Текст книги "В объятиях тирана"

Автор книги: Люси Рэдкомб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Но надежда есть?

Сверкнув глазами, Говард поднялся.

– Надежда есть всегда, Кристина. – Она взглянула на него с тревогой.

– Ты должен верить в лучшее, – посоветовала она.

Криво усмехнувшись, он отдал ей честь.

– Есть, мэм!

Вот теперь он выглядел несколько лучше, больше похожим на привычного Говарда.

– А как обстоит дело сейчас?

– Огастес с матерью в клинике. Ей должны сделать анализы. Результаты, очевидно, будут готовы к концу дня.

– Ты туда поедешь?

– Собирался, но немного попозже.

– Не уезжай, пожалуйста, без меня. И побрейся перед дорогой – твоя щетина Элизабет вряд ли понравится, – рассудительно заметила Кристина.

Говард провел рукой по подбородку.

– В данных обстоятельствах вряд ли она это заметит.

– Она мать, а матери обычно замечают такие вши, – возразила Кристина. – Если Элизабет увидит тебя в таком виде, то решит, что ты плохо о себе заботишься, и расстроится.

– Будут еще какие-нибудь приказы? – спросил скорее забавляющийся, чем рассерженный Говард.

– Советы, – поправила Кристина.

– Извини, – склонил он голову.

– Может быть, ей что-нибудь нужно?

– Вряд ли. Ее палата выглядит шикарней, чем номер в пятизвездочном отеле.

– Это означает абсолютную безликость.

– Намек понял, – отозвался Говард.

– А как насчет тех пирожков, которые ты так здорово печешь, Бертран? – напомнила Анжелина. – Элизабет не может от них оторваться.

– Что ж, надеюсь, удастся уговорить повара позволить мне воспользоваться его кухонными принадлежностями.

– Прекрасная идея. Можно еще прибавить снимки. – Кристина знала, что самые любимые фотографии Элизабет стоят на рояле в гостиной. – Сейчас я все соберу! – И, залпом допив кофе, она целеустремленно направилась к двери.

– Подожди! Постой минутку!

– Однако… – начала она, с недоуменным видом повернувшись к Говарду.

– Понимаю, тебе хочется хоть что-нибудь делать для Элизабет, нам тоже. Но имеет ли смысл спешить в клинику только для того, что бы бесполезно прождать там весь день?

Лицо Кристины вытянулась. Ясно было, что он прав.

– Я предпочитаю сидеть там, чем здесь, – тем не менее, возразила она.

– Я верю тебе… Но как насчет компромисса? Дай мне время на то, чтобы принять душ, побриться и привести себя в порядок. Потом я займусь некоторыми неотложными делами – это не займет много времени, – и мы поедем.

– Как скажешь. – Совсем недавно он предлагал ей принять душ вместе. – Извини за излишнюю настойчивость… Просто мне очень хочется чем-то порадовать Элизабет.

– Никто в этом не сомневается, – заверил ее Говард.

Кристина покачала головой.

– Элизабет заболела несколько месяцев назад, а я ничего не знала. Этим утром никто не разбудил меня, чтобы рассказать о доноре. Я понимаю, вам сейчас не до меня. Только… – Она не договорила, печально опустив голову.

– Это случилось так неожиданно, к тому же мы думали, что ты еще спишь, – поспешил объяснить ей Говард. – Никто не старается оставить тебя в стороне, Кристина.

– Я понимаю, вы просто оберегаете меня… Но иногда, Говард, это означает одно и то же.

10

Элизабет так обрадовалась фотографиям, привезенным Кристиной, что тут же заставила Огастеса расставить их по палате.

– Ну вот, теперь здесь стало гораздо уютнее, – заметила она, ставя на прикроватный столик фотографию пухлощекого младенца в серебряной рамке. – Ты был таким милым ребенком, Говард!

И превратился в очень красивого мужчину, подумала Кристина, покосившись на стоящего рядом с ней молодого человека.

– Ради Бога, мама, ты заставляешь меня краснеть!

– А почему бы и нет? То, что я время от времени читала о тебе в газетах, тоже заставляло меня краснеть. Но теперь с этим покончено, не так ли? – спросила Элизабет, улыбнувшись Кристине.

Раскладывавший пасьянс Огастес закончил его и поднял голову.

– Может, сыграем в покер? – спросил он. – Огастес, дорогой, ты вечно жульничаешь.

– В покере жульничают все, – возразил Огастес.

– Самое грустное, что он действительно в это верит, – вздохнула Элизабет, глядя на мужа с любовью и грустью. – Возможно, я сыграю с тобой позднее, дорогой, а сейчас я хочу попросить кое о чем двух этих молодых людей. – Она протянула им руки.

Полная тревожных предчувствий Кристина взяла худую как щепка руку мачехи. Говард сделал то же самое.

– Я не должна была бы вас об этом просить, – призналась Элизабет с застенчивой улыбкой.

– Не говорите глупости! – воскликнула Кристина. – Все, что сможем, мы сделаем для нас… – Правда, ведь? – Она оглянулась на Говарда, ища его поддержки.

Он кивнул, понимая, что даже эта секундная задержка наверняка вызвала ее недовольство. Как это похоже на Кристину, бросаться головой в омут, не думая о том, чем это может закончиться.

Сам Говард, будучи уверен в том, что знает, в чем заключается просьба матери, действовал более осознанно.

– Я понимаю, вы оба сейчас предвкушаете роскошную свадьбу со всеми подобающими случаю атрибутами.

– Мне кажется, "предвкушаете" – это довольно сильно сказано, мама.

Иначе говоря, он предпочел бы что угодно, только не брак со мной, решила Кристина, предпочитая интерпретировать довольно невинную на вид фразу по-своему.

Элизабет, воспринявшая слова сына именно так, как они и были сказаны, рассмеялась, укоризненно покачав головой.

– Ох уж эти мужчины! Не делай вид, будто день свадьбы тебя совершенно не волнует, все равно не поверю. – В глазах ее вдруг появилась усталость. – Если говорить серьезно, то присутствовать на вашем бракосочетании всегда было моей заветной мечтой. Но может случиться так, что мне не доведется…

– Элизабет! – встревоженно воскликнул Огастес. – Что за чушь ты говоришь! С тобой все будет в порядке!

При виде искреннего отчаяния отца на глаза Кристины навернулись слезы. Его преданность Элизабет заставляли ее иногда забывать все его прегрешения.

– Конечно, Огастес, я от всей души надеюсь на лучшее, но ты ведь сам всегда говоришь, что пренебрегают случайностями только глупцы. Не хочется нагнетать мрачную атмосферу, но отнюдь не исключено, что мне не удастся дожить до свадьбы. Поэтому я надеюсь… – переведя дух, она взглянула на держащих ее за руки сына и падчерицу, – надеюсь, что вы согласитесь пожениться здесь завтра… хотя и понимаю, что, может быть, прошу слишком многого.

– Я полностью "за". Самые важные для меня люди находятся здесь, а где и каким образом мы поженимся, не имеет никакого значения.

От этого очень искренне прозвучавшего заявления у Кристины перехватило дыхание.

С глазами, полными слез, Элизабет улыбнулась сыну и безмолвно, одними губами поблагодарила его.

Только теперь Кристина поняла, что все внимание собравшихся сосредоточилось на ней! С трудом сглотнув, она выдавила из себя подобающую моменту радостную улыбку.

– Не хочу выглядеть белой вороной. – Облегченно вздохнув, Элизабет соединила их руки. И пальцы Говарда больно впились в запястье Кристины.

– Не могу выразить, до какой степени я вам благодарна, – сказала Элизабет. – Мой день рождения и ваша свадьба в один и тот же день! Надеюсь, ты его никогда не забудешь, Говард!

– Не думаю, чтобы это когда-нибудь случилось, – ответил он, глядя на Кристину.

– Разумеется, если врачи не решатся на пересадку, надобность в подобной спешке отпадет… И мы сможем вернуться к первоначальным планам, – заметила Элизабет.

Но все присутствующие в палате понимали, что и в этом случае ожидание не должно быть слишком долгим.

– Собственно говоря, мама, я и сам предпочел бы более скромный вариант, без всех этих родственников… – Губы Говарда скривились в иронической усмешке. – Огастес, разумеется, тоже.

Все, включая самого Огастеса, рассмеялись, и этот смех, несколько снял парившее в палате напряжение.

– Ты выглядишь усталой, мама.

– Да, пожалуй, – зевнув, согласилась Элизабет. – Вы не будете возражать, если я немного посплю.

Все уверили ее в том, что возражать не будут.

– А я присяду в кресло и тоже подремлю немного, – решил ее муж.

– Почему бы тебе не угостить Кристину приличным обедом, Говард? Все равно результаты анализов будут готовы не раньше четырех часов дня, – сказала Элизабет.

– Ты голодна, Кристина?

– Нет, но мне бы хотелось подышать свежим воздухом.

– Ты должна лучше питаться, дорогая, – заботливо заметила Элизабет.

Наклонившись, Говард поцеловал ее в щеку.

– Не волнуйся, мама, мы живем любовью. – Интересно, подумала Кристина, понимает ли он, насколько эти слова обижают ее?

– Только не на публике, пожалуйста, – подал голос Огастес из-за газеты. – Вид целующихся на улице людей злит и раздражает обыкновенного человека. По моему мнению, это необходимо запретить.

– Знаешь, Огастес, – рассмеялась Элизабет, – ты самый неромантичный человек в мире.

– Благодарю тебя, дорогая, – последовал невозмутимый ответ.

– Разрешается ли нам держаться за руки? – спросил Говард с невозмутимым видом.

– Все начинается именно с этого, – заметил Огастес, нахмурившись. – Хотя, насколько мне известно, вы давно уже миновали эту стадию.

– Ты прекрасно вела себя, – неожиданно для Кристины признал Говард, когда они вышли из палаты. – Я боялся, как бы ты не упала в обморок.

– А разве тебя это не застало врасплох? – Определить что-либо по выражению лица Говарда было невозможно. Вряд ли он пришел в восторг от этой ситуации, однако справился с ней гораздо лучше нее.

– Собственно говоря, нет.

– Хочешь сказать, что ожидал этого? – воскликнула Кристина в изумлении.

– Не то чтобы ожидал… Но если ты собрался жениться и существует возможность, что твоя мать не сможет присутствовать на свадьбе, не логичнее ли перенести церемонию на более ранний срок?

– Но мы вовсе не собирались жениться. Я все понимаю… – подняла она руку, чтобы помешать его вполне закономерному возражению. – Элизабет этого не знает. Просто непонятно, каким образом мы сможем все уладить за столь короткий срок. Что, если отцу не удастся связаться с тем псевдосвященником? Над этим ты подумал? Кристина была близка к панике. Все шло наперекосяк, а по личному опыту она знала, что если что-нибудь не заладилось сначала, то ничего хорошего в дальнейшем не жди.

– Честно говоря, нет.

– А что будет потом? Если Элизабет поправится, каково ей будет узнать правду? Похоже, что ты новее не задумывался о возможных последствиях.

– Если поправится? А как же твои слова насчет веры в лучшее, Кристина? – с горечью спросил Говард. – Что же касается последствий, – мрачно продолжил он, – то ты права: я о них не задумывался. Собственно говоря, я вообще стараюсь не задумывать дальше, чем на час вперед.

Кристина прикрыла рот рукой. Весь ужас сказанного только что дошел до ее сознания. Хорошая же от нее помощь!

– О Боже, Говард, я имела в виду совсем другое, – прошептала она. – Пожалуйста, поверь мне, все это вырвалось у меня случайно.

– Я тебе верю.

Кристина облегченно вздохнула.

– Спасибо. Не знаю, но, может быть, ты предпочитаешь некоторое время побыть один? Если да, то давай встретимся здесь через некоторое время, – предложила она.

– А мне показалось, что ты пришла сюда, чтобы оказать мне моральную поддержку.

– И это правда! – Быстро подняв голову, Кристина успела заметить на его губах насмешливую улыбку, и ее бледные щеки порозовели. – Я просто пытаюсь быть тактичной.

– Это дается тебе не без труда.

Взгляды их встретились, и постепенно враждебный настрой покинул Кристину.

– Тебе меня не понять, – пробормотала она, отворачиваясь.

– Вследствие отсутствия тонких чувств, без сомнения?

"Вследствие того, что я люблю, а ты нет!" – хотелось крикнуть ей. Но сейчас было не время и не место выяснять отношения.

– Послушай, если тебе нужно мое общество – прекрасно, но я совсем не голодна. Мне необходимо подышать свежим воздухом, а не сидеть в дорогом ресторане.

Говард пожал плечами.

– Тогда к черту дорогие рестораны. Как на счет того, чтобы купить сандвичей и пойти в парк покормить уток?

– В парк? – опешила Кристина, ожидающая, что он с радостью ухватится за возможность избавиться от нее.

– Если только ты ничего не имеешь против уток.

– Разумеется, нет.

Слушая Говарда, Кристина невольно сравнивала его терпение и доброжелательность со своими раздражительностью и поистине детской нетерпеливостью, и сравнение было не в ее пользу. Самое время попробовать перемениться!

– Собственно говоря, я обожаю уток.

– Чего не можешь сказать обо мне…

Она подняла глаза. Говард не смотрел на нее – точнее, он смотрел куда угодно, только не на нее…

– Сейчас я должна признаться, что, считаю тебя совершенно неотразимым, да? – Как будто это не так, подумалось ей.

Кристина не сомневалась, что в ответ раздастся язвительная реплика, но этого не случилось. На несколько минут вообще воцарилось молчание.

– Это было бы здорово, – наконец произнес Говард. – Но все хорошо в свое время, а момент упущен. – И, резко повернувшись, он начал спускаться по лестнице.

– Говард, мне кажется, что нам надо обсудить случившееся.

Остановившись, он обернулся к ней, держа руку на перилах.

– Зачем?

Кристина чуть не задохнулась от возмущения.

– И ты еще спрашиваешь? – воскликнула она. – Неужели тебя ничуть не волнует перспектива произносить лживые клятвы в присутствии близких тебе людей? Это же кощунство! Ведь свадебная церемония… священна!

Губы Говарда скривились.

– Настолько священна, что некоторые умудряются проходить через нее не один раз, – резонно заметил он.

Его цинизм нисколько не удивил Кристину.

– Ты осуждаешь институт брака только потому, что некоторым людям не все удается с первого раза. Не кажется ли тебе это несколько несправедливым?

– Я не осуждаю сам институт брака. Просто некоторые воспринимают его как праздник: свадебный торт, взволнованный шафер, подвыпившие подружки невесты. Тогда как на самом деле брак – это долгая совместная жизнь… Но только если очень стремиться к этому.

Глаза Кристины стали круглыми от изумления.

– Для человека, никогда ранее не состоявшего в браке, ты рассуждаешь вполне разумно, как будто немало раздумывал на эту тему.

– А кто тебе сказал, что я никогда не был женат?

– Собственно говоря, никто. Я просто предположила. – Она покраснела. – Хочешь сказать, что уже был женат? В самом деле?

На лине его промелькнуло странное, незнакомое ей выражение.

– Нет. Но я просто стараюсь не говорить о том, чего не знаю.

Как ни пыталась Кристина заставить себя промолчать, но оставить это заявление без ответа оказалось выше ее сил.

– Однако еще совсем недавно ты ни на секунду не усомнился в том, что я просто-напросто развратная нимфоманка.

К ее великому удовольствию, на обычно непроницаемом лице Говарда появилось нечто похожее на смущение.

– Видишь ли, когда дело касается тебя… мое поведение становится иногда несколько неадекватным.

Озадаченно нахмурившись, Кристина тщетно пыталась понять, что именно он имеет в виду.

– Что ж, скажем так: вероятность того, что я могу жениться, не исключена. Но когда я на это решусь, то буду абсолютно уверен в том, что женюсь раз и навсегда.

Интересно, подумала она, имеет ли какое-нибудь значение то, что он сказал "когда"? "Когда", а не "если"! Обычно так говорят люди, уже что-то определившие для себя.

– Я тоже… Хотя… – Внезапно сев на ступеньку, Кристина уткнулась лицом в ладони. – Я себя ненавижу! – И она разразилась рыданиями.

Мгновение Говард молча смотрел на скорчившуюся у его ног фигуру, испытывая почти непреодолимое желание сжать се в объятиях.

– Подвинься, – со вздохом сказал он. Шмыгая носом, Кристина переместилась немного в сторону, освобождая ему место возле себя.

– Мы загородили лестницу, – пробормотала она. – Наверное, это нарушение правил пожарной безопасности. Если сейчас что-нибудь загорится, то в рапорте о происшествии укажут, что все беды из-за нас.

– Очень утешительная мысль, По правде говоря, – заявил Говард с грубоватой прямотой, – все беды действительно случаются из-за тебя, Кристина. – Особенно для моего рассудка, подумал он, глядя в поднятые на него полные обиды глаза. – Так что все в порядке вещей. А теперь перестань морочить мне голову и объясни, по чему ты ненавидишь себя.

– Потому, что я пустая и эгоистичная. Я должна сейчас думать об Элизабет.

– Ты и думаешь. Все мы думаем о ней.

Кристина сердито тряхнула головой.

– Но я еще беспокоюсь и о себе тоже, о том, как переживу завтрашний день, что буду чувствовать, стоя рядом с тобой но время свадебной церемонии. Жизнь Элизабет висит на волоске, а в это время я…

– И что же ты?

– А я думаю о том, нравится ли тебе моя прическа. Или о том, хочется ли тебе поцеловать меня… Боже, что я несу!

Стерев ладонью слезы со щек, она подняла голову и обнаружила, что Говард смотрит на нее с выражением, заставившим ее сердце дрогнуть.

– А что, если мне действительно хочется? – спросил он, беря ее за подбородок и наклоняясь так близко, что можно было чувствовать кожей его дыхание.

– Ты имеешь в виду гипотетический поцелуй?

– Я не слишком силен в абстрактных материях, – покачал головой Говард.

– В таком случае, точно не знаю, но думаю, что это можно будет расценить как оскорбление общественной нравственности. Может, лучше не надо?

К ее крайнему разочарованию, согласно кивнув, Говард поднялся.

– Вероятно, ты права.

Он протянул ей руку, от которой она отказалась.

– Не дуйся, Кристина.

– Я вовсе не дуюсь!

– Просто я боялся, что не смогу остановиться. – На сей раз вновь протянутая рука была принята, и Говард помог Кристине подняться.

– Действительно момент не слишком подходящий.

– Момент просто замечательный, вот только место оставляет желать лучшего. – Как будто в подтверждение его слов где-то наверху раздался звук захлопнувшейся двери.

– Иногда достижение желаемого влечет за собой последствия. – Интересно, подумала она, может ли влюбленность быть классифицирована как последствие?

– Не беспокойся, больше я не буду столь неосторожен.

Кристина покраснела.

– Я вовсе не об этом.

– Зато я об этом, – хмуро ответил Говард. – Ладно, пойдем кормить уток.

Кристина взглянула на часы.

– Пожалуй, это рекорд, – сообщила она Говарду, ловящему такси, чтобы доехать до клиники.

– Что еще за рекорд? – спросил он.

– Мы провели вместе три часа тридцать две минуты и ни разу не поругались.

Сообщив шоферу адрес, Говард сел в машину вслед за Кристиной.

– А наш спор о музыке?

– Это был вовсе не спор, а бурное обсуждение.

– Извини, не знал, – сказал он.

– Просто я попыталась исправить твой музыкальный вкус, но, кажется, напрасно старалась.

– Спасибо тебе, Кристина.

– За что? – в недоумении спросила она.

– За то, что ты как могла старалась отвлечь меня… от печальных мыслей.

– Что у меня вряд ли получилось, – ответила Кристина, вспоминая, как часто он посматривал на часы во время их разговора.

– Может быть, стоило испытать другой способ отвлечения моего внимания?

– Надо было предложить, – улыбнулась Кристина, – А что это за способ?

Поймав ее руку и перевернув ладонью вверх, Говард провел по ней пальцем.

– У тебя впереди долгая жизнь. – Долгая… и одинокая? У нее вдруг запершило в горле.

– Ты собирался предсказать мне будущее?

– Нет, я подумывал о том, чтобы снять для нас номер в отеле. – Его глубокий голос обволакивал Кристину наподобие патоки. Горячий, как расплавленный металл, взгляд пробуждал острое, почти непреодолимое желание. – Полагаю, ты шокирована и оскорблена.

Нервно облизнув губы, она покачала головой. Сердце ее билось как сумасшедшее, тело сотрясала дрожь.

– Нет. Твое предложение звучит настолько заманчиво и возбуждающе, что у меня перехватывает дыхание.

Во взгляде Говарда появилось нечто первобытное, ноздри хищно раздулись. Он жадно вгляделся в ее лицо.

– И ты сказала это только что!

– Ты же не спрашивал.

– А если бы спросил?

– Неужели ты думаешь, что между постелью с тобой и утками я выбрала бы уток? – воскликнула Кристина.

– Спасибо тебе… – Голос его дрогнул. – А я думал…

– Приехали, приятель, – сказал шофер, оборачиваясь.

Скрипнув зубами, Говард вполголоса выругался и обратился к Кристине:

– Я могу попросить его объехать вокруг квартала?

– Мы не должны этого делать, – ответила она, с трудом преодолев искушение.

– Наверное, ты права. К тому же у нас впереди ночь, не так ли?

Кристина молча кивнула.

– Такова традиция. Я не хочу, чтобы вы виделись друг с другом до завтрашнего утра. Собственно говоря, – сказала Элизабет, – было бы лучше всего, если бы ты переночевал сегодня у себя, – обратилась она к сыну.

– О нет! – вскричала Кристина. – То есть я хочу сказать…

Видя, что все ждут от нее продолжения, она смутилась и замолчала. Поставив свой бокал – они только что выпила за успех предстоящей Элизабет операции, Говард обнял Кристину за плечи.

– Мне кажется, она хотела сказать, что мое отсутствие в доме совсем не обязательно. Верно?

Кристина кивнула. Слава Богу, он человек, который сумеет им все объяснить. Она свято верила в способность Говарда мыслить здраво.

– Однако мама права, Кристина. Полагаю, что мы должны подчиняться правилам. – Он снисходительно похлопал ее по плечу.

– Ты думаешь? – Вот тебе и пылкий любовник!

– Начнем так, как намерены продолжать в дальнейшем.

Бросив на него полный разочарования взгляд, Кристина отстранилась.

– Замечательно! – одобрила Элизабет.