Текст книги "Мастер меча (СИ)"

Автор книги: Макс Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Потом допросим, много их?

– Человек около восьмидесяти...девяноста, уже, – намекая что около десятка они уже уничтожили.

– Молодец, бери две сотни и добей их, пока не рассвело.

Все что происходило дальше, кроме как бойней не назовешь. Степняки хороши в степи, когда у них есть лошади и простор для маневра. Но когда их обошли полукольцом и прижали к лесу, то сопротивлялись они не долго. Много их воинов полегло на той поляне, в плен взяли не больше двадцати. Так пролилась первая кровь и состоялась маленькая битва в большой череде баталий.

Глава 16. Битва у Дубровки.

– Подойди Илья, – приказал князь Белогор.

Илья вышел вперед перед строем, четко чеканя шаг. Муштра – это самое первое, что вбивали в голову и тело, даже таким независим людям. Армия и есть армия.

– За храбрость и за ум, – начал было князь, но потом растрогался и просто снял с пальца свой фамильный перстень.

– На вот, держи и носи с честью.

– Служу Отечеству, – коротко ответил Илья и встал в строй, приняв награду князя. Получить перстень князя с его инициалами, это как получить звезду героя в двадцатом веке.

– Братцы, – начал тот, – впереди нас ждут большие испытания, но мы не по срамим родной дом, наших матерей и жен… и память отцов наших.

Вконец расчувствовавшийся военачальник выступал не долго и вскоре свернул речь.

Когда всех распустили, Илья попробовал примерить перстень князя на свой палец. Оно на всех оказалось велико, кроме большого пальца. Но получить перстень с перста князя было самой большой материальной наградой, и тут не поспоришь, раньше других наград не было.

– «Что же, на большом, так на большом носить», – подумал Илья и нацепил перстень на большой палец правой руки.

После первой и такой удачной операции его авторитет вырос до небес. Это было хорошо и одновременно плохо. В мире есть не только друзья, но и завистники. Зависть пронзает все мира. Кто-то в войске говорил, что он герой, а кто-то, что выскочка. Но никто не осмеливался сказать это ему лично в лицо или его воинам.

Илья, не любил и не поощрял бахвальство, даже наказывал за это. Но такие были устои того времени. Телевизора не было, да и газет с доступными книгами тоже, не говоря уже про тех, кто умел читать вообще. Так что разговоры – это самое главное развлечение. Красиво рассказать, да еще и приукрасить, считалось верхом мастерства. И такого рассказчика ценили как хорошего музыканта.

Егор, Валентин и Рябой, тоже получили награды. Все они щеголяли в новенькой одежде, совершая променады между кострами других сотен. Моральный дух победы парил во всем войске.

Один день сменял другой. Дорога казалось бесконечной. Войско двигалось медленно, таща за собой обозы с провизией и амуницией. Поход длился всего-то около двадцати дней, но Илье казалось, что прошла уже вечность. Его активный мозг не любил такую монотонность, поэтому молодой человек откровенно скучал.

«Ну хоть бы проскакать вперёд на разведку. Может пойти к Белогору и напроситься самому?» – думал Илья, но чуть погодя он здраво откинул эту идею. Для этого дела были специальные воины-лазутчики, а он все-таки сотник. Пора было откинуть в сторону свое ребячество.

И только он прокрутил эту мысль в голове, как затрубили сигнал остановки.

«Ну вот, накаркал, кажется…», – подумал Илья.

И действительно, чуть позже, он мог разглядеть небольшой отряд воинов, которые ехали навстречу.

– Что там Илья? – спросил подъехавший к нему помощник Ефим.

– Не знаю. Лазутчики вернулись, – ответил он ему.

Предчувствуя, что отряд остановился не на пять минут, Илья отдал Ефиму приказ:

– Пускай воины спешиваются и справят нужду. Костры пока не разводить, – тот послушно отправился исполнять приказ. Говорить о том, чтобы его люди при этом позаботились и о лошадях не имело смысла. Все воины были опытные.

Прошло уже около четверти часа и никаких команд от начальства не поступало. У Ильи медленно начало трепыхаться в груди. Это было давно знакомое чувство опасности, с самого раннего детства, которое не сулило ничего хорошего. И чем дольше они стояли, тем сильнее нарастало это чувство.

Подошел Никита и дернул его за рукав.

– Илья, давно бы уже костры развели и каши наварили, – было видно, что мальчишка проголодался. Да и он сам не отказался бы от еды.

– Потерпи, то может снова вперед пойдем, – ответил он ему и взъерошил волосы на порядком обросшей голове мальчугана.

Прошло еще некоторое время прежде, чем стали созывать сотников.

Собрав командирский состав, Белогор сразу перешел к сути дела.

– Впереди, за холмом, верстах в десяти, – он показал веточкой направление, – стоит деревня Дубровка. За ней большое поле и на нем отряд степняков.

Среди командиров, которые стояли полукольцом, послышалось перешептывание.

– Да, братцы…их там сотен пятнадцать, – продолжил Белогор, отвечая на интересующий всех вопрос.

– Одолеем князь, нас больше в три раза с лишком, – послышался чей-то залихватский басистый голос и как водится всеобщий гогот.

Илья сразу понял, что Белогора интересует не просто победа, а какой ценой она достанется. В чем он и убедился через несколько секунд, когда князь высказал свои мысли и опасения.

– И, если мы выйдем к ним всем войском на поле, они сядут на коней, соберутся в круг, засипят нас стрелами и ускачут. Многих воинов потеряем, – продолжал Белогор, рисуя палочкой на земле незамысловатую схему.

Бородачи прекратили веселье и стали напряженно чесать свои бороды. У Ильи бороды не было, поэтому и чесать было нечего, а вот юношеского задора было сполна.

– А если небольшим отрядом ночью выдвинутся, поставить гуляй поле, раззадорить их, а когда втянутся, тут и весь отряд подойдет?

Белогор внимательно посмотрел на него и улыбнулся. Илья сразу же понял, что угадал мысли князя, который видно сам уже прикинул план. Ему только и нужно было выбрать добровольца.

«Твою мать…язык мой – враг мой» – выругался про себя юноша, которому совсем не хотелось быть смертником.

– Ну раз сам вызвался Илья, твоей сотне и идти. Да и пушки свои опробуешь в бою.

Илья огляделся по сторонам. Глаза других сотников были направлены на него. У кого-то был сочувствующий взгляд, а кто-то смотрел с плутоватой улыбкой.

«Развели как лоха», – с огорчением подумал он, дав себе клятву, что, если выживет, будет держать язык за зубами.

– Ну… что голову повесил? – почувствовал его настроение Белогор, – дам тебе еще две сотни. Встанут справа и слева от тебя. Заманите их, а там мы всей гурьбой навалимся. Не побоишься?

– Не побоюсь, – выпалил Илья и гордо поднял голову.

Обсуждение деталей заняло еще время и когда Илья вернулся в расположение своего отряда, то лагерь уже был разбит, горели костры и запах готовой еды приятно дразнил нос голодного человека. Он тихонько подошел к знакомой палатке, возле которой горел костер и сидели уже близкие ему люди. Посмотрел на них и на какое-то мгновение задумался.

«А кто-то из них завтра может уйти навсегда. Чья-то жена лишится мужа, а дети останутся без отца» – эта мысль терзала его всю дорогу, пока он шел от князя. Его заметили. Разговор затих. Воины встали и десяток пар глаз уставились на своего командира. Илья молча присел у костра и сделал знак остальным садится. Все ждали от него новостей, а он не знал, как сказать им, что «выбил» место в первых рядах завтрашней схватки.

– Когда будет сражение Илья? – задал вопрос Ефим. Вероятно, весть о встрече со степняками уже разошлась по всему отряду.

– Наша сотня и еще две выступаем сегодня ночью, – коротко ответил он, ожидая что сейчас посыпаться проклятия в его адрес. Но ничего такого не случилось. Воины на миг задумались, а потом начали весело обсуждать это событие, перенося новость от костра к костру. У Ильи как-то отлегло от души, видя, как веселятся его люди перед лицом несомненно кровавой битвы.

– На, поешь, – протянул ему Никита миску с кашей, – а я пойду почищу оружие.

Илья еле сдержался чтобы не вскочить на ноги, отбросив миску и не наорать на него.

– Ты завтра останешься у Белогора. Я договорился.

– Илья, так не честно, – глаза парня налились слезами.

– Будешь посыльным. Князь приказал, – Илья соврал. Он совсем забыл про Никиту, но решил сходить попозже и договорится насчет него.

Никита резко повернулся и забежал в палатку.

– Обиделся шалопай, – усмехнулся Рябой, – хотя своим клинком орудует на загляденье ловко…

Он, видно, хотел заступится за своего ученика, но под хмурым взглядом командира замолчал.

Утолив голод, Илья пошел к другим сотникам, с кем предстояло ночью выдвигаться. Они договорились встретится в стороне от лагеря, чтобы все обсудить без посторонних глаз и ушей. Солдаты народ пронырливый, им только дай повод о чем-то посудачить.

Его уже ждали. Ратмир и Глеб расположились на поваленном дереве. Первый был намного старше Ильи, матерый, закаленный воин. Второй моложе, но тоже на десяток лет старше его. Они внимательно наблюдали за Ильей, пока тот направлялся к ним. Словно оценивали с кем придется воевать и стоит ли ему доверять.

– Не раздумал еще? – хмуро начал Ратмир, видно решив взять быка за рога.

– А ты? – ответил Илья вопросом на вопрос, ничуть не смутившись. Он заранее ожидал примерно такого начала разговора.

Ратмир еще раз окинул его тяжелым взглядом, но промолчал, указав на пенек напротив них.

– Ну тогда говори, что мыслишь, – продолжил Ратмир. Глеб молчал, дав вести разговор старшему товарищу.

Илья поднял с земли кусочки древесной коры, ветки и начал раскладывать их на земле, обозначая позиции. Хитрить и что-то придумывать не имело особого смысла, тактика степняков известна. Они встанут подковой тремя сотнями, выставят телеги со стенами и будут ждать.

– А если они все разом навалятся? Нас просто сметут. У них в пять раз больше воинов. И наши шесть пушек не помогут, – наконец-то не выдержал Глеб. Он, конечно, был прав и существовала такая вероятность. На одну сотню действительно приходилось только две пушки. Но откуда ему было знать, что Илья все же из другого века и у него был план, как отбить первую атаку, а там уже подойдут свои.

– Твое дело стоять справа от меня. Или ты уже в штаны наложил? – Илья встал с пенька и сделал самое грозное лицо, на какое был способен. Впрочем, притворятся особо было и не нужно. Глеб сразу потупил взгляд, да и Ратибор косо на него посмотрел. И обсудив еще незначительные мелочи они разошлись.

Было уже далеко за полдень, скоро будет вечереть, а нужно еще отдать распоряжение своим воинам и отдохнуть. Илья встал и направился к себе в лагерь.

«Люди, которые не имеют ответственности за других людей – счастливые люди» – думал пару часов спустя Илья, когда наконец-то разобрался со всей рутиной. Вот, казалось бы, все проще простого. Послали умирать…так иди и умри, как воин. Нет…нужно еще переделать кучу дел, загрузить мозги, сорвать голос до хрипа.

Дойдя до своей палатки, он остановился, посмотрел на небо и увидел багряный закат.

«Да, кровавый завтра будет денек».

Он зашел в палатку и принялся скидывать с себя надоевшую за день амуницию. Чего-то не хватало. Но он так устал морально и физически за этот день, что решил это не выяснять, а просто лег на матрас и провалился в глубокий сон.

Мальчик сидел на качелях и медленно раскачивался, перебирая ножками по земле. Осенний ветер неспешно гонял желтую листву. Делать ничего не хотелось, да и что делать, когда ты такой маленький. Подошла мама и протянула руку.

– Илья, пошли…со мной.

– Мам, я еще покачаюсь на качелях.

– Пошли…или я уйду одна.

Ему хотелось взять ее за руку и пойти с ней, но природное упрямство заставляло его оставаться на месте.

– Иди…, – начал капризничать он.

Женщина стала удалятся и через секунду раздался сильный визг тормозов.

Илья вскочил, судорожно хватая воздух. Сердце сильно стучало.

«Не к добру» – пришла первая мысль. Он почти не помнил лицо своей матери, только отдаленный образ, но она всегда снилась в минуты опасности.

Илья вышел из палатки и еще раз сделал глубокий вздох. Свежий ночной воздух бодрил.

– А я пришел тебя будить, – сказал тихонько подошедший Ефим.

– Ты не спал? – спросил у него Илья.

– Уснешь тут, – ответил старый вояка.

– Ну тогда поднимай людей.

Илья еще раз потянулся. Чего-то не хватало. Он подошел к небольшому бочонку и зачерпнул ковшиком воды…

Через полчаса три сотни солдат уже медленно отдалялись от лагеря. Приходилось ехать медленно из-за тащившихся следом груженых телег. Перед рассветом они должны быть на месте. Благо что светало уже достаточно поздно.

Их сотня ехала первой, замыкала сотня Ратибора, как и было договорено. Но чего-то опять не хватало, и Илья решил наконец-то разобраться с этой мыслью.

В голове вспыхнуло словно молния…Никита! Он вчера так закрутился, что забыл сходить договорится насчет него к Белогору, а сорванец исчез и не появлялся на глаза, даже Черныш не лаял. Вот чего не хватало. Илья повернулся к Ефиму, который ехал рядом.

– А ну позови его, – произнес он как можно строже, уже понимая, что мальчишку прикрывала вся сотня.

Ефим ускакал в самый конец отряда. Через пару минут подъехал Никита в полной боевой экипировке.

Илья размахнулся рукой, слово намереваясь дать ему затрещину. Мальчишка немного вжал голову в плечи и улыбнулся.

– Ну вот что с тобой делать? – сказал он ему.

– Я буду хорошо сражаться, – ответил мальчуган.

– Будешь! И если выживешь, потом месяц будешь драить котлы.

Дальше они молча поехали бок о бок.

Дорога заняла чуть больше двух часов. Они уже въезжали в Дубровку. Деревня была полностью сожжена и легкий ветер принес с собой тошнотворный трупный запах.

По всему было видно, что степняки обосновались здесь уже не меньше трех дней.

В полумгле Илья смотрел на обгоревшие дома, среди которых виднелись только уцелевшие печи, с торчащими трубами. У него сжалось сердце, хотя его и предупреждали об этом.

«Ничего, мы отомстим за всех» – поклялся он сам себе.

Сразу за деревней начиналось поле, где они и встанут. Скрываться не было смысла, за ними давно наблюдают, но раньше рассвета не нападут.

Илья проехался немного и осмотрелся. Место было удобное, чуть выше, чем у степняков. Их костры виднелись примерно в километре, насколько он смог рассмотреть. Неизвестно по какой причине, но они отъехали подальше от места своего преступления.

Подошли последние телеги, и работа закипела. Воины молча возводили и укрепляли позиции. Все видели, что случилось в Дубровке.

Глава 17. Ушедшие навсегда.

К тому моменту, когда рассвело, позиции были готовы. Сотня Ильи стояла по центру. Две другие по краям, образуя как бы форму подковы, чтобы защищать фланги. Свои личные пушки он поставил по краям своей позиции. Метрах в пятидесяти перед позициями, его воины, щедро раскидали железные колючки. Колючую проволоку Илья решил пока приберечь.

И вот, как только дымка тумана стала рассеиваться, в лагере степняков загудели трубы и началось движение. По традиции командиры выезжали на середину узнать друг друга, велись переговоры, или даже обговаривались условия, но рядом с сожжённой дотла деревней все понимали – никаких переговоров не будет.

Илья посмотрел направо и налево. Все его воины были на своих местах и готовы к бою как никогда. И ждать долго не пришлось.

Степняки по сигналу двинулись вперёд, традиционно издавая свои гортанные звуки. Их лошади стремительно набирали скорость, переходя на галоп.

– Огонь, – громко скомандовал Илья и одна пушка выплюнула пламя, окутавшись облаком порохового дыма.

Это был пробный выстрел, чтобы определить расстояние, другие расчеты скорректируют свои прицелы.

Издалека стало видно, что степняки стали формировать свой "круг смерти", готовясь засыпать противника градом стрел. И никто до этого и не сомневался, что они пойдут в атаку все вместе, надеясь на быструю победу. Уж слишком значительный был перевес сил, отсюда и сильный соблазн покончить одним махом.

Славены это понимали и были готовы к такому развитию боя.

– Всем укрыться, – крикнул Илья, заметив, что первые лучники степняков готовы дать залп.

Полетели стрелы. Славены укрылись за большими щитами и наблюдали в прорези за степняками. Отвечать им огнем из пищалей пока не было смысла, слишком далеко.

А вот у пушкарей дела были лучше. Они улучали моменты и наносили врагу урон, благо промахнуться по такой толпе было трудно. Шесть пушек палили с интервалом около трёх минут и успели сделать пять залпов, прежде чем степняки сменили тактику.

Они разлили на земле масло и подожгли его. Каждый воин, мчась по кругу, доставал специальную стрелу, поджигал ее и пускал в сторону деревянных заграждений. Правда им пришлось сильно сократить дистанцию.

Теперь славены, стоя за ограждениями, могли стрелять из своих пищалей, нанося значительный урон степнякам. Но заграждения, в некоторых местах начинали гореть, хоть их и пытались тушить. Илья видел это и размышлял над тем, сколько они ещё продержаться.

Треск ружей и грохот орудий заглушили все остальные звуки. Это спасало от более зловещих криков умирающих людей и животных.

В этой атаке степняки почти безответно потеряли ещё около ста пятидесяти человек и начали звереть. Они откатились назад, разделились на две части, в форме подков, и снова кинулись в бой, все ещё надеясь смести противника одним рывком. Это было равносильно проигрышу в карты, когда в азарте игрок пытается отыграться, увеличивая ставку.

Илья это прекрасно понимал, поэтому ждал на позиции, возле одной из своих пушек. И когда стало отчётливо видны, искаженные от гнева, лица степняков, он набрал в лёгкие побольше воздуха и громко скомандовал:

– Плииии...

И вот тут началось. Славены дали залп и всего что было, а пушки Ильи устроили всадникам настоящий ад, выплевывая из двадцати стволов около четырехсот ружейных пуль. Все стволы стреляли по очереди, начиная с крайнего, и отдача немного поворачивала установку, создавая веерный разлет.

Степняки летели с коней десятками. Оглушенные и обескураженные, они попытались развернутся, среди кучи убитых и раненых, но не успели. Пушкари перевернули барабан пушек и в степняков полетела ещё одна порция свинца. Они дрогнули. Зазвучал сигнал отступления, и всадники ретировались от позиций славен.

Вот на такой психологический эффект Илья и рассчитывал. Не было ещё здесь пулеметов, которые в считанные минуты могли бы скосить все полторы тысячи, поэтому пушки, хоть и достаточно примитивные, произвели эффект неожиданности. Но в бою были мало пригодны, так как на перезарядку ушло бы не менее двадцати минут, а под обстрелом и того дольше.

Илья осмотрелся. Везде, куда падал взгляд торчали стрелы. Были раненые и убитые, не так много, но для него это была большая потеря. По его подсчётам степняки потеряли около шести сотен, но это все равно пока один к трем. Он не знал сколько им ещё нужно продержаться. Прошло уже около двух часов, но основного отряда даже не было видно. Эта мысль его угнетала, и он пошел к пушкарям, узнать сколько осталось боезапаса.

В это время к степнякам подошло подкрепление. Отряд, из двух тысяч пеших воинов, со своей артиллерией. Для славен это означало почти неминуемую гибель...

Молодой командир смотрел в сторону противника словно загнанный зверь, которого обложили со всех сторон. В голове роилась туча вопросов, но вот ответы дать на них было некому. Если они и могли дать бой, то очень короткий. Пороха оставалось залпов на пять.

Нужно было что-то решать, хотя вариантов было не много. Бегство он исключил сразу. Нет не потому-что он был смелым и отважным воином, а потому-что позади него оставались близкие люди, семья. Как бывший детдомовец, познавший одиночество, он готов был сражаться за свою новую семью до конца.

Его отвлёк, незнамо откуда появившийся Никита. Он дёрнул его за рукав и показывая пальцем в сторону деревни сказал:

– Илюша, смотри, там какие-то люди к нам идут.

Илья повернулся в указанном направлении. От сожжённой деревни в сторону шла небольшая группа людей, во главе с бородатым седым стариком. Это были женщины и дети – все, кто смог спастись. Процессия остановилась невдалеке, а дед, мерно постукивая посохом, на который опирался, направился прямиком к Илье, распознав в нем сотника.

– Здравствуй сынок, – негромко произнес дед и поклонился.

– Здравствуй отец, – ответил ему Илья и вернул поклон, соблюдая традиции.

–Дозволь спытать тебя. Отчего отряд ваш так мал? Неужто у Великих князей нет воинов и послали только вас? «Посмотри, что натворили супостаты», —сказал дед и повернулся в сторону деревни. В его голосе чувствовалась горечь, вперемешку с обидой и злостью на врага.

Илья прекрасное его понимал и постарался как можно спокойней и уверенней дать ответ.

– Наш отряд небольшой отец, потому-что мы заманиваем врага. Скоро подойдёт большое войско, и мы их погоним.

Дед недоверчиво посмотрел ему в глаза. Старого вояку нельзя было провести так легко. А в том, что перед ним бывший служивый, Илья даже не сомневался. К ним подходили два других сотника, поэтому дед дождался их и только тогда выразил свои сомнения:

– Боюсь сынки, что до прибытия большого войска вам не устоять. Вон...к вражинам ещё подмога пришла. Мы из лесу-то наблюдаем за дорогой, ваших-то и не видать вовсе. Три сотника переглянулись между собой. Они прекрасно это знали и сами.

Илья всмотрелся в лицо деда. Все оно было испещрено глубокими морщинами. На левой щеке, под глазом, виднелся небольшой шрам. А вот глаза были живые, не потухшие, в них ещё бушевал огонь.

– Ну говори дед, что сказать-то хотел. Вижу, что маешься, —сказал ему Илья, видя, что дед переминается с ноги на ногу.

– Не мне вам служивые люди указ давать, вы сами все разумеете, но не сподручнее ли вам в нашей деревне оборону держать? – повел разговор дед, – когда попрет на вас вражья сила, не упасут вас телеги и щиты. Воевал я в молодые годы с этими супостатами. В деревне останки домов, печи, деревья. Тесно им будет, а вам сподручней воевать. Да и в живых коли кто из вас останется, да ранен будет, бабы наши в лес утащат, на излечение, не то, что в чистом поле.

В словах деда было рациональное зерно, и Илья уцепился за эту идею, которую можно ещё и развить.

Сотники не долго прикинули что к чему и отправили своих людей за дедом, готовить вторую линию обороны.

– Ефим..., – крикнул своего помощника Илья, – бери телеги с колючей проволокой и готовьте место. Найди дома, что рядом стоят и опутайте в три ряда проволокой. Всадникам помеха будет, да и пешие не быстро пролезать будут.

Биться будем между хат, в узких местах. Да... и вот ещё что. Возьми с собой Никиту, в помощь. В этот раз мальчуган, слышавший приказ, не сопротивлялся, понимая всю серьезность сложившейся обстановки.

Отдав все распоряжения и не надеясь больше на подмогу, Илья опять стал наблюдать за степняками, размышляя о том, что они придумают на этот раз.

Степняки не заставили себя долго ждать. Они подошли на расстояние выстрела, развернули артиллерию и стали расстреливать позиции славен издалека.

“Самое страшное здесь не ядра, а щепки, летящие от попадания в древесину, с огромной скоростью, во все стороны", – подумал Илья, вытаскивая из щеки небольшой деревянный осколок, который больно ударил его, до крови. Молодой воин приладил кольчужное забрало к своему шлему, для надежности. Не очень удобно, но хоть лицо защитит. Он ещё раз мысленно поблагодарил дядьку Кузьму и подумал, что хорошо, что отправил его домой. Если случится беда, он поможет его семье. И откинув в сторону лирические мысли, снова сосредоточился на противнике.

А противник все палил и палил из пушек, постепенно разрушая укрепления славен. Вот появилась одна большая прореха в укреплениях, вот вторая...третья. И за каждым таким попаданием стояли человеческие жизни. И когда остались лишь обломки от телег и щитов, степняки отправили в бой пехоту.

Илья наблюдал как медленно приближается враг, словно прощупывая неприятеля. Это в кино нападающие несутся, сломя голову, с криками и воплями. Он отдал приказ, и пушкари дали залп. Пороху оставалось на пять залпов, но они выстрелят четыре раза, а пятым взорвут пушки, чтобы те не достались врагу. Две свои пушки он отвёл на новую позицию, они ещё пригодятся.

Шесть пушек басисто стреляли, выдавая последние заряды по пехоте. Было видно, что все ядра достигают своей цели, но степняки так быстро смыкали свои ряды что казалось будто им нет никакого урона от славен.

Илья оставил небольшой отряд для прикрытия и отправился в деревню, вслед за телегами с ранеными, которых было больше, чем хотелось.

В свое время Дубровка была, наверное, большой и красивой деревней. Домов около пятидесяти, а то больше. Ее не зря так назвали. В самой деревне и на окраинах, везде росли дубы. Некоторые помоложе, а некоторые очень старые и большие. Невдалеке так же виднелся лес, который называют дубрава.

Наспех оборудованные позиции больше напоминали баррикады, в некоторых местах обмотанные колючкой с узкими проходами. Что же, выбирать особо не приходилось. Здесь его ждали боевые товарищи. Ефим, Рябой, Егорка, Никита и другие бойцы, которые стали почти родными.

Две другие сотни, Ратмира и Глеба, расположились по краям деревни. Когда прогремели непривычные для уха взрывы, означающие что пушки взорваны, все напряглись, ожидая начало боя. И через считанные минуты степняки повалили словно из рога изобилия. Началась кровавая бойня.

Первые удары приняла на себя сотня Ратмира, а дальше неприятель полностью окружил деревню, и враги посыпались отовсюду.

Илья бился двумя мечами, только успевая отбивать и наносить удары. Степняки были слабоваты в таком бою, но их было очень много и славены неминуемо начали проигрывать. Они теряли человека за человеком, а прошло ещё совсем немного времени. Тем временем в деревню ещё заехали всадники и лавируя между домами постреливали из луков. Так погиб Ефим, которого стрела пронзила в горло. Илья видел, как пал Рябой, от сабли одного из четверых на него нападавших. Сам он сражался с двумя противниками, одного из которых ранил в живот, а второй наседал, словно разъяренный бык. Он сделал обманный финт, выводы противника из равновесия, и когда тот по инерции проскочил вперёд, Илья развернулся и с размаху рубанул ему по шее. Главное в бою ни о чем не думать, а просто сражаться.

Выскочившие на него ещё трое степняков заставили медленно отступать. Он парировал удар одного правой рукой, выпад второго левой, а сабля третьего взметнулась над его головой. И только Илья успел подумать, что сейчас ему придет конец, как сзади степняка в воздухе мелькнула тень и узкий клинок пронзил ему горло. Это был Никита, который прятался в телегах, как ему и велели старшие. Поняв, что мальчуган только что спас ему жизнь, Илья как бы получил прилив новых сил и яростно расправившись с двумя оставшимися противниками начал искать новые цели. Но тут громко затрубили трубы, означавшие у степняков отход. Это было неожиданно и непонятно. И когда враг отступил и покинул деревню, Илья воткнул мечи в землю и встал на одно колено, глотая воздух, пропитанный привкусом железа и человеческой боли.