Текст книги "Немыслимая Игра"

Автор книги: Мак Миравелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Девушка по имени Акира сидела на окне и смотрела на небо, которого на самом деле не существует.

Глава 11.

Сбой системы. Остановка игры. (Алиса)

Мы так и не смогли оправиться после смерти Фая. Ни в чем неповинный мальчишка, младше некоторых из нас, он так же, как и все мы, бежал из реального мира от проблем, с которыми не смог справиться. И так новое измерение его встретило, призвав смерть. В комнате отдыха висела напряженная тишина: слышно было, как холодные капли разбиваются о железную раковину на кухне, слышны шаги кошки за дверью и стук дождевых капель по крышам. Мы расположились на удобных диванах в гостиной, ожидая новостей от судий. Натали сидела на подлокотнике возле меня, опустив голову и задумавшись о чем-то; слева от большого дивана в кресле расположились Антон и Лика – неразлучная парочка близнецов. Слава подался вперед к стеклянному столику: всем нам нужно было отвлечься от этой ужасной картины, возникшей перед нами, когда погиб Фай. Его выпотрошенное тело еще долго будет сниться мне в кошмарах. Слава гонял свои традиционные несмешные шутки, но, несмотря на это, все смеялись, медленно подключаясь к общему разговору.

Я не смогла смириться со смертью парнишки: только начав узнавать его, я уже успела привязаться к его улыбке, к его поступкам. Это правда, он был очень тихим, но его сила могла сравниться с силой Алекса. Он был достойным игроком, и не менее достойным собеседником. Мне не составляет труда привязаться к человеку, но смириться с его уходом я, наверное, никогда не смогу. Я смотрела на ребят и понимала, что осознать его смерть за столь короткий срок невозможно, и нам понадобится время, чтобы смириться с этой новостью. Хоть Макс и сказал, что есть шанс на его возвращение, но каждый из нас мысленно уже попрощался с Фаем.

Кем он был? Он рассказывал, что родился в Корее, но, когда родители отказались от него, ему пришлось с новой семьей переехать в нашу страну, где он так и не смог сойтись с людьми. Его считали изгоем. Да, эта страна вообще не жалует иностранцев, они для нас… Чужие, что ли. Но наш маленький городишко смог приютить семью Фая, потому что этот город, как мы, – невидимка. О нем не знает правительство страны, но он продолжает расти и развиваться. Фай был прекрасным художником, он должен был прославиться. Но Игра видела в нем иное предназначение.

Алекс заметил то состояние, в котором я нахожусь, и хмыкнул. Его никогда не волновали ни чужие проблемы, ни чужое горе, он был равнодушен к окружающим и даже смеялся над их печалью; Алекс крайне жесток к слабым людям, и поэтому, сколько себя помню, никогда не давала себе расслабиться в его присутствии.

– Как будем действовать дальше? – вдруг спросил Влад, доставая из кармана трико сигарету и протягивая одну Лёхе, – слишком далеко зашли, чтобы сейчас взять и сбежать, поджав хвост.

Я кивнула. И хотя многие просто промолчали, мы понимали, что Влад прав. Нам уже некуда идти, нами овладело желание познать Игру, дойти до финала.

– Мы не можем покинуть Игру, – сухо произнесла Катрин, подмигивая Владу, – я еще не готова бросать дело на полпути.

В комнате поднялся гул. Споры не прекращались: одни голосовали за то, чтобы выйти из игры. Среди их числа была и Натали, горячо спорившая со Славой, хотя я и заметила, что они делают это скорее из дружбы, чем из-за противостояния. Другие же отказывались покидать стены башни. Мы уже отвыкли от мира людей, он стал казаться нам чужим и опасным. Мир, в котором мы прожили всю жизнь, за столь короткое время так сильно отдалился от нас, что мы теперь не представляли вновь жизнь там. Но в то же время нам неизвестен мир Игры, мы так далеки от него, что еще не успели привыкнуть к его распорядкам, к его небесам и тайнам, и поэтому его мы выбрать тоже не в силах.

– Я не позволю никому здесь погибнуть, – тихо произнесла я, думая, что никто не услышит.

Но мои слова имеют некую власть над ребятами, поэтому они посмотрели на меня с недоумением. Я не сразу заметила их взгляды, продолжая размышлять над тем, как бы не допустить смерти ни одного из них вновь. Да, люди не привыкли слышать подобные обещания от окружающих, потому что все они эгоистичны и не способны даже подумать о подобном. Поэтому первой высказала свое недовольство Василиса, злобно хохотнув и подавшись вперед.

– Будешь защищать всех нас?! Ты ведь ненавидишь нас, винишь за предательство! Как можно тебе доверить свою жизнь, если ты даже обыкновенную правду в лицо сказать не можешь? – Василиса злилась, а вместе с ней внутри меня разжигался огонь ярости.

Я вспыхнула за долю мгновения. Меня не успел прижать к дивану Слава, я подорвалась с места и схватила девушку за воротник полосатой рубашки. Руки дрожали, я хотела ударить и покончить со всем этим. Но я пообещала. Даже ее, но я пообещала защитить. Ее слова были правдивы, но услышать их в таком контексте было оскорбительно, и это не могло не задеть меня. Стараясь не усугубить ситуацию, я вздохнула и горячо произнесла:

– Ты можешь поклясться им в этом? – я посмотрела на ее реакцию. Глаза бегали в разные стороны, не в силах сосредоточиться на чем-то одном. Я усмехнулась, – ты даже в шутку не скажешь им, что защитишь их?! Не сможешь…. Даже в шутку.

Я отпустила ее и вышла из комнаты. Костер гаснет так же быстро, как и вспыхивает, и уже в коридоре я стояла, спокойно глядя перед собой. Здесь в темном бесконечном коридоре я на мгновение остановилась, чтобы задуматься. Игра, кажется, хочет о чем-то предупредить меня, но я чего-то в упор не замечаю. Фай погиб, потому что так решила Игра. Но многое по-прежнему остается за гранью моего понимания. Хочу выбраться. Непреодолимое желание вырваться на свободу и увидеть это измерение своими глазами, не покидало меня. Я вошла в первую комнату, и, оказавшись в пустой темной комнатушке с витражным окном, на котором был изображен силуэт девушки, взмывающей к тёмным небесам на белоснежных крыльях, я тотчас активировала оружие.

Стекло разлетелось вдребезги. Миллионы цветных осколков посыпались на пол, и я босыми ногами прошагала к открывшемуся проходу, невзирая на боль в ступнях. Осколки врезались в босые ноги, но я аккуратно вылезла через окно и забралась на козырек крыши. Было сколько, словно недавно прошел дождь.

Я села, положив рядом с собой меч, чтобы в любой момент взяться за него и принять удар от этого мира. То, что я увидела, не оправдало никаких моих ожиданий. Вокруг арены лежала непроглядная ночь, но на небе не мелькала ни одна звездочка. Лишь холодная пустая луна вела свой ход на горизонте, очень-очень низко, выглядывая из-за обрубленных деревьев. Округа, казалось, была выжжена неизвестным пламенем. Здесь вовсе не было жизни, и картина эта наводила такую тоску на меня, что я невольно поежилась.

– Тебе нельзя здесь находиться, – раздался мелодичный голос Акира, и через секунду она появилась в окне.

Она выбралась на крышу, села рядом со мной, пальцами касаясь моего меча. Ее взгляд остановился на лезвии. Она была спокойна, но сердце ее колотилось с бешеной силой, что ее саму трясло с каждым ударом сердца. Она подняла на меня кошачий взгляд, по-детски наклонив голову набок.

– Я знала немногих, кто носил оружие со знаком Создателя, – она провела пальцами по гравировке и улыбнулась сама себе, – их было немного, но все они играли здесь огромную роль.

– Здесь очень тоскливо, – перебила ее я, бросая взгляд на пустынную темную равнину.

Она кивнула.

– Чтобы дать вам шанс играть, арена собирает в себя часть магии измерения. Поэтому здесь так уныло, отсюда ушла вся магия. И теперь она хранится вот здесь, – она положила прохладную ладонь мне на грудь, – из капли рождается океан, Алиса. Ваша с Алексом сила настолько велика, что из капли магии измерения вы создаете огромный поток энергии, который разливается по всему измерению, давая жизнь всему живому.

Давая жизнь всему живому ценой жизни игроков. Я сжала кулаки. В конце концов, Игра могла обойтись без жертв, но теперь в наших кругах нет одного мальчишки, и, кто знает, скоро не будет остальных.

– Почему Игра убила его? – с горечью произнесла я, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

Акира вздохнула, давно ожидая от меня этого вопроса. Она давно заметила во мне упорство, и ей оставалось лишь выжидать, когда я начну вскрывать все карты Игры.

– Позволь я разъясню тебе, что такое Игра, – Акира взмахнула белоснежным хвостом, и в миг переместилась на другой конец крыши, грациозно вышагивая, – во всех мирах идет непрерывная борьба добра и зла, хоть она и не всегда заметна. Так случилось, что Создатель хотел создать идеальный мир без этой борьбы. Но неизбежность войны была предопределена, потому что ни один мир не может сущетвовать без этих двух основ. В Игре и происходит война между добром и злом, где от победы того или иного игрока зависит победа добра или зла.

Победивший игрок тьмы приносит в мир Игры тьму и смерть, за ним следом идут болезни, войны, засуха и голод. Измерение погружается в темный сон, из которого выбраться можно только в том случае, если в следующей игре победит игрок добра. Поэтому Игра и не заканчивается. Каждый раз она проходит между светом и тьмой, чтобы выбрать участь для жителей измерения. Но в этот раз всё пошло по иному пути, и поэтому арена взбунтовалась. Тьма пошла против своей сущности. Свет не является светом.

– У каждого здесь своя роль, – медленно произнесла Акира, – только в этот раз игроки оказались сильнее самой Игры. Из капли рождается море, Алиса. По этому принципу и работает игра. Она отдает свою магию игроками, чтобы они создавали энергию – темную или светлую, – Акира потерла ладони, устремляя взгляд к горизонту; там, вдалеке, что-то вспыхнуло алым цветом, – только новый игроки настолько сильные, что могут создавать энергию самостоятельно. И если из капли рождается море, то из твоей энергии и энергии Алекса рождается целый океан.

Фай исполнил свою роль в этой Игре. Он отдал свою жизнь, и самое страшное, что после его смерти я получила новую силу. Словно губка, моя сущность впитывала свободную силу арены, подчиняла себе энергию, которой ей не хватает. А меня разрывает изнутри от потоков энергию, которую я еще не в силах контролировать. Я обратилась с этим вопросом к девушке-кошка. Она вильнула хвостом, щелкнув пальцами – этот вопрос заставил ее погрузиться в воспоминания, но стоило ей лишь взглянуть на мой меч, как она просияла, широко улыбнувшись.

– Создатель должен был собрать по крупицам ту немногочисленную силу, что была в этом необъятном мире. И он создал меч, который удерживает в себе свободную магию измерения и во сто крат преумножает ее… – она замолчала, поникнув, ее уши дрогнули, – правда, когда Создатель использовал его, появился другой меч. Противоположный. Темный и разрушительный, который, вбирая в себя силу, разрушал ее.

Акира замолчала. В свете белоснежной луны ее золотистые волосы сияли еще сильнее, а в причудливых глазах гуляли блики ночных звезды. Казалось, что, сидя здесь, девушка наполнялась жизнью. Это ее мир, и она сильно скучает по дому, но никак не может вернуться, потому что навеки прикована к арене Игры. Акира здесь – такой же пленник, как и мы. В одно мгновение мне захотелось бросить все, что мы здесь успели сделать, и сбежать назад, в мир живых. Мне хотелось вывести отсюда ребят. Игра кажется мне опасной, хотя и притягивает своим азартом.

Акира поднялась на ноги и, вильнув белоснежным хвостом, растворилась в воздухе, словно ее здесь и не было. Словно не было всего этого разговора, из которого я сделала многие выводы: Игра отныне не простые испытания для нас, это уже часть нашей жизни, самая опасная и огромная преграда, которую мы должны либо обойти, либо разрушить.

Арена погрузилась в часы ночной тишины. Это время, когда в коридорах царит покой, когда не слышно ни одного шороха, и даже судьи мирно посапывают в судейской комнате, избавившись от проблем и постоянной слежки за Игрой. Их переживая в этот час ночной час покинули арену, и покой на мгновение овладел нашими душами.

***

Акира появилась в судейской, разбудив старшую судью. Рита открыла глаза, недовольно глядя на любопытную кошку, расположившуюся на темном диване в углу комнаты. Это ее привычное место, с которого она наблюдает за Игрой, когда судьи запрещают ей вмешиваться в ход истории. Рита потерла глаза, толкая в плечо Макса, от чего тот подпрыгнул на месте и невольно вскрикнул, тем самым разбудив девочку, калачиком свернувшуюся в кресле.

– Мы хотим отдохнуть, Акира, – пробурчал Макс, потягиваясь и надевая на белоснежную рубашку темный тяжелый пиджак.

– У нас есть нерешенный вопрос, Макс, – ехидно усмехнулась кошка, наклонив голову в сторону, – и пока мы его не решим, никто не сможет спокойно спать.

Рита проворчала что-то себе под нос и, пробежав пальцами по панели по панели управления, включила оборудование. Яркий свет мониторов осветил небольшую комнату, и младшая судья невольно сощурилась от света, поднимаясь на ноги и занимая свое место у панели управления.

– Мы решаем вопрос о продолжении Игры, я правильно понимаю? – еще раз спросил Макс у своих товарищей, чтобы освежить в памяти недавние события.

Тут же на экранах появились кадры третьего этапа игры, на которых было показано сражение ребят, последняя атака Алекса, затем экран потемнел, а когда вновь загорелся, комната осветилась неприятным алым цветом. Мониторы показывали кадры, когда Максу удалось найти мальчишку. Фая так и не смогли восстановить, и поэтому теперь решается вопрос о продолжении Игры. Макс посмотрел на Риту, которая не могла оторвать взгляд от монитора.

– Если мы сейчас закончим Игру, то мы вновь окажемся взаперти на многие десятки лет, – холодно произнесла Рита, и в нотках ее голоса слышалось отчаяние.

Никто не хотел провести в пределах арены еще несколько лет. Даже год. Даже месяц. Игра затянулась на века, и все эти годы они находились в неволе в ожидании последний игроков, которым удастся не только дойти до конца, но и закончить этот бесконечный лабиринт испытаний. Сейчас, когда на арене двадцать сильнейших игроков за всю историю Игры, и когда сама арена в страхе перед сильнейшими, закончить Игру было бы самой страшной ошибкой.

Макс еще раз взглянул на мониторы. Сейчас Рита ожидает от него принятого решения, потому что его выбор сейчас – это выбор всех судий. И он долго молчал, перебирая все возможные варианты. Если сейчас завершить Игру, кто знает, как поведет себя сама арена. Но если продолжить ее, то игроки, выслушав Алису, закончат ее самостоятельно. Потому что Алиса против продолжения. Потому что сейчас эта девушка дала обещание, что защитит всех, и третий этап для нее – страшнейший враг.

– Ты знаешь ответ, Макс, – улыбнулась Акира, вставая с дивана и подходя ближе к панели управления, – Игра уже все решила. Тебе осталось лишь послушать ее совета.

Макс прислушался к кошке. Она – создание самой Игры, и ее словами сейчас говорит сама арена. И Акира подталкивает судий к единственно правильному решению.

– Игра будет продолжена, Акира, – вздохнул Макс, поворачиваясь к ней лицом, – и если арена вновь воспротивится этому, то мы ее закончим. Вновь. И вновь окажемся в плену на десятки лет.

– Тогда я прослежу за тем, чтобы арена дала им еще один шанс, – улыбнулась Акира и исчезла, подобно тому, как исчезла с крыши, оставив Алису наедине со своими мыслями.

Макс посмотрел на Риту. В ее взгляде читалось непонимание. Она ожидала от него единственного решения. Продолжить Игру, несмотря ни на что. Но сейчас уже не судьи решали исход испытания. Если Акира дала себе волю советовать и принимать на себя ответственность за провал испытаний, значит Игра уже сделала первый ход. И ее уже вряд ли можно остановить. Игра почувствовала силу игроков, почувствовала, что они способны закончить ее раз и навсегда, остановить ход той войны, что вечно происходит на аренах этого здания.

И она боялась их.

***

Ночь. В непроглядной темноте бесконечных коридоров появилась фигура. Шагая по скрипящему дощатому полу, он искал в темноте нужную дверь. Его сердце колотилось и, казалось, вот-вот выскочит из груди; он предвкушал ночную встречу с ней, он уже знал, что она разговаривала с Акирой. Проведя длинными пальцами по стене, он наткнулся на металлическую ручку, и, слабо повернув ее, отворил дверь в комнату.

Я не повернулась, когда он не спеша вошел в нашу комнату. На стоящих у стены кроватей мирно посапывали Катрин, Женя и Натали. За них можно не беспокоиться, их сон невозможно прервать даже звуками стрельбы, даже если бы стрельба раздавалась в паре шагов от них. Я сглотнула. Он заметил мою кровать, подошел и тихо сел у кровати, положив голову на нее.

– Как себя чувствуешь? – нежно спросил он, не поднимая взгляд.

Я не ответила, понимая, что он лукавит. Неожиданное проявление нежности от страшнейшего человека на Земле не просто так: он ищет слабости, пытается проникнуть в щелочку доверчивости и вновь разрушить всё. Я промолчала, даже не глядя на него.

– Как много силы ты приобрела после его смерти? – он улыбнулся, и теперь его улыбка выдавала всю его прогнившую сущность.

Я фыркнула:

– Тебя это не касается. Я не желала стать сильнее за счет жизни другого.

– Это хорошо, что ты набираешься сил, Алиса, – он довольно хмыкнул, отстраняясь от постели и садясь по-турецки, – мне не нужна легкая победа. Я хочу сбросить тебя с вершины, растоптать твою сущность и превратить в ничто ту мощь, которую ты получила. Ведь так поступают со злом.

Я засмеялась во весь голос, услышав эти слова. В них было столько ненависти и столько бессмысленности, что я не смогла сдержать смех. Как сильно он ошибается, считая себя хранителем доброй энергии, той энергии, в которой нуждается это измерение.

– Ты зло в этой игре, Алекс! – чуть повысила голос я, всплеснув руками, – все это знают. Так когда же ты раскроешь глаза и увидишь истину?

Он замолчал. В его голове происходило что-то неизвестное мне, и, казалось, он пропустил мимо ушей мои слова. Его не трогает то, что может пошатнуть его величие.

– Мы будем сражаться на этой арене, Алиса, – он вдруг подскочил с места и, схватив мой подбородок, рывком повернул меня к себе, – я знаю, что ты хочешь уйти. Но как только ты попытаешься это сделать, я уничтожу всех их.

Он рукой показал на спящих девушек. Я сглотнула, с ненавистью глядя на него. Всегда манипулировал мной, но в то же время всегда переживал за меня. В нем борются две личности, и об одной из них я знаю так мало, а другая пытается убить меня раз за разом.

– Только попробуй их тронуть, – я усмехнулась, впиваясь ногтями в его руку, от чего он ослабил хватку, – и я пополню свою силу твоей смертью.

Он лишь усмехнулся. Поднялся с колен, отряхнул грязные брюки, и вышел из комнаты. Так, словно его и не было здесь. Вот только осталось паршивое чувство от этого разговора. Я сидела неподвижно на кровати, прижав к себе колени. Сидела, а потом резко ударила кулаком о стену. Хотелось кричать, плакать. Бежать настолько долго и далеко, чтобы никто не мог найти. Но я осталась сидеть, горячие слезы обжигали щеки. Мне было страшно, и в то же время ненависть овладевала мной настолько, что на шее вспыхивал ярким пламенем кулон.

За стеной на колени опустился парень, ударившись кулаком о стену настолько сильно, что у него в один момент посинела рука, а на стене осталась вмятина. Он был слаб настолько же, насколько я. Кричать, биться о стену, бежать. Мы хотели сбежать, но не в мир людей. Он был чужд для нас. Он стал чужаком, таким же, каким считал меня.

Время в Игре остановилось. Медленно, в тихом ожидании, тянулись дни. Мы пытались улыбаться, но молчание судей пугало нас куда больше. Они до последнего момента пытались утаить от нас решение, которое было ими сделано.

В комнате отдыха царил покой и уют. Мы нашли здесь пристанище. В небольшой квартирке, которая напоминала нам о мире людей. С каждым днем здесь все чаще находились тайны, которые мы хотели увидеть. Одной из таких тайн стала огромнейшая библиотека.

Здесь было куда больше света, чем во всех остальных помещениях высокой башни. Я посмотрела направо и налево: с обеих сторон от меня тянулись бесконечные деревянные стеллажи со старинными книгами. Каждый стеллаж был освещен светом старой лампады и множеством свеч, стоявших на столах рядом со стеллажами. В библиотеке был даже второй этаж, куда вела винтовая кованая лестница с причудливыми перилами-завитками. Под потолком висела масштабная позолоченная люстра с более чем сотней зажжённых свечей, с нее свисали драгоценные камни на цепочках, отчего пространство окрашивалось в различные цвета. А сам потолок был стеклянным, правда, сквозь это стекло не проходил свет, как и во всех других помещениях.

Катерина вдруг полезла на самый верх стеллажей, забираясь под потолок, как можно выше.

– Будь осторожна! – крикнула я ей, стоя внизу.

Я старалась подловить девушку в случае, если она вдруг упадет оттуда. Хотя позади меня на диванах сидели девушки, и каждая в любую секунду готова активировать оружие, чтобы спасти подругу. Мы сплотились за последнее время, особенно в ненависти к судьям.

– «Страшные истории Филадельфии», – щурясь, прочитала Катерина и посмотрела на меня, я уже обыскивала книжные полки.

– Девчонки, что вы ищите? – спросил Слава, раздавая бутылки с охлаждающими напитками друзьям. Он присоединился к девушкам и весело о чем-то принялся им рассказывать.

Я махнула на него рукой, забираясь вверх по лестнице, чтобы посмотреть книги. Катерина тем временем поставила на стол две дюжины толстых книг, все они были разного размера и цвета. Прекрасный источник информации для тех, кто устал ждать ответов от организаторов. Натали посмотрела на стол, кашляя и морщась из-за холодного чая.

– Катрин! – крикнула я, махая ей черной книгой.

Девушка подбежала ко мне, и я сбросила ей находку. Катерина смахнула с книги пыль и прочитала белую надпись: «Немыслимая Игра». Она подняла голову, чтобы посмотреть на верхнюю полку, я доставала похожие книги одну за другой, пока полка полностью не опустела.

Когда книги с грохотом повалились на пол, из-за нехватки места на столе, нам удалось расслабиться. К столу подошел Слава.

– Любительницы почитать, газировку будете? – он протянул нам баночку с сильногазированным напитком.

Я кивнула в знак благодарности. Аккуратно взяв баночку из рук Славы, она открыла книгу с черным рисунком. Мои глаза забегали по строчкам, я читала абсолютно все, что было написано. Катерина рассматривала рисунки.

– Нашла! – восторженно крикнула Катерина, показывая мне книгу.

Остальным тоже стало интересно, и они подошли к столу, желая выяснить, что же нашла их подруга. Она положила книгу на стол, показывая всем картинки всех видов оружия. Стол тут же потерялся среди многочисленных тел игроков, каждый хотел увидеть свое оружие и узнать о нем больше

– В этих книгах скрыты тайны нашего оружия и наших сил, – с гордостью сказала Катрина, понимая, что нашла важную информацию.

Василиса с интересом стала рассматривать свое оружие, двуручный топор с глубоким орнаментом. Он как будто ожил на картинке, сверкал, переливался всеми цветами, орнамент заливался кровью, затем вновь становился нормальным. Катерина пыталась перелистнуть страницу, но девушка остановила ее.

– Двуручный топор – тяжелейшее оружие в «Немыслимой Игре», – начала читать Катерина, вздохнув. – Носителем такого оружия могут стать игроки с храбрым сердцем, считается, что двуручный топор связывается со стихией металла, молнии или огня. А у тебя как, Василиса? – спросила Катерина.

Девушка пожала плечами, показывая цифру один. Тяжелая стихия. Прямо как характер самой девушки

Я открыла очередную книгу о силе, которая может прийти игроку. Я проводила пальцами по строчкам, а затем вскинула руки, показывая Василисе картинку с ее силой.

– Несовместимые вещи стали совместимыми, – пробормотала я, пытаясь уложить это в голове. Может, в этом причина того, что мы преумножаем нашу силу?

«Оксюморон», – подумала Женя, листая третью, темно-синюю книжку со старинными страницами. Читая значение термина в «Немыслимой Игре», девушка наткнулась на вещи, которые принято называть оксюмороном.

– Послушайте, – сказала Женя, – у каждого из нас несовместимые вещи!

Я посмотрела на подругу. А ведь и правда, сколько они сражались, сколько пережили, но никогда не могли раскрыть настоящих способностей оружия. Сейчас, читая эти книги, все осознают, что даже одной восьмой всех заклинаний и трюков не использовали. И что, в принципе, использовать их невозможно, так как нужна более сильная душа.

Часы медленно вели свой ход к полуночи. На улице, должны быть, темнело, но окна не давали посмотреть на мир вне арены игры. На полу валялись пустые банки из-под газировки, там же лежали прочитанные книги. Ребята валились с ног. Двадцать человек уселись на диванчик, каждый занимаясь своим делом.

– Девчонки, смотрите, на что я способна. – Воскликнула Василиса.

Подруги сели поближе. Девушка щелкнула пальцами и вокруг ее ладони закружились зеленые лепесточки и разноцветные цветы, подул легкий ветерок, листья, уносясь в неизвестность, исчезли. Василиса посмотрела на подруг, те смотрели на нее завороженным взглядом.

Натали явно заинтересовал такой трюк, и она решила сделать также, щелкнув пальцами левой руки. В комнате раздался раскатистый гром, молния попала девушке в середину ладони, образуя ярко-золотые искры, которые собрались на запястье в виде браслета, а затем медленно потухли.

«Вау», – прошептала девчонка.

Василиса встала с места и заявила: «Натали, загадай любое желание, касающееся цвета». Девушке не терпелось опробовать свои новые силы, которые ей удалось раскрыть в себе.

Девушка потерла подбородок, затем посмотрела на Славу и весело произнесла: «Пусть у Славяна будут голубые волосы».

– Краски лета! – Василиса щелкнула пальцами, затем направила все искры в Славу, его волосы резко приобрели голубоватый оттенок.

Парни посмотрели на друга и начали тихо смеяться, закрывая рты ладонями, девчонки тоже посмеивались. Слава, с непонимающим взглядом, смотрел на своих друзей. Алекс протягивает ему сотовый и начинает смеяться во всех голос, другие тоже не сдерживаются. В отражении Слава видит, как его волосы поменяли цвет с светло-каштанового на ярко-лазурный.

– А ну, верни всё не место! – вспылил он, подскакивая с места.

Василиса, тихонько хихикая, махнула рукой, его волосы вновь стали темными. Он облегченно вздохнул. Подруги подняли большие пальцы вверх, в качестве одобрения. «Это лишь малая часть силы», – подумала Василиса, сколько же еще различных трюков скрывается в этой опаснейшей игре.

***

Это было первое утро, когда я проснулась одна. В комнате было пусто, а на арене что-то грохотало, и мое любопытство не заставило себя долго ждать. Я вышла из комнаты, на цыпочках прошла по длинному круглому коридору и вышла на балкончик, с которого открывался вид на вход в арену.

У зеленой ограды собрались ребята, и среди них проглядывала фигура Макса. Наконец-то на меня обратили внимание, когда Женя указала пальцем в мою сторону.

– Алиса, мы готовы продолжить игру, – с улыбкой на лице произнесла Василиса, переминаясь с ноги на ногу, – а ты?

Я с недовольством посмотрела на Макса, и он уловил мой взгляд, кашляя в кулак.

– Не волнуйся, мы решили, что Алекс будет сражаться отдельно от остальных, – Макс замолчал на мгновение, и я тут же уловила его замешательство, тут же скрестив руки на груди, – вот только кто с ним будет сражаться?

Это был слишком глупый вопрос. Я уже хотела было ответить, но вдруг из толпы вышла Катрин, поднимая руку вверх.

– Я готова сражаться с ним, – на ее лице выскочила улыбка.

– Катерина, ты ведь вылетишь, если проиграешь… – тихо произнесла я, отталкиваясь от перил и мигом вылетая с балкона.

Девушка, с улыбкой на лице, кивнула:

– Это в моих интересах. Они сильные игроки, я не хочу, чтобы кто-то из них уходил прямо сейчас и прямо здесь.

Судьи минуту обсуждали предложение Катерины. Девушка подмигнула мне, но я не могла понять свою подругу. Ради чего? Она могла спокойно пройти дальше, но пожертвовала правом участвовать в Немыслимой Игре, чтобы все мы могли продолжать сражаться со своим главным соперником.

Но неожиданно арена загорелась ярким красным цветом. Нас оглушила тревога, и Макс вмиг исчез из толпы, оставляя нас наедине друг с другом. Неожиданно ко мне подлетел Алекс, обхватывая меня руками, и земля в один миг исчезла из-под ног.

– Что происходит?! – Земля под ногами игроков затряслась, девчонки схватились за диваны, но падение было неизбежным.

Белый свет ослепил игроков, девушки вскрикнули от страха, размахивая руками. Тьма. Неизвестность.

Я открыла глаза. Вокруг меня белоснежные просторы заснеженных лесов. Я шла по глубоким сугробам. Шарф, шапка, теплые валенки. Воспоминания из детства, и я вдруг вновь оказалась здесь. Знакомая округа, вдалеке слышится стук топора – рубили лес на дрова. Его в то время срубили наполовину, чтобы спасти несколько деревень от холодной смерти.

Воспоминания врывались одно за другим в мой разум, заставляя вспоминать. Меня нашли здесь совсем крохой, посреди заснеженной пустыни, одну. Я бродила по округе, оглядываясь по сторонам, но ничего вокруг не замечала. «Что я здесь делаю?».

«Ты ведь помнишь, Лисёнок? – вдруг послышался незнакомый голос, эхом отпрыгивая от лесов и снегов, – помнишь этот день?».

Почему я нахожусь здесь, хотя еще мгновение назад была в измерении Игры. Мы пытались сбежать, выбраться из нее раньше, чем она закроется. А теперь я здесь. И этот голос, совсем не кажущийся мне дружелюбным. Он хочет играть, это слышно в его высоких нотках голоса. Лукавит.

«Давай же, Лисёнок, задай свой главный вопрос», – он рассмеялся, и этот смех был злым.

Кто ты, чудовище? Я остановилась посреди заснеженной пустыни, чувствуя, как в валеночки насыпало снега, и теперь ножки начинали подмерзать. Подул холодный ветерок, лукавый голос усмехнулся про себя. Он умеет читать мои мысли, он часть моего разума. Становилось холоднее.

«Я твой главный страх, малышка».

Долгая тишина. Нет. Это не Алекс. Не ему принадлежит этот жестокий и холодный голос. Алекс другой. Он милосерднее. Я ловила себя на мысли, что могла бы догадываться, но ни за что не позволяла себе принять эту мысль. Я не двигалась с места, хотя и хотелось бежать, как можно дальше и как можно быстрее, но дикий страх приковал меня к месту.

«Не обманывай себя, Лисёнок, ты знаешь, кто ты», – он засмеялся вновь.

– Хватит лукавить! – вдруг крикнула я, поднимая взгляд к небу и осматриваясь, – кто ты? Покажись?