Текст книги "Черная радуга"

Автор книги: Максим Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Удачи. – Выдохнул под руку Волк. Степан выстрелил, молча провожая полет стрелы. Дождавшись, пока острие поразит мишень он спокойно забросил лук за спину и посмотрел на Волка.

– Некрасиво с твоей стороны. – Без обиды произнес он. Наемник поймал ветер и, сосредоточившись, пустил стрелы по высокой дуге. Та первое время карабкалась вверх и на какое-то мгновение застыла, повиснув в воздухе, после чего камнем устремилась вниз, с каждой секундой набирая убойную силу. Доска не выдержала хитрого выстрела и раскололась, полетев с подставки на землю.

– Пойдем, посмотрим. – Предложил Степан. Волк кивнул, и поединщики не спеша двинулись к горизонту. Люди остановились и, подобрав мишени принялись что-то обсуждать. Селяне, едва сдерживаемые дюжими молодцами, подались вперед. Наконец, не выдержав людская волна прорвала ограждение и устремилась к стрелкам.

На скованной легким морозцем земле лежали две мишени. Одна была расколота. Трещина прошла в пальце от волоса, не задев его. Другая осталась невредимой. Стрела с белым оперением вонзилась чуть левее волоса, на излете зацепив его острой кромкой. Он трепыхался на ветру разрезанными краями, заворачиваясь в сторону стоящего поодаль победителя.

– Поздравляю. – Произнес Волк.

– Не бери в голову. Сегодня мой день. – С улыбкой ответил Степан и махнул Безымяну, приглашая его подойти.

– Ну-ка посторонись! – Крикнул полянин, поднажав плечом. Люди ахнули и расступились. Безымян двинулся по образовавшемуся коридору. По левую руку от него шел Василек, одетый в белую с красными петухами рубаху. Певец сиял от счастья, не в силах сдержать счастливую улыбку. Стрелок взял жениха за руку друзья втроем двинулись к старосте. Увидев суженого, Людмила вскочила со скамьи и, увернувшись от отца, побежала навстречу, позабыв о правилах приличия. Степан с улыбкой соединил руки влюбленных. Молодые повернулись к пришлым и поклонились до земли.

– Не нужно. – Засмущавшись, произнес Степан.

Василек поднялся и горячо прошептал:

– Я ваш должник. Если попросите, голову положу, но в беде не оставлю.

Степан улыбнулся.

– Думаю, это не понадобится.

Невеста бросилась к нему на шею и поцеловала, не стесняясь слез радости, ручьем хлынувших из глаз. В толпе раздался дружный рев. Потрясая инструментом, вперед выступили строители. Их крик, подхваченный сотней глоток разлетелся на многие версты. Степан подошел к старосте. Под кожей на лице тиуна ходили багровые желваки.

– Благослови. – Попросил старика стрелок. Староста прикусил язык, с ненавистью глядя на Василька.

– Ты чего, дед, обиделся? – Простодушно спросил Безымян. – Ты того, следи за здоровьем, а то откинешься – людям праздник подпортишь.

– Благослови, кому говорят. – Уже с угрозой произнес Степан.

Селяне недовольно загудели. Раздался свист. Староста поднялся и сухо, будто хоронил сына, с трудом выдавил:

– Живите долго и счастливо. Совет вам да любовь.

Он закашлялся и тихо, чтоб услышали пришлые добавил:

– Вы уйдете, а мы по-своему все порешим.

– Слышь, дед, больно злой ты сегодня.

– Видно не с той ноги встал. – Бросил через плечо Степан, повернувшись к селянам. Люди гудели, но заметив, что победитель просит слово притихли.

– Слушайте! – Громко крикнул Вольный стрелок. – Все было по чести. Вы тому свидетели. Ясно, что в деревне есть люди, которым моя победа пришлась не по душе. Завтра я уйду, но запомните: мир тесен, еще свидимся. Если я узнаю, что кто-то обидел Василька, то вернусь и буду вершить свой суд.

Степан молниеносно развернулся и всадил стрелу над головой старосты. Тиун крякнул и сполз вниз по скамье.

– Русские вы или нет?! – Заревел Безымян. – Не дадите певца в обиду?

– Не дадим! – Разрезал тишину дружный крик.

– Вот и хорошо. – Удовлетворенно произнес стрелок. – Теперь и свадебку справлять можно.

– У меня даже лавок в избе нет. – Растерянно сказал Василек.

– Дело поправимое. – Вступился один из строителей. – Через час – другой будут и столы, и лавки.

– Приглашаю всех! – Крикнул Василек и обнял Людмилу.

– Вот так, поможешь людям, аж самому приятно становится. – Улыбнулся полянин.

Сзади неслышно приблизился Волк.

– Пойдем с нами. – Заметив его, позвал Степан.

– Не могу, нужно поскорей убираться отсюда. – Отказался наемник.

– Думаешь, Негод попытается отомстить?

– Мне нет, а вот тебе наверняка. Будь осторожен. Сынок старосты не забыл, кто увел у него невесту. Почаще оглядывайся, если не хочешь получить нож под лопатку.

– Спасибо, что предупредил. – Сказал Степан и подал Волку руку.

– Бывай. – Сказал наемник и сжал ладонь стрелка.

– Может, и нам убраться по-хорошему? – Спросил Карп, оглядываясь в поисках убийцы.

– Не суетись. На своей территории Негод нас не тронет. Потом посмотрим кто кого. Не впервой. – Успокоил Степан.

– Неудобно как-то. Задерживаемся. – Поторопил Безымян.

– Посидим немного и двинем. Только не долго. – Согласился Степан.

– Нужно к гусятнице заглянуть попрощаться.

Странники двинулись к Марье. Праздник был в самом разгаре. Вдоль заборов валялись смертельно пьяные селяне. Успели таки набраться до темноты.

– Знаешь, почему русские сильно пьют? – Спросил Вольный стрелок.

– Нет. – Протянул Безымян.

– От избытка чувств. Не может мужик себя реализовать, вот и заливает горе.

Степан не договорил. Из переулка вышли, поигрывая колами, трое селян. Из-за их спин выглядывала Ульяна, успевшая переодеться в простое платье. Безымян признал в них отца и братьев несостоявшейся невесты.

– Этот? – Сурово спросил у дочери мужик в рубахе навыпуск. Девушка кивнула.

– Опять начинается, – застонал Карп и побледнел.

– Значит, тебе дочка моя не приглянулась. – Сказал мститель, буравя стрелка пьяными глазками.

– По глупости отказал иль семью опозорить решил?

– Дай я с ними поговорю. – Предложил Безымян. Степан пожал плечами, давая понять, что не возражает. Тем временем селяне приблизились. В нос ударил запах дыма и сырой кожи.

– Сам под венец пойдешь? – Спросил отец. – А то может, помочь нужно, чтоб решился быстрее.

– Да вы что, ребята? – Миролюбиво произнес полянин и сделал шаг вперед, но те не слушали. Деревянный кол просвистел в воздухе и обрушился на плечо Безымяна, переломившись надвое. Полянин крякнул и присел. Ошарашенный тем, что удар не свалил здоровяка, мужик попятился, но было поздно. Безымян распрямился и, сделав короткий размах, заехал мстителю по лицу, своротив челюсть. Отец Ульяны рухнул без чувств. Сыновья бросились врассыпную.

– Ты его не насмерть? – Взволнованно спросил Степан.

– Шут его знает. – Спокойно произнес полянин и склонился над бесчувственным телом.

– Кажись, живой.

– Не добивайте, люди добрые. – Взмолилась Ульяна, закрыв отца собой.

– Ты что, глупая?! За кого нас принимаешь! – Возмущенно вскричал полянин.

– Сами решились? – Спросил Степан, поднимая девушку с земли.

– Негод присоветовал. – Покраснев, произнесла Ульяна.

– Понятно.

– Я что тебе не люба? – Выдавила из себя девушка, опустив голову.

Степан тяжело вздохнул, потеряв дар речи.

– Вот так дела. – Протянул полянин.

– Люба ты мне. Только не могу я сейчас остаться. Слово людям дал, в Киев их свести.

В конце улицы раздался топот ног и крики:

– Убили! Душегубы!

– Уходить нужно. – Заметил Степан.

– Погуляли на свадебке. – Озадаченно протянул полянин.

– Так мы ж ничего худого не сотворили. – Вмешался Арпашка.

– Этого не докажешь. На справедливый суд рассчитывать не приходится.

– А как же вещи?

– Позже заберем. Зашлем Арпашку, он и принесет. – Бросил Степан, увлекая спутников в проулок.

– Что с батюшкой-то? – Окликнула чужаков Ульяна.

– Ничего страшного, оклемается. Только потом долго сам есть не сможет. – Ответил полянин.

– А как же я? – Растерянно произнесла девушка. Степан бегом вернулся и, обняв, поцеловал ее на прощание.

– Подожди маленько. Через год – другой вернусь и заберу тебя.

Девушка смахнула слезу и тихо прошептала:

– Обманешь.

– Не обману. Еще свидимся.

Спутники бросились к реке. Перекрывая шум погони, их догнал крик Ульяны:

– Я буду ждать!

* * *

– Ты пользуешься популярностью у женщин. – С улыбкой произнес Безымян, когда схоронившись в кустах, беглецы переждали погоню.

Стрелок невесело усмехнулся.

– До темноты еще долго время коротать.

– Ничего не поделаешь.

– Куда нам теперь идти?

– Через мост, потом два дня ходу до Маковки. Сворачиваем в лес. По старой дороге дойдем до Выборга. После двинем на северо-запад и попадем в Киев.

– Пойдем к мосту, разведаем, может засаду поставили.

– Добро, – согласился Степан. – Сходи с Карпом, а мы с Арпашкой здесь подождем.

Безымян выбрался на дорогу, огляделся и, поежившись, запахнулся в волчовку. Погода испортилась. Поднялся ветер. Видать, забыл кто-то из молодоженов Стрибога помянуть или дары пожалел. Там у них в небесной братии друг за дружку горой. Как бы людям празднество не испортили. А может, подглядели, как местные с гостями обошлись и осерчали. Далеко за деревней завыл волк.

– Рановато серый на охоту выбрался, – задумчиво произнес Безымян. К речке пришлось спускать осторожно. Грязь раскисла, не давая ногам надежной опоры. Чтобы не скатиться в ледяную воду, странники хватались за кусты. Переломившись, тропинка стала круто забирать на кручу.

– Заросла дорожка. – Заметил Безымян.

– Разленились, совсем за тропой не следят. – Недовольно проворчал Карп. – Кабы я тиуном был, сразу мозги всем вправил.

Путники забрались на холм, перепачкавшись в студенеющей хляби.

– Ну и где мост? – Спросил Безымян.

– Был мост. Мы пять весен назад по нему через реку переправлялись.

– Может, ты напутал?

– Хоть убей, верно шли. Чудеса да и только.

– Никаких чудес. – Раздался у самой воды хриплый голос. Собеседники вздрогнули от неожиданности.

– Ты кто? Покажись. – Попросил полянин.

– Спускайтесь, – пригласил стоящий на берегу мужичонка. Безымян спрыгнул вниз, едва не оступившись в воду.

– Вот он ваш мост. – Указывая на голые сваи, сиротливо торчащие из воды, произнес незнакомец. – Вернее, то, что от него осталось.

– Что же здесь произошло? – Растерянно проговорил Безымян.

– Три года назад я по пьяни настил запалил. Пока люди прибежали, он уже обрушился. В наказание за это теперь должен новый отстроить. С тех пор в кабале мытарю. От заката до рассвета вкалываю, только сваи починил.

Мужичок тяжело вздохнул. Безымян опустил взгляд и наткнулся на длинную тяжелую цепь, обвитую вокруг ноги узника.

– Эка они тебя.

Бедолага громыхнул оковами и мрачно произнес:

– С умом ковали, чтоб до деревьев и обратно.

– Как же ты сваи чинил?

– Добрые люди подсобили. Только без толку. Старый я уже. Видать, суждено в неволе помереть. Поделом мне, дураку.

– Чего не сбежишь? Давно б цепь разбил.

– Не могу. Понимаю, что виноват. Раз кашу заварил, приходится расхлебывать.

– Жалко мост?

– Не то слово. Капли с тех пор в рот не брал. Коли отстрою, то рядом поселюсь. До остатка дней присматривать буду.

Безымян повернулся к Карпу и увидел, как тот в отчаянье рвет на голове остатки волос.

– Чего наделал, старый дурак?! – Внезапно, заорал рычанский на узника.

– Тише, успокойся. Если человек раскаялся, надобно прощать. – Вступился Безымян.

– Убивать таких нужно. Ты не понимаешь. В обход мы до Маковки к весне доберемся.

– Ого. – Издал разочарованный возглас Безымян и почесал в затылке. – То-то я смотрю, здесь нас не ищут. Однако странные люди в этих местах обитают: сами через тридевять земель крюк делают, неудобства терпят – лишь бы человека наказать. Давно б уже всем миром новый мост отстроили.

* * *

– Вот тебе и загадочная русская душа. – Выслушав, произнес Степан. – По неволе помочь придется.

– Мужик себя без того казнит. – Сказал Безымян. – Нельзя его в беде бросать. Нужно помочь, человека из неволи выкупить.

– Нам что, самим мост строить? – Раздраженно спросил Карп.

– Другие предложения есть?

Рычанский смолчал.

– Значит, поможем. – Решил Вольный стрелок.

Степан подозвал Арпашку и, поправив на нем одежду, произнес:

– Беги в Анинку, разузнай что к чему. Заскочишь к Васильку, скажешь, чтобы пришел сюда со строителями. Разговор есть. Будешь возвращаться, заверни к гусятнице, поблагодари за гостеприимство. Смотри вещи не забудь.

Парнишка кивнул и бесшумно исчез из виду.

– Будь осторожен! – Крикнул вслед Степан, но того уже след простыл.

– Шустрый малый. – Качнув головой, сказал полянин.

– Хороший стрелок из него получиться.

– Даже не думай, – предупредил Безымян. – Нечего пацану всю жизнь по дорогам шляться. Я его в Киев к дядьке сведу. Пусть в лавке за делами присматривает, учится.

– Как знаешь. – Согласился стрелок. – Только к жизни такой Арпашка не приучен. Сбежит. Он, как я, без свободы долго не протянет.

– Наглым растет. – Вмешался Карп. – К старшим никакого уважения. Ты б его поучил маленько.

– Не получиться. – Отмахнулся Безымян. – Я понарошку бить не умею, а со всей силы жалко – зашибу.

Начало темнеть. День сокращался, уступая большую половину суток сестрице – ночи. Арпашка задерживался. Безымян хотел, было, отправляться на поиски, когда кусты с треском подались в стороны и на прогалину вылетел взъерошенный Василек.

– Что случилось? – Вскочив на ноги, крикнул Безымян.

– Беда. – Только и вымолвил певец.

– Арпашка попался?

– Нет, вас уже не ищут. Ульяна отговорила.

– Людмила?

Василек отрицательно махнул рукой.

– Емеля, дурачок местный. Человек на цепи, который мост порушил. Сегодня последний срок истекает. Ежели до завтра мост готов не будет, повесят беднягу. Три года над ним изгалялись, удовольствие растягивали, знали псы, что он в одиночку мост не построит. Утром, как проспятся, обязательно прикончат.

– Бежать ему нужно. – Предложил Степан.

– Не согласится. Слишком честный. – Отрезал Василек, ухватив себя за чуб. – Забыл я про Емелю, последние дни только о себе и думал. Нет мне прощенья.

– Не суетись. – Успокоил Безымян, что-нибудь придумаем.

– Строители согласились помочь? – Спросил Степан, поднимаясь с земли.

Василек кивнул.

– Наверное, они уже на берегу. Пошли с Арпашкой посмотреть, что можно сделать.

– Не будем терять времени. – Скомандовал Степан и двинулся к сгоревшему мосту.

* * *

На берегу уже кипела работа. Строители валили лес, пилили, строгали, растянувшись вдоль дороги. Вольный стрелок подозвал старшего и тихо спросил:

– До утра успеете?

– Вряд ли. Чтобы мост за ночь постелить, нужно семь пядей во лбу иметь. Все равно попытаемся. Денька б три в запасе иметь, тогда бы дурачка спасли.

– Ладно. Не раскисайте. Сообща работать будем. – Степан сбросил куртку и засучил рукава рубахи.

Безымян нашел взглядом Арпашку. Мальчик караулил инструмент. Сделав ему отмашку, чтоб не отрывать от дела, полянин подошел к Емеле.

– Не горюй. – Подбодрил Безымян узника. – Будет тебе к утру мост.

– Спасибо, – простонал невольник, – как жить хочется!

– Что ж ты раньше про срок не сказал?

– Думал, знаешь, из любопытства подошел.

Безымян выругался про себя и двинулся валить деревья.

– Чем подсобить? – Окликнул его Василек.

– Ступай к жене. Заждалась, небось.

– Не пойду. Потом не прощу себе, что человека погубить позволил.

Безымян чуть не подпрыгнул от пришедшей в голову идеи.

– Дудочка с собой? – Внезапно спросил он музыканта.

Василек похлопал по карману.

– Тогда играй. Так, чтобы кровь в жилах закипела. Без остановки, иначе не построим.

Василек выхватил дудочку и, глядя на то, как строители разводят большие костры, начал подбирать мелодию, подстраиваясь под мерный перестук инструмента.

Небо озарилось, выхваченное из темноты срывающимися вверх искрами. Стало светло, как днем. Василек начал играть, вначале медленно и тихо, но потом, поймав вдохновение принялся взвинчивать темп. Молотки и топоры замелькали в бешеном ритме, не мешая музыке, а лишь дополняя ее особенным колоритом. Закипела работа. Берег стал похож на разоренный муравейник. Потихоньку ни из чего начал вырисовываться новый настил. Никто не жалел себя. Когда потребовалось забраться в воду, чтобы укрепить ненадежные сваи, от желающих не было отбоя.

Полночь уже вступила в свои владения, а работа шла в прежнем ритме. Наконец, строители один за другим потянулись к кострам, падая от усталости.

– Не могу больше. Руки не слушаются. – Сказал старший, отбрасывая раскалившийся рубанок.

Работники одобрительно закивали.

– Лучше прерваться, а то мы сейчас наработаем.

Василек спрятал дудочку и перевел дыхание.

– Спасибо братцы. Славно потрудились. – Прошептал Емеля.

– Скоро рассвет? – Спросил Безымян.

Степан молчал, высматривая на небосводе маленькие, блеклые звездочки.

– Мне хочется, чтобы строители опоздали. – Внезапно бросил он.

– Почему?

– Тогда будет шанс рассчитаться с этими сволочами.

– Всех не переделаешь. – Заметил полянин и потянулся к сумке Степана, выуживая платок, который передал ему на временное хранение. Он хотел утереться, но вспомнив наказ гусятницы: не использовать понапрасну, отдернул руку.

– Мы успеем. – Решительно произнес он.

– Не вижу, каким образом.

– Все очень просто, – сказал Безымян, подбросив в воздух подарок Мила.

– Не жалко? – Спросил Степан.

– Для хорошего-то дела? Легко достались, легко расстались. Не пропадать же человеку.

– Пойду поднимать работников. – Произнес Вольный стрелок. – Давай сюда свое чудо.

Тряпица вернулась к полянину совершенно белой. Строители принялись за работу, как заведенные, словно дорвались до любимого занятия, после длительной отлучки.

– Помогла родимая! – Крикнул Безымян, приободрившись.

Последний гвоздь был вбит, когда Заря – Заряница зажгла на горизонте первый кровавый отблеск холодного осеннего солнца.

– Признавайтесь, кто из вас колдун? – Спросил старший строитель, вытирая пот скомканной шапкой.

– Да все понемножку. – Улыбнувшись, произнес Безымян, любуясь новеньким мостом. – Самому не верится.

– Может, с нами плотничать будете? – Предложил мастеровой. – Дюже лихо у вас получается. Все заказы соберем, разбогатеем.

– Чего стоите? Освободите горемычного. – Вмешался Степан. – Или он у вас, как пес, на цепи всю жизнь просидит?

Все посмотрели на узника. Емеля ползал по земле, не отрывая глаз от моста, и что-то лихорадочно шептал себе под нос.

– Как бы у него от большого счастья крыша не поехала. – С опаской произнес Арпашка.

– Ничего, свыкнется. – Успокоил Степан.

Узнику сбили цепь и поставили на ноги.

– Цени свободу. – Посоветовал мастеровой, бережно укладывая свой инструмент. Емеля онемел от счастья. Он все время мычал и порывался обнять ноги спасителей.

– Ему бы сейчас бражки налить, чтоб в себя пришел. – Протянул Безымян.

– Нельзя. Слово дал человек, что не пригубит больше. – Ответил за Емелю стрелок.

Попрощавшись со строителями, путники подхватили котомки, собравшись в дорогу.

– Что, так просто уйдете? – Спросил Василек.

– В жизни всегда приходит время расставаться. – Философски ответил Степан.

– Вы точно не с неба спустились?

– А что, похожи? – С улыбкой кивнул в сторону капища Безымян.

– Подумайте сами. Еще вчера вас здесь никто не знал. Появляетесь внезапно, как снег на голову, делаете кучу добрых дел и исчезаете. Просто так, мимоходом, без особых усилий. Такое под силу только героям.

– Ну, это ты загнул. – Возразил полянин.

– В одном ты прав, скоро нас забудут, а появившийся за ночь мост превратится в красивую легенду.

– Век буду помнить. – Пообещал Василек. – Родиться первенец, назову Степаном.

– А второго Безымяном. – Съязвил Карп.

– Не нужно. – Восприняв слова рычанского всерьез, произнес полянин. – Я-то по нужде без имени, а ребенок тут причем?

– Может еды в дорогу возьмете? Помогу, чем богат, предложил певец.

– Зачем? Лук со мной, стрелы на месте. Что-нибудь раздобудем. – Ответил Степан и, махнув рукой зашагал по деревянному настилу. Путники перешли быструю речку и скрылись в зарослях на противоположном берегу.

– Вот это люди. – Восхищенно прошептал певец и, повинуясь сердечному порыву, приложил к губам дудочку.

* * *

Все-таки красивая пора осень. Особенно когда ветер закружит хоровод опавших листьев и понесет их вперед, к самому окоему. Это создает иллюзию жизни, напоминая путнику, что он не один. В такие моменты создается впечатление, что природа дышит. Взрослые шли не торопясь, упиваясь чувством проделанной работы, что осталась позади и больше не висит на душе мертвым грузом. Арпашка то и дело забегал вперед, высматривая ключ или родник для привала. Время от времени он донимал Степана расспросами, и тогда стрелок показывал, как нужно поворачивать руку, чтобы спущенная тетива не рассекла большой палец.

– Ты мне пацана испортишь. – Ворчал Безымян, но не со зла, а так, чтобы поддержать разговор.

– Что-то мы часто людям помогаем. Не к добру это. – Произнес охотник, разглядывая деревья по правую сторону от дороги. Он уже давно наложил стрелу и внимательно слушал звуки леса, ожидая когда беспечная живность выдаст себя среди поредевших зарослей.

– Что в этом плохого? – Спросил полянин.

– Как бы нам помогать не пришлось. – Выдохнул он и спустил стрелу. Смертоносное жало нырнуло в кусты. Раздался глухой удар. Смертельно раненый зверь сделал последний рывок и повалился, подломив попавшиеся на пути сучья. Люди осторожно раздвинули калину и обомлели. Содрогаясь в предсмертных судорогах, на прибитой инеем траве лежал огромный секач. Стрела пробила глаз и засела глубоко внутри.

– Свинью завалил. – Вымолвил Безымян.

– Скажи еще: целился.

– Случайно. – Скромно ответил стрелок, наклоняясь над жертвой.

– Да, с тобой мы, точно, с голода не помрем. Куда ж нам все это девать?

– Пускай волки попируют. – Решил Степан. – Им тоже кормиться нужно.

– Чего это зверь на дорогу вышел? – Подозрительно спросил Карп. – Уж не выгнал ли его на нас кто покрупнее.

Спутники засмеялись над трусостью рычанского.

– Здесь и передохнем. – Решил Безымян.

– Ну-ка, сгоняйте за дровишками. – Попросил стрелок. – А мы пока с Безом займемся добычей.

Рычанский нехотя поплелся в чащу, придерживая Арпашку, чтоб тот не потерялся.

– Мне все тот оборотень из головы не идет. От самой Сретенки за нами шел, а потом вдруг отстал. – Задумчиво произнес полянин, наблюдая, как подрумяниваются на прутиках куски свежего мяса. Запах приятно щекотал ноздри и разжигал аппетит, выворачивая желудок наизнанку.

– Может, он в Анинке след потерял, двинул, как все, в обход, а не напрямик через мост. – Предложил Арпашка.

– Я в оборотней не верю. – Сказал Степан.

– Насмотришься, еще и не в это поверишь.

– Странно, что никаких обозов не встретили. – Грея руки, у огня вмешался Карп.

– Так мост же был порушен. Вот торговый люд и шел из Киева не к Выборгу, а прямиком в Маковку. Чего зря лишние версты наматывать?

– Выходит, если хочешь через мост пойти, нужно двигаться через Выборг и Анинку. – Спросил полянин, интересуясь на будущее.

– А если к броду, то через Белгород, Маковку и Погореловку. – Подтвердил стрелок.

Карп осторожно придвинулся к собеседникам и вкрадчиво предложил:

– Может, со мной к куму завернете? Не досуг мне одному вдоль леса пилить. Я человек маленький, меня каждый обидеть норовит.

– Не бойся, доведем. – Успокоил его Безымян.

– День потеряем, зато на ярмарку попадем. – Согласился охотник, снимая с огня вертел.

После еды стало клонить в сон. Трудная ночка давала о себе знать. Безымян закрыл глаза и начал размышлять над тем, что шел в степь на печенегов, но потом незаметно для себя начал откланяться от намеченной цели. Ничего зазорного он в этом не нашел. Живет по совести. Вон сколько полезных дел переделал. Рано еще на степняка идти. Каждый день что-то новое для себя открываешь. В голове полянина замелькал круговорот событий, произошедших с ним за последнюю неделю. Безымян отключился.

* * *

– Вставай, дядя Безымян, – теребил полянина Арпашка. Сон исчез. Безымян открыл глаза, не понимая, где находится. Наконец, сообразив, он потянулся и спросил:

– В чем дело?

– Ты грамоте обучен?

– Немного.

– Пока вы дрыхли, я вперед сбегал, чтобы дорогу разведать. За пригорком она ветвится на три части, а у развилки камень. На нем письмена какие-то, самому не разобрать. Пойдем посмотрим.

– Сам схожу. – Поднимаясь, сказал полянин. – За костром лучше присмотри.

Арпашка кивнул и начал собирать хворост. «Хорошо, что разбудил, – подумал Безымян, – потом голова будет тяжелая». Переступив через спящих Степана и Карпа, он двинулся к развилке, радуясь возможности пройтись и стряхнуть слабость. Арпашка не обманул. Преодолев холм, он вышел к перепутью. Три узкие дорожки расходились из одного начала и, змеясь терялись около самого неба. Безымян опустился возле камня и принялся читать по слогам вырезанные заботливой рукой указатели:

– Направо пойдешь – по морде получишь. – Произнес полянин и подумал: «Нет, туда нам нельзя».

– Налево пойдешь – по морде получишь. – Безымян поднялся, озадаченно почесав голову.

– Прямо пойдешь – по морде получишь. – «Так куда все-таки идти?».

– Эй, мужик. – Прервал его размышления грубый голос. – Думай быстрей, а то прямо здесь получишь.

Безымян повернулся и увидел лихой люд. Разбойники стояли полукругом, поигрывая дубинами и цепами. Их было пятеро, не считая предводителя – здорового лохматого детины с черными, как смоль, волосами.

– Чего с ним делать будем? – Спросил хриплым, подсевшим голосом здоровяк.

– Что за народ пошел – голытьба. Коня нет, вещей нет, оружия и того нет.

– Живым брать. Может, на что сгодится. – Подсказал тать с самодельным кистенем.

– Навалились что ли. – Скомандовал предводитель и, отбросив дубину, поплевал на ладони. Его примеру последовали остальные. Оружие со звоном полетело на землю. Так безопаснее. В горячке и самому недолго пораниться. Безымян отступил. Звать на помощь было бесполезно, все равно не подоспеют. Разбойники наступали медленно, не выбегая вперед. Полянин не сводил глаз с широко расставленных мозолистых рук нападавших. Бывшие работники, не от хорошей жизни в лес подались. Калечить таких не охота. Серьезные ребята. Не договоришься. Кому-то сегодня предстояло быть битым. Успокоив себя, полянин расслабился и пошел навстречу лихому люду. Такой поворот дела смутил разбойников, и те на мгновение приостановились. Этой секунды оказалось достаточно. Безымян выдернул самого мелкого из нападавших и, схватив за ноги, поднял в воздух. Раскрутив его, как дубину, полянин принялся крестить разбойников – кого в лоб, кого в горб. Через мгновение на ногах стоял только Безымян. Остальные катались в грязи, выплевывая выбитые зубы и зажимая поломанные руки.

– Отпусти. – Попросил бедняга, угодивший в стальной захват полянина.

– Пожалуйста, – Отозвался Безымян и раскрутив его, швырнул в пролесок. Размахивая руками, разбойник полетел через опушку и с шумом врезался в заросли калины. Послышался глухой удар. Вековой дуб вздрогнул, роняя остатки листвы и переспевший желуди. Дикий крик летуна оборвался и наступила тишина. Недовольная посторонним вмешательством из зарослей подала голос кукушка.

– Скажи, родимая: сколько лихому люду жить осталось? – Спросил полянин у вещей птицы. Та не ответила. Послышалось хлопанье крыльев, и вещунья упорхнула в поисках более спокойного места.

– Вы думали, что разбойникам сегодня везет? А им сегодня не везет. – Произнес полянин, выбирая дубину по руке.

– Пощади. – Попросил черноволосый детина, с трудом поднимаясь на карачки. Наконец, он сел, вытирая кровь с разбитого лица. Один глаз полностью закрылся, превратившись в сплошной синяк. Лиходей шмыгнул носом и тихо произнес:

– Может, отпустишь?

– Зачем на дорогу вышли? – Сказал Безымян, держа в поле зрения остальных противников. Похоже, причинить ему вред, они больше не могли.

– Жрать-то охота. – Ответил здоровяк. – Неурожай в округе. Все голодают. Когда дань с дыма заплатили, многие по миру пошли.

– Не разжалобишь. – Сурово произнес полянин. – Другие же как-то живут.

– Вот так и живут – концы с концами сводят. Ты думаешь, я всю жизнь по дорогам промышляю? Как бы не так.

– Ладно, – принял решение полянин, – убирайтесь отсюда. Не последний раз здесь хожу. Еще раз увижу, – порешу.

Лиходей лукаво посмотрел на победителя и начал пинками поднимать остальных.

– Оружие оставишь? – Спросил разбойник.

– Забирайте. – Махнул рукой Безымян. – Все равно отнимать без толку, нужно будет – новое найдете. Полянин засунул трофейную дубину под мышку и зашагал прочь.

– Эй, силач. – Окликнул его предводитель шайки. – Если нужно будет кого со свету сжить, проси, не стесняйся. Меня Лютом зовут. Разыщешь, коли припрет.

Безымян улыбнулся и пошел, не оборачиваясь.

– Слушай, давай я вдогон сбегаю, – вынимая из-за пояса нож, предложил Люту разбойник.

– Дурак. После драки кулаками не машут. – Поучительно ответил здоровяк и заехал ему промеж глаз.

Когда полянин приблизился к месту стоянки, его спутники уже проснулись.

– Разобрал? – Спросил Арпашка. Полянин кивнул.

– Интересно, о чем вы? – Спросил Степан.

– Сам увидишь.

– Ого. – Протянул Вольный стрелок, когда путники подошли к придорожному камню. – Странные письмена. Что бы это значило?

– Пошутил кто-то. – Как бы невзначай бросил полянин. Степан наклонился и подобрал выбитый зуб.

– Недавно здесь повздорили.

– Я о том же. – Откликнулся полянин. – Иду, вижу мужики дерутся. Заметили меня и дали деру. Один даже дубину обронил. Пришлось взять. Чего добру пропадать? Кто-то выбирал, старался.

– Смотри, как бы тебя с ней за прежнего владельца не приняли. Будешь в петле болтаться.

– Учту. – Кивнул Безымян и, скрутив из шнурка петельку, забросил оружие за спину, скрыв под безрукавкой.

– Все равно видна. – Проворчал Карп.

– Не сильно глаза мозолит, и ладно. – Бросил Безымян.

– Нам прямо, – вмешался Степан. – Нужно идти, темнеет.

– Мы прямо как совы. Днем дрыхнем, ночью бродим. – Заметил Карп.

– Скоро привыкнешь. – Бросил рычанскому стрелок. – Дорога закаляет.

Путники решили идти всю ночь, наверстывая потерянное время. Погода стала портиться. Дажьбог хмурился, подгоняя плывущие по небу, огромные, как башни кучевые облака. Забывают люди старых богов, вот те и мстят. Не к добру это.

– Нехорошее у меня предчувствие. – Задумчиво произнес Безымян. – Этой ночью в покое нас не оставят.

– С каких пор ты стал гадалкой?

– Хочется верить, что это только страхи.

– Подожди, – схватив полянина за руку, предостерег Степан. – Похоже, впереди разъезд.

– Не по нашу душу?

– Лучше схорониться. – Решил стрелок, отступая с дороги.

– Накаркал. – Прошептал Карп. Степан махнул рукой, чтобы тот замолчал.

Из темноты выступили всадники. Они двигались не спеша, внимательно разглядывая заросли, словно кого-то искали. Безымян насчитал девятерых. У двоих в руках факелы. Гридни были в кольчугах и при оружии.

– Долго нас будут гонять? – Недовольно произнес один из них.

– Спроси у воеводы.

– Серьезно, кому придет в голову идти по заброшенной дороге?