Текст книги "Страсти-мордасти (СИ)"

Автор книги: Маира Цибулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Женя хватит уже ее приукрашивать! – рассердилась я. – Таких красоток не бывает в природе. Всегда у какой-то найдется какой-то изъян: то нос кривит в сторону, то один глаз косит, то сисек вообще нету.

– Эта Клара была без единого изъяна! – воскликнул Женя так одушевленно, что меня еле не вывернуло наизнанку. – Поэтому ее звали Еленой Прекрасной. Ради нее можно было начать войну со всем миром, зная даже при этом, что победы вам не видать. Но ради такой девушки стоит рискнуть, даже ценой собственной жизни!

– Женя хватит!

– А какой ангельский у нее был голосок! Можно было заслушаться!

– Женя!

– Ты что уже ревнуешь, хотя мы с тобой и не встречаемся? – предположил парень.

– Что? – возмутилась я.

– Представь, что было с Ректоршой, когда она увидела впервые, как Потапенко воркует с Еленой Прекрасной. Да она в его кабинете учинила такой разгром, что уборщицы работали потом целую ночь, а секретарше Церберихе пришлось еще неделю перебирать разодранные в клочья документы, а потом еще и месяц, чтобы возобновить все уничтоженные во время разгрома учеты, доклады и тому подобное.

– Ничего себе! – аж присвистнула я от изумления. – Хотя я, как женщина, понимаю жену Потапенко. Но боюсь я не из ее числа ревнивых истеричек. Если бы я была на месте Ректорши, то я бы тихонько ушла от такого кобеля-мужа, но не стала бы точно на все сто процентов громить кабинет, притом извещая всему миру об измене моего мужа. Я бы от позора сгорела со стыда.

44

– Видишь ли, ты не принадлежишь к числу таких бесноватых кикимор.

– Ну, спасибо тебе, хоть и за такой комплимент!

– Не ревнуй. Этого ангела чистоты и красоты, к сожалению, уже нету среди живых, – грустно сообщил Женя. – Однажды она исчезла без следа, никому не сообщив о своем уходе. А через месяц недалеко от Москвы был найден труп в озере. Тело было обмотано клеенкой и его бы так и не нашли, если бы веревка, которой был обмотан огромный камень и к которой крепилось тело, не сгнила.

– Прости меня, Женя, я вела себя глупо.

– Экспертиза показала, что это была женщина, молодая и что она умерла ужасной смертью. Ее сначала избили, потом, предварительно крепко связав, облили ее лицо кислотой, которая уничтожила весь кожный покров лица, – Женя тяжело глотнул ком подступивший к его горлу. – Говорят, от такой боли человек сразу умирает. Но в легких женщины была обнаружена вода, значит, она утонула, при этом страдая от жуткой боли.

– Это что же выходит – ее после таких жутких пыток обмотали клеенкой, проделав в ней дырочки, и бросили в озеро?

– Да, – еле вымолвил Женя.

У меня от ужаса мурашки по коже пошли, а на глаза навернулись слезы. Каким извергом надо быть, чтобы вот такое сделать!

– В академии поговаривали, что это дело рук Ректорши, которая со всех катушек съехала от ревности, – добавил Женя. – Но это всего на всего была гипотеза студентов, ни на чем не основанная и без единой улики. Урода, сделавшего такое, так и не нашли.

– Или уродку, – предположила я.

– Ты тоже считаешь, что это дело рук Ректорши?

– Нет, я ее ни в чем не обвиняю. Единое, в чем я уверена, так это то, что Клару убила женщина, при этом сильная физически. На такое зверство способна только ревнивая женщина.

– Чем тебе не подходит Ректорша? Она же по всем твоим параметрам подходит под эту категорию.

– Значит, эта кикимора болотная, уродка несусветная, изверг в юбке также убила еще кого-то!

– У меня от всего этого уже голова болит, – оперлась я на подушку. – Зачем тогда Ректорша убила Колю и Ларису Ивановну? И она ли это вообще сделала?

– Может, Коля узнал о шантаже его кабы отца и принялся тоже ее шантажировать? – припустил Женя.

– И Лариса Ивановна точно знала, что ее муж кого-то шантажировал. Ведь она передала мне ключ от камеры хранения. И еще странно, как она себя повела в день рождения Коли. Помнишь, я тебе об этом рассказывала. Она считала, что ее сына уже убили, и устроила такую истерику, что даже вспоминать не хочется. Значит, она была в курсе о делишках ее мужа, поэтому и переживала так за жизнь сына.

– Значит, Ректорша убивает отца, потом и сына, которые захотели красиво жить за ее счет, при том ничего не делая. У дамочки срабатывает инстинкт самосохранения, ведь деньги имеют и плохую сторону: они скоро заканчиваются, а она же больше не имеет богатых родственников, чье наследство могло бы перейти в ее карманы и работать сама она тоже не собирается.

– Но у нее же есть муж.

– Доша, да он со своей копеечной зарплатой сможет прокормить лишь курицу, а не такую женщину, как она. Ты хотя бы раз видела эту Ректоршу?

– Нет.

– Странно, ты же училась там же где и я, и не видела жену Потапенко? Считай, что ты не видела в мире еще ничего.

– Почему?

– Эта Ректорша еще та штучка! Одним словом, красавица. Странно, что при такой жене Потапенко еще засматривался на других! Не хочу ее хвалить, потому что она убила мне дорогих людей. Могу только сказать, что свои тряпки и цацки на ушах, шее и пальчиках, она купила не на базаре, да и даже не в шикарных московских бутиках и салонах. Все эти вещи стоят огромных денег и ты нигде в мире больше не сыщешь таких тряпок и драгоценностей, хотя бы немного похожих на эти, ведь они были выпущены только в одном экземпляре. Понимаешь теперь, что эта кикимора не прожила бы на зарплату мужа, позволяя себе такую роскошь.

– Я теперь уже совсем ничего не понимаю, – тяжело вздохнув, я почесав себе нос. – Зачем Потапенку изменять такой красивой и молодой жене?

– Ой, Доша! – почесал теперь свой нос Женя. – Трудный ты мне задала вопрос. Лучше спроси, почему Земля круглая. Я тебе отвечу легко.

– Все вы мужики – кобели! – подытожила я. – Имея жену-красавицу, вас все равно тянет налево.

– Короче считай, что у Ректорши замкнуло в голове, – продолжил Женя, пропуская мои слова мимо ушей. – Она страшно жадная особа или расчетливая. Считай, как хочешь. Значит, чтобы не платить лишние деньги ее шантажистам, она от них просто избавляется.

– А зачем ей убивать Ларису Ивановну?

– Это же совсем просто. Она замела таким способом все следы. Почти все. Ведь у нас есть улики против нее. Она-то думала, что убив и маму Коли, она обеспечила себе полную безопасность.

– Подожди, как я могла это забыть! – воскликнула я.

– Ты о чем?

45

Я поведала Жени все факты, которые я узнала от соседок Ларисы Ивановны, одна из них жила с нею на одной площадке, а с другой она лежала в одной палате.

– Так ты считаешь, что та медсестра и Ректорша одна особа? – задал мне вопрос Женя.

– Еще несколько минут назад я сомневалась в этом, но вспомнив про ту медсестру, давшую Ларисе Ивановне те таблетки, я уверилась в том, что женщина, чей голос мы слышали на пленке и есть убийца дорогих мне и тебе людей.

– Странно только, почему врач Редьков тебе соврал.

– Ему за это заплатила убийца. Я подслушала разговор Редькова с кем-то по телефону. Он заверял ту особу, что никто не узнает о настоящей причине смерти Ларисы Ивановны и требовал, чтобы ему перевели деньги на счет не позднее трех дней, иначе он … ну ты сам понимаешь.

– Все расскажет милиции, – задумчиво произнес последние слова Женя и совсем умолк, о чем то размышляя.

– Как бы узнать поступили те деньги на счет Редькова или нет? – самой себе я задала вопрос, поскольку Женя меня не услышал.

– Сначала надо узнать: жив ли еще наш Редьков, – опять вступил в разговор Женя. – Я что-то сильно в этом сомневаюсь.

– Думаешь, Ректорше и тут стало жалко денег?

– Да, именно это я имею в виду. Надо позвонить в больницу и узнать.

Порывшись в своей сумке, а потом и в мобильном, я сообщила Жене номер больницы. Он набрал быстренько номер, который я ему продиктовала, и сказал девушке в приемной:

– Сообщите, пожалуйста, доктору Редькову, что в его квартире течет вода с крана и что он уже затопил два этажа. Если он не хочет, чтобы его соседи замучили упреками или еще хуже – не затаскали по инстанциям, пусть немедленно мчит домой. Что? Как? Я и не знал. Я его сосед с нижнего этажа. Спасибо вам, девушка. До свидания.

Женя выключил мобильный и по выражению его радостного лица, я поняла, что он был прав.

– Доктор Редьков попал под поезд два дня тому назад в Питере.

– Что он там делал? – удивилась я. – Ведь он страшно занятой человек … был. Так он сам мне говорил. Может, на конференцию уехал?

– Или на встречу со своей смертью, то есть на встречу с убийцей Ларисы Ивановны, которая должна была отдать ему деньги за его молчание. Надо снова позвонить в больницу и выяснить: поехал ли Редьков в Питер по больничным делам или по личным. Но я звонить больше не могу. Мой голос непременно узнает та девушка. Значит, звонить придется тебе.

– Нет, – отказалась я, совсем не горя желанием врать, хотя бы и ради личного интереса.

– Держи, – велел мне Женя, впихнув в мою ладонь мобилу.

Я не успела даже слова протеста вымолвить, как услышала входные гудки.

– Не трусь, а повторяй все четко за мной, – скомандовал мой друг.

– Доброго вам дня, девушка, – сказала я, услыхав женский и то грубый голос.

– Говорите, че надо, – грубо ответила мне та. – У меня тут и без вас куча дел.

– Простите меня, что отрываю вас от работы, но я вместе с врачом вашей больницы ехала в одном купе в поезде и мы случайно поменялись чемоданами, я взяла его, а он мой.

– Когда это случилось и с кем?

– Доктор Редьков со мной возвращался с Питера из конференции два дня назад.

– Вы что-то плутаете, – сообщила дама. – Редьков не ехал ни на какую конференцию, он взял отгулы на три дня. Хотя теперь ему уже и не понадобиться его чемодан. Он попал под поезд в Питере.

– Но мне мой чемодан еще понадобиться, – возмутилась я халатностью сотрудницы, совсем забыв, что у меня не терялся никакой чемодан и даже на сказав, как мне жалко умершего человека.

– А мне то что! Это ваши проблемы, – пробубнила женщина, бросив трубку.

– Хамка! – воскликнула я, нажав на «отбой» и положив мобильный возле себя на кровати.

– Ну, что она сказала?

– Зачем ты мне наврал, что это молодая девушка? – набросилась я на друга. – Я из-за тебя ее обидела, назвав девушкой. И она мне нахамила поэтому.

– Доша, если хочешь, что-то узнать у кого-то, надо непременно льстить той особе.

– Но я проделала, то же, что и ты. Но она ворчала все время, пытаясь поскорее от меня отделаться.

– Да, Доша, тут не твоя вина. Просто в то время, что ты позвонила, женщина смотрела свой любимый бразильский сериал, а ты ее оторвала от этого. Понимаешь?

Я кивнула и потом рассказала все, что узнала.

Мы так долго разговаривали с Женей, что не заметили, как стемнело и вот теперь-то точно мне не удастся провести его тайком от всех. Я, тяжело вздохнув, набрала больше воздуха в легкие и смелости, решила не волноваться. Чему быть, того не миновать. Кажется, так говориться в русской народной поговорке. А наш русский народ умный! Надо ему доверять, то есть его поговоркам, что одно и то же.

– Счас мои родные на нас набросятся в холле, – предупредила я Женю, – так что ты веди себя … как бы это сказать …

– Прилично, – вставил Женя слово. – Ты это хотела сказать?

– Нет. Я имела в виду …, – попыталась я ему все объяснить, но он не дослушал и спустился лестницей вниз, не подождав на меня.

46

Внизу Женя наткнулся на Мусю, прямо вылетев на нее.

– Ой, прости! – извинился Женя перед моей подругой. – Чуть не раздавил такую красавицу! Вот, идиот!

– Ничего страшного, – поправила Муся волосы рукой, как бы проверяя: не растрепаны ли они. – Мне даже было приятно наткнуться на такого парня, как ты. Ты же Женя Карасев, да?

– Да. Но откуда ты это знаешь? – удивился он. – Ах, да! Тебе же Доша обо мне, наверное, рассказывала.

– Нет, Доша мне не рассказывала, что дружит с самим Женей Карасевым, – злобно посмотрела Муся в мою сторону.

– А тогда откуда ты меня знаешь? – удивился парень.

– Я тоже училась в академии на одном курсе с Дошей и имела такую честь видеть тебя лично в коридорах нашего вуза.

– Значит, ты Муся, – обрадовался парень. – Мне Доша о тебе рассказывала.

– О, у нас гости! – зачирикала весело и любезно моя мамочка, появившаяся, как всегда вовремя. – Я обожаю гостей, да еще таких красивых и милых парней!

Мамочка обвила Женю рукой, таща его в гостиную и притом продолжая неустанно болтать всякую чушь.

– Меня зовут Мила, я мама Доши. А ты, наверное, друг Муси.

– Нет, я друг Доши, вашей дочери.

– Не может этого быть! – удивилась мамочка.

– Почему?

– Доша еще никого из парней не приводила в дом.

– Мама, Жене это не интересно, – вовремя вмешалась я, а то моя милая мамулечка еще сейчас растреплет, что я еще девственница. Вот это будет позор! Я со стыда сгорю. Как я тогда буду Жене в глаза смотреть? – Женя очень торопиться. У него дела.

– Никуда я не тороплюсь, – опроверг он мою ложь. – Что может быть важнее, чем познакомиться с твоими родителями?! И почему ты мне не рассказывала, что у тебя такая молодая и красивая мать?

– О, ты преувеличиваешь, Женичка! – прикинулась моя мамуля, что это смутило ее.

– Ни в коем случае, Милочка! Можно я буду вас так называть?

– Непременно, – игриво улыбнулась она парню.

– Ведь я вас сначала принял за сестру или подругу Доши, так вы молодо выглядите, Милочка.

– О, ну ты мне льстишь, Женичка.

– Ну, спасибо тебе, Женя, – разозлилась я на него. – Значит, я выгляжу сорокалетней женщиной, да?!

К везению Жени, тут в гостиную вошел мой папа, сообщив, что ужин готов.

– Женичка, ты поужинаешь с нами? – спросила моя мама парня. – Отказа я не приму!

– Я и не собирался отказываться, – ответил Женя, заулыбавшись, как мартовский кот при виде кошки. – С пребольшим удовольствием я посижу с вами, Милочка, и с другими близкими людьми Доши за одним столом.

Как не странно, но за столом собрались все, даже Сергей Петрович приехал вовремя с работы, не задержавшись, как обычно он это делал. Конечно, как они могли пропустить такое событие. Доша привела в дом парня! Всем было любопытно взглянуть на него. И к моему большому удовольствию на их лицах я видела, что они все очарованы Женей. Кстати, Карасев как-то странно влиял на окружающих, особенно на женщин. Моя мамочка и Муся не отводили от него глаз, – прям я бы сказала, – поедая его всего, как свои любимые пирожные, которые вынужденно они избегают, чтобы не растолстеть ни на грамм.

– У тебя есть хобби, парень? – задал вопрос мой папа.

– Да, конечно. Я в свободное от работы время занимаюсь живописью, то есть рисую, ответил быстро Женя.

– Как интересно! – сказал Сергей Петрович.

– О, ты, художник, Женичка! – завизжала от восторга мамуля. – Как это замечательно!

– А ты рисуешь с натуры? – спросила Муся, лукаво улыбаясь ему.

– Да, естественно. Без этого художник был бы не художником.

– Может, как-нибудь на досуге ты меня нарисуешь, Женичка? – поинтересовалась мама. – Я с пребольшим удовольствием тебе попозирую.

– Но это, наверное, тебе не приносит никакого дохода? – продолжал допрос папа.

– Пока нет, поэтому я вынужден работать.

– И где ты работаешь?

– Папочка, Женя, наверное, уже устал от твоих вопросов, – вмешалась я.

– В ночном клубе, – все-таки ответил Женя.

– И кем ты работаешь в клубе?

– Папочка, ты же еще не знаешь, что уже возвратилась в город бабулечка.

– Стриптизером, – отрапортовал Женя, ни сколечко не смущаясь своей профессии.

За столом повисла угрюмая тишина. Я, ни живая, ни мертвая сидела, вжавши голову в плечи, в ожидании торнадо, которое сейчас пронесется перед моими глазами.

– Ой, вы знаете, у Мусиной кошки такие милые котята родились! – попыталась я хоть чем-то отвлечь их внимание от этой темы.

– Это ведь не навсегда? – спросил мой папа парня. – Просто на время?

– Конечно, Лев Борисович, – подтвердил его догадку парень. – Я не собираюсь до самой пенсии трясти своим задом перед глазами орущих от возбуждения женщин. У меня есть мечта и я ее непременно добьюсь. А пока надо как-то деньги домой приносить. Кушать ведь всегда хочется.

– Молодец, парень! – похвалил Женю папа. – В жизни нужно все уметь: и задом крутить, и деньги зарабатывать, и рисовать, и любить, но самое главное – быть всегда человеком с большой буквы. Мне в молодости тоже пришлось поработать стриптизером. Там я познакомился и влюбился в Милочку.

– Что? – изумилась я от такой новости. – Ты работал стриптизером и мне никогда об этом не рассказывал?!

– Вот это круто, Лев Борисович! – похвалила папу Муся, как то по-новому посмотрев на него после этого. Ну, конечно, теперь даже мой отец станет объектом обожания моей любвеобильной подруги! – Такой деловой и уважаемый всеми человек, как вы, когда-то работал стриптизером?! Если бы мне это кто-то другой сказал, никогда бы не поверила.

Теперь Муся вынуждена была крутить головой, чтобы любоваться то Женей, то моим папой, томно вздыхая по каждому из них.

47

Утром я спохватилась с постели, учуяв сквозь сон будильник. Так не хотелось вставать, но пришлось. У меня назначена на восемь важная встреча, и мне лучше не опаздывать, а то Потапенко еще рассердиться и откажется рассказать все, что ему известно. Надев супердорогие и красивые джинсы, облегающую мою симпатичную попку, словно вторая кожа, а также мини-футболку розового цвета и шпильки-дрильки, я вызвала такси и пошла тихонько вниз. В доме было тихо, только с кухни доносились ароматные запахи и гроханье посуды.

Таксист тоже выглядел заспанным. Только бы в аварию не попасть! А то мне еще не хочется на тот свет, мне и тут пока хорошо. К счастью, таксист довез меня к академии в целости и сохранности.

Вокруг было еще тихо и спокойно. Студенты только начинают сходиться ближе к девяти, кто-то и еще позднее. На меня нахлынули воспоминания. Вот, я студентка, спешу утром на пары с рюкзаком полным учебников и тетрадей. Как это некоторым девчонкам удавалось прийти в академию с маленькой сумочкой, в которую уместились бы только пудреница, да помада? В военной академии, правда, училось немного студенток; большую половину парт занимали парни.

Так, например, в моей группе была только еще одна девчонка, не считая меня, – Муся. Мы с ней сидели, конечно, вместе за одной партой так же, как и в школе. В больших аудиториях к нам присоединялся Коля, и мы на переменах весело проводили время, обсуждая преподавателей, других студентов и материал, заданный по тому или иному предмету.

– Колинька, – прошептала я имя друга, – как же это несправедливо. Ты мечтал стать военным, как твой отец.

У меня застрял комок в горле, не дававший свободно дышать, а с глаз хлынули слезы.

– Я найду того человека, кто убил тебя, твою маму и отца. Обещаю тебе, друг, – мои глаза смотрели в голубое небо, такое чистое и красивое, и я пыталась разглядеть за всей этой красотой утешительный ответ от высших сил, касательно этого дела. Ну, должен же в такую минуту ко мне обратиться Боженька и сказать: «не волнуйся, мол, Дошенька, все будет «OK», ты непременно найдешь убийц своего друга и их накажешь, справедливость восторжествует, я ведь, недаром здесь сижу на тучке, мне сверху все отлично видно! Только не теряй веры, дитя мое!»

Часы показывали уже десять минут восьмого, и я пошла, не спеша, к входу. Охранник спросил меня, почему я так рано.

– Или вы к кому-то пришли?

– Леонид Александрович назначил мне встречу.

– Его нет.

– Он просто опаздывает. Просто проспал, наверное. Я тоже еле встала, спать хотелось, прям жуть.

– Вы не поняли меня, девушка. Леонид Александрович уже никогда сюда не придет и вообще не проснется.

– Не поняла.

– Он скончался ночью от инфаркта. Недавно звонила его жена и сообщила об этом.

– Не может этого быть, – оперлась я об стену. – Я же с ним вчера разговаривала, и мы договорились о …

– Такова жизнь! – пробубнил мужик поучительно, как будто я не знаю. – Жил-жил дядька и вот одного утро уже не проснулся. А вы что ли ему кем-то близким являетесь?

– Да, – быстро соврала я, чтобы вытащить из него информацию, интересующую меня. – Я его племянница … двоюродная. Вчера увидела дядюшку в городе, и он обещал мне помочь с жильем. Я приехала поступать в институт. Че мне теперь делать? Идти то не к кому.

– А вы к его жене езжайте и поможете ей с похоронами, и утешите как-то.

– Я адреса не знаю, потеряла бумажку … И что теперь делать?

– Да Потапенко жил напротив моего дома. Только он в элитном, а я в малосемейке. Счас тебе адресок накарякаю.

Взяв бумажку с нужным мне адресом, я поблагодарила охранника и пошла к метро. К нему от академии, как рукой подать. По дороге я набрала номер Жени с мобильного. Он долго не отвечал. Только с третьего раза я услышала его сердитый голос:

– Доша, тебе че не спиться ночью? Ты че трезвонишь? Нормальные граждане России в эту пору спят в своих кроватках.

– Женя открой глаза и ты увидишь, что солнышко давным-давно уже встало и большинство граждан России тоже.

– Точно, уже светло. Но я в такую рань никогда не встаю.

– Женя, скажи свой адрес, я еду к тебе.

– Что случилось? – забеспокоился он.

– Потапенко скончался ночью от инфаркта.

Записав его адрес, я решила, что быстрее будет туда добраться на такси, что я и сделала. Уже через пятнадцать минут я сидела на диване в Жени.

– У меня есть идея, – добавила я после рассказа. – Мы с тобой навестим сейчас вдову Потапенко и представимся студентами, горячо любившие и уважавшие своего ректора. Мы как будто от всех студентов посланные, понимаешь, чтобы выказать наше соболезнование.

– И что ты хочешь у этой кикиморы болотной, убийцы злющей узнать?

– Еще неизвестно она ли убийца.

– Доша, да теперь после смерти Потапенко я полностью в этом уверен. Убила она своего любимого муженька и все. Он стал ее подозревать и решил ее сдать милиции. Поэтому она его и убила.

– Это еще нужно доказать.

– Дошенька, да у тебя же в комнате хранятся улики против нее: нож с ее отпечатками пальцев и пленка, в которой она вызнает свою вину, иначе бы она не платила Булдыгину.

– Вот мы ее навестим и сравняем голоса, и еще прихватим отпечатки ее пальцев.

– Как?

– Ну, дадим ей носовой платок и потом как-то его обратно заберем.

– У нее своих платков полно.

– Тогда стырим чашку или стакан, с которого она будет пить. Ведь она же непременно нас чем-то угостит.

– Ладно, попробуем, – наконец-то согласился Женя.

Я взяла у Карасева кроссовки, чтобы не идти к Ректорше на шпильках-дрильках, да еще от самого Версаче, ведь она непременно поймет поэтому, что я никакая студентка.

48

На машине мы добрались быстро до места, интересующего нас. Оставив авто в проулке, чтобы случайно Ректорша не увидела, как мы выходим из машины, наши глаза уставились на элитный восьмиэтажный дом. Рядом с ним стояла малосемейка, сильно похожая на заброшенный дом. Странно, что там еще кто-то жил. Разница между этими двумя зданиями была разящей.

Попали мы к Ректорше только после того, как консьержка позволила нам пройти после ее телефонного звонка к вдове, которая соизволила нас принять. По чистым коврам на полу мы тронулись в поиске квартиры под номерком 12. Двери с такой цифрой были на третьем этаже и из дорогого дерева сделаны. Сразу было видно, что хозяева ни в чем не нуждаются. Женя нажал на звонок домофона и через пять секунд из дырочек прозвучал вопрос:

– Вы кто такие?

– Студенты вашего мужа, – ответил Женя.

– Зачем пришли? Вы что не знаете, что у меня горе.

– Мы пришли от всего студенчества академии выразить вам наше глубочайшее сочувствие. Мы все тоже очень скорбим по Леониду Александровичу.

Тут послышался щелчок, и двери пред нами открылись.

– Заходите, – сказала Ректорша.

Мы зашли. Вдова проводила нас в зал. Ректорша выглядела очень молодо, где-то лет на двадцать пять, хотя ей уже должно было быть за тридцать пять, приблизительно сорок. Она была высокого роста, примерно как я, волосы темно-каштановые, средний длины; фигура у нее была идеальная и сразу не скажешь, что она была похожа на жестокую даму-убийцу. Правда, внешность медсестры, давшая Ларисе Ивановне таблетки, полностью сбегалась с внешностью вдовы.

– Простите, что не предлагаю вам кофе или чай, но у меня все кончилось, а купить некогда, да и неохота. У меня умер дорогой и любимый муж, – при этом она промокнула глаза носовым платочком. – Но у меня еще остался сок. Я вам сейчас принесу по стакану. – Она встала с дивана и вышла с комнаты.

– Ну, как она тебе? – шепотом спросил Женя.

– Она выглядит, как жена, потерявшая действительно любимого мужа: вся в черном красными глазами и без макияжа … Но за внешностью она совпадает с той медсестрой …

– И за голосом с пленки тоже.

У меня от последних Жениных слов пошли мурашки по коже. Действительно голос с пленки принадлежит Ректорше. Как я сразу не заметила? Я просто слишком внимательно рассматривала ее внешность и забыла сравнить ее голос с голосом на пленке. И хоть она приятная на внешность, но она мне сразу не понравилась. Чем-то от нее веяло таким ужасным, от чего меня всю кидало в озноб и мне хотелось отсюда бежать быстрее.

Пока Ректорша ходила за соком, Женя за то время быстро спрятал в карман открытку, которая лежала на диване. Наверняка, мы найдем на ней отпечатки ее пальчиков.

– Вот ваш сок, – мило сказала вдова, поставив на столик поднос с двумя стаканами. Грейпфрутовый. Он немного горчит, но так должно быть. Этот фрукт по своей природе такой.

Мы выпили сок, поблагодарили вдову за внимание и угощение и ушли. Женя довез меня к отделению милиции Катошкина и уехал. Он обещал позвонить мне позднее.

Попав к Сергею Петровичу в кабинет, я его попросила дать на экспертизу открытку, чтобы получить отпечатки пальцев вдовы.

– Зачем? – спросил полковник.

Что я могла ему сказать в ответ? Только правду. Сергею Петровичу я никогда не врала. Он мне, поэтому доверял, как самому себе.

– Мы с Женей нашли убийцу Коли и Ларисы Ивановны, – сообщила я полковнику. – И еще Владимира Ильича …

– Скажи еще Сталина.

– При чем тут Сталин? – не поняла я его. – Он же умер сам, а Владимира Ильича убили.

– Дошенька, чему вас учили в школе? В мое влемя даже пелвокласники знали, что Владимил Ильич умел своей смертью и его забальзамиловали, и тепель каждый желающий его увидеть в глобу может осуществить свое желание, пледволительно выстояв длиннейшую очеледь.

– Да я говорю не о Ленине! – догадалась я в чем дело.

– А о ком?

– О Булдыгине, папе Коли.

– И кого вы подозлеваете?

– Жену Потапенко.

– Лектола военной академии? – удивился полковник.

– Да. Этой ночью Леонид Александрович скончался от инфаркта. Но мы считаем, что она и мужа своего убила. А также врача Редькова, Елену Прекрасную, то есть Клару Норбатову…

– Постой, – остановил меня Сергей Петрович. – Давай по полядку.

И я все рассказала, что узнала об этом деле по порядку.

– Нужно было с самого начало сообщить мне, что у тебя есть улики плотив этой Потапенко. Нож с кловью желтв и ее отпечатками, и пленка с ее голосом это же совсем длугое дело! Немедленно езжай домой и пливези улики.

– Сергей Петрович, я сейчас не могу, – возразила я. – Мне надо на работу. Я и так уже опаздываю на полчаса. После работы я вам привезу.

– Нет, мне надо сейчас.

– Тогда пусть Муся привезет. Я ей позвоню и попрошу это вам привести.

Полковник согласился, хоть и не охотно. Ему не очень-то хотелось доверять такую важную миссию своей дочери Муси, которой он бы не доверил даже сварить пельменей. Он ведь считал ее белокурой куклой с полным отсутствием мозгов.

49

Чтобы не опаздывать аж на целый час, мне пришлось снова брать такси. Но к моему огромному удивлению в магазине были только консультантки. Ни Карла, ни других моделей, кстати, ни Смольного не было еще на рабочем месте. Неужели все они проспали? Я ведь сегодня тоже еле с постели вылезла. Помню, метеорологи говорили вчера о каких-то магнитных бурях и взрывах на солнце. Будто это влияет на всех людей. Вот, их прогноз хоть раз сбылся! Мои коллеги по работе все как один дрыхнут еще в теплых кроватях. А я так спешила, даже потратила деньги на такси, чтобы быстрее приехать.

– Девочки, неужели никого еще нету? – спросила я у консультантов. – Вечно я прихожу раньше всех.

– А тебе что плохо? – странно улыбнулась кассирша. – Такая халява, притом оплаченная! Денег-то не вычтут за это из зарплаты. Садись и расслабляйся.

– Вот новые журналы принесли, – добавила другая девушка. – Не хочешь читать, так поспи еще чуток.

– Ой, Людка, я еле выползла с постели нынешним утром. Так спать хотелось, что не передать словами!

– У меня-то самое было, что у тебя. В момент пробуждения в восемь часов я ненавижу весь мир и больше всего работу. Переть в такую рань сюда за такие копейки!

– Точно.

Странные девицы! Притом не очень дружелюбные. С моделями-девушками они держатся на расстоянии. Наверное, завидуют. Считают, что наша работа медом намазана, и мы купаемся в роскошах, притом ничего не делая. Они думают, что ходить по подиуму – это наслаждение, и никаких усилий оно не требует. Как они ошибаются! Для меня делать макияж, одеваться как кукла, особенно надевать на ноги эти шпильки-дрильки – такое мучение, что хочется выть волком на луну.

Мои мысли прервал звонок. Я порылась в сумочке и отыскала мобилку.

– Алло.

– Доша, ты где? – услышала я голос Карла.

– Как где! – возмутилась я. – На работе, как подобает хорошему работнику. Вот ты где?

– Доша, я тебя забыл вчера предупредить. Вот только сейчас у твоих родителей узнал номер твоего мобильного и позвонил. А разве тебе Катя и Аня не сказали?

– Ты о чем?

– Каждую последнюю пятницу месяца мы все собираемся вместе и идем отдыхать, кроме продавщиц, конечно.

– На природу, что ли?

– Причем тут природа и отдых?! Мы люди, а не мартышки, чтобы на травке пикник устраивать!

Я хотела ему возразить, но он мне не дал и слова вставить.

– Мы на двенадцатую собираемся в закрытом элитном клубе “Бермуды”. Прихвати с собой купальник.

– Карл мне еще не выдали зарплату, мне не на что жить, а ты хочешь, чтобы я тратила деньги в каком-то клубе! – разозлилась я.

Но в ответ я услышала только его хохот.

– Это мне говорит дочь семейства Острофановых, их единственная наследница такого капитала? Не смеши меня Доша. Чтобы через час ты была здесь, иначе я тебе это засчитаю за прогул и вычту из зарплаты.

Ну и работенку я себе нашла! Шантажируют и грабят сред белого дня!

– Доша, все расходы берет на себя наш Илюша.

Ну и Карл! Почему сразу это не сказал? Вот приду я туда и выскажу все, что я о нем думаю. Я отсоединилась и посмотрела на двух наглых девиц, хихикающих надо мной. Я даже не спросила у них, почему они мне об этом не сказали, ведь и так знала наперед, что они мне скажут. Зависть страшная штука! Представляю, как им, наверное, хочется попасть на такое мероприятие, притом бесплатное и еще оплачиваемое. Поэтому я встала и с высоко поднятой головой вышла из магазина, даже не взглянув в их сторону. Пусть бесятся от зависти и злости, курицы!