Текст книги "Трудно быть сержантом"

Автор книги: Мак Химэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Отлично, Стокдейл, но зачем же поднимать колени выше головы?

А я продолжал в том же духе, потому что был в ударе.

За ужином все шутили и смеялись. Когда в столовую вошел тот самый негр, из-за которого мы с Беном поспорили, один парень попытался даже подбить меня на какую-ни-будь выходку. На руке у негра была повязка с двумя буквами "ДО"– дежурный офицер. Ему в этот день полагалось обедать с нами в солдатской столовой. Лейтенант взял поднос, прошел к столу, за которым обычно садятся дежурные офицеры, и все сразу же уставились на него. Только я не смотрел в его сторону. Так вот тот парень– он сидел напротив меня-наклонился и спрашивает:

– Скажи-ка, Уилл, что думает парень из Джорджии, когда видит негра в офицерской форме?

– Что касается меня, то я ничего не думаю. Я еще не видел такого негра.

– Ах, тебе не доводилось, так посмотри направо.

Я, конечно, поглядел, а ребята сразу притихли, ждут, что я скажу. Однако я, как ни в чем не бывало, принялся за еду и только головой покачал. Тогда этот парень снова за меня взялся:

– Разве ты не видишь? Да вон он сидит!

– Не вижу.

– Вон там, за офицерским столиком, посмотри!

Я снова посмотрел в сторону дежурного офицера, даже прищурился для вида, но и на этот раз отрицательно покачал головой и ответил:

– Лейтенанта хорошо вижу, а негра нет.

– У тебя, наверно, плохое зрение, раз ты не видишь негра?

Я опять посмотрел в сторону дежурного офицера, еще больше прищурился, покачал головой и говорю:

– И все-таки не вижу. А впрочем, я никогда не обращаю внимания на цвет.

Сказал и вдруг слышу, как Кинг что-то странно бормочет. Взглянул я на него и удивился: сидит наш сержант с набитым ртом, лицо красное, глаза вытаращены. Он силится и кусок проглотить, и сказать что-то, но у него ни то, ни другое не получается. Справившись с пищей, он наклонился ко мне и сказал каким-то чужим голосом:

– Уилл, ты и впрямь не видишь негра?

– Не вижу.

– А лейтенанта? – сержант будто выдавливал из себя слова, и это было очень забавно. Он даже побледнел, и, кажется, ему нездоровилось.

– Лейтенанта вижу, а ниггера нет.

– Уилл…

– Ну?

– А может быть, ты дальтоник? Или ты вообще плохо видишь?

– Не знаю. А в чем дело? Вы плохо себя чувствуете?

Но сержант, не сказав в ответ ни слова" встал из-за стола. На нем лица не было.

– Все может быть, все может быть, – наконец тихо сказал он, повернулся и пошел, медленно-медленно, едва передвигая ноги. Когда он вышел, один из парней сказал:

– Честно говоря, я его всегда недолюбливал, но сейчас мне просто жаль беднягу.

– Мне тоже, – признался я, – но, думаю, это – не так уж страшно. Наверное, он съел лишнее. Когда вернемся в казарму, я дам ему лекарство, и вот увидите – ему сразу полегчает.

Все вытаращили на меня глаза, но я был уверен, что рассудил верно. Я знал, что касторка – замечательное средство!

ГЛАВА XV

На следующий день сержант Кинг чувствовал себя хорошо, но беспокоился за меня. Вызвал он меня и говорит:

– Послушай, Уилл, вряд ли из тебя получится воздушный стрелок. Ты, оказывается, плохо видишь. Однако не торчать же тебе в моей казарме до скончания века! Давай сделаем так: я уговорю кого-нибудь из наших сержантов подать рапорт с просьбой пере-вести тебя в другую казарму, а ты пойдешь к капитану и будешь просить о переводе. В общем, если будет такой рапорт, считай, что разрешение уже у тебя в кармане.

– Да с чего это вы взяли? Я. отлично вижу, я…

Но сержант был занят своими мыслями и даже не слышал моих слов.

– С твоим зрением комиссию не пройти– это уж как пить дать. а если тебя перевести в другое место, там ты будешь продвигаться по службе…

– А на что оно мне, это продвижение? – ответил я. – Если даже из меня не получится воздушный стрелок, я, пожалуй, все равно здесь останусь. Но я еще надеюсь…

– Куда там, – отмахнулся Кинг, – у тебя же дальтонизм. Если ты останешься у меня, прости-прощай твоя карьера, а ведь плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Я позабочусь о твоем переводе, чего бы это мне ни стоило.

Дня два сержант Кинг ходил из казармы в казарму, однако из его затеи ничего не вышло; как видно, другие сержанты и не думали подавать рапорт капитану. И вот тогда наш сержант захандрил.

Между тем, ребята в казарме всю неделю поговаривали, что неплохо бы съездить в город гульнуть на полную катушку. Они обещали научить меня какой-то интересной игре. Целую неделю я только и слышал разговоры об этой игре и узнал, что многим она не по карману. Я сказал ребятам, что у меня есть тридцать четыре доллара, и с тех пор почти каждый день ко мне кто-ни-будь подходил и спрашивал:

– Ну, как, Уилл, водятся у тебя деньжата?

– Водятся, – отвечал я.

Однажды я зашел к сержанту Кингу и застал у него в комнате нескольких парней; они о чем-то совещались. Я услышал, как сержант говорил ребятам:

– Я бы, конечно, никогда на это не пошел, но, сами понимаете, это единственный выход. Потом один из парней сказал:

– Выпивка, самоволка, гауптвахта, а там… Тут ребята заметили меня, и один из них спросил:

– Уилл, тебе случалось раньше закладывать за галстук и бывать в самоволке? Я ответил, что не знаю, с чем ее едят, эту самоволку. Все захохотали и стали нести какую-то чепуху, а один парень сказал:

– Так это же презабавная штука, Уилл. Где же еще разгуляться, как не в самоволке. Сам сержант Кинг восседал на койке. У него было отличное настроение. Повернувшись ко мне, он сказал:

– Так значит, Уилл, поедешь с нами гулять?

– Ну конечно, а разве и вы хотите ехать?

– Хочу? Ну, еще бы, парень, я такой случай ни за что на свете не упущу. – Тут сержант охнул, повалился на спину и заржал, и остальные тоже покатились со смеху. Ну, как тут было не поддержать веселую компанию!

Поборов смех, сержант снова уселся на копке и уже деловым тоном проговорил:

– Значит, повеселимся на славу. Ты как насчет выпивки? – обратился он ко мне.

– Да я пробовал однажды бурду, которую варил отец…

– Ничего, теперь попробуешь нашей. Я всем раздобуду увольнительные, и мы прокатимся в моей машине, посмотрим город. Ну, как, мальчики?

– Порядок, – сказал кто-то из ребят.

– Такое устроим, что всем чертям тошно станет, – пообещал сержант. – Так едешь, Уилл? Мы тебе город покажем. И в нем, и под ним – все увидишь.

– Денег-то ведь у тебя тридцать четыре доллара? – полюбопытствовал один из парней.

– О деньгах не беспокойтесь, – заверил я.

– При чем тут деньги! – воскликнул сержант. Он встал и зашагал по комнате, не на шутку оскорбленный. – Черт возьми, на этот раз я плачу за всех, – сказав это, он подал знак, что совещание закончено. Но тут один из участников робко спросил:

– Мы ведь собирались в картишки…

– Сегодня игры не будет, – безапелляционно заявил сержант, и мы вышли из комнаты.

И сколько еще было разговоров о предстоящем выезде, пока, наконец, не настал желанный день! Ребята приводили себя в порядок и рассказывали мне, что мы будем делать, уверяли, что беспокоиться нечего: обо мне позаботятся. "Главное, – говорили они, – пусть тебя не пугают патрули. Придерутся к чему-нибудь – не обращай внимания, а уж если будет особенно надоедать, дай по зубам. А «губы» не бойся: сержант Кинг из любой беды выручит".

Сам сержант в этот день все время околачивался в казарме, часто подходил к окну и с беспокойством поглядывал на тучи. Ему не хотелось гнать машину по грязным улицам, но вот небо стало проясняться, к вечеру на нем не осталось ни облачка.

Когда стемнело, мы получили увольнительные, которые устроил нам сержант Кинг, и пошли к машине. Сержант сел за руль, рядом с собой посадил Криса, а мы – я, Полетти и коротышка в очках, похожий на Вена, но меньше его ростом – расположились сзади. Коротышку звали Пи Джи, по начальным буквам имени и фамилии. Ехали мы со скоростью шестнадцати километров в час, и нельзя сказать, что эта прогулка доставила нам большое удовольствие.

Всю дорогу мы сидели, скорчившись, на самом краешке сиденья, так как сержант запретил прислоняться к спинке, чтобы не пачкать обивку; к тому же, мы все время держали ноги в одном положении, чтобы не поднимать пыль в машине. Мы проехали кварталов пять до центра города и потом еще шесть на окраину поставить машину: сержант боялся, как бы его автомобиль не помял или не поцарапал какой-нибудь пьяный водитель на обычной стоянке в центре, где всегда много машин. Нам пришлось порядочно пройти пешком. В дороге все настроились на веселый лад, толкали друг друга, смеялись. Сержант Кинг сказал:

– Эх, и нажремся же мы, как свиньи, и хрюкать даже будем, правда, Уилл?

– Ив грязи валяться, – поддакнул я.

– Вы, ребята, можете хрюкать, а я лично хочу виски, – сказал Полетти.

– Так мы тоже хотим виски, – оживился сержант. – Будем жрать виски и хрюкать, так ведь, Уилл?

– И будем шуметь, как черти на алтаре, – подхватил я.

– Как дождь по новой крыше, – сказал Кинг и добавил:– В этом маленьком городишке есть все, что твоей душе угодно, а патрули здесь свойские парни: полсвета обойдешь – таких не сыщешь. Можешь быть в стельку пьян, материться, бить стекла, ломать стулья о чьи угодно головы – они и слова не скажут. Ничего не бойся, Уилл, это будет твоя прощальная пирушка.

– Да вы просто славные ребята…?

– Ну, чего там, – сказал Кинг, – ты не бойся, мы тебя не бросим. Домой доставим

в полном порядке.

– А не мы, так патрули, – съязвил Полетти. Сержант Кинг захохотал и еще раз ободрил меня:

– Да, да, гуляй, дружище, вовсю!

Тут ребята совсем разошлись и принялись такие номера выкидывать, что мне стало очень весело. Потом Полетти остановил нас и сказал:

– Вот там, прямо, мы можем сыграть.

И он повел нас через дорогу в какой-то дом, где, по его словам, можно было хорошо развлечься.

"Что это за игра?" – думаю. И каково же было мое удивление, когда Полетти привел нас в бильярдный зал. Однако я не сказал, что раньше много играл на бильярде.

Мои приятели достали кии, потерли их сначала каким-то порошком, а концы – мелом и начали перешептываться. Потом Полетти стал объяснять мне правила:

– Видишь эти шары? Так вот, нужно взять эту палку (она называется кием) и ударить поэтому шару, чтобы он закатил какой-нибудь красный шар в один из кармашков, называемых лузами. Потом можно бить по другому шару, понимаешь? Красный шар дает одно очко, а остальные – согласно цифрам на них. Загонишь в лузу один шар, бей другой, третий… четвертый и так далее, ясно? Как видишь, ничего особенного, все очень просто. Но мы будем играть на деньги. Сколько, ты говоришь, у тебя денег?

– Тридцать четыре доллара, – ответил я.

– Так вот, мы сейчас посоветуемся и определим размер ставки. А ты должен перекрыть любую сумму, сколько бы мы ни поставили, Ведь это твоя первая игра! О'кей?

Приятели посовещались и поставили против меня двадцать семь долларов, выложив их на стол. Шары велели разбивать мне, потому что я поставил больше всех. Ну, я мастерски разбил и загнал красного в лузу. Приятели пошептались немного, потом похлопали меня по спине в знак одобрения и сказали, что играю я здорово, почти как они сами. А я подумал, как все-таки приятно иметь дело с хорошими игроками.

– У тебя уже очко, Уилл, – сказал Полетти, – теперь бей по любому нумерованному

шару.

Я выбрал седьмой, загнал его в лузу, и это дало мне в сумме восемь очков. Приятели снова стали перешептываться. Тем временем я загнал в лузу еще один красный шар, потом положил семерку, снова красный, шестерку, и так я работал кием до тех пор, пока красных шаров вообще не осталось. Тогда я начал загонять все шары подряд, как сказал Полетти, и очень увлекся. Когда я опомнился, на бильярде остался только один шар. Гляжу, мои приятели совсем носы повесили и потеряли всякий интерес к игре. "Какой же свиньей я себя показал– всю игру им испортил!" – подумал я. Мне стало совестно, и я спросил:

– Может, кто-нибудь хочет ударить по этому шару? Как-то неудобно все время играть одному.

Все молчали. Наконец, Полети, поставив свой кий на место, сказал:

– Валяй, Уилл, загоняй и этот. Мы не хотим тебе мешать.

– Ну ладно, – ответил я. – Сейчас я добью, и мы сыграем еще партию.

Но сыграть еще раз не удалось. Полетти сказал, что у ребят нет больше денег, и все действительно убрали свои кии, а я снова почувствовал себя скверно. Оказывается, они поставили все, что у них было. Да если бы я знал об, этом, разве я стал бы их обыгрывать!

Мы вышли на улицу. У меня было очень нехорошо на душе. Я стал искать какой-нибудь предлог вернуть ребятам деньги, не обидев их, но, как назло, ничего путного не приходило в голову. Я хорошо понимал ребят. Уважающий себя парень никогда не откажется платить, если проиграл, и я бы лично не хотел, чтобы тот, кому я проиграл, пытался вернуть мне деньги. Какой же джентльмен возьмет проигранные деньги обратно!

Мы побродили немного по улицам. Вижу, ребята совсем приуныли. Тогда я решил предложить им кредит, остановил их и сказал:

– Я бы с удовольствием одолжил вам по доллару, если вы хотите, конечно. Ведь как-никак мы собирались выпить.

Приятели посмотрели на меня с удивлением и я лаже испугался. "Ну, – думаю, – брякнул не то, а впрочем, за что им на меня сердиться, я же предложил деньги в долг!"

Наконец сержант Кинг сказал:

– А ты славный парень, Стокдейл, очень славный!

Я обрадовался: значит, поняли все как нужно. Ребята подошли ко мне, я дал каждому по доллару и пообещал еще, если понадобится.

– Еще доллар? Зачем? – спросил Полетти. – Да я не знаю, на кой черт мне этот понадобится.

Ну, тут уж я на всякий случай промолчал, так как вижу, что зашел слишком далеко.

Потом мы отправились в бар, о котором говорили еще в казарме, выпили у стопки пива, но настроение от этого не улучшилось. Народу в баре собралось тьма, все больше военные, матросы и солдаты. Шум, гвалт, дым коромыслом, на весь зал рявкает старая радиола, трудно даже словечком перекинуться.

Я предложил ребятам сесть за столик и заказал еще пива. Выпили мои приятели, сидят и молча по сторонам поглядывают– скука! Была, правда, стоящая драка, и еще одна наклевывалась: двое парней сцепились не на шутку, но их прежде времени разняли. Один все орал на старикашку, который его удерживал:

– А ну пусти, пусти, тебе говорят, – и рвался в бой. Другому тоже не терпелось добраться до противника. Наконец, разнимающим надоело удерживать драчунов, и они их отпустили. Парни сошлись нос к носу, как петухи, сказали друг другу по паре «ласковых» слов, оглянулись, увидели, что на них уже никто не смотрит, и вся их воинственность сразу пропала. Через некоторое время они уже стояли у стойки и мирно выпивали.

Я попытался было расшевелить нашу компанию. Рассказал одну веселую историю, а приятели сидят себе, стаканы в руках вертят, пиво потягивают, ни один даже не улыбнется. Ну, что ты будешь с ними делать! А тут еще Полетти стал упрекать сержанта. Кинг не выдержал и говорит:

– И зачем я только пошел? А Полетти ему в ответ:

– Тебе же самому пришла в голову эта блестящая идея!

Сержант Книг что-то буркнул в ответ – и опять молчание. В общем, весело было, нечего сказать.

Продолжалось это до тех пор, пока я не предложил заказать виски. Сержант Кинг как-то сразу оживился.

– Верно, – говорит, – прекрасная идея, Уилл, давай, давай заказывай!

И Крис это одобрил, улыбнулся всей компании и говорит:

– Чем черт не шутит, может быть, что-ни-будь и выйдет.

Купил я пару бутылок, подошел к столику, смотрю: приятели мои спорят о чем-то, оживились, будто их подменили. Мы откупорили бутылку, и сержант сам вызвался разливать. Налил он мне почти полный стакан и говорит:

– Ты, Уилл, пей первый. Покажи, на что ты способен, да не бойся, мы тебя не оставим в случае чего.

Ну, я мигом осушил свой стакан. Выпили и остальные. Я заказал еще пива к виски. Через несколько минут все развеселились и принялись меня потчевать: не успею один стакан опрокинуть, как мне уже наливают другой и приговаривают:

– Пей, Уилл, это твоя прощальная выпивка здесь и дай бог, последняя!

Честно говоря, мне было неудобно пить стакан за стаканом" но, раз это доставляло такое

удовольствие моим приятелям, я не мог отказаться. Потом разговор зашел о других напитках, и коротышка Пи Джи сказал, что любит вино. Я тут же заказал две бутылки вина и еще виски – и пошел пир горой! Сержант собственноручно сделал мне ерша. Он смешал в стакане виски, пиво и вино. На вкус получилось неважно, но, выпив, я сказал: "Здорово!" – и мне тогда сделали другого ерша, и я снова выпил.

Через некоторое время изрядно захмелевший Кинг решил приготовить мне еще какое-то питье. Он схватил бутылку, стал наливать, но лил мимо стакана. У него вырвал бутылку Крис, опрокинул на нее стакан и попробовал повернуть бутылку вверх дном, но в это время за бутылку уцепился коротышка Пи Джи. В результате виски оказалось на полу. Сержант напустился на них:

– Неужели вы не можете придумать что-нибудь новенькое?

Тут зашел разговор о выпивке вообще. Полетти хотел, видно, рассказать про какой-то ему одному известный напиток, но мы помогли его понять. Бедняга делал прямо-таки нечеловеческие усилия, но был не в состоянии произнести ни одного членораздельного звука. И вот тогда я рассказал приятелям про коктейль моего дядюшки. Он обычно мешал джин с виски и пиво и добавлял туда чуть-чуть керосину для букета. Ребята сказали, что это просто здорово, и всем захотелось непременно попробовать.

Я раздобыл ведро и мигом сбегал на заправочную станцию за керосином. Остальное нашлось в баре. Смешал все, как полагается, и, надо прямо сказать, коктейль пришелся ребятам по вкусу, хотя я должен сознаться, что это был сущий пустяк по сравнению с другими-коктейлями моего дяди. Когда мы распивали коктейль, в бар зашли пехотинцы. Один из них подсел к нам, выпил, и разговорился с Крисом. Оказывается, они размещались недалеко от нашей базы. Пехотинец охарактеризовал расположение своей части как самое дрянное место в Штатах. Крис стал возражать ему, говоря, что наша база хуже, а парень расхохотался ему в лицо и заявил, что, вряд ли летчикам отведут плохое место. Тут в спор ввязался коротышка Пи Джи. Он подтянулся и пропищал:

– А пехотинцам не приходится так часто дневалить!

– Не смешите меня, – ответил парень, – вы? живете как в раю, нам такое и не снится.

– Вот это сказал так сказал! – удивился я. – Спасибо на добром слове!

– Вы еще не видели трудностей, – продолжал пехотинец, – поэтому вы просто не замечаете, какая веселая у вас жизнь.

Я сразу понял, что наш новый собеседник очень обходительный парень, и снова поблагодарил его, но тут вмешался Крис:

– А ну-ка повтори, что ты сказал про веселую жизнь!

– А разве она у вас не веселая? Как сыр в масле катаетесь. Вам даже легче живется, чем на флоте!

– Ты мировой парень, – вставил я.

– Послушай, – обратился пехотинец к Крису, – ты просто не знаешь, какая у нас тяжелая служба. Ты бы и дня не выдержал. Нам тяжелее, чем на любой базе в стране. Нас гоняют по двадцать километров в день!

– А нас по тридцать, – не сдавался Крис.

– Разве вы знаете, что такое настоящая муштра? Вам, летчикам, много ходить пешком не приходится. В пехоте никогда не было легкой жизни.

И тогда Крис сказал:

– Послушай, парень, если ты так носишься со своей пехтурой, зачем ты тогда примазался к нам и жрешь наше виски?

Я прямо ахнул: и дернуло же Криса сказать такое! А пехотинец схватил бутылку– и бац Криса по голове! Вот, поди тут разберись: такой с виду обходительный парень – и на тебе! Ну, я подскочил к нему и говорю, держи, мол, парень, себя в руках, а он и на меня замахнулся. Пришлось стукнуть его разок на всякий случай, чтоб рукам воли не давал. Вдруг сзади раздался рев. Я обернулся, смотрю: на столе стоит сержант Кинг, размахивая бутылкой над головой и дико вращая глазами. Вот он закричал дурным голосом, подпрыгнул и на миг повис на шее у какого-то пехотинца, а затем оба покатились по полу. Это послужило сигналом к общей свалке. Я обработал для порядка каких-то двух парней и присел отдохнуть. В это время на стол вскарабкался совсем ошалевший коротышка Пи Джи. Он тоже хотел грозно зарычать, но вместо этого едва слышно пропищал и кинулся накого-то со стола, но промахнулся и плюхнулся животом на пол. Когда его подняли, он снова вскарабкался на стол и прыгнул в другую сторону.

Я закурил и стал наблюдать за сержантом Кингом, а он, как разъяренный зверь, метался по бару, тряс кулаками и рычал для устрашения. Крис колошматил пехотинца, который только что выпивал с нами. Только Полетти. не пробовал силу своих кулаков; он смиренно сидел в стороне и, как рыба, открывал рот. Вдруг кто-то так сильно швырнул коротышку Пи Джи, что он пролетел мимо меня, как мячик. Смотрю, два здоровенных парня подхватили его под руки и принялись спорить, кто может ударить его так, чтобы он отлетел еще дальше.

– Я левой рукой зашвырну его дальше, чем ты правой. Держу пари на доллар! – сказал один верзила.

– Идет, – согласился другой. – Можешь считать, что ты проиграл!

– Они полезли за деньгами, а Пи Джи тоже порылся в карманах, вытащил доллар, помахал им и сказал первому верзиле:

– Я тоже ставлю доллар. Можешь считать, что ты проиграл!

Тот оглядел его с ног до головы и говорит:

– Послушай, парень, не швыряй деньги на ветер, я же левша!

Но Пи Джи не сдавался. Разгорелся спор. И тут мне пришло в голову, что нам пора домой. Когда Пи Джи пролетал мимо меня во второй раз, я сгреб его одной рукой, а другой вытащил из-за стола Полетти. Выставив обоих за дверь, я вернулся за Крисом, который валялся под столом. В последнюю очередь я выручил сержанта Кинга. Его кто-то намертво привязал к ножке стола. Когда вся наша компания была в сборе, мы отправились к машине. Я шел, все время, придерживая коротышку Пи Джи за воротник, так как он норовил лягнуть каждого встречного. Однако скоро мне это надоело, и я просто взвалил его на плечо и понес. Наконец мы добрались до стоянки. Тут Пи Джи принялся лягать крыло сержантской машины и шуметь. Я-то знал, как дорожил машиной сержант, и попытался прекратить это безобразие, но Кинг, к моему удивлению, не только не возражал, но даже подбадривал коротышку, говоря, что ему, Кингу, доставит большое удовольствие вымыть машину лишний раз.

Наконец мои приятели гуртом влезли в машину и устроили в ней кавардак. Более безумной компании я еще не встречал. Когда мы выехали из города, было уже совсем томно. Вдруг сержант свернул с дороги и поехал по полю. Машину то и дело основательно встряхивало. Потом мы выехали на пляж и прокатились из конца в конец. Вдруг кого-то осенила идея, что лучшего места для мытья машины не найти. Кинг тут же согласился и поехал прямо в воду.

– Сержант Кинг, – сказал я, – на вашем месте я бы этого не делал. Вы ведь сами говорили, что соленой водой машину мыть нельзя. Но он и ухом не повел. На большой скорости мы врезались в воду, послышался сильный всплеск, и машина резко сбавила скорость, но сержант Кинг упрямо вел ее все дальше и приговаривал:

– Какой мотор, а? Нет, вы посмотрите, какая сила! Машина заехала в воду довольно далеко и остановилась. Когда я открыл дверь, в кузов хлынула вода. Приятели вылезли, огрызаясь, друг на друга, сняли рубашки и принялись за мытье. Скоро всем опять стало весело. Сержант Кинг то насвистывал, то напевал что-ни-будь, остальные дружно подхватывали. Коротышка Пи Джи сидел на крыше и тоже пел. Время от времени он, стараясь лягнуть кого – нибудь, падал и долго барахтался в воде. Казалось, нашей новой забаве не будет конца. Я даже устал и влез на заднее сиденье отдохнуть, но там было сыро, и мне сразу за-хотелось домой. Я стал уговаривать приятелей вернуться, но они и слушать не хотели, гикали, орали, плескались. Через некоторое время на шум подъехала полицейская машина и прожектором осветила берег. Но полицейским и в голову не пришло навести прожектор на воду. Пи Джи порывался кинуться на полицейских и мне, снова, пришлось удерживать его. Как только полицейская машина проехала, приятели снова принялись за дело.

Мне все это надоело, и я сказал сержанту:

– Может быть, пора кончать? Ведь утром пожалует начальство, а я не прибрал еще уборную, да и у вас тоже дела найдутся. Полковник… – Но Кинг даже не дал мне кончить:

– Иди, Уилл, и оставь нас в покое, ты только мешаешь работать и портишь всем настроение.

– Вы сами говорили, что соленая вода для мытья машины не годится, – возразил я.

– Соленая вода как раз больше всего и подходит, она хорошо действует на краску, – ответил Кинг.

– Снимай рубашку и мой, – распорядился Крис, а сержант добавил:

– Если не хочешь помогать, уходи!

– Я не боюсь работы, но как же быть с уборкой! Может быть, я дежурю в последний

раз…

– Иди и убирай, – сказал сержант Кинг, – иди и наводи порядок в уборной, а нам нужно

вымыть машину, и вымыть хорошо.

Спорить было бесполезно. Я постоял немного, подумал, а потом снял рубашку и принялся помогать. Через некоторое время я сделал еще одну попытку уговорить компанию вернуться, однако ничего путного из этого не вышло, и мне в конце концов пришлось идти одному.

Я пересек пляж и поле и вошел в город.

Когда я прошел уже квартала три, мне все еще было слышно, как мои приятели плескались в воде и орали песни.