Текст книги "Белый мусор (СИ)"

Автор книги: Максим Лагно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Представляю, какой кошмар быть запертым в теле младенца! – Воскликнул Гоша.

– Или того хуже – копия сознания Клода будет жить внутри «фарша», который так и не принял форму человека, потому что не хватило места для «чертежей» тела. Было бы интересно наладить обратную связь с сознанием «фарша». Полагаю, он быстро сойдёт с ума…

Профессор поднялся со стула и постучал пальцем по колбе:

– Наши ординатёры с трудом ворочали базу данных с фенотипом пейзанина. А ведь мы их даже не расшифровывали и не очищали от мусорных данных, как могли добедовые учёные. Просто копировали в буфер и записывали в синаптическую последовательность созревшего мозга синтезана и его клеток.

Гоша достал из холодильника тартины с ветчиной и несколько бутылок оранжины. Раздал товарищам. Антуан оттолкнул руку с упаковкой тартин:

– У нас под боком пюре из мертвяков, а ты хавать собрался…

– Обед по расписанию. Держи тартинку, Клод.

Клод отошёл от центра комнаты и подозвал Антуана:

– Ты всё понял из разговора с Сенчиным? Понял, что если сейчас из этой колбы выйдет мой точный клон, то всему Эскадрону хана?

Антуан удивился:

– Почему?

– А если у профессора врёт? Наши заказчики получат возможность создать армию дешёвых воинов, которых можно расходовать, не беспокоясь о компенсациях семьям погибших.

– Но ведь синтезированные существа всё равно будут копией оригинала? Значит, нет уверенности в их лояльности. Не думаю, что, например, мой клон будет так туп, что пойдёт в корпоративное рабство, чтоб умереть во славу чужого капитала.

– Из одного тренированного имбециля, воспитанного в преданности к корпорации, накопируют тысячу. Это вопрос времени воспитания одного солдата. Пятнадцать-семнадцать лет.

– Мерде!

– Синтезирование солдат уничтожит деятельность не только моего Эскадрона, но и всех Приватных Военных Компаний. Наши услуги перестанут быть нужными.

– Что делать-то?

– Если эксперимент получится и из АКОСа выйдет покорный военный биоробот, то грохнем профессора и уничтожим всю лабу. А заказчику скажем, что успешный клонаж – дезуха от ханаатцев.

Антуан достал гранату:

– Смастерю пока что мину. Профессора мочкануть?

– Давай подождём результатов. И если что – я сам.

Глава 7. Дель Фин

От воспоминаний чужой жизни я очнулась из-за крика и того, что кто-то тряс меня за плечо. Открывать глаза не хотелось, казалось, что надо мной стоял Сенчин, ожидающий, когда приду в себя, чтоб снова оттягивать мне веки и заглядывать в глаза.

Села на кушетке, осмотрелась, стараясь понять, сколько пробыла в забытьи. Антуан настойчиво тряс за плечо, не скрывая отвращения. Впрочем, меня саму тошнило от запаха засохшего на теле электролита.

Антуан бросил мне на колени автомат.

Головокружение мигом прошло.

– В укрытие! – заорал Гоша и юркнул за выступ. Я спряталась рядом с Клодом за перевёрнутой кушеткой. Профессор Сенчин заметался туда-сюда, поскальзываясь в вонючих лужах электролита. В последний момент успел присесть за стеклянной колбой клонатора.

Дверь вздуло силой взрыва. Железо лопнуло. Дверные болты и заклёпки разлетелись. Лабораторию заволокло дымом и пылью.

– Охраняй Сенчина, – приказал Клод.

Я проверила автомат, убедившись, что Гоша взломал блокировку по отпечаткам пальцев. На корточках перебралась к профессору. Антуан и Гоша уже стреляли одиночными в неясные пыльные силуэты в разорванном дверном проёме.

Враги двигались неторопливо и почти не стреляли. Боялись задеть аппарат и профессора, догадалась я. Впереди шёл солдат в тяжёлом экзоскелете. Убирал обломки бетона с дороги. За ним выстроились пять или шесть пехотинцев.

Отметила, что, теоретически, в этой позиции мы могли сдерживать противника, пока не закончатся боеприпасы. Разве что экзоскелет доставит проблем. Но есть надежда на Руди: разобравшись с целями на земле, она вышлет подмогу… Напрасно радовалась!

Противоположная стена завибрировала. Бетон задымился и потемнел.

Я отползла от кушетки к колбе и отвела растерявшегося профессора от стены.

Все ждали решения Клода. Битву на два фронта мы не осилим. Руди не успеет помочь – стену прожгут раньше. Враги в разрушенном дверном проёме тоже остановились. Хотели дождаться конца бурения и атаковать объединёнными усилиями.

Я подползла к Клоду:

– Нужно прорываться, иначе нас сомнут. Скопируем данные по исследованию. Колбу и оборудование взорвём к дьяволу.

Клод немного подумал и кивнул:

– Антуан, начинай минирование клонатора. Гоша – удерживай позицию. Жизель – на твоей ответственности профессор и данные.

Пригнувшись, Клод пересёк лабораторию и встал у края проёма. Гоша прикрывал передвижения командана.

Бетон уже расплавился и стал рушиться. Лучи лазера пробились сквозь щели и стали жарить противоположную стену.

Враги в проёме зашевелились и попробовали продвинуться вперёд, но меткие выстрелы Гоши и Клода, заставили вернуться в прежнее положение. Пилот экзоскелета был настолько уверен в победе, что беспечно закурил, стряхивая пепел в открытое боковое окошко.

Я подтолкнула Сенчина прикладом:

– Давай, дедуля, копируй инфу.

Из дверного пролома донеслись звуки настраиваемого громкоговорителя. Кто-то напыщенно, с интонациями конферансье прокричал:

– Эй, Клод! Ты ещё жив? На этот раз я тебя прикончу!

Клод кратко выглянул за угол: негрянин Дель Фин стоял, оперевшись о солдата в экзоскелете. Это наш заклятый конкурент, основатель и командан ПВК «Нуар Дель Фины».

Я проследила за выражением лица Клода: он тоже недоумевал, что конкурент делает тут? Нет ничего странного, что конкурирующая фирма занята тем, что мешает нам выполнить миссию… Но поиск и захват АКОСа в ханаатском секторе Санитарного Домена – это сверхзасекречнная задача, координируемая Имперской Канцелярией. Откуда Дель Фин мог узнать?

Как всегда перед боем, Дель Фин снял с себя майку. Считал, что вид его мускулов психически подавляет врага. На груди висел портативный динамик. Дель Фин использовал акустику для дополнительного доминирования над противником.

– Работаешь на Ханаат?– крикнул Клод.

– Работаю на тех, кто платит, – ушёл от прямого ответа негрянин. – Предлагаю сделку, Клод. Ты возвращаешь профессора, а я позволю твоему горе-эскадрону уйти живым.

– Только что ты собирался меня убить, а теперь предлагаешь обмен? Негряне – лучшие среди людей, но ты – позорная подделка. Каждое утро мажешь рожу чёрным кремом?

Сомнение в чистоте негрянского происхождения взбесило Дель Фина. Он злобно зашипел, начал плеваться, будто надеялся достать до Клода. Пообещал оторвать Клоду яйца и скормить брюхоногам в песках Санитарного Домена. Его громкоговоритель дребезжал от звука, выкрученного до предела.

Антуан подал сигнал, что минирование окончено. Клод приказал всем готовиться к прорыву.

Дель Фин успокоился:

– Ладно, Клод. Надеюсь, после смерти твою фирму унаследует какой-нибудь имбециль, который разорит её!

– А твою фирму уже возглавляет имбециль. Дела у «Нуар Дель Финов» идут хреново, раз взяли заказ от Ханаата.

Дель Фин ещё раз пригрозил расправой и ушёл контролировать работу термобура.

– Алле, – скомандовал Клод и первым ринулся в пролом.

Уверенные в своём превосходстве враги не успели ничего понять. Клод просунул дуло автомата в раскрытое окошко экзоскелета и расстрелял пилота. В следующее мгновенье в упор расстрелял двух солдат. Остальные даже не видели, что Клод пробрался в тыл, потому что были заняты Гошей. Тот с диким криком бежал на них и стрелял:

– Суки, это вам за резню в Нагорной Монтани.

Смог уложить двух вражин. Третий залёг и дал очередь по Гоше. С разбегу он рухнул на землю. По инерции прокатился несколько метров и застыл. Ханаатец хотел добить Гошу, но Клод успел выстрелить раньше.

Оставшиеся два бойца обернулись на выстрелы Клода и открыли огонь. Командан почти успел спрятаться за обломок бетона. К сожалению, сразу две пули нашли цель и попали в левую ногу Клода.

Ханаатец достал гранату и замахнулся для броска, но вовремя был сражён пулей из моего автомата. Прикрывая профессора, я появилась в проломе, внося неожиданный перевес в силе. Вторым выстрелом ранила последнего врага, не дав тому ответить. Приблизилась к раненому и добила.

Профессор жалобно пискнул, глядя на кровавые комочки, повисшие на его брюках.

– Неоправданная жестокость, боец, – прокомментировал Клод.

– Привыкай, – отозвалась я. – Может, я твой злой близнец.

Глава 8. Боевой товарищ

Опираясь на автомат, Клод подошёл к Гоше. Я уже стояла перед ним на коленях:

– Ранение в грудь.

Профессор передал аптечку, которую я приказала захватить, когда покидали лабораторию. Клод достал баллон с гемостатическим спреем и помог мне обработать рану Гоши. Тот лежал без сознания и сипло, со свистом дышал.

После этого Клод покрыл спреем свои раны, останавливая кровотечение.

Антуан, согласно приказу Клода, в бое не участвовал, охраняя заложенную взрывчатку:

– Эй, что там? Мне долго ещё тут сидеть?

Превозмогая боль, Клод поспешил в лабораторию. На ходу вынюхал две порции обезболивающего. Я поспешила за ним.

Антуан сидел на корточках перед клонатором и тревожно смотрел, то на дыру от лазерного бура, то на вход.

– Уходим, ставь минутёр на две, – приказал Клод.

Антуан быстро выполнил приказание и, пригнувшись, чтоб не попасть под лучи лазерного бура, пересёк комнату. Тут стена окончательно обвалилась и в дыру полезли солдаты. На этот раз уже не ханаатцы, а конкуренты Эскадрона, бойцы Приватной Военной Компании «Нуар Дель Фин». Сам командан Дель Фин орал в громкоговоритель:

– Я иду, Клод!

Антуан остановился, посмотрел на Клода и вдруг побежал обратно к мине. Клод дал приказ вернуться, но Антуан сделал вид, что не слышал. Сбросил минутёр с двух минут до нескольких секунд, и успел сделать пару шагов назад и залечь.

Взрыв разнёс колбу АКОСа. Осколки того, что было моей колыбелью, местом, где размышляла о мире, будучи бесформенным фаршем, превратились в стеклянные снаряды. Отвернулась, закрыв глаза. Осколки вонзились в шею, спину и кое-куда чуть ниже спины. Не увидела, но почувствовала, что прядь волос была сбрита крупным куском колыбели. Пройди он чуть ниже, мой жизненный путь закончился бы тут, в бункере, где и начался пару часов назад.

Верхняя балка перекрытия обрушилась, накрыв обломками тех вражеских бойцов, что проникли в комнату. Облако пыли накрыло тело Антуана.

Клода оглушило взрывом. Он упал, тут же поднялся на четвереньки, помотал головой, прополз несколько метров и повалился без сознания.

Я была дальше всех от взрыва, меня только оглушило. В клубах пыли увидела несколько шатающихся фигур – уцелевшие пэвэкашники, выбрались из-под завала. С трудом направляя автомат, выкосила их несколькими очередями и рухнула на колено. Всё-таки меня зацепило сильнее, чем казалось.

Протёрла глаза, закинула автомат на спину, иссечённую осколками и мокрую от крови. Рывком поднялась на ноги, буквально бросила своё тело в сторону копошащегося Клода. Схватила за ворот бронежилета и потащила к остальным.

Обломки закупорили пролом, атака прекратилась. Противники опасались лезть в щели, мы бы перестреляли их поодиночке. Тихо. Редкое шуршание оползающих камней, а из-за стены доносилась глухая ругань Дель Фина.

Я и Сенчин пытались оказать помощь Антуану. Его пыльное тело напоминало поверженную статую.

Клод пришёл в себя, сел спиной к стене:

– Жизель, уводи профессора. Эликоптер Руди у выхода. Выполняй приказ.

– Я вас не оставлю. И мне твои приказы по барабану, я не в Эскадроне.

Сенчин осмелился подать голос:

– Должен заметить, ты не сможешь вынести всех троих. Я помочь не смогу, я старый, тяжести нельзя поднимать…

Я вскочила на ноги:

– Сейчас, – и убежала.

Экзоскелет так и стоял со слегка приподнятой левой ногой, сохраняя равновесие за счёт того, что облокотился на бетонный столб. Открыла дверь и вытащила безголовое тело пилота. Пролезла на его место. Чужая кровь пропитала мой кровавый комбез и без того воняющий диссоциативным электролитом. На стёклах кабины висели кусочки мяса и мозгов бывшего пилота, соседствуя с ханаатскими оберегами. Даже розовый окурок застрял в решётке радиатора.

Медленно перебирая ногами, привыкая к управлению, сделала несколько шагов. Чуть не упала на стену, но вовремя выставила руку. Наконец, сообразила, как настроить тактильные контакты, чтоб соответствовали моему мускульному напряжению.

Разгребая каменные завалы, вернулась в лабораторию. В одну руку взяла Антуана. Клод взобрался на плечи. По дороге подобрала Гошу и поместила на другую руку.

Тяжесть была большая даже для экзоскелета. Двигались не быстро но уверенно. Черепашьим шагом, не встречая врагов, выбрались на поверхность.

Площадка у входа в лабораторию была усеяна воронками от взрывов, остатками разбитых буров. Горела подбитая ханаатская бронетехника. Кое-где на песке чернели обожжённые трупы. Те раненные, что могли двигаться, сбились кучкой в тени гаража и пытались помочь друг другу, потеряв всякий азарт к войне.

Эликоптер Руди стоял на пригорке. Солдаты Эскадрона охраняли периметр. В отличие от лаборатории, битва на поверхности прошла без потерь для экипажа. Тяжеловооружённый эликоптер Эскадрона, не имея соперников в воздухе, уничтожил всю ханаатскую пехоту.

Пока я выбиралась из экзоскелета, бойцы приняли раненых.

К нам подбежала Руди, высокая блондинка с большими грудями, которые выпирали даже из-под пластин пилотского бронежилета:

– Клод, ты в порядке?

Клод привычно отмахнулся от назойливой заботы.

Эскадронный медик показал, куда положить пострадавших. Быстро стабилизировал состояние Гоши и принялся за Антуана.

Клод разместился во втором кресле пилотской кабины. Потребовал порцию обезболивающего. Втянул порошок обеими ноздрями и распорядился:

– Профессора Сенчина в арестантский отсек. Жизель… Знакомьтесь, кстати, это – Жизель. Моя… мой… наш боевой товарищ. Если б не она, мы не вернулись бы.

Руди враждебно оглядела меня. Принюхалась и скривилась:

– Сядь подальше от меня. Ты воняешь.

– Не смотри на меня, как на врага. У тебя больше шансов переспать со мной, чем с Клодом.

Руди посмотрела на Клода. Тот пожал плечами:

– Она всё знает обо всех. Позже объясню…

Медик закончил осмотр Антуана:

– Нужно в городскую больницу. В штабном лазарете нет необходимой аппаратуры.

Все расселись по местам. Эликоптер взмыл в воздух, обдав пылью раненых врагов.

Я сидела у раскрытой двери, надеясь, что ветер выдует страшную вонь от моего тела. Видела, как из развороченной лаборатории выскочил Дель Фин. Он орал, проклиная Клода, и требовал сбить эликоптер. Кто-то из подчинённых, чтоб успокоить командана, сунул ему в руки зенитный гранатомёт. Эликоптер был неуязвим для подобного устаревшего оружия. Дель Фин всё же сделал бессмысленный выстрел и погрозил:

– Я вас ещё достану!

Эхо его динамика слилось с гулом винтов эликоптера.

Глава 9. Вольное существо 001/1

Меня доставили в лабораторию Имперского Института Инноваций, (ИИИ) на том же эликоптере. Всю дорогу держали в арестантском отсеке. Клод задвинул окошко, чтоб не слышать моих упрёков.

Передавая меня в руки персонала ИИИ, Клод сказал:

– Если выживешь, обещаю, вернусь за тобой.

Так началась моя жизнь в качестве «Исследовательского образца 001/1». Такая бирка была нашита на одежде.

Поселили в палате, похожей на камеру, прибранную перед посещением тюремной инспекции. Мне не давали ни книжек, ни слушать радио, ни доступа к Обинару, Общеимперскому Информационному Архиву.

День состоял из того, что под надзором трёх охранников с электрошокерами кочевала с этажа на этаж. Из кабинета биодиагностики в зал рентгенологии, оттуда обратно в биодиагностику через хирургию и гинекологию.

Ежедневно брали кровь, образцы кожи и волос. Всерьёз опасалась, что такими темпами меня разберут на составные части. Зондировали все отверстия моего тела, куда можно было просунуть зонд.

Меня простукивали, просматривали и допрашивали оравы психологов. Задавали одни и те же вопросы:

– «Голова не кружится? А сейчас? А если вот так – кружится?» – с этими словами засовывали меня в центрифугу, где голова закружилась бы и у статуи императора Володимара Третьего.

Мне давали таблетки от головокружения. Исправно принимала, не чувствуя какого-либо эффекта. Никто не сообщал мне причину дотошного внимания, но я-то знала. Во время биодиагностики спросила врача:

– Почему владельцы Глапп Корпорасьён не обращают внимания на выкладки экономистов?

Он был занят осмотром моих внутренних органов: на экране гигантского, во всю стену монитора (даже не знала, что у нас такие делают) шевелилось моё сердце, сжимались лёгкие, что-то ещё подрагивало и медленно переливалось мутными прожилками.

– Какие выкладки? – нехотя переспросил он.

– Доказано, что набрать на службу молодёжь из пейзан или городской бедноты всё равно дешевле, чем пытаться синтезировать покорных солдат.

– Ничего не знаю, не моё дело.

– Высокая рождаемость и низкий уровень образования, вот и всё, что требуется для создания армии синтезанов. Этот метод работал для человечества задолго до Большой Беды, работает и сейчас.

– Пардон, но попросил бы вас не разговаривать.

Я перевела взгляд на моё сердце, биение которого чувствовала в колбе раньше, чем оно появилось. Увидела дату в углу мониторов: 15 сентября 1017 года, то есть через двадцать дней после моего рождения из колбы АКОСа.

Меня продолжали простукивать и замерять, пока, наконец, всё внезапно не прекратилось. Перестали водить по кабинетам. Из-за этого потеряла счёт дням.

Иногда ко мне вообще никто не заходил. Еду подавали через окошко в двери, не отвечая на вопросы. Стала чувствовать себя как в колбе, расширившейся до здания лаборатории.

Занять себя было нечем. Я не уставала, поэтому спала плохо. Постоянно просыпалась, отплёвываясь: казалось, что белый мусор снова окутывал меня в синей глубине диссоциативного электролита.

В один из дней в камеру-палату заявилась делегация, состоящая из отменно старых и наглых учёных.

Ассистенты бесцеремонно раздели меня и снова простукали, прощупали и взяли кровь. Но я особо не протестовала, чувствуя, что это – прощальные церемонии.

– Головокружения не прошли? – спросил руководитель исследовательской группы, самый старый и мерзкий из всех.

– После того, как я начала принимать те таблетки, что выдали, головокружения прекратились, – доложила я.

– Продолжай принимать. И… катись на все четыре стороны.

– Я свободна?

– Не совсем, тебе объяснят.

Руководитель сердито вышел, сопровождаемый свитой старикашек.

– Какое сегодня число? – выкрикнула я вослед.

– Какая тебе разница, существо?

В камере остался один из ассистентов, который относился ко мне чуть теплее, чем к экспонату лаборатории.

– 12 октября, – посмотрел он на свой ординатёр-табло.

– Я тут всего месяц, а ощущение, что всю жизнь… Хм, впрочем, так и есть.

– Если честно, Жизель, мы уже подготовили тебя к вскрытию, надеялись что исследование мозга даст ключ к тайне работы добедового АКОСа… Но пришли документы от Клода.

– Таки он вспомнил обо мне.

– Клод Яхин официально признал тебя родственницей, поэтому в лаборатории не имеют права проводить вскрытие или ставить эксперименты, угрожающие здоровью пациента.

– О, теперь я пациент? Чем же я больна?

– Это просто статус, – ассистент фальшиво улыбнулся. – У нас нет слов для обозначения таких категорий, как ты. Мой руководитель, например, классифицирует тебя как сложнейшего биоробота, который имитирует биологическую жизнь до степени полного сходства.

– К дьяволу его маразм. Что дальше?

– Согласно договору с Эскадроном Клода, корпорация продолжает работать с тобой как с важным образцом добедовых биосинтетических технологий… Но в остальном, ты почти вольное существо. То есть – человек. Но это всё на словах. На деле – ты больше не интересна корпорации.

Далее всё произошло стремительно:

Мне вернули лохмотья, в какие замотал меня Сенчин, когда вынул из колбы. Проинструктировали, что наблюдение за мной не закончилось, но перешло в период «испытания в естественной среде обитания».

И буквально вытолкнули из лаборатории.

У входа ждали Клод и Антуан.

Моя жизнь началась по-настоящему.

Глава 10. Обгоняя безумие

Командан и аджюдан прибыли за мной на парадном бронепежо. Это транспортное средство Эскадрона Клода не участвовало в боевых вылазках. Таранный бампер был декоративным, украшен выпуклыми узорами. По бортам блестящими буквами шёл девиз:

«Искры зажгут эту ночь»

Буквы были украшены проблёскивающими лампочками. В ночи они действительно смотрелись искорками. Подошла и поскребла ногтем знакомые с детства лампочки. Клод встал рядом:

– Когда ты рождалась, по вонючему электролиту бежали искры.

– Тоже их видела. Это было мгновение, когда я вдруг появилась, а вокруг – искры. Не могу пошевелиться, хотя чувствую, что у меня есть руки и ноги. Кошмарное состояние. Мне казалось, что я Клод, который прямиком с кушетки профессора очутился в неизвестности.

– Помнишь, откуда взялся девиз?

– Мой, твой, наш дедушка, когда подыскивал слоган для Приватной Военной Компании, обратился к историкам. Те предложили поэму безымянного боевого трубадура, жившего задолго до Большой Беды. Звуковые файлы сказания не сохранились, только обрывки лирики:

Мои мысли – мои скакуны, словно искры зажгут эту ночь,

Обгоняя безумие ветров хмельных эскадрон моих мыслей шальных.

Клод нервно провёл рукой по лбу. Ему не хотелось его морщить, как это делала я. То есть он. Сходство жестов пугало:

– Странное совпадение с искрами. А помнишь ли ты…

– Клод, если ты пытаешься выяснить, насколько я помню твою память, так и спроси, нам пока что нечего скрывать друг от друга.

– И насколько?

– Если что-то и забыла, то всё равно не узнаю, ведь так? Чтоб что-то припомнить из твоей жизни, мне нужно делать усилие, знаешь, как попытаться вспомнить лицо тёти Жанны, на твой… наш шестой день рождения.

– О, да, тогда был моден яркий макияж. Я её испугался.

– Вот, ты сразу вспомнил, а мне нужно копаться в себе. Твоя память во мне больше похожа на безымянную поэму, чем на пережитый опыт. Правда, воспоминания о «прочитанном» тут же становятся настоящим переживанием, если достаточно долго буду о нём думать. В лаборатории сказали, что это результат работы субпрограммы. Большая часть памяти заархивирована в глубине сознания. Я извлекаю их по мере надобности.

– Мне не понять эту хренотень.

– У меня в лаборатории было время, чтоб понять, что моя жизнь – это чужое воспоминание. Я прожила гораздо меньше, чем могу вспомнить.

От этой двойственности у меня закружилась голова. Пошатнулась, а Клод даже не дёрнулся, чтоб мне помочь.

Меня подхватил Антуан:

– Корпоративные изверги. Замучили девушку.

Отнёс меня в салон бронепежо.

Антуан уложил меня на заднее сиденье. Намочил платок водой из бутылки и хотел провести по лицу. Но я отстранила его руку и села:

– Всё нормально. Поехали в Форт-Блю, мне надо…

– Отставить! – гаркнул Клод. – Тут я отдаю приказы, не забывай.

– Прости, привычка.

– Засунь её поглубже в сознание и никогда не вынимай.

Антуан сел за руль, Клод рядом со мной:

– В Форт-Блю.

Антуан кивнул и начал выруливать со стоянки. Клод нахмуренно молчал, показывая, чтоб к нему не лезли с вопросами.

Я попробовала пригладить волосы, поправить лохмотья комбинезона. Антуан посочувствовал:

– Жмоты корпоративные, не могли халат выдать.

– Рада видеть тебя живым. Получил награды?

– Откуда ты… а, ну, да, ты же типа Клода… В моём формулярном списке три новые записи: взыскание за манкирование дисциплинарного устава, объявление благодарности за мужество, и повышение еженедельного жалования на плюс четыре эльфранка на три месяца.

– Плюс четыре? Я бы вообще не награждала. Ты пошёл на ненужные потери, жертвуя собой.

– Хорошо, что ты не командан.

– Отставить фантастику, – Клод достал из-под сиденья вещмешок с чистой одеждой и передал мне. Извлёк из чехла чип-машинку: – Убери волосы с шеи и нагнись.

Я согнулась над его коленями:

– Скажи хотя бы, что за фамилию и отчество ты мне выбрал?

– По закону обязан дать свою фамилию.

Клод загнал мне под кожу чип. Стальные нити развернулись внутри меня, проникая иглами в позвоночник и мозг. Я прикусила свою руку, чтоб не вскрикнуть. Боль сильная, но быстро утихающая. В зеркале заднего вида поймала сочувствующий взгляд Антуана.

Клод достал чистый кусок гербового пластика, вставил в прорезь чип-машинки и пропечатал текст.

Потирая побаливающее место вживления чипа, прочитала:

– «Яхина, Жизель Клодовна…» Дурацкое отчество… «Гражданский номер: 25 359 347-009. Статус: жива. Здоровье: 100%. Место рождения: Моску…» Ну, мерси, что в столице прописал… «Возраст: 52 года…» Ты рехнулся? – обернулась я к Клоду: – Мне и месяца нет.

Клод пожал плечами:

– Не все данные чипа с чёрного рынка выживанцев можно отредактировать.

– А получить чистый чип? Разве мне не положено по закону нулёвая гэчка?

– По закону тебя положено препарировать и изучить на благо Империи. Я пошёл на подлог документов, признав синтез организма из своего биоматериала запланированным. Носи тот чип, что дают.

Своё мнение вставил и Антуан:

– Вообще, ты, типа, родилась или, типа, синтезировалась где-то в подземном бункере в ханаатской зоне Санитарного Домена.

– И, типа, что?

– Технически, ты даже не гражданка Империи. Какой тут закон?

Я продолжила читать:

– «Кредитный статус: минус сорок восемь эльфранков. Кредитор: Банк Ханаат-Хан, 8-е отделение в Моску…» Я бабки должна?

– Бывшая владелица чипа приобретала что-то по ипотеке, – пояснил Антуан. – Умерла, не расплатившись. Всё по закону, типа. Ты носитель чипа, ты и плати.

– А что приобрела-то? Вдруг и мне сгодится?

– Этого я не знаю, – ответил Клод. – Сама выясняй.

Закончила чтение своих паспортных данных:

– «Корпоративный кластер: приватная военная компания Эскадрон Клода. Жалование: +8,5 эльфранков/неделя. Должность: солдат…» Да ты, папаша Клод, вообще меня не ценишь. Мог бы и аджюданом назначить вместо Антуана. Мне ведь можно доверять как самому себе.

– Я тебе доверяю не больше трупного фарша, из которого ты сделана. И ценю не больше белого мусора, что плавал вместе с тобой в вонючей колбе.

Антуан одобрительно хмыкнул.

Я хотела возразить, но, Клод наморщил лоб, что было признаком бесповоротно принятого решения. Тогда я точно так же наморщилась и начала переодеваться.

Глава 11. Cестра или типа того

Штаб-квартира Эскадрона Форт-Блю – двухэтажное здание синего цвета. Первый корпус построил дед Клода. (Всё время хотелось сказать «мой дед») Его тоже звали Клод. Тщеславный, как все Яхины, он назвал свою Приватную Военную Компанию «Эскадрон Клода». На полковом штандарте даже одно время был его профиль. Отец Клода, Шарль Яхин, вступив в наследство, распорядился заменить профиль на нейтральный силуэт всадника, а лик деда выносили лишь на празднования годовщин.

Ещё при деде здание обросло множеством построек. Под конец жизни пристроил круглый донжон, где расположились две квартиры: командана и управляющего директора.

Отец соорудил авиадром и ангары. Теперь вся аэронавтика Эскадрона, десяток эликоптеров, авион и малый аэронеф «Искорка» базировалась рядом со штаб-квартирой, чего не могли позволить себе конкуренты.

Сам Клод не внёс значительных усовершенствований в штаб, что его сильно мучило. Клод полагал, что недостоин своих предков. Я, его синтезан, это подтверждаю.

Изначально Форт-Блю находился на Староназванском Бульваре, округ Фортифир. По бульвару часто передвигались подразделения Императорской армии для участия или в парадах на площади Фьюзенмо, где располагался Ле Кремлё, резиденция Императора, или для разгона демонстраций на той же самой площади.

За сто лет Моску разрослась так, что Эскадрон Клода мог похвастаться элитным месторасположением вдоль бульвара, одной из сторон «золотого квадрата», района самой дорогой в Империи Ру́сси земли и недвижимости.

Вокруг Форта, как дикие брюхоноги, бродили агенты по недвижимости. Осаждали донжон, чтоб поговорить с управляющим директором или Клодом. Проценты от посреднической сделки по продаже хотя бы трёхсот квадратных метров сделало бы любого из них обеспеченным человеком. Последнее предложение о продаже дошло до миллиона.

Форт-Блю был родным домом, но очутилась здесь впервые.

Помнила, как в детстве играла на крыше возле эликоптеров. Забиралась на чердак донжона и выглядывала из бойниц, воображая, что отстреливалась от авионов и бес-пилотов Ханаата. Помогала механику в гараже чинить бронепежо, пострадавшие на миссиях.

И одновременно – у меня не было никакого детства. Я не играла на крыше. Никогда не бывала в гараже, хотя знала там каждый закуток.

При попытке разобраться с этим ощущением снова закружилась голова, перед глазами поплыл белый мусор.

Чтоб унять головокружение, рассказала Антуану, как меня мучили в лаборатории ИИИ, угрожая сделать вскрытие черепной коробки. Эти воспоминания хотя бы принадлежали мне, а не Клоду.

Антуан поделился впечатлениями от реанимации, где побывал впервые в жизни, хотя за время службы получил немало ранений.

Антуан больше не подчёркивал брезгливое отношение ко мне. Насколько я его знала… а знала настолько, насколько его лучший друг, Клод Яхин, Антуан обдумал и решил дать мне возможность проявить себя как человек, а не мыслящее существо их колбы.

Клод приказал остановиться возле ворот Форта-Блю. Согнал Антуана с водительского места и сел за руль. Я и Антуан покинул бронепежо.

– Послезавтра, в семь утра брифинг в Форт-Блю, – сказал Клод. – Накануне брифинга не бухать, не нюхать пудру и не драться на саблях. Кстати, рядовой Жизель, теперь ты в Эскадроне. Только посмей ослушаться приказа.

– А то что, наградишь, как Антуана?

– Выпорю, как пейзанку. – Клод захлопнул дверь и уехал.

Я и Антуан прошли мимо контрольно-пропускного пункта. Часовой вытянулся смирно, поглядывая на меня. Слышал уже, небось, про «существо».

Антуан признался:

– Хоть в тебе много клодовского, но ты другой человек. – Будто убеждая сам себя, добавил: – Типа, сестра его или типа того.

– Не пытайся меня понять слишком быстро. Я не Клод. А ты всё тот же Антуан, которого знал Клод и знаю я.

– Да, это всё странно, – согласился Антуан. – Пошли, буду сопровождать тебя во время обхода.

Глава 12. Заноза

Первый пункт моего обхода: бюро управляющего директора.

Оставив Антуана в приёмной, я постучала в дверь.

Жан-Люк, худощавый, лысоватый мужчина, облачённый в бардовый обтяжной тужур, сидел в кресле и курил, пуская дым на лопасти настольного вентилятора. На грудной части тужура блестел значок, полученный за победу на бухгалтерских соревнованиях. Непосвящённый мог принять её за боевую медаль, а когда Жан-Люк сообщал, что он директор (опуская «управляющий») Приватной Военной Компании, то непосвящённый окончательно верил, что перед ним офицер.