Всем было интересно посмотреть на состязание стрелков. Привели Людмилу. Вся в белом, девушка была бледнее смерти. Ее усадили по правую руку от отца и по левую от старосты. Дюжие молодцы отогнали зевак и призвали к тишине. Один из них отсчитал положенное расстояние и привязал к палке ивовый прут. Соискателей поставили около прочерченной на земле границы. Их оказалось трое. Двое парубков и Негод. Сын старосты щеголял в красных сапогах и сафьяновом кафтане. Он не скрывал победной улыбки, время от времени поглядывая на Людмилу. Девушка, потупив взор, покорно ждала своей участи. Не откладывая в долгий ящик, приступили. Двое соискателей отсеялись сразу, смазав по три выстрела. Дошла очередь Негода. Жених расправил плечи и объявил, что выставляет за себя друга. Он отступил в сторону и махнул рукой, приглашая человека из толпы. В опустившейся тишине, припадая на правую ногу, появился Волк. Лучник был одет в легкую, отороченную мехом черную куртку. Его русые волосы были заплетены в мелкие косы и разбросаны по плечам. Манерами и внешностью он сильно смахивал на степняка, но все же это был славянин. Он хищно покосился на Людмилу и подошел к черте.

– Последний претендент. – Перекрикивая гул, возвестил староста. – Может, еще кто хочет посостязаться?

Люди притихли.

– Я хочу! – Крикнул Степан, выбираясь из толпы. Селяне расступились, пропуская смельчака. Людмила взволновано подняла голову. Нет, это не Василек. Человек был одет во все черное, словно не на свадьбу пришел, а на похороны. Сразу ясно, – стрелок явился не для забавы, и будет сражаться. «Пусть лучше он, чем Негод. Все равно без любимого не жить». Невеста вздрогнула. Сердце подсказывало, что нужно болеть за чужака. Умом она не понимала, просто чувствовала, что так будет правильно. Тем временем, чужак медленно двинулся к черте.

Староста поднялся, чтобы возразить, но народ взревел, предвкушая интересную схватку. Тиун растеряно посмотрел на сына, но тот благодушно позволил. Волк опустил лук, ожидая смельчака.

– Узнал? – Спросил Степан.

– Конечно. – Ухмыльнулся Волк. – Не думал, что из-за девчонки такая кутерьма завертится. Кабы ведал, двойную плату запросил.

– Еще не поздно. – Рассудил Степан.

Волк поправил волосы и взглянул на соперника.

– Древляне князя Игоря убили, когда он второй раз за данью приехал. На Руси такого не прощают.

Негод занервничал, не понимая, почему возникла пауза.

– Почему не стреляешь? – Коротко спросил он. Волк спокойно положил оружие на землю и произнес:

– Ты меня обманул. Я думал, что мне будет противостоять мужичье, вроде тебя.

– Он что – сильный лучник? – С сомнением спросил Негод.

Волк кивнул.

– Сегодня мне должно сильно повезти. Иначе, не видать тебе невесты, как своих ушей.

В толпе захохотали. Негод едва не бросился на Степана, но, смерив гнев, коротко бросил: «Приступайте».

– Вот так наживают врагов. – Сказал Волк Степану. – Теперь у тебя стало на одного больше.

– Так же приобретают друзей. – Ответил Вольный стрелок. – Хотя, тебе это слово вряд ли что-нибудь говорит.

Наемник пропустил остроту и крикнул:

– Поставьте вторую мишень!

Повернувшись к Степану, он хлопнул его по плечу и добавил: «Дело будет долгим».

Солнце поднялось в зенит. Наблюдатель махнул рукой. Глухо ухнули тугие луки, и, рассекая морозный воздух, к целям понеслись стальные жала. Соперники били легко, без подготовки, одновременно подняв над землей шесть стрел. Толпа замерла, ожидая развязки. Мальчишки ринулись наперегонки, чтобы первыми узнать результат. Поединщики хладнокровно опустили оружие и с улыбкой переглянулись. Для них все было ясно без слов. Когда принесли мишени, толпа зашлась криками и свистом. Оба прутика были разрезаны на четыре равные части.

Степан аккуратно высвободил из дерева стрелы и тихо спросил:

– Продолжим?

Не каждый день увидишь стрелка, бьющего без промаха. Он встречается реже, чем двужильный конь. А тут сразу двое. Люди срывали голоса, заключали споры, дрались, а поединщики делали свою работу. Мишени отодвигали пять раз. Пятнадцать стрел взлетали в воздух, и ни одна не прошла мимо. Людмила безропотно взирала на то, как решалась ее судьба. С замиранием сердца она ждала очередного выстрела, сжав на счастье кулачок. Мысленно она обращалась к Заре – Зарянице, считая, что та рассудит по справедливости. Время шло, а страсти не утихали. Через час стало ясно, – никто из них не уступит.

Первым не выдержал Негод. Он подбежал к отцу и отволок его в сторону, что-то доказывая и размахивая руками. Наконец, тиун кивнул и исчез в толпе. Чтобы потянуть время, стрелкам вынесли по чарке меда. Волк поднял чашу, салютуя Людмиле. Девушка вздрогнула. По телу пробежал неприятный холодок. Стало ясно, что развязка близка. Почувствовав конец веселья, толпа взревела с новой силой.

– Сейчас тебя попытаются купить. – С улыбкой произнес Волк. – Соглашайся. Бери, что предложат, иначе уйдешь не с чем.

– Это будет означать, что я проиграл. – Сосредоточенно ответил Степан.

– Глупости. Это скажет лишь о том, что ты благоразумный человек.

Стрелок отрицательно покачал головой.

– Я был прав. – Произнес Волк. – Смотри, во сколько тебя оценили.

К поединщикам подошел тиун, ведя за руку молоденькую, совсем юную девушку.

– Ты хороший лучник и храбрый воин. – Произнес он. – Грех отказываться от удачи, если она сама идет в руки. У нас в деревне много красавец. Такой видный мужчина, как ты не останется без невесты. Бери Ульяну. Мастерица на все руки, покладистая, с богатым приданным. Через год, полтора подрастет, лучшей жены не сыскать.

Староста подтолкнул девушку к Степану. Та сделала робкий шаг вперед и остановилась, притупив взгляд. Лицо Ульяны залил густой румянец. Вольный стрелок посмотрел на худенькую девчонку, в праздничном платье с чужого плеча. Видно, не готовилась под венец. Красивая, кого-то она осчастливит. Пауза затянулась. Толпа притихла, ожидая когда Степан примет решение. Непростую задачку они ему загадали. Стрелок лихорадочно подбирал слова, чтобы с честью выйти из щекотливой ситуации. Откажешься, – девчонке жизнь поломаешь. Будет думать, что все дело в ней. Станет людей чураться, чувствуя себя ущербной. Так в девках и просидит.

– Соглашайся. – С иронией произнес Волк. – Невеста хоть куда.

– Нет. – Резко сказал Степан. – Мне нужна Людмила.

Ульяна закрыла лицо руками и бросилась прочь, сгорая от стыда. Стрелок поймал ее за руку и привлек к себе. Девушка попыталась вырваться, но не смогла. Оставив попытки, она уткнулась в Степана и зарыдала у него на плече.

– Успокойся, глупая. – Нежно прошептал стрелок. – Ты тут не причем. Не за себя стреляю, за Василька.

Девушка перестала вздрагивать и подняла голову. Степан вытер ей слезы и, улыбнувшись, прошептал:

– Теперь беги. Еще свидимся.

Ульяна бросилась прочь. Отец и братья подхватили ее под руки, бросая угрожающие взгляды на стрелка. Толпа недовольно загудела.

– Ежели тебе Ульяна не люба, другую найдем. – Нерешительно начал староста. Степан побагровел и с яростью произнес:

– Убирайся.

Тиун попятился, зная, что некоторые люди скоры на расправу. Степан поднял лук и громко объявил:

– Что-то мы застоялись. Продолжим?

Волк убрал с лица ехидную ухмылку и произнес:

– Лучше б денег предложили. Не ценят нашего брата. Так мы с тобой до вечера стрелять будем.

– Предлагаю испытание волосом.

– Ого. – Протянул наемник. – Серьезно. А если оба промахнемся?

– Тогда уходим не с чем. По одной стреле на сто пятьдесят шагов. Кто перебьет, – победил. Если оба мажем, уходим сразу. Пусть без нас решают.

Волк убрал со лба сбившуюся косичку и задумчиво произнес:

– Если стреляем мимо, придется возвращать плату. Хотя, интересно самому попробовать. Ладно, была – не была. Ставьте мишени.

Народ загудел, когда вынесли две плоские дощечки. Запыхавшись, прибежал парнишка, бережно передав стрелкам два конских волоса.

– С какого расстояния начнем? – Спросил Волк, бережно закрепляя цель строго в середине деревяшки.

– Сто двадцать шагов. – Произнес Безымян.

– Это ты загнул.

– А чего мелочиться.

Наблюдатель взял мишени и начал отсчитывать положенное расстояние.

– Что они делают? – Спросила, оживившись, Людмила.

– Это состязание на твердость руки. Смысл в том, чтобы пустить стрелу ровно по центру доски. Волос не виден, так что придется бить, целя в середину. Возьмешь немного в сторону – промахнешься.

Лучники выбрали по стреле и разошлись, присматриваясь к едва различимым целям.

– Ты сумасшедший. – Произнес Волк, подняв палец, чтобы определить ветер. Степан готовился к выстрелу молча. Наконец, он зафиксировал положение ног и начал растягивать лук. Он замер, с трудом удерживая тетиву. От напряжения на лице стрелка выступили крупные бусинки пота. В последний момент Степан, передумав, немного сдвинул лук.