Текст книги "Валерий Харламов"

Автор книги: Максим Макарычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

«Нужно отдать должное сборной США, в 80-м она действительно сделала чудо… Что сказать, у нас каждый матч будет как финал. Вне зависимости от того, кто против нас выйдет. Все это прекрасно понимают. В 80-м американцы преподали нам хороший урок, нужно уважать соперника до игры, а после уже говорить, что он из себя представляет. Мы не уважали, за что нас и наказали», – признавался Владислав Третьяк в интервью во время Игр в Сочи-2014.

Самым памятным турниром для Владимира Винокура стали Олимпийские игры в 1980 году, куда он отправился в составе группы поддержки советской сборной. «Это знаменитая история, я даже ее Владимиру Владимировичу Путину рассказывал, когда было обсуждение фильма “Легенда № 17” в Сочи на премьере фильма, – вспоминал он. – В 1980 году случилось откровенное недоразумение. Наши ребята-хоккеисты взяли “серебро” в Лейк-Плэсиде. Мы находились на трибуне – Лещенко, я, Кобзон и Евгений Павлович Леонов, наш великий артист. Было жуткое ощущение. Наших хоккейных монстров, лучших в мире, размотали эти американские студенты. И Валера не пошел на награждение. Валера к нам пришел на трибуну без коньков. Снял форму и пришел к нам, зрителям, на трибуну. Я спросил у него, почему он не пошел на награждение. Валера, очень расстроенный, сказал: “Знаешь, я не люблю получать серебро. Это для меня позор”… Ребята жили в тюрьме для малолетних преступников. Она была новая, только что выстроенная. И Валера после заселения сказал: “Вот приедете к нам в тюрьму выступать, привезите с собой чего-нибудь”. Так вот мы в эту тюрьму на 23 февраля пронесли в сумках двадцать бутылок водки – Кобзон, Лещенко, я, Евгений Павлович Леонов и Людмила Сенчина. С нами был пианист Лёва Оганезов. Мы пронесли по три-четыре бутылки водки каждый. Тихонов не понимал, почему все такие веселые и праздничные в этой тюрьме в этот день».

– После проигрыша пронесли? – уточняю я у него.

– Да, у них матч с американцами 22 февраля был, а мы 23-го давали концерт в тюрьме в честь Дня Советской армии и Военно-морского флота. Откуда-то в этой тюрьме нашли и притащили старое пианино. Часа три длился концерт. Валерка тогда подарил мне куртку «Кох» красную. Сказал слова памятные: «Артист не должен мерзнуть и всегда должен быть хорошо одетым». Я потом эту куртку брату Борису подарил.

Позже выяснится, что куртка была как раз на Харламова: ее подарила ему одна из фирм в рекламных целях. Но Валерий Борисович пошел в офис и специально, чтобы куртка подошла Винокуру, попросил его размер. Еще раньше он подарил артисту специальный чемодан для концертного костюма, сказал, улыбнувшись и похлопав по плечу: «Ты забыл, что театр начинается с вешалки?!»

– А закуска была? – еще раз спрашиваю у Винокура подробности того «необыкновенного концерта».

– Ну, какая закуска, – улыбается Владимир Натанович, – сухой паек, они же централизованно питались. Была там, в тюрьме, столовая большая, были какие-то сэндвичи на скорую руку. Жили они в камерах по двое, а в одиночках жили только министр спорта, Павлов Сергей Павлович, и Тихонов. Валерка, по-моему, жил с Лутченко или с Михайловым. Мы успели «размяться» до того, как концерт начался, махнули по стопочке. Ребята, конечно, сильно переживали то злосчастное поражение. Дали ребятам «допинг», правда, поздний, они махнули. Немного освободились от жутких мыслей о проигрыше, потому что для них это была сильнейшая трагедия. Такой у нас необычный праздник получился 23 февраля 1980 года.

После провала на Олимпиаде-80 Тихонов начал чистку в рядах сборной. У него состоялся очень серьезный разговор с хоккеистами. Шестерых из того состава Тихонов не взял на первый после Игр турнир в 1980 году – Кубок Швеции. Не взял капитана команды Валерия Васильева, хотя изменить это решение его долго просило большое руководство. Тихонов твердо стоял на своем, откровенно нарушив те указания, которым должен был следовать любой спортивный руководитель. Он поставил свой ультиматум: заявил, что немедленно уйдет из сборной, если проиграет Кубок Швеции. К счастью для наставника, турнир этот советская команда убедительно выиграла. Вскоре после этого в ЦК КПСС состоялось большое совещание по вопросам будущего советского футбола и хоккея. Председатель Спорткомитета СССР Павлов тогда сказал: «Здесь сидит один из тренеров, который не подчинился указаниям руководителей Спорткомитета и ЦК КПСС. Это Виктор Васильевич Тихонов. Я считаю, что только так и надо руководить».

Вот тогда Тихонов и решил окончательно, что нельзя полагаться на «палочку-выручалочку» в лице первой тройки. В новом хоккейном сезоне первое звено уже не играло в своем привычном, «золотом» составе. На первом после Олимпиады турнире в звене с Борисом Михайловым и Валерием Харламовым Владимира Петрова заменил Владимир Крутов, отлично проявивший себя на Олимпиаде. В этих четырех играх тройка смотрелась уверенно, забросив шесть шайб. Владимира Петрова до конца 1980 года Тихонов пробовал в различных сочетаниях в сборной: с Шалимовым, Шепелевым, Капустиным и другими. Но к испытанным партнерам уже не поставил. Борис Михайлов покинул ЦСКА в декабре 1980 года. Так прекратила свое существование легендарная первая тройка.

«Думаю, что их первая тройка в 1981 году не имела перспектив. Борису Петровичу уже было тридцать пять лет, Петрову чуть поменьше. Если бы они выиграли в 1980 году в США, это был бы фурор. Ушли бы на волне, на подъеме, а получилось так», – полагает Григорий Твалтвадзе.

Как в сборной СССР, так и в ЦСКА Виктор Тихонов видел Валерия Харламова в роли наставника молодых хоккеистов. «Когда началось обновление команды, тренеры рассчитывали на Харламова, и это были не теоретические расчеты, не абстрактные планы. Считаю, что минимум два-три года Валерий мог бы еще играть в ЦСКА. Он был очень добр душевно, и ребята к нему тянулись. Практика уже показала, что Валерий прекрасно играет с молодыми. Я беседовал с ним накануне нового сезона, он понимал меня и соглашался опекать молодых армейцев. Валерий старательно готовился к новому сезону. Он отлично сыграл в нескольких матчах турнира в Италии, где определялся новый владелец Кубка европейских чемпионов и где ЦСКА тем летом в одиннадцатый раз завоевал этот почетный трофей», – писал Виктор Тихонов в своей книге.78

Но сезон 1980/81 года стал последним в хоккейной карьере Валерия Харламова. Свою последнюю шайбу в чемпионате СССР он забросил 14 мая 1981 года в ворота московского «Динамо». Из-за серьезной травмы он пропустил почти половину сезона. В итоге Харламов не попал на чемпионат мира в Швеции, который стал триумфальным для его друга Александра Мальцева, признанного лучшим нападающим турнира. Напротив, это первенство стало последним международным турниром для Владимира Петрова по причине, которая по нынешним временам кажется несерьезной. А тогда выдающемуся игроку не простили вольного поведения.

История была такая. Каждый раз, когда хоккеисты сборной СССР выходили из отеля в Стокгольме, к центральному входу подъезжал дорогой автомобиль «порше», раскрашенный в цвета флага Советского Союза. За рулем сидела обаятельная дама в маечке и кепке с надписью «СССР». После последней победной игры хоккеисты наполнили кубок шампанским. Администратор сборной Анатолий Сеглин незаметно добавил туда водки. И вот когда игроки вышли на улицу, то возле гостиницы снова увидели тот самый «порше». Владимир Петров, опередив всех игроков, попросил девушку подвинуться и сел за руль. На втором вираже вокруг клумбы у отеля полицейский патруль остановил «порше», и Петров был отправлен в околоток. Хоккеиста отпустили только утром, объявив ему запрет на въезд в страну в течение нескольких лет. Для Тихонова это был хороший повод убрать из состава ЦСКА центрфорварда великой тройки. Вскоре Владимир Петров уехал играть за ленинградский СКА, а Валерий Харламов стал готовиться к Кубку Канады 1981 года, который он хотел провести на высокой ноте, чтобы, скорее всего, поставить замечательную точку в своей блистательной международной карьере. На родине хоккея с шайбой, где его так любили. Но – не случилось.

Глава 15 ТРАГЕДИЯ

Звонит поутру

Атээсовский зуммер,

А сердце как знает,

А сердце болит!

На скорости жил

И на скорости умер! —

Какой беспощадный буллит.

…Нет. Жизнь не кончается рамкою черной,

И ты бесконечно живой!

До встречи, Валера.

И помни, что в сборной

Семнадцатый номер,

Он – твой!

Мы к этой потере вовек не привыкнем.

Она обжигает, как ложь.

И если нам шайбы не хватит,

Мы кликнем —

Ты выйдешь и сразу забьешь!

Михаил Танич. «Памяти артиста»

25 августа 1981 года сборная СССР по хоккею улетала на Кубок Канады. Настоящей сенсацией стало то, что в списке сборников не было Валерия Харламова. Его отсутствие в команде главный тренер Виктор Тихонов позже объяснит плохой функциональной подготовкой хоккеиста. Хотя на Кубке европейских чемпионов, проводившемся тем же летом, Харламов в составе ЦСКА забил две шайбы и отдал девять результативных передач. И это в трех играх! На том турнире Валерия Харламова единодушно признали лучшим нападающим. Но Виктор Тихонов был непреклонен. «Вместо Харламова взял молодого Крутова, который был однозначно сильнее. Когда Харламов прогремел на весь мир? В 72-м. А в 81-м ему стукнуло тридцать три. Никогда не говорил об этом в прессе, но у Харламова к тому моменту были напрочь разворочены голеностопы. Из-за этого он потерял маневренность», – признавался Тихонов в своем нашумевшем интервью 2009 года.79

«Я хорошо помню тот турнир в Италии на Кубок чемпионов. Валера просто здорово сыграл. Он действительно был лучшим на этом турнире. Так мало того, Михайлов тоже в тот год, когда закончил выступления, был признан лучшим игроком Европы. И после этого его поставили в четвертое звено, чтобы он играл там с Курдиным и Паниным. На мой взгляд, Тихонов не взял Харламова не потому, что не верил в него, что он, по хоккейным меркам, был ветераном. Тихонов ведь всё равно немножко страховался всё время. Всегда можно было сказать: вот мы Харламова не взяли, и у нас резерв есть. Он не был на сто процентов уверен, что мы выиграем Кубок Канады в 1981 году. Если вспомнить первую игру с канадцами на том турнире, когда мы 3:7 проиграли, то сборную СССР просто возили, просто уничтожили. Никто даже не мог предположить, что в финале будет 8:1. Я уверен: если бы Харламов не погиб в 1981 году, то он бы и в 1984 году на Олимпиаде в Сараеве играл», – признавался в беседе Сергей Наильевич Гимаев.

Вячеслав Фетисов вспоминал, что Валерий Харламов накануне тренировался «буквально неистово и был в прекрасной форме». «Я думаю, что для него Кубок Канады 1981 года был определяющим, знаковым турниром. Он знал, что это его последний крупный турнир. Тем более что в 1976 году из-за травмы он не поехал на первый Кубок Канады. Это как раз был мой первый год выступлений в большом хоккее. Я понимал, что Харламов тогда переживал от того, что не попал на этот форум сильнейших хоккеистов. Поэтому к Кубку Канады 1981 года он готовился вдвойне. Он очень хотел выступить там. Ведь у него было имя в Канаде, в Северной Америке его знали, ценили и очень уважали. Он хотел доказать еще раз, что он лучший в этом деле. Но, к сожалению, всё случилось не так, как он хотел», – вспоминал в беседе Вячеслав Фетисов.

По словам легендарного защитника, сборная вылетала в Канаду заранее, поскольку предстояли товарищеские игры в Виннипеге. «Все армейцы приехали во Дворец спорта ЦСКА, остальные сборники уезжали из Новогорска в аэропорт, – продолжал он. – Валера пришел в армейский дворец, забрал форму, которая была там, и направился в автобус. Сели. И вдруг его из автобуса Тихонов к себе в кабинет вызывает. Вернулся Валерий Борисович сильно расстроенный и подавленный. Зашел в автобус, сказал: “Меня отцепили. Ребята, желаю вам удачи”. И вместе с водителем стал вытаскивать из автобуса свою форму. И хоккейную форму вытащил, клюшки, которые все вместе были замотаны. Тихонов какое-то время спустя зашел в автобус, и мы поехали. Мне в память врезалась такая картина. Валера не ушел. Он стоял и махал вслед автобусу. Эта печальная картина до сих пор стоит у меня перед глазами».

В автобусе в этот момент было непривычно тихо…

«Накануне отъезда в Канаду мы разговаривали в бане. “Валер, ты не обижайся”. – “Виктор Васильевич, я все понимаю. Никаких обид. Вы ж меня сроду не наказывали, хотя часто по пьянке прокалывался”. Злиться на Харламова было невозможно. Такой он был человек» – такова версия тех событий от Виктора Тихонова.80

«После того как они приехали из Италии с Кубка чемпионов, я зашел на армейскую базу. Мы пообщались. Боря Михайлов уже не играл. Когда мы на базе с Валерой разговаривали, то не было никаких предпосылок того, что он не поедет в Канаду. Хотя по его настрою выходило, что раз партнеры по тройке, Михайлов и Петров, заканчивают, то пора уже и мне. И я, значит, буду, наверное, скоро заканчивать. Правда, сильно хотелось ему финальный аккорд в Канаде сыграть, где его так обожали. На победной ноте в сборной команде СССР», – говорил в беседе Михаил Туманов.

То, что его не взяли на турнир в Канаду, для Харламова было не просто шоком. Человек ранимый и одновременно импульсивный, он пережил это как настоящее унижение. Тем более после того как он уже загрузил свою хоккейную форму в баул и поставил его в автобус. Ведь он прекрасно знал, как ждут его в Канаде местные болельщики. Харламов очень любил играть в Стране кленового листа, при неизменно заполненных трибунах. «Там силовая борьба. И чтобы понять, что ты представляешь из себя как хоккеист, нужно играть с канадцами», – говорил он.

«Для него это был страшнейший удар. Валерка однозначно должен был ехать в Канаду! Даже если он не был в хорошей форме, он обязан был ехать туда. Просто за заслуги его можно было взять даже и запасным. Ничего бы не случилось. И он бы еще сыграл не хуже всех. Я так думаю. И если бы его и не ставили на игры, одно его присутствие навело бы шороха. Его ведь в Канаде боялись. Неужели он этого не заслужил?! Тем более в эту поездку взяли около тридцати человек», – эмоционально признавался Александр Гусев.

По словам его товарищей, Валерий Борисович отказывался верить в случившееся и попросту не понимал, почему такое произошло. Вдвойне больно, что об этом решении было объявлено не заранее, а в самый последний момент, когда он уже зашел в автобус, чтобы отправиться в аэропорт вместе со всей командой. Это, как говорится, был нож в спину. Именно за это подавляющее большинство ветеранов до сих пор не могут простить Тихонова, считающегося «легендой и мэтром». Кое-кто из них до сих пор не общается с Виктором Васильевичем. Впрочем, о том, что его могут отцепить, Харламов догадывался.

Но какова же истинная причина того, что Харламова не взяли в Канаду? Попробуем разобраться, не навязывая читателю своих версий. Начнем с версии Владимира Владимировича Юрзинова.

«Харламова я видел в последний раз, когда ЦСКА вернулся из Италии и мы приехали на сборы перед Кубком Канады. Я уже знал, что во время итальянского турнира ему сильно двинул Рехеранта (финский защитник), встретил ужасным по мощи силовым приемом. Валера лежал на льду и долго не мог подняться с него. На сборах в Новогорске я не узнал его. До этого в жизни я его таким не видел. В последнее время до этого мне казалось, что он как-то начал остывать к хоккею», – вспоминал в беседе помощник Виктора Тихонова в сборной СССР.

Тренер признался, что первый раз видел Харламова таким сникшим и потухшим: «Я не исключаю, что, глядя на его состояние, точнее, глядя на такого непривычного, нерадостного Харламова, Виктор Тихонов не взял его в сборную. То, что он был нездоров, это однозначно». Но подлинную причину «отцепления» Харламова от Канады Юрзинов, по его словам, не знает.

Выходит, что решение Тихонов принял единолично. И наверняка еще в Италии. Тогда зачем же так поступил с Харламовым, заставив его на глазах у товарищей выйти из автобуса, куда он уже положил свой игровой баул?!

В принципе Виктор Тихонов изложил свою версию событий того дня еще в книге «Хоккей: надежды, разочарования, мечты», вышедшей в издательстве «Физкультура и спорт» в 1985 году. Почти на четверть века раньше интервью газете «Спорт-экспресс», упоминаемого в этой главе.

«Харламов в составе сборной не тренировался, он готовился по плану ЦСКА – не к началу, но к концу сентября, когда стартует чемпионат страны. Однако по уровню мастерства, по силе своего характера, мужеству своему Харламов всегда достоин выступления в сборной, характера у него, как говорится, на троих. Но вот по функциональной готовности… Валерий не набрал еще формы, и отставание его от партнеров было велико. Не было пока еще той двигательной мощи, благодаря которой этот блестящий форвард успевал действовать повсюду. Мы с ним обстоятельно поговорили. Валерий в заключение сказал: “Виктор Васильевич, я всё понимаю. Я действительно не в форме”», – вспоминал главный тренер сборной СССР.

А как же турнир в Италии, Виктор Васильевич, где он был лучшим, о чем говорят в один голос ветераны?!

Юрзинов действительно не присутствовал в кабинете главного, когда тот объяснял Харламову причины его «отцепления от сборной». Пришел в самой концовке этого непростого разговора.

«…Потом пришел Владимир Владимирович Юрзинов. Разговор продолжался втроем. Валерий пожаловался, что у него не хватает сил играть. Мы ему рассказали, что нужно делать, предложили программу действий.

– Бегать надо по двадцать-тридцать минут каждый день. Тогда в ноябре-декабре ты уже будешь в хорошей форме. Отыграешь на турнире “Известий” и начнешь готовиться к чемпионату мира.

Харламов ответил: “Я всё понимаю, я дал вам слово. Почему вы мне поручаете работу с молодежью, я понимаю… Сделаю всё, чтобы они играли”».81

Выслушав версию событий Виктора Тихонова, предоставим слово людям, близким Харламову.

«Когда сборная готовилась к Кубку Канады в Архангельском, Валера впервые попросил меня: “Леня, сходи к Моисееву (который был вторым тренером в сборной): может быть, под видом интервью задашь несколько вопросов о подготовке ЦСКА и спросишь ненароком, возьмут ли меня на Кубок Канады”. Я пошел к Моисееву, задал ему несколько вопросов и как бы между делом спросил про Валеру: может быть, он поедет после Кубка чемпионов в Канаду? Моисеев ответил: “Да нет, не поедет, он не готов”», – вспоминал журналист Леонид Трахтенберг.82

«Конечно, Валерку подкосило, когда Тихонов не взял его в Канаду. Даже в Гётеборг он его не взял, когда там был чемпионат мира, – вспоминает Владимир Винокур. – Мы с Левой Лещенко летели в Швецию на чемпионат мира в самолете, рядом с нами сидел великий тренер Анатолий Тарасов. Он сказал: “Тихонов говорит, что Харламов заболел, чирей у него якобы вскочил”. Тарасов выдержал паузу и продолжил с таким раздражением и печалью одновременно: “Валеру надо было брать туда хоть на носилках и везти, чтобы он сидел даже в запасных, потому что он символ, его знают, любят, боятся и канадцы, и чехи. Это жуткая ошибка, что его не взяли”. А потом была та самая роковая Канада».

Тарасов знал, что говорил: ведь на Олимпиаду или чемпионат мира он обязательно брал запасным кого-нибудь из ветеранов. Пусть человек уже не играл так, как раньше, но авторитетом в команде такой игрок пользовался колоссальным. Да и на соперников его имя шороху наводило.

Валерий Васильев, капитан сборной СССР, отправлявшейся в Канаду, вспоминал, что, когда перед отъездом за океан Тихонов объявил список тех, кто едет, Валерий Харламов был очень обижен и сильно переживал: «В одной из газет было написано, что Виктор Васильевич не взял Харламова в Канаду якобы из-за того, что он был “физически не готов”. Но как так? В Италии он лучшего получает, а в сборной он не готов! Тихонов, таким образом, потихоньку выживал звено Михайлов – Петров – Харламов из сборной. Ему не нужны были игроки, которыми он не мог управлять. Первым был Михайлов, вторым – Петров. И оставался третий – Харламов, кого нужно было потихоньку сплавить».83

Для Тихонова, которого на Западе называли «мистер Дисциплина», не важно было, сколько игроку лет или сколько он имеет наград. Он руководствовался принципом: брать в сборную тех, кого считал в данный момент сильнее.

Последний раз Мальцев встречался с Харламовым в тот день, когда Валерию Борисовичу объявили, что в его услугах не нуждаются. По словам Мальцева, «черная кошка» между тренером Тихоновым и игроком пробежала уже во время турнира на Кубок европейских чемпионов в Италии. С Кубка чемпионов его друг приехал подавленным, хотя, как убежден Мальцев, по идее должен был радоваться тому, что его признали лучшим игроком турнира. «Чувствую, Тихон на Кубок Канады не возьмет», – сказал Валерий своему другу в номере базы на сборах, но что именно между ними произошло, не уточнил. Об этом, по словам Мальцева, знает лишь Тихонов. Корректный и державший всё в себе Валерий Харламов не рассказал о подлинных причинах решения Тихонова даже своему другу.

Кстати, больше всего из выдающихся хоккеистов после гибели Харламова на Тихонова злился Анатолий Фирсов, который часто приходил на могилу своего младшего товарища на Кунцевское кладбище вплоть до своей смерти в 2000 году…

В Москву в этот день, 25 августа, Валерий Харламов, как говорят все те, кто видел его, вернулся в крайне подавленном состоянии. «Я знал Валерку к тому времени шестнадцать лет и видел его спустя час после того, как уехал автобус со сборной. Мы с Володей Петровым как раз приехали в армейский клуб. Так вот никогда в жизни я не видел Валерку таким бледным и подавленным. Даже подумал, что что-то в семье случилось. Он не ответил на вопрос, что же стряслось. Лишь махнул рукой и уехал. Он явно не ожидал такого решения Тихонова», – признавался в беседе Владимир Лутченко.

В семье Харламовых была традиция: перед отлетом игрока на крупный международный турнир запекали утку, которую приносил с рынка Георгий Хитаров, набивали ее «брюхо» яблоками и гречкой. Приезжал Валерий: отведает маминого блюда, пальчики оближет – и привезет очередное золото престижных соревнований. Такую утку, но без мамы, которая уехала к родственникам в Испанию, запекли накануне отлета сборной СССР на Кубок Канады в 1981 году. Валерий Харламов не приехал днем, как договаривались. Пришел вечером 25 августа. Чернее тучи. Мрачный, без знакомой улыбки. Негромко сказал: «Я остался. Тихонов отцепил меня от сборной. Взял Крутова».

«Для нас с Татьяной это был шок, – вспоминал подробности того вечера Георгий Хитаров. – Как же тебя не взяли? Тебя же только что признали лучшим игроком на турнире в Италии, этого же просто не может быть!» Валерий молча пожал плечами. Попросил налить ему рюмку. Татьяна категорически отказала, опасаясь, что брат в порыве эмоций может наломать дров. «Как же так, утку и без рюмки?» – спросил Валера. «Я показываю Татьяне, достань, – продолжает Хитаров. – Она мне пригрозила пальцем: ты еще куда лезешь? Дескать, не надо, набедокурит еще. Валера пошел в свою комнату».

А вот как вспоминает тот день Татьяна Харламова: «Он приехал 25 сентября мрачный и бросил две короткие фразы: “Меня не берут в Канаду. Отцепили”. Мы ему сразу сказали, что этого не может быть, ведь его только что признали лучшим в Италии. Он ответил: “Тихонов сказал, что я не в форме”. Было видно, как он всё это держит в себе, как ему трудно. Валера очень сильно ждал этой поездки в Канаду, светился весь. И вдруг… Этот кубок был бы для него хорошим финальным аккордом. Ведь еще летом он сказал нам: “Сыграю в Канаде, наконец-то окончу институт, а там, глядишь, коньки на гвоздь повешу”».

Харламов не спал всю ночь, ворочался, похоже, так толком и не заснул. Засобирался в аэропорт, встретить жену, которая возвращалась с юга. Затем хотел поехать на дачу. Сказал, что побудет там день, а потом вернется в Москву. Послезавтра, 27 августа, в 11 утра нужно было отметиться в ЦСКА. К тому же Галина Миляева, школьная учительница, уговорила Валерия закончить обучение в институте физкультуры, пользуясь тем, что у него появилось свободное время. Хоккеист шел на красный диплом, хотя учился в институте уже тринадцатый год. С Татьяной договорились о том, что Валерий довезет Хитарова до работы, потом заедет к ней на аэровокзал на Ленинградке, где она работала, и после этого встретит жену с сыном.

Итак, Валерий Харламов завез Хитарова на Тишинский рынок, где тот работал. Георгий дал ему несколько кусков свиной вырезки, чтобы хоккеист сделал шашлык детям на даче. Друзья договорились встретиться на следующий день, 27 августа, после того как Харламов потренируется и решит все дела в армейском клубе. Встречу назначили в ресторане «Советский» на Ленинградке. Там Хитаров должен был пообщаться с тремя друзьями: один из них приехал в отпуск из Алжира, двое других – этнические греки, уехавшие из СССР на постоянное место жительства в Грецию, приехали на побывку в Москву. Все трое жили предвкушением встречи с великим Харламовым.

На следующий день в обед все четверо приехали в «Советский». Стол ломился от яств. На пороге швейцар был предупрежден о скором приезде Харламова. Его не было час, два. Тогда Хитаров позвонил одному своему приятелю: узнать, не объявлялся ли Харламов; может быть, он перепутал ресторан и вместо «Советского» поехал к тому в «Баку».

«А ты что, ничего не знаешь? – ответил Хитарову товарищ. – Вся Москва только об этом и говорит. Валера несколько часов назад погиб со своей женой Ирой в автокатастрофе, выезжая с дачи».

…События разворачивались следующим образом. Валерий Борисович встретил жену с сыном в аэропорту, завез их на квартиру, чтобы они переоделись. Затем с сыном приехал к Татьяне на аэровокзал. Здесь они вместе пообедали, и Валерий купил в местном магазине сестре сумочку, которая ей понравилась. Договорились, что 27-го, после того как порешает все дела в ЦСКА, он заедет к ней, чтобы забрать племянника из детского лагеря в Кубинке. А 28 августа он должен был встретить маму, которая возвращалась в Москву из Испании.

Расставшись с сестрой, он повез на «Волге» жену и сына на дачу, где их ждали теща и маленькая Бегонита. «Эту дачу в Покровке, перед Клином, на границе Московской области, теща Валеры получила по наследству. Ехать туда надо было через переезд. Дорога до Ленинградки в несколько километров тогда была сплошная щебенка. Дачка была шесть соток, огород», – вспоминал Михаил Туманов.

Темнело. Перекусили. Собрались спать, завтра нужно было рано вставать. За день до смерти, по воспоминаниям соседей, Валерий Харламов был гладко выбрит и лицо его было очень бледное.

«Если Ирина спала как сурок, то Валера не мог спать. Ворочался, просыпался каждый час. Я подумала, что с ним что-то случилось. Утром Ира сказала мне: ты не задавай ему лишних вопросов, его не взяли в Канаду, – вспоминала теща хоккеиста Нина Смирнова в интервью для фильма о Валерии Харламове. – Тогда я и подумала, что он, наверное, на почве этого так беспокойно спит. Ночь прошла. Утром они встали, позавтракали. Ира сказала: “Я поведу машину”. Я тут же ответила: “Валера, ни в коем случае не давай ей машину”. Харламов сказал: “Нет-нет, я не дам, потому что мне нужно их (Ирину и ее двоюродного брата) еще развезти по домам”. Я пожелала им счастливого пути, и они уехали».84

Утром в Подмосковье зарядил дождь. Хотя на дворе стоял август, дождь был по-осеннему холодным. Как оказалось, в пути Ирина все-таки выпросила у мужа разрешение порулить и пересела за руль. Когда именно это произошло, неизвестно. Предполагали, что не выспавшийся Валерий поменялся местами с супругой после того, как вырулил с щебенки на Ленинградское шоссе. По-другому считали, что это случилось раньше, сразу после того как машина скрылась за поворотом от взора ее матери. В любом случае на Ленинградке «Волгу» вела уже супруга хоккеиста.

«Валера не разрешал ей водить. У нее-то и практики вождения никакой не было. Более того, Валера говорил нам: если увидите, что она за рулем, сразу же сообщайте мне. В то утро он отдал ей руль. Видимо, потому, что у него была такая сильная депрессия, что ему было все равно. К тому же не выспался», – полагает Татьяна Харламова.

Говорили, что харламовская «Волга» на мокром от утреннего дождя шоссе шла, дескать, с приличной скоростью – около 100 километров в час. Но знавшие Ирину люди утверждают, что она вряд ли могла выжимать более 70 километров в час на мокром и скользком шоссе, тем более на «Волге», на которой почти не ездила. Впоследствии это подтвердит милицейская экспертиза. Машина в момент столкновения двигалась со скоростью 60 с небольшим километров в час.

Как говорили эксперты, скорее всего, Валерий на переднем сиденье и двоюродный брат Ирины Сергей, который недавно вернулся из армии, заснули. Если так, то великий хоккеист встретил свою смерть во сне, так и не поняв, что произошло. Говорят, что это удел счастливых людей, помеченных Господом. Не всякому дано такое.

Двигаясь по практически пустому Ленинградскому шоссе, Ирина Харламова увидела знак «Ведутся дорожные работы» и стоящие впереди дорожные ограждения. Куда поворачивать на такой скорости? Она решила обогнуть препятствие.

«Волгу» резко крутануло. На злосчастном мокром асфальте, не так давно уложенном дорожными рабочими, машину завертело, закружило волчком. Всё произошло в считанные мгновения. «00-17 ММБ» вынесло на встречку. Судя по всему, Харламов в этот момент очнулся, эксперты зафиксируют, что его левая рука была протянута к рулю. Значит, хотел помочь жене вырулить…

И откуда в такую рань здесь взялся этот грузовик, как оказалось позже, тяжелый, доверху набитый запчастями? Парень, сидевший за рулем ЗИЛа, понял: столкновение с потерявшей управление «Волгой» неминуемо. Он выкрутил руль вправо, пытаясь уйти на обочину. Поздно: «Волга» с номерами 00-17 ММБ уже летела на груженую и оттого менее маневренную махину. Ударилась в грузовик боком и покатилась в кювет.

Скрежет железа, жуткий тупой удар и звон стекол. Женщина вылетела через лобовое стекло. «Волгу» сжало, искорежило, металл смяло, перемололо, раскочевряжило. Всё. В таких катастрофах выживших нет. Удар, как потом установили сотрудники ГАИ, пришелся на «Волгу» сзади – туда, где сидел двоюродный брат Ирины. Харламова ударило в затылок. А его жену выбросило из кабины. Она лежала на асфальте и была жива еще около десяти минут. Задала лишь один вопрос: «Как Валера?» И скончалась.

Через несколько секунд водитель ЗИЛа выбежит из кабины. Ужас. Дикий ужас овладеет им после того, как в пассажире на переднем сиденье он признает народного любимца, Валерия Борисовича Харламова. Уже не дышавшего, ушедшего в мир иной.