Текст книги "Путешествие налегке"

Автор книги: Макс Лукадо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

не поклонялся Богу. Моя мать ни разу не открыла Библию, а тем более – свое сердце. Как насчет тех, кто никогда не

имел веры?

Но откуда нам знать, что это так?

Кто из нас знает тайные мысли человека? Кто из нас знает, что происходит с человеком в последние моменты его

жизни? Уверены ли вы в том, что молитва не была произнесена им? Страх перед вечностью способен согнуть колени

самых великих гордецов. Может ли человек, заглядывающий в зияющую пропасть смерти, не прошептать мольбы о

пощаде? И может ли Бог, Который благоволит к смиренным, отвергнуть такую молитву?

Он не сделал этого на кресте. Покаяние разбойника, распятого рядом с Ним, было первым и последним в жизни

этого человека, но Христос услышал это покаяние. Возможно, вы никогда не слышали, как ваш близкий человек

обращается ко Христу, но кто может поручиться за то, что этого не слышал Христос?

Мы не можем знать, о чем думает умирающая душа, но мы знаем, что наш Бог – благой Бог. Он не желает, «чтобы

кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2 Пет. 3:9). Он не меньше, чем вы, желает, чтобы ваши близкие были на

небесах. И Он всегда добивается того, чего желает.

Знаете, чего еще хочет Бог? Чтобы мы правильно относились к постигшему нас горю. Попытки отрицать его, спрятаться от него – не такой метод избирает Бог для лечения нашего горя.

Давид от горя не убегал. Услышав о смерти Саула и Ионафана, он и все его воины разорвали свои одежды, громко

рыдали и постились до заката. Плач Давида был из глубины сердца. Он не скрывал своей скорби. «Горы Гелвуйские! да

не сойдет ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами, – плакал он, – ибо там повержен щит сильных, щит Саула... <...> Саул и Ионафан, любезные и согласные в жизни своей, не разлучились и в смерти своей; быстрее

орлов, сильнее львов они были» (2 Цар. 1:21, 23).

Давид не только сам пел погребальную песнь, но повелел народу Иудеи выучить ее (см.: 2 Цар. 1:18). Он не пытался

смягчить трагизма смерти. Принять ее, противостать ей, спорить с ней, осуждать ее – но не отрицать. Как сказал его сын

Соломон, «всему свое время... время плакать...» (Еккл. 3:1, 4).

Не стоит об этом много думать, но нужно простить тех, кто убеждает вас не думать об этом совсем.

Бог проведет вас долиной смертной тени – но не мимо нее. Кстати, разве вас не радует тот факт, что это всего лишь

тень?

Доктор Доналд Грей Барнхаус рассказал мне о смерти своей жены. Когда он вместе с детьми возвращался домой с

похорон, горе переполняло его сердце. Он искал слова утешения, но не мог их найти. Как раз в этот момент их машину

накрыла тень огромного грузовика. Внезапно Барнхаус почувствовал облегчение. Он обернулся к детям и произнес:

«Дети, что бы вы предпочли: чтобы нас переехал грузовик или его тень?» Все в один голос ответили: «Папа, ну конечно, мы бы выбрали тень. Ведь она нам не повредит».

Доктор Барнхаус продолжил свою мысль: «Известно ли вам, что 2000 лет назад грузовик смерти переехал Иисуса

Христа... для того чтобы лишь его тень переехала нас?»'

Мы встречаемся со смертью, но благодаря Иисусу мы видим только ее тень. Благодаря Иисусу мы верим, что

покинувшие нас близкие счастливы на небесах, а маленький Карлос сейчас танцует так, как никогда не танцевал в своей

земной жизни.

12

ОТ ДУШЕВНОГО ХАОСА – К МИРУ

Бремя страха

...Не убоюсь зла...

Пс. 22:4

Лицо Иисуса поражает нас. Мы никогда не видели такого выражения Его лица.

Иисус улыбающийся -да.

Иисус плачущий – тоже да.

Иисус гневающийся – даже такое нам знакомо.

Но испуганный Иисус? По щекам Которого текут слезы? Лицо Которого покрыто испариной? По подбородку

стекают струйки крови? Вы помните ту ночь?

И, выйдя, пошел по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его. Придя же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение. И Сам отошел от них на вержение камня, и, преклонив

колени, молился, говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем, не Моя

воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его. И, находясь в борении, прилежнее

молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю.

Лк. 22:39-44

В детской Библии, которую мне подарили, когда я был маленьким, была картинка, изображавшая Иисуса в

Гефсиманском саду: печальное лицо, молитвенно сложенные руки. Иисус на коленях склонился у камня. Кажется, Он

абсолютно спокоен. Но один стих развеивает этот образ спокойствия: Иисус «пал на землю» (Мк. 14:35). Матфей

говорит, что Иисус «начал скорбеть и тосковать», говорил ученикам, что душа Его «скорбит смертельно» (см.: Мф.

26:37-38). Согласно Луке, Иисус «был исполнен боли»* (Л к. 22:44).

Как бы вы в своем воображении нарисовали эту сцену? Иисус распростерт на земле? Лицом в грязь? Широко

раскинутые руки вцепились в траву? Тело сотрясается от рыданий? Лицо искажено, подобно искривленному стволу

оливкового дерева?

Что нам делать с таким Иисусом?

К этому тексту мы обращаемся, когда сами оказываемся в похожей ситуации. Мы читаем эти стихи, когда

испытываем подобные чувства: когда нам страшно. Разве не очевидно, что, наряду с другими эмоциями, Иисус

испытывал страх? Впереди Он видел такой беспредельный ужас, что молил Бога изменить Его замысел. «...Отче! о, если

бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22:42).

Что побуждает вас молиться словами этой молитвы? Страх перед посадкой в самолет? Перед лицом толпы? Перед

публичным выступлением? Перед новой работой? Перед предстоящим выбором супруга? Перед поездкой на машине по

шоссе? Возможно, в глазах других людей причина вашего страха ничтожна, но для вас-то все обстоит именно так: от

страха у вас холодеют ноги, учащенно бьется сердце и кровь бросается вам в лицо. То же самое происходило с

Иисусом.

Ужас, объявший Иисуса, был столь велик, что тело его кровоточило. В медицине это явление известно как

гематидроз.Сильное волнение вызывает активное выделение в кровь химических соединений, которые разрывают

капилляры потовых желез. В результате пот выделяется вместе с кровью.

Иисус не просто волновался – Он боялся. Страх – старший брат тревоги. Если тревогу можно сравнить с джутовым

мешком, то страх – с грузовиком цемента, который не сдвинуть с места.

Как замечательно то, что Иисус пережил такой страх! И как хорошо, что Он рассказал нам об этом! Мы же

стараемся поступать иначе: замалчиваем свои страхи, скрываем их. Прячем в карманах вспотевшие ладони, маскируемся, чтобы не выдать головокружения и сухости во рту. Но у Иисуса все не так. Он не надевает маску сильной

личности. Мы слышим Его мольбу дать Ему сил.

«...Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня!..» Отец первым увидел Его страх. Иисус мог бы

пойти к матери. Мог бы поделиться своими чувствами с учениками. Мог бы собрать молитвенное собрание. Все было

бы уместно. Но Иисус прежде всего обратился к Отцу.

О, как часто мы стараемся куда-нибудь пойти – сначала в бар, потом за психологической консультацией, или

обращаемся к книжкам из серии «Помоги себе сам», или идем в гости к живущему по соседству приятелю. Но не так

поступал Иисус. Первым, на кого Он устремлял Свой взор, всегда был Его Небесный Отец.

За тысячу лет до этих событий Давид советовал испуганным людям поступать точно так же, говоря: «Не убоюсь

зла». Почему Давид смог сделать такое смелое заявление? Потому что знал, к Кому следует обращаться, когда

накатывает страх. «Ты со мною; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня».

Вместо того чтобы обратиться к другим овцам, Давид обращается к Пастырю. Вместо того чтобы самому решать

свои проблемы, он взирает на жезл и посох своего Пастыря. Только потому, что Давид смотрел в правильном

направлении, он мог сказать: «Не убоюсь зла».

Я знаю одного человека, который страдает страхом толпы. Когда его окружает большое количество людей, дыхание его прерывается и он сильно потеет, как борец сумо в сауне. Как ни странно, помощь пришла к нему от его же

партнера по игре в гольф.

Они находились в кинотеатре, ожидая своей очереди войти в зал, когда у моего приятеля началась паника. Толпа

окружила его, как непроходимая чащоба. Он должен был немедленно выбраться из нее. Его приятель велел ему

сделать несколько глубоких вдохов. Затем, в поисках выхода из сложившейся ситуации, он ухватился за один из

приемов игры в гольф.

– Когда ты выбиваешь мяч из неровной поверхности, а вокруг тебя деревья, что ты делаешь в таком случае?

– Начинаю искать просвет.

– И ты не смотришь на деревья?

– Конечно, нет. Я нахожу открытое пространство и нацеливаю мяч прямо в него.

– Попробуй в толпе сделать то же самое. Когда у тебя начинается паника, не смотри на людей, смотри только на

открытое пространство.

Очень хороший совет для гольфа. Хороший совет и для жизни. Вместо того чтобы концентрироваться на своем

страхе, сконцентрируйся на решении проблемы.

Так поступал Иисус.

Так поступал Давид.

К этому побуждает нас автор Послания к Евреям, говоря: «Посему и мы, имея вокруг себя такое облако

свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам

поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел

крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия» (Евр. 12:1-2).

Автор Послания к Евреям не играл в гольф. Но, поскольку он упоминает о бегуне на длинные дистанции и о том, Кто его опережает, он вполне мог быть любителем бега. Бегущий впереди – Иисус, «начальник и совершитель [нашей]

веры». Он Начальник, то есть Автор, Который написал Книгу о спасении. И Он же совершитель, то есть завершитель

всего дела, ибо Он не только составил карту, но и указал на ней маршрут. Он возглавляет забег, а мы бежим вслед за

Ним. И мы, бегущие за Ним, не должны упускать Его из виду.

Я тоже бегун-любитель. Почти каждое утро, с трудом встав с постели, я выхожу на улицу. В отличие от спринтеров, я не умею бегать быстро. По сравнению с марафонцами я вообще не способен далеко убежать. Но я все равно бегаю. Я

бегаю, потому что не люблю кардиологов. Нет, не подумайте, здесь нет ничего личного. Дело в том, что я происхожу из

семьи, благодаря которой кардиологи никогда не оставались без работы. Один из них настоял на том, чтобы мой отец

ушел на пенсию. Другой вскрывал грудные клетки маме и брату. Мне хочется быть единственным исключением из

нашей семьи, единственным ее членом, который не держит наготове телефонный номер кардиохирурга.

Поскольку сердечные болезни не покидают нашу семью, я не покидаю окрестности, где можно побегать. Солнце

еще только всходит, а я уже на дорожке для бега. Пока я бегу, тело мое недовольно стонет – оно не желает мне

помогать. Колено ноет. Бедро задеревенело. Болят лодыжки. Иногда случайный прохожий смеется надо мной, что

задевает мое самолюбие.

Бывает обидно. Поэтому я научился делать выбор из трех вариантов: пойти домой (где Деналин поднимет меня на

смех), размышлять о своих болезнях до тех пор, пока я и в самом деле не начну ощущать боль в груди (вот приятное

занятие!), или продолжать бежать, наблюдая за восходом солнца. Моя дорожка для бега имеет достаточный угол

наклона к востоку, что позволяет мне стать первым свидетелем этого божественного утреннего чуда. Догадываетесь, что происходит со мной, когда я наблюдаю этот процесс перехода сотворенного Богом мира от тьмы к сияющим

золотом краскам? То же самое происходит с моими ощущениями – боль уходит, напряжение в суставах ослабевает, и

неожиданно для самого себя я обнаруживаю, что половина дистанции уже позади, а жизнь не так уж плоха. Все

меняется, как только я устремляю свои глаза к солнцу.

Не в этом ли заключен главный смысл призыва автора Послания к Евреям «взирать на Иисуса»? На что были

устремлены глаза Давида? «Ты со мною; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня».

Как смог Иисус вынести муки распятия? Прежде всего со Своими страхами Он обратился к Отцу. И Он укреплялся

словами псалма: «Когда я в страхе, на Тебя я уповаю» (Пс. 55:4).

Следуйте Его примеру. Не убегайте от реальности произошедшего в Гефсиманском саду. Войдите в него, но в

одиночестве. И, находясь там, будьте искренним. Там можно броситься на землю. Там могут литься потоки слез. И, если

с вашего лица будет струиться кровавый пот, знайте, что это уже было до вас. Поступите, как поступил Иисус, – откройте

свое сердце.

Будьте искренним. Таким был Иисус. «Пронеси эту чашу мимо меня», – молил Он. Подробно излагайте перед Богом

свои проблемы: номер рейса, которым летите, продолжительность речи, которую вам предстоит произнести, условия

перехода на новую работу. У Него много времени. И много сострадания.

Он не считает ваши страхи глупыми или ничтожными. Он не советует вам «встряхнуться» или «крепиться». Он Сам

был там, где сейчас находитесь вы. Он понимает, что вы чувствуете.

И Он знает, в чем вы нуждаетесь. Поэтому в молитве вслед за Иисусом вы говорите: «Если бы Ты благоволил...»

Желал ли этого Бог? И да, и нет. Он не отменил креста, но Он отнял страх. Бог не усмирил бурю, но успокоил

моряка.

Кто может утверждать, что Он не сделает того же самого для вас? «Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и

прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом...» (Флп. 4:6).

Не смотрите на высоту горы, но обратитесь к Тому, Кто может ее передвинуть. Вместо того чтобы взваливать на

свои плечи весь мир, обратитесь к Тому, Кто держит на Своих плечах всю вселенную. Оторвитесь от своих страхов, и вы

обретете надежду.

Итак, куда же все это время был устремлен ваш взгляд?

13

ОДИНОКИЕ НОЧИ И ДНИ

Бремя одиночества

...Ты со мной...

Пс. 22:4

Один мой приятель, будучи студентом Техасского технического университета, подрабатывал в аптеке. Работа

Стива заключалась в доставке лекарственных препаратов в детский сад района Остин. Кроме того, он должен был

заходить еще по одному адресу неподалеку оттуда.

Раз в четыре дня он взваливал на плечи большую емкость с водой и нес ее к дому, расположенному в миле от

детского сада. Его клиенткой была женщина лет семидесяти, одиноко проживавшая в полупустой темной квартире. Под

потолком там висела электрическая лампочка без абажура, а со стен сползали грязные обои. Шторы были задвинуты, и

в комнате царил полумрак. Стив приносил бидон, брал деньги, благодарил хозяйку и уходил.

Долгое время он недоумевал по поводу столь странного выбора с ее стороны. Он узнал, что у женщины не было

другого источника постоянного снабжения водой и она обходилась исключительно тем четырехдневным запасом воды

для питья, умывания и стирки, который он ей поставлял. Действительно странный выбор. Муниципальная доставка воды

обошлась бы ей дешевле – 12 – 15 долларов в месяц, тогда как ее затраты на доставку воды из аптеки доходили до 50

долларов. Почему же она не предпочла более дешевого варианта?

Разгадка таилась в системе доставки. И правда, городская вода была дешевле, но город присылал воду без

доставщика воды. Она предпочитала больше платить за возможность видеть живого человека, нежели экономить и не

видеть никого.

Можно ли быть более одиноким человеком?

Но и Давид был не менее одинок. Некоторые из его псалмов своей тональностью напоминают стон одинокого дуба

в зимней степи.

Вот они:

Призри на меня и помилуй меня, ибо я одинок и угнетен.

Пс. 24:16

Утомлен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю

постель мою. Иссохло от печали око мое, обветшало от всех врагов моих.

Пс. 6:7-8

Давиду довелось испытать одиночество и... предательство.

Я во время болезни их одевался во вретище, изнурял постом душу мою, и молитва моя

возвращалась в недро мое. Я поступал, как бы это был друг мой, брат мой; я ходил

скорбный, с поникшею головою, как бы оплакивающий мать. А когда я претыкался, они

радовались и собирались; собирались ругатели против меня, не знаю за что, поносили и не

переставали; с лицемерными насмешниками скрежетали на меня зубами своими. Господи!

долго ли будешь смотреть на это? Отведи душу мою от злодейств их, от львов – одинокую

мою.

Пс. 34:13-17

Давиду была хорошо знакома горечь одиночества.

Познал он ее еще в своей семье. Он был одним из восьми сынов Иессея. Но когда пророк Самуил захотел их

увидеть, имя Давида не было упомянуто их отцом. Пророк пересчитал детей Иессея и спросил, где же еще один

ребенок. Иессей щелкнул пальцами, как будто что-то забыл: «...есть еше меньший; он пасет овец» (1 Цар. 16:11).

Это «меньший» прозвучало в устах Иессея вовсе неласково, а так, словно подразумевался недоросль или

недоумок. Так называют того, кого приходится терпеть рядом с собой и за кем приходится постоянно следить. И на

этот раз Давида опять проигнорировали. А что почувствовали бы вы, если бы на собрании всей вашей семьи о вас даже

не вспомнили?

Однако и после перемены места жительства в жизни Давида мало что изменилось.

В царскую семью он был введен по желанию Саула, и изгнан из нее он был по требованию того же Саула. Не

пригнись тогда Давид, копье Саула пригвоздило бы его к стене. Но Давид успел пригнуться и убежать. Убежал он в

пустыню. Ночевал в пещерах, питался мясом диких животных. Он был ненавидим, и его преследовали, как шакала.

Давид был близко знаком с одиночеством. Вы тоже. Но теперь вы знаете, что одиноким можно быть даже среди

людей. Две тысячи лет назад землю населяли 250 миллионов человек; сегодня их почти 6 миллиардов. Если бы

одиночество излечивалось присутствием людей, оно бы не было так широко распространено. Но одиноких слишком

много.

В начале своего служения я предложил в своей церкви ввести такую воскресную молитву: «Благодарю Тебя, Господи, за всех наших друзей. Их так много у нас, что мы не находим времени для общения со всеми ними». После

служения один успешный бизнесмен поправил меня: «Возможно, у вас так много друзей, что вам не охватить всех их

взглядом. У меня не так. У меня никого нет. Даже в церкви человек может быть одиноким».

Сущность одиночества не в отсутствии вокруг вас человеческих лиц, а в отсутствии близкого общения с людьми.

Одиночество приходит не тогда, когда вы один, а тогда, когда вы чувствуете, что вы один. Чувствуете, что вы один на

один со смертью, один на один с болезнью, один на один со своим будущим.

Где бы это чувство ни настигло вас – ночью в постели, за рулем по пути в больницу, в тишине пустого дома или в

шуме заполненного народом бара, оно всегда сопровождается мыслью: Мне так одиноко! Кому до меня есть дело?

Багаж одиночества виден повсюду. Он валяется на полу в пансионатах и клубах. Мы тащим его с собой на

вечеринки, а потом обратно. Мы замечаем его возле рабочего стола трудоголика, возле обеденного стола обжоры и

возле журнального столика в гостиничном номере, арендуемом на одну ночь. Мы готовы на все, чтобы только

избавиться от груза своего одиночества – от багажа, который мы хотели бы сбросить с себя как можно скорее.

Но стоит ли это делать? Стоит ли так спешить освободиться от него? А что если вместо этого попробовать

повернуться лицом к своему одиночеству? А может быть, одиночество – вовсе не проклятие, а Божий дар?

Минуточку, Макс, этого не может быть. Одиночество сдавливает мое сердце. Оно угнетает и опустошает меня.

Одиночество никакие может быть даром.

Возможно, вы правы. Но давайте рассудим... Я думаю о том, не является ли одиночество средством, которым

пользуется Бог, чтобы привлечь к Себе наше внимание?

Я хочу пояснить свою мысль. Представьте себе, что вы одолжили у своего друга автомобиль. Радио в машине не

работает, работает только СD-плейер. Вы просматриваете всю имеющуюся в машине музыкальную коллекцию, но

нужной вам музыки, допустим в стиле кантри, в ней не находите. Есть только то, что по вкусу хозяину машины, скажем

классика.

Ехать вам далеко. Придется довольно долгое время общаться с самим собой. В конце концов вы включаете СО. Вы

предпочли бы гитару, но в вашем распоряжении только какие-то очень высокие тенора. Сначала это терпимо. По

крайней мере, создается хоть какой-то звуковой фон. Постепенно это начинает нравиться. Ваше сердце начинает

отзываться на звон литавр, ваша голова покачивается в такт пению виолончели, и вы уже ловите себя на том, что слегка

подпеваете итальянской арии. «Э, да это не так уж и плохо!»

Позвольте мне задать вам один вопрос: а с вами такого никогда не случалось? Если да, то что стало тому причиной?

Что заставило вас слушать музыку, которую вы раньше никогда не слушали? Все объясняется элементарно: у вас просто

не было выбора, не было других вариантов. Вам некуда было деться. Наконец, совершенно оглохнув от тишины, вы

включили незнакомую музыку.

О, как хочет Бог, чтобы вы слышали Его музыку!

У Него есть такая музыка, которая заставит ваше сердце биться чаще, и стихи, которые тронут вас до слез. Вы

хотите дотянуться до звезд? Он покажет их вам. Вы хотите отдохнуть в тишине? Его музыка успокоит вам душу.

Но прежде Ему угодно, чтобы вы избавились от пристрастия к своей музыке в стиле кантри (да простит меня

Нэшвилл, это только иллюстрация).

И вот что-то начинает происходить с вашим СО. Ваш друг оказался предателем. На работе у вас не ладится. Супруга

вас не понимает. В церкви скучно. Постепенно отбрасываются все варианты, и вы остаетесь наедине с Богом.

Это Его рук дело? Несомненно. «...Господь, кого любит, того наказывает...» (Евр. 12:6). Если Ему нужно заглушить

голоса, Он сделает это. Он желает, чтобы вы слышали только Его музыку. Он хочет, чтобы вам открылось то, что

открылось Давиду, и чтобы вы могли повторить за Давидом его слова: «Ты со мною».

Да, Ты, Господь, живешь на небесах. Да, Ты управляешь вселенной. Да, Ты восседаешь на звездах и устраиваешь

Себе жилище на дне океана. Но да, да, да, Ты – со мной.

Господь со мной. Творец со мной. Яхве со мной.

Моисей сказал: «Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам

Господь, Бог наш, когда ни призовем Его?» (Втор. 4:7).

Павел сказал: «...Он и недалеко от каждого из нас...» (Деян. 17:27).

И Давиду открылось это: «...Ты со мной...»

Где-то на пастбище, в пустыне или во дворце Давид убедился в том, что Бог был совершенно серьезен, когда

произнес:

«...Я не оставлю тебя...» (Быт. 28:15).

«...Не оставлю народа Моего...» (З Цар. 6:13).

«...Не отринет Господь народа Своего...» (Пс. 93:14).

«...Господь... не отступит от тебя и не оставит тебя» (Втор. 31:6).

Открытие, сделанное Давидом, напрямую перекликается с главной идеей Священного Писания – Господь с нами.А

поскольку Господь с нами, все меняется. Все!

Пусть вы стоите перед лицом смерти, но навстречу ей вы идете не один – с вами Господь. Пусть перед вами маячит

безработица, но она угрожает не вам, одинокому, – с вами Господь. Может быть, вы переживаете период супружеской

междоусобицы, но вы не один переживаете это – с вами Господь. Или вы увязли в долгах, но вы не один со своими

неприятностями – с вами Господь.

Подчеркните эти слова: вы не один.

Даже если ваша семья отвернется от вас, Бог от вас не отвернется. Друзья могут вас предать, но Бог не предаст

никогда. Может быть, вы в полном одиночестве пересекаете пустыню? Знайте, что Он с вами. А поскольку Он с вами, меняется все. Меняетесь вы.

Бог изменяет все настолько, что вы из одинокого превращаетесь в любимого. Если вы знаете, что вас любит Бог, вы не станете отчаянно искать человеческой любви.

Вы больше никогда не будете выступать в роли голодного покупателя на рынке. Вы когда-нибудь заходили в

супермаркет на пустой желудок? Вспомните, как вы хватали все подряд. Полезно или неполезно – стало для вас не

важно, главное – набить живот. Когда вы одиноки, вы поступаете так же: стаскиваете с полок все подряд не потому, что

нуждаетесь в этом, а потому, что отчаянно жаждете любви.

Почему мы так поступаем? Потому что боимся остаться один на один со своей жизнью. Из страха оказаться в числе

неудачников мы прибегаем к наркотикам. Из страха выделиться из толпы мы носим ту одежду, которую носят все. Из

страха показаться маленькими и ничего не значащими мы влезаем в долги и покупаем дом. Из страха остаться в

одиночестве в постели мы спим с кем попало. Из страха быть нелюбимыми мы бросаемся на поиски любви в самые

опасные места.

Но все меняется, как только мы открываем для себя совершенную Божью любовь. А «совершенная любовь

изгоняет страх» (1 Ин. 4:18).

Одиночество. Может ли оно быть одним из прекрасных Божьих даров? Если одиночество становится средством, к

которому Бог прибегает, чтобы научить вас слушать Его музыку, то не кажется ли вам, что это стоит того?

И я так думаю.

14

КОГДА ПОЕТ ПЕТУХ

Бремя стыда

Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих...

Пс. 22:5

Видите того человека, сидящего в тени? Это апостол Петр. Порывистый. Импульсивный. Однажды он ходил по

воде. Прямо из лодки сошел на воду и пошел по ней. Вскоре он будет проповедовать тысячам. Без страха перед

врагами и друзьями. Но сегодня этот бесстрашный Петр – тот самый, который ходил по воде, – спешит спрятаться. Тот

самый, который будет говорить с властью, сегодня плачет от боли.

Не всхлипывает, не хнычет, а именно плачет. Навзрыд. Большие мясистые руки охватили бородатое лицо. Его

рыдания разносятся в тишине иерусалимской ночи. Что больнее ранит его – то, что он сделал это, или то, что он клялся, что никогда не сделает этого?

«Он отвечал Ему: Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти. Но Он сказал: говорю тебе, Петр, не

пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня» (Лк. 22:33-34). Его отречение от Христа в ту

ночь, когда он совершил свое предательство, само по себе было ужасным, но зачем он клятвенно обещал, что никогда

не сделает этого? Одного отречения было бы достаточно, но три подряд... Трижды отречься от Христа – это страшно, но

зачем он клялся? «Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух» (Мф. 26:74).

И вот Петр, утопающий в пучине своего горя, ищет место, где можно спрятаться. Петр плачет.

Но вскоре Петр пойдет ловить рыбу.

Мы не можем понять, почему он идет рыбачить. Мы знаем, почему он идет в Галилею. Потому что ему сказали, что

воскресший Христос встретит там Своих учеников. Встреча намечена не на море, а на горе (см.: Мф. 28:16). Если ученики

должны встретить Иисуса на горе, то что они делают в лодке? Никто не велел им рыбачить, но они отправляются на

рыбалку. «Симон Петр говорит им: иду ловить рыбу. Говорят ему: идем и мы с тобою» (Ин. 21:3). Разве Петр два года

назад не покончил с рыбной ловлей, когда Иисус позвал его стать «ловцом человеков»? Разве он тогда не бросил сеть и

не последовал за Иисусом? С тех пор, насколько мы знаем, он ни разу не рыбачил. Почему же он сейчас идет рыбачить?

Почему именно сейчас? Когда Иисус воскрес из мертвых и Петр видел пустую гробницу? Кто может рыбачить в такой

момент?

Может быть, их заставил голод? Возможно, причина в этом. Возможно, на это занятие их подтолкнуло урчание их

голодных желудков.

Или все-таки эта идея родилась в их сокрушенных и разбитых последними событиями сердцах?

Видите ли, Петр не мог отрицать своего предательства. Пустая гробница не аннулировала пения петуха. Хотя

Христос вернулся, Петра наверняка мучила эта мысль: «Разве после того, что я сделал, Он обратит на меня внимание?»

И нам знакома эта мысль. В этом Петр не одинок. Не он один делает то, от чего прежде клятвенно отрекался.

«С супружескими изменами покончено!»

«С сегодняшнего дня я начинаю следить за своим языком».

«Больше никаких темных сделок. Я достаточно научен горьким опытом».

О, наше хвастовство не знает границ. И... о, как тяжело мы потом переживаем стыд за свои поступки!

Вместо того чтобы отвергнуть флирт, мы снова в его сетях.

Вместо того чтобы покончить со сплетнями, мы поддерживаем скользкий разговор.

Вместо того чтобы держаться правды, мы стараемся ее замаскировать.

И поет петух, и боль сознания своей вины пронзает душу, а Петр, прячущийся в тени, видит пополнение своей

компании. Мы плачем, как плакал Петр, и мы поступаем, как поступил Петр. Мы отправляемся рыбачить. Мы

возвращаемся к своей прежней жизни. Мы возвращаемся к своим привычным делам, которыми мы занимались в эпоху

«до Иисуса». Мы скорее будем делать то, что свойственно нашей природе, чем то, чего требует наш дух. И мы еще

спрашиваем, не приготовил ли Иисус местечка рядом с Собой для таких ребят, как мы.

Иисус дает нам ответ на этот вопрос – ответ мне и всем, кто повторяет поступок Петра по отношению к Спасителю.

Ответ явился на морском берегу в виде сюрприза, приготовленного для Петра Иисусом. Знаете, что сделал Иисус?

Разделил морские воды? Превратил лодку в золото, а сети в серебро? Нет, Иисус сделал нечто гораздо более

значительное: Он пригласил Петра позавтракать с Ним. Он приготовил еду.

Конечно, помимо этой трапезы, в то утро произошло немало других удивительных событий. Сначала все увидели

большой улов. Потом все узнали Иисуса. Потом Петр бросился в воду, и ученики, барахтаясь в воде, устремились к

берегу вслед за ним. Добравшись до берега, они увидели Иисуса, сидящего возле костра. Слышалось шипение

жарящейся рыбы, рядом лежал хлеб. Победитель ада и Хозяин небес приглашал Своих друзей сесть рядом и разделить

с Ним трапезу.

Можно ли представить себе более благодарное сердце, чем сердце Петра в ту минуту? Он ел хлеб из Божьей руки!

Петр получил приглашение на Христову трапезу прямо под носом дьявола и своих искусителей. Иисус приготовил

трапезу для Петра на глазах у его врагов.

Да, разумеется, Петр не говорил этих слов, но их произнес Давид. «Ты приготовил предо мною трапезу в виду

врагов моих...» (Пс. 22:5). То, что сделал для своих овец пастырь, очень похоже на то, что сделал для Петра Иисус.

Судя по всему, в этом месте псалма Давид мысленно находится там, в горах, вместе со своими овцами. В поисках

зеленого пастбища он уже провел свою отару через долину, но он помнит еще об одной, дополнительной обязанности

пастуха – приготовить пастбище.

Место это незнакомое, поэтому пастух должен быть очень внимательным. В идеале территория для пастбища

должна представлять собой плоскогорье или плато. Пастырь обследует его в поисках ядовитых растений и крупных

водоемов. Он смотрит, нет ли признаков пребывания там волков, койотов или медведей.

Особую тревогу у пастуха вызывает гадюка – маленькая змейка коричневого цвета, живущая под землей. Гадюки

выныривают из-под земли и жалят овец прямо в нос. Укусы их очень болезненны, а порой смертельны. Для защиты овец