Текст книги "Беглец между мирами (СИ)"

Автор книги: Макс Кравчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Где-то совсем близко к лагерю берендеев уже мчались Лярвы, как ловкие обезьяны, перепрыгивающие через преграды и валуны, а некоторые и вовсе передвигались по деревьям. Они уже взяли след медведей-оборотней и теперь стремительно вели за собой маленькую армию, кровожадных существ. Им наперерез с другой стороны желтого леса мчались три десятка берендеев, среди которых было три человеческих мага и муж Бехиты. Они гнали коней, не жалея ни их ни себя, бросив лагерь в том виде, в котором его застал гонец, примчавшийся из поселения. Герон очень переживал, что не успеет вовремя и произойдет что-нибудь непоправимое, ужасное. Он должен был, круглые сутки находится рядом с Бехитой, охраняя ее жизнь и их ребенка. Не говоря о том, что его святым долгом перед орденом Киранхоши, была обязанность охранять Тиру клана и реликвию, ею оберегаемою, не щадя своей жизни.

По лагерю суетливо бегали воины, как берендеи, так и люди. Маги строили защитные заклинания и ловушки вокруг лагеря, а солдаты активно и шумно звенели оружием и латами. Внутри поселения творился хаос и гвалт. Люди кричали, раздавая указания и принимая их. Кто-то спорил, кто-то спешил к другому на помочь, возводить баррикады вокруг поселения. Дети плакали от гнетущей предвоенной атмосферы, а женщины второпях собирали вещи и кухонную утварь, сворачивая в огромные тюки и грузя их на телеги и лошадей.

Бехита уже собрала свои вещи и принялась собирать вещи мужа. Она дрожала от нетерпения и тревоги, ожидая Герона из похода и переживая за его длительное отсутствие. Шум за окном плавно начал исчезать, заполняя пространство поселения, гробовой тишиной. Затем она поняла, что в лагере нет ни единого звука, все члены ордена и их друзья замерли, в предвкушении битвы. Каждая секунда, отражалась в голове у Бехиты ритмичной, но очень медленной пульсацией крови. Стук ее сердца, сейчас отбивал тяжелыми ударами, траурную мелодию, которая саднила ее сердце, в ожидании катастрофы. Время остановилось… Время остановилось на одно лишь мгновение и прорвалось сквозь плотный полог грядущего сражения, ускоряя его приход. Битва началась.

Глава 14

В лагерь хлынули десятки Лярвов, нападая на всех жителей без разбора, и пытаясь их отвлечь. Хоть они были и хищные существа, но им не было нужды рвать чужую плоть, кусать и царапать. Лярвы питались человеческими и не только, негативными эмоциями, переживаниями и страхами. Они начали кружить в беспорядочном танце, прыгая по несколько особей на воинов, вовлекая их в свои мистические игры и вселяя в людей ужас. Страх разлился по лагерю, затапливая сердца всех живых существ, обрекая их на чудовищные страдания и переживания, которые отвлекали их, как ничто другое.

Этот маневр помог силам противника с легкостью прорвать оборону лагеря и сотни воинов хлынули в поселение. Солдаты в доспехах и латах били людей ордена и берендеев без разбора, и те принимали моментальную смерть не успев опомниться. Звон мечей и гулкие удары о деревянные щиты, образовали не мыслимую какофонию звуков. Крики умирающих и раненых воинов метались между кривых деревьев, приманивая на поле брани, хищных птиц и падальщиков. Женщины и дети убегали вглубь поселения, пытаясь добраться до противоположной стороны лагеря, чтобы там спрятаться.

Берендеи, откинутые в средину поселка силами противника, бросили бесполезную затею сражаться на мечах и алебардах с преобладающим над ними числом врагов и начали обращаться в медведей. Вначале, один крупный мужчина, который уже успел заколоть, разрубить и проткнуть около шестерых солдат, резко отступил назад. Он, широко расставив ноги и руки в стороны, вздернул голову к небу, обнажая шею, и издал дикий, протяжный рык. Этот гортанный, утробный рык начал трансформироваться в животный рев, впрочем, и тело самого хозяина, начало на глазах меняться. Его бугристые мышцы заиграли, словно волны бушующего моря в чудовищную грозу, и начали расти на глазах, обрастая длинной, коричневой шерстью. Кожаные полоски набедренной повязки, зашевелились и через них начали проступать лохматые, бурые ноги-лапы медведя. Жгуты, на которых держались доспехи, растянулись и дали волю растущему во все стороны телу. Лицо его вытянулось, обретая звериные черты и покрываясь густой, короткой шерстью. Огромная зияющая пасть, наполненная острыми клыками, заполнилась слюной и начала капать, свисая с губ. Медведь, уже не человек, вновь злобно взревел и кинулся на ближайшую группу противника. Солдаты Баргозара, на секунды сжались от ужаса, а в их глазах мелькнуло отчаяние, но было уже поздно. Медведь ринулся на воинов, одним ударом лапы срывая с плеч солдата голову, которая пролетев десятку ярдов, глухо ударилась о ствол дерева, расплескивая содержимое на высохшую траву. Солдат слева, в наскоке пытался разрубить пасть медведя топором, но тот остановил его прыжок, выставив здоровенную, когтистую лапу вперед. Солдат ударился об нее и отлетел назад, упав прямо в костер. Он загорелся и с криками, начал кататься рядом с очагом, пытаясь сбить пламя с горящей одежды. Третий сразу же уперся всем весом в свой щит, и попытался оттолкнуть грозное животное назад, но медведь-воин схватил его за этот самый щит лапой и, приподняв в воздухе, подтянул к себе. Одно ловкое движение и зубы с треском и скрежетом сомкнулись на лице бедолаги, а медведь вырвал клыкастой пастью, часть лица вместе с лицевыми костями и челюстью, обнажая вывалившийся язык. Берендей отшвырнул обезображенный труп, принимая на лапу в защитной пластине, удар острого меча и резко оттолкнув его в сторону владельца, нанес стремительный удар когтями правой лапы по груди солдата. Воин отлетел назад и вбок, раскрыв свое чрево от самой ключицы и демонстрируя внутренние органы. Медведь же, встав на все четыре массивные лапы, помчался в атаку, разбивая своей тушей ряды противника.

Все остальные берендеи последовали его примеру, обращаясь в свое второе обличие. Они метнулись на захватчиков, плотной стеной, сминая под своими телами и лапами, людей в доспехах, как консервные банки. Стройные отряды Баргозара, заметались в панике, но за их спинами возникло три десятка воинов в черных доспехах, с дредлоками волос, заколотых в причудливые прически. Они были смуглые, но кожа была сероватого оттенка, словно эти воины, вырезаны из камня. Черные кирасы солдат расы Ратгулов, плотно закрывали мускулистые теля воинов, а матовый цвет, практически не давал отблесков, делая из них, невидимок, в ночное время суток. Некоторые из них носили длинные бороды, до середины груди, некоторые были выбриты, но амуниция и оружие охотников Ратгулов, давала четкое представление об их принадлежности. Ходили слухи, что Ратгулы непревзойденные воины, которые живут в военизированном обществе, воспитывая детей, исключительно воинами. Те люди, которым выпало несчастье встретиться с ними в поединке, могли бы подтвердить, что слухи о мастерстве Ратгулов, преувеличены совсем немного и то, так могли бы подумать только опытные воины.

Ратгулы накинулись на берендеев в их животном обличии и начали сражение. Они передвигались очень ловко и хищно, как звери. Высоко прыгая и перетекая из позы в позу, они рассекали своими черными клинками воздух, вновь занося их для более удачных ударов. Они были одеты в похожие на берендеевские набедренные повязки из плотных кожаных полосок. Эти полоски вздымались к верху, застывая в воздухе, и вновь ниспадали на бедра солдат. Их копья, вилы и трезубцы были выполнены из редкого, почти никому не известного, металла, которые был не способен сломаться или затупиться. Каждый меч или другой клинок, а также любое другое оружие было темно синего цвета с немыслимыми гравировками, которые казались черными, воронеными змеями, пляшущими в смертельном танце. Проворные движения и нечеловеческая скорость, давала Ратгулам небольшое преимущество над солдатами ордена Киранхоши, и над берендеями, поскольку массивные медведи были менее быстрыми и поворотливыми. Битва вновь склонилась в сторону нападавших войск, пока на помощь берендеям и членам ордена не пришли местные колдуны. Магов был всего трое, и они были очень уставшими, после того, как выставили охранные ловушки вокруг лагеря и расставили магические «сюрпризы» по периметру. Но делать было нечего. Им пришлось ввязаться в бой, иначе они все бы здесь погибли.

Первые заклинания полетели вперед и были похожи на огненные шары, которые обычно извергают колдуны в дешевеньких фэнтэзийных фильмах. Один из взрывов поглотил в себя сразу троих солдат Баргозара, включая и одного охотника из Ратгулов. Второй взрыв угодил в дерево, переломив его надвое. Верхняя часть начала плавно заваливаться на бок и придавила двоих солдат Баргозара, больно ударив по плечу пробегавшего берендея в облике медведя. Второй маг пустил два воздушных вихря в сторону отряда Ратгулов и воздух, взметнув пожелтевшие листья и пожухлую траву в небо, кинулся стеной на противника. Эти смерчи выхватывали из толпы сражающихся воинов, выкидывая их из гущи сражения, больно ударяя телами о стволы деревьев и лежащие вокруг валуны. Третий колдун стоял, не шевелясь с закрытыми глазами воздев руки в стороны, скрючив пальцы, как коршун. Его губы незаметно шевелились, выпуская воздух резкими струйками, произнося слова заклинания. Он удерживал магическую сеть, которая сковала скачущих вокруг умирающих и страдающих воинов Лярвов, не давая им творить свое колдовство, заставляя людей вести себя трусливо и недостойно. Лярвы бились в агонии заклинания, не сумев разорвать плетение колдовства, и сейчас не чинили смуты среди оборонявшихся братьев и сестер ордена.

Заклинания магов очень помогли людям и берендеям, оттеснить врага дальше, почти вытолкнув за пределы лагеря. Но итог сражения был еще не ясен, потому что главная сила карательного отряда Баргозара – некросы, еще не вступила в бой. Как только они вступили в сражение, воздух вокруг поля битвы задрожал и пошел еле заметными волнами. Темнота вокруг сгустилась, укутав своими липкими пальцами, все предметы и всех живых существ. Некроманты выскочили из плотной черной стены, ночного леса и, пролетев несколько ярдов, плавно приземлились за своими солдатами. Их было десять, и они начали свое колдовство. Огромные дымчатые щупальца сорвались с их пальцев и черными молниями полетели в берендеев. Многие нашли свои цели, и лагерь переполнился отчаянным ревом, медвежьей боли. Сражения вновь переломилось, и удача встала на сторону слуг Баргозара.

Когда Бехита складывала последние вещи в мешок, в дверь ее дома громко ударили. Она вздрогнула, и в ее мыслях вспыхнули образы неминуемой гибели. Ужас захватил ее в крепкие объятия, и руки, задрожав, нашарили на столе нож. Удар повторился, и дверь вылетела, повиснув на одной петле. В дверном проеме стояла Берольда и ее сын Берон. Они несли тюки с вещами и, вбежав на порог, Берольда закричала:

– Бехита! Скорей! Киранхоши проигрывает! Мы больше не можем здесь оставаться – нужно бежать! – Она подбежала к Бехите и схватила ее за руку. Берон оставался на улице и смотрел в сторону разгоревшейся битвы, на случай, если оборона будет смята и воины Баргозара побегут захватывать лагерь. Бехита постояла секунду, затем вырвала локоть из мощных рук Берольды и сказала:

– Герон! Пока он не появится, я с места не сдвинусь! – Берольда посмотрела ей прямо в глаза и сказала:

– Если тебе дорога жизнь вашего ребенка? Если ты хочешь сохранить тайну ордена и выполнить свою миссию, ты обязана пойти со мной. Герон сделает все возможное, чтобы ты и твой малыш выжили. Не глупи, вы должны жить. Если судьба будет благородна, то вы обязательно с ним еще увидитесь. Пойдем, прошу тебя!

– Ты…ты… Нет, я не могу… – Взмолилась Бехита и закрыла глаза руками.

– Ты должна… Если бы Герон был рядом, он сказал бы тебе те же слова. – После этих слов Бехита разжала ладони и вытерла ими слезы:

– Ты права… Он бы хотел этого…

Девушки вместе с Бероном выбежали из дома и помчались в дальний край лагеря, к выходу. Позади, полыхало сражение, где умирали люди, маги и берендеи. Часть лагеря уже догорала, а другая часть только начала гореть. Сражение выдалось тяжелым, как для врагов, так и для ордена. Они бежали без оглядки и лишь смотрели под ноги, чтобы случайно не зацепиться и не упасть. Каждая из молодых женщин, думала о своей второй половинке и переживала за исход сражения. Их целью было добраться до скалы, возле которой была истончена грань реальности мира. Там можно было вызвать ненадолго портал, который может помочь им скрыться в другой мир, но до него еще нужно было добраться. Они бежали и бежали, и звук сражения, начал стихать, по мере их удаления от поля битвы.

* * *

Выскользнув из мечущийся горы человеческих и медвежьих тел, один из обычных солдат Баргозара, стирая грязь и кровь с лица, шел в сторону убегающих женщин с ребенком. Едва уловив их запах, он понял направление их движения, и хищно улыбнулся.

* * *

Некросы одним движением руки ломали шеи ошалевшим воинам ордена, которые не знали, как им справится с некромантами врага. Один маг Киранхоши был уже убит, а второй по-прежнему жег и взрывал вражеские войска. Третий же не сдвинулся с места с начала всего сражения. Он по-прежнему сдерживал Лярвов и строил магическую защиту, жителям поселения, которые отчаянно бились с врагом. Некросы не сговариваясь, прекратили уничтожение ордена и, воздев руки вверх, на распев начали произносить слова заклинания. Черная стена, в виде рыбацкой сетки поднялась в воздух, и понеслась в сторону лагеря. Маг Киранхоши, который сдерживал Лярвов, в этот самый момент открыл глаза и кинул мысленный призыв своему напарнику. Тот перестал кидаться огнем и также устремил свои руки в стороны, как это делал его коллега. Белая стенка, полупрозрачной пелены образовалась от их тел и устремилась навстречу черной сетке Некросов. В том месте, где два заклинания встретились, образовался провал, словно две ткани, черная и белая, прожгло солнцем. Все кто попали в этот провал, остались стоять, безжалостно убивая друг друга. Те же, на кого попали жгуты черной сети, просто закаменели на мгновение, и рассыпались черным пеплом, развиваясь на осеннем ветру.

В это самое мгновение из-за спин Некросов выскочили воины, которые уже имели облик медведей. И только двое из них оставались людьми. Это был Герон и парень гонец, принесший страшные вести на место стоянки отряда Бергодра. Сам же Бергодр, в обличии черного медведя, с седыми висками рвал зубами и длинными когтями вражеских некромантов. Остальной отряд, в обличии медведей, так же безжалостно и рьяно уничтожал Некросов.

Бехита, Берольда и Берон уже почти подбежали к скале, выискивая место, где они давно обустроили небольшой алтарь. Они начали обустраивать место обряда, подготавливая место будущего прохода. Берон опять встал в дозор, выискивая, не идет ли кто-нибудь за ними. Бехита от быстрой ходьбы сильно устала. Все же быстро передвигаться с таким большим животом, на последнем месяце беременности было совершенно невозможно. Она сидела на пне, и часто дышала. Внизу живота, сильно тянуло, и тупая боль медленно пульсировала у нее в висках и в животе. Берольда же чертила на сырой земле магические знаки и символы, начиная вырисовывать очертания места обряда.

Бехита резко закричала, и Берольда с Бероном моментально обернулись на крик. Лицо Бехиты исказила ужасная боль, и она обхватила руками низ своего живота, широко расставив ноги. Ее штаны были мокрыми насквозь, а глаза выпученными и красными.

– Началось! Берольда, я рожаю! – Она облизнула пересохшие губы и вновь закричала от боли. Видимо стресс и страх из-за нападения, а также близкий срок родов, сыграли свою роль, вызвав преждевременные схватки.

– Борхос! – Выругалась Берольда, вспомнив невольно имя бога Смерти в их мифологии. – Сейчас дорогая! Потерпи! Берон, живо ко мне. Вот возьми платки в том тюке и сбегай к ручью, намочи их, а затем живо сюда. Мальчик кивнул и живо умчался, быстро перебирая маленькими ножками. Берольда кинулась на помощь Бехите и схватила ее за руку. Бехита кричала от боли, корчась на пне. Звезды слегка осветили их из-за тучи, и кожа Бехиты заблестела под их взглядом, переливаясь каплями пота. Ее крик не прекращался, и Берольда откровенно занервничала, испугавшись, что что-то пошло не так.

Кусты зашевелились и девушки обернулись на звук, гнущихся веток. Вдали стоял Герон. Увидев жену, он помчался в ее сторону. Поняв, что помощь уже близка Бехита расслабилась и заулыбалась, затем вновь закричала от боли, вспыхнувшей внутри живота. Герон мчался в их сторону, стараясь как можно быстрее прийти на помощь супруге. Берольда уже продолжила обустройство обряда, но обернувшись на мгновение в сторону бегущего Герона, замерла. Что-то было не так. Движения Герона не походили на человеческие. И она невольно задумалась, как ему удается так быстро и грациозно бежать, через гущу умирающего в осени леса. Затем в голове у нее вспыхнула тревога, и она не медленно закричала:

– Герон! Не подходи! – Она достала из свернутого рулоном одеяла меч и направила его в сторону мужа подруги. Бехита непонимающе уставилась на нее, и закричала:

– Ты что с ума сошла Берольда? Это же Герон – мой муж! – Герон остановился, и начал медленно идти в их сторону.

– Берольда – это же я Герон. Почему ты не позволяешь мне подойти и помочь своей жене. – Его лицо было бесстрастным и неживым. Глаза не выражали никаких эмоций, и казалось, абсолютно безжизненными.

– Нет, Герон! Стой, где стоишь, иначе я убью тебя! – Выражение лица Берольды походило на звериную маску, которую она незаметно надела. – Если это и в правду ты, то скажи, как зовут брата моего мужа, друга Герона. – Герон на секунду замешкался, и сказал:

– Какое это имеет значение? Ты разве не видишь, моей жене плохо? Ей надо срочно помочь. – В эту самую секунду грудь Герона взорвалась каплями черной крови, и блестящий клинок, выскочил из его груди. Герон посмотрел вниз, на торчавший из сердца клинок, а затем хищно улыбнулся. За его спиной показалась голова человека, а затем и все его тело. Это был…Герон. Он прокручивал меч в теле своего двойника и злобно кричал:

– Его – зовут – Баллар!!!

Тело лже-Герона начало преображаться. Кожа лопалась на мышцах, а те в свою очередь бугрились и меняли свою структуру. По всему телу прошла едва уловимая волна, словно кожа истлевала на глазах, и вот уже перед ними стояло мерзкое чудище, из груди которого торчало лезвие меча. Капли черной крови капали с него в мокрую землю, оставляя прожженные следы в почве. Оно было абсолютно слепо. Кожи не было, а лишь черные жгуты переплетались, ровными полосками, выстраивая структуру тела и походя на мышцы человека, с которого заживо сорвали кожу. Кожи, которая должна была быть вокруг зубов и образовывать губы, также не было. Слюни тянулись от верхней челюсти к нижней, когда метаморф открывал рот. Десятки лезвий выскочили за его спиной, превращаясь в великолепный веер крыльев. Это был Мимикрид.

Он резко обернулся, взмахнув рукой и Герон, стоящий за ним, отлетел на несколько ярдов назад, ударившись о ветку дерева, поясницей. Герон закричал от боли, а метаморф молниеносно скользнул в его сторону, на ходу трансформируя руки в металлические веера, с четырьмя острыми лезвиями-клинками. Берольда, не раздумывая ни секунды, прыгнула на Мимикрида, в полете превращаясь в небольшую медведицу. Они покатились по гниющей листве, нанося друг другу резкие и смертельные удары. Герон остался лежать на земле без сознания. В один прыжок Мимикрид оттолкнулся от дерева, мимо которого они катились с Берольдой, и одним резким маневром положил медведицу на лопатки. Он занес свой великолепный веер над ней и уже собирался обрушить его ей на шею. В этот момент, огромный черный медведь с седыми висками, выпрыгнул из-за упавшего дерева и накинулся на метаморфа. Они также повалились в листву, разрывая плоть друг другу, в клочья. Это был Бергодр. Огромный черный зверь, с когтями-саблями, наносил чудовищные удары по меняющейся и сразу же регенерирующей коже метаморфа, не причиняя ему серьезного вреда. Казалось, что Бергодр этого совсем не замечает, а просто рвет своего врага на части, полностью поглощенный святой яростью, из-за того, что его жену пыталась убить эта неизведанная тварь.

Мимикрид резким движением, словно туша Бергодра весила всего пару фунтов, перекинул его через голову, уперевшись упругими ногами в мягкий, шерстистый живот медведя. Бергодр отлетел от места их схватки на десяток футов и упал между двумя деревьями. Сухая, острая ветка, сорванная холодным ветром, пробила его ляжку насквозь, вызвав у медведя чудовищный по мощи и громкости рев. А Мимикрид поднялся на ноги и медленно направился к, продолжающей строить аркан перехода, Бехите. Беременная девушка, краем глаза уловила это и еще быстрее ринулась обустраивать алтарь. К этому моменту Берольда пришла в себя и уже поднималась на задние лапы. Бергодр зубами выдрал ветку из раненой лапы и, опираясь о два соседних дерева, пытался подняться, часто рыча, и отплевывая кровь из разодранной пасти. Они переглянулись с Берольдой и, не сговариваясь, бросились в атаку на Мимикрида, издав боевой вопль, который у Бергодра захлебнулся в пасти, клокочущим звуком. Метаморф резко развернулся и одна из его рук начала «перетекать» в иное состояние, превращаясь в длинный меч. В этот самый момент, на него уже бежал Бергодр. Он прыгнул, словно скакун, преодолевая заваленное дерево и приземляясь, наделся на выставленный клинок Мимикрида, который сделал резкий выпад вперед и выставил свою руку-меч. Изящно выныривая из-под заваливающегося мордой вперед медведя, он сместился в сторону, и правой рукой, которая была выпячены клинками веера вперед, нанес два крестообразных ранения на груди у Берольды. Она заревела и попыталась достать его своими мощными когтями, но ловкий метаморф, выскользнул из под ее атаки, заходя ей за спину. Берольда качнулась назад, и едва не упала на проскальзывающего сзади, словно тень, метаморфа. Он отпрыгнул назад и повторил серию перекрестных ударов по спине медведицы, веером и мечем. Бехита увидев, как ее подруга отчаянно борется с темной тварью, закончив приготовления, начала строить аркан перехода. Метаморф шел к ней, стуча зубами незакрытыми губами и, лязгая своим грозным оружием. Бехита, взяв всю свою волю в кулак, продолжала обряд, нервно поглядывая в сторону приближающегося убийцы. Она схватила амулет на шее, дернув за веревку, на которой он держался, и сорвала его. Амулет в виде полупрозрачного кристалла с алой, пульсирующей искрой внутри, замерцал, как звезда на ее ладони. Алтарь начал светиться в темноте и переливаться волнистым маревом. Метаморф ускорился и быстрее направился к Бехите. Вокруг алтаря заискрились алые молнии, и воздух вокруг задрожал еще сильнее. Вдруг из-за горы послышался треск, высохших веток и Бехита, обернувшись на этот звук, увидела выбежавшего Берона, с мокрыми, чистыми тряпками для родов в руках. Увидев мертвого отца, который уже превратился в человека и лежал, с окровавленной грудью, лицом в землю, он отчаянно закричал. Этот вопль отразился в темном лесу, другим криком, принадлежавшим Бехите. Схватки, утихшие во время боя, неожиданно возобновились, и боль пронзила все ее тело, в районе живота. Мальчик кинулся на убийцу своих родителей, невзирая на смертельную опасность. Он был молод, и поэтому еще не умел обращаться в медведя, но злость прибавила ему решительности, а ярость затмила рассудок. Мимикрид обернулся в сторону Берона и, выставив трансформированную конечность обратно в руку, вперед, схватил ребенка за горло, прямо в прыжке. Он прижал его к себе и резко развернулся в сторону Бехиты. Она вскрикнула и замерла. Бехита не могла допустить гибели сына ее друзей, которые погибли, защищая ее жизнь. Она схватила какое-то бревно, лежавшее под ногами, и медленно пошла в наступление. Мимикрид издал клокочущий, гортанный звук, похожий на смех и смотрел в ее сторону, той частью лица, где должны были быть глаза.

Вдруг рука, которой метаморф держал Берона, дернулась и отлетела в сторону. Именно в том месте, где сверкнуло в ночи лезвие клинка, и отделило конечность мерзкого существа. Мальчик отпрыгнул и попытался убежать, но Мимикрид ударил его по лицу, мощным ударом, который и взрослому человеку мог бы оторвать голову. Парень отлетел на несколько шагов, зарывшись в ковер листвы, устлавший землю под ногами и потерял сознание. Хотя может он погиб на месте от этого удара, Бехита не знала.

– Герон! – Закричала она, но муж уже шел уверенной поступью к Мимикриду, выискивая его слабые места. Чудовище развернулось в его сторону, а затем посмотрело на отсеченную конечность. На месте культи, зашевелились мышцы и сухожилья. Новая рука начала расти из обрубка, превращаясь поочередно в меч, затем в два клинка, походивших на вилы, перебирая варианты холодного оружия, затем превратилась в веер, и так и осталась в таком виде. Герон хотел прыгнуть на тварь, но она начала передвигаться слишком быстро, поэтому ее движения показались ему размытыми. Он не знал, как подступиться к существу и нанести сокрушающий удар.

Вдруг из-за плотного ряда деревьев выбежала стая медведей и ринулась в атаку. Метаморф резко сместился в сторону, отбежав почти на десяток ярдов, становясь напротив бегущих берендеев, и принял необычную для такого существа позу, как испанские танцоры, танцующие с веерами в руках. Его спина прогнулась вперед, тело наклонилось, а голова, запрокидывавшаяся в разные стороны, защелкала тупыми, почти человеческими зубами. Герон, увидев, что Мимикрид нашел новые жертвы, помчался к Бехите.

Она стояла в ареоле строящегося портала, который мерцал рубиновыми молниями, и вздымал в воздух охапки желтых листьев. Воздух переливался мощными волнами, которые сотрясали все вокруг. Портал был почти готов, и теперь в гране мироздания начала прорастать огромная темная дыра, со светящимися лучами внутри. Герон был уже близко, и Бехита оперлась об огромный валун, который стоял рядом. Боль пульсировала в ней, стуча потоками крови, по барабанным перепонкам. Она смотрела в сторону Берона, который лежал по-прежнему без сознания. Сама же она была уже в предобморочном состоянии и едва держалась на ногах. Подбежавший Герон подхватил ее на руки и понес в сторону портала. Единственное, что она успела заметить перед тем, как погрузиться во мрак, – это огромный черный медведь с чудовищной рваной раной на морде, оставленной тремя лезвиями веера Мимикрида, несший Берона на руках, в глубину леса. Мир закружился перед ее слезившимися глазами и исчез в пучине спасительных грез.