Текст книги "Беглец между мирами (СИ)"

Автор книги: Макс Кравчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Пелена спала, когда впереди себя Берон увидел Эралию, которая не пойми как, оказалась в центре всей битвы, хотя должна была оставаться до сих пор с той стороны прохода. Она ожесточенно била магией солдат Фалура, пронзала их стрелами, и выпускала кишки тем, кто подбирался слишком близко, своими двумя короткими мечами. Она была слишком глубоко в линии атаки врага, и с каждым разом, ей приходилось все быстрее реагировать на их удары, чтобы остаться в живых. Молодой берендей понимал, что долго в таком темпе она не выдержит. Он помчался к ней на помощь, уже понимая на ходу, что она отступает от солдат Баргозара, а не нападает на них. Она пробивается к нему.

Издав мощный медвежий рев, Берон помчался к Стреле, продолжая крошить неприятеля. «Хорошо, что все маги Фалура остались с основной армией на Бьяргиле, иначе их бы уже давно смели, стерли с лица земли.» – Думал молодой полководец. Когда огромный, черный медведь, с ужасающим оскалом на морде, мчался на солдат Фалура, те на секунду впали в ступор. Они уже прижали Эралию к пригорку, и не давали ей подняться на него, чтобы занять более выгодное положение, но вид такого исполинского животного мог обескуражить любого. Отряд лучников пришел на помочь врагу, и все как один выпустили по стреле в сторону бегущего Берона. Медведь, казалось не замечал тоненьких прутиков, со смертельными жалами, и продолжал мчаться в сторону девушки. Эралия вскинула обе руки в небеса, и пропев заклинание, выпустила огромную, стену шквального ветра, которая плотным щитом помчалась на Берона. Стена обогнала стрелы, пересекая их траекторию, и все острые снаряды ударились в нее, осыпаясь разрушенными древками в пыль. Это спасло Берону жизнь, а Эралия поплатилась за его спасение. Десяток солдат накинулись на нее, и скрутили ей руки, уволакивая в глубь своих рядов. Воздушная стена сбила медведя с лап, но он вновь вскочил и помчался на неприятеля. Эралия уже скрылась среди солдат Фалура, а молодой полководец ударился в бегущих на него солдат всей своей тушей, раскидывая легкие человеческие тела, как кегли в боулинге. Его множество раз оцарапали и поранили, укололи, а кое-где даже проткнули шкуру, но усталости и боли не было. Берон был поглощен убийствами. Он был смертью в те минуты. И после этого дня, не один выживший солдат из армии Чернобога, не забудет эту битву, и то, как их разрывал на куски молодой берендей – Берон Арк.

Но солдат было слишком много, и чем больше он продвигался вперед, тем больше их становилось у него на пути. Он уже едва справлялся с потоком из человеческих тел, когда рядом с ним возник Баллар. Старый медведь, с тремя шрамами на морде не менее энергично убивал противников, оказывая долгожданную поддержку племяннику. Но и этого, казалось, недостаточно. Их все равно теснили назад, нанося им все больше ран. В одно мгновение солдаты расступились, и на берендеев обрушился град из стрел. Баллар прыгнул впереди Берона, и в его тело врезалось сразу три смертоносных снаряда. Он успел повернуться, и Берон подхватил его на руки, когда его развернуло лицом к племяннику. Баллар ухватился за молодого полководца лапами, и что-то ему прошептал. В этот момент еще несколько стрел ударило ему в спину. Баллар взревел, вставая на задние лапы, передними ожесточенно молотя воздух, и развернувшись к врагу ринулся в последнюю атаку. Берон же выполняя последнюю просьбу дяди, помчался к небольшому отряду, который спасался бегством. Один взгляд он кинул в сторону сражающемуся Баллару и увидел, как его медвежье тело, изрубленное и изувеченное мечами, утыканное стрелами, заваливается на бок. Баллар погиб, а с ним умер последний родной берендей во вселенной.

Глава 29

Сильный ливень обнял чужую землю едва Славик успел отбежать от залитого кровью пляжа на пару лиг. Он бежал не разбирая дороги, а дождь смывал с него кровь и грязь, которые налипли во время пляжного сражения. Усталость никуда не отступила, но должно было стать менее тревожно после окончания битвы. А все чувства беглеца кричали об опасности, о неправильности происходящего. На теле сильно ныли раны оставленные Кумбхом. Они зудели и щипались, а от них по телу разливалась слабость. Не смотря на чудовищно разбушевавшуюся стихию, ему сильно хотелось пить. Воды же кругом было хоть отбавляй. Дождь заливал лицо, попадая назойливыми ручейками в рот и глаза. Одежда половой тряпкой свисала с его тела, и вид у него был никудышный. Но все это не имело никакого для него значения. Он был свободен, и по идее, должен был быть счастлив, но общее самочувствие не рождало таких мыслей. Он был истощен, измотан, болело все тело, но с каждым движением становилось только хуже. Ливень усилился, и теперь разобрать дорогу сквозь непроглядные джунгли было вовсе невозможно. Славик решил перейти на шаг. Но и сбросив темп, ему не стало легче. В голове начали появляться какие-то звуки, затем едва слышимые голоса. Закончилось же все галлюцинациями, которые вспыхивали перед ним, как грибы после дождя, и так же резко исчезали, не давая сообразить, что он видит, и что происходит в целом. Он шел все медленнее, а ему становилось все хуже. По телу начала бить лихорадка, и его затрясло с чудовищной силой, словно он попал в щупальце Водолея, и тот пытался вытряхнуть из него всю кровь.

Резкий кашель схватил его за горло и попытался вырвать легкие изнутри. Слава зашелся в кашле, и упал на раскисшую землю, держась за живот. Перед глазами пронеслась чудовищная схватка с Кумбхом, и перед взглядом застыло нелепой картиной его обезображенное лицо, украшенное мертвой, злобной улыбкой. Приступ продолжался несколько минут, и Слава почувствовал, что теряет сознание. Еще одну попытку он совершил, чтобы подняться на ноги, но у него ничего не вышло. Он посмотрел в небеса, и стена дождя, которая поливала его сверху, закружилась в диком танце. Он крутанулся вокруг себя, и упал без сознания.

* * *

Сколько он пролежал в отключке, он не знал. Перед глазами было темно, и он ощупал себя с ног до головы, проверяя, все ли с ним в порядке. Он был цел. Мерзкое чувство боли, и болезненности отступило. Голова была более менее ясная, и теперь ему требовалось подняться. Сделать это не напрягаясь не удалось, но все же он осилил и эту задачу. Держась за раны на теле, оставленные Кумбхом, он встал и попытался осмотреться. Ничего видно не было. Он не понимал где находился, но это были явно не джунгли. Переключившись на ночное зрение, Славик смог осмотреть место, где сейчас находился. Это была огромная пещера, влажная и сырая. С потолка и стен капала вода, где-то мерно, капля за каплей, а где-то сильными ручьями, журчащими по каменным стенам. На полу были многочисленные лужи, и кое где они были глубокие по колено. Слава медленно побрел через огромную пещеру, рассматривая стены, потолок и пол. С виду пещера была обычной, но нигде, не с одной ее стороны не пробивались лучи света, которые могли бы указать на выход из нее. Вариантов не было, нужно было исследовать пещеру.

Дойдя до ее конца, Славик обнаружил вход в тоннель, и не раздумывая шагнул в него. В тоннеле не было посторонних звуков и даже запахов, таких обычных для сырых помещений такого размера. Он медленно побрел вдоль стены, которая слегка под углом уходила влево. Через минут десять ходьбы по искривленному тоннелю, он дошел до странного вида зала. Казалось, что это помещение, некогда использовалось кем-то как храм. В целом, ни отделки ни дорогих излишеств не было. Колоны наполняли зал, возвышаясь на несколько футов в высоту, подпирая неровный, блестящий от воды потолок. Симметричные друг другу альковы, одинаковыми впавшими глазницами, смотрели друг на друга. В центре стояла статуя неизвестного существа, которое было похоже на человека, но им не являлось. Статуя, слегка была бесформенная, словно пытающаяся показаться менее уловимой, ускользающей. Само существо было двенадцати футов в высоту, крупное, но по общему ощущению стройное, и грациозное. Его тело было укутано в подобие кимоно, но одежда была несколько раз обмотана вокруг него причудливым способом, и это делало фигуру очень внеземной.

Под статуей был небольшой камень, необычной формы, и создавал впечатление, что это осколок из космоса от другой планеты или же от метеорита. Его волнистая поверхность на ощупь оказалась гладкой, но когда Слава к нему прикоснулся, на самом камне начали проступать символы, похожие на руны или другую письменность. На его удивление, смысл написанного ему был понятен. «Войдя прежним не выйдешь: не поняв, кто ты есть, кем был, и кем станешь». Эта фраза ничего ему не говорила, кроме того, что древние строители, которые ее создали, были любителями философских загадок. Но это высказывание натолкнуло его на поиск того самого места, куда можно было бы войти, и откуда уже не выйдешь прежним. Не долго обшаривая взглядом зал, он увидел сразу за статуей небольшую нишу, в которой пряталась темно-серая, как и все вокруг, каменная дверь. На проверку дверь оказалась действительно каменной, а не дешевой имитацией оной. Он начал ее исследовать. Она была покрыта множественными рисунками, которые можно было принять за схожую письменность, но ничего подобного в голову не приходило, потому что разобрать текст ему не удавалось. Он сделал вывод, что если бы это была письменность, то он бы ее смог прочесть и понять, как это стало с надписью на камне возле статуи.

Дверь плотно прилегала к стенам, и не видно было даже маленького зазора, но нечто не давало ему покоя, манило его внутрь. Он жаждал попасть туда, куда вела эта дверь. Слава решил попробовать с помощью огня и сквозняка проследить, есть ли где-нибудь щели. Попытавшись воспользоваться магией, он в ужасом понял, что здесь ее нет. Поэтому вызвать в помощь хотя бы маленькую искорку, с помощью своих незаменимых умений, у него не вышло. Молчали и кристалл и подсознание. Он вообще теперь не мог заглянуть в себя. Он принялся изучать рисунки, и уже спустя двадцать минут понял, что нужно сделать.

Рисунки были, четкой, пошаговой инструкцией, как открыть дверь. Слава повторил несколько движений, которые показывались на картинках, перевыполнил их несколько раз, учитывая во внимание их зеркальность, и в конце обряда схватил острый камень с пола и разрезал себе ладонь. Из нее потекла кровь очень светлого цвета, словно его собственную разбавили родниковой водой. Капли крови окропили порог перед дверью, и она бесшумно начала опускаться, прячась в полу. Впереди его ждал мрак. Темнота и сырость, хотя почему-то запахов здесь не было совсем. Слава переступил порог, и каменная дверь очень быстро захлопнулась за ним. На стенах вспыхнули ярки, желтые огоньки факелов, коптя потолок, осветив центр новой комнаты. И в самом ее конце, оставаясь в тени, беглец увидел человека. Точнее это были его ноги, освещенные от стоп до коленей, остального видеть он не мог, здесь не работало даже его ночное зрение.

Так в тишине и молчании, они провели едва пару секунд, когда пришелец из дальнего конца пещеры, с криками, помчался на него, размахивая ржавым топором, с коротким лезвием, но длинной ручкой. Слава забегал глазами по сторонам ища выход, но выхода здесь не было, или он был, но в том конце комнаты откуда на него напали. В таком случае, требовалось отыскать срочно что-нибудь чем можно было обороняться. Он, обдумывая на ходу, пятился к задней стене, и когда она толкнула его своими холодными камнями, атаковавший был уже рядом. Мелкая искра, от горящего факела припекла Славе щеку, и он не раздумывая схватил факел, и подставил его под удар топора. Мелкие искры, как раскаленный, оплавленный металл брызнули в разные стороны, обжигая неприкрытые участки кожи, и прожига одежду. Еще один удар он парировал оттолкнув противника ударом ноги в грудь. Тот отшатнулся и рывком прыгнул на беглеца, нанося удар топором. А он в свою очередь, отпрянув назад всем телом, опять наткнулся на стену, и выставляя горящий факел перед собой, принял удар на его рукоять светила. Они скрестили свое оружие, а нападавший навалился на Славу всем телом так, что их лица оказались на одном уровне. Пламя от факела было далеко, чтобы обжечь, но его жар он ощущал каждой частичкой своего лица. В воздухе запахло жженными волосами, и он понял, что брови и ресницы, а также уже длинноватая челка, загорелись от факела. Но не это было самым страшным. Вячеслав заглянул в глаза своего соперника, и ужаснулся. Этот щуплый воин, с очень жилистым телом и длинными руками, был Ратан – вербовщик с корабля контрабандистов. Его лицо было мертвенно серым, а глаза мутными, словно в них закачали грязную воду. Из уголков его глаз текли слезы, также как и тонкие струйки воды стекали с его губ. Он не выражал злобу или ненависть, а просто с равнодушным выражением лица, пытался его убить. Это было невероятным, потому что он лично видел, как Ратан погиб на пляже под щупальцем Кумбха. Но удивляться сейчас не было времени. Ратан жестко припечатал сбежавшего раба к стене, и замахнулся для нового удара. Слава же оттолкнул призрака и попытался высвободиться из ловушки, в которую тот его загнал. Перехватив удобнее палку факела, он ринулся на Ратана, нанося ему многочисленные удары. Для него такой бой был достаточно непривычным, потому что кроме как в сражении на корабле контрабандистов, он прежде в боях не участвовал. Ратан ловко отбивал и парировал удары, и казалось, что он совершенно не устает. Как можно победить такого противника? Но он не сдавался. Удар за ударом, он продолжал оттеснять Ратана к дальней стене, пока его факел с треском не надломился. Тогда он подбежал к боковой стене, и схватил еще один факел. Тем временем, Ратан успел оправиться от атаки, и быстро надвигался на незваного гостя. Лезвие топора, предательски близко промелькнуло рядом с его плечом, что заставило его развернуться, еще не увидев удара, а лишь почувствовав его приближение. Топор ударил в стену, выбив из нее сноп искр синего цвета. Слава пригнулся, уходя из под удара правого локтя Ратана, и перекатившись, ударил его под колено. Нога дрогнула и подвернулась, а он нанес по голове врага два удара факелом. Звуки соприкасающегося факела и головы противника, были похожи на шипение затухающих углей. Как будто вся кожа Ратана была покрыта водой. Но это его на секунду вывело из драки, и Славик начал неистово молотить факелом по руке, сжимавшей топор. Оружие с лязгом вылетело, и заскользило по влажному полу, разбрасывая эхо всплесков, отражающихся от стен и потолка комнаты.

Вскочив резко на ноги, Слава прыгнул кувырком через лежащего Ратана, и заскользил на животе по мокрому полу. Ратан уже встал на ноги и сняв один из факелов со стены, помчался в атаку на лежащего Вячеслава. Когда горящая палка почти обрушилась на голову своей жертве, Слава крутанулся на полу, и вжав ноги в стену, резко от нее оттолкнулся. На спине скользя по мокрому полу, он вылетел из зоны удара, впечатавшись в близко расположенную, противоположную стену. Факел ударился об пол, и затух с шипением, выбрасывая в воздух облачка белого пара. Теперь была его очередь нападать.

С криком и злобой, он вскочил на ноги и понесся на Ратана. Тот резко развернулся и выставил руку, перехватывая за рукоять топор. Левой рукой он ударил Славика в челюсть, выбив изо рта брызги кровавых слюней. Беглеца понесло назад, разворачивая в пол оборота, но рука по – прежнему сжимала топор, и он вцепился в нег со всей силой, что была в его уставших руках. Затем он дернул этой рукой на себе, увлекая противника в полет следом, и ухитрившись удержаться на одних пятках, Славик вывернул руку с топором, опрокидывая Ратана через голову, как в восточных единоборствах. Тот повалился на пол, и голова его оказалась прямо под ним. Разозленный бывший раб, вспомнив все то зло, которое учинил вербовщик, начал впечатывать свою пятку ему в лицо, куда попадал, а затем выхватив топор из ослабевшей руки, вонзил Ратану в низ живота, и потянул рукоять оружия на себя, вспаривая противнику брюхо до самых ключиц. Из брюха хлынула вода, сразу несколько ведер, и разлилась по полу, словно так и должно был случиться. Труп поверженного противника стал похож на жалкий, мокрый костюм, внутри которого больше ничего нет, только сморщенное тело. Слава, находившийся в состоянии абсолютной ярости, увидев эту картину мигом пришел в себя, каждый раз наталкиваясь на мысль о нереальности происходящего. Слева от него, со звуком трущихся жерновов, отползла в сторону каменная дверь, впуская в комнату более естественный белесый свет, похожий на лунный водопад, в котором кружатся миллионы пылинок. Едва он успел подбежать к двери, как услышал тихий плач, из темного угла комнаты. Он медленно пошел на звук, посмотреть, кто там всхлипывает, роняя слезы в лужи на каменном полу. В углу, свернувшись калачиком, в порванной одежде лежала девушка. Волосы ее были сбиты в мокрые сосульки и налипали на лицо так, что его невозможно было разглядеть. «Эй! Кто ты? Что здесь делаешь?» – Тихо позвал девушку Славик, и протянул руку, тронув ее за левое плечо. Девушка не обратила на этот жест внимания, также как и на его слова. Он потянул ее за плечо, а чертовка резко развернувшись, почти прыгнула на него, полосуя длинными когтями его грудь. Он схватил ее и заглянув ей в лицо, дико закричал от обездвиживающего страха. Это была та самая рабыня, которой Ратан отрезал уши и нос. В ее глазах горело пламя ненависти, словно Славик был виноват в ее увечьях и смерти. Он схватил ее за волосы и попытался скинуть с себя «мертвую» девушку, но в его руке остался лишь клок длинных, черных волос. Тварь вытянула шею, пытаясь вонзиться звериными клыками в его горло, но Слава ухватившись с двух сторон за ее голову, сдавил ее что было сил, пока голова не сплющилась в его тисках. Глаза брызнули из орбит ему в лицо, а черный язык вывалился изо рта, и повис прямо над самым его носом. Из всех отверстий на лице хлынула вода, орошая его лицо и камни у него под головой. Он сбросил с себя тело рабыни и ринулся к выходу, ворвавшись в новый тоннель.

* * *

Он бежал и бежал, а тоннель словно и не кончался. Какова могла быть его длина, лига, две, три? Но таких тоннелей не бывает! Или бывает? И что здесь происходит? Где он находиться? Он был в ужасе и смятении. Почему умершие преследуют его? Почему пытаются его убить? Ответов не было, а был только страх, и сожаление. Ему было больно, что он не смог спасти ту несчастную рабыню, а вот Ратана ему не было жаль, хотя у того тоже были причины вернуться из мира мертвых, чтобы отомстить Славику.

Когда усталость взяла верх, он перестал бежать, и перешел на шаг, взахлеб отдышавшись, опираясь рукой о стену. Теперь он начал замечать, что тоннель не такой уж и длинный, и теперь до его конца оставалось всего сотня футов. Он посмотрел в конец тоннеля и увидел там проход, в котором виднелся тусклый свет. Вдруг откуда-то из темноты, словно прямо из стены, появилось двое монахов, в обычной для них одежде – длинные рясы до пола и капюшоны надвинутые на лица. Они, сложив руки на солнечном сплетении, вошли дверь в конце тоннеля, и скрылись с глаз во мраке комнаты, который остался от погасшего в этот момент света. Выбора не было, нужно было бежать туда. И он побежал.

Ворвавшись во тьму, он попытался осмотреться, но в комнате никого и ничего не было. Темнота съедала все, а ночное зрение, вместе с любой другой магией по-прежнему были ему не подвластны. Через секунду, резкий сквозняк, ворвавшийся в помещение, окутал его ледяным воздухом, и с его появлением, за спиной гулко громыхнула закрывшаяся дверь. Вход был отрезан, выхода пока что тоже было не видно. Славик напрягся и постарался настроится на очередную битву, и не ошибся.

На стенах вспыхнули светильники, похожие на обычные керосиновые лампы. Они подсветили деревянные стены, с облупившейся коричневой краской, и кое-где прогнившими дырами. Пол и потолок, также оказались деревянными, и вообще убранство помещения, вызвало у Славы болезненные воспоминания о заточении в трюме у контрабандистов, но это было какое-то другое, хоть и очень ему знакомое помещение.

По средине комнаты возникла фигура. Никого до этого в ней не было, даже тех дух странных монахов. Человек находился в тени, но Славик видел, что в руке у него зажат меч, с коротким лезвием. У него был клинок листовидной формы, обоюдоострый и сужающийся к гарде. Славик перехватил поудобнее топор, и встал в боевую позу, сгруппировавшись и пригнувшись. И не дожидаясь атаки, помчался к противнику, хаотично размахивая топором. Человек резко дернулся в сторону и прильнул к соседней стене, выйдя на свет. В это самое время, вся комната, которая сильно походила на каюту баржи капитана Рю, шатнулась, и начала танцевать, словно раскачиваясь на волнах в сильный шторм. Ей в такт закивали керосиновые лампы на стенах, расплескивая горючую жидкость вокруг. Слава повернулся к противнику и вздрогнул. Это был Римр, его погибший спутник, с которым он познакомился на пути в Фирс. Только теперь он выглядел иначе. На сморщенном от воды лице зияли два огромных, черных глаза, которые нефтяными колодцами блестели в огнях керосиновых ламп. Они занимали почти половину лица, выпуклыми, глянцевыми линзами без век и белков, глядя на него. Кожа Римра была серая, а сам он был похож на утопленника. Он оскалился и тонкие губы, разошлись в хищной, кривой улыбке, обнажая ряды острых зубов, как у морских львов. Он оттолкнулся от стены в направлении Славы, а его меч заплясал в руке, описывая сложные геометрические фигуры, чеканя при этом хлесткий свист после каждого взмаха. А Славик, вторя его движениям, завертел топором в воздухе, отбивая его удары, дополняя симфонию звуков, глухими ударами о древко и звонкими о метал. В начале получалось неуклюже, и только старательно развитая, большая скорость его движений, случайными выпадами отбивала атаки Римра, лицо которого, теперь больше напоминало морского льва, а не человека. Инерция, от гасящихся и парируемых ударов, толкала его тело в беспорядочных направлениях, а каюта баржи, беспощадным, вышедшим из под контроля аттракционом, крутилась и трепыхалась, пытаясь размолотить своих обитателей в своем чреве. Римр был зол и неистов, проводя атаку за атакой, кружась как волчок и нанося резкие, едва уловимые удары. Но тело Славы, с каждым движением, становилось все быстрее и грациознее. Его движения были быстрыми и плавными, а мышцы безукоризненно повторяли уже выученные приемы в схватке, не дожидаясь команд от мозга, действуя лишь на рефлексах. Он словно перетекал из позы в позу, как вода становится паром, а из пара концентрируется в капли дождя. Они падали, не удержавшись от очередного крена, и вновь взмывали вверх, нанося друг другу удары, разрывая скрипящую досками тишину, звонкими и глухими ударами.

Стены и пол сменяли друг друга, и дерущиеся воины использовали их за опору, интуитивно отталкиваясь от них в нужные моменты. Через деревянные доски сочилась вода, заливая постепенно помещение. Славик несколько раз оказывался позади Римра, нанося ему режущие удары по спине, но тот изворачиваясь, отбивал удары топора мечом, оттесняя его к стенам. Комната шатнулась, крутанувшись через потолок, и теперь все стало верх дном. Противники лежали на потолке, который стал полом, очухиваясь от ударов головами об доски потолка. Римр встал на ноги первый, но атаковать не спешил. Комната замерла, прекратив крутится как барабан стиральной машины, и теперь противники смотрели друг на друга.

Воздух вокруг Римра дрогнул, и начал темнеть, сгущаясь клубами вокруг него. Окутав его от пояса до шеи, темные клубы воздуха стали терять свою непроницаемость, становясь полупрозрачными. Затем они резко обрели плотность и всплеском воды взорвались по обе стороны от Римра. Огромные капли, размером с шар для фитнеса, вновь потемнели и вспыхнули черными облачками, оставляя после себя человеческие силуэты. Когда дымка рассеялась, то рядом с Римром оказались еще двое помощников. Слева от него стоял немолодой мужчина с короткой, но густой, черной бородой, такими же тюленьими глазами, и длинноватыми, смоляными волосами, которые блестели, словно мокрые от воды. Кожа его была серая и сморщенная, а в груди зиял провал, в тот месте, где должно быть сердце. Справа от Римра находилась девушка, с длинными, мокрыми, волосами цвета мазута, и привычными для всей троицы глазами. У девушки в руках был длинный, кривой нож, который по размерам был ближе к кинжалу. Мужчина без сердца, сжимал длинную, тонкую цепь с небольшой, морской кошкой на конце. Теперь Славик не сомневался, что схлестнулся с погибшими Роанами из Фирса. Почему к ним примкнул Римр, Слава не знал, но испытывал стыд, за побег из города. Он винил частично себя за смерть товарища. Но помочь он ему не мог, а вот сам Римр, похоже, затаил на него кровную обиду.

И вновь зазвенело оружие, вгрызаясь металлом в метал, оставляя зазубрины на режущих кромках. Вновь засверкали клинки, в тускло освещенном помещении, которое наполнялось водой. Слава ударил Римра, но тот отбил удар мечом, а его левый локоть уже врезался в челюсть девушки Роаны. Отклоняясь всем телом назад, как всадник от летящей стрелы, Слава ушел от удара прозвеневшего перед лицом тройного крюка и прыгнул в сторону бородача с выставленным правым коленом, врезаясь им противнику под челюсть. Клацнули хищные клыки, и сдавленный вой, резанул по ушам. Но беглец уже развернулся к Римру, выставляя топор вверх, и припадая на одно колено. Попытка сбить его ударом колена в лицо провалилась, и используя топор как крюк, Слава подсек ноги Римра, опрокидывая его на спину. А на него уже летела девушка. Ее кинжал полоснул его по щеке, и сразу же по плечу. Он зашипел от боли, но не трогая ран, завертел топором перед лицом глазастой нелюди. Удар кинжала, и топор его гасит, принимая энергию на себя, но мощный удар левым кулаком в челюсть, отшвыривает хрупкое тело Роаны к дальней стене. Чувство тревоги ударило в спину, и Слава развернувшись чуть не пропустил удар от Римра мечом. Несколько шагов назад и уход корпусом. Меч пролетел очень близко, полоснув по одежде, но иномирянин ударом ноги в грудь отпихнул нападающего. Абордажная кошка ударила в топор, и зацепив его крюком, швырнула в сторону. Славик кинулся к оружию, но кошка описав комнату по кругу, ухватила его за щиколотку, от чего он упал. Хлюпая по воде, он полз по полу в направлении своего топора, а бородач тянул его за цепь, не давая добраться до оружия. Римр уже стремительно несся к нему, чтобы поставить точку в его жизни, и девушка почти поднялась после падения, а Слава все никак не мог дотянуться до топора.

Затем он резко развернулся и схватившись за кошку и цепь, дернул их на себя. Бородач без сердца нырнул за своим оружием вперед, упав на живот. Цепь вылетела у него из рук, и Славик схватился за нее. Сняв с ноги кошку, он завертел ей над головой как карусель. Крюки летели точно в голову Римра, но тот выставил меч, вокруг которого кошка и обернулась. Слава дернул и меч вылетел из рук хозяина, зазвенев о деревянный пол. Он крутанул цепью еще раз, но уже в вертикальной оси, и пока бородач лежал лицом вниз, он всадил ему крюк в затылок. В воздух брызнула вода, хлынувшая из пробитого черепа, а бородач стих на полу. Девчонка взвыла у Славы за спиной и бросилась на него не как морская львица, а как дикая, сухопутная кошка. Она полоснула его по спине своим кривым кинжалом, оставляя на ней новые шрамы, которые заняли свои места рядом с другими. Слава выгнул спину и подался вперед, в тот момент, когда его пытался ударить в живот Римр ногой. Слава ударил по ноге цепью, и та обвилась вокруг конечности, а Славик лишь дернул цепь вверх. Ноги Римра разъехались, и он растянулся в нелепом, продольном шпагате, а сзади Вячеслава мелькнул вновь кинжал девушки. Он прыгнул в бок, перекатываясь к боковой стене и схватился за меч. Девчонка вновь ударила сверху, но меч вовремя парировал ее удар, отбрасывая более легкий клинок в сторону. Еще два изящных, крестообразных взмаха, и плоть девушки расползлась сзади кривой, темно красной буквой икс. Из ран хлынула вода, а сама же несчастная сделав два крохотных шага, замертво свалилась лицом вперед.

Римр уже почти был на расстоянии завершающего удара возле противника. Вдруг комната вновь закружилась в танце медленными и плавными, но размашистыми движениями, и все вновь пошло верх дном. Римр полетел прямо на Варэна замахиваясь на него абордажной кошкой. Голова чудом избежала удара и кошка воткнулась двумя своими крюками в деревянную балку, а Римр больно впечатал Славу в стену. Когда комната поползла в обратную сторону Римр начал первый соскальзывать вниз, беспорядочно цепляясь серыми пальцами за одежду Славы. И Слава схватив конец цепи, обмотал ее вокруг шеи Римра, ухватившись за балку обеими руками. Комната резко дернулась и Римр полетел вниз, разжав мокрые, скользкие пальцы. Комната остановилась, и Римр повис на цепи, с предварительным, характерным хрустом шеи. Слава же остался висеть на балке, держась за нее руками.

В противоположной стене, которая была потолком, открылась дверь, впуская лунно-звездный свет в помещение. В этих лучах появились двое монахов, в тех же рясах с капюшонами. Едва постояв в дверном проеме, они развернулись и ушли. Славик спрыгнул с балки, пролетев с десяток футов и приземлился на пол, который раньше был стеной. Подняв с пола меч Римра он заглянул противнику в глаза. Тот еще трепыхался, повешенный за шею на цепи. Мутные, водянистые глаза ничего не выражали, а лицо корчилось от злобы. Бывший раб махнул мечом, и тело упало на пол отдельно от головы. Из шеи хлынула вода, и Славик очередной раз этому удивился. Здесь кругом одна вода: в стенах, в потолке, на полу, в противниках. Что это означало, было ему непонятно. Он вошел в новый тоннель, но там уже никого не было.