Текст книги "Семиотика, или Азбука общения"

Автор книги: Максим Кронгауз

Кроме пчел-фуражиров, в рое всегда есть пчелы-разведчики, задача которых находить пищу, а затем каким-то образом приводить к ней пчел-фуражиров. Найдя подходящие растения пчела-разведчик возвращается домой. Она влетает в улей и начинает быстро двигаться по сотам, толкая товарищей и ощупывая их своими усиками, по виду напоминающими телевизионные комнатные антенны. Время от времени она делится с ними принесенным с собой нектаром.

Пчела-разведчик сначала движется строго по прямой линии, и в процессе движения ее брюшко раскачивается из стороны в сторону, как бы виляет. Одновременно, как выяснили позже ученые, крылышки пчелы издают особый звук, который человеческое ухо не воспринимает; только многократно усилив его с помощью особых технических устройств, можно услышать нечто похожее на скрип. Через сравнительно короткое время движения брюшка и крыльев прекращаются, насекомое поворачивается и возвращается по дуге примерно к тому месту, откуда начало свой путь. Не останавливаясь, пчела еще раз повторяет пробег в том же направлении, затем новый поворот, но теперь уже в противоположную сторону, и опять возвращается в исходную точку. И так пчела-разведчик делает несколько раз, все время в одном ритме.

Тем временем пчелы-фуражиры окружают пчелу, как свита королеву, толпятся, суетятся. При этом они находятся в основном сзади и по бокам от нее. Антенны многих из них касаются вибрирующего брюшка пчелы, а тем, кто ближе, повезло гораздо больше остальных: в момент остановки пчелиного танца они ухитряются даже получить от фуражира капельку нектара и чуть-чуть пыльцы.

Внезапно часть свиты теряет всякий интерес к действиям пчелы-разведчика и вылетает из гнезда, предварительно сделав две петли в форме дуги. Они летят непосредственно к тому месту, где до этого побывала их соплеменница.

Ученые разгадали значение странных танцев. Именно танец заставляет других пчел вылетать быстрее на промысел. Больше того, длительные наблюдения за пчелами, которых ученые помечали особыми пятнышками светящихся в темноте красок, позволили прийти к выводу о связи между длиной и направлением пути пчелы-сборщицы от цветка до улья и характером исполняемого ею танца. Кроме того, сведения о «хороших местах» пчела передает также при помощи трудноуловимых звуковых сигналов. Сообщение пчелы, таким образом, складывается из различных знаков, находящихся между собой в определенных отношениях.

Правила комбинирования знаков

Итак, в каждом из разобранных примеров благодаря синтагматическим отношениям, а более конкретно – благодаря взаимодействию знаков – удается передавать важные и разнообразные по содержанию сведения. Нужно подчеркнуть одну особенность этих знаковых систем: набор исходных основных знаков в них не очень велик. Поэтому без взаимодействия этих знаков отправители сообщений не могли бы выражать сколько-нибудь сложных идей.

Так устроены практически все наиболее важные знаковые системы. Ведь число исходных знаков в любой системе всегда ограничено, а количество идей, которые хочется выразить с их помощью, обычно велико или даже бесконечно. Комбинирование знаков значительно увеличивает мощность знаковой системы.

Происходит комбинирование знаков не случайным образом – ведь тогда бы мы не могли предсказать его результат, – а по заранее известным правилам. Количество и сложность правил комбинирования прямо связаны с богатством и выразительностью знаковой системы.

Таким образом, каждому знаку соответствуют правила, определяющие его употребление и сочетаемость с другими знаками, в частности, может ли он входить в состав более сложных знаков, может ли он использоваться самостоятельно.

Среди этих правил есть правила-запреты и правила-разрешения. Первые запрещают сочетаемость данного знака с какими-то другими или даже со всеми. Последнее фактически означает, что этот знак не может быть частью другого знака. Второй тип правил, наоборот, определяет допустимые, а иногда и обязательные комбинации знаков. Так, существуют знаки, используемые только при строго определенных условиях, а именно в сочетании с какими-то конкретными знаками. Как вы помните, в главе 2 такие знаки мы назвали несамостоятельными (мы будем называть их также связанными), в отличие от самостоятельных (свободных) знаков.

Приведем примеры из двух знаковых систем.

Большинство дорожных знаков употребляется самостоятельно, вне сочетаний с другими знаками. Если проводить аналогию с естественным языком, то можно сказать, что в «языке дорожных знаков» большинство текстов состоят из одного слова. Впрочем, сочетаемость в языке дорожных знаков все-таки есть. Ведь некоторые из дорожных знаков легко членятся на составные части, каждая из которых имеет свое собственное значение, то есть в свою очередь тоже является знаком. Так, знаком будет красный ободок на белом фоне, означающий запрет. Синий фон дорожного знака означает рекомендацию, следовательно, синий фон тоже знак. Знаками являются различные стрелки, обозначающие направление движения, рисунки, цвета и др. Все они связанные. Более того, они в принципе не способны к самостоятельному употреблению в качестве дорожного знака.

Обычно их даже не называют дорожными знаками, хотя, как мы выяснили, с семиотической точки зрения, это настоящие знаки. Но роль их – вспомогательная. Они являются составными, или структурными элементами самостоятельных знаков. Если продолжать сравнение с естественным языком, то они похожи на составные части слов (морфемы) типа ик в словах «столик», «пальчик» и т. д. или тель в словах «писатель», «учитель», «вымогатель» и т. д.

Задача 44. Выделите структурные элементы у приведенных ниже знаков.

Дорожные знаки, погоны и монеты

Связанные знаки встречаются и среди полноценных дорожных знаков. Это, к примеру, знаки отмены, изображенные на рисунке.

Знаки отмены

Каждый из них, как вы видите, отменяет наложенные ранее запрет или ограничение (скорости). Именно поэтому и встречаются они на дороге только после соответствующих запрещающих или ограничительных знаков. Про эти знаки можно сказать, что их сочетаемость чрезвычайно ограничена, ведь, по сути дела, каждый из них сочетается с одним или двумя-тремя знаками. Сформулировать правила их комбинирования с другими дорожными знаками очень просто. И здесь уместна аналогия с естественным языком: они напоминают языковые единицы «баклуши» или «зги», которые встречаются только в сочетаниях «бить баклуши» и «не видно ни зги».

Таким образом, в языке дорожных знаков сочетаемость характеризует в первую очередь не самостоятельные дорожные знаки, а их структурные элементы. Получается, что язык дорожных знаков состоит из знаков двух типов. Основными в этой системе, безусловно, являются самостоятельные, свободные дорожные знаки. И водители, и милиционеры, и пешеходы – все участники дорожного движения – воспринимают именно их, причем как единое целое. Но в действительности эти знаки имеют собственную внутреннюю структуру, то есть членятся на составные элементы. Это членимые знаки. С другой стороны, их составные элементы – тоже знаки, а потому можно сказать: членимые дорожные знаки – это комбинация знаков, но комбинация знаков связанных, в принципе не способных к самостоятельному употреблению.

3.6. Знаковые системы и тексты

Текст

Итак, мы разобрали знаковые системы и основные отношения, существующие между их элементами (знаками).

Структура знаковых систем основывается на парадигматических отношениях. Они объединяют знаки еще до функционирования знаковой системы. Во время же ее действия они обеспечивают взаимозаменимость знаков. Например, в процессе общения, как правило, знаки можно заменять на синонимичные или почти синонимичные: «Только ты не умывался и грязнулею остался» на «Ты один не умывался и грязнулею остался». А как на самом деле написал Корней Чуковский в «Мойдодыре»? Правда, трудно вспомнить? Ведь и по смыслу и по ритму подходят оба варианта. А вот замена «Лишь ты не умывался и грязнулею остался» подходит только/лишь/единственно/только лишь/исключительно по смыслу, но никак не по ритму.

Другие парадигматические отношения, например, отношение между частным и общим понятием, также позволяют производить замену одного на другое. Вместо длинного перечисления типа «муравьи, стрекозы, жуки, бабочки, тараканы, кузнечики, клопы, блохи, тля, пчелы, осы, комары, пауки, мухи, шмели, саранча, гусеницы…» можно просто сказать «насекомые». И наоборот, например, вместо фразы «В школу завезли новую мебель» можно сказать более конкретно: «В школу завезли новые столы, шкафы и стулья».

Функционирование знаковых систем основывается на синтагматических отношениях, многие из которых являются проявлением каких-то парадигматических отношений, существующих в структуре. Рассмотрим следующие тексты:

1. Вчера в наш зоопарк привезли уссурийского и бенгальского тигров. Животные наотрез отказываются принимать пищу.

2. Вчера в нашу школу привезли детских поэтов. Авторы наотрез отказывались читать свои стихи.

В этих не очень серьезных текстах все равно понятно, что «животные» – это о тиграх, а «авторы» – это поэты. Почему мы в этом не сомневаемся? Потому что в нашем сознании слова «животные» и «тигры», с одной стороны, и «поэты» и «авторы стихов», с другой, связаны парадигматическими отношениями. Чтобы доказать это, попробуем подставить в первый текст вместо слова «животные» слово «авторы», которое никак не связано с «тиграми»:

1. Вчера в наш зоопарк привезли уссурийского и бенгальского тигров. Авторы наотрез отказываются принимать пищу.

Получилась какая-то ерунда. Точно такая же бессмыслица выйдет и при замене слова «авторы» на «животные» во втором тексте. Ведь «животные» тоже никак парадигматически не связаны с «поэтами»:

2. Вчера в нашу школу привезли детских поэтов. Животные наотрез отказывались читать свои стихи.

Вообще, любые синтагматические отношения связывают более мелкие знаки в более крупные: простые – в сложные, сложные – в более сложные и т. д. Если мы говорим о естественном языке, то синтагматические отношения соединяют слова в словосочетания, словосочетания – в предложения, а предложения – в текст. Можно сказать, что текст создается более простыми знаками, связанными синтагматическими отношениями.

Мы уже применяли слово «язык», говоря о знаковых системах, отличных от естественного языка: «язык жестов», «язык мимики», «язык дорожных знаков», «язык животных» и другие языки в кавычках. Подобным образом можно расширить использование слова «текст» и говорить о текстах, состоящих не только из слов, но и из неязыковых знаков: жестов, гримас, поз, дорожных знаков, лая и т. п. Тем самым, язык – это система знаков, а текст – это результат ее работы в процессе общения живых существ.

Для общения нужны именно тексты. Когда мы хотим что-то сообщить, мы создаем текст и, становясь отправителем, передаем его адресату. Когда мы получаем сообщение, то получаем его в форме текста, и, становясь адресатом, воспринимаем и понимаем именно текст.

Но тексты не существуют вне знаковых систем. Состав, строение, длина и многие другие свойства текстов в значительной степени зависят от свойств знаковых систем, на основе которых они построены. Все качественные и количественные характеристики определяются свойствами знаковой системы.

Свойства знаковых систем

Чтобы общение было и содержательным, и удобным, система должна быть мощной и сбалансированной. Поясним, что мы имеем в виду.

Знаковая система должна прежде всего давать возможность выражать все необходимые мысли. Она должна выполнять те задачи, для которых построена. Система дорожных знаков обеспечивает безопасное движение на дорогах. Денежная система предназначена для устанавления общего эквивалента разных ценностей (товар, природные ресурсы, работа и т. д) и используется при их обмене. Естественный язык предназначен для обмена информацией, хранения знаний и культуры, для выражения чувств и вообще самовыражения, для установления и поддержания контакта в общении… Практически бесконечному разнообразию его функций соответствует сложность и мощность самой естественно-языковой знаковой системы.

Мощность системы определяется следующими ее характеристиками: числом элементарных исходных знаков, числом и сложностью отношений между ними (в том числе правил построения сложных знаков), а также числом и разнообразием правил употребления знаковой системы.

Впрочем, мощность не является главной целью при создании знаковой системы. Для забивания гвоздей не нужен инструмент мощнее и сложнее молотка, а для того чтобы складывать и вычитать пятизначные числа, достаточно калькулятора, и вовсе не нужен современный компьютер. Для выражения простых эмоций достаточно простого языка цветов, подарков и т. д. Более сложная система только затруднила бы общение. Даря подарки, мы не говорим о математике, не сообщаем сводку погоды, не пересказываем содержания недавно прочитанной книги, не делаем много вообще-то важных, но в данном случае неуместных и даже бессмысленных вещей. Ведь мы не присоединяем к молотку часы, барометр, радио, телевизор и многое другое.

Таким образом, мощность знаковой системы должна соответствовать ее целевому назначению.

Однако удобство общения достигается еще и сбалансированностью знаковой системы. Это свойство означает равновесие между числом элементарных (простых) и длиной сложных знаков. Поясним это свойство, еще раз обратившись к системе денежных знаков.

В стране Тухляндии, уже знакомой вам по одной из задач, правитель провел денежную реформу и вместо монет разного достоинства ввел одну: денежный знак достоинством в 1 бурль. Мощность этой системы соответствовала ее назначению: оплатить можно было все что угодно. Но с этих пор бедные тухляндцы изнемогали под тяжестью переносимых денег. Чтобы купить быка за миллион бурлей, нужно было, во-первых, собрать миллион бурлей, а во-вторых, дотащить их до рынка. Да и сама покупка – передача и пересчет денег – занимала несколько месяцев. Такая денежная система снова оказалась очень неудобной. Она была хотя и мощной, но не сбалансированной. В ней был всего один элементарный знак (1 бурль), зато длина сложных знаков (совокупность монет в 1 бурль каждая) с увеличением цены стремилась к бесконечности.

В хорошей денежной системе есть простые знаки, позволяющие легко набрать нужную сумму денег. Поэтому, когда растут цены, государство начинает выпускать более крупные деньги. Раньше в нашей стране самой крупной была купюра в 100 рублей, а сейчас в 1000 рублей.

Свойство сбалансированности хорошо видно при сравнении разных систем счета или, как говорят, систем счисления.

___

История тринадцатая. О СИСТЕМАХ СЧИСЛЕНИЯ

Мы все привыкли к десятичной системе счисления. Сейчас ею пользуются все люди на Земле. Она оказалась самой удобной для счета и для записи чисел, потому что наши руки – наш «природный счетный прибор» – имеют десять пальцев. Не исключено, что если бы у человека на руках было по семь пальцев, то люди предпочли бы пользоваться в быту четырнадцатиричной системой счисления.

Для записи чисел в десятичной системе счисления мы используем десять цифр – от 0 до 9. Это достаточно удобно для всяких бытовых расчетов. Запомнить 10 цифр просто, а длина записанных чисел обычно тоже не превышает 10: например, чтобы записать такое число, как миллион, нужно всего 7 цифр – 1 000 000.

Для разных целей могут оказаться удобными и другие системы. Например, двоичная система счисления применяется в подавляющем большинстве математических машин (компьютеры, цифровые анализаторы и др.). Еще в XVII в. крупнейший немецкий философ и математик Г. Лейбниц предлагал всем людям перейти на двоичную систему. Но этому помешали даже не столько традиция и привычка, сколько то, что в двоичной системе счисления запись чисел чересчур длинная. В ней всего два простых знака: 0 и 1. Но даже для записи числа 10 (в нашей системе всего два знака) требуется последовательность из четырех простых знаков: 1010. А число 107 запишется в двоичной системе как 1101011. Представляете, какую длину будет иметь запись числа «миллион»! Иначе говоря, двоичная знаковая система является несбалансированной, поэтому использовать ее в быту крайне неудобно.

Между тем, для современных компьютеров с их большой памятью и быстродействием длина записи числа не становится помехой. Зато использовать лишь два простых знака оказалось очень удобным для технического кодирования, поскольку информация внутри компьютера передается с помощью электрического тока. Например, тот факт, что ток идет, соответствует цифре «1», а отсутствие тока – цифре «0». Помимо такого очень наглядного и несложного кодирования выяснилось еще одно преимущество двоичной системы счисления: в ней быстрее и проще осуществлять различные арифметические действия. Именно по этим причинам двоичная система принята в современных вычислительных устройствах.

___

Таким образом, сбалансированность является важным свойством знаковой системы только для человека с его ограниченным объемом памяти и постоянным недостатком времени на общение.

Все те отношения, которые мы рассмотрели, – и синтагматические и парадигматические – способствуют нормальной работе знаковой системы, делают ее мощной и сбалансированной. Синтагматические отношения вместе с соответствующими им правилами комбинирования знаков обеспечивают мощность знаковой системы при заданном количестве элементарных знаков, то есть увеличивают число выражаемых смыслов, не увеличивая количества элементарных знаков. Из парадигматических отношений синонимия обеспечивает разнообразие средств выражения одного смысла и возможность выбора этих средств в зависимости от целей общения. Так возникают разные стили, жанры, режимы функционирования.

Описывая внешность человека, мы выбираем из трех почти синонимичных слов «лицо», «лик» и «морда» одно в зависимости от стиля общения и жанра текста. Первое слово – стилистически самое нейтральное. Как бы не оценивалось само лицо, его можно назвать этим словом: «нежное лицо», «мужественное лицо», «симпатичное лицо», «неприятное лицо». Это слово встречается в текстах любых жанров и любых стилей.

Второе существительное сочетается только с высокой оценкой и согласуется с возвышенным стилем речи. Можно сказать «нежный лик» или «мужественный лик». Так, Михаил Лермонтов пишет: «Бледней снегов был нежный лик, в очах дрожали слезы». Здесь появляется еще одно слово «высокого стиля» речи – «очи». Его употребление гармонирует со словом «лик». Слово «лик» (как и «очи») не сочетается с прилагательными «симпатичный» и «неприятный». Это слово вы, скорее, найдете в стихах, героическом эпосе или религиозной литературе.

Напротив, слово «морда» применительно к человеческому лицу ощущается либо как грубое, либо как грубовато-ласковое. Оно комбинируется с прилагательными «омерзительный» (грубое с отрицательной оценкой) и «симпатичный» (грубовато-ласковое). Никак нельзя сказать: «нежная морда» или «мужественная морда». В одном и том же описании человека никогда не совмещаются слова «морда» и «очи». Так, нельзя сказать «очи черные, морда красивая». Это слова из разных стилей, «морда» – слово разговорной речи.

Также по-разному сочетаются слова «лик» и «морда» с глаголами. «Бить» можно только «в морду» или «по морде», но не «в лик» или «по лику». И наоборот, «восхищаться» можно «ликом», но никак не «мордой».

Среди парадигматических отношений омонимия иногда создает трудности для понимания (в частности, используется в языковых играх, каламбурах, шутках, для розыгрышей и даже для обмана). Как мы говорили, обычно омонимия слов и словосочетаний исчезает в тексте благодаря различиям омонимичных знаков в сочетаемости. Впрочем, омонимия, и это мы тоже видели, может оказаться и полезной. Наличие омонимичных знаков позволяет, если это нужно, экономить формы выражения (одна и та же форма может выражать много смыслов) и при ограниченных средствах увеличивать мощность знаковой системы.

3.7. Правила употребления знаковых систем

Кроме знаков и отношений между ними, составляющих знаковую структуру, кроме правил комбинирования знаков и возникающих в результате отношений, в знаковой системе есть еще один тип правил. Это правила ее функционирования (или употребления) в целом, а также правила употребления отдельных знаков.

Мы можем досконально знать внутреннее устройство знаковой системы, знать все ее и простые и сложные знаки, все отношения между ними, но при этом не уметь ею пользоваться. Представьте себе, что начинающий водитель выучил по книге «Правила дорожного движения» все знаки и сел впервые за руль автомобиля. Далее он завел мотор и поехал по улице, внимательно глядя вперед. Первый же милиционер остановил его за нарушение правил. Дело в том, что наш водитель не обратил внимания на знак «кирпич», запрещающий проезд. Он, конечно, знал этот важный знак, но просто не заметил его, потому что не подозревал, что знак может стоять на палке у обочины. Он был уверен, что все знаки висят над дорогой.

Эта история кажется совершенно невероятной. Получается, что наш герой не знал самых элементарных правил функционирования системы дорожных знаков – настолько простых и очевидных, что о них даже ничего не было написано в книге «Правила дорожного движения».

А вот еще один пример из области ненаучной фантастики. Инопланетянин, изучив по земным книгам значение военной формы, прилетел на Землю с громадным количеством шинелей, фуражек, погон всевозможных цветов и размеров. Но выдать себя за военнослужащего – жителя Земли ему не удалось. Все дело в том, что на грудь он прицепил десяток погон, фуражку надел задом наперед, а сапоги нес в руках. Потому что в тех книгах, которые он читал, не было сказано, как правильно использовать эту форму. Ведь авторы книг считали правила пользования одеждой сами собой разумеющимися.

Что случается с людьми, которые забывают простейшие правила функционирования сразу многих знаковых систем, описано в стихотворении Самуила Маршака «Вот какой рассеянный»:

 
Жил человек рассеянный
На улице Бассейной.
 
 
Сел он утром на кровать,
Стал рубашку надевать,
 
 
В рукава просунул руки —
Оказалось, это брюки.
 
 
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
 
 
Надевать он стал пальто —
Говорят ему: не то.
 
 
Стал натягивать гамаши —
Говорят ему: не ваши.
 
 
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
 
 
Вместо шапки на ходу
Он надел сковороду.
 
 
Вместо валенок перчатки
Натянул себе на пятки.
 
 
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
 
 
Однажды на трамвае
Он ехал на вокзал
И, двери открывая,
Вожатому сказал:
 
 
– Глубокоуважаемый
Вагоноуважатый!
Вагоноуважаемый
Глубокоуважатый!
Во что бы то ни стало
Мне надо выходить.
Нельзя ли у трамвая
Вокзал остановить?
 
 
Вожатый удивился —
Трамвай остановился.
 
 
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
 
 
Он отправился в буфет
Покупать себе билет.
 
 
А потом помчался в кассу
Покупать бутылку квасу.
 
 
от какой рассеянный
С улицы Бассейной!
 
 
Побежал он на перрон,
Влез в отцепленный вагон,
 
 
Внес узлы и чемоданы,
Рассовал их под диваны,
 
 
Сел в углу перед окном
И заснул спокойным сном.
 
 
– Это что за полустанок? —
Закричал он спозаранок.
 
 
А с платформы говорят:
– Это город Ленинград.
 
 
Он опять поспал немножко
И опять взглянул в окошко,
Увидал большой вокзал,
Удивился и сказал:
 
 
– Это что за остановка —
Бологое иль Поповка? —
 
 
А с платформы говорят:
– Это город Ленинград.
 
 
Он опять поспал немножко
И опять взглянул в окошко,
Увидал большой вокзал,
Потянулся и сказал:
 
 
– Что за станция такая —
Дибуны или Ямская? —
 
 
А с платформы говорят:
– Это город Ленинград.
 
 
Закричал он: – Что за шутки!
Еду я вторые сутки,
А приехал я назад,
А приехал в Ленинград!
 
 
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
 

Удивительно, как герой этого стихотворения при такой рассеянности вообще живет среди людей! Ведь он не знает правил ношения одежды, путает слова, понятия не имеет, где какие знаки уместны.

У каждой знаковой системы есть свои собственные правила функционирования и своя сфера употребления. В первой главе мы уже говорили о неуместности использования знаков спортивного судьи, регулировщика и дорожных знаков у себя дома при общении с родственниками. Даже если вы хотите, чтобы вас не беспокоили и не входили некоторое время в вашу комнату, не следует вывешивать на двери «кирпич», хотя он и означает запрет движения.

Можно говорить не только о правилах и сферах использования целых знаковых систем, но также и о правилах и сферах употребления отдельных знаков. Различия в употреблении знаков с близким содержанием могут быть и достаточно очевидными, и очень тонкими, почти незаметными. Примером очевидных правил могут служить правила ношения военной формы. Так, у военных есть по крайней мере два вида формы: повседневная и праздничная. Здесь сами названия определяют сферу употребления. Конечно, праздничную форму носят только по праздникам и не надевают в обычные будние дни для несения обычной службы.

Похожие различия в сфере употребления имеются между такими знаками отличия, как ордена, и их заменой – планками. Фактически планки – это синонимы соответствующих им орденов с другими правилами употребления. Ордена надевают на праздники и по всяким торжественным поводам, а планки носят и в будни. У военных планки практически всегда прикреплены к повседневной военной форме.

В человеческой культуре имеется огромное число разнообразных знаков-приветствий, но они редко применимы в одной и той же ситуации общения. Условия их употребления гораздо менее очевидны, они различны у разных народов, у людей разного возраста и пола. Возможность использования того или иного знака зависит также и от отношений между людьми.

И нежный поцелуй, и братские объятия, и крепкое рукопожатие, и сухой кивок и многие другие знаки выражают идею приветствия. Но трудно подобрать ситуацию, где они были бы взаимозаменимы. В начале урока ученики не выстраиваются в очередь, чтобы поздороваться с учителем за руку, а просто вместе встают около своих мест. Женщины редко пожимают друг другу руки, а если такое происходит, то только в официальной ситуации. Военные, вместо того, чтобы на улице бросаться друг к другу с поцелуями, отдают честь, как положено по уставу. Вообще, у людей, близко знакомых, принято использовать осязательные знаки типа поцелуев, объятий, рукопожатий, то есть устанавливать физический и психический контакт. Напротив, малознакомые и незнакомые люди приветствуют друг друга зрительными и слуховыми знаками: кивая, приподнимая шляпу, говоря «здравствуйте».

Выбор формы приветствия даже в сходных ситуациях зависит от того, к какой культуре принадлежат участники общения. Эскимосы в знак приветствия трутся носами. Французы целуются чаще, чем финны. Любопытно, что, например, французы целуются два или четыре раза, тогда как русские делают это нечетное число раз: один или три. Получается, что не только рукопожатие и поцелуй отличаются один от другого условиями и сферой употребления, но также «русский поцелуй» отличается от «французского».

Вспомним еще один старинный русский обычай приветствия. Издавна дорогих гостей в торжественных ситуациях встречали хлебом-солью. Хозяева в праздничной одежде выносили его на специальном подносе и предлагали гостю попробовать кусочек. Условия употребления такого приветствия чрезвычайно редки и достаточно сложны. Это не просто жест или слово, это целый ритуал. Ясно, что так не станешь приветствовать маму дома, товарища на улице, соседа в подъезде и даже гостей, пришедших на день рождения.

Условия, определяющие, как и когда приветствовать друг друга, настолько разнообразны и сложны, что нередко подробно описываются в специальных книгах: в военном уставе, в разговорниках и книгах по этикету (правила поведения людей в обществе).

Различаются по правилам употребления и слова одного и того же языка. Мы уже говорили о разных стилях, связанных с употреблением таких слов, как «лицо», «лик» и «морда». Они также, будучи близки по значению, редко бывают взаимозаменимы. Когда мы говорим о разных стилях, фактически мы говорим о разных правилах функционирования.

Можно сравнить употребление слов-приветствий и слов-прощаний, относящихся к разным стилям точно так же, как и жесты. Так, «привет», в отличие от «добрый день», можно сказать только хорошему знакомому, причем примерно того же возраста, что и говорящий. Почти так же фамильярное «пока» отличается от «будьте здоровы». Наиболее нейтральны приветствия «здравствуй» и «здравствуйте» и прощание «до свиданья». Интересно, что фамильярные слова приветствия и прощания есть во многих языках, ведь именно при встрече и расставании важно подчеркнуть близость отношений между собеседниками. Эту близость французы выражают, например, словом «салю», итальянцы – «чао», немцы – «чюс» и т. д.