Текст книги "Любовь ворона (СИ)"
Автор книги: Люси Фер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Глава 1
Сумерки начинали нежно окутывать вершины деревьев. Удушливая волна летнего зноя заставляла недовольно похрапывать взмыленных скакунов. Однако ни июльский зной, ни подкрадывающаяся ночь не беспокоили всадника, скакавшего впереди небольшой группы воинов. Высокий широкоплечий мужчина с волевым лицом, выдававшем в нем потомка древних асхитов, был сегодня тих и задумчив. Его взгляд то и дело обращался на седельную суму, где лежало срочное распоряжение его величества. Бумага, пришедшая утром, вызывала слишком много вопросов, ответов на которые Григор Норч, коммандор башни воздушных воронов и первый заместитель главнокомандующего армией королевства Шагран, получить не мог на протяжении долгих часов.
– Риг, если не устроим привал, не видать нам Аббатства Террариут, как собственных ушей, – шутливо пробасил Аби Вандер, заместитель и по совместительству лучший друг Норча. – Кони на пределе, да и солдаты уже вымотаны. Устроим привал, куда так гонишь?
– Привал устроим за тем перелеском, – приказал Григор, резко мотнув головой в нужном направлении, – место спокойное, надежно защищено с трех сторон горами и рекой, да и грозой пахнет…, – изрёк он, шумно потянув носом, – насколько я помню в тех горах много пещер…
– Да, кажется, Эдмунд не раз рассказывал про пещеры в горах Сен-Жермен, где он в детстве искал сокровища Берунгов, – усмехнулся Аби, помянув кузена, чья тяга к приключениям постоянно оканчивалась отцовской поркой, слезами матушки и горестными причитаниями старой няньки.
Последние слова друга Норч оставил без ответа, вновь погрузившись в свои думы.
В умиротворенную тишину вечернего сумрака вплелись радостные возгласы солдат, узнавших от Вандера, о столь желанном отдыхе. Даже понурые лошади счастливо всхрапнули и зашагали бодрее, предчувствуя долгожданную передышку.
***
Расседланные кони медленно пережевывали сочную горную траву. Солдаты сновали по поляне, запасаясь хворостом для очага. Аби Вандер, забравшись в куст дикой малины, быстро наполнял котелок сочными молодыми ягодами, не забывая при этом набивать свой живот. Старый вояка Роджер проверял подковы лошадей, по-отечески постукивая по ним рукояткой кинжала, и не забывал при этом нарочито строго подгонять солдат, распекая последних за нерасторопность. Казалось, отсутствие командора, отправившегося на охоту с час назад, не беспокоило воинов. Однако их взгляды то и дело скользили по горному перевалу, за которым скрылся их предводитель.
Вечернее небо испещрили грозовые вены. Раскатистые волны громы пронеслись над головами солдат. Первые тяжёлые капли сорвались с неба, будто камни с высокой горы. Отправив горсть розовых ягод прямиком в рот, Аби Вандер гаркнул:
– Все в пещеры! Шибанет не по-детски, – с восхищением пробормотал мужчина, бегом направляясь к горе, где в ее темном провале уже разрастался маленький костер.
– Что-то наш вояка не торопится, – обратился Роджер к Аби, – как бы не случилось чего…
– Чего с ним станется, – хохотнул заместитель, – ты же его знаешь… любитель побыть в одиночестве. Придет, куда денется?! – заключил Аби Вандер, поспешно стягивая с себя, успевшую намокнуть рубаху.
– Какое ж одиночество, коль в животах вояк рычит, аки волк дербенский?! – возмутился один из солдат, рыжий Винт, чья комплекция походила больше на беременную медведицу, нежели волка. – С утреца сальца не видал…
– И не увидишь, – спокойно произнес Норч, неожиданно возникший у входа в пещеру, – у горных перепелок сала нет, как не ищи! Зато перьев хоть отбавляй! Вот ты то, Винт, и займешься их раздеванием, может и жирок где отыщешь…
Слегка пристыженный, но не скрывающий своего голодного счастья мужчина, забрал связку перепелок из рук своего командира и споро начал их ощипывать.
***
Разомлевшие от сытного ужина солдаты устраивались на ночлег. По пещере разрастался разноголосый храп. Лишь Григор Норч, стоявший у входа в пещеру, не спал. Он смотрел в звездное небо, проводя мысленно линии меж звезд, как делал когда-то в далеком детстве. Вдыхал свежий горный воздух, который, казалось, слегка пощипывал нос остатками грозовых частиц и думал. Много думал. Но ответы никак не выстраивались в его голове, казалось даже звездные линии на небе перестали быть ровными, а все пытались куда-то соскочить, увести, запутать Григора. Непонимание и незнание всегда его раздражали. Как коммандор он старался всегда быстро находить ответы, выстраивать стратегию и вести своих солдат к четко поставленной цели. Но не сегодня. Это распоряжение короля выбило его из колеи, отсутствие логического объяснения вносило сумятицу в его душу. Который раз за день он сам себе задавал вопрос: «Куда я веду своих солдат?».
Мерную тишину задумчивой ночи нарушили тихие шаги Вандера. Остановившись рядом с другом, Аби спросил:
– Что надумал?
– Ответов нет. Скажу тебе больше, вопросы множатся, как роса на рассвете. И ни на один из них я не могу найти ответ, – тихо проговорил Норч, переведя взгляд на друга.
– Ты знаешь я тоже много думал об этом. В голове не укладывается, зачем королю понадобились эти «истерички». Тем более сейчас, когда в королевстве в конце концов установился мир. И почему именно мы должны их доставить? У короля есть свои прихлебники, которые могут выполнить это вдвое быстрее нас. Что за необходимость гнать коней и людей с одного конца страны за бабами, когда твоя стража может сделать это за полдня?!! Не понимаю…
– То-то и оно. Одно могу сказать наверняка: без руки берунгов здесь не обошлось.
Многословная тишина повисла в ночи тяжким грузом. Постояв в молчании некоторое время, друзья отправились в пещеру. Будет день, будут ответы, – так когда-то говаривала старая нянька Норча, упокой Господь ее душу. Однако воины и не подозревали, что новый день принесет лишь новые грозди вопросов, которые опутают судьбы молодых людей сильнее виноградной лозы.
Глава 2
Леда проснулась до рассвета. Неясное тревожное чувство, поселившееся в ее груди завибрировало, зазвенело. Юная девушка девятнадцати лет отроду нехотя открыла глаза. Тревога нарастала. Подобно змее она опутывала девушку. Стягивая своими кольцами, тревожное чувство подбиралось к самому сердцу, заставив девушку зажмуриться и сделать глубокий вдох, как когда-то, еще в детстве, учила ее старая наставница. Переведя дыхание, Леда привстала, краем глаза, заметив копошение на соседних кроватях.
– Что? У вас тоже? – хриплым со сна голосом спросила девушка.
Ответом ей были лишь дружные согласные кивки. Не проронив больше ни слова, девушки расторопно стали натягивать на себя серые холщовые платья. Каждая из них знала, куда идти и что делать. Каждой с раннего детства наставницы раз за разом втолковывали основы жизни террисс. В конце концов, каждая из них знала, как избавится от мерзкого чувства, омрачавшего жизнь. Наскоро одевшись, девушки в нерешительности толкались возле двери.
– Будем тер Мелиссуф будить или сами справимся? – спросила Фиона, милая пухляшка с рыжими, как янтарь в короне монарха, волосами, забавными завитушками, торчащими сейчас почему-то вверх.
– Смысла нет. Сами. Как всегда. – коротко ответила Мелинда, самая серьезная из всей группы террисс. Высокая стройная девушка с черными как смоль волосами, обвела всех взглядом своих льдистых глаз, отметив готовность каждой девочки.
– Все готовы, – резюмировала она. – Идемте!
Стараясь ступать бесшумно, группа террисс в составе пяти человек направлялась в восточное крыло аббатства. Туда, где на протяжении не одной сотни лет, их старшие сестры получали дары от своей покровительницы Очхи, благословившей их на провидение.
Стены коридора украшали многочисленные фрески, рассказывавшие истории возникновения не только их отдельно взятой касты, но и всего королевства Шагран в целом.
Каждый раз проходя по этим коридорам Леда не могла перестать думать обо всех этих легендах. В ее голове постоянно звучал вкрадчивый голос старой наставницы, с упоением рассказывавшей древние сказки.
– Легенда гласит, – тихо начинала она свой рассказ, – что много веков назад, когда мир еще не был поделен на части, сын великого Бога Морт, полюбил земную девушку Очхи, дочь рыбака и торговки. Взъярился великий Бог, как это сын бога с людянкой якшается?! Наказал он сыну отправиться в Берунгские горы и освободить местный народ от владычества жестокого князя Асхилара. Да условие поставил тяжкое, все силы у сына забрал: мол человечку полюбил, так и почувствуй себя в ее шкуре. Загоревал Морт, опечалился… Жизнь свою без сил не видал, да и как народу помочь, коль ничего не можешь? Пришёл понурый Морт к Очхи, поведал ей об указе отца своего. Улыбнулась ему любимая доброй улыбкой, провела рукой по кудрявой голове и вдруг вскочила, кинулась к топору и давай дрова рубить. Испугался Морт, неужто любимая совсем от горя ум потеряла, да не успел и слова молвить, рассмеялась Очхи и сказала:
– Смотри, Морт, подобно этому топору, раскалывающему дерево на мелкие части, твои речи могут пробудить каждого от жестокого сна. Обтесать его и помочь ему принять верное решение.
Очхи сложила поленья в небольшую кучу и поднесла к ним огниво.
– Подобно этому огню, твой взор разожжет тягу к справедливости в сердцах этого народа.
Девушка подула на небольшой костер и огонь поменяв свое местоположение, занялся с другого края.
– И подобно ветру, направляющему огонь, твоя рука укажет нужное направление для бедного народа, живущего под гнетом не одну сотню лет.
Повинуясь дыханию девушки, острые языки пламени стали нападать на сухую траву, все ближе и ближе подбираясь к старой рыбацкой хибаре.
Взяв ведро с водой, Очхи затушила огонь.
– Но не забывай, что любой огонь без присмотра не обуздан и глуп. Водой тебе послужит твоё любящее сердце, оно поможет тебе усмирить кипящую ярость народа.
Восхитился Морт мудростью своей любимой и воодушевленный отправился выполнять наказ отца.
Споро занялся сын Бога свержением ирода, терзавшего народ. Каждый день он вспоминал свою любимую, её речи, и понимал, что выполнит указание отца любой ценой.
Разгневался Бог, увидев успехи своего непутевого сына. Не утихало великое Северное море целый месяц. Бурлили волны, гибли рыбаки. Не вернулся однажды и отец Очхи, отправившийся за уловом. Загоревала мать девушки, кормилец сгинул в пучине морской, нет товара для продажи… Голод и смерть ожидают ее детей.
– Я же дочь рыбака, с детства с папкой в море за рыбой ходила. Неужто не справлюсь?! – подбадривала девушка, осунувшуюся мать, собирая отцовские сети.
В тот же вечер принесла Очхи крупный улов царь-рыбы.
Стала рыбачка ходить в море каждый день.
Рассвирепел великий Бог, закрутил, завертел ее лодку. Волны могучие стал насылать… Стонали старые доски, израненной лодчонки, не утихало море. Поднялась ввысь огромная волна, да ударила прямиком в юную рыбачку. Застелила морская пена глаза, будто каленым железом выжгла. Заскрипела старая лодка, верой и правдой служившая отцу Очхи, и с тяжким стоном опустилась на дно моря. Боролась девушка с происками могущественного старика, отчаянно молотила руками по морским злыдням. Свирепо барахталась, то опускаясь на дно, то вновь поднимаясь на поверхность. Быстро уходили силы из измученного тела, тягостно сжималось молодое сердце о своем любимом Морте. Как вдруг в спину Очхи что-то ударило, испугалась девушка, но смерть свою решила принять смело. Развернулась и кинулась на обидчика… Счастливый возглас вырвался из истерзанного криками и солёной водой горла девушки. Обидчиком доска оказалась, видать от старой отцовской лодки откололась во время битвы с волнами. Вцепилась Очхи мертвой хваткой в свою спасительницу, и обессиленная затихла.
Неделей спустя, придя в себя в отчем доме, Очхи слушала голос любимой мамы, о том, как нашли ее рыбаки на берегу: обессиленную, мокрую, но с доской, столь сильно прижатой к телу, что трое здоровых рыбаков еле оторвали ее от израненного тела. Слушала она и о том, как ровно неделю бродила девушка между сном и явью, денно и нощно кликая своего любимого Морта.
Не рассказала торговка лишь о том, что глаза дочери, которыми восхищались все в округе, из яркого сапфира превратились в лед. Будто море вмиг выжгло из них яркие краски и оставило лишь слабый намек на жизнь.
Вернулся гордый Морт из своего похода. Счастливый взгляд его скользил по рыбацким домам, выискивая вдалеке изящную фигуру любимой. Как он ждал этого момента… Момента, когда он с гордостью расскажет ей, что смог: выполнил наказ отца, доказал свою любовь и теперь ничто не помешает им быть вместе.
Отчаяние и безысходность висели над домом Очхи, казалось будто даже стены кровоточили и стонали. Немедля ни секунды, Морт шагнул в дом и в ступоре остановился. Его любимая, его Очхи, подняла на него свой взор. Охнул Морт, опустился на колени перед любимой. Не было больше в её взгляде так любимых им васильков, лишь только отражение северных льдов.
Вмиг понял молодой бог про происки отца, разъярился. Стрелой выбежал из хибары и во всю мощь своих лёгких закричал, глядя в небо:
– Отрекаюсь! Я отрекаюсь от тебя. Не зови меня ныне сыном, как я не стану звать тебя отцом. Ты казнишь люд за зло ими чинимое, сам являясь главным злом на этом свете. Сердце твоё чернее ночи, ибо не познавшее настоящей любви, оно превратилось в камень. Я отрекаюсь от тебя, отец!
Ввысь взлетел маленький камень, в запале поднятый мужчиной с дороги, и гнев его улетел вместе с ним. Минутами погодя, пошатываясь Морт зашёл в хижину Очхи, и положив голову ей на колени, тихо запел свою песнь любви.
Шли годы. Любовь молодых с годами росла и крепла. Морт каждый день ходил в море, а Очхи торговала его уловом. Три старших сына Аноп, Кирад и Сускен помогали отцу в непростом деле, а младшая дочь Элиско приносила удачу матери в торговле.
Однажды, игравшая возле дома Элиско увидела старца, бредущего вдоль дороги. Одеяние его было настолько бедным, что сквозь истертый плат, повязанный на голове, можно было рассмотреть старческую белизну его волос. Девочке стало жаль старика. Сорвав со своей головы, недавно сшитую мамой косынку, она подбежала к старику и застенчиво протянула ему свой дар.
– О, милое дитя! – искренне удивился старец. – Поистине доброта любящих сердец, подобно горному ручью пробивает в каменном сердце надежду на прощение. Спасибо, тебе, Элиско! Это самый ценный дар, что когда-либо приносили мне люди на земле. Взамен я хочу подарить тебе вот что…
На руке старика лежали два дара: щепа и камень.
– Прошу возьми их, милое дитя, это дары для твоих родителей. Да передай им послания старика: как древо, однажды спасшее жизнь, так и эта щепа подарит частицу утерянного; как камень, однажды отринувший старую жизнь, так и этот гранит вернет несправедливо утраченное.
Ничего не понимающая Элиско бережно взяла дары странного мудреца, с интересом рассматривая подношения. Однако вспомнив о том, что всегда необходимо говорить слова благодарности, как учат ее родители, подняла взгляд на старика, но того уже и след простыл.
Удивленная Элиско вернулась домой, ответственно передав подарки и слова старого мужчины.
Камень старца вернул силы Морта, отнятые великим Богом перед его походом в Берунгские горы. А щепа, доставшаяся Очхи, взамен отнятому зрению, пробудила в ней дар провидения. В тот день Морт и Очхи долго стояли на улице, смотря в звездное небо.
– Он так и не узнал, что мы его уже давно простили. За все… – тихо изрек Морт глядя на свою любимую жену.
– Он знает, милый, знает… – грустно отвечала ему жена, – однако получить прощение и простить себя самому – разные вещи.
Шли годы, время отведённое Морту и Очхи подходило к концу. Почувствовав свой скорый уход за грань, они собрали своих детей и передали им дары.
Старшему сыну Анопу Морт передал способность управлять ветром.
Среднему сыну Кираду достался дар укрощения огня.
А младший Сускен стал повелевать водой.
Обняв свою единственную дочь Очхи сказала:
– Отдаю свой дар, щедро подаренный мне, взамен утраты, дочери своей единственной. Элиско, дар провидения сложен и не каждый сможет выдюжить то, что начертано. Не стоит думать, что мой подарок – это проклятие. Честность, искренность и мудрость, вот столпы, на которых зиждется прорицание. И верное использование подарка твоего деда принесет только добро в этот мир.
Передав свои щедрые дары потомкам, тремя днями позднее Морт и Очхи вышли на лодке в море, да так и не вернулись.
Расползлись по земле их потомки, рассеяли дары по всему земному шару.
Однако пришла беда… Племена берунгов, когда-то отважно спасенных Мортом, от гнета жестокого самодура, решили освоить новые земли, положив алчный взгляд на плодородные земли разрозненных народов.
Объединились тогда все потомки Морта и Очхи и основали королевство Шагран, объединив под своё крыло разные народы, веками мирно жившие бок о бок.
Королем был избран потомок младшего сына Акконд. Не по старшинству выбирал народ себе предводителя, а по мудрости и доброте. Долго думал мудрый король, как защитить своё королевство от хитрых берунгов, пытавшихся захватить чужие территории со всех трех сторон. И постановил король, построить по башне в каждой точке своего треугольного королевства.
Башню воздушных воронов построили в самой высокой точке Шаграна. Возглавлять и служить в ней были призваны потомки Анопа.
В восточной точке королевства воздвигли башню огненных лис, хозяевами которой стали дети Кирада.
Западная точка досталась потомкам Сускена, которые построили на ней башню водяных змеев. Во главе башни встал сын Акконда, Турил.
Потомкам Элиско не досталось крайних мысов для возведения защитной башни. Оно и закономерно, дар Очхи наследовали только по женской линии, а если порой и рождались воинственные девочки, для защиты границ их попросту не брали, отправляя служить в Аббатство Террариут.
Мудрый Акконд долго думал, о месте возведения аббатства для девочек, в конце концов решив построить его точно в центре своего королевства, чтобы все предсказания, увиденные молодыми терриссами, незамедлительно отправлялись по трем сторонам.
Надо сказать, тактика сработала. И предначертания, отправляемые из аббатства с помощью птиц, вовремя достигали защитных башен и позволяли воинам подготовиться к нападению недругов или буйству стихий.
Сам Акконд мудро правил королевством на протяжении шестидесяти пяти лет, заседая в столице. После его смерти город, который так и не получил официального названия, а именовался просто столицей, назвали в его честь – Аккондом.
В течение семи веков столицей королевства Шагран неизменно оставался город Акконд. Однако три года назад нынешний король Асхер, потомок Кирада, заключил наконец-таки мирный договор с берунгами, одним из пунктов которого было перенесение столицы в город Трист, который находится неподалеку от границы с их царством.
Все эти легенды и мудрый голос старой нянюшки проскальзывали в голове Леды друг за другом, настраивая ее на нужную волну эмоционального спокойствия перед обрядом.
Обряд предстоял быть тяжелым!
Глава 3
– Почему вы отправились на обряд одни? Сколько раз повторять, что это может быть опасно?! – гневно вопрошала тер Мисхона, злобно потрясая мясистым пальцем.
– Так давайте-ка еще раз и с самого начала, – устало произнесла тер Мелиссуф, управлявшая аббатством террис на протяжении долгих сорока лет.
– Мы проводили обряд в верхней башне, – спокойно начала как всегда рассудительная Мелинда.
– И единства не случилось, – нетерпеливо перебила ее Фиона, возбужденно подпрыгивающая с самого нашего прихода в кабинет аббатисы.
– Вы уверены, в том… – начала озадаченная тер Мелиссуф.
– Абсолютно– перебила ее Мелинда.
– Мы с шестнадцати лет проводим обряд круга, тер Мелиссуф– вступила в разговор Бегга, от волнения слишком сильно дернувшая белую прядь своих длинных волос, – мы не спутаем единство ни с чем другим. Его просто не было…
– Каждый увидел часть своего видения, но единой картины не сложилось и это очень странно, ведь отклики были у всех… – заключила Арифа. Бросив взгляд своих угольных глаз на Леду, понуро стоявшую в самом углу кабинета.
– Возможно, все дело в том, что мне будет двадцать через две седмицы. А всем известно, что дар Очхи ярко цветет в период с шестнадцати до двадцати, – заключила Леда, сложив руки на груди будто бы закрываясь от осуждения всего мира.
Эта тема давно причиняла ей боль, с содроганием она ждала своего дня рождения. Всем известно, что терриссы рождаются только раз в четыре года в количестве пяти человек. Обычно знамение об этом получают служащие терриссы. Из аббатства отправляются собиратели, которые привозят малышек в аббатство на воспитание. Однако рождение Леды заметили не сразу, ибо родилась она спустя три года после рождения последних террисс. Первый год своей жизни маленькая девочка прожила в любящих объятиях своей семьи, пока за ней не явились собиратели. Несказанно удивленные служаки, прибывшие за младенцем, получили годовалого ребенка. Однако маленькая родинка в виде ока на запястье, знак всех террис, не допускала ошибки. В аббатстве долго пытались разгадать эту загадку, в итоге сойдясь на воле всевышних.
Леда же повзрослев, начала осознавать, что их круг террис не сможет быть активным на протяжении своего расцвета, так она на год старше всех своих сподружниц, а значит полную мощь предсказаний принимать они не смогут целый год. Год до вхождения в круг следующей пятерки террисс.
Казалось, все уже давно смирились с этим. Но ночное происшествие слишком сильно било по оголенным нервам молодых предсказательниц.
– Нет, – задумчиво изрекла старая аббатиса, – это невозможно. Дар не может улетучиться так резко, Леде еще две седмицы как быть активным оком, у иных террис дар не слабеет на протяжении долгих месяцев после двадцатилетия. По нашим подсчетам, ваш круг должен быть активным до двадцатилетия каждой из вас и передачи Очхова ока кругу следующих террисс. Здесь что-то другое…, – шепотом произнесла тер Мелиссуф и отвернулась к маленькому окошку, которое начинало окрашиваться яркими красками рассветного зарева.
– Встретимся после завтрака, мне нужно, все хорошенько обдумать, – строго произнесла аббатиса, – Тер Мисхона, проводи девочек в их комнату.
***
– Это не твоя вина, – тихо прошептала Фиона, взяв Леду за руку.
– Знаю, – также тихо ответила она, положив голову ей на плечо. Голова гудела от ночного происшествия и злые рои мыслей так и жалили измученную девушку.
– Почему же не ее?! – громко спросила Арифа, – не мне скоро двадцать! До моего заката еще год, а дар слабеет…
– Прекрати, Арифа, споры и ссоры не помогут нам, – спокойно отрезала Мелинда, негласный лидер круга терисс, – Мы всегда знали об этом, и нельзя винить Леду. Она не выбирала дату своего рождения.
– Верно, – вставила молчавшая до этого Бегга, – не стоит злиться, Арифа, тер Мелиссуф найдет разгадку. Я уверена.
– Вы правы, – через какое-то время произнесла успокоившаяся Арифа, – Прости меня, Леда, я не со зла. Знаешь же меня, злой язык вперед головы бежит.
– Ничего, – тихо произнесла Леда, слабо улыбнувшись. Гул в голове нарастал, рой мыслей был вытеснен громким рычанием диких псов и отчаянным ржанием испуганных жеребцов. Незаметно для всех Леда погрузилась в видение.
***
На поляне, усеянной сотнями мертвых тел, стояли двое мужчин. Золотые доспехи с переплетениями серебристых змей на груди, выдавали в них высокопоставленных берунгов. Гневные взгляды бойцов были устремлены друг на друга, крепкие руки сжимали мечи словно змей, готовых в любой момент ужалить. Вдали раздался отчаянный крик сокола.
– Плохой знак, – второпях подумала Леда, не сводя пристального взгляда с напряженных солдат.
– Ты недостоин! – прозвучал голос одного из мужчин, слишком звонкий и нежный для такого сурового бойца, удивились провидица.
– Как и ты! – голос второго мужчины, казалось, мог бы заморозить вмиг все реки, – ты недостойная дочь своего отца и предатель своего народа. Я отрекаюсь от тебя, сестра.
Не успев, удивится столь неожиданному повороту видения, Леда вздрогнула от звона мечей, сошедшихся в прощальном поцелуе перед смертным боем, и очнулась.
С тяжелой головой, под завязку набитой думами, Леда погрузилась в сон.
