Текст книги "Вперед, к счастью!"
Автор книги: Люсиль Картер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Я не могу здесь остаться. – Клео резко развернулась. – Я умру от страха ночью, помня о том, что в дом может войти кто угодно. Да и дышать пылью тоже не хочется.
– Если ты собиралась отправиться в гостиницу, то вынужден тебя огорчить: ее больше не существует.
– Как?!
– Приезжих стало так мало, что гостиница оказалась никому не нужна. Прибыли от нее никакой – только убытки.
– Но ведь приезжают же сюда люди. Где они останавливаются?
– Как правило, у кого-нибудь из местных. – Джеймс на секунду плотно сжал губы, словно принимал какое-то важное решение, а потом нехотя произнес: – Ты можешь переночевать в моем доме. А завтра утром примешься за уборку и приведешь в порядок свое жилище.
– А твоя жена не будет возражать? – спросила Клео, уверенная в том, что у Джеймса давно уже есть и жена, и куча ребятишек.
– Я не женат, – сухо ответил он. – Живу один. Ну так что, остаешься здесь или мне отнести твои вещи в мой дом? Если не хочешь быть скомпрометированной, я могу подыскать тебе место в доме, где полно женщин…
Клео рассмеялась.
– Не смеши меня, Джеймс! Мне плевать на мнение окружающих. Конечно, я с радостью приму твое приглашение. Скажи, а можно кого-нибудь нанять, чтобы вычистить дом? Сама я не справлюсь…
– Думаю, я смогу тебе в этом помочь. Старшеклассники часто ищут временную работу на лето, однако ее на всех не хватает. Пришлю к тебе завтра нескольких работящих школьников. Сколько ты готова заплатить?
Клео развела руками:
– Двадцати долларов в час хватит, как считаешь?
– На всех? – уточнил Джеймс.
– На каждого.
– За двадцатку в час я и сам к тебе приду, чтобы подработать, – усмехнулся он.
– Ты разве нигде не работаешь?
– У меня свободный график, – уклончиво ответил он.
– Ясно. – Клео отвернулась и принялась осматривать гостиную.
В доме нужно было бы сделать ремонт, но ведь она не собиралась оставаться здесь надолго. Клео очень надеялась, что капитальной уборки будет достаточно и потолок не рухнет на голову.
– Что ж, – сказала она, – жди меня в гости вечером. А пока солнце еще высоко, я, пожалуй, начну приводить мой дом в порядок.
– Хорошо, – кивнул Джеймс, затем достал из кармана связку ключей, отсоединил один и протянул его Клео.
– Что это?
– Ключ от входной двери, – пояснил он. – Я оставлю еду на столе. Твоя комната – на первом этаже напротив гостиной, ванная рядом. Чувствуй себя как дома.
Клео молча кивнула. Она надеялась, что Джеймс, по крайней мере, пригласит ее на ужин. А он даже не собирался пересекаться с ней, пока она будет жить в его доме.
Он остыл ко мне, с грустью подумала Клео. Ну а чего я ожидала? Что после десяти лет разлуки Джеймс, увидев меня, кинется к моим ногам? Да ведь я вообще не вспоминала о нем, когда ехала сюда. Меня занимали совсем другие мысли. Так почему же мне так обидно? Снова во мне говорят неуемная гордость и непомерный эгоизм.
– Мне нужно идти. – Джеймс постучал указательным пальцем по циферблату наручных часов. – Много работы, извини. До встречи, Клео. И удачи тебе с уборкой.
– Спасибо. – Она вяло улыбнулась. – Ты настоящий друг, Джеймс Уорнер.
– Рад помочь, – произнес он и ушел.
Оставшись одна, Клео стянула чехол с софы и уселась на нее. В голове было пусто, как в пересохшем колодце. Окунувшись в прошлое, Клео едва не захлебнулась от воспоминаний. Однако прошедшее уже не имело никакого отношения к настоящему. Клео все еще сомневалась, правильно ли она поступила, приехав в город, где ее никто не ждал.
Я и в Нью-Йорке никому не нужна, сказала она себе. Так что хватит ныть, мисс Льюис, и принимайтесь за дело! Окно, в которое вы смотрите, прямо-таки напрашивается, чтобы его помыли первым…
6
– Ты слышал новость? – Сара Уорнер поставила блюдо с яблочным пирогом, который испекла полчаса назад, на заваленную стружками столешницу. – Блудная дочь вернулась! Весь город в шоке!
– Ты о Клео Льюис? – спросил Джеймс.
По пояс раздетый, он стоял у рабочего стола с рубанком в руках и внимательно смотрел на гладкую доску, которая в скором времени должна была стать сиденьем табурета. В комнате было очень жарко, капельки пота блестели на спине и груди Джеймса, но он, казалось, не замечал неудобства. Сара цокнула языком, включила вентилятор, стоявший у стены, и протянула брату носовой платок.
– Поставь наконец в свою мастерскую кондиционер.
– Не могу. – Джеймс проигнорировал платок и снова принялся за работу. – Из-за перепадов температуры дерево может вести себя непредсказуемо. Кому будут нужны покореженные стулья или кособокий стол?
– По-моему, тебе просто лень дойти до магазина и выбрать кондиционер, – сказала Сара. – Но я могу это сделать за тебя, если хочешь.
– Я сказал – нет.
– Как знаешь. – Она надула губы.
– Не сердись, я просто не люблю, когда ко мне лезут с ненужными советами. Так что ты там говорила о Клео?
– Судя по всему, ты уже в курсе, что она приехала.
– Да, ее чемоданы стоят в моем доме, в комнате для гостей.
Сара раскрыла рот, и он стал похож на букву «о».
– Ты спятил?! – воскликнула она, когда смогла говорить.
– Вроде бы нет, а что?
– Ты притащил ее к себе – зачем?!
– В ее доме бардак, все в пыли, входная дверь не закрывается… А гостиницы в нашем городе больше нет. Так что я предложил ей переночевать у меня, а завтра утром я пришлю к ней нескольких школьников. Например, сына твоей соседки. Он со своими друзьями будет рад подработать.
– Но почему она будет жить у тебя?! – не унималась Сара. – Что с тобой, Джеймс? О чем ты только думаешь?!
Он снял с гвоздя, вбитого в стену, полотенце и вытер лицо. Затем взял со стола бутылку с водой и не спеша начал пить. Сара, скрестив руки на груди, терпеливо ждала. Она хорошо изучила своего брата и понимала, что он просто тянет время, надеясь, что она не станет больше приставать к нему с вопросами. Однако Сара никогда не сдавалась.
– Напился? – с ледяным сарказмом спросила она, когда Джеймс оторвался от бутылки. – Ну а теперь, будь так добр, дорогой мой, объяснись.
– Женщина, которую я всегда называл своей матерью, живет на другом конце города, – сказал Джеймс. – Ты – не она.
– То есть ты мне не скажешь, зачем тебе понадобилось приглашать в свой дом девицу, которая когда-то разбила тебе сердце и уехала за тридевять земель?
– Это было очень давно, Сара.
– Но ты по-прежнему питаешь к ней нежные чувства, верно?
– Не угадала. – Он сердито нахмурился. – Слушай, что тебе от меня нужно? Клео нуждалась в помощи, я откликнулся. Что в этом страшного?
– А то, что эта свистулька разобьет тебе сердце снова!
– Я давно уже не влюблен в Клео.
– Но тем не менее она будет ночевать в твоем доме.
– Если тебя это успокоит, сегодняшней ночью я буду спать в продуктовом магазине, где, как тебе известно, я подрабатываю сторожем.
Сара перестала сердито сопеть и повеселела.
– Что ж, это в корне меняет дело.
– Это значит, что донимать нравоучениями ты меня больше не будешь?
– Посмотрим. – Сара сделала вид, что рассматривает недавно сделанное кресло-качалку. – И что это ее сюда принесло? Она ведь сказала тебе, почему приехала?
– У нее отпуск.
– И Клеопатра решила провести его здесь? – Сара фыркнула. – За кого ты меня принимаешь? В жизни не поверю в подобную чушь!
– За что купил, за то и продаю, – сказал Джеймс. – Она назвала именно эту причину. А верить или не верить Клео – дело твое.
– Наверняка у нее что-то не заладилось, вот она и прискакала сюда, поджав хвост. – Сара хмыкнула.
– Если тебя так интересуют причины ее приезда, пойди и расспроси ее сама, – раздраженно произнес Джеймс и схватил рубанок.
– И спрошу! – воинственно вздернув подбородок, сказала Сара. – А заодно посоветую поскорее вернуться в Нью-Йорк. Таким, как она, здесь не место!
– Чем она тебе насолила, Сара?
– Всем! Я терпеть не могу эту задаваку. Уехала из дому, бросив бабушку, которая столько для нее сделала! И даже не явилась на ее похороны! Отвратительное создание эта Клеопатра. Недаром ее назвали в честь бессердечной и безжалостной царицы, которая всегда думала исключительно о собственных интересах.
– Ты знакома с царицей лично? – пошутил Джеймс. – Ты так уверенно говоришь о ее недостатках…
– Даже ты не можешь отрицать того, что Клео поступила дурно! Она – кукушка, такая же, как и ее мать. Не удивлюсь, если у Клео тоже есть ребенок, которого она бросила.
– Ты, кажется, называешь себя истиной христианкой, – напомнил ей Джеймс.
– При чем здесь это?
– «Не судите и не судимы будете» – эта фраза ни о чем тебе не говорит?
– Я скажу нашей матери, что у тебя поехала крыша, Джеймс! Ты перестаешь соображать всякий раз, когда Клео Льюис появляется на горизонте.
– Я не видел ее десять лет.
– И за это время, как видно, ничего не изменилось. Ты по-прежнему готов защищать ее любой ценой.
Джеймс устало вздохнул и с грустью взглянул на сестру.
– Оставь ты ее в покое, Сара. Она тут не задержится. Погостит неделю-другую, ошалеет от скуки и укатит обратно в Нью-Йорк. Потерпи немного, не порти нервы себе и мне, пожалуйста.
– Интересно, что скажет Белла, когда узнает, что ты разрешил посторонней женщине ночевать в своем доме. А она узнает, потому что я об этом позабочусь! – ни с того ни с сего произнесла Сара и, развернувшись на каблуках, вышла из мастерской.
Джеймс скрипнул зубами от злости. Если сестра считала себя правой, ее невозможно было переубедить в обратном. Сара Уорнер, по собственному мнению, не совершала ошибок и никогда ни в чем не заблуждалась. Спорить с ней было бесполезно. Наверное, поэтому она никак не могла найти спутника жизни. Мужчины бежали от Сары, стоило им провести с ней хотя бы час. И Джеймс не винил их за трусость. Мало кто выдержал бы характер Сары. Даже Джеймс в двадцать один год сбежал из отчего дома, оставив мать и ее точную копию – Сару. Однако они все равно донимали его своей опекой, постоянно контролируя каждый его шаг. Джеймс чихнуть не мог без того, чтобы Сара или мать не узнали об этом, хотя жили они через четыре квартала от него.
Сара наверняка исполнит свою угрозу, подумал Джеймс. Держу пари, Белла прибежит ко мне минут через пятнадцать, чтобы начать выяснять отношения. Сара так промоет ей мозги, что мне будет крайне трудно объяснить, почему я предложил кров Клео Льюис.
Джеймс встречался со своей ровесницей Беллой Тернер уже два года. Хотя их отношения никак нельзя было назвать любовными. Белла была лучшей подругой Сары, а значит, одобренной кандидатурой на роль жены Джеймса. Он никак не мог вдолбить в голову сестре, что никогда не женится на Белле. Та была скучна, как серый ноябрьский вечер. И назойлива, как муха. Два года подряд она несколько раз в неделю приходила к «жениху» в гости, приносила еду, прибиралась в доме и даже порывалась гладить одежду, однако Джеймс в жесткой форме высказал ей все, что думает о подобной заботливости. Ему приходилось терпеть Беллу, потому что иначе он рисковал насмерть рассориться с матерью и сестрой. Джеймс почти привык к присутствию Беллы в своей жизни, но по-прежнему отказывался взглянуть на нее как на женщину. Она не привлекала его в качестве спутницы жизни, хотя он испытывал к ней сексуальный интерес. С ней не о чем было разговаривать. Она сводила его с ума своим занудством. И он уже находился на грани нервного срыва. Несколько раз он в лицо говорил Белле, что между ними ничего не может быть, но она лишь кивала головой и переводила разговор на другую тему. В конце концов Джеймс сдался, решив, что раз Белле нравится крутиться подле него, пусть крутится.
И все же, несмотря на то что за два года Белла добилась лишь того, что Джеймс один раз ее поцеловал, она продолжала говорить соседям, что он вот-вот сделает ей предложение. Не теряла надежды и Сара. Она буквально натравливала Беллу на брата, подталкивала ее к активным действиям и, разумеется, научила ту отваживать от Джеймса женщин, которые положили на него глаз. Короче говоря, Белла и Сара были сущим наказанием, чумой и холерой, звоном в ушах, от которого невозможно избавиться.
Джеймс подошел к окну и принялся считать:
– Раз, два, три, четыре…
На счет «тридцать» в конце дороги должна была появиться Белла. Однако Джеймс ошибся. Она выскочила из-за поворота, когда он дошел до цифры «двадцать».
Быстро Сара обернулась, удивился про себя Джеймс.
Белла, пухленькая женщина невысокого роста с волосами цвета выдержанного коньяка, круглыми глазами, вздернутым носиком и губками бантиком, неслась на всех парах, словно бригантина, в чьи паруса дул попутный ветер. На ней было синее в белый цветочек платье с надетым поверх него белым фартуком. Видимо, Сара примчалась прямо на работу к подруге, в бар старика Боули, где Белла трудилась официанткой.
Джеймс надел футболку, покинул мастерскую, пересек сад с цветущими розами и вошел в дом как раз в тот момент, когда в дверь громко постучали.
– Привет, Белла! – приветствовал Джеймс незваную гостью. – Что случилось? Ты разве не должна быть в баре?
– Я ненадолго отпросилась. – Белла решительно шагнула вперед, оттесняя Джеймса, хотя он не предлагал ей войти. – Нам надо поговорить.
– Лимонаду хочешь? – спросил он, твердо решив быть терпеливым. – Или, может быть, кофе?
– Спасибо, нет. – Белла плотно сжала губы, так что они побелели. Она была не просто зла – Белла кипела от ярости. – Пройдем в гостиную?
– Вообще-то я страшно занят, – сказал Джеймс спокойно. – У меня заказ на шесть табуретов. Я должен сделать их к пятнице. Пока готовы только четыре, а ведь время уже поджимает.
– Хорошо, – кивнула Белла. – Разговор не отнимет у тебя много времени. Я лишь желаю знать, зачем ты пригласил к себе Клео Льюис.
– Мне почему-то кажется, что Сара уже рассказала тебе обо всем. А если это так, то в сотый раз повторять зачем да почему, я не стану.
– Ей не место здесь!
– Эти слова я уже слышал сегодня. От моей сестры. Забавное совпадение, не так ли?
Ноздри Беллы раздувались, глаза метали молнии, щеки пылали алым цветом. Джеймс смотрел на нее и недоумевал, почему до сих пор терпит ее присутствие.
– Белла, если это все…
– Нет, не все! Ноги этой женщины в твоем доме не будет! Я запрещаю тебе разговаривать с ней, помогать ей и уж тем более приглашать ее к себе!
Джеймс наконец перестал себя сдерживать. Ему до смерти надоели женщины, которые стремились сделать из него подкаблучника.
– Послушай-ка, Белла! – произнес он, буравя ее взглядом. – Может быть, я что-то пропустил, но мне кажется, что мы все еще не женаты. Более того, ты тут не хозяйка. Ты мне даже не подруга. Ты вообще никто, Белла. И тем не менее ты имеешь наглость приходить ко мне и отчитывать меня, как маленького ребенка. По какому праву, интересно?
Она ахнула и отпрянула от него, будто он ее ударил.
– Да как ты смеешь?! Мы встречаемся уже два года, а ты мне заявляешь о том, что я никто?
– Представь себе, да. Я сто раз тебе говорил, что ни за что не женюсь на тебе. Мы с тобой даже не спали, Белла! И мы не встречаемся! А то, что ты два года крутишься около меня, на что-то рассчитывая, – это твои личные проблемы. Я живу так, как мне удобно. И приглашаю в свой дом кого захочу. Прекрати уже стоить планы насчет меня.
Никогда еще он не кричал на нее. Джеймс не собирался ей грубить, но не выдержал. Ее сегодняшняя выходка стала последней каплей.
Белла долго смотрела на него широко раскрытыми глазами, а потом разразилась рыданиями.
– Как тебе не стыдно?! – запричитала она. – Все наши соседи уверены в том, что мы с тобой любовники! Ты скомпрометировал меня! Кто теперь возьмет меня замуж?
– Честно слово, Белла, мне все равно. И меня совершенно не трогают твои слезы. Уходи и оставь меня в покое. И передай моей сестре, что ей следует заняться собственной личной жизнью. А ты, Белла, переключи свое внимание на кого-нибудь другого. Умоляю тебя! Заклинаю! Прошу! Потому что меня ты достала.
Белла взвыла, заломила руки и выбежала из дома, оглашая окрестности душераздирающими воплями. Джеймс сжал ладонями голову и прислонился лбом к прохладной стене. Иногда, вот как сейчас, он мечтал остаться на свете один-одинешенек и больше никогда не видеть женщин.
– Вот так и становятся геями, – пробормотал он. – И в этом виноваты сами женщины!
7
Клео была в пыли с головы до ног. Ее черная одежда стала серой, в волосах запуталась паутина, а под ногтями образовалась траурная каемка. Кроме того, Клео во время уборки провела по влажному от пота лбу рукой, и теперь ее лицо украшали грязные потеки.
Она работала весь день, а следа ее трудов совсем не было видно. Клео осмотрела комнаты, в которых прибиралась, и застонала: чистотой сияли лишь стекла окон. Весь дом ей не вычистить и за неделю. Если Джеймс не пришлет помощников, как обещал…
– Раньше он всегда был верен своим словам, – прошептала она, без сил опускаясь в старое кресло-качалку. – Надеюсь, хоть в этом он не изменился.
Солнце клонилось к закату. Как только начало смеркаться, Клео попыталась включить электричество, но у нее ничего не получилось. Лампочки не загорались. Хорошо хоть водопровод работал исправно.
Скоро в доме станет так темно, что она не увидит собственную вытянутую руку. Ночи в этих краях были непроницаемо-черными.
Пора заканчивать, решила Клео и вышла из дома. Подперев дверь найденной в траве доской, она взглянула на ярко освещенные окна коттеджа, в котором ей предстояло ночевать. Насколько Клео помнила, раньше там жила пожилая пара. Наверное, они умерли и Джеймс купил этот дом. Интересно, давно ли?
Странно, что Джеймс не женат. Такой красивый мужчина не мог долго оставаться холостяком. В городке было принято жениться и выходить замуж после окончания школы. Здесь процветал культ семьи. У Джеймса должно быть много поклонниц. Неужели ни одна из них не смогла затащить его под венец?
Он не станет со мной откровенничать, если я спрошу о причинах его отшельничества, подумала Клео, идя по дороге. По крайней мере, пока он ничего не скажет. Потом, когда Джеймс ко мне немного привыкнет, я смогу вытянуть из него все, что меня интересует.
Она подошла к калитке, кинула взгляд поверх забора и с удивлением обнаружила розовый сад. Клео никогда не видела такой красоты. Она втянула носом ароматный воздух, который мгновенно вскружил ей голову.
Садовник Джеймса – просто волшебник, подумала Клео. Надо бы нанять этого умельца, чтобы он привел в порядок и мой сад.
Неожиданно дверь дома распахнулась. Джеймс, в рубашке с закатанными рукавами и вытертых джинсах, сошел на дорожку и направился навстречу Клео. Она робко улыбнулась ему.
Джеймс был сказочно красив. У нее вдруг заныло сердце – Клео вспомнила, какое впечатление он произвел на нее, когда она увидела его впервые. Его семья переехала в городок, когда Клео уже училась в выпускном классе. Вместе с другими любопытными детьми и взрослыми она по здешней традиции отправилась знакомиться с новенькими. Джеймс с отцом разгружал фургон. Молодой парень с выразительными чертами лица, смуглой кожей и чувственными губами сразу покорил сердце Клео. И не только ее сердце, кстати сказать. Он моментально приобрел бешеную популярность среди своих сверстников. А когда оказалось, что он отлично играет в баскетбол, его, не раздумывая, сделали капитаном школьной команды. Клео, влюбившись в него по уши, долго не решалась обнаружить свою симпатию к нему, опасаясь гнева своих более агрессивных соперниц. Однако как оказалось позже, Джеймс тоже обратил на нее внимание. Уже через месяц после знакомства они стали неразлучной парой. Ох, как ненавидели Клео ее бывшие конкурентки.
Через полтора года она решила уехать отсюда навсегда. А Джеймс Уорнер остался. Большая любовь лопнула, как мыльный пузырь.
– Устала? – Он открыл перед ней калитку. – Проходи, ужин уже готов.
– Ты сказал, что тебя не будет дома.
– Я ухожу на работу в десять. Думал, что ты до поздней ночи будешь мыть и чистить свой заброшенный дом.
– Что-то случилось с электричеством. Я проверила, на месте ли пробки, но оказалось, что все в порядке. По крайней мере, внешне. Видимо, дело в чем-то другом.
– Я дам тебе номер телефона местного электрика. Обычно он бьет баклуши, так что, скорее всего, сможет приняться за работу рано утром.
– Пусть приходит, – усмехнулась Клео. – Дверь открыта.
Она прошла мимо Джеймса, нечаянно задев его рукой. Он неожиданно вздрогнул и отвел взгляд, когда Клео посмотрела на него вопросительно.
– Надеюсь, ты ешь жареный картофель, – быстро произнес он. – Если нет, то можно заказать еду на дом. Неподалеку есть забегаловка, которая работает круглосуточно.
– Нет-нет, я с удовольствием съем картошку. В последнее время я питалась исключительно едой на вынос. Мой желудок соскучился по домашней пище.
– В таком случае прошу к столу. – Он склонился перед ней в поклоне и лукаво улыбнулся. – Царица Клеопатра…
Она расхохоталась и всплеснула руками.
– Точно, ты ведь меня так называл раньше! И даже как-то подарил корону, сделанную из фольги. Я гордо носила ее целую неделю, будто она была из драгоценного металла.
– А твои сокурсницы потешались над тобой, но ты словно не замечала этого. Я был страшно горд тем, что моя подружка не обращает внимания на завистниц.
– Я знала, что тебе приятно знать, как высоко я ценю твои подарки, пусть даже они стоили пару центов.
Джеймс прислонился к дверному косяку и, прищурившись, взглянул на Клео.
– Ты казалась мне ангелом, сошедшим с небес, совершенством. Я был так счастлив. Сколько же воды утекло с тех пор…
Клео нервозно дернула плечами, облизнула губы и неестественно рассмеялась.
– Ты что-то говорил об ужине.
– Да, конечно. – Мечтательное выражение исчезло с лица Джеймса. Взгляд его потух, губы сжались. Джеймс словно надел маску, чтобы Клео не смогла определить, что он чувствует. Однако она уже разгадала его. Джеймс вовсе не забыл о ней, как Клео думала. Он до сих пор с благоговением и трепетом вспоминал об их отношениях.
Хорошо, что Джеймс не заговорил о нашем расставании, подумала она, и краска схлынула с ее лица. Они смертельно разругались накануне ее отъезда. Честно признаться, Клео не удивилась бы, если бы Джеймс, снова увидев ее, сделал бы вид, что они незнакомы. Однако то, что он подошел к ней сегодня утром и предложил ночлег, говорило о том, что его обида уже не так сильна, как десять лет назад.
Он усадил ее за стол и поставил перед ней тарелку с картофелем, миску с салатом из свежих овощей, блюдце с большим куском яблочного пирога и кружку с ароматным чаем.
– Вот оно, счастье! – произнесла она, сглотнув слюну. – Как аппетитно пахнет!
– Ешь, а я пойду, – сказал Джеймс. – В ванной я повесил чистое полотенце, а кровать застелил свежими простынями. Приятного аппетита.
– Стой! – воскликнула Клео. – Разве ты не присоединишься ко мне?
– Я уже поужинал. – Он покосился на настенные часы. – Увидимся утром.
– Я буду с нетерпением ждать нашей встречи, – кокетливо улыбнулась Клео.
Джеймс скривился, будто съел что-то горькое, и так стремительно вышел из кухни, что Клео обдало потоком воздуха. Она мелко заморгала и выронила из рук вилку. Та упала на пол, жалобно звякнув.
– Пока, Джеймс… – прошептала Клео, обращаясь к пустоте.
Поужинав и вымыв тарелки, Клео направилась в ванную, но сначала заглянула в комнату для гостей, чтобы отыскать в одном из своих чемоданов ночнушку и халат. Клео долго нежилась в горячей воде и три раза воспользовалась гелем, чтобы смыть с себя пыль и грязь. Через час, раскрасневшаяся и довольная, она вышла из ванной, завязывая поясок халата, и вдруг замерла, услышав шорох, доносившийся из кухни. Затем послышались скрип и легкие шаги – кто-то проник в дом, пока Клео мылась.
Джеймс говорил, что здесь нет воров и насильников, подумала Клео, пятясь. Но что, если он ошибается? То, что ему никогда не попадались преступники, не означает, что их не существует.
Клео огляделась в поисках чего-нибудь тяжелого, но, как назло, в крохотной прихожей не было ничего, кроме шкафа для одежды. А тем временем в кухне кто-то зазвенел посудой.
– Да ведь этой Джеймс! – прошептала Клео и с облегчением вздохнула. – Какая же я глупая! Не будет же вор доедать остатки картошки вместо того, чтобы грабить дом.
– Почему ты вернулся? – громко спросила она, входя в кухню.
Слова замерли на ее губах, когда Клео обнаружила, что перед ней стоит вовсе не Джеймс. На нее недобро смотрела высокая темноволосая женщина. Она наверняка считалась красавицей, но все же было что-то отталкивающее в ее красоте. Взгляд ее казался холодным как лед, а плотно сжатые губы говорили о том, что незнакомка не признает ничьего мнения, кроме своего собственного.
– Что вы здесь делаете? – спросила Клео удивленно.
– Хороший вопрос. – Женщина скривила губы в презрительной усмешке. – А вы?
– Я гостья Джеймса.
– И где же он сам?
– Отправился на работу час назад. – Клео скрестила руки на груди. – Кто вы?
Взгляд незнакомки переместился с Клео на стоявшую на столе тарелку с надкусанным яблочным пирогом.
– Вкусно было?
– Сара Уорнер? – неожиданно осенило Клео. – Вы ведь сестра Джеймса, да?
– В яблочко, – ухмыльнувшись, произнесла Сара.
Клео обошла ее сбоку и села на стул, раздумывая, стоит ли предложить Саре чай или же та обидится, что гостья чувствует себя как дома.
– Спасибо за пирог, – произнесла Клео вежливо.
– Я не вам его принесла.
– На нем не было записки с именем адресата. К тому же Джеймс сам мне предложил отужинать.
– Он слишком добр к нищим и попрошайкам.
– Ну и к чему вы это сказали? – сердито фыркнула Клео.
– Угадайте.
– Не собираюсь я ничего угадывать. Вообще-то я спать хочу, так что…
– Что? Мне нужно уйти? Выгоняете меня из дома моего родного брата?
– Он знает, что вы здесь? – спросила Клео, глядя на нее в упор, и сразу поняла, что задела Сару за живое.
– Мне не нужно его разрешение, чтобы приходить сюда!
– Но это не ваш дом.
– И не ваш тоже! Нечего тут командовать. Идите ночевать в свой полусгнивший сарай!
– Не указывайте мне, что делать!
Клео и Сара замолчали. Они смотрели друг на друга в упор, тяжело дыша, будто загнанные лошади. Обе женщины старались взять себя в руки и потерпели сокрушительное поражение в борьбе с бушующими эмоциями. Одновременно раскрыв рты, они крикнули:
– Я все расскажу Джеймсу!
Снова повисло напряженное молчание. Они изучали друг друга, просчитывая в уме ход дальнейших действий. Клео намеревалась отступить и капитулировать, спрятавшись в спальне. А Сара надеялась, что ей удастся вышибить Клео из дома, а еще лучше – из города, и выйти при этом сухой из воды, то есть остаться в хороших отношениях с братом.
– Нужно прекратить эту бессмысленную ссору, сказала Клео неожиданно. – Я ничего плохого вам не сделала, как и вы мне. Нам незачем ругаться.
– Это вы так считаете! – прошипела Сара. – У меня есть причины, чтобы ненавидеть вас.
– Например?
– У моего брата есть невеста! – выкрикнула Сара. – Они собираются пожениться в сентябре. Я не хочу, чтобы вы все разрушили, мисс Льюис!
– Каким образом я могу помешать этой свадьбе?! – возмущенно воскликнула Клео, задетая, впрочем, новостью о том, что Джеймс намерен жениться.
– Мне было семнадцать, когда Джеймс влюбился в вас. Я была наивной молодой девчонкой, но все же не могла не замечать того, что происходит. Вы использовали его. Играли с ним, как кошка с мышкой, до тех пор, пока он вам не надоел. А потом уехали, оставив его одного. За десять лет вы ни разу не позвонили ему, не написали письма, не прислали открытки на день рождения. А ведь он так страдал, когда вы его бросили! Только я знаю, как тяжело он переживал ваше расставание. Видели бы вы его! Он превратился в тень самого себя. Целый год он оплакивал ушедшую любовь. Предательство подкосило его, а вам и горя нет! Мерзкая, двуличная, бесчувственная змея! Я больше не желаю смотреть на то, как мой брат сходит с ума от горя. Не смейте влезать в его жизнь. Если вы сделаете это снова, клянусь, я из вас душу вытрясу!
Клео судорожно вздохнула, открыла рот, чтобы произнести слова оправдания, но не выдавила из себя ни звука. Сара имела право злиться. Ее гнев был вызван конкретными причинами. Клео не могла отрицать, что действительно поступила по отношению к Джеймсу дурно. Так не обращаются с теми, кто дарит тебе чистую и нежную любовь.
– Я желаю счастья Джеймсу, – наконец проговорила Клео осипшим от волнения голосом. – И не стану вставать между ним и его невестой. Мне это не нужно. Я лишь переночую у него в доме. Один раз. И то только потому, что он сам мне это предложил.
– Его невеста нервничает и переживает. Надеюсь, уже завтра вы переберетесь насовсем в свой дом и забудете о том, что Джеймс живет по соседству. – Сара гордо подняла голову. – В противном случае я лично помогу вам собрать вещи и уехать из города.
– Обойдемся без угроз, – с раздражением произнесла Клео. – Я хорошо поняла, чего вы от меня хотите. Надеюсь, что и я достаточно ясно объяснила вам, что не собираюсь трепать нервы Джеймсу.
– Превосходно, – сказала Сара и плотно сжала губы, будто только что дала обет вечного молчания.
– С вашего позволения я пойду спать. Спокойной ночи. – Клео собрала остатки собственного достоинства и прошествовала мимо Сары.
Сестра Джеймса что-то негромко проворчала и через минуту покинула дом. Клео наблюдала за ней из окна, на полсантиметра отодвинув занавеску. Сара ушла и, к счастью, ни разу не оглянулась.
– Ну и денек выдался! – выдохнула Клео и забралась в постель.
