Текст книги "В объятиях тирана"

Автор книги: Люси Рэдкомб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

8

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Кристина чувствовала, как твердеют ее соски под тканью блузки, а кожу покалывает от желания, такого сильного, что, казалось, она вот-вот вспыхнет.

Пусть он меня не любит, но стать объектом желания Говарда все же лучше, чем быть любимой другим мужчиной, подумала Кристина. А может быть, она просто пытается оправдать свое стремление переспать с мужчиной, который к ней равнодушен? О Боже, все эти воспитательницы из частной школы должны были бы ответить за многое!

А может быть, дело в ней самой?

– Знаешь, мне кажется, что мы прилагаем слишком много усилий, чтобы держаться подальше друг от друга, – нервно рассмеялась Кристина.

Помолчав немного, Говард решил поддержать ее шутливый тон.

– Кроме того, чем больше Огастес будет занят ограждением матери от излишних хлопот, тем меньше времени у него останется на тебя.

– Можешь поверить, он своего не упустит. Ты видел его лицо, когда Элизабет упомянула о своих австралийских родственниках? – усмехнулась Кристина. – Классический случай!

Что ж, думаю, ты, верно, оценила ситуацию. Знаешь, нам стоит пожениться хотя бы для того, чтобы посмотреть на выражение лица Огастеса.

– Это означало бы зайти слишком далеко… Однако я могла бы переспать с тобой, только чтобы позлить его. – На этот раз смех дался ей не без труда.

На протяжении этой фразы чувства Говарда претерпели кардинальное изменение: первоначальная обида мгновенно пылилась в дикий, неуправляемый порыв желания. И его жаркий взгляд скользнул по лицу Кристины.

– Куда ты меня тащишь? – изумленно воскликнула она, когда Говард, схватив за руку, потянул ее за собой.

– В мою комнату.

– В твою комнату? – переспросила Кристина, тяжело дыша. – Зачем?

Говард оглянулся на нее через плечо.

– Ты не знаешь, что люди обычно делают в спальнях? Только не говори, что они там спят.

– Я не пойду, – попыталась сопротивляться она. – Что могут подумать окружающие?

– Поскольку теперь мы с тобой считаемся помолвленными, вряд ли кто-то найдет это странным. Мы должны сыграть свою роль, Кристина, а люди, собирающиеся пожениться, проводят много времени в постели.

Она попыталась встать на его точку зрения, что оказалось нелегко и в прямом, и в переносном смысле: ее ноги вдруг стали как ватные.

– Я всегда полагала, что они занимаются в основном выбором столовых приборов, – нерешительно возразила Кристина. – А женщина к тому же должна соблюдать диету, чтобы влезть в свадебное платье на пару размеров меньше обычного.

Внезапно остановившись, Говард повернул ее липом к себе.

– Только попробуй и тебе не поздоровится! – прорычал он, всем телом прижимая ее к стене. – Мне и так в тебе все нравится.

– Говорят, я само совершенство, до тех пор пока не открою рот.

Судорожно вздохнув, она запустила пальцы в волосы прильнувшего губами к ее шее Говарда. Он поднял голову.

– Какой идиот это сказал? – Кристина ткнула пальцем ему в грудь.

– Ты… однажды на Рождество.

– У тебя хорошая память, – усмехнулся он. – И вообще ты умница.

Она не видела ничего умного в том, что влюбилась в мужчину, который ее не любит, но оставила свое мнение при себе.

– А ты знаешь, что переспать с кем-нибудь – это самый верный способ разрушить дружбу?

Говард хмыкнул и снова потащил ее по коридору.

– Какое счастье, что мы с тобой никогда не были друзьями! – бросил он через плечо.

– Наверное, – согласилась она с некоторым сожалением. – Эй, ты не можешь помедленней? У меня не такие длинные ноги, как у тебя, – взмолилась Кристина несколькими секундами позже.

Он решил проблему, подхватив се на руки. Закрыв за собой дверь спальни, Говард положил Кристину на кровать.

– Ты самая желанная из всех женщин, которые у меня когда-либо были, – заявил он, наклоняясь и целуя ее.

– Очень любезно с твоей стороны, – сообщила она. – Но ты вовсе не обязан говорить то, чего не думаешь.

– Я никогда не говорю того, чего не думаю.

– Однако…

Он прижал палец к ее губам.

– Не пытайся убедить меня в том, что никто не называл тебя красивой. – Взяв Кристину за подбородок, он повернул ее голову в одну сторону, потом в другую. – Этого просто не может быть!

– Говорили, – призналась она. – Но они не были… не были тобой.

Последовавший поцелуй, потрясающе нежный, был обещанием предстоящего, квинтэссенцией чувственности. На глаза ее навернулись слезы, последние сомнения исчезли… Возможно, решение ее можно было назвать сумасшедшим и безответственным, однако инстинкт подсказывал, что оно было единственно верным.

Говард выпрямился.

– Подожди немного, мне надо принять душ. – Кристина покачала головой.

– Я и так ждала столько, что это показалось мне вечностью.

Это высказанное хриплым голосом признание вызвало у него хищную улыбку, заставившую Кристину нервно облизнуть пересохшие губы. Одним движением он снял через голову майку, за которой последовали спортивные трусы.

Под трусами ничего не было.

– О Боже! – Она смотрела на него, но не украдкой, пытаясь соблюсти хоть видимость приличий, а широко открытыми от изумления глазами.

Ее реакция, казалось, лишь позабавила Говарда, ничуть не смущающегося своей наготы. Сама Кристина вряд ли могла бы представить себя перед ним в таком виде. Может быть, если только выключить свет?

– Тебе нравится?

Она стыдливо уклонилась от его смеющегося взгляда. Как будто это нуждалось в подтверждении!

Ты прекрасно знаешь, что нравится, – пробормотала Кристина.

Разве такое могло не нравиться? Он был просто великолепен! Настолько великолепен, что можно было простить ему даже самодовольную улыбку – впрочем, если подумать, не такую уж и самодовольную.

– Если ты будешь продолжать на меня так смотреть, Кристина… – хрипло начал Говард.

– Ничего не могу с собой поделать.

Этот простой ответ, казалось, лишил его дыхания.

– Не потеряй эту мысль! – воскликнул он, хватая висящее на спинке стула полотенце. – Дай мне две минуты!

– Не уходи! – запротестовала она, поднимаясь на коленях.

– Кристина, дорогая, – взмолился Говард, – я только что пробежал десять километров, рядом со мной тебе будет не слишком приятно.

– Мне все равно.

– Всего две минуты, – обещал он. – Если только ты не хочешь разделить…

– Что? Я… с тобой? В душе?

– Ладно, может быть, когда-нибудь потом. – Откинувшись обратно на постель, Кристина издала стон нетерпения. Слыша звук льющейся в ванной воды, она кляла себя за то, что не приняла его предложения, повела себя на манер глупой, застенчивой девственницы… Может быть, потому, что так оно и есть? Может быть, не столько застенчивая, сколько глупая?

Говард отсутствовал, наверное, даже меньше двух минут. Но этого вполне хватило, чтобы к ней вернулась прежняя неуверенность. Она закрыла глаза.

Наконец дверь ванной открылась, и Кристина почувствовала, как он ложится рядом с ней.

Ощущать рядом с собой великолепное, обнаженное тело возбужденного мужчины было для нее внове. И когда Говард начал целовать ее и ласкать с искусностью, свидетельствующей о большой практике, это лишний раз напомнило Кристине о собственной неопытности.

Ничего, не сказав по поводу того, что она лежит как бревно, молча уставившись в потолок, он, без сомнения, прекрасно заметил это.

– Не думаю, что из этого что-нибудь получится, – жалобно пробормотала она, когда Говард потянулся к молнии на ее юбке. – Мне всегда казалось, что лучше всего оказаться в постели с мужчиной, который знает, что делает. Но, возможно, было бы умнее начать с кем-то менее опытным… по крайней мере, в первый раз.

– Так что же, мне подождать, пока ты отыщешь свой собственный путь ко мне? – поинтересовался он, выпрямляясь.

– А вдруг мы не подходим друг другу?

– С чего это ты решила?

Кристина чувствовала себя настолько несчастной, что не смогла сдержать хлынувших сквозь опушенные веки слез. Такое фиаско после всех ожиданий!.. А ведь она надеялась на обратное, хотя, будучи реалисткой, понимала, что действительность не всегда похожа на романтические новеллы, и ожидала определенных осложнений, Не такого же!

– Мой опыт подсказывает, что тебе просто надо дать побольше времени.

Открыв глаза, Кристина обнаружила Говарда сидящим в изножье кровати – волосы всклокочены, бедра прикрыты простыней.

– Вот, к примеру, разве это тебе не приятно? – Подтянув к себе ногу Кристины, он провел кончиком пальца по своду ее стопы.

– Пожалуй, нет…

– А если по десятибалльной шкале?

– Не говори глупостей.

– Семь с половиной было бы замечательно. Два – совсем плохо.

Она бросила на него неприязненный взгляд. Только совершенно бесчувственный человек мог увидеть смешную сторону в том, что нашел женщину фригидной.

– А так?

Большими пальцами он начал массировать впадинку под коленом ее стройной ноги. Эти медленные круговые движения произвели расслабляющий эффект, и сковывающее тело Кристины напряжение стало понемногу спадать.

Почувствовав теплую влажность языка Говарда на своей подошве, она вскрикнула и вновь открыла глаза.

– Это… это… – его язык двинулся вверх, по лодыжке, – это непередаваемо!

– Прекрасно. Значит, начнем отсюда.

И он стал медленно, лаская, продвигаться вверх по ноге. Когда Говард добрался до нежной, чувствительной кожи внутренней поверхности бедра, Кристина уже стонала от наслаждения.

– Не останавливайся! – взмолилась она.

– Даже и не думаю, дорогая, – ответил он низким, хриплым голосом.

Она почувствовала, как Говард устраивается между ее раздвинутых ног. Какое-то время он оставался недвижим, наблюдая горящим взглядом за тем, как вздымается и опадает в такт дыханию ее грудь. Затем потребовал:

– Посмотри на меня!

Кристина подняла отяжелевшие веки и увидела, как Говард пристраивает ее колени к себе на талию. Она чувствовала, что ноги, как, впрочем, и все тело, словно превратились в горячий воск, которому можно придать любую желаемую форму.

– Я люблю, когда мной руководят, – сказал он и, задрав на Кристине юбку, оголил низ ее живота и крохотные трусики, едва прикрывающие рыжие завитки волос в промежности.

Идея руководить мужчиной в действиях, доставляющих ей удовольствие, ошеломила ее. Да в данный момент она не назвала бы даже своего имени!

Говард взглянул на нее с нежностью.

– Чувствуй себя совершенно свободно.

Увидев, как этот красивый, откровенно возбужденный мужчина склоняется и касается губами ее обнаженного живота, Кристина подумала, что ей снится чудесный эротический сон.

Его пальцы скользнули под кружевной край трусиков, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. А, почувствовав, как они с дразнящей медлительностью подбираются к средоточию ее желания, Кристина ощутила незнакомое ранее вожделение.

– Мне хочется попробовать тебя на вкус. Как давно я мечтал об этом…

Застонав, она вцепилась в его плечи руками.

– Правда?

– Правда. – Говард, казалось, не замечал впившихся в его кожу ногтей.

– Тогда сделай это…

При первом же прикосновении его языка у нее вырвался негромкий возглас, сменившийся сдавленными сладострастными стонами, не умолкавшими во все время этой изысканной и мучительно-прекрасной пытки.

Говард приподнял черноволосую голову.

– Тебе это нравится? – Голос его был густым и несколько невнятным.

– На восемь с половиной, – солгала она, чтобы не раздувать его самомнения.

На этот раз, когда Говард вновь попробовал снять с нее юбку, она с готовностью помогла ему в этом. За юбкой последовали трусики, потом, расстегнув пуговицы блузки, он освободил от бюстгальтера ее жаждущую ласки грудь.

– О Боже…

Его голодный взгляд жадно блуждал по обнаженному телу Кристины. Ей даже показалось, что его от природы оливковая кожа несколько побледнела. С приглашающей улыбкой на губах она потянулась к нему руками.

Но Говард не коснулся се.

– Боже мой, Кристина, я так хочу тебя! – простонал он.

Прозвучавшая в его дрожащем голосе мука до крайности удивила Кристину.

– Так чего же ты ждешь? – спросила она, хватая его за плечи и привлекая к себе. Ощутив на своих губах страстный, нетерпеливый поцелуй, запустила пальцы в густые волосы на его затылке и ответила тем же, застонав от наслаждения.

И все время, пока длился поцелуй, умелые руки Говарда, освободив Кристину от остатков одежды, ласкали ее грудь, дразня до боли отвердевшие соски и заставляя горсть огнем желания все тело.

Однако, почувствовав, что она еще не до конца решилась, Говард перекатился на спину и, взяв ее руку, повел по своему телу, побуждая Кристину совершить собственные интимные открытия.

– Как насчет того, чтобы попытаться достичь десяти?

– Не слишком ли много амбиций для первого раза?

– Поверь мне, и этом я настоящий гений.

– В таком случае, делай со мной что хочешь! – В последний момент подавив желание войти в нее немедленно, Говард пристально вгляделся в лицо Кристины, как бы отыскивая на нем остатки нерешительности, – хотя один Бог знает, что бы он стал делать, если бы она вдруг передумала… Ему, наверное, никогда не забыть этого негромкого потрясенного возгласа и удивленного выражения на ее влажном от пота, раскрасневшемся лице.

Слишком поглощенная новыми, крайне важными для любой женщины впечатлениями, Кристина не сразу заметила, что Говард вдруг замер в неподвижности.

– Что-нибудь не так?

– Нет, все в порядке.

Ее взгляд скользнул к тому месту, где их тела соединились воедино. И она вновь ощутила прокатившуюся по всему телу горячую волну наслаждения.

– Ты не представляешь, как я рада, что это ты!

– Я рад этому не меньше тебя.

Но Кристина, полностью поглощенная необычными для нее ощущениями этого движения внутри себя, не расслышала его хриплого ответа.

9

– Ну что, каков будет приговор? – спросил Говард позднее.

Перевернувшись на живот, Кристина приподнялась на локтях и скользнула взглядом по лежащему рядом с ней обнаженному мужчине. В этом было что-то порочное и притягательное одновременно – иметь возможность разглядывать и касаться его в любое мгновение…

– В некотором роде это было не так уж плохо, – протянула она.

– А в другом роде?

Улыбнувшись, Кристина обвела пальцем твердый как камешек мужской сосок.

– Небесное благословение.

– Вот это уже лучше.

Не слишком уверенная в себе, Кристина решила позволить ему все, чего он только ни попросит, и мысль о том, как Говард может воспользоваться этим разрешением, заставила ее зябко поежиться.

– Заниматься любовью можно множеством разных способов, мы с тобой только начали.

– Но если впереди так много захватывающего, то почему мы лежим без дела?

– Думаешь, что готова продолжить? – спросил Говард, кладя руку ей на талию и медленно ведя ее вниз, к ягодицам.

Посопротивлявшись для виду, она вскоре оказалась верхом на нем и, прижавшись крепче, почувствовала, что он далеко не исчерпал свои возможности.

– В твои годы пора уже себя поберечь, – поддразнила его Кристина.

– О Господи, мне тебя все еще мало! – простонал он, захватывая губами розовый твердый сосок.

– Так в чем же дело, я в твоем распоряжении, – призывно улыбнулась она.

Улыбка еще не исчезла с ее лица, когда дверь спальни неожиданно распахнулась. Испуганно ойкнув, Кристина нырнула под простыню. Последнее, что она видела, было багрово-красное от ярости лицо отца.

– Чем, черт побери, вы здесь занимаетесь? – С совершенно невозмутимым видом Говард закинул руки за голову.

– Именно тем, на что это похоже, – ответил он.

Лицо Огастеса побагровело сильнее, а с губ сорвался невнятный возглас.

– Мало того, что ты живешь в моем доме, так ты еще спишь с моей дочерью! – наконец прохрипел он.

– Ты просто ханжа и лицемер! – выкрикнула Кристина из своего укрытия.

– Помолчи, – попросил ее Говард и обратился к старику: – Между прочим, в чем-то она права, Огастес, ведь это была ваша идея.

Бросив на него полный ненависти взгляд, тот уставился на высунувшуюся из-под простыни дочь.

– Я все знаю! Ты совсем не беременна? – Кристина обдумала ответ в свете последних событий.

– Сейчас об этом говорить слишком рано, – честно призналась она и, почувствовав, как напрягся лежащий рядом с ней Говард, обернулась к нему. – Но это маловероятно.

Однако ее последняя фраза не оказала на него успокаивающего воздействия, он выглядел совершенно ошарашенным. Что же будет с Говардом, если через несколько недель окажется, что я ошиблась? – подумала Кристина.

– Насколько я понимаю, ты поступил так из соображений мести?

Отцовское обвинение заставило ее похолодеть. Без сомнения, Говард сейчас с презрением опровергнет это нелепое предположение.

– Нет, из соображений удовольствия, – ответил он. – Однако вы правы в том, что я не люблю, когда мной пытаются манипулировать.

Огастес чувствовал, что выставляет себя дураком. И дело было вовсе не и моральном облике его дочери. Магната тревожило то, что Говард сумел взять верх в его же собственной игре, а он относился к людям, расценивающим ситуацию с точки зрения победы или поражения, и совершенно не умеющим проигрывать с достоинством.

– Меня не удивит, если ты с самого начала знал о том, что она не беременна… и помалкивал только потому, что прикидывал, что с этого можешь получить. Ты злоупотребил моим доверием! – закончил Огастес драматическим тоном.

– Ваше доверие? Да бросьте! Вы никому не доверяете и никогда не доверяли.

На взгляд Кристины, это было не такой уж плохой привычкой. Не то, что она – бросилась в эту авантюру очертя голову, даже не подумав о возможных последствиях…

– Не хочешь ли ты сказать, что действовал спонтанно! – фыркнул Огастес.

Настолько спонтанно, что впервые в жизни не предохранялся, подумал Говард. Хотя, кого он пытается обмануть? Его действиям нет ни малейшего извинения, тем более разумного.

Взглянув на Кристину, он заметил темные круги под ее глазами как от недосыпания. От такой вынужденной бессонницы обычно страдают молодые родители… Черт возьми, она так молода и как это эгоистично с его стороны! Острое ощущение вины заставило Говарда отвернуться.

– Все ясно, узнав, что Кристина не беременна и, следовательно, не может помочь тебе прибрать к рукам холдинг, ты решил влезть ко мне в родню и получить доступ к моим деньгам через постель, – продолжал неистовствовать Огастес. – Да я лучше пущу все к черту, чем передам контроль над холдингом тебе, Рэмфорд!

– В Сити ходят слухи, что он и так на полпути туда.

Цвет лица отца начал внушать Кристине тревогу.

– И я догадываюсь, откуда пошли эти слухи!

– Не говорите глупостей, Огастес. В это идиотское положение мы попали только из-за вашего стремления распоряжаться всем и всеми. Теперь остается только извлечь из ситуации все, что только можно. Одного, во всяком случае, вы добились: мать счастлива.

Напоминание об этом несколько успокоило Огастеса.

– А что, разве не так? – Однако его характер опять дал о себе значь. – Насколько я понимаю, придется все-таки тащить сюда ваших чертовых родственников, – буркнул он. – Только избавьте меня от психопатки тети.

– От какой именно? – решил уточнить Говард.

В полном недоумении переводя взгляд с одного собеседника на другого, Кристина тщетно пыталась понять причину столь резкой смены темы и тона разговора. Еще минуту назад они, казалось, ненавидели друг друга, а теперь обсуждают приготовления к свадьбе.

– Ото всех.

– Договорились. Но почему такая спешка?

– Торопиться действительно некуда, но Элизабет теперь не остановить. Она просто одержима этой свадьбой, – сообщил Огастес с извиняющей улыбкой. – Давненько я не видел ее такой довольной. Дело, наверное, в том, что у нее появилась цель в жизни. Но не беспокойся, – небрежно добавил он. – Я придумал, как сделать Элизабет счастливой и в то же время оставить тебя в холостяцком положении. Один мой знакомый может найти актера на роль священника…

– У меня нет слов от восхищения, – сухо заметил Говард. – Кстати, неужели фальшивые священники пользуются таким большим спросом?

– Собственно говоря, – признался Огастес, – он изображает священника в стриптизе, но, говорят, очень убедительно. Что ж, предоставляю нас, как говорится, самим себе…

Как только отец ушел, Кристина, рухнув ничком на кровать, простонала.

– Только этого мне не хватало – актера-священника, сдирающего с себя штаны на сцене!

– Кстати, а как он их снимает? – с нескрываемым любопытством спросил Говард. Было заметно, что идею подобного брака он находит забавной.

– Они на липучках.

– Преклоняюсь перед твоей эрудицией. Полагаю, ты должна видеть смешную сторону в происходящем.

– Какую еще смешную сторону? – мрачно спросила Кристина, садясь в постели. – Почему у меня всегда создается впечатление, что я сбоку припек?

– Твой отец такой, какой есть, – возразил Говард. – Почему ты позволяешь ему огорчать себя?

– Он не единственный, кто меня огорчает.

– Что ты хочешь этим сказать? – Он положил руку ей на плечо. – Скажи мне, Кристина.

Она ничего не могла с собой поделать: неприятные подозрения усиливались с каждой минутой.

– Хочу сказать, что не знаю, почему нахожусь в твоей постели.

– Если ты этого не знаешь, значит, я сделал что-нибудь не так.

– Мне поначалу казалось, что знаю.

– Похоже, что у тебя уже есть своя теория по этому поводу, – сухо заметил Говард.

– Может быть, ты… просто сделал хорошую мину при плохой игре?

Не желая видеть выражения враждебности и недоверия на се лице, Говард даже закрыл глаза. Когда же он научится держать язык за зубами?

– А может быть, еще хуже? Может быть, ты действительно сделал это лишь для того, чтобы досадить отцу?

Вспыхнувший гнев помешал ему сказать слова, способные разрядить обстановку. Этот же гнев не дал просто заключить ее в объятия.

– Ты меня разоблачила! – театрально воскликнул Говард, поднимая руки. – Сдаюсь. Все это время Огастес не выходил у меня из головы… Прекрасное стимулирующее средство! – Щеки Кристины вспыхнули.

– Сейчас не время для дурацких шуток! Ты пришел ко мне всего лишь через день, после того…

– После того, как ты меня выгнала?

Все тот же застилающий глаза гнев помешал Говарду осознать всю шаткость своей позиции, не позволяющей ему рассчитывать на безоговорочное доверие с ее стороны. Но он видел, что Кристина чувствует себя не в своей тарелке. Это была далеко не первая их ссора, но, пожалуй, с самыми опасными возможными последствиями. Все, что ей требовалось, так это чтобы он посмеялся над ее опасениями и заверил в обратном, иначе дело могло обернуться плохо. Однако он не сделал этого. И разговор принял рискованный оборот.

– Ты должен был найти возможность раньше сказать ему о том, что я не беременна, – заявила Кристина.

– Так же, как и ты, – возразил Говард.

– Это совсем другое дело… – Собравшись было объяснить слою точку зрения, она вдруг, словно со стороны, услышала свой холодный ответ: – Учитывая все обстоятельства, вряд ли есть необходимость продолжать этот разговор.

– То есть, учитывая полное отсутствие доверия с твоей стороны.

Спустив ноги с кровати, Говард подошел к гардеробу и вытащил из него черный короткий халат.

Кристина почувствовала себя оскорбленной в лучших чувствах. Он вел себя так, будто был потерпевшей стороной, – вот это номер! Можно подумать, что не она сидела сейчас здесь, слушая, как двое мужчин говорят о пей так, словно ее нет и в помине!

– Так ты не отрицаешь, что сомневаешься в искренности мотивов моего поведения?

Одетый, Говард получал перед ней несомненное преимущество, что было несправедливо.

– Значит, ты начал искать встреч со мной вовсе не потому, что отец помахал перед твоим носом морковкой в виде холдинга? – Пожалуйста, взмолилась про себя Кристина, ради Бога, рассмейся, скажи, что это чепуха, и обними меня!

Однако вместо этого Говард заявил:

– Ты не уважаешь себя, Кристина. Неужели ты действительно считаешь, что единственной причиной, по которой мужчина может захотеть переспать с тобой, является алчность? Или это относится только ко мне? Знаешь, мне уже осточертело слышать, как ты при любом удобном случае сравниваешь меня со своим отцом!

– Нападение – лучший способ уклониться от ответа на мой вопрос, – язвительно заметила она.

Ты хочешь знать, почему я не пришел раньше? Да потому, что не хотел окончательно увлечься тобой. Я боролся со своим влечением к тебе, боролся вплоть до полного его отрицания. Мне казалось, что цена за возможность заняться с тобой любовью окажется слишком высокой… и, Бог видит, оказался прав! Как раз этого я и стремился избежать.

– Правды, ты имеешь в виду?

– Господи, да у тебя типичная паранойя, – яростно прошипел он. – Интересно, какую, по твоему мнению, выгоду я мог получить, переспав с тобой?

Его повеление показалось Кристине абсолютно возмутительным. Стоило высказать всего лишь вполне понятное беспокойство, как ее обвинили в паранойе! Вместо нескольких успокоительных слов пришлось выслушать целую обличительную лекцию!

– Если я решил прибрать к рукам холдинг, зачем мне было ждать столько времени, если уже тогда, когда я поцеловал тебя в моем кабинете, стало ясно, что затащить тебя в постель будет совсем не трудно.

– Наглая ложь! – возмутилась она. – Ты слишком много о себе возомнил, Говард!

– А что касается холдинга, – продолжил Говард, не обращая внимания на ее реплики, – то твой отец нуждается во мне гораздо больше, чем я в нем. Первые признаки грядущего краха появились еще до болезни матери. Пока он никак не хочет этого признавать, но ему нужна помощь.

Не видеть справедливости слов Говарда было трудно. И если бы не высокомерная манера изложения, все это можно было бы сказать друг другу, избежав обвинений, о которых впоследствии придется пожалеть, подумала Кристина. Хотя, по правде говоря, не похоже, что он о чем-нибудь пожалеет. Скорее надо порадоваться тому, что все стало ясно уже на этой стадии.

– Может быть, мне и придется вскоре протянуть Огастесу руку помощи, но не из-за моей жадности, а из чувства долга. Я обещал матери.

– А переспать со мной ты ей тоже обещал?

– Поскольку мы собираемся пожениться, думаю, что она считает это вполне в порядке вещей.

– В отличие от тебя.

– Что ж, в сложившихся обстоятельствах это не так уж далеко от истины.

– Знаешь, я не собираюсь покорно выслушивать, как меня оскорбляют!

Завернувшись в простыню, Кристина грациозным и полным достоинства движением соскользнула с кровати… Во всяком случае, в теории все должно было выглядеть именно так. Но в реальности, она зацепилась за что-то ногой и чуть было не свалилась на пол.

К счастью, Говард успел вовремя поддержать ее за локоть.

– Спасибо, – поблагодарила она ледяным тоном.

Говард отпустил ее локоть.

– Насколько я понимаю, ты уходишь.

– Мне просто не остается ничего другого! – Брошенный на нее иронический взгляд заставил Кристину вспыхнуть от негодования.

– Не беспокойся, Кристина, то, что здесь произошло, останется строго между нами. Не сомневаюсь, со временем ты сможешь забыть обо всем.

– Из всех мерзостей, которые ты мне наговорил, это самая гадкая! – воскликнула она, не подумав.

Это пылкое заявление озадачило его.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Откуда я знаю, – чистосердечно ответила Кристина, с трудом сдерживая слезы. – Я не думаю над тем, что собираюсь сказать, а просто говорю это!

Брони Говарда изумленно поднялись.

– Заметно.

– Или к черту! – выкрикнула она в ярости и, выскочив в коридор, громко захлопнула за собой дверь.

Бертран, идущий навстречу гордо шествующей к своей спальне, закутанной в простыню Кристине, даже не моргнул глазом.

– Спокойной ночи, Кристина.

– Спокойной ночи, Бертран.

Кристина, почти не спавшая нею ночь, спустилась к завтраку поздно, выработав стратегию выживания на время пребывания в доме отца. Прежде всего, следовало избегать оставаться с Говардом один на один. А уж если это представится невозможным, сократить до минимума все физические контакты, не говоря уже о поцелуях, и, наконец, вести себя с ним как можно спокойнее и разумнее.

За большим столом в кухне сидели Бертран и Анжелина, красивая женщина, исполняющая обязанности горничной и живущая, как и дворецкий, в комнатах над конюшней. Рядом с ними удобно устроился Говард. Черт побери! Как она могла забыть, что он, подобно ей самой, предпочитает кухню чинной обстановке столовой.

Но отступать было поздно. Задрав подбородок, Кристина продолжила свой путь, несмотря на участившееся сердцебиение и неожиданную слабость в коленях.

– Кофе еще остался? – спросила она, демократично улыбаясь всем присутствующим сразу. Игнорировать Говарда было бы непростительной ошибкой.

Поддерживать непринужденный вид и ничего не значащий разговор было нелегко, и Кристина чувствовала себя разряжающим мину сапером: одно неловкое движение, одна неудачная фраза – и бомба взорвется, все, что накопилось у нее внутри, выплеснется наружу. Одна мысль об этом леденила кровь в жилах.

Бертран внимательно посмотрел на ее напряженное лицо и натянутую улыбку.

– Значит, ты уже об этом слышала, – сказал он, поднимаясь.

– О чем я должна была слышать?

– Тогда извини… – пробормотал дворецкий, покосившись на Говарда.

Наступило неловкое молчание, как будто все ждали объяснений именно от него. Видя, что он не намерен отвечать, Бертран схватил стоящий на плите кофейник.

– Разумеется, Кристина, как же может не быть кофе.

Кристина нахмурилась. Не надо было быть экстрасенсом, чтобы ощутить сгустившуюся в кухне атмосферу тревожного ожидания. Сердце ее сжалось от нехорошего предчувствия. Может быть, что-нибудь случилось с Элизабет?

– В чем дело? Что я должна была услышать? – Ее вопросительный взгляд невольно остановился на Говарде. – Скажут мне, наконец, хоть что-нибудь?

Отставив недопитую чашку кофе, Говард усталым жестом запустил пальцы к свою густую шевелюру. Судя по состоянию его обычно аккуратной прически, он делал это уже не в первый раз за утро. Лицо его было мрачнее обычного и – что казалось почти немыслимым – небритым!

– Часа дна назад звонили из клиники. – Говард тяжело вздохнул. – Наконец-то они нашли подходящего человека.

– Подходящего?

– Для матери. Так как никто из нас не годится, они отыскали донора костного мозга за границей.

– Говард, но это же замечательно! – просияв, воскликнула Кристина. – А что, разве что-нибудь не так? – неуверенно продолжила она, глядя на остальных.

– Это дает ей шанс.

Не понимая, в чем дело, Кристина недоуменно нахмурилась. И, взяв инициативу на себя, Бертран налил ей кофе.

– Это придаст тебе сил, – пообещал он. – Сначала врачам надо будет определить, готова ли Элизабет для пересадки, верно, Говард?

Тот молча кивнул. Ему понадобилось несколько минут на то, чтобы собраться с мыслями.

– Верно. Но даже если она готова, а это еще не факт, операция так сильно ослабит ее иммунитет, что она может умереть от простой простуды, – сообщил он каким-то безжизненным голосом. – К тому же трансплантат может не прижиться. Многое может пойти не так, как надо.

Сердце Кристины болело, болело за него, за всех, для кого жизнь без Элизабет станет гораздо беднее. Она понимала, почему Говард не может позволить себе быть оптимистом: он боялся подумать о том, что будет, если его опасения подтвердятся.