Текст книги "Страсти-мордасти (СИ)"

Автор книги: Маира Цибулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Около меня сидели две молоденькие девушки и листали журнальчик. Я одним глазом взглянула на их увлечение. Увидав знакомое имя Кристиан Диор, я начала думать, где я его слышала. Но мне никак не удавалось припомнить, поэтому я обратилась к девушкам за помощью.

– Извините, пожалуйста, – вмешалась я в их милое чириканье. – Кто такой этот Диор?

Девушки обалдели от моего вопроса и с большим интересом посмотрели на меня.

– Ты что не знаешь? – удивилась первая. – Гениальный кутюрье.

– Год назад и в нашем городе открылся его магазин, – добавила другая девица. – Представляешь себе! Там такие цены, что нас туда даже не пустят.

– Почему? – удивилась я.

– Туда можно попасть только будучи с туго набитым кошельком, – ответила первая.

– А это что за журнал? – продолжала я.

– Это “Super Star”. Их фирменный журнал. Там, видишь, их шмотки раскручивают.

– Понятно. А что это за девушки?

– Модели.

– В этом магазине подруга моей сеструхи работает, – сказала другая. – С самого открытия магазина. Отлично устроилась. Бабки лопатой гребет. Уже месяц как на “BMW” ездит. Квартиру в фешенебельном районе купила. В общем, не жизнь, а – рай!

Я вышла из вагона и направилась к выходу. Мои глаза увидели будку с напитками, и я сразу же вспомнила мое вчерашнее знакомство с этим аппаратом и с Карлом. Он же работает в этом магазине. Вот откуда я слышала Кристиан Диор. Карл предлагал мне стать моделью. У меня даже его визитка есть. Может все-таки попробовать себя в роли модели. Мне же нужно где-то работать. Решено – после больницы я ему позвоню. Правда, я очень сомневалась, что у меня хватит продержаться на этой работе хотя бы день. Но сейчас выбор у меня был не велик, поэтому таково было решение.

В больнице я нашла врача, который мне сказал, что Лариса Ивановна умерла от какого-то успокаивающего средства, то есть от передозировки.

– Передозировка! – твердил мне врач.

Уж слишком он был молодым, чтобы работать на такой должности.

– Но я же вчера звонила и мне сказали, что с ней все будет в порядке. А сегодня звоню, а мне говорят, что она скончалась. Я не понимаю, как это может так быть.

– Девушка, не морочьте мне голову, – начал он разговаривать на высоких тонах. – Я вам русским языком объясняю, что она умерла от передозировки. Медсестра просто не хотела вас расстраивать вчера, пока была хоть какая-то надежда. Что вам тут не ясного?! Извините, но у меня срочная операция. Должен идти.

Он ушел, а я осталась в коридоре так и стоять. Мне показалось это странным. Что-то тут не вязалось. Но что? Этот докторишка врет. Но что именно? И зачем?

Я прошла за угол туда, куда врач пошел. Там была лавка. Я присела. Коридор был пуст. Посетителей или больных не было видно. Голова моя распухла от разных вопросов. Что, как, зачем – крутились у меня перед глазами. Вдруг я услышала голос из-за немного приоткрытых дверей. Это был голос врача. Он разговаривал по телефону, поскольку его собеседника не было слышно. Вот какая у него срочная операция! Врун! Поскольку у меня слух был, как у совы, то я все услышала.

– Не беспокойтесь, – отвечал врач собеседнику. – Никто ни о чем не узнает. Я все сделал, как вы просили. Даже милиция ни к чему не придреться. Даю вам все гарантии. Булдыгина умерла от передозировки. Спасти ее не удалось.

Услыхав фамилию Булдыгина, я чуть со скамейки не упала.

– Хорошо, – продолжил врач. – Номер моего счета вы знаете. Теперь только вы меня не подведите. А то я могу и проболтаться. Даю вам три дня, чтобы найти всю сумму.

Я тихонько сбежала оттуда, когда услышала, что врач положил трубку. Оказывается, я была права. Ларису Ивановну все-таки убили. И если это не раскрыть, то все будут считать, что мать Коли покончила с собой из-за сына. Слишком уж она его любила.

14

Я позвонила Карлу и сообщила ему, что не против попробовать поработать моделью в “Super Star”. Карл сразу же согласился со мной встретиться и за мною заехать. Или в их магазине идут так плохо дела, что они даже готовы меня принять, или я всю свою жизнь ошибалась, считая себя уродиной. Вот такие мысли терзали меня, пока я его ждала.

У Карла был новенький синий Пежо. Мы приехали в магазин. Он был изумительный, как снаружи, так и внутри. Все в нем было на высшем уровне: витрины, полы, стены, стулья, диванчики … Чтобы клиент купил все, что ему предлагают, нужно быть как можно приветливей и хвалить клиента со всех сторон.

– С виду магазин кажется таким маленьким, – сказала я, – что я бы даже не подумала, что здесь столько коридоров.

– Да, у нас еще и второй этаж есть. Вот мы и пришли.

Мы остановились перед дверью, на которой висела табличка с надписью “директор”. Карл постучал и открыл дверь.

– Заходи, Карл, – послышался оттуда мужской властный голос.

Мы вошли.

– Что там у тебя? – спросил директор, даже не удостоив нас своим взглядом. – Выкладывай быстрее. У меня масса неотложных дел.

За столом сидел мужчина сорока пяти лет, лысоват, толстоват, в костюме от Воронина, ботинках того же бренда, которые стоят уйму денег.

Однажды я купила такую же обувку в элитном магазине того же Воронина. И отдала за них кругленькую сумму тогда, между прочем. Прихватив сверток, я пошла к Катошкиным, улыбаясь от мысли, как обрадуется Сергей Петрович такому подарку. Отец Муси действительно обрадовался, при этом добавив:

– Да они стоят не меньше моих десяти залплат! Я угадал, Дошенька?

– Сергей Петрович, это некрасиво спрашивать о стоимости подарка, – ответила я.

– Да, папа, Доша права, – вмешалась Муся. – И к тому же это очень своевременный подарок. Твои ботинки уже истоптались до дыр. Над тобой уже все твои коллеги посмеиваются за твоей спиною.

– Да, Мусинька, ты плава, – согласился полковник с дочерью. – Пледставляю, как удивляться мои коллеги, увидев полковника Катошкина в ботинках за тлиста доллалов, не меньше, если не больше.

– Папочка, не надо язвить! Я знаю, к чему ты клонишь. Боишься, что тебя начнут подозревать во взятках.

– Да, – ответил полковник.

– Не боись, па. Все же знают, что полковник Катошкин не взял в своей жизни ни единой копейки, не считая зарплаты, конечно. А то, что у тебя зарплата копеечная – так это чистейшая правда.

– Муся права, Сергей Петрович, – добавила я. – Вы кристально-чистый милицейский.

– Вздол! Блед! – рассердился он. – Что вы пытаетесь мне доказать? Не бывает честного милицейского в ботинках, как десять его залплат!

На этом наш разговор был окончен. На следующий день мне пришлось вернуть ботинки в магазин, соврав, что я не успела их подарить из-за внезапной кончины именинника. Но консультантка в магазине ловко добавила:

– Что же вы за глупость сморозили, девушка? Они как раз бы идеально вписались в ситуацию.

– Это как? – изумилась я.

– Наши ботинки красиво смотрятся на ногах у покойников.

– Да? – еще больше поразилась я. – Никогда не подумала б.

– И идеально подходят по цвету с гробом, – мило чирикала девица, пытаясь впихнуть мне эти ботинки обратно.

Я на секунду представила себе лица родных, которые получили бы столь своевременный подарок к похоронам. Да они такого дарильщика впихнули бы в гроб вместо покойника! Только, наверно, покойный бы радовался, сидя где-то на тучке и наблюдая за собственными похоронами. Еще бы не радоваться! Он бы мне еще спасибо сказал за такой подарок. “При жизни не носил таких ботинок, – сказал бы он, утирая слезу с лица, – так хоть полежу в таких в гробе!”

Я страшно разозлилась на эту консультантку, но виду не подала. На что только еще способна была эта женщина лишь бы сбыть товар?! Она была мастером своего дела! Этого у нее не отнимешь.

– Понимаете, мне жалко тратить такую сумму денег на ботинки, которые скоро отправляться в землю кормить червей, – съязвила быстро я. – И к тому же как-то некрасиво, чтобы ботинки на ногах у покойника были дороже самого гроба.

Мой последний довод ее уговорил, и я получила обратно свои четыреста долларов. Того же дня я принесла полковнику вместо ботинок от Воронина самые обычные туфли с рынка.

15

Я перевела взгляд с ботинок директора на его руки, которые были безупречно чисты, а ногти аккуратно подстрижены. На правой руке виднелось обручальное кольцо, указывающее, что, мол, владелец этой руки уже занят, поищите себе другой мешок с деньгами.

– Ничего, Илюша, дела подождут, – начал Карл ласковую беседу с начальством. – У меня к тебе дело, которое важнее всех твоих неотложных.

“Ничего себе фамильярность! – подумала я. – Так разговаривать с директором?! Да он, наверное, сейчас этому Карлу пинок под зад даст своим ботинком от Воронина”.

Но не так вышло, как я размышляла! Директор закрыл папку с важными документами, поднял глаза вверх, нежно улыбаясь.

– Я весь внимание, Карлито! – радостно промурлыкал директор.

– Вот, привел к тебе редкой красы цветок! – начал Карл, указывая рукой в мою сторону.

Я, подумав, что это обращение относиться не ко мне, а к какой-то красавице, которая стоит за моей спиной, быстро осмотрелась по сторонам. Но, никого не увидев, страшно раскраснелась. Этот Карл умеет смутить девушку! Однако, я быстро пришла в себя, вспомнив, что я была бесцветной тощей доской, сильно истрепанной жизнью. И сейчас директор Илюша, широко раскрыв глаза, начал ими меня изучать.

– Вот это страшилище ты называешь цветком? – рассмеялся директор. – Из-за этой уродины ты меня оторвал от чтения моего любимого журнала “Play Boy”?

Я спрятала шею в плечи, как всегда делаю, когда меня обзывают разными словечками и попятилась медленно к двери.

– Стоять на месте! – приказал Карл мне. – Куда сбегаешь?

– Ну, ты же сам слышал. Я не подхожу, – ответила я. – Я же тебе говорила.

– Молчи! – приказал он. – Да он, даже, свою жену, в первый раз увидев, обозвал уродиной с соломой вместо волос. А теперь как он ее называет? Солнышко, заинька, кисонька, красавица моя!

– Не может быть, – промымрила я.

– Не надо так о моей Люсинде говорить, – вставил свое слово директор. – Не смей! Она – цветок всей моей жизни! Афродита, вышедшая из пучины морской!

– Да если бы не эти руки, – подняв две руки высоко вверх, – то твоей Люське не светило бы быть Афродитой и твоей женой!

– Ладно, ладно. Не сердись, Карлито. Признаю, ты делаешь чудеса своими руками. Только вот с этой девушки не выйдет … кажется … того… – замялся директор.

– Кого?

– Красавицы, – тихо ответил он Карлу.

– Если кажется – креститься надо! – сказал Карл и, взяв меня за руку, вывел в коридор.

Несмотря на все мои слова и протесты, Карл втолкал меня в помещение, где кроме мирно спящей девушки никого не было.

– Ирка! Подъем! – скомандовал он, заставив меня сесть в кресло перед зеркалом.

Девушка мгновенно подпрыгнула с дивана и оказалась около Карла.

– Опять всю ночь на танцульках жопой крутила? – спросил он бедняжку, распустив мне волосы и тщательно их осматривая.

– Ой, Карлито, ты себе представить не можешь, – завелась девушка писклявым голоском, – кого я видела в “Тутанхамоне”!

– Ну и кого?

– Того жгучего мачо с черными волосами, которого мы видели в “УЗД”.

– Неужели? – удивился Карл, оставив мои волосы и переключив свое внимание на девушку. – Он был один?

– Нет, с какими-то девчонками.

– И как он был одет?

– О, потрясающе! – воскликнула Ирка. – В черную рубашку, прозрачную, как фата, сквозь нее было видна его грудь, его бицепсы, его плечи. Штаны были серого цвета, старательно подчеркивающие его симпатичную попку. О, какой он красавец! Адонис прям! Карл внимательно слушал ее и в его глазах проскакивали искорки, такие же, как у Ирки. Мне это показалось странным, что Карл так взбудоражился из-за этого мачо, но я быстро об этом забыла так, как все внимание Карла и Ирины было перенесено на меня.

– Да! – грустно и тяжело вздохнула Ира, осмотрев меня хорошенько. – Придется хорошенько попотеть, чтобы сделать из этого всего что-нибудь этакое величественное!

– За работу, Ирюша! У нас мало времени. К вечеру должны управиться.

Умелые руки Карла и Ирины колдовали надо мной без отдыха. Я так устала от всего этого, что еле сидела в кресле. Могу себе только представить, как устали от этого мои чародеи.

Ирина была визажистом и еще при этом делала маникюр и педикюр. Выщипав все мои брови, как мне показалось, придавая им правильную форму, которую они не знали от роду, так как я до этого момента ходила з натуральными бровями, которые Муся постоянно называла брежневскими, – она принялась накладывать на мое лицо разные пудры, тени и другие краски, чтобы сделать из моей мордашки что-нибудь этакое величественное. Я, конечно, сильно сомневалась, что у нее выйдет из этого что-нибудь хорошее. Мои исщипанные брови так болели, что я еле в кресле сидела, когда Ирина делала мне маникюр, а потом еще и педикюр. Вот, бабы – дуры! Терпеть такую жуткую боль ради двух тоненьких линий на лице! Ну, мне то в итоге за это заплатят в виде зарплаты, а вот те барышни терпели такую каторгу над собою бесплатно!

Однако эта были только цветочки! Впереди меня ждал действительно сущий ад! Эта боль в сравнении с восковой депиляцией ног, рук, подмышек, а главное – зоны бикини, оказалась маленьким укусом комарика. Все бабы, все-таки, редчайшие дуры! Такое терпеть ради веяния моды?! Раньше ведь все так ходили и не парились растительностью на своем теле. А теперь все словно с ума сошли! Ведь и моя Муся тоже из дому не выйдет без не накрашенных бровей и не бритых ног. Редкостный идиотизм!

16

Никогда в жизни не была даже в простой парикмахерской, не говоря уже о салоне красоты. Это было принципиально так, как я считала мне это не нужным. Свои волосы, уложенные в конский хвост, стригла сама. Моих бровей раньше никогда не касались щипцы, – об этом я уже упоминала, – а на ногти никогда раньше не ложился лак.

Когда свою работу выполнила Ирина, за меня принялся Карл. Он долго осматривал мои волосы, вертя моей головой в разные стороны, пытаясь увидеть в них что-нибудь этакое экзотичное, как он сам говорил директору. Мне было жалко смотреть на Карла, который всем своим видом говорил, что лучше взять и сбрить эти волосы полностью, потому что из них ничего хорошего не сделать. Но Карл все-таки принялся за работу. Будучи стилистом, парикмахером и менеджером в одном флаконе, он умело и легко орудовал ножницами и гребнем. Мне было любопытно посмотреть, на кого я стала похожа, но, к сожалению, Ирина еще с самого начала укрыла зеркало тканью, чтобы я раньше времени не испугалась своего вида. После стрижки меня отвели в гардеробную и заставили больше часа переодеваться, не подпуская меня к зеркалам, которых в примерочной было много. Я перепробовала сотни, тысячи разных футболок, кофточек, юбочек и платьиц столь коротеньких, что я бы ни за что в таком наряде не вышла на улицу.

– У тебя такие красивые и стройные ножки! – похвалил меня Карл, отдыхая на диване. – Почему ты их раньше прятала под брюками, да еще такими уродливыми?

– Да, и титьки у тебя хоть куда! – поддержала Карла Ирина. – Почему ты носила такую широкую футболку?

– Зачем прятать грудь второго размера под этим мешком? – не отставал Карл. – Это же грех! Красоте нужен воздух, чтобы дышать легко и свободно!

Ирина отошла на минуту и вернулась с босоножками в руках. Они были красного цвета и с шпильками вместо подошвы.

– Надевай, – сказала мне Ира.

– Вы что с ума сошли? – возразила я. – Да я в своей жизни одни только кроссовки ношу. Еще иногда туфли, если какой-нибудь праздник, но без каблуков.

– Так! Молчать! – разозлился Карл. – Делай, что велено. Женщины еще не на такие жертвы идут, чтобы выглядеть сногсшибательно!

– А я не хочу своим видом никого с ног сшибать, – возразила я.

Но Карл не придал моим словам значения и продолжал:

– Делают себе искусственные титьки, губы, жопы, чтобы выглядеть, как ты. А ты не хочешь надеть просто туфли со шпильками доя полного эффекта! Ты неблагодарная! – обиделся стилист. – Я тебя на улице подобрал, работу дал, а ты..!

– Ну, ладно, ладно! – смягчилась я, видя, что Карл еще минуту и заплачет. – Давай сюда эти шпильки-дрильки, – попросила я у Ирины.

Надев их с помощью девушки, я попыталась встать. Встать-то – я встала, но пройтись на этих иголках было выше моих возможностей.

– Мамочки, сейчас упаду! – визжала я.

– Ну и что! – отрезал Карл.

– Как что? Больно же будет, – обиделась я.

– Поболит и перестанет!

– Вот это да! – как загипнотизированная уставилась на меня Ирка. – Слов нету!

– Илюша этим вечером будет у твоих ног! – добавил Карл.

– Карлито, ты просто чародей! – похвалила его Ирина.

– Давай сюда зеркало, – потребовал стилист. – Время снять пелену с глаз этой дурочки, которая считала себя уродиной.

Ира пошла в подсобку и вынесла оттуда огромное зеркало, поставив его на пол и уперев об стенку.

– Ну, что готова к новой жизни? – спросил Карл, взяв меня за руку.

– Д-да, – тихо ответила я.

Хотя на самом деле я не была уверена в том – хочу ли я увидеть то, что меня ожидало.

– Закрой глаза.

Я закрыла, и Карл подвел меня к зеркалу.

– Открывай, – услышала я голос Карла.

Я открыла глаза. В зеркале на меня смотрела совсем мне незнакомая девушка. Красавица!

– Кто это? – спросила я, недоумевая.

– Ты, – вместе ответили Ира и Карл.

– Я? – дрожащим голосом спросила я. – Вот эта … вот… красавица я?

Не отводя глаз от зеркала, я то белела, то краснела. Оттуда на меня смотрела брюнетка с обворожительными, зелеными глазами, которые были подчеркнуты черным карандашом и зелеными тенями. Брови у меня были тоненькими. Ресницы – большими, густыми и черными. Губы блестели бордовой помадой. Такого же цвета были мои ногти и на руках и на ногах. Волосы мои были аккуратно подстрижены точь в точь, как у певицы Марты. На мне было платье темно-красного цвета, очень коротенькое, сзади чуть жопы не было видно. Спереди виднелся шикарный бюст, слишком уж подчеркнутый низким вырезом, из-за чего моя грудь грозилась выпрыгнуть наружу при малейшем моем вдохе и выдохе. Да о таком размере груди Муся всегда мечтала! И томно вздыхала, когда видела такие по телику или вообще вживую. А что будет с ней, когда она увидит меня в таком наряде?! Да она от зависти выгонит меня из своего дома, чтобы я не мелькала перед нею и не напоминала, чего именно лишила ее матушка-природа!

Ко всему этому само платье также туго обтягивало мою талию и жопу, делая меня еще более стройной. Мои долгие ноги кончались красными босоножками на больших шпильках-дрильках.

– Богиня! – томно произнес Карл, облизывая при этом свои губы.

– Королева! – добавила Ирка, любуясь мною, словно, каким-то редкостным зрелищем.

17

Карл Плоткин работал менеджером в магазине “Super Star” со дня его открытия. А директором назначили Илью Смольного только из-за того, что его отец был местным депутатом. Сев в кресло директора, Илюша начал командовать маленьким штатом работников. Он указал буквально каждому человеку, как надо правильно выполнять ту или иную работу. Например, Ирише он ткнул пальцем в то, что она неправильно делает макияж. И сняв пиджак и закатив рукава рубашки, начал наносить румяна на щеки модели и красить ресницы тушью. Уборщице Зине он показывал, как надо правильно мыть полы. Плохо выкрутив тряпку, он чуть не упал на пол, вымытый им же. А при виде модели, которой он сделал макияж, каждый живой человек шарахался в ужасе.

Когда в магазин пришел Карл, то Смольный сразу взял молодого неопытного сотрудника под свое крылышко, пригласив в клуб “Тутанхамон”. Там они мило провели время, болтая о работе. Илюша дал Карлито первое задание. В магазине было только три модели, и они нуждались в новых сотрудницах. Поэтому Карл должен был найти десять моделей с улицы, чтобы те не требовали огромный гонорар. На следующий день Карл пришел в магазин с девушкой, которую увидел на улице. Но Илюша назвал ее уродиной и вытолкал с кабинета. Карла он обозвал неопытным сосунком и бездарным стилистом. Это так задело самолюбие Карлито, что тот решил помститься директору. Он завел девушку в гардеробную и сделал из нее красавицу. Ему в этом помогала Ириша, поскольку тоже имела зуб на Смольного. Вечером они привели девушку в “Тутанхамон”, где часто бывал директор. Увидев там такую красавицу, Илюша сразу ей предложил работать в магазине. После ухода Смольного все они трое еще долго смеялись и потешались над ним. Так Карл нашел десять моделей для магазина.

Теперь настал мой черед идти в “Тутанхамон” и очаровать Смольного. Я, правда, до этого никогда не пробовала искушать мужчину. Поэтому у меня тряслись коленки от страха, и еще на шпильках-дрильках я еле перемещалась от стула к стулу. Если бы я знала, что очаровать Смольного будет так легко, то не нервничала бы так. Мне для этого не нужно было делать ни чего. Он сам ко мне подошел, начал разговор, стал осыпать комплиментами, угостил выпивкой, от которой у меня стала кружиться голова. Потом мы пошли трясти жопами. Кровавая Мери, которой меня угостил Смольный, сделала свое дело, и я так расслабилась, меня так разнесло, что я весь вечер зажигала на танцполе с кавалером, хихикая с каждого его слова. В итоге, Смольный предложил мне работу и велел приходить завтра. После ухода директора ко мне подошли Карл и Ирина.

– Ну, как? – спросила Ира.

– Хамелеон растаял от твоей красоты? – добавил Карл.

– Хамелеон? – удивилась я. – Это что Смольный?

– Да.

– Почему Хамелеон?

– А он все время меняет свое мнение. Сначала считал тебя уродиной, а теперь красавицей называет. Разве не Хамелеон?

– Точно, – согласилась я, улыбаясь. – Хамелеон пригласил меня на работу. Наша взяла! Ура!

Карл заказал выпивку, и мы выпили за победу, за знакомство и за дальнейшую дружбу.

– Доша, пошли с нами в “УЗД”, – предложила мне Ира. – Сегодня выступает Николаша.

– Басков? – спросила я, и, взглянув на часики, добавила: – А не поздновато ли? Басков в такое время точно спит, а тебя надули с билетами, Ириша.

– Да не Басков, – рассмеялась Ира. – Басков не умеет так задом вертеть, как Николаша Булдыгин. Он стриптизер, а “УЗД” – стриптиз бар. Расшифровуется, как удовольствие за ваши деньги.

Услыхав фамилию Булдыгин, я сразу протрезвела, спиртное мигом выпарилось из моей головы, и я смогла сразу мыслить трезво.

– И ты часто ходишь в этот “УЗД”? – стала я ее расспрашивать моих новых знакомых.

– Каждый четверг и каждое воскресенье. Тогда выступает Николаша. Он суперски зажигает! Бабы визжат так, что слышно на весь квартал. В эти дни там куча народу, нечем даже дышать.

– Нет, я с тобой не пойду. Очень устала за день, а завтра на работу. Но, может, схожу как-нибудь в другой раз. Адресок продиктуй, пожалуйста.

Взяв бумажку с адресом, я села в такси, которое доставило меня домой. На шпильках-дрильках я еле вылезла из такси. Голова у меня шла кругом, язык заплетался и ноги, кстати, тоже. Они протестовали против такой экзекуции. Но как-то приложив все свои силы, я дошлепала к лифту. Нажав на кнопку, я стала ждать, когда откроются двери этой железной банки. Прождав пять минут, ко мне дошло, что лифт не работает. За эти минуты эта железяка могла спуститься вниз, а потом выехать на двенадцатый этаж не меньше двух раз. Это меня так расстроило, что я готова была расплакаться прям здесь, как какая-то истеричка. Еще день назад вылезти пешком на двенадцатый этаж вызвало бы у меня только улыбку на лице, ведь я со спортом дружу с детства, однако, сейчас топая своими ножками по лестнице, я спрашивала себя, ну почему мне Бог послал подругу, которая живет чуть ли не на небесах.

Из-за отсутствия лампочек в коридорах я трижды упала, побив притом себе коленки и испачкав свое новое платье. Но все-таки я добралась до двенадцатого этажа. На стене горела вкрученная лампочка. Это был единственный этаж в доме с этим нехитрым устройством. Стиснув зубы от злости, я дошла до дверей Катошкиных, спрашивая себя, почему ЖЕК вставил лампочку только на последнем этаже.

Я нажала на звонок с надеждою, что Муся еще не спит, а иначе мне сейчас придется стучать кулаками в двери. Это, конечно, не обрадует ни саму Мусю, ни ее соседей. Я посмотрела на часики. Стрелки указывали уже на полночь. Да! Поздновато! Наверное, Муся уже дрыхнет без задних ног. А Сергей Петрович еще на работе. Вот, влипла в историю! Все благовоспитанные девушки уже давным-давно дома. Только я шляюсь так поздно по разным Тутанхамонам.

18

Мои мысли были прерваны шуршанием тапочек из-за двери. Слава Богу, Муся еще не спит! Когда открылись двери, вместо подруги я увидела ее отца. Он был в махровом халате и в мягких тапочках в виде мохнатых зверушек, то ли собачек, то ли кошек.

– Муся! Это к тебе! – крикнул он. – А вы, девушка, плоходите.

Я удивилась странному поведению Сергея Петровича, но молча вошла. В эту же секунду явилась и Муся.

– Папа, ты почему проститутку в дом привел? – рассержено обратилась она к отцу. – Ты этим срамишь память о маме.

– Какую плоститутку? Ты что уже подлуг своих не помнишь? – ответил ей папа.

– А это не моя подруга. Я эту девушку впервые вижу.

– Как впервые? – удивилась я, при этом обиделась сильно так, как меня только что обозвали девушкой, которая занималась самой старинной профессией во всем мире. – Муся, ты что несешь? Да и вы, Сергей Петрович, странный какой-то.

Моя подруга и ее отец уставились на меня, будто увидели впервые.

– Голос нашей Доши, – сказал полковник, – но внешность плям модели какой-то.

– Точно, – поддержала его дочь. – Или правильнее сказать проститутки. Потому что модели обычно в это время спят так, как им с утра на работу бежать. А вот для проститутки это время суток как раз разгар рабочего дня!

– Девушка, вы кто и почему звоните так поздно? – спросил меня полковник.

– Как кто я? Вы, что с ума сошли? Меня не узнаете? Я же Евдоша.

– Голос точно ее, – подтвердила Муся, – но внешность не ее.

– Да, я немного изменилась, – попыталась я им все объяснить. – Прическу изменила, и платье надела, и еще шпильки-дрильки на ноги нацепила. Ноги у меня от них отваливаются! Еле дошла в них к дому, а еще потом двенадцать этажей пешком шла. Трижды падала, платье испачкала, коленки побила, а вы меня еще в дом не пускаете! – рассердилась я, проронив скупую слезу от обиды. – Если я вам надоела, продуктов много жру и место лишнее занимаю, то так и сказали бы! Зачем разыгрывать эту сцену?!

– Дошка, это что ли ты? – удивилась Муся.

– Дошенька, что ты с собой сделала? – спросил растерянно полковник.

– Я нашла работу. И главное требование – выглядеть вот так.

– Интелесно, что это за лабота? – продолжал допрос полковник.

– Я буду работать моделью в магазине “Super Star”.

– Ни фига себе! Прямо очуметь! – не могла никак поверить в это Муся. – Ты будешь работать моделью?!

Больше Муся ничего сказать не смогла, как и ее отец, поэтому мы пошли все спать.

Утром я проснулась от головной боли и боли в ногах. К моему большому облегчению котят около моих ушей я не обнаружила. Все они четверо упивались ушами моей подруги. Это меня так рассмешило. Хотя и не красиво смеяться с чужого горя, но эта сцена меня очень порадовала. Вот будет прикольно посмотреть на лицо Муси, когда она проснется и обнаружит, что она лежит в объятьях не мужчины, а в объятьях маленьких, пушистых котят! Я начала ждать, когда моя подруга соизволит открыть глаза. Но через пятнадцать минут я поняла, что она собралась дрыхнуть до обеда, поэтому я решила разбудить ее сама. Ведь я не могу ждать так долго. Мне нужно на работу.

Только я потянулась к руке подруги, как на нее полилась вода с потолка. От этого она моментально проснулась. Котята мигом испарились, и я не увидела искаженного лица Муси.

– Дошка, ты что офигела! – освирепела Муся, поднимаясь. – Хватит на меня брызгать водой.

– А это не я.

– Хватит меня дурачить!

– Я тебе правду говорю. Это не я.

– А кто тогда?

– Потолок, – ответила я и сразу поняла, как глупо это звучит.

– Доша, издеваешься, да? Мстишь за ночной инцидент, да?! Но я не виновата, что тебя не узнала. Не надо одеваться, как шалава Клава! Будешь на будущее знать.

– Но я правду говорю. Ну, сама взгляни вверх. У вас потолок течет.

– А почему тогда на тебя не капает?

– Не знаю.

Муся подняла голову вверх, и, увидев капли воды, падающие с потолка прямо на ее половину кровати, прекратила свои несправедливые нападки на меня. Она мигом встала с постели.

– Мамочка, нас топят! – завизжала она. – Вот проклятущие соседи попались! Ух, уроды! Ну, это им так даром не пройдет! Папочка их в тюрьму упрячет. Пусть знают, изверги, как топить честных людей!

– Муся, а разве у вас есть соседи сверху? Вы же живете на последнем этаже. Или у вас достроили еще один этаж?

– Точно. Я как-то об этом не подумала. Тогда кто нас может топить? – задала очень разумный вопрос Муся, сделав при этом такую смешную мину на лице, что я еле удержалась, чтобы не рассмеяться.

– Муся, давай об этом подумаем потом, а сейчас давай спасать твою половину кровати. Нужно подставить большую миску. Неси, что у вас в доме имеется.

Подруга пошла на кухню и принесла оттуда что-то вроде тазика. Я убрала подушки, покрывало и Муся положила тазик на кровать, на то место, куда капала вода.

– Вот это ливень! – сказала я, взглянув в окно.

– А какой град большой! Прямо с мой кулак! Да он нам всю крышу продырявит! – испугалась Муся.

19

– У вас, что в доме крыша из стекла сделана? – удивилась я.

– Нет, не из стекла. Но она такая старая, что будет похлеще любого стекла.

– А куда смотрит ЖЕК? За что вы деньги платите?

– Доша, какая ты наивная. ЖЕК починит крышу только в том случае, когда на наш дом упадет какая-нибудь бомба и вся крыша будет разрушена. И тоне факт. Они, наверное, в таком случае обнесут крышу, точнее то, что от нее останется – полиэтиленом. Это еще будет хорошо. Потому что они могут вообще не приехать на вызов.

– Как так!? – возмущалась я. – А как же жильцы?

– Какая ты наивная еще, Доша! Они примутся за работу только в таком случае, если пострадают несколько этих же жильцов. Точнее уже нежильцов!

– Муся, что ты такое говоришь! – ужаснулась я от ее слов. – Не могут же жэковцы быть такими извергами!

– Могут, подруга, могут, – грустно подтвердила еще раз Катошкина.

Я была сильно опечалена таким известием; я была немного лучшего мнения о стране, в которой живу. Не думала я, что в нашем государстве твориться такой бардак. Еще бы! Я ведь до этого жила в огромном особняке, под крылышком папы-олигарха. И только став независимой я поняла, как живет простой народ.

Позавтракав котлеткой с кофе, я нацепила на себя вчерашнее платье, которое стало немного потрепанное из-за ночной прогулки этажами. Увидев шпильки-дрильки, меня аж перекосило от гнусных воспоминаний. Но стиснув зубы, я надела их на ноги. К моему огромному удивлению ходить на них стало легче.