Текст книги "Любимая невеста (ЛП)"
Автор книги: М. Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
– Намного лучше, – удовлетворенно говорит Алексей. – На этой никаких отметин. За исключением… – Он похлопывает ее по животу, который лишь слегка начинает округляться, качая головой. – Я могу взимать дополнительную плату за беременную женщину, но как только ребенок рождается и его отнимают от груди, новизна исчезает. Обычно ребенка выбрасывают, и его владелица снова беременеет. – Он ухмыляется. – Сколько сирот в России из-за всего этого?
Саша издает тихий звук отчаяния, и я смотрю на нее. Она такая же бледная, как София, ее руки дрожат, и она стоит на коленях на полу рядом с Анной, которая не в состоянии стоять. Она сжимает руку Аны, и я никогда в жизни не чувствовала себя более беспомощной, чем в этот момент.
– Пожалуйста, – шепчет София, ее слова выходят оцепенелыми. – Пожалуйста, просто не причиняй вреда моему ребенку…
– Ты знаешь пол? – Резко спрашивает Алексей, и София потрясенно смотрит на него.
– Нет, – наконец удается ей. – Я еще недостаточно продвинулась.
Я вижу, каких усилий ей стоит сказать это, страх стоит в ее глазах. Она в ужасе от того, что Алексей сделает что-то, что навредит ребенку, и это справедливо. Нетрудно представить, что он сделает именно это.
– Хорошо, – говорит Алексей, к нашему обоюдному удивлению. – В таком случае, у меня, возможно, есть покупатель. – Он приподнимает прядь волос Софии, пропуская их сквозь пальцы, прежде чем они падают обратно на ее обнаженное плечо. – Очень красивая. Жаль, что совершенное тело будет испорчено ребенком.
София застывает при этих словах, ее губы поджимаются, но она ничего не говорит. Когда ему не удается добиться от нее реакции, Алексей отворачивается, бросая взгляд на Сашу и Ану.
– Что, черт возьми, не так с блондинкой? – Спрашивает он, наклоняясь, чтобы убрать волосы Аны с ее лица. – Русская?
Ана не говорит ни слова, только отворачивается от него. Его рука движется слишком быстро, чтобы ее можно было разглядеть, хватает ее за подбородок и приподнимает ее голову.
– Отвечай мне, сучка, – рычит он. – Как тебя зовут?
– Анастасия Иванова, – выдавливает Ана, ее глаза широко раскрыты от ужаса, слова выходят натянутыми из-за хватки Алексея за ее подбородок. – Пожалуйста, ты делаешь мне больно.
– Тогда вставай.
– Я не могу, мои ноги…
– Что, черт возьми, с тобой не так? – Алексей качает головой, поднимая ее, схватив за подбородок. Ана вскрикивает от боли, ее пальцы на ногах подгибаются, когда он пытается поставить ее на ноги, и она тут же снова падает.
– У нее повреждены ноги, – вмешиваюсь я, чувствуя, как у меня снова скручивает живот при взгляде на лицо Аны. – Она не может хорошо ходить или долго стоять.
– Господи, эта ничего не стоит. – Рот Алексея отворачивается, выражение отвращения пересекает его лицо. – Достаточно хорошенькая, но чертовски бесполезная, если она даже встать не может. И она съеживается, как побитая собака. Я должен вернуть сюда своих людей и избавить ее от страданий.
– Нет! – София кричит, прежде чем может остановить себя, ее рука подносится ко рту. – Нет, пожалуйста, не делай ей больно. Пожалуйста…
– О, заткнись. – Алексей разворачивается на каблуках, его рука ударяет Софию по щеке. – Я не собираюсь ее убивать. Я найду ей какое-нибудь применение. А пока… – он многозначительно смотрит на Сашу. – Вставай, девочка, и докажи мне, что это не было пустой тратой моего времени.
Саша выглядит так, как будто вот-вот разрыдается, но она медленно поднимается на ноги.
– Хорошо, очень хорошо… – говорит он жутко, когда слезы катятся по лицу Саши. В одно мгновение она визжит, и я отворачиваюсь, видя, как его рука появляется между бедер Саши.
– Черт! Если бы ты только была девственницей. – Он злобно усмехается. – Итак, что у меня есть помимо подержанных товаров? Одна покрыта шрамами, одна беременна и одна калека. Черт возьми, если я не должен был только что убить всех вас. Но, по крайней мере, я должен быть в состоянии получить что-то от вас, за исключением калеки. – Алексей качает головой. – Убирайтесь с моих глаз.
Все мы одновременно вскакиваем, хватаясь за свою одежду только для того, чтобы он отбросил ее в сторону.
– Я сказал, убирайтесь с моих глаз. – Его верхняя губа изгибается. – Найдите наверху что-нибудь другое из одежды.
София и Саша одновременно подходят к Ане, помогая ей подняться, пока я иду позади них, мучительно осознавая свою наготу. Я чувствую себя смущенной и незащищенной, беспомощной и уязвимой, и я знаю, что в этом все дело. Алексею это нравится, он отправляет нас голыми к лестнице, и мы спешим подчиниться, пока он не передумал и не придумал что-нибудь похуже.
Никто из нас не хочет престать перед детьми в таком виде, поэтому мы находим первую гостевую спальню наверху, где все еще темно, открываем дверь и направляемся прямиком к шкафу и комоду. Неизвестно, что мы найдем и подойдет ли что-нибудь из этого, но ясно, что по крайней мере одна женщина останавливалась здесь в прошлом. Мне удается найти хлопчатобумажную рубашку с длинными рукавами и пару джинсов свободного покроя, а София достает откуда-то из глубин шкафа черное платье-свитер. Она быстро протягивает Саше еще одно, и мы втроем одеваемся так быстро, как только можем, болезненно осознавая отсутствие нижнего белья или чего-либо еще, кроме этой позаимствованной, плохо сидящей одежды.
– Пойдем найдем девочек, – говорит София, и я киваю.
– Они, должно быть, оставили их в одной из этих комнат. – Я бросаю взгляд на Сашу. – Саша, найди кровать для Аны, а затем найди ванную на этом этаже, если таковая есть. Подогрей воду, чтобы мы могли помыть девочек.
Саша кивает, выглядя почти довольной тем, что ей дали хоть какое-то занятие. Она обнимает Ану за талию, когда София переходит на другую сторону, помогая ей ковылять по коридору, пока мы не видим комнату со светом, пробивающимся из-под двери. Когда мы открываем ее, с другой стороны оказывается большая спальня с двумя кроватями, по одной у каждой стены, таким же комодом, а также стулом и письменным столом у окна. Аника свернулась калачиком у одной из кроватей, покусывая губы, в то время как Елена лежит рядом с ней на коврике, свернувшись в самый маленький из возможных комочек.
– Я пойду разберусь с горячей водой, – быстро говорит Саша. – Девочки, мы собираемся приготовить вам ванну, хорошо? Вам станет тепло, когда мы закончим.
Я бы все отдала за горячую ванну. Черт возьми, даже пятиминутный горячий душ был бы приемлемым на данный момент. Но последнее, чего я хочу, это снова раздеваться в этом доме, даже на мгновение.
Аника прищуривается, глядя на меня, когда Саша уходит, а София опускается на одну из кроватей.
– Этот злой мужчина разрешает нам принять ванну?
– Да, – устало говорю я ей. – Вам обеим. А потом мы останемся в этой комнате, и ни ты, ни Елена ни за что не выходите, ты меня понимаешь?
Аника кивает, но я не прерываю зрительный контакт с ней.
– Я серьезно, Аника. Помнишь, как ты вышла из своей комнаты, хотя твой отец сказал тебе остаться, потому что тебе было любопытно? И из-за этого ты пострадала?
Маленькая девочка поджимает губы, как будто хочет поспорить, но в конце концов кивает.
– Да, – бормочет она. – Я помню. – Она прижимает свою маленькую ручку к животу, где, я знаю, все еще есть бинты, гарантирующие заживление раны. Раны нужно промыть так же сильно, как и все остальное тело Аники.
– На этот раз ты должна подчиниться, хорошо? – Я выдыхаю, не зная, как много сказать. – Аника, человек, который похитил нас, плохой. Он очень плохой, очень опасный человек. В первую очередь из-за него тебе причинили боль, ясно? Ты понимаешь?
Аника безмолвно кивает, ее глаза начинают быстро моргать, как будто она хочет заплакать, но отказывается.
– Мне нужно, чтобы ты оставалась здесь, пока меня не будет рядом, чтобы я могла защитить вас. Ясно?
– Хорошо. – Ее голос тише, чем я когда-либо слышала, такой же маленький и хрупкий, как у Елены, и я ненавижу это все. Я ненавижу, что Алексею удалось отнять даже искру Аники, чтобы напугать ее до такой степени, что она стала робкой.
Я собираюсь убедиться, что он заплатит за это, даже если это будет последнее, что я сделаю.
И если я буду честна сама с собой, это вполне могло бы быть.
14
КАТЕРИНА
Нам удается искупать девочек без особых хлопот. К моему удивлению, в шкафчике в ванной комнате полно горячей воды и полотенец, и София даже обнаруживает детскую комнату дальше по коридору с одеждой, которая, похоже, подойдет Елене. Все, что она может найти для Аники, это футболка оверсайз, которая выглядит так, как будто ее когда-то носила очень миниатюрная женщина. Я не могу не заметить разнообразие размеров женской одежды. Алексей сказал, что мужчина, которому принадлежало это место, был клиентом, так что я могу только догадываться, почему здесь останавливались такие разные женщины.
Виктор подарил клиенту это место. Напоминание резкое и болезненное. Легко забыть, особенно когда сталкиваешься с таким ужасом, как Алексей, что мой муж не без вины виноват. Он не такой садист-социопат, как Алексей, но и не безупречен. Он продавал женщин мужчине, которому принадлежит этот дом, дом, в котором его семья и семьи партнеров находятся в плену.
Пройдет много времени, прежде чем я забуду жгучее унижение от того, что Алексей заставил меня раздеться перед ним и моими друзьями. Я думала, что Виктор заставил меня чувствовать себя униженной в прошлом, в спальне, но теперь я знаю разницу. Ничто из того, что Алексей заставил меня сделать, не вызывало ни малейшего возбуждения. Меня просто тошнило от этого.
С Виктором все по-другому. Его доминирование, приказы и требования, все это заставляет меня чувствовать то, чего я никогда раньше не чувствовала, что никогда не представляла, что могу чувствовать. Сейчас, все еще содрогаясь от пережитого Алексеем, я понимаю, что, хотя унижения Виктора по отношению ко мне могут быть очень реальными, они происходят из совершенно другого места. Виктор не хочет убивать меня. Он хочет обладать мной. Владеть мной. Доминировать надо мной. Но на самом деле он не хочет причинить мне вреда, и ему не доставляет удовольствия моя настоящая боль, только приятная боль, которую он иногда причиняет мне.
Когда я выхожу из ванной с Аникой на буксире, Еленой на руках у Саши, Алексей ждет нас. Я чувствую, как у меня сводит живот, когда я вижу его жесткое выражение лица и ледяные голубые глаза. Тем не менее, я заставляю себя сохранять невозмутимое выражение лица, встречая его пристальный взгляд, как будто я гость в его доме, а не пленница, ожидающая продажи новому хозяину.
– Вы останетесь в той комнате, где мои люди оставили девочек, – холодно говорит Алексей. – Все вы. Разделите кровати, как вам нравится. Ваша дверь будет охраняться, и в коридоре, и у каждой двери по всему дому будут люди, так что не утруждайте себя мыслями о побеге. У вас это не получится, и я гарантирую, что вы пожалеете об этом. – Он делает паузу, его пристальный взгляд скользит по нам. – Если вы будете вести себя наилучшим образом, вы продолжите свободно спать в этой комнате без каких-либо ограничений.
Я чувствую, как у меня пересыхает во рту при этой мысли. Виктор, привязывающий меня к столбику кровати, это одно, но мысли о том, что кто-то связывает меня с намерением держать в плену после того, что произошло в той хижине, достаточно, чтобы меня охватила безумная паника.
Держи себя в руках. Я заставляю свои руки не дрожать, сжимая руки Аники в своих.
– Спасибо, – выдавливаю я, слова обжигают, как кислота, на моем языке. Меньше всего на свете я хочу благодарить Алексея за что-либо, но я знаю, что это поможет нам.
Я должна сделать все, что поможет нам.
Он смотрит на меня так, как будто это какой-то трюк.
– Скоро у меня выстроится очередь покупателей, – продолжает он небрежно, как будто мы обсуждаем цены на мясо в мясной лавке. – До тех пор ведите себя как хорошие девочки, и вам станет легче, – ухмыляется Алексей. – Клиентура Виктора слишком легко смылась с корабля. Но опять же, Виктор никогда не умел меняться вместе с рынками. Это новый день, и я готов встретить его.
– У Виктора был моральный компас, – выдавливаю я сквозь зубы, во мне снова поднимается гнев, острый и горячий. Я чувствую, как Аника отшатывается от меня, и мысль о том, что Алексей найдет для нее покупателя, разлучит ее с нами, заставляет меня покраснеть. – Тот, кто нуждается в хорошей чистке и полировке, это точно, но, тем не менее, с моральным компасом. Ты…
– Я мужчина, который может видеть, куда заведет нас будущее… меня и Братву, которая поддерживает меня. – Алексей пожимает плечами. – Я бы не ожидал, что ты поймешь. Ты всего лишь женщина. В конце концов, жена, предназначенная для того, чтобы сосать, трахаться и рожать детей. Но в некотором смысле мне действительно жаль тебя.
Я удивленно моргаю, глядя на него.
– Извини? Жаль меня?
– Конечно. – Губы Алексея подергиваются. – Ты думала, что вышла замуж за сильного человека, но ты вышла замуж за медведя без когтей. И теперь ты здесь, в моей власти. Такая трагедия для такой хорошенькой царицы, как ты. Он даже позволил людям, которых я нанял, похитить тебя и жестоко с тобой обращаться. Позволил им взять тебя и оставить на тебе шрамы, так что ты почти ничего не будешь стоить. Действительно, старый, усталый медведь.
– Моя ценность не имеет ничего общего с моим телом, – огрызаюсь я на него. Я знаю, что должна молчать, но я не могу. Я измучена, замерзла, напугана и отчаянно пытаюсь сохранить надежду, которая быстро ускользает. – А мой муж – мужчина, которого уважают другие мужчины. То, что ты не уважаешь или не боишься его, как следовало бы, ничего не значит. И ты пожалеешь о своих словах, когда почувствуешь его когти у себя на спине.
Я почти ожидаю, что Алексей ударит меня, но вместо этого он начинает смеяться.
– Я вижу, у тебя появились чувства к своему мужу, – говорит он с ухмылкой, все еще посмеиваясь. – Как неловко. Интересно, что бы подумал твой отец, узнав, что его дочь каждую ночь трахается с Паханом. Ты была создана для лучшего, чем один из нас, я это знаю. И все же Лука Романо продал тебя за обещание мира, которое теперь ничего не стоит. Виктор даже не смог сдержать обещание, которое принесло ему твое тело в его постель. – Его глаза похотливо скользят по мне, и я подавляю дрожь. – Что за зрелище ты, должно быть, представляла в своей брачной постели до того, как на тебе остались шрамы. – Алексей облизывает губы, и, к моему ужасу, я вижу, как он наклоняется, чтобы привести себя в порядок. – Принцесса мафии, девушка Росси, проданная Братве, потому что наследник Росси так отчаянно хотел мира. Интересно, знал ли Виктор, какой приз ему достался.
Конечно, он знал, хочу сказать я. Вот почему он потребовал, чтобы Лука отдал меня ему. Почему он угрожал войной и кровопролитием, если Лука не уступит, или я не соглашусь. Но я этого не делаю. Я и так сказала слишком много.
– И теперь я вижу по твоему лицу, что ты влюбилась в него. – Алексей снова смеется, качая головой. – Какой проблемой это, должно быть, для тебя! Я знаю, как сильно ты ненавидишь его бизнес. Я был там в тот день в его офисе, помнишь? Когда ты открыла эти файлы и узнала, что делает твой муж, чтобы подарить тебе этот особняк для проживания, прекрасную еду на твоей тарелке и неограниченные кредитные карты в твоем кошельке? Но ты все равно влюбилась в него. Что делает все это еще слаще, если быть честным.
– Что? – Прохрипела я, мои чувства звенят от тревоги, и я поняла, куда клонит Алексей, еще до того, как он это произнес.
– У тебя был только один член Братвы с тех пор, как Лука променял тебя, – ухмыляется Алексей. – Я думаю, тебе давно пора с чем-то сравнить его.
У меня сводит живот. Конечно, я знала, что к этому придет. Учитывая, как я торговалась за жизни Виктора и других, не было никакого способа, чтобы Алексей не воспользовался этим таким образом. Но я не ожидала, что это произойдет так скоро.
– Мне нужно принять душ…
– Ты можешь искупаться позже. – Алексей протягивает руку, делая шаг вперед, чтобы одним пальцем приподнять мой подбородок. – Думаю, мне это нравится. Принцесса в позаимствованных лохмотьях, грязная и на коленях. Отдай девочку ей, – приказывает он, кивая головой на Сашу. – И пойдем со мной.
У меня нет выбора. Я пообещала ему свое добровольное подчинение, и если я сейчас откажусь от него, я знаю, что он заставит заплатить кого-то другого, а не меня. Может быть, одну из девочек или Сашу. Может быть, Софию или ее ребенка. Нет способа узнать, и в любом случае, я не могу позволить кому-то еще пострадать из-за меня.
Только не снова.
Я должна сделать то, что обещала.
– Вход на этот этаж будет заперт, – говорит Алексей, глядя на Сашу и Софию. – Охранники расставлены по всему этажу и у каждого выхода, как я уже сказал. Поэтому я советую вам вернуться в свою комнату и устроиться поудобнее. Вы будете там в обозримом будущем, если я не скажу иначе. А попытка побега, как я уже сказал, повлечет за собой наказание. Можно сказать, наказания.
Саша и София ничего не говорят, бледные, с побелевшими губами, цепляющиеся за Анику и Елену. Рука Алексея на моем локте, крепко сжимает его, пока он ведет меня по коридору, к двери, ведущей в наши комнаты, и к главному холлу по лестнице, которая спиралью поднимается на другой этаж.
– Сюда, – твердо говорит он, и у меня нет выбора, кроме как следовать за ним.
Алексей, конечно, выбрал для себя самые изысканные апартаменты. Это все еще не похоже на комнаты, которые я делила с Виктором в его крепости-конспиративной квартире. Кровать в центре комнаты больше, чем любая другая, которую я видела. В этой спальне есть камин и дверь в другую комнату, заставленную мягкой мебелью, и смежная ванная комната. Однако у меня не так много времени, чтобы осмотреться. Алексей запирает за нами дверь и шагает к камину, который кто-то разжег. Это отбрасывает странные, пугающие тени по комнате, когда Алексей манит меня пальцем, и я иду к нему, зная, что должна сделать, как он просит.
Что бы он ни попросил.
Это была сделка, которую я заключила ради жизни Виктора, Луки, Лиама, Левина и Макса. И теперь пришло время расплачиваться.
Алексей ухмыляется, как будто может прочитать мои мысли. Я могу сказать, что он уже возбужден, он нажимает на ширинку с настойчивостью, которая вызывает у меня тошноту.
– На колени, царица, – говорит он, одна рука тянется к поясу. Другой касается моих волос, когда я послушно опускаюсь, мое сердце колотится в груди, и я делаю все, что могу, чтобы меня не стошнило. Я вижу его, нетерпеливого и готового, когда он расстегивает молнию, это требует больше, чем небольших усилий.
Он не такой крупный, как Виктор, даже близко не такой. Я бы почти рассмеялась, если бы ситуация не была такой ужасной. Он так сильно хочет быть Виктором, и все же его член даже не может сравниться с ним. Эта мысль заставляет меня чувствовать себя немного лучше. Это нелепая мысль, но я цепляюсь за нее, потому что у меня нет ничего другого. Ничего, кроме юмора висельника и осознания того, что, стоя сейчас на коленях, я защищаю всех, кто пришел сюда со мной.
Моя ответственность. Мой долг.
– Соси, царица, – приказывает Алексей, его голос хриплый от вожделения. – И проглоти все это, когда придет время. Каждую каплю. Не волнуйся, тогда мы не закончим. У нас впереди вся ночь.
Это то, чего я боялась. Но я не говорю этого вслух.
Я просто склоняю голову и повинуюсь.
15
ВИКТОР
Люди Алексея избили нас недостаточно сильно, чтобы нанести серьезные травмы, но мы были в отключке приличное количество времени. Когда я прихожу в себя, на улице начинает темнеть, и мой желудок сжимается, когда я понимаю, что у Алексея было достаточно времени, чтобы увеличить расстояние между ним и нами. Я понятия не имею, куда он направляется, понятия не имею, куда он может их отвезти.
Я слышу стон с дальнего конца дивана и вижу, как Макс медленно садится, прижимая руку к носу.
– Я думаю, они сломали мой гребаный нос, – рычит он.
Лиам тоже садится и смеется, искоса поглядывая на Макса, когда тот осторожно прикасается к губам.
– Следи за своим языком, священник. Ты окажешься на исповеди. Или ты просто признаешься самому себе? Как именно это работает?
Макс раздраженно смотрит на него.
– Если бы ты когда-нибудь оказался по правую сторону двери на мессе, ты бы знал.
– Откуда ты знаешь, что я этого не делаю? – Лиам одаривает его дерзкой ухмылкой, затем морщится. – Ах, дерьмо. Ублюдок раскроил мне губу.
– Назови это предчувствием. – Макс морщится, протягивает руку, чтобы схватить свой нос и вернуть его на место. – Черт! – Он кричит, и я слышу хруст, когда он это делает.
Лиам корчит гримасу.
– В следующий раз сделай это где-нибудь в другом месте, ладно? Этого достаточно, чтобы мужчина лишился завтрака.
– Лука все еще без сознания. – Макс игнорирует подколки Лиама, обходя другого мужчину, чтобы подползти к Луке и дотянуться до его плеча. – Лука. Проснись, чувак.
– Я думаю, ему досталось самое худшее, – говорит Лиам. – Ему и Виктору. – Он поднимает на меня взгляд, его лицо искажено беспокойством. – Ты в порядке, парень?
– Я старше тебя на пятнадцать лет, – мрачно говорю я ему, поднимаясь на ноги и направляясь туда, где Лука все еще лежит на полу. – Так что “сэр” было бы более уместно, чем “парень”, я думаю.
– Тот самый Виктор.
– Ты в удивительно хорошем настроении, учитывая только что полученное тобой избиение и тот факт, что женщина, с которой ты флиртовал большую часть трех недель, находится под стражей Алексея вместе с нашими женами и моими детьми. – Я мрачно смотрю на него. – Или, может быть, ты это пропустил?
– Нет. – Лиам хмурится. – Я все это видел, Виктор. Я приношу извинения. – Он пожимает плечами, наблюдая, как Лука начинает приходить в себя, Макс помогает ему наполовину сесть. – Я нашел лучший способ не допустить, чтобы плохая ситуация дошла до тебя, это юмор.
– Не сейчас. – Я бросаю взгляд на Луку. – Как он?
– Жить буду, – с некоторым трудом говорит Лука, опережая Макса, хотя не похоже, что нанесен какой-либо непоправимый ущерб. – Я думаю, они могли сломать одно или два ребра. Каждый раз, когда я дышу, у меня словно нож в боку. Но я не мертв, ура мне.
– Ну, это уже что-то. – Я хмурюсь, глядя на них троих. – Алексей уже установил слишком большую дистанцию между собой и нами. Будет трудно выяснить, куда он их увез. Звучит странно, но единственное, что у нас есть в нашу пользу, это то, что нам не нужно беспокоиться о том, что он причинит им вред. Он захочет получить хорошую цену, что означает поддержание их в хорошем состоянии. Это даст нам немного времени.
Лука прищуривает глаза.
– Это не защищает ребенка. И есть другие способы причинить боль, которые не оставляют следов. Ты это очень хорошо знаешь, Виктор.
– Да. – Я выдыхаю. – Но мы должны подумать о наших вариантах. Теперь у Алексея преимущество, как бы сильно мы этого ни ненавидели. Мы играем в его игру, и нам нужно делать это осторожно. Он расчетлив, больше, чем я когда-либо предполагал, – признаю я.
– Ты не видел признаков этого? – Лиам прищуривает глаза. – Ни единого намека на то, что один из твоих самых близких людей был на грани предательства?
– Нет. – Я свирепо смотрю на него. – Если бы это было так, я бы предпринял шаги, чтобы предотвратить это.
– Учитывая то, что случилось с Сашей, я думаю, можно с уверенностью сказать, что в твоих рядах было несогласие задолго до того, как Алексей решил…
Что-то обрывается внутри меня. Я сдерживал свой гнев все время, пока Алексей был здесь, зная, что потеря контроля над моими эмоциями означала вред или смерть для моей семьи и тех, кто зависел от меня. Но теперь, когда непосредственная опасность миновала, я нахожусь на краю пропасти. И быть по другую сторону допроса от дерзкого ирландца, который на пятнадцать лет меня младше, это последняя капля.
Я замахиваюсь на него, намереваясь нанести удар прямо в челюсть. За свою жизнь я ударил человека или троих, хотя обычно не полагаюсь на свои кулаки. Но Лиам ловко уклоняется от удара, ухмыляясь и обходя меня стороной.
– Надо действовать быстрее, старина, – говорит он с усмешкой. – Или, может быть, ты теряешь самообладание.
– Сейчас узнаем, – рычу я и снова замахиваюсь.
Я рассеян. Это не так уж странно, учитывая, что несколько минут назад я был без сознания. А Лиам двигается как боксер, гибко приподнимаясь на цыпочки и выходя из зоны досягаемости, как будто это его вторая натура.
– Виктор! – Голос Луки, хриплый от боли, но все еще повелительный, разносится по комнате. – Хватит!
Я стискиваю зубы, поворачиваясь к нему лицом.
– Ты собираешься отдавать мне приказы в моем собственном доме, Романо!
– Я собираюсь сказать тебе взять себя в руки. – Лука заставляет себя выпрямиться, его лицо становится слегка серым от боли, когда он поднимается на ноги, но ему все равно это удается. – Каждая минута, пока мы стоим здесь, сражаясь вместо того, чтобы выслеживать Алексея, это еще одна минута, которую он использует, чтобы увеличить дистанцию между собой и нами, еще один шанс для него убедиться, что мы не найдем его, пока не станет слишком поздно. – Он сердито смотрит на Лиама. – Это относится и к тебе, сынок. Держи свой умный язык при себе.
При этом зеленые глаза Лиама блестят, и я мельком вижу мужчину под небрежной, дерзкой внешностью, того, кто не ценит, когда ему говорят, что делать, больше, чем это сделали бы Лука или я. У него твердый характер и стальные яйца, я знаю это по тому, как он противостоял Алексею. Но я не собираюсь выслушивать расспросы от мальчишки, все еще мокрого за ушами, лидер Королей он или нет.
– Мы можем собрать вместе некоторых людей, – говорит Левин, сидя на краю дивана, его темные волосы спутаны от засохшей крови на виске. – Мы позвоним в Москву, получим подкрепление. Черт возьми, мы вырвем страницу из книги Алексея, если понадобится. У меня все еще есть кое-какие контакты через синдикат, возможно, я смогу найти наемников, которые согласились бы поддержать нас за приличную плату…
– Я оставляю тебя ответственным за это, – твердо говорю я ему. – Лиам, у тебя есть связи с хакерами в Вашингтоне, верно?
Лиам ухмыляется.
– Хакер, – небрежно говорит он. – Раз или два она пригодилась.
– Она? – Левин поднимает взгляд, и Лиам усмехается.
– Да, она. Женщины знают, как пользоваться компьютерами, Петров. И она знает, как быть не заметной.
– Сосредоточься, – огрызается Лука. – Лиам, ты должен посмотреть, сможет ли этот твой друг-хакер покопаться в любых транзакциях, которые Алексей может совершить в ближайшие несколько дней, посмотрим, сможем ли мы точно определить местоположение. Ты и Макс останетесь здесь, пока Виктор, Левин и я возьмем несколько человек и уйдем, как только у нас будет…
– Абсолютно, блядь, нет. – Лиам прищуривает глаза. – Ты думаешь, я останусь здесь, за этими стенами, в то время как Ана там страдает, будучи пленницей этого монстра? Блядь, нет. Я тоже пойду с вами.
Лука хмурится, и его лицо внезапно становится очень серьезным, почти отеческим.
– У тебя есть чувства к ней?
Макс закатывает глаза:
– Я думаю, любой человек с приличным зрением мог бы это увидеть.
Я испускаю тяжелый вздох.
– Я думаю, было совершенно ясно, что Лиаму здесь нравится мисс Иванова. Но вряд ли сейчас подходящее время…
– Нет, я думаю, что самое время… прежде чем это зайдет дальше. – Лука не выглядит довольным. – Как много ты знаешь о ней, Лиам?
Лиам замер, выражение его лица внезапно стало настороженным.
– Хватит, – коротко говорит он, дерзкое мальчишество исчезло в одно мгновение. – Как сказал Виктор, я думаю, сейчас не время…
– Ана через многое прошла. – Лука скрещивает руки на груди, его глаза сужаются. – Она лучшая подруга моей жены, и я тоже стал заботиться о ней, как о сестре. С тех пор как…
