Текст книги "Страсти-мордасти (СИ)"

Автор книги: Маира Цибулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Так, мне снова придется брать такси! Ведь эти «Бермуды» находятся за городом. Мне рассказывала Муся. Она и моя мамочка всегда там тусуются. Я, конечно, там ни разу не была, хотя и имела такую возможность неоднократно.

Купальник я купила по дороге в клуб. Не ехать же за ним домой!

– Приехали! – рявкнул неприятно таксист.

И этот туда же! Хотя чему я удивляюсь? Люди, не имеющие возможности хорошенько шикануть, всегда завидуют тем, кто эту возможность имеют.

Заплатив нахалу, я побрела на своих шпильках-дрильках к воротам клуба. Странно, но я уже начинаю привыкать к такому мучительному хождению, и мне оно уже не кажется таким мучительным. Даже меня уже не заносит по сторонам, как раньше. Тогда на меня прохожие пялились и за моей спиной хихикали, а малые детки прямо выкрикивали: «Смотри, папуля, эта тетка ходит прям как наша мамуля, когда хлебнет лишнего». Маленькие дети имеют странную привычку повторять все за взрослыми, то есть за их родителями. Иногда можно такое узнать о семье, поговорив с их чадом!

50

Зайдя внутрь клуба, я поняла, почему завидовали те девицы и таксист. Это же был райский сад «Эдем»! На открытом пространстве, под солнышком раскинулось это божественное местечко. Повсюду стояли гигантские пальмы-вазоны. Дорожки были сделаны из дорогого камня. Дальше я увидела огромных размеров бассейн с кристально-чистой водой, где плавали загорелые москвичи, а белые граждане столицы загорали еще в шезлонгах, пытаясь покрыться красивым и ровным загаром, который уже имели счастливчики, плавающие в прохладной воде, в то время, как им приходилось ужасно жариться, словно куры-гриль под жаркими лучами солнышка. Повсюду стоял гам и шум. Люди весело беседовали и хохотали, охлаждая свои нагретые солнцем тела прохладительными напитками.

Услужливый официант мило предложил мне свои услуги, и я согласилась, чтобы он проводил меня к моей компании.

– Господин Смольный и его друзья отдыхают около второго бассейна.

– А что здесь еще есть один бассейн? – удивилась я.

– Да, госпожа Острофанова. Еще вы у нас можете принять грязевые ванны, массаж по желанию, сауну, если душа желает.

– Нет, спасибо. В такую жару мне не хочется в сауну. И еще не называйте меня госпожой. Мне не нравиться.

– А как вас величать тогда?

– С меня хватит и девушки.

– Хорошо. Капризы клиента наш закон. Следуйте за мной, девушка Острофанова.

Услышав такое, мне захотелось ему объяснить, что не нужно так официально ко мне обращаться, но поняв за секунду, что это ничего не даст, я успокоилась и направилась за парнем.

Завернув за угол помещения, я увидела еще больший бассейн, чем первый, в котором брызгались водой и весело смеялись мои знакомые. Карл сидел на шезлонге со стаканом в руке и болтал мило с незнакомой мне женщиной, очень внушительных размеров. Увидев меня, он мне помахал рукой, приглашая к нему присоединиться.

– Ты все-таки пришла, – приветствовал меня мой начальник.

– Вы что-то желаете выпить? – спросил меня официант.

– Сок.

– Какой?

– Любой только не грейпфрутовый. Меня при одном только упоминании сразу начинает тошнить.

– Паренек, покажи даме, где тут можно переодеться, – попросил Карл.

– Следуйте за мной, мадам Острофанова.

В уютной комнатке, где можно было не только переодеться, но и посидеть на диванчике и поболтать с подругами, я встретила Иришу. Мы с ней тоже мило посплетничали на диванчике. От нее я узнала, что Смольный пришел со своей женой Люсиндой. Она оказывается сводная сестра Карла по маме, старшая от него на шесть лет. Вот почему Карл так вольно разговаривал с директором! Они же почти братья.

– Как хорошо! – прочирикала Ирина.

– Замечательно! – поддержала я подругу. – Вот так бы всю жизнь наслаждаться!

Мы лежали на шезлонгах и грелись на солнышке после водных процедур в бассейне. Наши молодые и чертовски привлекательные тела впитывали энергию солнечных лучей.

– Слышала, что ультрафиолетовые лучи солнца приводят к раку кожи?

– И не раз.

– И ты не боишься подхватить эту болезнь?

– Не-а.

– Почему? Может у тебя есть какое-то средство против этого?

– Конечно.

– Какое? Ну, поделись с подругой секретом! – настаивала Ирина.

– Мне не будет так страшно, потому что мы вместе заразимся этой болезнью и вместе будем украшены ужасной высыпкой на коже, от чего все симпатичные парни будут шарахаться от нас, как от прокаженных.

– Мамочки, я не хочу быть уродиной! – завизжала в истерике Ирина, поднявшись из шезлонга. – Надо скорее отсюда ноги уносить. Доша, посмотри сюда. У меня тут чешется. Нету ли там уже высыпки?

– Нету, – спокойно ответила я, даже не взглянув на ее плече.

– Но ты даже на меня не взглянула! – рассердилась Ира.

– Ирюша, успокойся. Ложись и продолжай нежиться на солнышке. Я пошутила.

– Ничего себе! Ну, у тебя и шуточки, Дошка! Я чуть не поседела от ужаса.

– Ты сама начала. Ультрафиолетовые лучи вредны! Рак кожи можно получить! Фигня это все. И мобилки – вредны. Могут вызвать рак мозга, привести к опухоли. Да все это чушь собачья! Этим можно запугать только детей и лохов.

– Спасибо, что просветлила меня, лохушку, – съязвила Ирина саркастически.

– Всегда готова.

51

Жена Смольного, Люсинда, была блондинкой с большими достоинствами, но с небольшими умственными способностями, которая, правда, умело пользовалась теми, что были, когда дело касалось мужчин. Она с таким проворством умела убедить своего муженька в том, что ей было выгодно, что любая женщина ей бы позавидовала.

– Илюша, тебе вредно долго быть на солнце, – просюсюкала она.

– Не волнуйся обо мне, родная. Я силен, как бык и здоров, как … как … Геракл.

– Ты бы все-таки покрыл свою голову чем-то, а то у тебя нету волос, и я боюсь за тебя. Как бы ты с перегревом не попал в больницу, солнышко мое!

– Люсиндочка, умным и богатым всегда везет. У нас есть личный Бог богатства, и он каждого такого, как я защищает. Со мной ничего не случиться.

– Хорошо, котик, ты меня убедил. Как тебе это удается? Ну да! Таких, как ты все слушаются! Илюшенька, зайчик, ты бы принес мне стакан чего-нибудь прохладительного, – заворковала она ласково к муженьку. – Так жарко! Ох! Жуть, как пить охота.

– Конечно, лапонька, – вмиг согласился Смольный. – Одна нога там, другая тут.

Директор помчал в помещение.

– Пока он будет бегать за соком, – обратилась Люсинда ко мне и к Ирине, – то его черепушка хоть немного остынет от солнца.

Ну и хитрющая она! Так ловко заставила мужа сделать то, что она просила, он даже этого не заметил.

– Доша, смотри, – попросил меня Карлито. – Это кажется твоя бабушка. Она в открытом купальнике! Вот это женщина!

Я чуть не проглотила кусок лимона, облив себя напитком.

– Где?

– Вон там! – указывая рукой куда-то.

– Я не вижу.

– Доша, тебе пора вместо бабушки носить очки. Она и то тебя быстрее заметила. Вон машет рукой.

Я никак не могла заметить среди молодых и красивых женщин свою бабушку, пока Карл не подошел к одной из них. У меня от удивления широко открылся рот. Женщина с таким роскошным и еще совсем молодым телом оказалась моей бабулечкой?! Как же мне повезло! В ее возрасте я буду такой же молодой и подтянутой! Однако, вблизи все-таки черты лица выдавали ее возраст. Ей, конечно, нельзя было дать больше сорока в ее шестьдесят с хвостиком, и этим моя бабулечка пользовалась по полной программе. Возле нее вились молодые мужчины, которые готовы были приударить за такой обворожительной женщиной, да еще с туго-набитым кошельком.

– Госпожа Острофанова, какая неожиданная встреча! – поприветствовал ее Карл.

– Карлос, и вы здесь? Какими судьбами в «Бермудах”?

– Наш директор Смольный устроил всем его сотрудникам маленький отдых в раю. Все расходы, конечно, он взял на себя.

– Какой у вас замечательный руководитель! – радостно стала чирикать моя бабулечка.

– И не говорите! – иронично подметил Карл.

– Доша, маленькая плутовка! – обратилась рассержено она ко мне. – Почему ты меня бросила вчера в салоне красоты? Куда ты удрала?

– Бабулечка, не сердись на меня, пожалуйста, – стала я оправдываться. – У меня на то были серьезные причины.

– Какие?

– Э-э-э … ы-ы-ы …

– Не хочешь со своей бабушкой секретом поделиться? Ай-яй-яй! – закивала она пальчиком перед моим носом.

– Бабушка, не сердись. На то и есть секрет, чтобы его никто не знал. Ты ведь сама меня этому учила.

– Ах, гадкая девчонка, обводишь меня вокруг пальца моими же словами!

– Девочки, хватит припираться, – вмешался в наш разговор Карл. – Давайте лучше выпьем за приятную и неожиданную встречу.

– О, госпожа Острофанова! – удивился Смольный, вернувшийся быстро с соком для любимой женушки. – И вы здесь! Какой мир – тесный все-таки.

– «Бермуды» мое любимое место препровождения после салонов красоты и магазинов.

– Вы выглядите превосходно, мадам, – сделал Смольный комплимент бабушке, поцеловав ей ладошку в знак его глубочайшего уважения и искреннего восторга ее женственностью. – Впрочем, как всегда. Да, и по-другому быть не может. Ведь вы, мадам Острофанова, само совершенство, богиня красоты и молодости! Лицезреть вашу красоту я готов целую вечность! Только бы вы позволили своему ничтожному рабу пасть к вашим ногам. Но, увы, я этого не достоин!

Да ему в сериалах надо играть, он непревзойденный актер! Подумала я.

– Ох, Илюша, какой вы, однако, льстец! Умеете даме сделать приятно, – затараторила моя бабушка, при этом стеснительно вырвав свою ладошку из рук льстеца, как юная девчонка, которая до этого не слышала в свой адрес таких вычурных слов благосклонности.

– Котик, сделай еще одно приятное дело, – попросила Люсинда мужа. – Сбегай еще разок за выпивкой. Мы хотим отпраздновать такое событие.

– Конечно, лапуленька.

– И ты, Карлито, помоги брату с напитками, – потребовала женщина таким властным тоном, который не терпел пререканий и неповиновений.

– Конечно, сестренка. Пошли, братец, – сказал Карл Илье, обняв его рукой за плечо и игриво улыбнувшись ему.

– Убери руку, брат, – рассердился Смольный на Карла. – А то я за себя не ручаюсь.

52

– Мальчики, я все слышу! – подала голос Люсинда. – Прекратите ссориться.

– Кисонька, мы не ссоримся, – начал оправдываться Илья, послав жене воздушный поцелуй. – Мы просто мило беседуем.

– Ну-ну, зайчик! – помахала Люсинда ему пальчиком. – Я за вами наблюдаю.

“Мальчики” исчезли в помещении, а мы, “девочки”, принялись чесать языками на наши женские темы: мужчины, деньги, салоны красоты и магазины.

– Ох, девочки! – зачирикала моя бабулечка. – Какие шикарные туфельки я видела в одном бутике! Это что-то! Поверьте мне на слово. Я их купила. Не пожалела пару зеленых. Для себя любимой ничего не жалко. Такие удобные! Я в них бегала четыре часа по городу. Сперва салоны красоты, потом кучу магазинов обошла. А ноги мои ни капельки не устали! Притом, что туфельки на огромном каблуке.

«Ну, бабулечка дает! – завертелось у меня в голове. – Она проездила в лимузине четыре часа и считает, что от этого можно устать. Да я бы проходила четыре часа по городу на шпильках-дрильках и не устала бы!»

– Люсинда, а вы были в «Марко»? – спросила моя бабушка жену Смольного.

– Нет, – ответила та. – Я предпочитаю ходить только в «Лидию». Там я чувствую себя очень комфортно и персонал там профессиональный.

– Советую вам завтра же туда сходить. Это потрясающее место! А какой там массажист есть! Ах! – сладко и одновременно томительно вздохнула бабулечка. – Аполлон красоты! Смотрю на него, и глаза мои не устают. А руки у него словно волшебные! Я вся так и таю от его прикосновений. После этой процедуры я чувствую себя моложе на двадцать лет. Что там на двадцать! Прям на все тридцать.

– Ох, Томочка! – воскликнула Люсинда. – От такого удовольствия я не откажусь. Завтра же запишусь к этому массажисту. Как его имя?

– Антоний. То есть Антон. Но я его так ласково называю. Золотой мальчик!

К нам подошел молодой человек в форме этого клуба. На руках у него была собачка.

– Госпожа Острофанова, – обратился он к бабушке, – ваша собачка уже покушала, сходила в дамскую комнату и ей сделали весь комплекс процедур, которые вы пожелали.

– Спасибо вам, молодой человек, – вознаградила она парня своей улыбкой. – Иди ко мне, моя пышечка! – просюсюкала она к собачке, протягивая к ней руки. – Ах, ты моя кисонька! – Усадила она собачку на шезлонг. – Ты хорошо провела время, моя кисонька?

Как странно обращаться к собаке, как к коту. Ну, завела бы себе тогда котика, и называла его по-кошачьи. Вот, и собачонка громко залаяла, наверное, ей также не понравилось такое обращение к ней, или просто сообщая, что она вся прям истощилась от томительных процедур и поэтому требует немедленного утешения.

– Конечно, хорошо, моя радость, – продолжала тем временем сюсюкать к животному моя бабулечка. – Я же вижу, как тебе понравилась та тайская процедура.

– Гав-гав, – радостно лаяла собачка, виляя хвостом от восторга.

– А что это за тайская процедура такая? – с любопытством спросила я.

– Это массаж для собачек, очень чувствительных и ранимых, таких как моя Тиночка. Ей нужно постоянно расслабляться, чтобы хоть на некоторое время забывать все тяжести собачей жизни.

«Да о такой собачей жизни мечтают не только все дворняжки и те бедняжки в человеческом обличье, которых тяжко обделила судьба и уготовила жизнь полную трудностей и всяких бедствий! Эта Тиночка – самая счастливая сучка на Земле! Хорошо пристроилась возле моей бабушки. Та с нее пылинки сдувает и на руках все время носит. Она даже со мной так не носиться, как с этой маленькой зверушкой. Одним словом, сучка еще та!»

– По собачке видно, что она забыла обо всех тяжестях собачей жизни, – правильно заметила Ириша. – Если даже зверьку помог этот тайский массаж, то я бы сама испробовала на себе это чудо Китая!

– Этот массаж возник не в Китае, – исправила бабулечка Иришу, – а в Таиланде.

– Да какая разница, откуда он родом! Лишь бы помог мне избавиться от тяжестей моей человеческой жизни.

– Не хочется вас расстраивать, Ириша, – добавила моя бабушка. – Но эта релаксация только для собачек.

– Ох, как жалко! – вздохнула тяжело Ирина.

– Но там есть специальные процедуры для людей, – поспешила утешить бабулечка Ирину.

– Разве у тебя есть какие-то проблемы, Ириша? – удивилась я. – С момента нашего знакомства я считала, что у тебя безоблачная жизнь. Ты всегда улыбаешься, шутишь …

– Доша, а ты что хочешь, чтобы я к каждому человеку лезла со своими проблемами?

– Нет, конечно.

– Я никак не могу найти свою половинку. Понимаешь?

– Да. У меня та же проблема, – поддержала я коллегу по работе.

– И Карл тоже никак не найдет свою половинку.

– Какие мы, люди, все похожие друг на друга, – под итожила моя бабулечка. – Я после смерти мужа тоже никак не найду себе подходящую пару. Столько многих красавцев вокруг меня вьется, что я до сих пор никак не могу определиться, кого мне выбрать, – тяжело вздохнула она.

53

– Карлито, – обратилась я к своему начальнику, – мне Ириша тут шепнула на ухо, что ты никак не найдешь себе пару.

– Да, Доша, – грустно вздохнул Карл. – Ты спросишь, как такой красавец, как я, и без пары? А я тебе отвечу, что любят не за красу и не за деньги, и даже не за секс …

Я кивнула головой, соглашаясь с его мыслями.

– … а … любовь приходит свыше, то есть дается Богом. И любим мы кого-то просто так, ни за что.

– У меня тут есть на примете одна особа. Могу познакомить.

– Ну, не знаю, Доша. Я как-то не люблю ходить на свидания вслепую. А вдруг мне не понравиться та особа!

– Ну, ты же не собрался жениться на ней, просто поболтаешь и угостишь выпивкой.

– А как зовут эту особу?

– Мусей.

– Ой, какое хорошее имя! – обрадовался Карл, надпив глоток из стакана. – Ладно, я встречусь с твоей Мусей. Когда?

– Я тебе перезвоню и сообщу позднее.

Под вечер я так загорела на солнце, что была похожа на красное яблоко. Загар ко мне прилипает моментально. Вот Ириша как пришла белой сюда, так и ушла с кожей снежного цвета, только нос у нее покраснел, и даже под конец кожа с него стала слезать.

Всю дорогу к дому я пыталась дозвониться к Мусе, но в моем ухе каждый раз звучало вежливо: «Абонент временно недоступен». Расплатившись с таксистом, я побрела к дому. И не успела я переступить порог дома, как мой мобильный затрезвонил. Я приложила трубку к уху, и оттуда понеслись злобные упреки Сергея Петровича.

– Зачем ты телефон отключила? – бушевал он. – Ты мне нужна позалез. Где тебя носит? Только не говоли, что ты вкалываешь целый день на лаботе! Я туда звонил. Мне сказали, что ты сегодня и не лаботала. Я думал, что ты палишься целый день на лаботе, а оказывается ты палишься на солнце в каком-то элитном клубе!

– Сейчас я все объясню, – попыталась я угомонить полковника, но он продолжал меня укорять во всех смертных грехах мира сего.

Я вошла в дом и увидела в гостиной Сергея Петровича, орущего на меня в телефонную трубку. Он был так зол и рассержен. Еще никогда не видела его в таком состоянии. Мне всегда казалось, что его ничто не может вывести из себя. Но я ошибалась. Все мы живые люди и время от времени нам сносит крышу, отчего мы выливаем злобу, накопившуюся со временем на близких нам людей.

Отключив мобильный, я направилась к полковнику.

– Алло! – визжал он в трубку. – Доша, не смей блосать тлубку! Вот, гадкая девчонка! Все-таки отключилась.

– Сергей Петрович, – обратилась я к измученному работой полковнику.

– Алло, Доша, – продолжал он говорить с трубкой. – Я уже подумал, что ты отсоединилась.

– Так оно и есть. Я отключила мобильный и положила его в сумочку.

– Этого не может быть, – притих немного он от удивления.

– Почему?

– Если твой мобильный в сумке, то объясни мне, будь доблой, как я тебя слышу?

– Сергей Петрович, положите трубку, – попросила я его, – и повернитесь в сторону дверей.

Он сделал все, что я ему велела.

– Доша! – обрадовался он, увидев меня. – А я уже подумал, что медленно теляю лассудок.

– Что случилось? – спросила я его.

– Муся не плиехала с уликами в отделение, а мобильный ее не отвечает.

– Я тоже пыталась с ней связаться, но ее мобильный отключен.

– Ты ей звонила и плосила пливести мне улики?

– Конечно. Я ей все точно объяснила, что надо делать.

– Надо посмотлеть – заблала ли она доказательства.

– Точно.

Мы пошли в мою комнату. Кассеты и ножа не было на прежнем месте.

– Значит она забрала, – подытожила я. – Но почему она не явилась в отделении?

– Не знаю, – ответил полковник. – Я всегда говолил, что она безответственная глупышка с лазуклашенной молдочкой. Она ничего не умеет, кломе как тлатить деньги и ухлестывать за палнями. Мы же без этих улик не сможем даже обвинить жену Потапенко в ее злодеяниях.

– Вот так дела!

– У нас на нее ничего нету и если все те убийства дело ее лук, мы ее не сможем алестовать и посадить. И все из-за моей глупой дочки, котолая не может выполнить такое плостое задание – пливезти улики в отделение.

– Это не похоже на Мусю, – попыталась я оправдать подругу. – Вы к ней слишком несправедливы, Сергей Петрович. Она изо всех сил пытается заслужить ваше доверие и уважение.

– Угу, я вижу, как она пытается. Плям уже вся надолвалась от усилий! – съязвил полковник. – За что меня Бог наказал такой дочелью?

– Я ей звонила утром, а сейчас уже семь вечера, – начала я вслух размышлять, не обращая на болтовню полковника внимание. – Она могла уже сотни раз смотаться в отделение и привести улики. Если она этого не сделала, значит, ей кто-то помешал.

Оторвавшись на минутку от своих мыслей вслух, до моих ушей донеслось ругань полковника. Он все еще продолжал бранить Мусю.

– Ректорша! – выкрикнула я.

– Где? – оторвался полковник от своего занятия и обратил все свое внимание на меня.

– Это жена Потапенко, эта мерзкая и подлая убийца, помешала Муси привести вам улики. Я в этом уверена.

– О Господи! – Сергей Петрович весь изменился в лице от испуга. – Моя девочка! Пощади ее Господи и сохлани. Я не пележиву, если с ней что-то случиться.

Только после его слов ко мне дошло, что если Муся в руках Ректорши, то ей грозит опасность. «Хотя эта гадина всех свидетелей сразу убивала» – вспомнила я; к счастью в голос я этого не произнесла, а то не знаю, что случилось бы с Сергеем Петровичем, если бы он такое услышал от меня.

– О Господи! Муся! – с дрожью в голосе выкрикнула я от страха и ужаса. – Я тоже не переживу, если потеряю ее.

Мы сели с полковником на постель и тупо уставились в пол вместо того, чтобы действовать.

– Мы не должны позволить этой кикиморе что-то сделать плохое Мусе, – сказала я решительно через пять минут. – Я не позволю этой гадине отобрать у меня еще и Мусю. Она и так слишком много дорогих мне людей убила.

54

Вдруг в комнату ворвались котята. Они играли с клубком шерстяных ниток.

– Какие забавные малыши! – обрадовался Сергей Петрович.

Вспомнив, кому они принадлежат, я расплакалась.

– Мусинька, – забормотала я сквозь слезы.

Полковник обнял меня, утешая.

– Это я ее попросила привести улики.

– А тебя я поплосил.

– Нужно было мне самой поехать за ними, а не посылать Мусю.

– Но ты и так опаздывала на лаботу.

– Дурацкая работа! – еще сильнее заплакала я. – В то время как я загорала на солнышке и пила коктейль, моя подруга из-за меня попала в лапы убийцы.

– Холошая у тебя лабота, скажу я тебе, Доша! – попытался полковник меня развеселить.

– Замечательная! – улыбнулась я сквозь слезы. – И директор замечательный. Устроил своим сотрудникам отдых за его же счет. Мы целый день загорали в «Бермудах».

– Не надо себя в этом винить, Дошенька. Надо надеяться, что с Мусей все в полядке. Я свяжусь тут с кое-кем. И Мусю сегодня же найдут.

– Живую? – спросила недоверчиво я, взяв Черныша на руки.

– Живую, – кивнул утвердительно полковник и вышел с комнаты.

– Маленький мой! – просюсюкала я котенку, прижимая его к груди. – Не волнуйся, малыш, твою хозяйку найдут, и она даст вам вкусного молочка.

Однако, котенок решил не ждать так долго и принялся утолять свой голод, облизывая мое ухо.

– Неужели в таком огромном доме, как этот, некому тебя и твоих сестричек накормить? – заулыбалась я, даже и пальцем не попробовав оттащить Черныша от своего уха.

Я встала и двинулась с котятами на кухню. Там гремела кастрюлями и сковородками Анька, готовя ужин. Я открыла холодильник и попыталась найти среди горы продуктов молоко.

– Доша, счас будет ужин, – обратилась ко мне Анька. – Не надо себе перебивать аппетит. Никто меня в вашем доме не уважает! – обиделась она. – Вот уйду к Солотвиным! Будете тогда себе пальцы кусать оттого, что не удержали такую кухарку, как я! Вот сегодня эта новая домработница Нинка так убрала в гостиной, что мне после ее уборки пришлось еще час пылесосить и протирать полки от пыли! Она страшная лентяйка! Если бы она так метлой мела, как она чешет языком по вашему телефону за ваш же счет, то бы ей цены не было!

– Аня, я просто ищу молоко для котят, – перебила я ее нескончаемую болтовню.

– Молоко на третей полке слева, – равнодушно буркнула она, продолжив возиться со своими кастрюлями и сковородками.

Я нашла упаковку молока и подогрела его. Потом налив в две мисочки, положила их перед котятами. Те с радостью набросились на молочко.

– Аня, тебе Муся не говорила, случайно, куда она сегодня собиралась пойти? – спросила я кухарку.

– Ну, она говорила, что пойдет к Тимуру, а перед тем забежит к папе на работу.

Не сказав спасибо Ане, я вытащила мобильный и стала рыться в поиске нужного номера. К моему большому счастью, номер этого парня у меня имелся. Я набрала его и стала ждать.

– Алло, это ты, Тимур? – спросила я парня, услышав мужской голос.

– Да, – ответил тот. – Вы кто?

– Я подруга Муси. Она у тебя не появлялась сегодня?

– Нет. Я, как дурак, просидел полчаса дома, дожидаясь ее. И прикинь, еще трубку не берет. Вот, стерва, а!

Я бросила трубку, не попрощавшись даже. Ну и парней находит себе Муся! Все до единого, как и этот Тимур, – необычайные джентльмены!

Через полчаса обзвонив всех ее знакомых, номера мобильных телефонов, которых имелись у меня, – а их было немало, – я отчаянно села на диван. Все как один твердили мне, что ее сегодня не видели, и она им не звонила.

В гостиную вошел Сергей Петрович. Вид у него не был радостный, что не предвещало ничего хорошего.

– За Потапенко я поставил слежку слазу после твоего ухода из отделения, – начал он, присев рядом со мной. – Вдова не выходила из дома.

– Но к ней мог кто-то прийти, – предложила я.

– К ней плиходили лазные люди, но консьелжка никого не плопускала по пликазу самой же Потапенко.

– Ну, она могла по телефону с кем-то связаться и заказать похищение Муси.

– Телефон плослушивался тоже. Ничего подозлительного они не нашли. Звонила в лазные похолонные службы.

– Но у нее непременно есть мобильный. Неужели ваши шпионы и его прослушивали?

– Конечно, Доша. А как же иначе! Ты, что нас всех за идиотов считаешь?! Ты что не довеляешь плофессионалам своего дела?

– Эти лежебоки и лентяи, как вы однажды выразились, не учли одну маленькую, но очень важную деталь.

– Какую?

– Эта гадюка могла позвонить из чужого мобильного, который она одолжила на время или украла. Например, подруги или друга. А еще лучше могла в сети переписываться. Ваши профессионалы учли это?

По выражению его лица я поняла, что я оказалась права.

– Какие еще меры вы приняли со своими профессионалами? – поинтересовалась я, начиная впадать в панику из-за переживаний связанных с исчезновением Муси и опасности, которая ей грозит.

– Все патлульные в голоде имеют фото Муси, и они пловеляют автомобили …

Сергей Петрович замолчал. Он вытащил из кармана фото Муси и впился в нее глазами. Я поняла, что ему очень трудно сейчас, ведь это его единственная дочь, и он ее очень любит, хотя и прячет свои чувства, вечно сетуя на нее.

В гостиную вплыла моя мамочка. Она вся, впрочем, как и всегда, сияла от счастья. За ней вошел мой папаша. Он был тоже в хорошем настроении. Мне это почему-то так не понравилось. Как они могут веселиться, когда Муси грозит смертельная опасность!

– Какой замечательный вечер! – зачирикала мамаша. – Я чувствую, что в этот миг все люди на планете счастливы.

– Особенно Муся! – саркастически и злобно съязвила я. – Представляю, как она счастлива в лапах этой убийцы, Ректорши! Вся сияет от радости и удовольствия!

– Что ты такое несешь, Доша? – недовольно спросила моя мамочка.

– Правду, мама. Правду. Все люди в мире одновременно не могут быть счастливыми. Где ты такого бреда набралась? У себя в кружке для богатеньких Буратин?

– Доша, успокойся, – вмешался папа. – Скажи лучше, что случилось с Мусей?

Вместо того чтобы ему ответить, я расплакалась.

– Сергей, может, ты нам объяснишь, что тут происходит? – обратился папа к полковнику.

Сергей Петрович все им рассказал.

55

– Мусинька, моя девочка! – запаниковала моя мамочка. – Где она сейчас? Что с ней? Моя заинька! Какой ужас! Какой ужасный день! Бедная деточка.

– Сережа, ты всех уже подключил к этому делу? – рассудительно спросил папа.

– Конечно, – ответил полковник, спрятав лицо в ладонях. – Осталось, плавда …, – он замялся.

– Что? Не молчи, Сережа. Говори. Каждая минута ведь дорога. Зачем я тебе это говорю? Ты и сам знаешь.

Полковник встал и подошел к столику. Там лежал его рюкзак. Он вытащил оттуда блокнот, полистал страницы и остановился на одной, грустно уставившись туда. Потом он тяжело вздохнул и подошел к моему папе, протягивая ему блокнот.

– Вот этот, каландашом обведенный, – сказал он с такой болью в голосе, что мне захотелось снова расплакаться – Звони ты. Я не могу. – Он подошел к дивану и рухнул на него всем весом.

– Что это за номер? – удивленно спросил папа, всматриваясь в цифры.

– Это … это … м … … … м-м-м … молг, – наконец ответил полковник.

Услышав это, у меня потемнело перед глазами, ноги подкосились и чтобы не упасть, я сперлась о стену. В комнате наступила гробовая тишина, которую нарушил шум чего-то упавшего на пол. Все мы уставились на мою маму, лежавшую на коврике без сознания.

Всю ночь напролет мы навещали все морги Москвы. Нам пришлось осмотреть более шести тел девушек очень похожих на Мусю. К счастью мы ее не нашли в этих ужасных местах. Столкнувшись так близко со смертью, нам всем было ужасно горько на душе. Мы еле вышли из машины и как-то добрались в дом. Маму вел под руку папа, потому что она еле на ногах держалась.

– Столько молоденьких девушек…, – начала я говорить, сев на диван. – Им только жить …

– А каково их родителям! – добавил папа.

– Это ужасно увидеть свою дочь бездыханную, бледную и холодную, лежащую на том столе…, – поддержала беседу мама, расплакавшись на плече у папы.

– Муся! – горько воскликнул Сергей Петрович, закрыв лицо ладонями. – Где же ты, моя девочка? – Его голос дрожал от слез и боли.

Ни у меня, ни у моих родителей не нашлось подходящих слов, чтобы утешить полковника.

В комнату вошла кухарка Анька. Увидев своих работодателей в таком состоянии, она сказала:

– Может блинчиков с мясом вам разогреть? Мне не сложно. Что так и не нашлась Муся? Охохошеньки! Горе-то, какое! – покачала она головой. – Тогда я вам вашу любимую цветную капусту пожарю. Хотите? – настаивала Анька.

– Спасибо тебе, Аня, – поблагодарила ее мама. – Но нам сейчас ничего в горло не полезет. Ты иди спать. И не стоило нас дожидаться.

– А я и не ждала на вас, – ответила Анька. – Я просто всегда в это время встаю. Пока картошки начищу, тесто на хлеб замешу … ну и тому подобное.

– О Господи! – встревожилась мама. – Аня, прости ты нас за то, что мы тебе не доплачивали. Не думала, что тебе приходиться ночью вставать, чтобы все успеть.

– Людмила Тарасовна, сейчас только шесть утра. Я обычно еще раньше встаю. Сегодня просто проспала.

– Так уже не ночь? – спросила моя мама рассеянно.

– Нет, конечно.

– Я и не заметила. Ну, где же Муся? – снова расплакалась мама, встав с дивана. – Где она сейчас? Что с ней? Я больше не могу так, Лева. Я с ума сойду.

– Милочка, не переживай ты так, – пытался утешить ее папа, обняв за плечи. – Она скоро вернется. Вот увидишь.

Вдруг запищал телефон. Папа взял трубку.

– Ах, это ты, Витя! – разочаровано сказал он охраннику поселка. – Машина … Кто в ней? Ты не ошибся? А она жива?

Мы все внимательно стали слушать каждое его слово.

– Спасибо тебе, Витек! – радостно затараторил папа. – Нет, есть за что. Ты нам радостную новость сообщил. Спокойной ночи, Витек. Ах, да! Уже утро. Тогда спокойного тебе утра.

Папа поставил трубку и, улыбаясь, уставился на нас.

– Ну не томи нас, Лева! – крикнула мама, топнув ногой. – И так нервы все уже вымотаны!

– Пошли на улицу, – сказал папа. – Там все сами увидите.

Мы все быстренько выбежали на крыльцо. К нашим воротам подъехал джип. Дверца отворились, и оттуда вышла Муся. Она помахала водителю ручкой и, не закрыв дверцу, тронулась к воротам. Она в одной руке несла босоножки, а в другой сумочку, размахивая ею во все стороны. Еще она радостно распевала детскую песенку: