Текст книги "Замена в игре (СИ)"

Автор книги: М. Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Таким образом, ты можешь начать контролировать камеры и свет на этом самолете?

Мои мысли возвращаются к идее быть с ним.

– Я думала о том, что хочу побыть с тобой с того самого момента, когда мы получили результаты теста.

Я наклоняюсь к нему, не в силах держать руки при себе еще хотя бы секунду.

– На шаг впереди тебя, дорогая. Я получил код доступа, когда забронировал полет. Шторы закрыты, свет погас и камеры отключены в кабине, – говорит он, пока создает в салоне гораздо более интимную атмосферу. – Есть даже небольшая кровать в задней части, – добавляет он в то время, когда начинает играть песня Borns «Electric Love».

– Тогда почему мы еще не там? Я поднимаюсь со своего места и подталкиваю его.

– Нам, вероятно, стоит подождать, пока мы не наберем крейсерскую высоту, – говорит он, как будто меня волнует, попадем мы или нет в зону турбулентности.

– Мы не будем торопиться, пока не получим добро от капитана, – бормочу я, пока начинаю медленно расстегивать его рубашку, в тоже время дразня его – Держу пари, мы окажемся на высоте, когда я закончу раздевать тебя.

– Просто помни, что в эту игру могут играть двое, – напоминает мне он. – Это одна из моих любимых.

Он соблазнительно мне улыбается и скользит рукой вдоль моих изгибов.

– Боже, ты заставляешь меня разгораться.

Я провожу ногтями вниз по его груди и останавливаюсь около пряжки его ремня.

– Не могу дождаться, чтобы почувствовать тебя внутри меня.

Я расстегиваю пряжку, чтобы расслабить и вытащить его из шлевок. Как по команде раздается непрошенный звук рингтона, стоящего в телефоне на Ванессу. Пожалуйста, проигнорируй его.

– Как дела?– спрашивает он, тут же отвечая, и выражение его лица становится мрачным. – Ну, по крайней мере, это показывает, что мозг активен, – отвечает он с надеждой в голосе. Он кивает и продолжает внимательно слушать, но я не слышу, что говорит Ванесса.

– Врачи не всегда знают, Ванесса. Он еще может прекрасно выйти из этого состояния.

Он поворачивается и идет по направлению к передней части самолета, очевидно, ища уединения.

Я уже не могу слышать, что он говорит, но Трей демонстрирует все признаки тревоги. Он нервно ходит взад и вперед, в то время как его пальцы запущены в волосы. Все, что она говорит ему совсем не то, что он хочет услышать. Он останавливается на полушаге и опускает голову, так что теперь смотрит в пол. Трей продолжает слушать, и Ванесса, похоже, ведет монолог. Уверена, что она просто погасила все удовольствие от этого полета.

Полагаю, у меня будет достаточно времени, чтобы выспаться.

Трей

Я не совсем понимаю, что Ванесса ожидает от меня. Впервые за десять лет я сумел вытолкнуть ее из головы и двигаться дальше. Теперь она ведет себя так, словно тосковала по мне все это время, пока меня не было. Я чертовски хорошо знаю, что это не так. Я ни на секунду не верю, что она чувствовала ту же пустоту, с которой я жил все эти годы. Почему она не говорила мне об этом? Потом мне пришло в голову, что, возможно, она не хотела обидеть Тайлера больше, чем я. Мы оба скрывали свои чувства ради него? Это перебор, чтобы думать об этом прямо сейчас. Я уже эмоционально истощен, так что мне, действительно, не нужно больше этого.

– Прости, я должен был ответить, – говорю я Мэнди, как только скольжу на сиденье рядом с ней. – Тайлер не демонстрирует никаких признаков выхода из комы, но ЭЭГ показало, что его мозг в активном состоянии.

– Ну, это хороший знак, – отвечает Мэнди, сдержанно мне улыбаясь.

– Да, он выйдет из нее.

Я откидываюсь на спинку стула, чтобы соответствовать углу совпадения с Мэнди.

– И если он не выходит, то Ванесса убеждается, что ты следующий на очереди? – выражение лица Мэнди вдруг превращается в серьезное.

– Сейчас она просто сходит с ума. Она выбрала его, беременна от него, и Тайлер выйдет из комы, – уверяю я ее. – Кроме того, ты делаешь меня счастливым, чем я был когда-либо за всю свою жизнь.

– Ты тоже делаешь меня счастливой, – отвечает она с настороженным взглядом в глазах. – Я просто становлюсь больной каждый раз, когда она звонит тебе. Знаю, что ты все еще любишь ее.

– Но я пытаюсь двигаться дальше, – говорю я ей честно. – Я уже достаточно настрадался за свою жизнь. Нам просто не суждено быть вместе.

– Я не эксперт в любви, но знаю, что если ты любишь кого-то, то почти невозможно перестать любить, ... даже если ты захочешь.

Ее взгляд опускается на колени, когда она тянется к моей руке.

– Я просто хочу, чтобы ты был честен со мной, и не водил меня за нос.

Мое сердце просто щемит от ее слов. Я действительно не хочу обидеть Мэнди, но, конечно, у меня все еще есть чувства к Ванессе. Я хочу, чтобы ей было хорошо, у нее была хорошая жизнь, но не думаю, что я тот, кто даст ей это.

– Я не буду водить тебя за нос.

Я поднимаю руку Мэнди к своим губам и нежно ее целую, прежде чем откидываюсь на кресло и закрываю глаза. Я никогда не был хорош в обращении со всем этим эмоциональным дерьмом, ... я просто хочу оставить все это в прошлом.

Мэнди

Тот факт, что Ванесса была в состоянии выбить почву из-под ног Трея, достаточно, чтобы мне захотелось расплакаться. До ее звонка, он не мог держать свои руки подальше от меня, а теперь я, в конечном итоге, довольствуюсь поцелуем верхней части моей руки. Я чувствую себя совершенно подавленной, пока смотрю в потолок, задаваясь вопросом, куда, черт возьми, движутся наши отношения. Мы только что прошли через двадцать четыре часа мучений, ожидая подтверждения того, что мы действительно можем встречаться друг с другом, а теперь это ощущается так, словно еще существует вероятность того, что все это может ускользнуть. Может быть, я просто слишком устала, но я, на самом деле, чувствую, что готова расплакаться. Закрываю глаза и начинаю размышлять о прошлом. У меня никогда не было таких отношений, где я была бы так одержима кем-то, что просто не могу держать руки подальше от него. Я знала, что все было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, потому что это точно то, что я думала о Трое вначале. Полчаса назад он едва мог сдерживать себя, а теперь я сижу здесь раздраженная, а его, видимо, больше интересует сон, чем я.

Мои мысли делают еще один поворот, когда я начинаю думать о том, где я была, прежде чем началось наше маленькое приключение. Я находилась в отчаянии, одинокой душой, чьей единственной движущей силой была месть от имени своего отца. Меня передергивает при мысли, что моя работа в Комиссии вернет меня в долину. Я не хочу больше работать на Харриса. Я знаю, что он собирается просто найти новую цель для преследования, и я не хочу тратить свою жизнь, пытаясь принижать других людей, независимо от того, сколько денег они заработали, и как они это сделали.

Я не хочу возвращаться, черт возьми! Я вспоминаю тот день, когда сказала себе, что если Ванесса думала, что она может украсть Трея, то она получит бой…. Я собираюсь дать ей адский бой. Я гляжу на Трея и думаю о том, каково это почувствовать эти сильные руки на моем теле. Я наклоняюсь и ощущаю слабый запах его одеколона, прежде тем, как шепчу:

– Я все еще хочу продолжить с того места, где мы остановились ранее.

Ухмылка растекается по губам Трея, и он слегка приподнимает одно веко.

– Ты, должно быть, читаешь мои мысли.

Он кивает в сторону полноценной выпуклости, которая натягивает его штаны.

– Хммм, я думала, ты потерял интерес.

Я пробегаюсь пальцами вдоль его молнии и улыбаюсь, что он, безусловно, становится твердым от моих прикосновений.

Трей смотрит на меня самым проникновенным взглядом, который я когда-либо видела.

– Ты действительно перевернула мой мир, – говорит он, наклоняясь и накрывая мои губы своими для поцелуя, мою кожу начинает покалывать меня до самых кончиков пальцев. – Мне придется иметь дело со всем этим дерьмом, но это не меняет того факта, что ты и есть та единственная, – продолжает он, вызывая радость в моей душе.

– Я так рада. Я сейчас сидела и думала о возвращении к своей жалкой жизни в Калифорнии, и не могла вынести мысли об этом, – признаюсь я с облегчением.

– Не будет никакого возвращения, – шепчет Трей.

– Надеюсь, что нет. Я, действительно, скучаю по тебе, – шепчу я, в то время как чувствую тепло, исходящее от его рук и переходящее во мне в томление плоти.

– Давай проверим эту кровать.

Он ведет кончиками пальцев вдоль моего подбородка, посылая дрожь по всему моему телу. Его пальцы продолжают свой путь к задней части моей шеи, и он притягивает мои губы к своим, целуя меня тепло и страстно.

– Хорошо, давай пойдем проверим, – говорит он, поднимаясь на ноги и предлагая мне руку. Трей выглядит так чертовски сексуально, стоя выше меня, с несколькими расстегнутыми пуговицами на его рубашке. Я представляю, как остальные пуговицы летят во все стороны, когда я хватаю его за отворот рубашки и борюсь с желанием сорвать с него ее одним быстрым движением.

– Позволь мне сделать это за тебя, – он быстро расстегивает оставшиеся пуговицы, по-видимому, прочитав мои мысли. После ведет меня в заднюю часть самолета, расстегивает штаны и позволяет им упасть на пол. Он поворачивается ко мне, сжимает край моего платья и снимает его через мою голову.

– Так-то лучше, – он лучезарно улыбается, переворачивая меня и расстегивая лифчик.

– Твою ж мать, – смеется он, снимая трусы, чтобы присоединить их к штанам на полу. – Если я увижу зависть в их глазах после того, как мы приземлимся, то буду знать, что они смотрели.

– Завидуют мне или твоему прекрасному петуху? – спрашиваю я, приподнимая бровь.

– Наверное, всего понемногу, – хихикает он, прежде чем залезть под одеяло со мной.

Трей

Провожу руками вдоль невероятно гладкой кожи Мэнди, в моем мозгу ни на секунду не вспыхивают сомнения, что это единственное место, где я хочу быть. Она так умна, красива и чертовски сексуальна, что это сочетание просто неотразимо. Впервые я испытываю чувство взаимной одержимости кем-то. Словно мы не можем насытиться друг другом.

Я заправляю прядь ее волос за ухо и некоторое время просто гляжу в ее кристально голубые глаза. Наши губы сливаются в жарком поцелуе, в котором начинает проявляться накопившаяся в нас страсть. Я перекладываю свой вес на нее и скольжу своими пальцами позади ее головы, прижимая ее к себе самым нежным способом. Я вспоминаю о рейсе из Нью-Йорка в Монако, на котором я посвятил ее в Клуб высокой мили и мой член вздрагивает в ожидании.

– Я хочу потрясти твой мир, – шепчу я ей в губы.

– Ты взрываешь мой мир, – шепчет она в ответ, проводя ногтями вдоль моей спины. – Перевернись на спину.

Я улыбаюсь и выполняю приказ, сползая с нее и устраиваясь на спине.

– Судя по взгляду в твоих глазах, я думаю, что мне нравится, куда это все движется.

– О, я определенно думаю, что тебе понравится, – она улыбается и целует меня в подбородок, прежде чем скользит губами вниз по моей шее и груди.

– Давай посмотрим, чувствителен ли ты здесь, – говорит она, втягивая мой сосок в рот. Она смотрит на меня, пока облизывает его языком, прежде чем прикусить своими зубами.

– Думаю, тебе нужно спуститься чуть пониже, – говорю я ей, указывая глазами.

– Ты уже заждался? – поддевает она меня с озорной улыбкой.

Очевидно, она думала о том, как я дразнил ее и толкал, проверяя ее пределы на нашем последнем рейсе, и теперь намерена вернуть должок. Ее мягкие губы прокладывают поцелуями путь вниз моего живота, останавливаясь чуть ниже моей талии. Я напрягаю свой упругий пресс и разворачиваю бедра, чтобы помочь ей добраться до цели.

– Ты, безусловно, нетерпелив для человека, который любит дразнить других, – упрекает она меня, когда я чувствую ее дыхание рядом с моим пульсирующим членом. – Думаю, тебе необходимо расслабиться и позволить мне поиграть с тобой, – произносит она, касаясь кончиком языка моего члена, и облизывает головку, немного погружая ее в свой горячий влажный рот.

– Расплата та еще сука? – издаю я стон, принимая тот факт, что она хочет вернуть должок.

Я заставляю себя лечь на спину, расслабиться и наслаждаться ощущениями. У нас достаточно времени, которое можно убить, и я не могу придумать лучшего способа, сделать это. Я и забыл, насколько она хороша при работе ртом. Ничего себе, это фантастически.

Мэнди

Трей только постанывает и улыбка застыла на его лице, в то время как я продолжаю получать удовольствие от того, что мучаю его наслаждением. Я всегда хотела в своей жизни человека, который понимает искусство поддразнивания, и Трей, безусловно, именно таков. Дразнение – это улица с двусторонним движением, поэтому он должен принять его, и также подстраиваться. Каждый раз, когда он становится спокойным и расслабленным, я усиливаю интенсивность настолько, чтобы он издал еще один стон или издавал глухие звуки. Мне это нравится!

– Хорошо, я хочу заняться с тобой любовью, – говорит он, положив свою руку под мой подбородок и приподнимая его, пока наши глаза не встречаются. – Не хочется тратить времени попусту.

– О, я не планирую позволить тебе тратить его попусту, – я ухмыляюсь ему, прежде чем смотрю вниз и оцениваю, сколько его длины я смогу принять.

Я начинаю чуть-чуть двигать головой вверх и вниз, чувствуя, как его набухшая головка касается задней части моего горла.

– Я серьезно, – задыхается он. – Ты собираешься заставить меня проиграть.

– Прошу прощения за поддразнивание.

Я целую его головку, прежде чем вытягиваюсь и медленно ползу вверх , пока мы не встречаемся лицом к лицу.

– Ты делаешь меня по-настоящему горячей, позволяя мне проделывать это с тобой.

– Ты подвела меня прямо к краю потери контроля, – он смеется и начинает откатываться в сторону.

– Нет, нет, – я прислоняюсь к нему, удерживая его на спине. – Моя очередь заниматься с тобой любовью.

– Тогда люби меня, – говорит он с широкой улыбкой на лице.

– Да, господин, – воркую я, думая о том, как он любит входить в меня медленно, чтобы пик моего предвкушения достиг того момента, где я кончаю практически сразу. Я приподнимаю свой низ и отодвигаюсь от его пульсирующего члена. Он сразу же протягивает руку, чтобы ввести себя в меня. – Я занимаюсь с тобой любовью, – напоминаю я ему, глядя прямо в его глаза и втягивая свои бедра.

– Я просто пытался помочь тебе, – вздыхает он разочарованно.

– Мне не нужна твоя помощь, – парирую я, отодвигаясь от него еще раз.

Ощущение его между моих складочек разжигает во мне страсть, бурлящую на поверхности, и я начинаю терять контроль, находясь на грани того, чтобы сдаться.

– Мне нравится быть с тобой, – шепчу я, медленно опускаясь на него.

– Мне нравится быть в тебе, даже слишком, – шепчет он со вздохом.

Улыбка пересекает мое лицо, когда я насаживаюсь на него и двигаю бедрами достаточно, чтобы почувствовать его полноту глубоко внутри себя. Я хочу делать это так долго, насколько возможно, но нахожу, что мне все труднее удерживать контроль. Он начинает поигрывать бедрами в согласованном ритме с моим, и это чувствуется так чертовски хорошо, что я не хочу, чтобы он прекращал. Я наклоняюсь вперед, не в состоянии бороться с желанием поцеловать его губы, и он вдруг берет все под свой контроль.

«Боже мой», – это моя единственная мысль, когда он приподнимает бедра и начинает толкаться в меня с большей силой. Часть меня хочет сопротивляться этой передаче власти, но большая часть меня, просто хочет целовать его губы, позволяя ему творить, что хочет. Мои ноги начинают дрожать, идеально точечные удары начинают подавлять мои чувства.

– Давай перевернемся, – предлагаю я, желая ощутить его вес на себе.

Одним быстрым движением он переворачивает нас, не пропуская при этом толчок. Его губы целуют мои с неослабевающим пылом, и его ранее сильные толчки выходят на новый уровень интенсивности. Мои губы отрываются от него, когда я начинаю задыхаться. Он в очередной раз преодолевает мое желание контролировать процесс и толкается в меня глубоко, превращая меня в человека неспособного противиться оргазмическому наслаждению. Он точно знает, как подвести меня прямо к краю, а затем удерживать там дольше, чем я считала когда-либо возможным. Мои пальцы сжимаются, когда очередная волна наслаждения обрушивается на меня. Это место, где все идеально, и ничто не имеет значения. Это моя версия истинного блаженства.

Спустя несколько минут мы лежим в объятиях друг друга, запыхавшиеся и полностью удовлетворенные.

– Это было потрясающе, – шепчет он, прикусывая своими губами мою мочку уха.

– Это всегда превосходно, – отвечаю я, никогда ранее не испытывавшая ничего, чтобы даже близко подходило к тому, что я испытала с ним. – Мы словно созданы друг для друга. Это так прекрасно.

– Восхитительно… Вот, как я бы описал это.

Он прижимается ко мне сзади и накрывает нас одеялом. Тот факт, что ему нравится лежать со мной в позе ложке, идеальный способ погрузиться в сон. Я рада, что этот перелет домой будет долгим.

Глава 7

Аэропорт Ла Гуардия

Восемь часов спустя.

Мэнди

Я чувствую себя странно, летя на частном самолете без Трея. Хотя прошло всего лишь несколько минут, а я уже скучаю по нему. Печально. Не понимаю, как мне удалось так привязаться к этому мужчине за такой короткий период времени. Я смотрю в окно и начинаю размышлять о своей жизни, которая в корне изменилась с тех пор, как я отправилась на задание, чтобы доказать виновность Трея и его деловых контактов. Я чувствую, что мне нужно ущипнуть себя, когда откидываюсь в свое кресло и жду взлета. Чувствуется большая разница между этим полетом и теснотой рейса из Калифорнии в Нью-Йорк. Харрис всегда настаивал на покупке самых дешевых билетов. Просто еще одно из основ работы на правительственное агентство, где презирали богатых людей.

– Добро пожаловать на борт, Мисс Грейсон,– говорит мне улыбчивый капитан, выходя из двери, чтобы поприветствовать. – Могу я что-нибудь сделать для вас до нашего вылета?

– Нет, я в порядке. Спасибо.

Все что мне нужно, так это хороший, спокойный перелет, чтобы я была не слишком эмоциональной, когда увижу папу. Со всеми чувствами, которые я прятала глубоко внутри себя, все может быстро обостриться, если не держать свои эмоции в узде.

– Когда мы приземлимся? – спрашиваю я, понимая, что мне нужно отправить папе сообщения.

– Давайте посмотрим, – говорит он, глядя на часы. – Мы вылетаем в час, так что должны прибыть около четырех сорок пяти по местному времени.

Ничего себе, семичасовой перелет сделает этот день безумно долгим. Мы покинули Монако немного позже полудня, и после восьми с половиной часов полета, было всего лишь три тридцать. Неудивительно, что биоритмы наших тел так запутались. Из-за этого сложно отследить, какой сегодня день. После того как шасси самолета отрываются от земли, и мы взлетаем в небо, я закрываю глаза и начинаю погружаться в сон. Моему мозгу нужен перерыв.

Трей

После того как я посадил Мэнди на стыковочный рейс, я запрыгиваю обратно в лимузин и даю указание водителю направиться в больницу Беллвью. Я звоню на телефон матери, но меня переадресовывают на голосовую почту. Я сбрасываю звонок и набираю номер Ванессы, но и с ее телефоном происходит тоже самое. Это ад какой-то. Я звоню маме домой в надежде, что, по крайней мере, поговорю с Чарльзом.

– Резиденция Сильвии Эддисон, Чарльз у телефона, – говорит он, отвечая на звонок гораздо более формально, нежели я ожидал. На самом деле, это звучит так, словно он ее дворецкий.

– Привет, Чарльз, это Трей. Я пытаюсь дозвониться до мамы, но ни она, ни Ванесса не отвечают на звонки, – объясняю я расстроено.

– Привет Трей, мне очень жаль Тайлера, – говорит он таким тоном, что заставляет меня опасаться самого худшего.

– Он еще жив?

– Да, но нет никаких изменений. Сильвия и Ванесса с ним в реанимации. Вероятно, у них там не работают телефоны, – он нервно прочищает горло. – Полиция нашла предсмертную записку. Все не слишком хорошо, – его голос затихает.

– Предсмертная записка?

Какого хрена Тайлер? Я вспоминаю, как странно он вел себя после смерти отца. Какого черта он сделал?

– Ладно, хорошо, я направляюсь в больницу, так что если мама свяжется с вами, просто дайте ей знать.

– Он лежит в палате №311, – говорит Чарльз, явно пытаясь совладать со своими эмоциями.

Мне приходится сдерживать слезы, пока я вешаю трубку и кладу телефон обратно в карман. Мой мозг перематывает время назад в то время, когда мы были детьми и лучшими друзьями друг для друга до того момента, пока он не пошел в школу в штате Нью-Йорк. Трудно поверить, как все чертовски изменилось после этого. Такое впечатление, что мы оба делали все, чтобы находить новые причины для ненависти друг к друга. Теперь я могу потерять и его тоже. Я прикрываю лицо руками, и горячие слезы текут сквозь пальцы, падая на пол. Это неправильно. Должно быть что-то, чего мы не знаем. Тайлер запутался, но он, конечно, не похож на самоубийцу.

~~~

– Как он? – спрашиваю я маму, когда сталкиваюсь с ней в коридоре у палаты Тайлера.

– О, Трей, – плачет она, беря меня за руки и крепко сжимая их. – Мне так жаль, что я серьезно не отнеслась к его зависимости.

– Значит, он намеренно сделал передозировку? – спрашиваю я, – Чарльз что-то говорил про записку.

– Они нашли гидрокодон и всякие странные наркотики в его крови, наряду с более чем пятистам миллиграммами вещества под названием фенобарбитал. Врач сказал, что его уже редко назначают людям. Ветеринары используют этот препарат для умерщвления животных.

Она вдруг снова расплакалась.

– Где же он смог достать нечто подобное? – спрашиваю я, так как до сих пор не могу понять, почему Тайлер намеренно пытался покончить с собой.

– Понятия не имею, но, видимо, некоторые люди используют его от бессонницы, и Ванесса сказала, что у него были серьезные проблемы со сном в последнее время, – сообщает она, качая головой в полнейшей печали.

Пробивая фенобарбитал в поисковике, я вижу, что это препарат может быть использован для анестезии и крайних случаях бессонницы, а также усыплении животных. Для взрослых указана максимальная доза в размере ста миллиграммов.

– Если он принял пятьсот миллиграмм этого вещества наряду с обезболивающими, то ему повезло, что его нашли еще живым. Он определенно бы умер, – я качаю головой и целую маму в лоб.

– Иди отдохни, я пока посижу с ним некоторое время.

– Ванесса тоже там, – говорит она, прежде чем повернуться и отправиться блуждать по коридору.

Я останавливаюсь перед дверью палаты, закрываю глаза, делаю глубокий вдох. Кого я пытаюсь обмануть? Я достаю «Ксанакс» из кармана и кладу таблетки в рот. Я знал, что должен выпить одну по дороге в больницу. Я всегда ненавидел больницы, а сейчас я паниковал из-за того, что мне предстоит увидеть Тайлера в коме и общаться с Ванессой. Мой уровень тревоги зашкаливает. Я делаю глубокий вдох, прежде чем войти в комнату.

Мэнди

– Приготовиться к посадке, – сообщает пилот, и я начинаю морально готовить себя к встрече с моими родителями. Прошло много времени, и я не уверена, легко ли мне будет встретиться с папой и мамой. Я даже не знаю, смогу ли я посмотреть отцу в глаза, отразит ли выражение моего лица мои мысли.

– Здравствуй, дорогая, – говорит он, встречая меня на взлетной полосе. – Когда ты последний раз была дома?

– Привет, пап. Думаю, что на последнее рождество. Я была очень занята, – я тянусь и обнимаю его. – Как мама?

– Она чувствует себя лучше. Оживилась немного после того, как я сказал ей, что ты придешь домой в гости. Она хотела провести немного времени с тобой.

Он хватает мои сумки, и мы направляемся в сторону его пикапа. Он приехал на том же старом сине-белом Шевроле, на котором ездит с тех пор, как мы переехали в штат Теннесси.

– Не могу поверить, это эта штука все еще на ходу, – комментирую я, залезая на пассажирское сиденье.

– Вот дерьмо, едва не сломалась, – говорит он с ухмылкой. – Она проехала только четверть миллиона миль, поэтому у нее еще много лет жизни.

Четверть миллиона миль он мог накатать, разъезжая от побережья до побережья сто раз, но почти все эти мили были наезжены в места, расположенные в пределах пятидесяти миль от дома.

Я смотрю в окно, наслаждаясь живописными видами сельской местности штата Теннесси. Здесь все движется в совершенно ином темпе. Мы пересекаем старый мост, который напоминает мне о ручье, к которому я и мама любили ходить. Надеюсь, что у нее достаточно сил, чтобы отправиться на прогулку, потому что я бы хотела еще раз там побывать.

– Этот месяц выдался жарким и сухим, – говорит папа, чтобы завязать разговор, – Не помешало бы немного дождя для зелени.

– Да, растительность здесь довольно зеленая по сравнению с большинством мест, где я была.

Я смотрю вниз вдоль ручья и обращаю внимание, как красиво сверкает голубая вода на фоне темно-зеленых деревьев.

– Думаю, ты уже забыл, как здесь красиво, – я смотрю на него, чтобы увидеть его реакцию.

– Красиво, но также чертовки спокойно. Не думаю, что смогу усидеть здесь, когда выйду на пенсию.

Он смотрит на меня с угрюмым видом.

– Ты выходишь на пенсию? – спрашиваю я немного удивленно, так как ему только пятьдесят шесть.

– Нет, мне просто нравится говорить об этом, – он смеется и хлопает по рулю. – Помогает не сойти с ума, ты же знаешь?

– Знаю.

У всех вертятся в голове некоторые вещи, о которых мы думаем или говорим в попытке убедить себя, что в один прекрасный день жизнь станет лучше. Моя любимая, что однажды я встречу мужчину моей мечты. Я улыбаюсь, вдруг подумав о том, что Трей легко может быть таким человеком. Конечно, сейчас он, наверное, с Ванессой.

– Как прошла твоя поездка? – спрашивает папа, не позволяя восстановиться молчанию.

– Хорошо, только пришлось ее прервать из-за передозировки Тайлера, – отвечаю я резко.

– Да, это очень плохо. Сначала Виктор был застрелен, теперь Тайлер. Я должен позвонить Сильвии и узнать, как она, – говорит он с задумчивым взглядом на лице. – Похоже, что Трей снова станет подозреваемым номер один, так что все только усложнится.

– Уверена, – я закатываю глаза и смотрю за окно. – Эти гребаные таблоиды. Они просто выдумывают все это дерьмо!

– Они должны продавать журналы, а ничего не продается лучше, чем скандал, – усмехается он. – Особенно если речь идет о богатой семье. Мы все предпочли бы стать свидетелями того, как богачей рубят на куски. Ты ведь знаешь это, как никто другой, верно?

– Думаю, ты прав, – отвечаю я, желая сменить тему. – На оптимистичной волне я выиграла миллион с четвертью евро в казино Монте-Карло прошлой ночью!

Я воспряла духом, внезапно снова переживая острые ощущения от выигрыша всех этих денег.

– Святое дерьмо! Это сколько в долларах? – хрипит папа, и его голос звучит так, словно он по-настоящему поперхнулся.

– Трей говорит, что это будет около полутора миллионов долларов, – воспроизвожу я слова Трея.

– Иисус, это удивительно, девочка! – он качает головой и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Да, Трей и я играли в баккару, и просто выигрывали и выигрывали. Я делала ставки против Томми Фаулера, и мы выиграли три раза подряд. Он был настолько раздражен к концу... это было потрясающе! – объясняю я, по-прежнему упиваясь тем, как он чувствовал себя, когда мы выиграли у него.

– Томми Фаулер, да? Мне очень нравилось его телешоу, – говорит папа со вздохом. – Полагаю, что полтора миллиона долларов не кажутся чем-то существенным для парней вроде них. Трей скоро будет иметь больше денег, чем кто-либо мог бы потратить за десять жизней.

– Не знаю. Мне кажется, что в его жизни было много трудностей с тех пор, как он окончил колледж. Он хотел доказать Виктору, что сможет добиться всего самостоятельно, но не думаю, что это оказалось так легко, как он надеялся, – рассказываю я ему.

– Все не так просто, тыковка, – отвечает папа, понимающе улыбаясь мне и качая головой. – Мы живем в мире, где каждый готов сожрать другого. Здесь нет места слабым.

– Не думаю, что Трей слабый. Ему просто нужно найти хорошего наставника, – говорю я, думая о том, какое влияние правильный человек может оказать на него. – Он очень скучает по своему дедушке.

– Сейчас он такой же хороший человек, как и его дед. Эти двое были лучшими друзьями большую часть своей жизни, – выражение его лица вдруг меняется и он меняет тему. – Ну вот, мы почти дома, – говорит он, опасаясь, что молчание может привести к уточняющим вопросам.

Я хмыкаю, желая расспросить его о Сильвии. Было бы интересно посмотреть, докуда лично я смогу добраться, перед тем как он поймет, что Трей рассказал мне о романе. Но это было бы ребячеством.

Мое настроение резко падает при входе в дом, в котором стоит мертвая тишина и темно.

– Она отдыхает, – шепчет папа, сдержанно мне улыбаясь. – Я разбужу ее, а ты пока положи вещи в свою комнату.

Я иду по коридору в мою комнату, которая ничуть не изменилась с последнего моего посещения. На самом деле, она выглядит точно так же, когда я еще училась в школе. Пустая трата пространства, но приятно знать, что у меня все еще есть комната, где я выросла.

– Аманда?

Я слышу слабый хриплый голос мамы дальше по коридору.

– Привет, мам! – я выхожу, чтобы поздороваться с ней и наклониться, чтобы обнять ее. – Ты хорошо выглядишь, – комментирую я, радуясь, что она выглядит лучше, чем я думала, когда разговаривала с ней по телефону.

– Внешность может быть обманчива, – ворчит она, ерзая в инвалидном кресле. – Но думаю, я чувствую себя лучше, чем вчера.

– За последние несколько недель ей пришлось терпеть сильные боли, – добавляет отец, помогая ей устроится поудобнее.

– Ты голодна? У меня есть парочка стейков, приготовленных на гриле.

– Вы двое можете поесть стейков, меня трясет от них, – говорит мама, сморщив лицо.

– Она не может справиться с тяжелой пищей, – комментирует папа, поворачивая ее кресло в сторону кухни. – Ты все еще любишь стейки, Аманда?

– Люблю. Не думаю, что когда-нибудь он мне разонравится.

Я сажусь за кухонный стол, радуясь, что у меня и мамы будет шанс поговорить, пока отец готовит еду на гриле.

– Я никогда не любила стейки, пока твой отец не начал жарить их, – говорит мама с печалью, отражающейся в ее глазах. – Он действительно хороший человек, Аманда.

Видя искренность на ее лице, я чуть не расплакалась. Я нахожусь в молчаливом замешательстве и мне абсолютно нечего на это ответить. Почему ей осталась так мало? Я боролась со своими чувствами с тех пор, как папа меня встретил в аэропорту. До сих пор мне удавалось оставаться сердечной, но я не собираюсь сидеть здесь и притворяться, что он был прекрасным мужем. Мой разум начинает усиленно работать, в то время как мама наклоняется вперед, изучая мое выражение лица.

– Ты ведь знаешь, не так ли? – спрашивает она, и печальная улыбка расплывается на ее губах.

– Знаю что?