355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Макс Барри » Человек-машина » Текст книги (страница 13)
Человек-машина
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 19:29

Текст книги "Человек-машина"


Автор книги: Макс Барри


Жанр:

   

Киберпанк


сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

12

Я различил запах дыма. Малая, обособленная часть мозга всполошилась. В моей работе дым означает, что кто-то ошибся. Кто-то забыл проверить допуск. Перевести в метрические единицы. Дым вился под потолком. Я не знал, чья это ошибка. Но она была серьезной.

«Вставай», – велела часть, обеспокоенная дымом. «Полежи еще немного», – предложила другая, звучавшая убедительнее. Меня накачали. Я был расслаблен. Я никогда не буду так умиротворен. Только не без химии.

Что-то прошуршало. Ш-ш-ш– как будто старик опустился в любимое кресло. Мне было мокро. Но также – надежно, и тепло, и безопасно. Я закрыл глаза.

Кто-то кашлянул. Я открыл глаза, так как это нарушало гармонию. Я ждал в надежде, что это не повторится. Кха. Кха.

Звук был тихим. Как будто человек, его издававший, не думал, что это поможет.

Я обдумывал выводы. Или плыл среди выводов. Я разрешил выводам окружить меня, не проникая внутрь. Так могло бы продолжаться какое-то время, но тут закапала вода. Наверное, дождь, подумал я, но после усомнился, потому что надо мной виднелся потолок. Я почувствовал, что дремота рассеивается, и огорчился. Но это тоже было неплохо, так как я чувствовал, что прихожу в себя. Мысли начали упорядочиваться. Я приподнял голову.

Я находился в операционном зале. Это было понятно: меня же привезли на операцию. Но все вокруг было разбросано и перевернуто: каталка, капельницы, инструменты, которые вроде бы полагалось держать стерильными. На кафельном полу в растущих лужах воды сверкали скальпели, будто монетки в колодце желаний. По стене шла длинная трещина. Землетрясение?

Кха.

Я заметил привалившегося к стене мужчину. Его зеленый халат был спереди забрызган чем-то темным. Губы были красные. Он тупо смотрел на свои ноги, нелепо раскинутые на кафеле. Он поднял глаза на меня и медленно моргнул.

– Помогите, – сказал я.

Он не отреагировал. Мне стало немного не по себе, потому что он тоже явно нуждался в какой-то помощи. Опершись правой рукой о стол, я перекатился на левый локоть – попытался перекатиться. У меня не вышло. Я поглядел вниз, чтобы выяснить, в чем дело.

Из глубокой раны на моем левом плече текла кровь. Вернее, не из раны, а из ее противоположности. Рана подразумевает разрез чего-то, в иных отношениях цельного. С практически отрезанной рукой меня соединяли тонкие лоскуты кожи и мышц. На плитке валялся предмет, который я поначалу принял за дрель. Но это была не она, У него было длинное плоское лезвие. По воде вкруг него расходились кровавые ручейки. Электрическая пила.

Я поглядел на человека, сидевшего у стены.

– Это вы… – заговорил я. Потому что он был похож на хирурга. Я подумал, что он, может быть, начал ампутировать мне руку, но не закончил. – Вы можете… – Мой голос стал карканьем, горло горело; человек посмотрел на меня без всякого выражения, его голова вздрагивала с каждым ударом сердца. – Почему…

– Кха, – изрек хирург, и на его халате образовались свежие пятна.

Он не собирался помогать. Он намеревался лежать, где лежал, и умирать. Или лежать и смотреть, как умираю я, а потом умереть самому. Я пришел в панику. Не лучшее время паниковать. Это было время для объективной клинической оценки. Но из каньона моей плоти лилась река крови, а мозг быстро бормотал: Это конец, ты потеряешь сознание.Я поднял правую руку – у меня была правая рука – без всякой цели и увидел, что она вся в крови. Я лежал в кровавой ванне. Кровь стекала со стола на кафельный пол. Я был кровавым слизняком. Мне полагалось быть мертвым.

Мои ноги выглядели странно. То есть они у меня были. Под намокшей хирургической простыней проступали их отчетливые очертания. Из-под покровов тянулись трубки к соседним устройствам: черному ящику на тележке и четырем капельницам. Из ящика доносились хлюпающие звуки. С каждым из них подсоединенные к нему трубки вздрагивали, и по ним текла темная жидкость. Я решил, что этот ящик сохраняет мне жизнь. В эту секунду он перестал хлюпать и зачавкал, словно ребенок, упоенно высасывающий остатки молочного коктейля. Там, где трубки крепились к ящику, образовались и устремились ко мне коричневатые капли.

Я схватил почти отрезанную руку и попытался приставить ее на место. Это напоминало возню с куском мяса. Звуки, а не само месиво – вот что меня достало. Хлюпанье или чавканье. Скрип. Я едва ли мог это сделать. Но я не хотел умирать. А потому сделал.

Кровь сочилась. Я был не в силах остановить ее как следует.

– Помогите! – подал я голос.

Прежде я собирался сделать умирающему поблажку, но теперь нуждался в нем по-настоящему.

– Помоги мне, говнюк!

Я подполз к краю стола, чтобы видеть его и в то же время удерживать руку. Его глаза были пусты. Он умер. Этот хер умер. Я разъярился. Я хотел подойти к нему, отрезать ему руку, потом умереть у него на глазах и посмотреть, как ему это понравится. Я испытывал сразу ужас, головокружение и сожаление. Мне отчаянно не хотелось умирать. Я считал себя обманутым и злился не то на что-то, не то на кого-то. Я вертел головой в поисках чего-нибудь дельного, чего не заметил раньше, – например, хирурга, который не был бы мертв. Мой взгляд упал на электропилу.

До нее было далеко. Я не знал, смогу ли дотянуться. Может, оно и к лучшему: так ли уж плохо было улечься навзничь, расслабиться, закрыть глаза и не отпиливать себе руку? Никто меня за это не осудит. Но это закончится гибелью, а я не хотел умирать и уверялся в этом тем больше, чем ближе подступала смерть. И потому я напрягся, и потянулся, и нащупал шнур от пилы. Я закусил его зубами, чтобы перехватить, и продолжил тянуть. Это был длинный шнур. Я тянул, и закусывал, и тянул, и мне пришло в голову, что шнур бесконечен, потому что это было бы забавно. Получилось бы как в теории струн. Я оказался бы квантово запутанным. [29]29
  Квантовая запутанность– квантово-механическое явление, при котором квантовые состояния двух или большего числа объектов оказываются взаимозависимыми.


[Закрыть]
Пила лязгнула о металлический стол. Я вспомнил, чем занимался, и нашел кнопку включения.

Однажды в торговом центре я видел, как мужик демонстрировал электронож. Он показывал почтенной пожилой паре, как легко входит нож в жареного цыпленка и с веселым урчанием срезает ломтики дымящегося мяса.

Мне почему-то казалось, что звук будет другой.

Избавившись от лишней руки, я зажал артерию. Не стану вдаваться в подробности. Скажу лишь, что это было временное решение с применением пальцев. Я нуждался в передышке, чтобы слезть со стола и добраться до врачей. Мне даже было наплевать на то, что эти сволочи отрезали мою руку. Я бы простил им это, если бы они помогли мне выжить. Я подался вперед и взял в зубы зеленую хирургическую простыню. Потянул ее на себя, наклонился опять и закусил еще. С каждым разом я подтягивал ткань на несколько дюймов ближе. Я надеялся обнаружить под ней Контуры-три, так как в противном случае мне оставалось только лежать на этом столе. Я потянул снова, и простыня накрыла мое лицо. Я попытался сбить ее носом. Меня подбивало убрать руку с артерии – дело пошло бы намного быстрее, но и гибельнее, так что я воздержался. Сверкнул черный титан, и я подумал: «Слава богу». Центр тяжести простыни сместился за пределы стола, и ткань поползла дальше сама собой. Я видел все больше и больше металла, а когда простыня поднялась выше бедер, подумал: «Что это такое?» – потому что на их месте тоже был металл. Он заменял тазобедренные суставы, а также живот, и вместо пупка виднелся логотип «Лучшего будущего», который я узнал даже в перевернутом виде, а простыня все съезжала, и я был металлическим снизу доверху – титановый ландшафт. Куда-то ниже подбородка тянулись трубки, по которым жидкости перетекали из металла в меня и обратно, и я был соединен с металлом лишь трубками – больше ничем. Я набрал в грудь воздуха, чтобы крикнуть, – две трубки чуть поднялись, пропуская его, – и выдохнул все со звуком сдувающейся покрышки. У меня была рука. У меня было плечо. У меня была голова. Я точно не знал, что еще.

Возникло лицо. Волосы были перепачканы кровью. Лицо юнца. Один его глаз был глубокий, темно-карий, другой – ровно-коричневый.

– Доктор Нейман, – произнес он. – О господи. Доктор Нейман. – Лицо исчезло. – Живой!

Он вернулся. Вода падала ему на волосы и стекала с носа. Разноцветные глаза были полны заботы.

– Все будет хорошо. Все будет в порядке. – Он дотронулся до моих волос сперва нерешительно, затем уверенно. – У вас все получится. Держитесь. Держитесь.

В помещении стало шумно. Кто-то приподнял мою голову сзади, а люди в зеленом занялись трубками. Никто не смотрел мне в глаза. Что-то щелкнуло. Я услышал пронзительный вой и глухо – жужжание. Я ощутил острую боль в шее и растекающееся тепло; извернувшись, я попытался рассмотреть, кто это делает. Руки, державшие мою голову, напряглись.

– Кровь, – сказал чей-то голос, а другой отозвался:

– Готово.

Руки отводили мои пальцы. Я сопротивлялся, но они держали крепко. Я начал ощущать тяжесть.

– Он жив? – спросила какая-то женщина так, словно не хотела услышать ответ.

Надвинулось лицо Кассандры Котри. Она прижимала к уху окровавленное полотенце. Ее волосы были пепельного цвета. Ее челюсти напомнили мне о насекомых, способных нести пищу во много раз больше их веса.

– Чарли? Вы прошнулишь в ражгар дурного шна, только и делов. – (Я пытался удержать глаза открытыми.) – Шпите дальше. Мы доделаем, и вшо будет отлично.

Я начал плакать, поскольку теперь мне снова предстояло жить.

Сознание вернулось ко мне сразу и полностью, словно включили в розетку. Я стоял. Меня окружал свет. Операционная сияла чистотой. С потолка не капало. Вокруг толпились кошки и люди в зеленых халатах, все они смотрели на меня.

– Есть контакт.

Джейсон держал на ладони маленький лэптоп и щелкал клавишами. От лэптопа тянулся шнур, терявшийся в конгломерате других, которые разбегались во все стороны. Моя голова была чем-то обернута. Что-то жужжало.

Ко мне шагнула девушка. Илейн, вспомнил я. У нее были оранжевые глаза.

– Доктор Нейман, вы меня слышите?

Я кивнул. Я попытался ощупать шею, чтобы понять, что там такое; послышалось ритмичное гудение.

– Он пробует пошевелить рукой.

– Теперь ногой.

– Много двигательных запросов.

Я поглядел вниз. Моими ногами были Контуры-три, черный титан. На месте бедер – сцепленные обручи. Металл доходил до груди. У меня были руки. Они крепились к потолку изолированными цепями. Одна, серебристая, заканчивалась трехпалой клешней, и каждый отросток представлял собой длинный суставчатый палец. Другая была черной, с узким цилиндрическим бицепсом и выпуклым предплечьем. Кисти не было. Сработал рвотный рефлекс. Меня не тошнило. Не физически. Я чувствовал себя сильным, бодрым и отчасти неживым. Но мозг блевал: Плохо, плохо, плохо.

– Доктор Нейман, – Джейсон метнулся ближе, – сейчас вам, наверное, немного странно, но вы поймете, как это классно, когда успокоитесь.

– Включаем осязание.

По телу лавиной прокатились мурашки. Металлические органы перестали быть объектами и стали мною. Я и прежде мог чувствовать, но иначе. Ничего похожего. Я вспомнил их шероховатое покрытие, которое ощупывал во второй лаборатории. «Помогите», – сказал я, но только мысленно.

– Усиленная сенсорная обратная связь. Правда, в сто раз лучше? Мы сами ею пользуемся. Потому что уже миновали стадию, когда Лучшие Чувства лишь точно воспроизводили полный спектр биологических ощущений.

– Прописываем нутро, – сказала Мирка.

– Вижу, есть.

– Мы говорим громко, чтобы вы отслеживали, – пояснил Джейсон.

Внутри меня взревел голод – скорее идея, чем чувство: я вдруг стал уверен, что нуждаюсь в пище.

– Не гоните, – сказала желтоглазая девушка.

– Убавьте.

– Через минуту подключим вас к Лучшему Голосу, – сообщил Джейсон. – Доступны чаты и все примочки, в адресной книге можно хранить контакты.

«Лола, Лола», – думал я. Слезы капали на грудь с металлическим стуком.

– Он у тебя заплакал.

– Исправляю.

– Шунтирую колебания.

– Он все равно плачет, – сказала Мирка.

– Но уровни в норме.

– Может, ему и вправду грустно.

Джейсон отошел и вернулся с тряпкой. Он вытер мне одну щеку, потом другую:

– Доктор Нейман?

Я открыл рот, но воздуха не было. Я судорожно вдохнул сам:

– Где. Мое. Тело.

– Вы имеете в виду… ваши старые органические элементы? Ну… их сожгли. Ничего другого… с ними не сделаешь.

– Все еще настоящая грусть, – доложила Мирка.

– Активную коррекцию?

– Да.

В голове взорвался салют – многообещающий, ослепительный и неистовый.

– Помните, я спросил вас об этике? – заговорил Джейсон. – Вы хотели подавить чувство вины, а я твердил, что нельзя, а вы ответили, что такого слова нет. На самом деле вы даже не поняли вопроса. Что ж, теперь до меня дошло. Целиком. Потому что идея иногда вызывает биологическое отвращение, но это лишь с непривычки, да? Все дело в стандартах.

– Улучшаю. Синхронизирую.

– Я правильно думаю, что никакого основополагающего комплекса эмоций нет? Все сводится к химии, если разобраться.

У меня застучали зубы.

– Это зубчатая кривая, – сообщила Илейн. – С ней можно что-нибудь сделать?

Двое кошачьих, мужского пола, подошли ко мне с мощными дрелями и нацелились в живот. Дрели взвыли.

– Итак, дело в том, – продолжал Джейсон, – что мы, пока вас не было, создали много органов военного назначения. То есть целую кучу. И руководству отчаянно, дико хотелось начать испытания. Но мы сочли, что подключить их к случайным людям и посмотреть, что будет, – плохая мысль. Поэтому мы ждали. Вас. И как только заполучили… Не думаю, что руководство намеревалось ждать, когда вам, знаете ли, это будет вполне удобно. Потому что, как я сказал, количество изделий достигло критической массы. Изделий очень дорогих. К тому же правительство в последнее время работает в этой области чуть активнее, чем им нравится. Поэтому руководство весьма озабочено тем, чтобы получить результат как можно быстрее. И мы поэтому… обновили вас несколько больше, чем вы, наверное, рассчитывали. – Он сглотнул. – Но есть хорошие новости. Вам разрешат выходить.

– Что? – произнес я.

– Я скажу откровенно. То, что они замышляли вначале, было весьма скверно. Они хотели подсоединить вас к органам, но не допускать к управлению. Вам предстояло двигаться с нашей помощью, и мы же должны были считывать сенсорную информацию. Они заявили, что это ускорит испытания. Вы понимаете, что так оно, очевидно, и есть. Но тем не менее. Мы сочли это отчасти бесчеловечным. Быть подключенным к аппаратам и не влиять на их действия. Это своего рода окончательный пользователь. Так или иначе, Карл поломал все планы. Поэтому теперь нам разрешили вас активировать. Это действительно прекрасный шанс доказать им, что вам можно доверять, тогда они могут оставить вас в активном состоянии.

– Теперь слабый гнев, – доложила Мирка.

– Хм, – замялся Джейсон. – Давайте я проясню ситуацию с Карлом. Вы знаете Карла? Ну да, конечно знаете. Я забыл, потому что нам запретили говорить вам о нем. Но мы работали с Карлом. До того, как он спятил. Короче, вышло так, что Карл вернулся. Объявился на лужайке перед главным входом. Это стало для охраны сюрпризом: его ждали, но не с парадной лестницы. Входов полно, и охраннику известны все. Конечно, у них были люди и в вестибюле. Снайперы на крыше, ребята в армированных «хаммерах», опытное вооружение от «Инновационных военных продуктов». В гараже поставили звуковое орудие, заднюю лужайку усеяли ЭМИ-минами, а у ребят в холле была… электрошоковая пушка. Вроде тазера, выстреливает двести дротиков в минуту. И беда была в том, что нас никто не спросил. Иначе все пошло бы по-другому. Но вы же знаете юзеров. Они никогда не вникают в технологию. Им хватает минимума. Главное, чтобы работало. А так не годится, если технология мощная. По-моему, наступает эпоха, когда такие пользователи канут в небытие. Не думаю, что люди, ничего не понимающие в технике, сумеют адекватно править миром. Но мы отвлеклись. Итак, появляется Карл. Не знаю, сказали ли вам, но он, уходя, кое-что прихватил. Он взял Фиброщит. Вы были на презентации Фиброщита? Это бомба, но только выбрасывает мельчайшие фиброволокна, целое облако. Они плавают в воздухе – десятки миллионов волокон с липкими кончиками. Они безвредны, но высокоскоростной снаряд, летящий сквозь этот туман, сталкивается с ними и отклоняется от курса. Становится несбалансированным. Летит влево, вправо, куда угодно. Но только не в цель. На презентации перед мишенью напустили туман, произвели серию выстрелов, и все были мимо. Изрядно мимо. Это выглядело потрясающе. Защита, как вы понимаете, не гарантирована, и я бы не поставил жизнь на кон, потому что величина отклонения зависит от количества фиброволокон, в которые попадает пуля, от угла каждого попадания, от всяких случайных переменных. Руководитель проекта, та самая Эвелин Кнадсен, которая опубликовала статью о разрушительных резонансных колебаниях в жидкости внутреннего уха… короче, по ее словам, нужно выпустить достаточное количество пуль – и какая-нибудь да поразит цель. Или отклонится минимально. Сейчас я думаю, что охранники, может быть, и знали об этом. Возможно, таков и был их план: если он применит Фиброщит – решетим его пулями.

И вот Карл нарисовался на лужайке. Мы были в лабораториях, наблюдали по внутреннему каналу. Карл… знаете, нам нравился Карл. Очень нравился. Мы расстроились, когда он сбежал. Короче, Карл активирует Фиброщит и – хлоп! – исчезает в тумане. Начинается стрельба. Настоящая канонада, мы шкурой чувствовали. А вы сами знаете, на какой мы сидим глубине.

Парни в холле начинают палить из своей электрошоковой пушки. Распыляют эти дротики в миллион вольт, которые намного легче пуль, конечно, и те, попадая в туман, разлетаются повсюду. Летят влево, вправо, вверх, назад в охранников. Поражают их, сыплются на крышу, засоряют вестибюль, причем везде искрят и все поджигают. Уже наступил полный хаос, когда дротик попал «хаммеру» в бензобак. Дальше уже ничего и нет, кроме огня, дыма, криков, и тут входит Карл и делает все, что душа пожелает.

Так что теперь все только и думают, как изловить Карла, – подытожил Джейсон. Он нахмурился, заметив что-то у меня на груди, похлопал по тому месту и глянул на кошку, которая сразу же подошла. – Потому что на данном этапе компании нежелательны контакты с общественностью. За ним, понятное дело, послали сотрудников службы безопасности, и это, естественно, не помогло, поскольку Карл… что говорить, он – Лучший. Теперь ваш черед отправляться. За Карлом.

Мои ручные цепи упали с грохотом. Обе конечности плавно перешли в положение покоя. Под этим углом мне было видно, что да – на левой руке нет кисти. Есть отверстие.

– Руки онлайн на счет десять.

– Почему. Не… – произнес я.

– Пять. Четыре. Три. Два.

– Приготовьтесь, – сказал Джейсон. – Может возникнуть странное ощущение.

Я ощутил далекий укол, как будто кто-то рассказывал мне историю из моего детства. Правая рука – та, что с трехпалой кистью, – вздрогнула. Я понял, что сделал это сам, и немедленно испытал сильнейший приступ фантомной боли. Я вскрикнул, попытался схватиться за руку, чтобы размять мышцы. Другая рука описала дугу. Джейсон пригнулся. Мои металлические конечности со звоном соприкоснулись. Я попытался закричать, но дыхания не было. Джейсон орал. Лаборанты уткнулись в лэптопы. Выпуклая рука быстро защелкала, как будто девятилетний мальчишка мчал под гору на велосипеде с игральными картами, вставленными в спицы. Ребенком я видел такую картину. Тогда мне показалось, что круче ничего не бывает.

– Доктор Нейман! Прекратите! Вы повредите молотки!

– Глушим! По полному спектру!

Боль стихла. Я беззвучно стонал, предвидя ее возвращение.

– Извините, – сказал Джейсон. – Мы все еще действуем методом проб и ошибок. Не сжимайте левый кулак. Это мысленная команда открыть огонь.

Мои зубы клацали.

– Огонь. Чем.

– Ах да. У вас в руке карусельная пушка с магнитом МАК – семьсот один. – Он ухмыльнулся. – Здорово, правда?

Меня начало колотить.

– Снимите. Их. С меня.

– Доктор Нейман…

– Не. Хочу! Этого!

Рука-пулемет застучала, замерла, застучала вновь.

– Доктор Нейман! Доктор Нейман!

В голове у меня распахнулось окно. В него излился Джейсон вкупе с его желанием, чтобы я успокоился. Я ощутил его сострадание, волнение и преклонение, а когда подчинился – его благодарность. Это было необычайно. Как там выразился Джейсон? Лучший Голос? Он недооценил. Так можно и секс назвать Лучшими Объятиями.

– Спасибо, – сказал он. – Спасибо.

– В этой руке у вас полно всякого оружия. Но оно заблокировано. Одно из условий, выдвинутых Котри. Мы его разблокируем, когда вы покинете здание. И вы, таким образом, видите, что мы можем отключать его дистанционно. Это было вторым условием. Паскудство, конечно, но нам не придется к этому прибегать. Просто постарайтесь не стрелять ни в кого, кроме Карла.

– Подключаем подсистемы.

По ногам пробежали судороги. Я не успел вдохнуть, как боль ушла.

– Уже лучше, – изрек парнишка в футболке. – Мы делаем успехи.

– Реакции подтверждены. Хорошая петля обратной связи.

– Зеленый экран.

Я отыскал в голове окно, куда проник Джейсон. Вообразил его лицо и послал сообщение: «Нет-нет, не надо этого делать».

– Упс, – проронил Джейсон.

Окно закрылось. Он повернулся к Мирке. Они молча смотрели друг на друга.

– Ладно, – заговорила Мирка. Она отдала лэптоп и приблизилась. – Доктор Нейман… – она убрала волосы с моего лба, – Джейсон не сказал, что Карл, когда проник в здание, явился сюда, в эту комнату. Он стоял возле вас. Вы были без сознания. У вас была отрезана рука. Мы думаем, что Карл посчитал вас мертвым. Или решил, что вы неизбежно умрете. Он ушел. Он разыскал вашу подругу Лолу. И забрал ее. Простите.

– Весьма вероятно, что она еще жива, – подал голос Джейсон. – Я хочу сказать, что вряд ли он собрался сожрать ее органы. Мы считаем, что дело скорее в чувственной привязанности. В восстановительном периоде мы провели много времени с Карлом, и он часто ее вспоминал. – Джейсон взглянул на Мирку, потом опять на меня. – О'кей! Думаю… это все. У вас… будут какие-нибудь вопросы?

– Какие-нибудь, – сказал я. – Вопросы.

– Да.

Мои губы поехали в стороны. Я обнажил зубы. У меня закружилась голова. Контуры-три выгнулись, и выбросили копыто, и ударили в пол, и вонзили в него якорные шипы: щелк-щелк.Джейсон и Мирка отшатнулись. Я глянул на ступню. Копыто. Я поднял его и повращал им. Я покачал плоским металлическим пальцем, и тот повиновался мне полностью. Изделие было не мое, но все равно заслуживало внимания. Я смотрел, как палец движется взад-вперед. Джейсон откашлялся. Мирка взяла его за руку. Я продолжал шевелить пальцем. Я опустил его, поднял другое копыто и вернул на место. Я осмотрел кабели и трубки, тянувшиеся из моего тела. Я описал суставчатой рукой-клешней дугу и смахнул с себя полдесятка шнуров. Один заискрил, и мои члены на время отяжелели, после чего из желудка воспарило тепло. Я сделал шаг вперед. Шнуры щелкали и слетали с металлической кожи. Лаборанты вопили и разбегались с пути.

– Выключите его! – сказал кто-то, а Джейсон ответил:

– Нет. Подожди.

В стальной поверхности шкафа я увидел свое отражение. Увидел Лучшими Глазами. Моя голова была металлической. Переносицу, лоб и подбородок охватывали черные обручи. Это были единственные островки кожи. Все прочее состояло из металла.

Я произнес:

– Не. Ошибся ли. Я.

Джейсон придвинулся:

– Нет, доктор Нейман. Не ошиблись. Вы не ошиблись.

Я кивнул. В шее шелестели сервоприводы. Я был устрашен. Но пусть.

– Куда, – спросил я.

Я процокал по коридорам «Лучшего будущего» в сопровождении кошек и охранников. Судя по выражению лиц последних, я был для них либо чудом техники, внушающим благоговение, либо худшим из всего, что они видели в жизни. Сам я еще не решил. Меня довели до лестницы, и я помедлил, но «тройки» с легкостью одолели ступени, выдвинув для устойчивости дополнительные опоры. В штатно работающей системе есть нечто приносящее чувство глубокого удовлетворения. Я не уверен, что последнее знакомо каждому. Возможно, дело в инженерной специфике. Но к моменту, когда мы достигли подножия лестницы, я был в своем роде влюблен.

Меня проводили в подземный гараж. Чтобы меня не увидели спасатели, сновавшие наверху. Я не понял, чем был лучше гараж, коль скоро выход из него вел в ту же общую зону, но это не мое дело. В гараже имелся свой генератор, и галогеновые лампы озаряли часть пространства ослепительным светом, а часть оставляли в непроглядной тьме. Фургоны и «хаммеры» «Лучшего будущего», сверкавшие черным хромом на манер сверхновых и дымившие выхлопными трубами, работали вхолостую. Я моргнул, и картина стала четкой: Глаза, вобравшие информацию от инфракрасных и ультрафиолетовых датчиков, заполнили пустоты и отобразили движение.

– Задержитесь на секунду, – попросил Джейсон.

Кошки суетились. Мне налаживали интерфейс. Я начал терять терпение, и ноги дернулись вперед.

– Тпру, – сказал Джейсон. – Подождите.

Он думал, это зависело от меня. Как бы не так. Я вспомнил вопрос Кассандры Котри: «Ноги же ш вами не ражговаривали?» Но я тут был совершенно ни при чем. Какой-то глюк софта. Возможно, в этих «тройках» стоял тот же софт. Вряд ли его писали с нуля. Глюк мог остаться. Везде, в любом органе.

Подошла Мирка:

– Доктор Нейман, пока мы выполняем последнюю проверку, я должна кое-что сказать. С Лучшим Сердцем Лолы может возникнуть проблема. Я имею в виду его военное назначение. На ЭМИ уходит огромное количество энергии. Конечно, есть запас прочности. Даже после импульса аккумулятор обладает достаточной мощностью для поддержания работы сердца. А импульса не будет, если он не заряжен полностью. Разве что… этот орган может быть не вполне исправным. Мы не думаем, что есть основания беспокоиться. Но… руководство заявило, что женщина уже на столе, нужна срочная пересадка, и нас заставили действовать, когда мы были не до конца готовы. Импульсное устройство не должно было выстрелить дважды. Это совершенно точно. Я видела объект, то есть мисс Шенкс, и… возможно, дело было в освещении, но ее кожа казалась серой. Поэтому лично я думаю, что аккумулятор разрядился до уровня, на котором страдает сердечная функция. Пожалуйста, не надо так волноваться – сердцу нужно совсем немного, чтобы качать. Мы считаем, что оно ни в коем случае не остановится. Но если защитный механизм не работает, а частота сердцебиения превысит порог, то может последовать импульс. Снова. И это будет плохо. Аккумулятор не обладает такой емкостью. Повторяю: я только предупреждаю. Не хочу усложнять вашу жизнь, вам и так досталось. Но если вы все же найдете Лолу Шенкс, то лучше всего не пугать ее, не волновать и не подвергать никаким нагрузкам.

– Порядок, – объявил Джейсон.

Дверь фургона открылась, и вышла женщина. Я различил ее силуэт в инфракрасном свете, но не узнал. Левое ухо было аккуратно заклеено квадратом пластыря. Волосы были седые. Тонкая полоска засохшей крови змеилась от линии скальпа к скуле.

– Чарли, прежде, чем вы… – Кассандра Котри замолчала.

Она уставилась мне в пах. Передо мной на коленях стояла Илейн, изучавшая устройство, подключенное к откидному порту.

– Что это?

– Простой способ связи с…

– Вы шунули порт ему в хер?

– Главная транспортно-интеграционная шина…

– Жаткнитешь! – перебила ее Кассандра Котри. – Я жакончила Йельшкий универшитет. Вы жнали об этом, придурки? Моя почтенная преподавательница антитрештового жаконодательштва говорила, что у меня неуемная тяга к органижации. Так и шкажала. Она обещала приштально шледить жа моей карьерой. – Ее голос дрогнул. – И поглядите на это дерьмо!

Все молчали. Илейн со щелчком выдернула свой прибор из моего паха.

Кассандра Котри покачала головой. Я пребывал в затруднении, так как, если дело не сдвинется с места немедленно, я всерьез рисковал промчаться сквозь нее.

– Чарли… – она сделала глубокий вдох, – я хотела шкажать одно, пожалуйшта, будьте ошторожны.

Кассандра Котри пошла обратно к фургону. Двери захлопнулись. Кошки убрались с дороги. Пора.

Я двинулся за черным фургоном вверх по пандусу. Он ехал медленно, как будто боялся, что я отстану. Я оскорбился. Разве им не известно, что я такое? «Наподдай ему», – предложили ноги. Не вслух. Но я уловил их желание.

Окно в голове открылось. Я подумал, что смогу его закрыть, если захочу. Я начинал чувствовать интерфейс.

«Доктор Нейман, мы почти наверху. Вы готовы немного ускориться?»

«Да», – подумал я.

Фургон рванул вперед. Мне не понадобилось приказывать «тройкам», они поскакали сами. Когда я бежал искусственными ногами в первый раз, они пытались вытряхнуть через темя все мои кости, однако теперь это была легкая речная прогулка. Сыграло роль все: улучшение походки, амортизация при помощи торса… и, конечно, у меня стало меньше костей.

Возник прямоугольник дневного света. По мере того как расширялся пандус, «хаммеры» разъезжались к обочинам. В лицо мне ударил свежий ветер. Я оказался снаружи. Автомобили свернули на дорогу, и «тройки» последовали за ними. Я оказался слишком близко к «хаммеру», и рука-пулемет зацепила его бок. «Хаммер» качнулся. Взвизгнули шины.

«Нарочно или нет?» – подумал я. Я беседовал с органами. Они не могли меня слышать. У них не было сознания. Но как вести себя иначе, я не придумал, а потому решил продолжать, пока в голову не придет что-то получше. «Если да, то и ладно».

Я подался влево. Рука-пулемет поцеловала дверь «хаммера». Я подтолкнул аккуратно, но твердо. «Хаммер» не сдавался. Из-под покрышек повалил белый дым. Джейсон в моей голове забил тревогу, и я мягко прикрыл окно. Я толкал «хаммер», пока тот не покинул строй, описав дымящийся полукруг. Тогда я устремился в образовавшуюся брешь и оставил всех позади. Ветер свистел, глаза слезились. Впервые с тех пор, как пришел в сознание, я радовался жизни.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю