Текст книги "Рерих"

Автор книги: Максим Дубаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

Прошла неделя. Новые письма давали все больше и больше надежды, но и с такой же легкостью эту надежду отнимали: «Прилетело письмо Зины от 12–17 Апреля. В нем много напряжения – иначе и быть не может в нынешних обстоятельствах. Хорошо, что Вы повидали Гусева, и он теперь знает, что письмо о картинах мной не получено, и он об этом уже написал. Иначе люди, не зная, каковы у нас почтовые сношения, могут вообразить, что я не хотел ответить. Писать мне самому туда невозможно, ибо не знаю содержания их письма. Скорей бы, скорей бы!» [430]430
  Там же. С. 400.


[Закрыть]«Прилетели Ваши вести от 25–29 Апреля и от 9–15 Мая. В них и радостное, и грустное. Радостно, что у Вас побывал Гусев, и обоюдное впечатление осталось доброе. Пусть бы поскорей все оборачивалось, а письмо-то так и не дошло. Скажем себе – пока не дошло, а если оно вообще кануло в бездну?!» [431]431
  Там же. С. 406.


[Закрыть]

Лето было в самом разгаре, а долгожданное письмо из Советской России все не приходило. «Голубочек не летит. Никакого письма нет как нет, – писал Н. К. Рерих. – Не думаю, чтобы Гусев считал это нормальным. Если письмо было, то, значит, оно где-то исчезло. Не могу же я писать неизвестному мне лицу: „Земля слухом полнится, что вы писали мне какое-то письмо“. Кроме смеха, такое обращение ничего не возбудит» [432]432
  Там же. С. 410.


[Закрыть].

Потом приблизилась осень, а туман вокруг ожидаемого письма не рассеивался. «С одной стороны, хорошо, что Гусев и его корреспонденты уверились, что их письмо было „перехвачено“, но, с другой стороны, печально, что Гусев как бы умывает руки и все повисает в пространстве, а ведь спешность так необходима. Вот мы поступили по совету Гусева. Для ускорения даже телеграфировали. А теперь опять сидение у моря и ожидание голубя… Теперь здесь, в Калькутте, имеется торгпред Иолшин, получающий диппочту через Китай. В Дели живет представитель ТАССа Гладышев, получающий почту ТАССа. Значит, имеются вполне защищенные пути сообщения. Отчего же не воспользуются этими путями, ведь и Иолшин и Гладышев нас знают и передадут письмо. Хоть бы сдвинулось с места!» [433]433
  Там же. С. 429–430.


[Закрыть]

В конце концов переговоры с А. Гусевым ни к чему не привели. Уже в октябре 1946 года Елена Ивановна писала в Америку:

«Конечно, Гусева трогать больше нельзя. С нашей стороны была уявлена готовность, и эта готовность нас никогда не покидает, ибо знаем, что все приходит неожиданно и в лучший срок, и тогда со всех сторон начнут подходить маленькие лодочки и каждая принесет свою посильную помощь. Так будет и теперь» [434]434
  Письма в Америку. Т. 4. С. 267–268.


[Закрыть]. «События здесь малоутешительны. Вероятно, Вы знаете о происходящих безобразиях в больших городах. Хулиганство проявляется в худшей форме. Также разъединение между индусами и мусульманами подогревается, и неизвестно, во что оно выльется. Будем надеяться, что все же некоторое соглашение будет найдено» [435]435
  Там же. С. 267.


[Закрыть].

Но накануне Нового года беспорядки в Индии только обострились. В долине Кулу, находящейся недалеко от Кашмира, стали слышны раскаты гражданской войны.

«Здесь междоусобие между мусульманами и индусами усиливается и распространяется, – писала Елена Ивановна в Америку. – Вожди выехали в угрожаемые местности для увещеваний. Пришлось везти даже старого Ганди… Давно сказано, что мир гибнет от полумер и задыхается от попустительства, а сейчас применяются не полумеры, а четверть-меры. И, конечно, можно ожидать лишь новых приступов безумия» [436]436
  Там же. С. 270.


[Закрыть].

Действительно, «безумия» повторились в индийском городе Хайдерабаде. Во время погрома, устроенного мусульманами, в музее «Шах Манзил» сгорело одиннадцать картин Николая Константиновича и его сына Святослава. Позже, побывав на месте погрома, Святослав Рерих писал отцу, что практически все картины погибли, а еще две гималайские картины в таком состоянии, что их отреставрировать уже невозможно.

В 1947 году, еще раз все обдумав, Николай Константинович окончательно решил для себя, что дальнейшая жизнь должна проходить в Советской России. 18 октября он писал своим друзьям в далекий Шанхай:

«Нас много спрашивают:

– Ехать?

И мы всем отвечаем:

– Да, да, да – ехать непременно во славу Родины, во имя созидательного труда.

Как хорошо, что Е. Н. уже получила добрую весточку от своих уехавших. Именно хорошо там. И встретимся там. Не откладывайте.

Ваши вести долетели к нам с большим запозданием.

Здесь ведь средневековые религиозные жестокие войны. Почта прервана уже давно. Заказных не принимают. А к довершению нахлынули небывалые ливни. Дороги снесены, и требуются месяцы для починки. Словом, уклад жизни нарушен. Телеграмму Ване мы пытались послать при случае – надеюсь, не пропала.

И еще у нас неприятное обстоятельство. Уж четвертый месяц я болею, и только теперь на пути к выздоровлению. Было очень тягостно, ведь никогда так болеть не приходилось. Вот все это и нарушило все связи. Так хочется на работу, на творчество.

И еще раз повторю мой совет:

– Ехать!

Там, на великой Родине, нужен всеобщий труд. Не бытовое прозябание, но бодрые достижения. Грабарь сообщил прекрасный завет Сталина, чтобы „академики жили не хуже маршалов“. „Москва – центр знания“. Забота о Культуре!

Не пишу о здешних событиях. Из газет Вы знаете хотя бы отзвуки происходящего… Итак, на новую ниву, полные любви к Великому Народу Русскому. Душевный привет от нас всех» [437]437
  Листы дневника. Т. 3. С. 583.


[Закрыть].

В одном из последних писем в Америку в ноябре 1947 года Николай Константинович говорил:

«События в Индии сейчас – лучший пример. Как только мир нарушился, сейчас же возникли тысячи труднооборимых обстоятельств, и человек – „венец природы“ – озверел. Все нарушилось, расстроилось, сломалось. Откуда недоговоренность? От отсутствия Мира, от забывчивости о Культуре. Прискорбно.

Вам чуятся особые причины нашего молчания, но, прежде всего, и послать-то ничего нельзя. Так и не знаем, что дошло, а что вообще пропало. Там, где почта действует, там и представить трудно, что почта может вообще провалиться. Итак, имейте в виду всякие местные условия – они всюду теперь неестественны… Прилагаю, к примеру, S.O.S. одного из старейших обществ Индии. Таково положение культурных дел. Всюду беда!.. Мы здесь не распространялись о моей болезни, да и Вы, кроме внутренних друзей, никому не говорили. Тем неожиданнее запросы от неожиданных людей. Бывают дальние чувствования… Грустно, что столько сообщений погибло за эти месяцы. И никогда не узнаем, откуда шли эти, может быть, спешные вести» [438]438
  Там же. С. 584–585.


[Закрыть].

За день до своей смерти Николай Константинович чувствовал себя довольно сносно, но уже понимал, что его мечта – вернуться на родину, в Россию, – теперь уже неосуществима. Как рассказывал потом его слуга, Николай Константинович позвал его и повел в сад, где спокойно, с какой-то определенной уверенностью, выбрал вековые деревья для своего погребального костра. Сколько же дел осталось незаконченными? Сколько замыслов не увидело свет в его картинах? Но неизбежность конца уже ощущалась в каждом движении великого мыслителя и художника.

13 декабря 1947 года Николая Константиновича не стало. Он умер легко, так же, как преодолевал бесконечные трудности и препятствия, возводимые завистниками и недоброжелателями. А 15 декабря, на склоне горы, немного ниже дома Н. К. Рериха, был зажжен погребальный костер.

Елена Ивановна писала в Америку:

«Посылаю Вам, родные, и последние снимки с него, уже лишь его оболочки. Но оболочка эта настолько просветленная и так отражает его сущность, что мне они ближе многих других. Таким он был последние месяцы жизни, когда я писала Вам, что он стал таким красивым старцем. Кротость, великое смирение запечатлелись на его лике. Прекрасная оболочка его была предана огню на обширной горной площадке нашего поместья с широким видом на три снежных гряды. На месте сожжения был водружен большой красивый осколок скалы с надписью на хиндустани под знаком Знамени Мира. Скалу эту тащили издали примитивным способом. Люди с соседних деревень тащили скалу железными канатами и на валиках из больших деревьев, подталкивая камень такими же рычагами. Двигали по полдюйму с большими роздыхами. Тащили несколько дней, и все же осилили и водрузили на каменное основание, под которым находился оставшийся пепел от сожжения всего костра.

День сожжения выдался исключительно прекрасным и парадным; ни малейшего дуновения ветра, и все окружающие горы оделись в свежее снежное покрывало. Никогда раньше я не видела сожжения и должна сказать, что зрелище было грандиозно и прекрасно. Население сложило огромный костер из деодаров, густо политых ароматическими маслами. Когда его носилки, покрытые белыми цветами, были поставлены на кострище, костер был зажжен с четырех сторон, огромное пламя, как крылья, охватило его, скрыв его от нас, и устремилось ввысь, в безоблачную синеву. Ни малейшего дыма, ни малейшего угара, кроме прекрасного аромата деодарового и сандалового дерева. Через два с половиной часа все было кончено. Обычно сожжение берет до шести часов. Народ вынес свои заключения. Ушедший был большим Риши, и потому тело его было настолько чисто, что огонь сразу охватил его, и не было ни дыма, ни угара. На второй день мы собрали пепел, часть оставили на месте сожжения, а другую взяли с собою. Жутко было вернуться в дом опустевший. Жутко смотреть на стеклянную дверь его мастерской, из-за которой он больше не выглянет, не выйдет полюбоваться на горы и небеса, освещенные огнем солнечного заката.

Наш Светлый и Любимый будет жить в памяти народа. Просветленные сознания поймут, какой великий Дух ходил по Земле среди людей и будил их сознание ко всему Прекрасному и тем самым вливал в них Эликсир Жизни. Ганди, после своего убийства, стал Спасителем Мира, но еще большим станет наш Светлый и Любимый, когда будет собрано воедино все им созданное и оповещенное во Благо Человечества. Истинно, он заложил основание Новой Эпохи, Нового Мира.

Место сожжения его светлой оболочки охраняется и станет местом паломничества для многих почитателей… Мне еще трудно писать о его болезни и последних днях. Напишу позднее. Но прошу… для всех друзей и почитателей установить формулу, прекрасную и истинно верную, – „Сердце не выдержало количества яда, порожденного обезумевшим человечеством“… Щемит сердце лютая тоска об утрате лучшего многолетнего друга. Он ушел на зов Великого Владыки в три часа утра во сне, в самый торжественный день по индусскому календарю – в день рождения Шивы! За неделю до смерти он видел Преподобного Сергия, стоявшего между нашими постелями и сказавшего: „Родные, зачем Вам мучиться здесь? Пойдемте со Мною, ко Мне, теперь же!“

Дух его хотел уйти; очень огорчался он хаотическим положением в Мире – а мы еще скрывали от него все ужасы, творившиеся в нашей долине и в непосредственной близости от нас… Сердце не выдержало последних нагнетений и лютой тоски за утеснение всего культурного, несущего спасение молодому, подрастающему поколению» [439]439
  Письма в Америку. Т. 3. С. 16–17, 6.


[Закрыть].

На сером прямоугольном камне, поставленном на месте сожжения тела Н. К. Рериха, на языке хиндустани было написано:

«Тело Махариши Николая Рериха, великого друга Индии, было предано сожжению на сем месте 30 магхар 2004 года Викрам эры,

Ом Рам».

Все индийские газеты откликнулись на смерть великого русского художника, всю свою жизнь посвятившего Индии и Тибету.

«Индия трогательно, красиво и мощно отозвалась на этот уход, – писала Елена Ивановна. – Газеты, журналы. Общества, и друзья, и знакомые ярко отмстили незаменимую утрату для Мира великого творца чудесных образов, гиганта мысли и деятельности, замечательного человека, истинного Друга человечества. Ведь никто не уходил от него отягощенным, наоборот, он умел облегчить ношу каждого и направить на новый путь – путь устремления и мужественно осознанного труда во имя общего блага» [440]440
  Там же. С. 5.


[Закрыть].

«Сейчас в Дели открыта выставка его картин. На открытии Неру сказал прекрасную речь о значении его творчества, особенно подчеркнув идею Знамени Мира. Открытие состоялось при огромном стечении посетителей и сейчас еще продолжается с таким же успехом» [441]441
  Там же. С. 6.


[Закрыть].

На этой выставке в декабре 1947 года Джавахарлал Неру сказал о своем самом большом друге:

«Когда я думаю о Николае Рерихе, я поражаюсь размаху и богатству его деятельности и творческого гения. Великий художник, великий ученый и писатель, археолог и исследователь, он касался и освещал так много аспектов человеческих устремлений. Уже само количество картин изумительно – тысячи живописных полотен и каждая из них – великое произведение искусства. Когда вы смотрите на эти полотна, многие из которых изображают Гималаи, кажется, что вы улавливаете дух этих великих гор, которые веками возвышались над равнинами Индии и были нашими стражами. Картины его напоминают нам многое из нашей истории, нашего мышления, нашего культурного и духовного наследия, многое не только о прошлом Индии, но и о чем-то постоянном и вечном, и мы чувствуем, что мы в долгу у Николая Рериха, который выявил этот дух в своих великолепных полотнах.

Хорошо, что эта выставка состоялась, несмотря на печальное обстоятельство смерти творца этих полотен, потому что искусство и труд Рериха имеют мало общего с жизнью и смертью личности. Они выше этого. Они продолжают жить и в действительности являются более долговечными, нежели человеческая жизнь…» [442]442
  Держава Рериха. С. 318.


[Закрыть]

17 января 1948 года Елена Ивановна вместе с Юрием уехали из Кулу. В Нью-Дели они остановились в доме своего давнего друга Махараджи Манди. Теперь Елена Ивановна уже точно решила, что картины, все материалы и архив Николая Константиновича Рериха необходимо отвезти на родину, в Россию. В Дели Юрий встретился с советским послом, который пообещал полное содействие в их возвращении.

В Советском посольстве также пообещали, что вскоре будет специально выслан из России пароход, на котором доставят на родину бесценный груз – картины и архивы Николая Константиновича Рериха. 9 апреля 1948 года Елена Ивановна писала американским друзьям:

«Мы все еще в неведении не только об отходе, но и приходе нашего парохода. Все твердят об оказании нам стопроцентной кооперации всеми консульствами и посольствами, согласно указаниям из центра, но сам пароход все еще плавает где-то, окутанный непроницаемым туманом» [443]443
  Письма в Америку. Т. 3. С. 20.


[Закрыть].

16 апреля начал несколько проясняться этот непроницаемый туман: «В субботу Светик с женою едет в Бомбей и там поищет для нас помещение среди окружающих холмов. Посольство дало обещание, что пароход будет направлен в Бомбей, и потому мы решили уже проделать часть пути. Но до получения телеграммы от нас, продолжайте писать по адресу: Манди Хаус – Нью-Дели» [444]444
  Там же. С. 27.


[Закрыть].

Прошло два месяца, но неопределенность так и не исчезла, 8 июня 1948 года Елена Ивановна написала в Америку: «Все мысли летят в Новую Страну, но отъезд еще точно не обозначился. Терпеливо ждем утвержденного срока» [445]445
  Там же. С. 36.


[Закрыть].

Ожидание переезда в Советскую Россию превратилось в бесконечное сидение на чемоданах. Елена Ивановна так и не увидела своей родины. 5 октября 1955 года ее не стало. А упакованные картины Николая Константиновича продолжали лежать на таможне в Бомбее, ожидая 1957 года, когда Юрий Рерих, по приглашению Генерального секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева, смог наконец вернуться в Россию вместе с огромным собранием картин выдающегося русского художника, общественного деятеля, поэта, писателя, философа и великого ученого.

Началась новая жизнь Николая Константиновича Рериха – жизнь в воспоминаниях, легендах, выставках картин и, конечно, в книгах, которые до сих пор еще хранят в себе много неразгаданных тайн.

ПРИЛОЖЕНИЕ

БИОГРАФИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ ЕЛЕНЫ ИВАНОВНЫ РЕРИХ-ШАПОШНИКОВОЙ [446]446
  Род Шапошниковых. Герб рода Голенищевых-Кутузовых. Род бабушки Азарьевой. Род Путятиных. Родословная женской линии семьи Рерихов из архива Рерихов. – Группа рукописей МЦР, ф. I, оп. 1, д. 7048.


[Закрыть]I
Род Шапошниковых [447]447
  В другом варианте Елена Ивановна собственноручно писала: «Прадед приехал в Россию при Петре Великом. Прадед был бургомистром города Риги во время посещения Петром прибалтийских стран, и прадед преподнес Императору среди прочих даров и прекрасную шапку Мономаха из бобрового меха и шитую драгоценными камнями. Шапка настолько понравилась царю, что он тут же отдарил прадеда, отдав ему свой любимый серебряный кубок (стопок) в виде шведской стопы, ко дну которой была привинчена в виде подставки серебряная походная чернильница. При кубке была грамота, в которой пригласил в Россию и сразу даровал имя русское – Шапошников. Кубок с грамотой находился у старшего брата. Кубок с грамотой сгорел во время пожара в их доме. У моего прадеда был один лишь сын, который женился на русской – Воронцовой. Сестра ее была замужем за князем Урусовым, потомства не было. Но жена деда имела от него 19 детей, из которых дожили до преклонных лет 4 сына и 7 дочерей. Из которых старший сын, военный инженер и член географического общества, погиб во время экспедиции Географического общества в Центральную Азию.
  Второй сын был женат, имел сына, который умер в 13 лет от скарлатины. Отец был одним из директоров Государственного банка.
  Третий сын – служил военным и служил в министерстве путей сообщения. Умер от слишком веселой жизни.
  Самый младший сын, мой отец, архитектор и академик» (Группа рукописей МЦР, ф. 1, оп. 1, д. 7048).


[Закрыть]

Прадед отца моего приехал в Россию при Петре Великом. Во время посещения Петром Прибалтийского края, прадед состоял бургомистром города Риги и преподнес Петру великолепную шапку Мономаха, шитую драгоценными камнями и отороченную бобром. Император остался доволен оказанным ему приемом и пригласил прадеда приехать в Россию и принять русское подданство с новым именем Шапошникова, намек на полученный дар. И тогда же император подарил прадеду свой походный кубок, вернее, серебряную стопу, с привинченной ко дну ее походной чернильницей. При стопе была и жалованная грамота. Кубок и грамота после смерти прадеда перешла к его сыну, а после смерти – к старшему в роду. После смерти старшего сына – моего деда, кубок достался второму сыну. В квартире второго сына случился пожар, и кубок вместе с грамотой сгорел.

У прадеда был лишь один сын, который женился на русской – Воронцовой. Ее сестра вышла замуж за князя Урусова, потомства не было. Но жена деда имела много детей, из которых дожили до преклонных лет четыре сына и семь дочерей.

Из них старший сын, военный инженер и член Географического общества, погиб во время экспедиции Географического общества в Центральной Азии.

Второй сын был женат, имел одного сына, умершего 12-ти лет, других детей не было. Второй сын был одним из директоров Государственного банка, умер сравнительно рано.

Третий сын – тоже военный, семьи не имел.

Четвертый сын, самый младший член семьи, хотел быть художником либо военным, но мать настояла, чтобы он стал архитектором-академиком. Сын этот Иван был моим отцом. Женат был на Екатерине Васильевне Голенищевой-Кутузовой, внучке фельдмаршала Голенищева-Кутузова, Светлейшего Князя Смоленского. Имел трех детей. Сына Иллариона. умершего 5-ти лет, и дочь Елену, уродившуюся в 1879 году, и вторую – Анну, умершую пяти лет. Дочь Елена вышла замуж в 1901-ом году за Н. К. Рериха художника, академика, и имела двух сыновей Юрия и Святослава.

Старшая дочь деда, сестра моего отца Анна Ивановна была замужем за генералом Постуновым. Георгиевским кавалером и богатым саратовским помещиком. Была бездетна, много путешествовала, была известна своей красотою и любовью к искусству. Многие музыкальные произведения были посвящены ей известными тогда композиторами.

Вторая дочь – Мария Ивановна – замужем была за генералом Борисовым, комендантом города Петергофа. Имела много детей, из которых выжили лишь два сына, оба военные. Петр – Георгиевский кавалер и Павел, служивший в Туркестане. Петр женился на Аничкиной, имел дочь… Павел потомства не имел.

Третья дочь – Елизавета Ивановна, невеста Кауфмана Туркестанского, но по настоянию матери разошлась с ним и вышла замуж за генерала А. Брадфорда, второго сына лорда Брадфорда. Мать его покинула Англию, и сын принял русское подданство, был принят в Пажеский корпус и пошел по педагогической деятельности, был, кажется, воспитателем в Пажеском корпусе. Елизавета Ивановна Брадфорд имела сына, который умер от чахотки довольно рано. Сын Владимир был женат на Варваре Николаевне Черлениевской, тоже умершей от чахотки. Осталась одна дочь Варвара, которая после смерти бабушки, оставшись полной сиротою, переехала к моим родителям и воспитывалась и закончила свое образование со мною вместе. О ней после революции не имеем сведений.

Четвертая дочь, Наталия Ивановна, была невестой инженера Сент-Илера, который умер накануне свадьбы от воспаления легких.

Пятая – Ольга Ивановна – умерла молодой…

Шестая – София Ивановна была невесткой героя турецкой войны – Войцеховского, убитого на войне.

Седьмая – Татьяна Ивановна – замуж не вышла.

Наш род Шапошниковых не имел других родственников этой фамилии.

II
Герб рода Голенищевых-Кутузовых

В Щите, имеющем голубое поле, изображен черный одноглавый орел с распростертыми крыльями, имеющий над головою дворянскую корону, а в правой лапе – серебряную шпагу. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянской на нем короною и тремя страусовыми перьями. Намет на Щите голубого и черного цвета, подложенный серебром.

Род Голенищевых-Кутузовых, как показано в Российской Истории и в Бархатной книге [448]448
  В «Общем гербовнике дворянских родов Всероссийской Империи, начатом в 1797 году», в томе II на странице 31 написано: «Род Голенищевых-Кутузовых, как показано в Российской истории и в Бархатной книге, происходит от выехавшего в Россию к благоверному великому князю Александру Невскому из немец честного мужа именем Гаврила.
  У сего Гаврила был праправнук Федор Александрович Кутуз, от которого пошли Кутузовы. Происшедшего от сего Федора Кутуза потомка Андрея Михайловича Кутузова дщерь была в замужестве за Казанским царем Симеоном. Помянутого же Кутуза брат родной Ананий Александрович имел сына Василия, прозванного Голенище. Потомки их Голенищевы-Кутузовы Российскому престолу служили разные дворянские службы…», а в VIII томе на странице 119 читаем: «Предок рода Голенищевых Тимофей Пантелеев сын Голенищев 7191 (1683) году от государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича за службу и храбрость пожалован поместьями» (Общий гербовник дворянских родов Всероссийской Империи. Т. I–X. СПб., 1797–1836 г.).


[Закрыть], происходит от въехавшего в Россию к Благоверному Великому Князю Александру Невскому из немец честного мужа именем Гавриила, от которого пошли Кутузовы, происшедших от сего Феодора Кутузова, потомка Андрея Михайловича Кутузова, дщерь была в замужестве за Казанским Царем Симионом. Помянутого же Кутузова брат родной Ананий Александрович имел сына Василия, прозванного Голенище. Потомки их, Голенищевы-Кутузовы, Российскому Престолу служили разные дворянские службы и некоторые находились и в знатных чинах и жалованы были от Государей поместьями и другими знаками Монарших милостей. Все сие доказывается сверх Истории Российской: Бархатной книгою, копией с жалованной на поместье Грамоты и родословной Голенищевых-Кутузовых.

Прадед Иван Голенищев-Кутузов был женат на Чириковой, по сохранившимся легендам, на страшно гордой своим родом и богатством помещице. Имел двоих сыновей и одну дочь в браке с помещиком Челищевым.

Старший сын, состоявший на военной службе, застрелился при трагических обстоятельствах. Его невеста, получив ошибочное сведение, что жених ее пропал без вести на войне, приняла Великий постриг за несколько дней до возвращения жениха. Жених не вынес удара. Посетил ее в монастыре, простился и, вернувшись к себе, застрелился.

Второй сын Василий, тоже военный, женился на Анне Васильевне Азарьевой и имел от нее восемь детей. Четыре сына, из которых двое умерли в детстве, и 4 дочери. Старший сын Иван получил воспитание в Императорском лицее и поступил на гражданскую службу, был Предводителем дворянства в своей губернии. Младший – Василий пошел по военной службе.

Старшая дочь Евдокия, в первом браке Митусова. после развода с ним вышла за князя Путятина, за Павла Арсеньевича.

Вторая дочь Анастасия вышла за князя Михаила Шаховского.

Третья дочь Екатерина вышла за Ивана Ивановича Шапошникова, архитектора – академика.

Четвертая – Людмила была замужем за Н. А. Рыжовым, за крупным городским деятелем в Петрограде.

Сын Иван был женат на Болотниковой, имел трех сыновей и одну дочь. Все три сына, старший, конногренадер, и второй Иван, талантливый морской офицер, и третий Александр – помещик, уже умерли, и дочь вышла замуж за бывшего лицеиста Липранди, дед которого был героем двух войн. Сведений о них не имеем.

Сын Василий Голенищев-Кутузов был женат на Анастасии Васильевне Серебряковой, отец ее был Василий Михайлович Серебряков, губернский предводитель дворянства в области Войска Донского и камергер Его Величества. Жена его из рода Небольсиных и внучка брата Платова. Василий Васильевич Голенищев-Кутузов имел четырех дочерей:

Старшая Нина или Анна сделалась настоятельницей монастыря в Палестине.

Вторая Анастасия вышла за сына генерала Чебыкина, командовавшего округой всей гвардии в Петрограде, имела сына и дочь. После революции жили в Александрии и Алжире.

Третья – Елена переехала в Америку и под фамилией мисс Бэзил живет и служит в каком-то просветительном учреждении.

Четвертая – Евдокия живет с матерью в Алжире, сведений от них не имеем.

Евдокия Васильевна Голенищева-Кутузова выдана замуж за Степана Николаевича Митусова, очень благородного человека и покровителя искусств. Имела от него сына Степана, но вскоре развелась и вышла за князя Путятина, имевшего четырех сыновей от первой жены, урожденной Шабельской, дочери генерал-аншефа и тоже богатой наследницы.

Младший сын умер в детстве и третий – Арсений утонул во время прогулки на яхте с товарищем камер-пажом Лазаревым за несколько дней до их производства в офицеры.

Старший Михаил по окончании Пажеского корпуса вышел в Драгунский полк, второй – Павел – в Кавалергардский Ее Величества полк. Оба брата женились на двух родных сестрах Екатерине и Ольге Зеленых. Павел имел одну дочь Наталью, Таточку, которая вышла замуж после революции за крупного местного капиталиста на Мальте.

Евдокия Васильевна Голенищева-Кутузова имела двух дочерей от князя Путятина – Софию и Марианну. София вышла за Димитрия Потоцкого, георгиевского кавалера в первую войну с немцами. Имела от него двух дочерей – Марину и Софию.

Марина вышла замуж за американизированного голландца, финансиста Марка Лос Туккера, имела трех сыновей, из которых остался в живых один средний – Стеббин, талантливый музыкант-композитор. Старший Марк – летчик, погиб в Корейской войне, младший Жержик скончался от злостного белокровия.

Сестра ее, Нока, замужем за швейцарским подданным в Америке Сан-Галли.

Анастасия Васильевна Голенищева-Кутузова вышла за князя Михаила Константиновича Шаховского, имела трех сыновей и двух дочерей.

Сын Константин, гродненский гусар, женился на Лионозовой, имел двоих сыновей. Михаила и Георгия, погибших во время войны и революции, и двух дочерей, старшая – Екатерина – вышла за барона Ван Ховена. После революции попала в Берлин, обладала изумительным голосом. Ничего о ней не известно, также и об остальной семье.

Сын Яков Шаховской был директором Агрикультурного училища в Псковской губернии во время второй войны с немцами, был женат на дочери местного священника. Имел трех сыновей и двух дочерей. Старший – Константин – священник. Второй – Мстислав – священник. Второй Мстислав, отбывая воинскую повинность, скончался в больнице в Ревеле. Младший заканчивал образование в университете. Старшая дочь вышла замуж, фамилию не помню, и младшая осталась при родителях.

Третья дочь Екатерина Васильевна Голенищева-Кутузова была замужем за архитектором – академиком Иваном Ивановичем Шапошниковым, имела дочь Елену, замужем за художником Академиком Николаем Константиновичем Рерихом, который был сначала секретарем, а затем директором школы Императорского Общества поощрения художеств, имела двух сыновей.

Четвертая дочь Людмила Васильевна Голенищева-Кутузова была замужем за Н. Ал. Рыжовым, который получил образование в Военно-Медицинской академии, практиковать не стал и пошел по городской службе, был членом городской управы в Петрограде. Людмила имела четверых детей.

Старшая дочь Людмила, разведенная с мужем, инженером Херст, еще до революции, умерла в Ленинграде.

Сын Борис был директором бывшего Императорского фарфорового завода, во время революции, вероятно, погиб.

Сын Николай был еще очень молод, по слухам, женился на дочери генерала Троцкого, а затем развелся и женился на Платовой, имел сына. Дальнейших сведений не имеем больше десяти лет.

Младшая дочь Ксения Рыжева вышла замуж за полковника Илью Эммануиловича Муромцева, специалиста по радиотелеграфу, |который| состоял членом Правительственной Комиссии по закупке военного снабжения из Америки, уехала с семьей еще до революции. Ксения и муж ее уже умерли, две дочери их – Ксения и Галина – остались жить в Америке.

Илья был ближайшим родственником профессора Муромцева, председателя Первой Государственной думы при Временном правительстве.

Степан Степанович Митусов, сын Евдокии Голенищевой-Кутузовой от первого брака со Степаном Николаевичем Митусовым, во время революции состоял директором консерватории где-то на Севере России, был женат на Екатерине Потоцкой из ссыльных. Имел трех дочерей – Злату, уже погибшую во время второй войны с мужем и дочерью, Людмилу – тоже уже овдовевшую и младшую Татьяну. Сведений о них не имеем больше десяти лет.

Марианна Путятина вышла замуж за генерала Маркова, имела сына Леонида и дочь Марианну, после революции жила в Бельгии.

Фамилии и роды, связанные с родом Голенищевых-Кутузовых: чаще других были князья Шаховские, Чириковы и Мусоргские [449]449
  Н. К. Рерих в 1939 г. в очерке «Мусоргский» писал: «„Додонский, Катонский, Людонский, Стасенский“ – по именам четырех сестер Голенищевых-Кутузовых – так всегда напевал Мусоргский, работая в их доме над эскизами своих произведений. Матушка Елены Ивановны, та, которую Мусоргский называл Катонский, от имени Екатерины, много рассказывала, как часто он бывал у них, а затем и в Боброве у Шаховских – у той, которую он называл Стасенский. Додонский была потом княгиня Путятина, а Людонский – Людмила Рыжова». (Евдокия Васильевна, по первому мужу Митусова и по второму – Путятина, Екатерина Васильевна Шапошникова – мать Елены Ивановны, Людмила Васильевна Рыжова и Анастасия Васильевна Шаховская.)


[Закрыть].

Так, Мусоргский – композитор оперы «Хованщина» и многих замечательных оригинальных музыкальных произведений. Он был офицером Преображенского полка и, обладая замечательным музыкальным талантом, стал учеником нашего композитора Глинки. Он умер сравнительно рано, ибо его невеста умерла от чахотки, он с горя стал пить и умер от белой горячки.

Не помню, чьей женой, дочерью или сестрой приходилась Кутузовым графиня Разумовская, но она оставила свое прекрасное поместье Васюдино с картинной галереей с портретом Императрицы Елизаветы, изображенной в виде Венеры, моему деду Василию Ивановичу Голенищеву-Кутузову. Портрет этот был вынесен из парадных комнат и помещен во внутренних покоях мужской половины обитателей, которые безжалостно объявили его мишенью своей меткой стрельбы.

Не помню, на ком был женат Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, брат моего прапрадеда [450]450
  М. И. Кутузов (1745–1813) был женат на дочери генерала Ильи Александровича Бибикова – Екатерине Ильиничне Бибиковой. Единственный сын М. И. Кутузова Иван умер от оспы в 1770 г.


[Закрыть]. За свои заслуги он был пожалован графским титулом. После или во время Отечественной войны в 1812 году был пожалован Светлейшим Князем Смоленским. Он был правой рукой при Фельдмаршале Суворове, участвовал с ним, во время войны с Турцией, и при взятии крепости Измаил потерял один глаз. Михаил Илларионович не имел сыновей, только дочерей, потому титул Светлейшего Князя Смоленского, по желанию Императора Александра Второго, должен был перейти по линии моего деда к его сыновьям, если кто из них отличится на военном поприще. Но никто из них не явил желания следовать по стопам деда.

Все дети моего деда Василия Ивановича Голенищева-Кутузова воспитывались на шкатулку Государя. Так четыре дочери получили образование и воспитание в Смольном институте для благородных девиц на Николаевской половине, а сыновья в Императорском лицее и в школе Кавалерийских…

Михаил Илларионович имел четыре либо пять дочерей [451]451
  М. И. Кутузов имел от Е. И. Бибиковой пять дочерей: Прасковью, Анну, Елизавету, Екатерину и Дарью.


[Закрыть]. Только одна вышла замуж за русского – [Николая Алексеевича] Тучкова [452]452
  Н. А. Тучков (1761–1812) – генерал-лейтенант, в 1812 г. командующий 3-м пехотным корпусом.


[Закрыть], Главнокомандующего, он был убит на Бородинском поле [453]453
  На самом деле одна дочь М. И. Кутузова Елизавета Михайловна (1783–1820) была замужем сначала за флигель-адъютантом графом фон Тизенгаузеном, а потом венчалась с Николаем Федоровичем Хитрово – генерал-майором, с 1815 г. русским поверенным в делах во Флоренции, умершим в 1819 г. От первого брака у Елизаветы была дочь Екатерина (1803–1888).
  Старшая Прасковья была замужем за тайным советником Матвеем Федоровичем Толстым.
  Анна была замужем за генерал-майором Николаем Захаровичем Хитрово.
  Другая дочь, Екатерина, была замужем за генерал-майором князем Николаем Даниловичем Кудашевым (1784–1813). В 1812 г. полковник, начальник партизанского отряда, в том же году был произведен в гене-рал-майоры, но в 1813 г. погиб под Лейпцигом. Вторым браком за генерал-майором Сарочинским.
  Младшая дочь Дарья – за обер-гофмейстером Федором Петровичем Опочининым.


[Закрыть].

Старшая была в морганатическом браке с австрийским герцогом. Сын ее получил майорат и титул Графа Ольстона по саксонскому поместью. отсюда произошла фамилия графов Сумароковых-Эльстонов.

Третья была замужем за каким-то итальянским маркизом, и четвертая – тоже за каким-то иностранным аристократом, имена их можно, конечно, найти.

Помнится, упоминалась фамилия князей Кудашевых в связи с линией Смоленского.

Часто встречалась в родословной фамилия Кутузовых без добавочной Голенищевых…

Припоминаю фамилию Корвин-Круковских, фамилию жены его не помню. Они имели виллу где-то недалеко от Ниццы, и я с матерью ездила навестить их в нашу бытность в Ницце. Детей их, двух девочек и мальчика, помню смутно.

Языковы, Карповы.