Текст книги "Трон"

Автор книги: Максим Димов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

– О, Свет! – воскликнула Эм. – Ну и повезло нам. Я не Эдвин, но тоже готова это обещать. Если, конечно, мое слово что-нибудь значит.

Следом за ней о преданности загомонили все присутствующие.

– Ну вот, – звонким, срывающимся от волнения голосом, заявил Лоун. – За этими важными заботами я, кажется, нарушил режим дня, что очень вредно в моем возрасте.

Он поднялся, усмехаясь, и направился к двери, но, сделав несколько шагов, вдруг остановился и медленно опустился на колени. Пробыв в таком положении несколько секунд, самый младший принц упал на пол, лицом вниз.

Все ошеломленно смотрели на него, потом со своего кресла поднялся Винсент. Подойдя к юноше, он опустился на одно колено и охватил пальцами тонкое запястье младшего брата. Затем медленно встал и обрел взглядом встревоженные лица.

– Мертв, – произнес он в полной тишине и тяжело прошел к своему креслу.

На Дворцовой площади было тихо и пустынно. Едва братья показались на ступенях Головных Ворот Дворца, стоявшая чуть поодаль большая золоченая карета с гербом Династии на дверцах двинулась к ним. Позади гарцевали около десятка вооруженных верховых. Винсент сжал локоть брата.

– Я подвезу тебя.

Ланс отрицательно покачал головой и мягко высвободился.

– В другой раз. Я не домой.

– Ты что-то задумал? – быстро спросил старший принц, открывая дверцу подъехавшего экипажа.

Ланс усмехнулся:

– Ничего особенного, просто собираюсь ненадолго потеряться.

– Ну, как знаешь. Только будь осторожен.

– Я всегда осторожен. Увидимся.

– Удачи.

Ланс постоял, наблюдая за отъездом брата, потом жестом приказал страже закрыть ворота и пошел вдоль внутреннего периметра окружающих Дворец стен. Вскоре петляющая меж деревьями Восточного сада тропинка привела его к невысокой двери в стене, почти целиком скрытой буйно разросшимся в этом месте кустарником. Едва он приблизился, металлическая дверная плита медленно уползла в толщу стены. За ней оказалась грубая железная решетка. Ланс нажал на нужный камень в кладке, и решетка плавно ушла вверх. Он пробрался сквозь кусты и оказался по ту сторону стены. Отсюда в городские предместья спускалась неширокая тропинка.

Ночная непогода отступила, и день обещал быть ясным. Ланс задумчиво смотрел на лежащую перед ним столицу. Внезапно ему пришла в голову мысль о множестве глаз, быть может, следящих за ним в данный момент. Он криво усмехнулся, запахнул плотнее плащ и двинулся вниз.

Узкие улочки уже успели наполниться свойственными всем городским окраинам букетами запахов, превращающимися порой в невыносимую вонь. Он шел мимо открывающихся дешевых лавок и мастерских, мимо меняльных домов и складов, ночных таверн и дешевых борделей. Не раз ловил он на себе изумленные взгляды шарахающихся от него прохожих. Прогулка в этой разношерстной толпе стоила ему срезанной пряжки на камзоле.

Взяв экипаж, принц быстро пересек центр города. Вскоре в ноздри ударил соленый морской воздух. Углубляться в нижние, прибрежные кварталы принц не стал и приказал остановиться возле чистого кабачка с затейливым названием «Морской осел».

Он без особого труда разыскал унылую фигуру, уединенно притулившуюся в самом дальнем и темном углу пивного зала.

Его появление оказалось неожиданностью для одинокого посетителя. Худощавый, скуластый человек с густой шапкой черных, нечесаных волос вздрогнул и нерешительно поднял глаза на принца.

– Сегодня, думаю, неразумно встречаться на прежнем месте, – негромко произнес Ланс. – У тебя расстроенный вид.

Лежащие на столе руки его собеседника судорожно сжались в кулаки.

– Позвольте выразить Вашей Светлости глубокое сочувствие. Это очень тяжело – терять близких людей.

На Ланса он явно старался не смотреть. С момента убийства не прошло и двух часов.

– Спасибо, – кивнул принц и, неожиданно для себя, задумчиво протянул вслух:

– Та-а-ак… Тебя что-то гложет? – спросил он после паузы.

– Нет. Да, Ваша Светлость. Я бы просил Вашего разрешения покинуть город.

– Прежде расскажи все, что знаешь.

– Я должен был рассказать об этом еще вчера вечером, но не смог отыскать Вас. Конечно, если бы я знал, что все так обернется, я бы действовал иначе, но…

Ланс приблизил лицо к осведомителю.

– Давай-ка подробнее.

– Вчера вечером, после вашего отбытия во Дворец, случился пожар в лавке мелкого местного колдуна Латиниуса. Потом, ну, когда огонь уже затушили, нашли самого старика… Кто-то приколол его дротиками к стене, а на теле были следы пыток… У него в задней комнате стоял сундук со снадобьями. Так вот, его не нашли.

Ланс задумался.

– Что ж, сегодня это может казаться важным, но вчера все выглядело как обычный разбой. Успокойся, Кир.

– Нет, Ваша Светлость, это не все. Еще в лавке обнаружили следы. Два следа, прямо напротив мертвого Латиниуса. Будто кто-то стоял и смотрел, как старик умирает в огне.

Лицо Кира перекосилось от ужаса.

– Все горело вокруг… Ваша Светлость, ведь там все выгорело аж до самого камня, а убийца стоял спокойно и смотрел. А потом ушел, и огонь так и не тронул то место, где он стоял. Два следа на полу, посреди пепла и раскаленного камня. А их форма… Ваша Светлость, это что-то кошмарное, такие следы не оставляют ни люди, ни звери!

Последние слова он почти прокричал, и несколько посетителей повернули головы в их сторону. Из кухни вышел хозяин, настороженно оглядел зал и тут же вернулся обратно.

– Тише. Это уже что-то. Как дела в городе?

– Очень неспокойно. Думаю, в ближайшие дни народу поубавится. Люди ожидают самого худшего, повторения прошлого… Простите.

Кир смущенно замолчал и с опаской взглянул на принца.

– Все в порядке, – улыбнулся тот, – насколько я понимаю, ты имеешь в виду правление короля Дарвина.

– Я не хотел… Ваш отец был хорошим королем и я…

– Я знаю, продолжай.

– Сегодня, с самого утра, в городе большой переполох. Состоялся тайный сбор Гильдии, но об этом я пока ничего конкретного сказать не могу. Потом во Дворец прибыло множество вооруженных людей. Несколько кораблей в спешке покинули порт, но настоящее бегство, думаю, начнется позже. Да… еще я слышал, что посольский фрегат Порты на всех парусах вышел в море. Это очень плохо?

– Не страшно, – беспечно отмахнулся Ланс. – Имперцы наши соседи и никуда не денутся. Дальше.

Кир пожал плечами.

– Потом Ваши братья и сестры стали покидать Дворец.

– Об этом подробнее.

– Гонцов, слуг я не считаю?.. Понятно. Первыми уехали принц Леонард и принцесса Диана. С ними было только два человека. Они нигде не останавливались и быстро покинули город. Вторым уехал принц Эдвин. С ним была многочисленная стража и карета, но он ехал не в ней, а верхом, во главе отряда. Его Светлость остались в городе, в своем доме на Ромашковой.

Потом выехал герцог Филипп в сопровождении двух десятков солдат. Он отбыл, как и остальные, налегке, и, нигде не останавливаясь, покинул город. Дети старого герцога, Фредерик и Виктор, выехали из Головных Ворот вместе, долго о чем-то спорили, потом спустились в город и отправились домой к Фредерику.

Карета принца Винсента выехала последней. В окружении десятка всадников экипаж быстро увез Его Светлость в его дом на Набережной. Точнее, самого принца я не видел, но если он был в карете, то сейчас должен быть там. Все, Ваша Светлость.

– Ты забыл еще трех человек – меня, герцога Кардигана и принцессу Эмилию.

– Герцог и принцесса не покидали Дворец, а Ваша Светлость… э… – Кир смущено замолчал.

– Ладно, – пришел ему на помощь Ланс. – Со мной все ясно.

Толпа, собравшаяся, чтобы поглазеть на пожар, успела разойтись, и кроме нескольких зевак да пары прохожих на этой грязной кривой улочке никого не было. Не было и самого дома. Выжженное кирпичное строение разрушили и даже увезли большую часть мусора.

Высокий и худой, как жердь, колдун из полицейского департамента держался на полшага позади принца.

– Кто приказал снести дом?

– Районный префект, Ваша Светлость. Но мы успели все осмотреть.

Ланс с трудом удержался от рвавшегося с языка проклятия.

– Это обычная процедура, Ваша Светлость, – поспешно добавил полицейский.

Принц остановился и задумчиво оглядел его.

– Вот как? Ну, и что же вы узнали?

– По показаниям очевидцев, дом загорелся вчера вечером, между девятью и десятью часами. Это полностью соответствует тому, что сумел установить и я сам. Старика убили примерно в это же время.

– Насколько мне известно, Латиниус был колдуном?

Лицо полицейского презрительно скривилось.

– Это сильное преувеличение, Ваша Светлость. Латиниус баловался некоторыми аспектами симпатической магии, но изыски Теургии были ему не по плечу. Даже сейчас можно уловить отзвуки проводимых им тут РИТУАЛОВ, но все это скорее вызывает смех. Старик был шарлатаном, Ваша Светлость, и этим зарабатывал себе на жизнь.

– Но, он имел дело с ядами?

Колдун смутился.

– Ну, он держал незначительное количество запрещенных зелий и порошков, но мы смотрели на это сквозь пальцы. Старик был весьма ценным осведомителем. Ваша Светлость, он никогда не использовал имеющиеся у него зелья для серьезных целей. Латиниус мог продавать порошки для травли паразитов, усыпляющие средства, зелья для выкидышей, иногда довольно сильные наркотики, но не более того.

– В состав перечисленных вами снадобий входят яды.

Собеседник опустил глаза.

– Но ведь в мизерных количествах.

Ланс тяжело вздохнул:

– Так что, по-вашему, случилось вчера между девятью и десятью часами вечера?

– Соседи видели, как в лавку вошел посетитель, лица которого никто вспомнить не смог. Даже под гипнозом. Примерно этим же временем я датировал обнаруженные мной остатки стереотипного заклинания изменения и контроля формы, усиленного гипнотической посылкой страха. К тому же, Ваша Светлость, здесь все провоняло безумным ужасом. Проще говоря, кто-то принял нелюдское обличье и заявился к старику. Тот, конечно, не стал упираться, и тут же выложил все, что знал и имел. Но визитеру этого показалось мало, он пытал старика, а затем сжег вместе с домом. Следующие несколько часов в доме царили огонь и смерть…

Внимательно слушая, Ланс медленно обошел развалины. Стараясь не наступать на его тень, рядом двигался колдун. Златотканые руны на его пропыленном халате блестели на солнце.

– Вы знаете, что именно случилось с солдатами, оставленными охранять погорелище?

– Думаю, что знаю, Ваша Светлость. Неизвестный оставил магическую ловушку, которая должна была сработать в том случае, если нам удастся отыскать какие-либо улики против него. Ловушка прекрасно сработала, усыпив солдат и уничтожив оставленные убийцей следы. Все это произошло еще до моего прибытия, – поспешно добавил полицейский, словно оправдываясь.

– Значит, о таинственном убийце вам ничего не известно, – задумчиво протянул Ланс.

Колдун виновато развел руками.

– Он великолепно прикрыл себя, Ваша Светлость. Сразу по прибытии я уловил лишь неясный темный отпечаток его ауры, но даже его не смог связать, и он исчез спустя пару минут.

– Темный? – переспросил принц, разглядывая узоры на халате собеседника.

– Он очень силен, Ваша Светлость, сильнее меня, и я не стыжусь признаться в этом, – убитым голосом ответил чародей.

– Что ж, с этим, рано или поздно, сталкивается каждый, – холодно отозвался принц.

Вдали показалась группа верховых, и в первом всаднике он узнал главного полицейского этой части города, генерала Туура. Едва они подъехали, генерал тут же бросился к принцу.

– Ваша Светлость, примите мои самые глубокие соболезнования. Такое горе, такое горе! Бедный принц Лоун, ведь он еще совсем мальчик!

Казалось, он готов был вот-вот расплакаться. Ланс молча стоял, позволяя генералу сжать себя в объятьях.

– Я только из Дворца, – тем временем продолжал Туур, – герцог и принцесса Эмилия просто убиты горем. Кто же мог сделать такое? Ваша Светлость, вся полиция Королевства поднята на ноги, мы подключили наших лучших людей. Негодяям не спастись от возмездия!

Ланс осторожно отстранился.

– Спасибо, Роул, спасибо. Я, и в самом деле, растроган, а теперь мне нужно идти.

Отказаться от предложенного сопровождения он не посмел.

Домой Ланс попал только вечером. Бросив лакею плащ, он прошел в библиотеку. И замер на пороге от неожиданности.

Огромные, во всю стену, окна были задернуты, и в библиотеке царил полумрак. Брат сидел в кресле, в углу, и при свете большого канделябра читал книгу. Рядом, на столике, приютились кувшин с вином и пустой бокал. Увидев Ланса, Эдвин отложил книгу и поднялся с кресла.

– Здравствуй, брат, – первым произнес гость.

– Здравствуй, Эдвин.

Ланс жестом пригласил брата садиться, после чего достал еще один бокал и устроился рядом.

– Тебя хорошо обслужили в мое отсутствие?

– Да, благодарю. Я велел задернуть шторы, надеюсь, ты не воспринимаешь это как чрезмерное нахальство.

Ланс улыбнулся и наполнил бокалы.

– Не знаю, что привело тебя ко мне, но я рад этой встрече. Надеюсь, мы поужинаем вместе?

– С удовольствием. А что привело меня к тебе, ты и сам должен понять. Смерть Лоуна заставила меня на многое взглянуть по-другому. Пришла пора забыть обиды и объединиться. Поэтому я здесь.

– Не пойми превратно, Эд, я рад тебе, но мне всегда казалось, что я буду последним, к кому ты придешь с подобным предложением.

– Сейчас не время ссориться! – неожиданно пылко воскликнул Эдвин. – Если мы не хотим последовать за Лоуном.

– Тебе что-то известно об убийце? – осторожно спросил Ланс.

– О, Свет! – вспылил Эдвин. – Не старайся казаться наивным. Или старик окончательно затмил тебе разум своими реформаторскими выдумками?

– Нет, не окончательно. Но это не повод для подозрений.

– Не повод, – передразнил брат. – Если мы будем ждать повода, то дождемся только одного – повода присутствовать на собственных похоронах.

– Ты слишком драматизируешь ситуацию.

Эдвин шумно втянул воздух.

– У меня создается впечатление, что это не ты был во Дворце. Они же разыграли партию, как по нотам, а мы, идиоты, лишь кивали и неумно острили.

Ланс поерзал в кресле.

– Все выглядело достаточно естественно.

– Как же, – подхватил старший брат. – Сначала глупые наследники дерутся у песочницы, потом в дело вступает незаинтересованный Виктор, прекращает это безобразие и всех примиряет. Присутствующие раскаиваются. Тут выходит на сцену мудрый дядюшка, согласный, из чисто альтруистских соображений, взять власть в свои руки. И даже не настаивает на оформлении этого де-юре. И правда – какие бумажки могут стоять между близкими людьми? Он ни в коем случае не настаивает, он даже готов отказаться от всего, но пристыженные малолетки горячо протестуют… Я ничего не упустил?

Ланс с уважением посмотрел на брата.

– Меня восхищает подобный размах мысли!

Он какое-то время обдумывал услышанное, затем заговорил:

– В чем-то ты, конечно, перемудрил, но в целом, можно рассматривать случившееся и так. Хотя, повторяю, ты учел не все. Например, зачем понадобилось убивать Лоуна, если все у них шло так гладко?

– Мало ли, вариантов тьма, – Эдвин небрежно взмахнул рукой. – Отравить вино могли заранее, и целью был не Лоун, а кто-то другой, может быть, один из нас. Или у них в группе не все ладно, и один из них внезапно решил пойти более простым и быстрым путем. Не это главное. Ты посмотри, к чему мы пришли. Мы потеряли брата, мы расколоты взаимными подозрениями и недоверием, и мы начинаем уступать им. Герцог, в сущности, получил и Дворец, и власть, даже несмотря на последнее убийство. Кстати, там осталась эта дура Эмилия и было бы неплохо забрать ее, пока не поздно. Но меня она вряд ли послушает.

Ланс согласно кивнул.

– Мне это тоже не нравится… Хорошо, что ты предлагаешь?

– Прежде всего, мы должны ясно высказать свою позицию при первом же удобном случае. В конце концов, отец пролил немало кровушки, в том числе и братской, чтобы этот трон заполучить, и мы не имеем морального права просто так отступаться от всего.

– Но если ты ошибаешься, это окончательно расколет семью.

– Потерь все равно не избежать, – возразил Эдвин. – Так пусть они будут только с одной стороны, а уж между собой мы договоримся.

– Тебе нужен немедленный ответ?

– Я не могу настаивать, но было бы желательно узнать твою позицию хотя бы до окончания похорон.

Эдвин замолчал и нервно забарабанил пальцами по столу.

– Главное, Ланс, я хочу, чтоб ты знал, что с моей стороны тебе ничего не угрожает. Это никакая не братская любовь или, там, кровное родство. Просто, я не хочу терять братьев. Кого я тогда буду ненавидеть?

Ланс скупо улыбнулся. Часы на стене громко пробили восемь.

– Время ужина, Эд. Ты приглашен.

– Тебе нужна охрана?

Они стояли у дверей. Эдвин, не спеша, одевался, а Ланс наблюдал за ним, прислонившись к стене.

– Спасибо, меня ждут, – отказался брат.

– Как скажешь, но будь осторожен.

– Буду, – буркнул гость. – А тебе желаю скорее определиться. И помни, что я тебе говорил.

– Я помню.

Эдвин посмотрел ему в глаза.

– Надеюсь, скоро увидимся.

– Обязательно. – Ланс улыбнулся и открыл дверь.

Старший брат шагнул наружу.

Тишину нарушил тонкий посвист и звонкий удар металла о металл. Эдвин пошатнулся и упал прямо в объятия Ланса. Подхватив брата, тот втащил его в дом, опустил на пол и сбил с ног обалдело замершего слугу. Так же быстро затушил оброненный слугой подсвечник и осторожно выглянул за дверь. Почти тотчас он услышал еще один слабый свист, волосы его колыхнулись, и он отдернул голову. В глубине дома раздался тупой удар, вслед за которым что-то обрушилось на пол.

– Дерьмо! – послышалось из темноты хриплое ругательство Эдвина. – Неплохой выстрел!

Лязгнуло вынимаемое из ножен оружие.

– Ты как? – поинтересовался Ланс.

– В порядке, – заверил брат. – Но, возьми он на две ладони выше, и я бы этого не сказал.

С улицы донеслись звуки торопливых шагов, и принцы снова выглянули наружу. Ближайшие фонари почему-то не горели, но Ланс все же разглядел несколько темных фигур.

– Это мои люди, – пояснил Эдвин и уже другим тоном добавил:

– Я вижу его!

Крепкая рука отжала Ланса от двери, и старший быстро выскочил на улицу. Его глаза полыхали зеленым кошачьим светом. Ланс чертыхнулся и бросился вслед за братом.

Они приблизились к фигурам, бестолково мечущимся между домами.

– Мы поняли, что кто-то стрелял, Ваша Светлость, – раздался из темноты сиплый голос. – Но в такой темноте…

– Трое со мной! – оборвал его Эдвин. – Остальным рассредоточиться вокруг дома и не высовываться.

Во главе трех солдат и Ланса он побежал влево, где между фасадами виднелся узкий, темный провал. Подбегая к переулку, Эдвин что-то вскрикнул и метнулся в сторону. Солдаты четко повторили его движение, но им повезло меньше, и один упал на камни мостовой, схватившись за торчащее в горле толстое древко стрелы.

…Они стояли вдоль стен по обе стороны входа в переулок. Телохранители оказались на одной стороне со старшим братом.

– У него глаза, как у кошки, – выдохнул один из них.

Ланс криво усмехнулся.

– Внимание!

Эдвин сорвал с плеч плащ, зацепил его острием меча и выставил за угол. Выпущенная тотчас стрела сбила плащ на землю. В тот же миг старший брат выскочил из-за прикрытия стен и рванулся в переулок. Ланс, опередив солдат, держался за ним след в след.

Переулок оказался узким, но длинным, и в его дальнем конце они сразу увидели суетливо возящуюся с арбалетом фигуру. Что-то у незнакомца было не в порядке, но прежде чем Ланс успел что-либо предпринять, тот, видимо, оценив положение по-своему, отбросил оружие и скрылся за домами. Ланс поднапрягся, сразу оставив старшего брата далеко позади.

Он пробежал несколько кварталов, явно настигая неизвестного стрелка. Но все же расстояние между ними сокращалось очень медленно, и тот сумел увести принца вслед за собой в район припортовых трущоб. Лишь редкие фонари освещали здешние улицы, не пропускали ни лучика света и плотно закрытые ставни обшарпанных домов. Бегущий впереди сотворил несколько магических ловушек, достойных разве что неумелого подмастерья – опрокинул под ноги Лансу несколько мусорных баков да разбил коротким заклинанием колбу нефтяного фонаря, под которым как раз пробегал принц. Ланс без труда уклонился от разлетевшихся огненных струй. К этому времени Эдвин уже безнадежно отстал.

Ланс настолько увлекся преследованием, что оказался совершенно не готов к нападению. Он свернул за угол, где только что исчезла фигура убегающего… и едва успел отклониться от удара в лицо. Кулак, казалось, лишь скользнул по скуле, но рот принца мгновенно наполнился кровью из разбитых губ. Ланса отбросило в сторону, но он все же сумел устоять на ногах. И у него впервые появилась возможность рассмотреть врага.

Напротив стоял человек примерно одного с ним роста и сложения. С головы до ног незнакомец был облачен в черную ткань, на которой отсутствовали даже прорези для глаз. Плотно затянутое трико подчеркивало гибкую мускулистую фигуру чужака.

Он ударил снова, но принц уклонился и тут же ответил сам. Попал, попытался добавить ногой, но противник успел развернуть корпус и удар пришелся в воздух. Ланса по инерции вынесло вперед, и он на мгновение раскрылся. И сильный удар по голове опрокинул его на мостовую. Упав, принц тут же резко откатился в сторону, и в тот же миг, в место, где только что находилась его голова, в щель между камнями брусчатки по самую рукоять вошел нож. Черный громко выругался.

Ланс проворно вскочил на ноги… и вздрогнул от неожиданности. Вместо человека перед ним стоял зверь.

Они находились на нешироком захламленном пустыре, образованном расходящимися здесь с трех сторон домами. С четвертой стороны высокий каменный парапет отделял пустырь от холодного ночного моря. Сильно пахло помойкой, протухшей рыбой и солью.

Осветив все вокруг бледным маревом, из-за туч выползла луна. Море казалось спокойным, и лишь изредка охотящиеся жирные бакланы беззвучно перечеркивали ослепительную лунную дорожку на водной глади.

Не сводя глаз со зверя, Ланс отступил на несколько шагов. Внешне пепельно-черная тварь напоминала черную пантеру – пуму, хотя размерами превосходила даже самых крупных из когда-либо виденных принцем тигров. Вид портили только крупные верхние клыки, не умещающиеся в пасти, и потому, словно бивни, выглядывающие наружу. Зверь несколько раз выпустил и втянул когти, также заметно превышающие привычную норму. «Таких надо топить в первый же день, дабы не портили чистоту породы», – мысленно сострил принц.

Зверь, не издав ни звука, шагнул вперед. Стараясь не встречаться с оборотнем взглядом, принц проворно отступил еще на шаг. Несмотря ни на что, шанс у него был. Вот только, все нужно сделать очень быстро.

Оборотень прыгнул одновременно с мысленным призывом принца. Как во сне Ланс увидел вытянувшегося в прыжке врага и полыхнувшее перед его внутренним взором Древо Сил. Короткое заклинание слетело с его губ, и ладонь уже отведенной для удара руки охватила рукоять меча. Отшатнувшись от мелькнувших перед самым лицом клыков, Ланс изо всех сил рубанул звериную плоть, и так и не успевший сформироваться до конца клинок распорол покрытый толстыми чешуйчатыми пластинами бок бестии. Визг боли на мгновение оглушил принца, когда же он пришел в себя, то успел увидеть только скользнувший в дальний проулок темный силуэт.

Принц обессилено уронил руку и сел на землю.

Лоун стоял на середине реки. Вода доходила ему до колен, но стремительный поток дробился многочисленными выступающими из воды камнями, и тучи холодных брызг захлестывали его. На брате была надета длинная ночная рубашка, в которой он вечно путался, и сейчас, намокнув, она своими широкими полами обмоталась вокруг слабых детских ног и не давала идти. В правой руке он сжимал длинный мясницкий нож, и ему нужно было только выбросить его, чтобы распутать ноги. Но Лоун крепко держал деревянную рукоять. Первое время он еще пытался сдержать слезы, закрывая лицо свободной левой рукой, но сильный, сбивающий с ног поток, шум воды, секущие лицо брызги и холод окончательно напугали его, и он остановился на середине реки и заплакал.

Виктор, Ланс и Эдвин ждали его на берегу. Ланс и Виктор, размахивая руками, бегали вдоль кромки воды и кричали. Эдвин, скрестив руки на груди, стоял чуть поодаль и с презрением молчал. Он был из братьев самым старшим.

– Вытащите меня отсюда! Я хочу домой! – глотая слезы, Лоун все же смог перекричать стихию.

– Бросай нож, Лоун! – кричал в ответ перепуганный Ланс.

Виктор обернулся к Эдвину:

– Эд, ну сделай же что-нибудь. Пожалуйста!

Лицо Виктора стало мокрым от слез.

Эдвин снисходительно улыбнулся и, стараясь держаться прямо, величественно направился к братьям.

– Помогите! Мама! – донеслось со стороны реки.

И тут Лоун потерял равновесие. Его в мгновение ока накрыло с головой. Виктор, закрыв лицо руками, пронзительно закричал. Ланс расширенными от ужаса глазами смотрел на реку, пока его не оттолкнул подбежавший Эдвин. От заносчивости старшего брата не осталось и следа. Он вступил в воду, сделал несколько шагов, но покачнулся и замахал руками. Затем неуклюже выбрался назад на берег.

В этот момент, из воды, рядом с одним из камней, в каскадах брызг показалась голова Лоуна. Он что-то отчаянно кричал, обхватив камень руками.

– Помоги же ему! Помоги!

Ланс заколотил кулаками по спине Эдвина.

Тот обернулся, затравленно посмотрел на него и снова полез в воду. Виктор, не отрывая рук от лица, истошно орал. То и дело оскальзываясь и падая, Эдвин пробирался к младшему брату. Ланс и немного успокоившийся Виктор во все глаза наблюдали за ним.

…Все же он добрался до малыша, и какое-то время обе головы мелькали среди брызг рядом, то исчезая под водой, то выныривая, пока, наконец, не двинулись к берегу.

Эдвин тогда спас Лоуна. Младший брат настолько обессилел, что уже не мог ни плакать, ни кричать, и только широко раскрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Мокрые длинные волосы спутались и торчали в разные стороны, открывая побледневшее лицо, а его губы сделались синими-синими. Широко распахнутые глаза, казалось, навсегда провалились глубоко внутрь, вокруг них образовались черные круги. Говорить он не мог. Идти он тоже не мог, и домой его пришлось нести на руках.

– Ты ведь ничего не скажешь родителям, правда? – всю дорогу испуганно спрашивал Эдвин. – Ты ведь настоящий воин, правда, Лоу?

Лоун не отвечал и только стонал и мотал головой, его била дрожь, а сам он был очень тяжелый и очень горячий.

– Ты ведь не скажешь, Лоу? Не скажешь?.. Не скажешь? – уже откуда-то издалека спрашивал Эдвин. И опять этот навязчивый дробный стук. Отгоняя его, Ланс тряхнул головой, громко застонал… и проснулся. В доме было тихо, за окном темно, и лишь по стеклу негромко барабанил дождь. Ланс лежал на смятой простыне чуть ли не поперек кровати, а одеяло и одна из подушек валялись на полу. Другая приткнулась где-то в ногах.

«Дьявол! – Ланс вытер мокрый лоб. – Приснится же такое».

…Последствия были серьезными. Лоун получил пневмонию, сильный шок, у него долго лечили многочисленные порезы на руках и ногах. Он почти полгода пролежал в кровати. Виктор тоже слег, правда, ненадолго. У него случился нервный срыв, вызванный испугом. Но и Ланс и Виктор отделались относительно легко по сравнению с тем, какое наказание обрушилось на старшего из братьев, Эдвина. Гнев отца был ужасен. Как-то так получилось, что это стало последним воспоминанием, в котором Ланс помнил Эдвина ребенком. И больше ни разу, нигде и ни у кого не встречал он такой силы гнева, какой охватил тогда его отца.

Ланс поежился, втащил на кровать одеяло и укрылся. Дождь усилился, и дробь капель по стеклу сменилась непрерывным потоком воды.

«Когда мы стали такими? – откуда-то пришел неожиданный вопрос. – Мы ведь отлично ладили в детстве. Конечно, были и ссоры и драки, но мы всегда оставались братьями. Тогда откуда эта ненависть?»

Он попытался проанализировать их жизнь, и вскоре с удивлением обнаружил, что после благополучного периода детства у него не осталось никаких систематических воспоминаний, да и те, что были – лишь куски его собственной жизни.

Он вступил в мятежный возраст, появились новые интересы и потребности, не стыкующиеся с растущим, но все еще пока детским естеством. Вероятно, через это прошли и остальные, но это не объясняло причину разлада. Вся его эмоциональность, обильно выплеснувшаяся в то время, не имела никакого отношения к братьям. Они реже вместе проводили время, у каждого появилось свое окружение, но все же ничего такого, что могло бы действительно встать между ними, он вспомнить не мог. Совсем наоборот, те редкие часы, что он проводил с кем-то из братьев, наиболее ясно запомнились ему открытостью и доверием. Он тогда как бы заново обрел свою семью: родителей, переставших быть понятными в своих суждениях и поступках, хотя и не ставших от этого менее близкими; братьев, вроде бы прежних, и одновременно других, новых и слегка загадочных – но все же братьев.

Они взрослели, и менялось к ним отношение отца. Они постепенно вживались во взрослую жизнь Двора, набирались опыта и новых знаний но, опять-таки, никто их не учил ненавидеть друг друга. Они стали видеться реже. Виктор, Фредерик и Филипп вообще надолго пропадали, но он не видел в этом ничего необычного. При встречах они оставались братьями, хоть и повзрослевшими и более сдержанными. Но разве это плохо?

Вспышка молнии на мгновенье осветила комнату, и тут же ударил раскат грома. Стены дома задрожали, где-то тонко звякнуло стекло.

Отец стал активнее втягивать своих сыновей в дела королевства, у принцев вскоре появились новые обязанности. Но и свалившаяся на них ответственность не могла служить причиной их отчуждения, в конце концов, целью их деятельности было благополучие государства, а в этом братья были на редкость едины. К тому же, всегда можно было укрыться за широкой спиной отца, имевшего постоянную и хорошую возможность, как теперь понимал Ланс, присматривать за ними, а в случае надобности и направлять. Сам Ланс никогда серьезно не примеривался к короне, не мог он представить также королем кого-либо из родни. Он вспоминал своих братьев в ту пору, но они почему-то виделись ему совсем мальчиками. Неужели уже тогда они думали о Короне, о возможном соперничестве, а, быть может, и о войне за власть. Нет, это невозможно!

Он так и не сумел понять, когда именно все переменилось. В последние годы жизни отца братья перестали понимать друг друга, прощать, мириться. Они перестали быть семьей. После смерти Дарвина стало совсем плохо.

…И он тоже стал интриговать, врать, спорить. Но самое странное, что при этом он не хотел становиться королем. В этом он ясно отдавал себе отчет, поскольку, волей-неволей, но пришлось задуматься и об этом. Тогда к чему вся эта дикость? А может, и с остальными происходит то же самое? И если это так, то, что делать? Он понимал, что нельзя просто прийти и предложить всем мир – слишком долго они враждовали, его просто не поймут. Или поймут?